ЧЕРЁМУХА

ЧЕРЁМУХА.  

…А я восхотел, пока шла эта передача, написать вам о пирожках из черёмухи, которые когда-то пекла моя бабушка, и вкус которых я помню и до сих пор…Это здесь, в Европе черёмуха считается диким растением. Более того, одна очень известная писательница (кажется, М. Семёнова) обвинила черёмуху в ядовитости. Будто бы даже ручей, протекающий у её корней становится смертельно ядовит для животных и человека…  

Было очень обидно читать такое о родной и милой черёмухе. (Впрочем, здесь, в Европе, -- в Западной, даже грибы Рыжики считаются ядовитыми. )  

В Сибири, в Восточной, в Иркутской области, где я в детстве жил, черёмуха была, по-моему единственной садовой культурной ягодой. А ничего больше там и не росло – культурного-то… Наверное, из-за диких морозов. Изредка кое у кого приживались ранетки: очень маленькие яблочки величиной с вишню, и кислоты необыкновенной. А дядя мой как-то попытался вырастить клубнику, промучился с ней несколько лет… расти-то она росла, и даже очень мощно, но ягод ни разу не было…  

А вот черёмуха была, и отлично приживалась в садах. У деда моего вокруг дома было посажено больше десятка черёмух. Росли они деревьями, а не кустами,,, и наверное, соответственно обрабатывались в своём древесном детстве, и поднимались выше крыши, выше конька, то есть как примерно европейские яблони. Или даже выше.  

Что интересно, на каждом дереве был свой определённый вкус ягод. И форма их, и размеры их – тоже были на каждом дереве свои. Это сейчас мне интересно, -- как это так получилось, а тогда, в детстве как-то об этом не думалось.  

Времена-то о которых я пишу—это военные и послевоенные годы, и черёмуха была большим сладким подспорьем, заменяющим сахар.  

Как мы её тогда ели! Сколько её пожирали, -- я имею в виду нас, пацанов: Ели без косточек, которые выплёвывали, ели с косточками, которые глотали, ели с косточками, которые разжёвывали, -- и если у кого прихватывало живот, то это было от незрелых ягод, а не от какого-то яда синильных кислот, о которых мы тогда и не знали.  

А писательницы этой, -- в общем- то хорошей и интересной, -- и чего она напустилась на черёмуху? – наверное, её и в проекте тогда не было.  

Вот такая получилась прелюдия к пирожкам…  

По созреванию черёмуху организованно собирали. Я очень рано освоил науку лазания по деревьям и тоже стал вносить свою лепту в сбор ягод. Потом черёмуху сушили, на свежем воздухе, на плоских крышах домашних пристроек, сушили до полного окаменения ягод, а потом мололи, как обычное зерно…  

В войну было некоторое послабление (в частном секторе). Наверное, власть понимала, что она всех едой не обеспечит…а в войну-то она даже необходимым не могла всем обеспечить, поэтому кое-что было отдано на откуп самим жителям: хотите жить, -- работайте сами на себя…  

Может быть, что-то оставалось и от прежней жизни, что не успели прихлопнуть, а в войну было не до этого… (Приусадебные участки были громадными, …)  

Таким образом, и мельница какая-то частная? Сохранилась…  

Городок-то был пристанционный, но деревенского типа и очень обширный. Поэтому и зерно частное было, да и деревушки рядом, может и на карточки зерно давали…Впрочем, этого я тогда ещё и не нал…  

В общем, мельница не простаивала, всех обслуживала…а в определённые дни, когда поспевала черёмуха, -- мололи на этой мельнице только черёмуху. Получалась красивая коричневая мука…  

Зимой в эту муку добавляли немного сахара, если он был, а не было-- и без него было вкусно. Затем замешивали с водой, довольно густо, и это являлось начинкой для пирожков. Почему-то бабушка делала эти пирожки треугольными: клала начинку на круглую лепешку и заворачивала с трех сторон. А сверху, посередине оставалось небольшое отверстие. И противень с пирогами – в печку! И какой же дух был при этом! И какой вкус потом!  

Всю осень, день или два в неделю на мельнице мололи только черёмуху. Брали её и в лесу, но варварски – срубали деревья и собирали ягоды. Дед всегда ругался по этому поводу, очень ему это не нравилось, а мне это напоминает современных бомжей на чужом огороде…  

Мельницу порушили около 70-го года. И огороды стали урезать в это же время. А потом Хрущёв стал бороться с палисадниками, и половина черёмушин у дома моего деда стали общественной собственностью, то есть такой, на которой урожая уже не было… И к тому времени и дикой черёмухи у города уже не осталось.