Лайка

В деревнях собаки часто сбиваются в стаи, особенно зимой. Так легче отбиться от волков, если те вздумают войти в деревню. У нас в Коми зимы холодные и голодные, в лесу есть нечего. Волки идут в деревни и утаскивают собак. Посему местные собаки всегда держатся кучкой, и у них, как правило, есть свой главный пес. Так они выживают, проживут, может, года четыре, и многие из них не помрут этой же зимой. Каких-то собак и держат на цепи, но они быстро теряют свой вид, становятся злобными, шерсть опадает, она медленно умирает без свободы, просто охраняет дом. Особенно если это собака, которую не должны держать на цепи, вроде лайки или хаски. Одни созданы, чтоб охотиться, другие чтоб таскать за собой сани, но их держат на цепи. А Вы тоже беситесь от того, что Ваш настоящий потенциал не раскрыт и начинаете тоже быть раздраженными, ненавидеть свою работу? Вот и они понимают, что не на цепи им сидеть.  

Вот наша лайка была свободной. Она, однако, избегала стаи собак, всегда бегала одна. Несмотря на визгливый лай всей остальной толпы, она предпочитала гулять в одиночестве около деревни и решительно презирала любое общество в виде какого-нибудь соседского пса. На все его ухаживания она отвечала грозным рычанием. Её взгляд всегда был устремлен в сторону леса. Кто знает, что она там искала, но в прошлую зиму её не загрызли. Хозяин же её умер этой весной, больше она не ходила ловить уток, присматривать за ней осталась лишь его жена, которой было решительно все равно, чем занимается собака. До этого ноября.  

Хозяйка шла с поленьями в сторону дома. У соседки загрызли пса волки. Остался лишь один только череп.  

– Слышь, Аркадьевна! Смотри! Мою собаку погрызли!  

– Зима, волки. В деревню заходят.  

– А я вот видела, как твоя псина забегает в лес!  

– Да черт бы с ней.  

– Так может это она стаю ведет за собой?  

– Не может быть. На кой она нужна.  

– Да вот! Я ее с волком видела! На краю леса! Она бежит к тебе в сумерки, а он на краю леса остается и смотрит! Вот! И, боюсь, что он так за собой и ведет стаю, а она здесь живится.  

– Предлагаешь ее того, на цепь?  

– Да, а там, глядишь, и перестанут ходить к нам.  

– Этой же ночью е тогда и посажу!  

Вечером, как только лайка прибежала, хозяйка её радостно встретила и как обычно пустила в дом. Та согрелась и начала тявкать, словно рассказывать что-то интересное. Тогда хозяйка потрепала её за ухом и пошла на улицу. Лайка доверчиво побежала за ней, но тут та схватила собаку за голову и с силой потащила к будке. Та начала вырываться, а когда это оказалось бесполезно, жалобно заскулила. Цепь щелкнула на её шее. Лайка попыталась вырваться, но её силенок не хватало. Она грустно легла на землю и положила голову на лапы. Хозяйка с чувством выполненного долга пошла домой пить чай.  

Ночью вышла луна. Лайка посмотрела на неё. Светлый круг поравнялся как раз с её глазами. Тогда она вытянулась и громко завыла. Через минуту откуда-то далеко из Леса ей завыл одинокий голос в ответ. Она подвинула ухом. Он. Тогда она завертела хвостом и пошла в будку, где со спокойствием легла, приятно вздохнув. Через забор ей залаял соседский пес, но ответа не получил. Она уже спала и лишь только вздрагивала от холодного ветра, что заносился ей в деревянную будку, которая едва держалась в условиях суровой метели и вот-вот должна была развалиться. Ветер пробирался сквозь покошенные деревяшки, ведь будку эту никто давно не чинил, а осталась она от прошлого алабая, который сдох, после того, как набросился на одного из гостей, отчего и получил дробью от почившего хозяина. Будку легко занесло снегом, что придало сему скромному жилищу тепла.  

Утром лайка поежилась и вышла. Она грустно посмотрела на цепь, даже попыталась её перегрызть, но не вышло. Она все утро ломала свои клыки о железо, пытаясь сделать хоть трещину, хоть царапину. Хозяйка же видела это в окно и лишь посмеивалась. Вот же глупая собака. Бегает сама по себе, смысл от неё, не охотится даже, да только убивать её жалко, вот она её и держит в таком неопределенном состоянии. А ведь, с другой стороны, зачем так, в кандалах и цепях, держать того, кто жизнью своей привык бегать на воле. Где тут милосердие? Где тут жалость? Лишь только одно страдание от подобных методов. Насильно ведь так не удержишь, как ни корми, как ни заботься. Если собака привыкла бегать свободно, то никакая цепь не сделает её счастливой. Ведь мы только так думаем, что делаем это к лучшему, может и вправду к лучшему для всех, со своей стороны истины, однако истина, увы, многогранна. Хозяйка видит её по одному, а вот лайка вовсе по-другому. Она здесь видит сущую несправедливость к ней, её ограничение, недоверие к ней. Её проще убить, отправить в иной мир, чтоб она не мучилась, сидя каждый день на цепи, переживая ночь от ночи суровую метель, либо отпустить, но ведь так волки будут приходить поживиться местной собакой, что имела неосторожность отойти от стаи. Однако хозяйка считала, что так, посадив на цепь своего питомца, что был ей приручен, и за кого она в ответе, будет лучше всей деревне, пусть и ценой такой жертвы.  

Весь день лайка сидела и глядела в сторону Леса. Она даже запрыгнула на крышу будки, отчего чуть было не провалилась, чтоб лучше видеть заснеженные ели, словно она что-то высматривала, исходя из всех своих небольших возможностей. Хозяйка же была рада. Собаки все живы, бегают веселой стаей да веселятся, крутятся вокруг огромной овчарки, что была среди них, видимо, главной.  

Вышло солнце. В деревне особенно хорошо и остро ощущается зимний день. Никакой дым, сажа и прочие отходы автомобилей и заводов не закрывают чистоты неба, такого голубого и безоблачного, когда, после прошедшей ночью метели, устанавливается полная тишина и безветренность. В такие моменты самое лучшее решение – кататься на санках с большой горки, чем и занимались в данный момент, а собаки, взвизгивая, бегали за ними туда-сюда, вниз, а потом вверх.  

Лайка же ничего толком не ела, хозяйка ей принесла сначала суп, а как тот стал ледышкой, принесла ещё макарон, которые, впрочем, лайка тоже есть не стала. Она все сидела и упорно смотрела в Лес. Вскоре сгустились сумерки, которые, буквально за 20 минут, превратились в ночь. В Коми зимой ночь приходит быстро. Вот загорелся свет в одном окошке, вот в другом. Лёгкий дым потянулся из небольших домиков. Ветра почти не было, отчего дым шел столбом. Собаки разбежались по домам. На улице стало тихо и пустынно, пропали все крики и весь гул. Лайка же навострила уши и сидела, молча.  

К Хозяйке тогда зашла гостья. Они вместе сидели и хохотали, вспоминали добрым словом её мужа, когда тот случайно мог напиться сильнее обычного, но до чего он любил охотиться. Ружьё его так и висело на стене, больше его не снимали после его смерти. Хозяйка поставила огромный самовар, приготовила в печи свежую выпечку, а гостья принесла городских конфет. Они пили чай из блюдец, сидя за большим деревянным столом, накрытым скатертью, украшенной различным красивым коми орнаментом. Порой они посматривали в окно и смотрели на лайку. Гостья качала головой. Вот же дурная собака, не может жить себе нормально с другими собаками, всё ей не то и всё ей не так. Держать же на цепи её тоже было жаль. Но что поделать, если собака с головой своей не дружит, по мнению хозяев.  

Тем временем на краешке деревни появился силуэт. Собаки, сидящие в домах и дворах, напряглись. Они слышали, да и чувствовали запах леса, запах дикости, вовсе не тот, что издается из сеней, куда только им разрешают заходить, чтоб те не промерзли до костей. О нет, в сенях совсем другой, теплый и душный запах. А здесь холодный, но крайне свободный и неизвестный. Это было животное совсем другой породы. И сейчас оно шло по вчерашнему зову.  

Сначала Хозяйка и гостья ничего не слышали. Лайка уже пыталась сорвать или перегрызть цепь, поэтому периодически шум создавался, они лишь смеялись над очередной выходкой лайки. Но сейчас не она рвала цепь. Волк перепрыгнул забор, подошел к лайке, лизнул её по морде, взял цепь зубами и начал тянуть изо всех своих сил, а таковых у него было во много раз больше, чем у лайки. Она же вертела хвостом и с завороженным интересом смотрела, как доска, держащая цепь, трескалась всё сильнее. Будка не выдержала и развалилась. Волк вырвал цепь с корнем, кусок дерева вылетел прямо вместе с ней. Услышав такой треск, сидящие дома всполошились. Гостья посмотрела в окно и увидела волка, отчего сразу же начала охать и ахать. Хозяйка же мгновенно сняла со стены ружье, открыла тумбочку и схватила валяющиеся два патрона с дробью. Она выбежала на улицу, в чем была дома, лишь только надев калоши. В этот момент волк перемахнул забор и помог своей лайке через него перелезть, благо он состоял из двух параллельно стоящих бревен. Они помчались в сторону Леса. Хозяйка, крича на свою собаку, прицелилась и выстрелила в их сторону сначала один раз, потом второй.  

Она не попала. Они сбежали. Больше лайку в деревне никогда не видели.  

Вот так вот оно и бывает. Либо беспринципный пес, которому не важна собака, сколь важен сам фактор инстинкта, либо волк, который верен только одной, и вытащит её, спасет и заберет к себе, во что бы то ни стало, порвет любые цепи ради своей лайки, а ведь он мог не идти, а просто найти себе другую волчицу или там собаку. Тем не менее, он, рискуя своей жизнью, полез под пули и спас свою лайку от перспективы всю оставшуюся жизнь быть на цепи.