Обреченные

Уже 10 лет Зигфрид, Император Германский, правитель Алемании и всех её народов, прогуливается по одной и той же тропе вдоль своего замка Фестштайна, центра главного города всея Алемании Потсдама. Каждое утро по ровной, чистой дороге он ходит по городу, всматривается в людей и обсуждает насущные дела. Город не меняется день ото дня, так что Зигфрид познакомился со всеми работающими подле его ремесленниками. Впрочем, ко всяким смердам он не питал ни капли уважения и почтения. Его советник, граф Арнульф, был такого же мнения.  

– Ну так что же, Арнульф, дорогой мой. Мы уже гуляем более получаса, а Вы всё ещё не проронили ни единого слова.  

– Извольте, Ваше Высочество, пока что говорить нечего. Чертежи, найденные в крипте, мы еще не раскрыли, да и наступлению пустыни они, увы, не помогут. На юге всё также возмущение и смятение, из-за какой-то книжонки. Три феодала приняли крестовичество. Хвала Богам, скоро их погубят пески.  

– Чертежи… Всё не пойму, почему наши предки всё это бросили, ведь теперь до их развития нам ещё столетия. Они просто это бросили.  

– Верховный Магистр Великой Библиотеки говорил, что в древних свитках люди писали о Храмах Погоды, местах, где человеку подвластно всё живое и сущее, все стихии земные.  

– Погода? Природа? Стихии? Это… очень… могущественно..  

– Да… Но затем они стали применять погоду в войнах. Как заметили старцы, был нарушен погодный баланс. От этого сама мать-природа объявила войну нашим предкам. И чем больше они сражались с природой, тем больше вымирали сами. И после этого они разделились надвое. Одни продолжили борьбу, а другие ушли в лес, смирясь с главенством природы. О первых больше ничего не было слышно.  

– Что с ними могло статься?  

– Кто знает. Умерли, наверное. Да вот что плохо, уже столько веков прошло, в погода все ещё дает мало, а забирает в два раза больше.  

– И ты веришь? Я считаю, растет пустыня сама и никто тут ни при чем. Я склонен верить фактам, а не легендам. Знаешь, может быть, нам эта пустыня и к лучшему. С юга никто пройти не сможет.  

– Я бы советовал все равно соблюдать бдительность.  

– Нет такой силы на юге, что разобьет мощь Алемании! Мы есть центр этого разрушенного мира!  

– Как пожелаете, Ваше Величество.  

Они вышли к ремесленному кварталу. На крышах маленьких домиков Зигфрида обороняли лучники. Меж людей в гражданской одежде ходили мечники. Однако с виду никого видно не было. Так Император показывал приближенность к народу, хоть и брезговал этого. Люди уже привыкли его лицезреть и не обращали особого внимания, однако многие матери в панике брали за руку своих детей и срочно вели домой, да и сами скорее прятались куда подальше. Кто знает, что правителю в голову взбредет. Нет, он не был извращенцем и ничем подобным не увлекался, но в плохом настроении мог и приказать кого прирезать. Благо, горожане не выказывали недовольства и видели это как нечто нормальное. Трупу только сапоги растащат да и все. Насилие и убийства и так случались каждый день, что уж там. И это не какие-то там разбойники. Муж может пустить кровь жене, жена – сыну, а сын- собаке или коту. А то что убил кого-то правитель – то поделом. Обычно после этого всегда вспоминаются грехи убитого, и причина мгновенно находится.  

– А, собственно, что насчет крестовиков, граф?  

– Крестовики? Как я и говорил, три земли под восстанием, ерунда. Сорняки в саду. Выполоть их не будет сложно. Но для этого нужно будет как следует приготовиться. Я бы предложил четырех кандидатов. Утера, Вольфхунда, Торхара и Эйрманна. Они живут недалеко и имеют неплохие силы. Если их объединить, то все будет просто и быстро. А после разделить между ними земли да себе отобрать кусок. Будет и нам выгода…  

– А вот что насчет Зигмунда, герцога Гольштейна и Штольпа?  

– Не думаю. Сейчас весна, а значит будут набеги со стороны вики..  

– Стоп! – перебил его Зигрфрид. – Именно он пойдет, один!  

– Однако ежели Вы хотите..  

– Ни слова больше!  

– Но…  

– Молчать! – взвизгнул Зигфрид и поднял свою довольно большую голову при достаточно тонкой шее.  

В целом сам Зигфрид был несколько худощав, поэтому носил мешковину, чтобы видно не было.  

Еще его отец, настоящий Благородный Рыцарь, покоритель Дамских Сердец, воевавший с племенами венетов на востоке, был самым настоящим Зигфридом, сильным телом и духом, да и дед его тоже, а этот что-то не задался. Старшего его брата зарезали, младший умер в детстве, осталась лишь сестра, которая бросила амбиции и живет на Дунае с угорским мужем.  

Кто-то говорил, что он бастард. Однако по остальным параметрам он всё же похож на отца,, поэтому разговоры об этом в светском обществе было не принято. Император учил несколько языком и был, наверное, умнейшим во всей Алемании. Только вот с женщинами ему не везет. Уже 35 лет, а наследника все нет, даже со слабыми правами. Либо жёны умирают, либо уходят. Разводы в Алемании разрешены  

Советник вздохнул и уперся глазами в землю. Его хвостик на голове от этого устремился вверх по солнцу, которое неприветливо и сухо глядело из-за облаков.  

– Может, кхм, простите за такую дерзость…  

– Ничего-ничего, граф мой, дорогой. Вы мне друг, я не обижусь от Ваших слов, даже если они покажутся мне грубыми.  

– Почему Зигмунд? Ведь ему нельзя, ведь тогда северная граница не будет в безопасности! Есть угроза Столице!  

– Вы слишком простой, Арнульф. Идемте же к наложницам. Там, за прекрасным вином и другими дарами султана Селима, привезенными нам с неделю в Штеттин кораблями, я всё Вам объясню. Ах да, скажу сразу, сегодня Башню охраняет огромный пёс, родом из Биармии. Я его купил по очень дорогой цене. Как увидите его – не пугайтесь, он ручной, но если натравить – откусит голову. Проверено.  

– Я не боюсь каких-то псин. Я таких волков ловил..  

– Уверяю Вас, Вы ещё не видели псов подобных размеров. Даже такого опытного охотника, как Вы – это очень удивит.  

– Я в интриге, Ваше Величество.  

– Дайте Вашей интриге не поглотить желание.  

– Ни в коем случае.  

Они свернули в закуток с большой каменной дороги. Тут была короткая дорожка напрямую к самой Башне. О, туда желал бы попасть любой простолюдин. Всякие лгуны рассказывали, что же там творится, какие-то невероятные разнузданные оргии всех со всеми, что они сами видели нечто такое, что простым горожанам увидеть, да даже просто представить было решительно невозможно. Зигфрид и Арнульф вошли в покои. Что с ними там было дальше, нам знать не суждено, так как император не имел много друзей. Фигуры, одна более худенькая и маленькая, другая покрупнее, но такая же изящная, исчезли в дверном проёме, и та, через пару секунд, с щелчком закрылась.  

А тем временем каменная дорога, как правило, сопровождала его Величество Зигфрида гораздо дальше. Минуя грязный ремесленный квартал, дорога выходила к домам купцов, проходила мимо бараков Стражи Столицы и приводила к Стене города. Она была уже старой и негодной. Её уже давно не чинили, да и незачем. Уже долгие годы Потсдам никто не осаждал. Венеты дальше Одера не суются, а свои феодалы занимаются обычно переделом своих территорий, а императорские не трогают. Так что мечта любого крестьянина – жить на сих землях, пусть тут и дерут данью и оброком до последней нитки. Кому ещё осаждать Потсдам? Викингам? они подходили к стенам во время правления прадеда нашего Императора. Тогда они нахлынули с севера и опустошили весь север Алемании, однако Потсдам сумел отстоять, сам император стоял на стенах. Чудовищный натиск был выдержан, а страна освобождена. После этой войны на севере были отстроены две крепости – Нюсбург и Бьёрндекунг. Первая принадлежит графу Эдельхазе, а вторая – герцогу Зигмунду. Они сейчас далеко не в лучших отношениях, однако северная угроза заставляет их работать в команде, пусть и Зигмунд, пользуясь своим герцогским положением, частенько помыкает Эдельхазе. Пока что викингам удалось лишь однажды взять Нюсбург. И то их оттуда выбили через неделю. Что-то большее у них не выходило. Так что если раньше служить в Столичной Страже было престижно и за это очень хорошо платили, то сейчас это такая же рутина, как и любая другая охрана. Сиди да лови разбойников и воров. Ничего интересного. Кто хочет приключений – пусть идет на юга, в близкие к Пескам земли. Вот там действительно полное беззаконие и одна сплошная борьба за выживание. Все, что там есть – может тебя убить. Империя закрывает глаза на свои южные границы. Живущие там люди настолько отчаялись от жизни, что ищут решение своих проблем в другой религии, в другом боге и прямо сейчас там бушует восстание неких крестовиков. Это страдание лишь эхом касалось Столицы. Горожане считали, что это далеко и до них никогда не дойдет. Тот, кто погряз в своих проблемах, не будет обращать внимания на глобальные проблемы. Да и зачем. После нас хоть потоп.  

Однако вернемся к дороге. Она стеной не заканчивается За ней идёт рынок. Огромный, самый большой в Алемании. Тут можно найти всё, что угодно. От мечей и топоров до женских блестящих дорогих безделушек, от алхимических зелий и отваров до привезенного из таинственной биармии лунного камня. По легендам, страна эта за морем, севернее земель викингов. Что там и как, толком никому неизвестно. Ходят самые легендарные слухи. Никто из германцев вживую эту страну не видел. Купцы в Северном море не торгуют из-за постоянных обледенений и из-за отсутствия хоть сколько-то приемлемых портов и мест, куда можно пристать. Сплошные фьорды, да и ветра северо-востока особенно сильно пронизывают тело, словно тысяча призраков прошла насквозь. Так что единственным нормальным путем торговли была Северная двина, где с северными жителями торговали полуночные венеты. именно они уже перепродавали товар в Алеманию, заламывая цену до астрономических масштабов. Однако у богатых на неё сильный спрос, а им цена не важна. Ещё есть пролив Ньёрда, омывающий берега Нордрланда, самой холодной и неприветливой земли на севере, из всех, на которые ступала германская нога. Берега усеяны серыми скалами, внизу странная дымка, а кто живет в глубине страны – неизвестно. Может быть, даже и никто. Викинги жили южнее, в районе Свеи, где хоть и жилось очень тяжело, но это не было тем ледяным Адом, что представлял из себя Нордрланд.  

После рынка дорога поворачивает к уже знакомому нам Фестштайну. Прежде чем подойти вплотную к своему началу, она еще проходит квартал богатых. Здесь дома были больше и выше, но ни один, конечно, с замком сравниться не мог.  

На этом месте Зигфрид заканчивает свой путь и идёт к себе в замок, где трапезничает, а после следует в опочивальню.  

Сегодня же на развлечение с наложницами он потратил два часа и вышел в компании Арнульфа в бодром настроении.  

Уже через пятнадцать минут Зигфрид уселся за огромный стол.  

– Разрешите идти, Ваше Величество, – сказал льстиво Арнульф, стоя у входа.  

– Ещё одна небольшая просьба, – чавкая сказал Император, – приведите мне сюда зигмунда, да побыстрее.  

– Как пожелаете, – Арнульф слегка кивнул, развернулся и закрыл за собой тяжёлые двери замка.