Конец света

Надо сказать, в нашей семье мама всегда отличалась необъяснимой верой в экстрасенсов, домовых, живого Пресли и конец света. Папа частенько поговаривал, что причина тому – гвоздь. Дело в том, что, считая себя этаким очумельцем на все руки, ма взялась приколотить к стене полочку, раз не могла дождаться такого дара от главы семейства. Естественно, она умудрилась пробить проводку, отчего её основательно шибануло током, и, бонусом, лишило электричества в той комнате, т. к. отдирать новёхонькие, только-только покрытые лаком, блестящие панели из вагонки папа отказался категорически и ей на подобные меры наложил табу.  

– Не помрёшь своей смертью, – погрозил пальцем он, когда мама собралась доставать инструменты.  

Когда в конце 90-х был объявлен один из концов света, за пару дней до события мама заявила, что пора готовиться.  

– Пора конкретно подумать о вечном, – изрекла она, водя утюгом по простыне. – Вы только задумайтесь о масштабах Вселенной, кто там, что там...  

– Всем известно, что Пресли, – съязвил отец.  

Сестра не повела и ухом, щебеча с очередным поклонником по телефону, а я, честно сказать, впала в панику – это как же, не видать мне руин Колизея, симпатягу Шурика, белого платья и кремации? Просто размажет нечто неизвестное? Такой вариант как минимум не устраивал меня. Меня, ещё в два с половиной года заявившую, что гнить я не собираюсь, и одна из моих детских мечт – сожжение моего бренного мертвого тела.  

Позже, ночуя у бабушки и слушая её ежевечерние молитвы, уже в полудремлющем мозгу рисовались картины: дикие волны, взбирающиеся на наш крутой яр, смещение материков, песчаные смерчи, гром и молнии, летящие кометы, глас Всевышнего с разверзшихся небес и, почему-то, гречка... Так я и заснула, впечатленная ощущением собственной мелочности по отношению к Вселенной, этакая песчинка в невероятных просторах Галактики.  

В день Икс, ближе к ночи, маман скомандовала, сверяясь с часами:  

– Семейство, на выход!  

Блякнув и махнув рукой на телик, отец вышел. Он уже говорил, что не будет обливаться в минус 30, никогда не будет есть тушеную капусту и ни за что не пойдет в кино на индийский фильм с магнитофоном, дабы записать их удивительные песни. Подталкиваемые в спину любящей матерью, вышли и мы с сестрой. Жили мы тогда в летнем домике, в конце огорода, пока строился основной дом. Вечер, темнело. Где-то в деревьях слышались громкие вопли кота, который то ли не мог спуститься и звал на помощь, то ли тоже собрался впечатлиться обещанным концом света и зазывал к себе наверх, в целях поделиться наслаждением от пейзажей. Кудахтали соседские куры, гоняя по двору. В общем, всё как обычно.  

Стоим, короче, семейка дебилов, глазеем кто куда.  

– Сосед – не наша мама, он испугался, – хохотнул глава семейства, кивнув на соседний огород.  

Дверь их уличного туалета была открыта, шел дымок от сигареты.  

– Может, у мамы единомышленник, вышел посмотреть, как любимых куриц в фарш раскатает, – буркнула я, почесываясь.  

– Комары зажрали, – подхватила сестра.  

Мама шикнула и начала своё обычное: какие мы узкие, ничем великим не интересующиеся, ограниченные особи.  

«Ну, на счет ограниченности я бы поспорила», – зевая, подумала я, – «в остальных огородах никого. Вот они ограниченные. Или, просто нормальные... » Смысл поедания нас сейчас комарами состоял, видимо, в том, что, когда начнут рушиться дома, семейство не завалит мебелью, проживём чуть дольше, а может, и вовсе появится неожиданный шанс. Ну и, как минимум, ощущений острых хватанем напоследок, аха. Сердечко забилось в предвкушении просмотра воочию представленных не так давно природных метаморфоз.  

– Катаклизмы, беды и разрушения... – бубнила своё мама.  

– Лишь бы побольше капусты прибило, – вставил папа, – чтоб на зиму не осталось.  

Мы с сестрой захихикали, маман нахмурилась, наверное, удивляясь в душе нашей бездушности.  

– А вы че это? – почесал репу вышедший с туалета сосед.  

– Конец света ждем. Опаздывает, – довольно кивнула я.  

– Да идите в жопу! – радостно воскликнул сосед.  

– Бухой, – прищурившись, вынесла вердикт сестра.  

– Зато на нас, кретинов, не похож, – папу, видимо, тоже закусали.  

– И скоро он, этот ваш конец? – поскрёбывая щетину, протянул сосед.  

– Как в глазах засверкает, – развёл руками папа.  

Не оценив намёка, поддатое туловище принялось усиленно соображать, хмуря брови.  

– Это как же – погибнем? Ничегошеньки не останется? – потекла по синей щеке скупая мужская слеза. – Надо же моих девочек спрятать, – спохватился сосед и, приговаривая «Цып, цып, цып», засуетился по двору.  

«Девочки» спасаться явно не хотели и заносились по двору, как торпеды. Обычно вся эта процедура сопровождалась отборными матами, но сегодня, видимо, в преддверии скорого прощания, слышны были только возмущенное кудахтанье и непрекращающиеся вопли кота.  

– Уже гнездо бы там свил, лёг спать и заткнулся бы что ли, – проворчал отец.  

Сосед тем временем закрыл курятник и, махнув нам на прощание, сопровождаемый нашими недоумевающими взглядами, отправился обратно в туалет.  

– По ходу, кое-кто перебазировал свои спиртовые запасы, – поморщив нос, сказала мама.  

– Хорош пиз... ть, айда спать, – махнул рукой папа. – Вселенскую катастрофу оставим на потом.  

Гуськом мы направились к дому, почёсываясь и ворча, когда вдруг раздался оглушающий вопль соседа вперемешку с кудахтаньем, шокировавшие и вмиг замолчавшего кота.  

– Что это? – глаза мамы округлились.  

– Конец света для соседа, – заржал папа, глядя на вывалившегося из туалета орущего, матерящегося и судорожно натягивавшего штаны мужика.  

Следом за ним из туалета вылетел возмущенный петух и молниеносно скрылся в неизвестном направлении.  

– Ну, гад пархатый, убью! – сотрясал воздух сосед, хватая то лопату, то молоток, то метлу.  

Уже лёжа в кровати, слушая с соседнего двора маты вперемешку со звоном, пожалуй, всего огородного инвентаря, я безмерно радовалась так и не посетившему нас концу света, замаячившему в будущем Колизею, строила планы на Шурика и, возможно, совместную кремацию. Так что, любой конец света – повод помыслить о масштабном, возможно, испытать некоторые муки совести, ну или на худой конец – встряхнуться как сосед.