Космос

Гробовую тишину разрушала подтекающая труба в коридоре и изредка скрип железной двери, где-то вдалеке, парой этажей выше. Это был самый нижний уровень тюрьмы, это было можно понять по очень влажному и довольно прохладному воздуху. Здесь проходил узкий коридор, а вдоль него четыре камеры с железными решётками. В одной из которой уже долгое время сидел мужчина. Глаза совсем отвыкли от света, а кашель стал привычным симптомом прибывания здесь. Два раза в сутки охранник с ручным фонариком молча заходил, чтобы оставить еду, мало подходящую для гурманов. Так тянулись дни, один за другим, потихоньку сводя с ума от темноты, тишины и одиночества.  

В один из таких дней мужчина сидел на коленях, устроившись на кровати. Его глаза были закрыты, всё равно здесь не было от них никакого проку. Он витал где то в глубинах сознания, размышляя о жизни, иногда возвращаясь в прошлое, ведь настоящее для него замерло, остановилось. Как вдруг, вдалеке послышались шаги, это было довольно странно, ведь до вечера, по ощущениям мужчины, было ещё по меньшей мере часов пять. Шагающих было несколько, "Неужели мерещиться? " – Подумал мужчина, но когда заскрипел засов соседней камеры, ошибки быть не могло – в соседней камере теперь ещё один заключённый. Весь процесс протекал на удивление довольно тихо. Пару движений лучей света от фонариков, вдоль камер с целью проверки, который буквально ослепил мужчину. Удостоверившись в безопасности, охранники быстро ушли обратно наверх.  

Охранникам было строго запрещено по уставу общаться с заключёнными в таких зонах изоляции, чего не скажешь о заключённых, однако банальный вопрос "Кто ты? " и "Как дела? " явно не подходил для начала такой беседы. Мужчина подошёл к общей стене между заключёнными, упершись рукой об стену из больших бетонных блоков и спросил своего нового соседа.  

– За что ты тут? – Задав вопрос он стал тихо вслушиваться в шорохи от движений, своего нового знакомого. После долгой паузы раздался мужской и довольно приятный голос, в меру тонкий, без хрипов и баса:  

– Это неважно, когда меня перевозили из северной тюрьмы, я слышал что общественность готовит какой то проект. Это как-то касается тюрьмы. – В его словах послышалась взволнованность.  

– Проект? Какой проект?  

– А мне по чём знать, говорю что слышал. – Вновь нависло неловкое молчание, стало слышно как подтекает труба на фоне тишины. Но после незнакомец продолжил.  

– А ещё слышал, что в блоке "С" изолировали заключённого, который имел слишком много связей и помог совершить побег. Это ведь ты Лари?  

– Даже не знаю, хорошо это или плохо, что обо мне ходят слухи. Но поскольку мы тут, думаю нет смысла что-то скрывать, Лари это я, только вот у них нет никаких доказательств, что это я помог бежать, они просто бросили меня сюда, после того как я отказался называть имена, и вот я здесь, уже 62 дня считая этот.  

– А ты разве не помог? – с тихой усмешкой послышалось от нового соседа.  

– Ну это не одно и тоже.  

– Не сомневаюсь. Так, а почему сам не сбежал?  

– Ну во-первых я вообще не рассчитывал, что такой побег у них удастся, а во-вторых мне оставалось всего шесть лет до освобождения.  

– Всего? Наверное кто то ждёт на свободе?  

– Да, по крайней мере я на это надеюсь – сказал Лари тихо вздохнув. По звуку было слышно как он упёрся головой об решётку. – У меня осталась дочь, жена ушла сразу когда узнала, что мне дали срок в 10 лет.  

– Ну судя по слухам, и тому что теперь ты один из самых опасных преступников, сидящий в изоляции, то ты не так плохо устроился здесь. – Эти слова будто прозвучали с гордостью в устах нового соседа.  

– Так вышло, и так было не сразу. Здесь есть люди гораздо хуже меня, просто, похоже я для них считаюсь опаснее потому, что нахожу общий язык с людьми и более дальновиден, такое не усмиришь дубинкой.  

– Язык как худшее из оружий? Хм, забавно, хотя мне не понять, обычно я не рассказываю о себе, но раз встретил человека с подобной репутацией то, думаю, можно и поведать о себе. Пять лет назад мы со своей девушкой поехали отдыхать на море, это был наш медовый месяц. По соседству ещё была группа отдыхающих у которых был мальчишник, с виду все учтивые, но алкоголь и наркотики порой проявляют худшее в людях. Ночью к нам залезли в курортный домик. Её сильно ударили по голове, в попытке изнасиловать, а меня избили до полусмерти. Когда они поняли, что она мертва, то решили прикончить и меня. Я спрыгнул с обрыва в воду – это был единственный способ выжить. Как потом выяснилось, один из них был сыночком очень влиятельного министра, поэтому дело закрыли не успев и начать. А она была для меня всем, поэтому в ответ я забрал у них всё. Я нашёл каждого. Удивительно каким жестоким может быть человек, которого лишили главного в жизни. А в месте подобному этому я понял, что убийства неизбежны.  

– И скольких же ты убил? – Удивлённо последовал вопрос от Лари. И действительно, странно что эта мысль пришла к Лари только сейчас, если его нового соседа посадили в такое место, как это, на то была веская причина. А тем временем собеседник продолжил  

-Десять, может двадцать. – Признаюсь, я не считал. Но видимо достаточно, что бы оказаться в таком месте как это. Я не помешан на этом. Не испытываю радость. Скорее у меня фобия, с того самого дня, фобия того, что есть риск и угроза для меня и я её устраняю. Понимаешь?  

– Конечно. – Но в действительности Лари мало представлял себе такие мотивы.  

– А ты почему оказался здесь? Здесь в смысле тюрьме. А не изоляторе.  

– Я был карьеристом, каждый день уходил в работу с головой, работая на одну большую финансовую фирму. Я делал успехи, двенадцать рабочих часов было нормой, деньги водились, а семье обещал что когда заслужу высокий пост и приличную сумму то остепенюсь. Но чем выше по карьерной лестнице я поднимался тем больше узнавал. Несмотря на высокие заработки я понял, что фирма занимается "грязными" делами. Я посвятил пол жизни этой фирме и видеть во что она превращается было невыносимо, когда же я высказал это начальству, меня просто захотели уволить, заявив что я расскажу людям правду я услышал ответ который поверг меня в шок " Теперь мы всё повесим на тебя". Моему гневу не было предела, когда я пришёл в себя и обнаружил в руках окровавленные канцелярские ножницы, я понял что наделал. Фирма по отмывку денег закрыта, а я был отправлен в тюрьму, так и начался мой путь внутри этих стен.  

Вдруг вновь послышались шаги, и вновь охранников было несколько, и на этот раз они пришли за Лари.  

– Пойдём, тебя переводят. – Послышалось от одного из охранников, а следом и звук поворота ключа в старом ржавом замке камеры. Надев наручники его стали сопровождать к выходу. Двое спереди, и двое сзади. Был слышен треск и едва виден блеск электричества на случай любого сопротивления. Лари стал направляться по коридору, проходя мимо камеры, теперь уже бывшего соседа. Тёмный силуэт незнакомца стоял у решётки камеры. Но его лица он не видел, из за кромешной темноты вокруг  

– Как тебя зовут? – Спросил Лари уходя из блока изоляции.  

– Это тоже неважно, важно лишь, что нам всегда остаётся за что бороться, верно? – Крикнул напоследок голос из темноты.  

– Конечно.. – Ответил Лари, поворачивая голову к выходу, где вдалеке мелькала лестница и тюремные лампы общего блока.