Воин и Змея

— Артём, слева заходи, Матвей, направо, за блоки, прикрой меня — Серёга, забыв про рацию, надрывал горло, руководя своими товарищами. Юношеский городской пейнтбольный чемпионат на приз Губернатора близился к завершению. Команда Серёги «Крутые нагибаторы» дошла до полуфинала, оставалось пройти «Нахаловских котов» и сразиться с победителем второй пары полуфиналистов.  

Мечты, мечты. Сначала «Коты» вынесли Матвея, потом «убили» Артёма, и у Серёги не осталось шансов. Всё, всё пошло «Нахаловским котам» под хвост. Разработки тактики боёв, над которыми Серёга корпел с утра до ночи, яркие победы команды на старте чемпионата, всё пошло прахом. Не будет больше интервью и фотосессий блоггерш – инфлюэнсеров. Внимание юных симпатичных блоггерш немедленно переключилось на финалистов, и проигравшие, понурив головы, направились в раздевалку. Конечно, можно и нужно побороться за третье место, но разве это то, о чём мечталось?  

Команда, занявшая первое место, кроме неплохого денежного приза, получала путёвки в летний военно – спортивный лагерь. Не секрет, что офицеры – преподаватели из Высшего военного командного училища Столицы специально приезжали наблюдать за курсантами лагеря, и каждый год особо отличившиеся юноши получали персональные приглашения поступить в ВВКУ. Серёга с детства мечтал об армии. Дед Серёги дослужился до генерал – майора, отец и дядя были полковниками. Правда, хоть дядя и гордился своим званием, но Серёга никогда не видел его в мундире. Больше того, дядя как-то раз отозвал Серёгу в сторону, и попросил никогда не упоминать при посторонних, что он офицер, так как это военная тайна.  

Серёга распрощался с друзьями, и не спеша пошёл домой через парк. Досада от проигрыша и чувство вины перед командой ещё не отпустили парня, хотелось пройтись, подышать свежим воздухом, пережить обиду, и настроиться на позитив.  

Парк почти что остался позади, когда внимание Серёги зацепило какое-то несоответствие. В глубине парковых зарослей, в глухом тупиковом углу, куда никто никогда не заходит, виднелась крыша особняка и раздавался негромкий гул голосов. Серёга мог поклясться чем угодно, что неделю назад никаких строений не было. Ровно семь дней назад Матвей, Артём и Серёга сидели на лавочке неподалёку от этого места, и обсуждали будущий бой полуфинала, выстраивали тактические схемы, и анализировали возможности соперников. Серёга тогда обратил внимание на эти заросли, подумав, что те выглядят как джунгли, и можно устроить тренировку. Никакого особняка в «джунглях» не наблюдалось, и построить его за неделю никак не могли.  

«Всё непонятное надо разведать» — подумал Серёга, и осторожно двинулся в сторону особняка и голосов.  

Раздвинув руками колючие ветки кустарников, окружающих пространство перед особняком, Серёга услышал приглушённый разговор, и увидел дюжину крепких мужчин в полувоенной форме. Голос одного из них показался знакомым. Серёга неудачно пошевелился, ветка громко хрустнула, мужчины замолчали, и повернулись посмотреть, кто к ним подкрался. К несказанному удивлению Серёги, знакомый голос принадлежал его дяде.  

— Иди сюда — сказал дядя миролюбиво — это мой племянник, пояснил он остальным присутствующим.  

Серёга приблизился и буркнул «Здравствуйте». Ему было стыдно, что попался на подглядывании, и досадно, что не получилось сыграть в разведчика.  

— Ну и зачем ты здесь? — спросил дядя.  

— Мы сегодня проиграли полуфинал, — грустно сказал Серёга — мы старались, но проиграли. Я оказался плохой командир. Мой план на бой не сработал, вся придуманная мной тактика оказалась негодной, и я подвёл команду. После боя шёл через парк, просто, чтобы развеяться, заметил крышу особняка, которого неделю назад здесь не было. Свернул посмотреть, что это тут такое появилось, да ещё так быстро. Подошёл, высунулся из кустов, и вы меня заметили.  

— Во что играли?  

— Пейнтбол. Я командир отряда, на мне проработка тактики боя и командование в поле.  

Мужики переглянулись, хмыкнули.  

— Выше нос, парень. Любой командир может проиграть бой, тут уж как получится. Подумай лучше о том, сколько команд вы вынесли ДО сегодняшнего дня. Подумай о том, что ты и твой отряд оказались лучше их всех.  

Серёга вздохнул. К нему подошёл дядя, приобнял за плечи.  

— С тактикой я помогу тебе, подскажу немного, и в следующий раз ты всех порвёшь.  

— А ты, конспиратор рыжий, — обратился дядя к стоящему рядом рыжеватому мужчине с крупными залысинами — ты, кстати, обещал рассказать, откуда взялся этот, якобы секретный, особняк, который так лихо спалил наш юный друг, просто прогуливаясь по парку. И заодно обещал поведать страшную тайну, куда ты пропадал.  

Рыжий пристально посмотрел на Серёгу. «Сейчас меня отсюда пошлют куда подальше», подумал Серёга, и ошибся.  

— Ладно, мужики, пошли в беседку. Всё расскажу, пока мясо готовится. И ты, малой, пошли с нами, а то от любопытства помрёшь, и твой дядя нам этого не простит.  

Угли в мангале то подергивались сизым налётом, то вспыхивали яркими прожилками живого огня, то шипели под каплями мясного сока. Над раскалёнными углями, опираясь на стенки мангала, висели шампуры с нанизанными на них сочными кусками мяса. Рядом с мангалом встал дядя Серёги, следя за углями, и поворачивая шампуры, чтобы мясо равномерно прожарилось со всех сторон. Остальные мужчины расположились неподалёку, в увитой виноградом беседке, и все внимательно слушали рассказ рыжего.  

— Дело было так, — начал свой рассказ рыжий мужчина, — после окончания африканской миссии вы все отправились на острова, под пальмы, к тёплому океану, отдохнуть и расслабиться. Я тогда с вами не поехал, надо было срочно попасть домой. Последнее письмо от мамы пришло нехорошее, старая вроде как помирать собралась, и я спешил, чтобы потом не жалеть. Поехал домой, а попал в сказку.  

С мяса на угли капнул жир, угли вспыхнули высоким пламенем, и тут же погасли, обрызганные сухим вином. Рыжеволосый рассказчик помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил.  

— Прилетел в Городок почти заполночь, взял в аэропорту автомобиль напрокат, и двинул в сторону малой родины. Вы все знаете, где мой хутор. От Городка по новой дороге, вокруг Озёрной долины, километров триста, по старой дороге вполовину короче, правда, и дорога так себе.  

— Старую дорогу перекопали, трубы кладут.  

— Теперь то я знаю, а тогда не знал. Ехал себе спокойно, пока не уткнулся в раскоп. Устал, спать хочу, две ночи на ногах. Думаю, отдохну, а через пару часов со свежими силами вернусь назад, к новой дороге. Смотрю, недалеко валуны лежат, место тихое, от ветра закрытое. Я рюкзак распаковал, между валунов костерок разложил, сижу, как в юности в турпоходе, чай завариваю, о своём думаю. Как вдруг из-под валуна прямо в огонь змея выползла, кольцами свернулась. Лежит прямо в огне, но ничего ей от жара не делается. Полежала, голову подняла, мне в глаза глянула, и в голове у меня голос послышался. «Забери меня из огня», говорит. Хорошо, я сидел, а то бы упал. «Да как же я тебя заберу, когда там жар невыносимый? », спрашиваю, а сам про себя думаю: «Всё, Кирюха. Закончился твой боевой путь. С такими саламандрами в огне, и голосами потусторонними в голове, не на миссии ходить, а в скорбном доме, в палате с мягкими стенами обитать. Под надзором добрых санитаров. Заберут меня, без разговоров. Жаль, до мамы не доехал, не повидал». Только я такое подумал, как голос снова говорит: «Не бойся, воин. Не будет тебе вреда ни от меня, ни от огня, верь мне» Делать нечего, руку к огню протянул, помедлил, всё же страшно, и прямо в самый жар, к змее поближе, и засунул. Больно было нереально. Орал бы, да не мог, скулы свело. А змея по руке, по плечу скользнула, и вокруг шеи обвилась кольцом. Я руку из огня выдернул, смотрю, а на ней ни ожога, ни даже красноты. И боль тут же исчезла. Снова голос в голове зазвучал: «Послушай меня, доблестный воин. В этих камнях было моё тайное убежище. Ты развёл костёр, и все наведённые чары сжёг. Правда, ты не знал, что творишь, не желал обидеть, потому прощу тебя. Но теперь ты должен мне помочь. Обернусь я золотой цепью у тебя на шее, скроюсь так от погони, а ты эту цепь семь лун носи не снимая. Не снимай ни днём ни ночью, ни в бою ни в бане. И никому не позволяй цепь увидеть, иначе всё напрасно»  

Вот это выдала мне миссию змеюка, подумал я про себя. Как же сделать так, чтобы никто цепь не увидел? Мысль о том, чтобы сорвать змею с шеи, и забросить подальше в кусты, мне тогда даже в голову не пришла. Может, меня змея зачаровала, а может, сработала привычка защищать маленьких и слабых, не знаю. В общем, согласился я. И, как только согласился, снова голос в голове услышал: «Благодарю тебя, воин. Не беспокойся, твоей чести урона не будет, и наградой не обойду. Не пожалеешь, что помочь решил» Потрогал себя за шею — на шее цепь вместо змеи появилась, толстая, тяжёлая, длинная. Сон слетел, усталости как не бывало. Посидел у костерка ещё немного, залил огонь, да и поехал.  

Не зря спешил. Только – только успел маму обнять, да тут же с ней и попрощался навеки. Так и остался один на хуторе на все семь лун. Телефон выключил, в сеть не выходил. Знал, что вы беспокоиться будете, да не мог по-другому. Видел, как на хутор приезжали, осматривались, но не вышел, не поздоровался. Вы уж простите меня за это.  

— Знаешь, Кирилл, — сказал чернобородый кряжистый мужик, по виду самый могучий изо всех собравшихся — вот если ты сейчас не приведёшь веский аргумент, почему прятался, то лицо я тебе побью, не сомневайся. Мы тебя считали погибшим, и очень горевали. А пока что твоя байка про змею не вызывает доверия.  

— Погоди, Илья. Дослушай, потом судить будешь.  

Семь лун пробыл я на хуторе, никуда не уходил, натуральным хозяйством жил. А как срок вышел, золотая цепь на моей шее опять в змею обернулась, змея на пол сползла, и за порог скользнула. Я было за змейкой следом идти собрался, только шаг сделал, как в комнату входит девушка. Я как её увидел, дара речи лишился. Глаза ясные, лоб высокий, волосы тёмные, стройная. Красота её прямо в сердце ударила, и понял, что пропал навеки.  

А девушка мне в глаза смотрит, и говорит: «Ну здравствуй, воин Кирилл. Давай знакомиться теперь по-настоящему, по-людски. Выслушай меня. В благодарность за спасение расскажу о себе, и о том, что со мной случилось. Зовут меня Василиса, и я средняя дочь Змея Горыныча. Ты должен знать, что подвластно мне колдовство огня, и могу я повелевать змеями. До недавних пор жила в доме отца, но посватался ко мне Кощей. Не знаю, что он отцу посулил, но приказал мне отец, древний Змей Горыныч, выйти замуж за Кощея Безсмертного. Без любви, по расчёту, ради хитрой политики. Страшен лицом Кощей, злобен, жаден, противен мне до тошноты, но пришлось сделать вид, что подчинилась отцу. А когда ехали в дом Кощея, то обернулась змеей, и сбежала от него. Кощей погоню за мной пустил, но не тут то было. Змеи, мои верные слуги, следы запутали, Кощеевых загонщиков покусали, дали мне время укрыться. Кощей разъярился, к отцу моему поехал, стал требовать, чтобы тот нашёл меня, и вернул, как по уговору было сказано.  

Но отец мой разгневался, явил великую силу свою и власть, облик свой истинный принял, и сказал Змей Кощею: «Да ты совсем ополоумел, Кощей! Я своей рукой руку дочери тебе в руку вложил, и ты допустил, что она ушла неведомо куда! Потерял, и теперь сюда посмел вернуться?! Даю тебе срок 40 лун, найди мою дочь! Если не отыщешь, сюда не возвращайся, значит, недостоин ты её. И помни, безсмертный старик, если с дочерью что случится нехорошее, то я лично к тебе явлюсь, проверить, такой ли ты вечный, как хвалишься»  

Ничего Кощей моему отцу не сказал в ответ, молча развернулся, домой поехал. Искал меня Кощей неустанно. Засылал слуг своих, и колдовских, и человеческих, чтобы они весь край обошли, меня отыскали. Колдовством своим поля и леса накрыл, чтобы если появлюсь где, чары ему знак подали. Но только ты, Кирилл, нашёл, где я пряталась. Чтобы скрыться от Кощея приняла я облик змеиный, на валуны наложила чары сокрытия огненные, дабы слуги Кощеевы мимо прошли, внимания не обратили, колдовские чары Кощеевы возле валунов рассеивались. Змейки да ужики мне еду приносили, а я жила в этом месте, ждала, когда назначенный моим отцом срок закончится. Почти дождалась. Всего семь лун осталось до срока, как один доблестный воин решил возле моих валунов костёр разложить. Разложил, да и спалил огнём человеческим мои огненные чары колдовские. Чары сокрытия спали, и совсем чуть-чуть, миг малый, оставался до того, как Кощеево колдовство меня бы заметило, но ты меня спас, на себе укрыл, приютил до срока. Не побрезговал затаиться от товарищей, не побоялся их презрения. Теперь же Кощей не имеет больше надо мной власти, я свободна. Если будешь в Змиевых горах, крикни громко: «Василиса! Я здесь! » выйду, проведу в замок, и отец мой тебя за спасение наградит. Благодарю тебя за всё, воин Кирилл, но теперь должна я вернуться к отцу. Если не вернусь, пойдёт он войной на Кощея, и много невинных может погибнуть». Сказала так Василиса, обернулась змейкой, за порог скользнула, и исчезла. Только я её и видел.  

Кирилл замолчал, молчали и его товарищи. Серёга сидел, и видел в грёзах, как наяву, огромный замок Змея Горыныча, и выезжающий из ворот кортеж Кощея с Василисой. Видел стремительное бегство змейки Василисы. Видел Змея, грозно нависшего над Кощеем. Сердце кольнуло чувство какой-то неправильности, недосказанности. «Но ведь это не вся история! » — воскликнул Серёга — «Не мог Кощей так всё оставить, отступиться просто так! »  

— А ведь парень прав, — пророкотал Илья — ты не всё нам рассказал, рыжий.  

— С интуицией и у вас, и у меня, всё в порядке, — улыбнулся Кирилл — Действительно, было и продолжение.  

Вы же понимаете, что после рассказа Василисы я не мог ни есть, ни спать, думал только о ней. Неделю мучился, пока собирался в дорогу. Вот вроде всё собрал, а внутренний голос под руку толкает: возьми оружие, возьми оружие. Край-то наш мирный. Правда, в горах места дикие, необжитые, но и там нет никого, кроме зверей, воевать не с кем. А вот зудит внутри, толкает: вооружиться на битву надо. В нашем деле интуиция много значит. Кто послушался, тот жив остался, а кто проигнорировал, того с нами уже нет. Так что я хоть и в гости еду, но опустошил свой тайник: кинул в багажник на всякий случай автомат, пару пистолетов, патроны, гранаты, броник. Собрался, да и поехал к горам, где Змей Горыныч обитает. А как поехал, так сразу на душе легко стало. Вот такое чувство, что всё, что было со мной до того момента, всё было ненастоящим, а с этого момента всё всерьёз, настоящая жизнь начинается, и вот всё я делаю правильно. Еду аккуратно, о Василисе думаю. Дорога серпантином в горы всё выше забирается, пики синеют, вечным льдом сверкают, я к ним всё ближе подъезжаю. Выехал на поляну. С этой стороны поляны трава зеленеет, цветы яркие, а с противоположной стороны поляны вечный снег лежит. Поперёк поляны ручей бежит, через ручей мост, на мосту облупленный от времени знак, вроде дорожного, только вместо стрелок нарисована голова Змея и надпись нечитаемая.  

Всё понятно. За ручьём Змиевы владения, и кто незваным пришёл, тому от ворот поворот, и на выход кубарем. Если жив останется. Вышел я из машины, оружие оставил, только нож тяжёлый, армейский, на поясе. Воин я, или кто? Дошёл до моста, и крикнул громко: «Василиса! Я здесь! »  

Зашуршала трава, пошла волнами. Змеи вокруг меня кольцо замкнули, я головой по сторонам завертел, моргнул, смотрю, а передо мной стоит Василиса. Ещё прекраснее, чем я помнил. Улыбнулась прохладно, и спрашивает: «Явился за наградой, доблестный воин Кирилл? » И так меня эта холодность царапнула, так обидно мне стало. Я же не за наградой приехал, а её, Василису, повидать, поговорить, сказать, что не могу без неё. Так я ей и сказал: «Не нужна мне награда, к тебе приехал, хочу забрать с собой, жить вместе с тобой, нет мне без тебя счастья! »  

Потеплел взгляд Василисы, смягчился: «Что ж. Поехали в замок, поговоришь с отцом. Он тебя видеть хотел, собирался гонца посылать, а ты сам явился, и звать не надо. Отец предложит выбрать в награду золото, камни драгоценные, их у него много. Но ты откажись от золота и камней, пустое это богатство, проси перстень с мизинца отца. Не откажет» Подал я руку девушке, в машину сели, да поехали. И вот что странно: пока стоял у моста, сторону за ручьём разглядывал, казалось, нет дороги. Тропинка узкая от моста начинается, да тут же и пропадает. А как переправились с Василисой через мост, тут же дорога широкая, ровная под колёса ложится, ехать по ней одно удовольствие. Ведёт дорога всё вверх, и вверх. Впереди слева и справа пики заснеженные вздымаются, кажется, руку протяни, коснуться можно. Между пиками перевал виден, и дорога вроде как туда ведёт. Ближе подъехали, последний поворот, и глазам не верю. На перевале огромная крепость стоит, от склона до склона между гор проход собой перегораживает. Дорога прямо в закрытые ворота упирается. Чудеса, да и только. Снизу, из долины если посмотреть — перевал как на ладони, но никакой крепости на перевале не видать. Подъехали к воротам, те перед нами открылись, заехали мы во двор, и остановились у парадных дверей детинца. Двери в детинец огромные, в три человеческих роста высотой, инкрустации на дверях из костей какого-то зверя выложены, тонкой резьбой украшены. Двери распахнулись, прозвенели серебром невидимые колокольчики, и мы с Василисой вошли.  

Тут Кирилл замолчал, потому что дядя Серёги снял с огня шампуры с мясом, и начал раздавать присутствующим. Одуряющий запах поплыл по беседке, и живот у Серёги немедленно забурчал, напоминая, что он с утра, кроме завтрака, ничего не ел. Как по волшебству в центре стола появилась большая тарелка с нарезанными перцами, помидорами, огурцами, прикрытыми сверху зеленью. Илья сгрёб со стола пузатые глиняные кружки, сделал шаг в сторону, и начал наполнять кружки из бочонка всклень, так, что пена поползла через край вниз по стенкам. Наполнив, передал полные кружки мужикам. Бросив взгляд на Серёгу, Илья хмыкнул, и налил ему из стеклянной оплетённой бутыли тёмный, густо – бордовый напиток. Серёга попробовал напиток — это оказался гранатовый сок. На короткое время в беседке воцарилась тишина.  

Серёга, торопясь, вгрызался в умопомрачительно вкусное, сочное мясо, запивал гранатовым соком, и мысленно поторапливал остальных, желая поскорее услышать продолжение истории Василисы Змиевны и воина Кирилла. В своих грёзах Серёга представлял себе огромный тронный зал, украшенный оружием, знаменами, и головами гигантских зверей, добытых на охоте. Виделось ему, что посередине зала стоит величественный трон, на котором сидит представительный мужчина. На голове мужчины корона, на пальцах перстни, на боку меч. Взгляд у мужчины строгий и мудрый. Играет торжественная музыка, к трону приближаются рука об руку Кирилл и Василиса. Нет! Не Кирилл, это он, Серёга, совершил подвиг, и идёт с девушкой по тронному залу. Мужчина встаёт с трона, и делает шаг вперёд...  

— Ну что, друзья, расскажу, что дальше было — голос Кирилла ворвался в грёзы Серёги, и развеял их без следа.  

— Если честно, я предполагал, что войдём в тронный зал, похожий на средневековый, с троном, и всеми этими атрибутами королевской удачи и власти. Корона, скипетр, щиты, гербы. Ну, вы поняли. Почти угадал. Зал огромный, у дальней стены действительно установлен трон, тоже огромный, массивный, под стать залу. Над этим пафосным креслом на стене висит щит с гербом и стяг. К левой стене зала приколочен череп. Мама дорогая. Я вам так скажу, товарищи мои боевые, что если бы увидел живого владельца этой головы, то сначала немедленно спрятался куда поглубже, а затем предпринял скрытное тактическое отступление куда подальше. Возможно, бегом. Жуткая и опасная тварь, судя по черепу.  

Хозяин всего этого великолепия обнаружился у правой стены, возле накрытого на троих стола. Высокий, на две головы выше меня, мощный, и абсолютно лысый. Голова гладкая, как коленка. Одет во что-то непонятное. В древности такую одежду, помнится, римляне носили. Одежды тёмно – бордовые, тяжёлые, с золотым шитьём, на груди слева золотом вышиты три языка огня. Стоит, на нас смотрит, ожидает, пока приблизимся..  

Подошли мы. И тут Василиса меня удивила. Поклонилась чуть не в пояс, и говорит:  

— Отец мой, владыка гор, великий Змий Горынович, позволь представить спасителя моего, доблестного воина людей, Кирилла Симеоновича.  

Лысый мужик на меня взгляд перевёл, и я увидел, что глаза у него чуть навыкате, с вертикальным змеиным зрачком, а вокруг глаз чешуя вместо кожи. В этот момент я осознал, что передо мной не человек, а бессмертное существо, возрастом древнее всех живущих. Существо, заставшее юность нашего мира, видевшее рассвет и закат власти древних богов. Сказать, что я оторопел, это ничего не сказать. Но, однако же, не растерялся, поклонился, и выразил своё уважение.  

— Здравствуй, Змий Горынович, — говорю ему — Для меня большая честь встретиться лично. Я спасал твою дочь, Василису, не зная тогда, ни кто она, ни кто её отец. Девушка попала в беду, и я поступил так, как поступил бы любой мужчина моего народа.  

— Не говори за всех — пророкотал Змей — гордость за своих, это похвально, но люди разные. Присаживайтесь.  

И он плавно повёл рукой, указывая на стулья. Мы расселись, Василиса наполнила кубки неизвестным мне напитком, золотистого цвета, с запахом мёда и легчайшей горчинкой аромата степи.  

— Пей смело, Кирилл, — негромко произнесла Василиса — это сурья, священный бальзам ваших предков. Славянский, древний, колдовской, ныне забытый вами рецепт. Девять трав настоено в меду, насыщенном силой солнца. Золотой корень, чабрец, мальва, девясил, родиола. Пей, он снимает усталость, очищает ум, придаёт сил.  

Да хоть бы и яд! Я готов был принять из рук Василисы всё, чем она пожелает меня угостить. Осушил кубок до дна, поставил на стол, и обратился к Змею.  

— Уважаемый Змий Горынович — говорю — Василиса Змиевна сказала, ты видеть меня хотел.  

— Хотел. Посмотреть хотел на человека, который на мою дочь такое сильное впечатление произвёл. Ещё хотел долг за спасение дочери отдать. Не люблю быть должным. Говори, что хочешь в награду. Хочешь — набью твой заплечный мешок золотом, сколько унесёшь. Хочешь — насыплю в карманы алмазов, сапфиров, рубинов столько, сколько поместится. Говори, не бойся.  

— Я не боюсь. Но только не надо мне ни золота, ни рубинов. Такого добра я и сам добуду. Но есть у меня к тебе две просьбы: дозволь с дочерью твоей видеться беспрепятственно, невозбранно, если она позволит, и не будет против, и подари мне в знак нашей встречи перстень с твоей руки, самый малый, с мизинца.  

Сказал, и ожидал чего угодно. Или что меня сейчас из крепости вышвырнут с позором, или что не сходя с места Змей прибьёт за наглость, не ожидал только того, что Змей начнёт хохотать. А он хохотал, искренне, заразительно. Отсмеялся, и говорит:  

— Про перстень тебя не иначе, как Василиса надоумила. Видать, понравился ты ей. Ладно, будь по-твоему. Держи.  

Снял с левого мизинца перстень, и подал мне. А я что? Я поблагодарил, на палец надел, сидит перстень как влитой. Ничего особенного, обычное золото, небольшой рубин. Поднялся Змей из-за стола, и мы за ним следом.  

— Я исполнил твои пожелания, воин Кирилл. Мы в расчёте. Дозволяю, можешь видеться с Василисой, и в замке ты желанный гость. Оставайтесь, ешьте, пейте, осмотрите замок, отдыхайте.  

Развернулся и пошествовал, по-другому не скажешь, к выходу. Только я и успел благодарность вслед сказать, не уверен, правда, что был услышан. Повела меня Василиса замок показывать, и первое, что у неё спросил — чей череп к стене приколочен.  

— Это мантикора, полуразумный зверь, слуга Грифона. Мой отец, как ты и сам уже понял, из рода Драконов, а Драконы и Грифоны враги смертные. Никто не помнит уже, с чего пошла вражда, но как увидят друг друга, сразу биться насмерть начинают. На слуг врага охотятся при случае. У Грифонов в слугах мантикоры, у нас виверны. Эту мантикору отец победил. Но могло и иначе случиться. Звери умные, сильные, достойная добыча.  

Я ещё раз посмотрел на череп, и проникся уважением.  

Прошлись по замку. Василиса рассказывала истории, объясняла геральдический смысл гербов на щитах, показывала холодное оружие древних времён. Но всему приходит конец. Мы вышли к воротам, мне пора было ехать назад. «Мы увидимся снова? », шепнул я Василисе. «От тебя зависит, Кирилл. Захочешь — найдёшь возможность» шепнула она в ответ. По наитию я потянулся губами к губам девушки, и в этот миг взвыла сирена тревоги.  

До этого момента мне казалось, что в крепости нет никого, кроме нас. Как же я ошибался. С разных сторон выбегали вооружённые бойцы в полном обвесе, и занимали позиции на стене. В нескольких местах на гребне стены и на башне детинца поднялись полусферы крупнокалиберных турелей. Полминуты, и крепость ощетинилась оружием, готовая отразить любую атаку. Во дворе появился затянутый в камуфляж мужчина лет пятидесяти, и сразу же обратил на меня внимание. «Ты кто таков? », жёстко спрашивает. Хотел ему в том же тоне ответить, но вмешалась Василиса: «Личный гость моего отца», говорит, и мужик гонор сразу поубавил.  

— За ворота во время тревоги выхода нет. Уйди в детинец, пока не закончим, не мешай нам.  

Только я открыл рот, сказать, где я видел его советы, как вышел к нам Змий. Мужик сразу подтянулся, посуровел, явно собирался доложить по форме, но Змий не позволил.  

— Вижу, столкнулись уже, — говорит — Кирилл, это воевода Добрыня, моя правая рука в военном деле. Добрыня, это Кирилл, воин из Людского края. Ты, Добрыня, можешь использовать воинские умения Кирилла нам на пользу, если, конечно, гость не предпочтёт переждать в детинце, пока всё закончится.  

«Ах ты ж древняя ящерица», думаю про себя. Решил меня проверить «на слабо». Ну и ладно, поиграем в эти игры. Не подвела интуиция, пригодится оружие.  

— В чём твой военный талант? — это уже Добрыня у меня спрашивает.  

— На стене могу, но там от меня проку немного, — отвечаю — мой талант руководить малой диверсионной группой, или соло в тылу врага работать. Диверсант я.  

Тут Добрыня задумался.  

— Одного тебя пустить, значит, потерять. Твои диверсии под другого врага заточены. Группу дать — не думаю, что хорошая идея. Боевого слаживания нет, как командира тебя не примут. Делаем так: задачу поставлю, и группа у тебя будет. Для страховки, спину прикрыть. Командир группы толковый, сработаетесь. Через него задачи группе будешь ставить.  

И тут же заорал так, что я чуть не подпрыгнул  

— Богуслав, ко мне!  

В общем, познакомился с группой, действительно толковые, нам бы такие парни не помешали. Направил нас воевода в тыл нападающим, вынести дальнобойные орудия. Обычная, привычная мне работа. Обошли позиции, привели врагам железо в негодность, расчёты в лазарет отправили, вернулись. Другой раз снова в тылы пошли, химер нейтрализовать. И с этим справились, хотя химеры поначалу неудобным противником оказались. Живые танкетки, бронированные, шустрые, но ничего. Побороли. Пока с химерами возились, тут и нападению конец. Воевода ворота приоткрыл, в контратаку гарнизон повел, а затем и Змей в поле вышел, капитуляцию агрессора принимать.  

По случаю блистательной победы над Кощеевым войском накрыли столы, праздновали не три дня, как в сказках, но достаточно. Пировали, пока за столом сидящих не осталось меньше, чем под столом лежащих.  

И про перстень я секрет вызнал. Оказывается, перстенёк не простой. Если его на пальце вправо повернуть, появится особняк. Еды в особняке полно, мебелью обставлен, заходи и живи. Если влево перстень повернуть, то особняк исчезнет вместе со всем содержимым. А ещё мне по секрету сказали, что этот перстень Змей пожалует только тому, на кого дочь укажет, как на возможного жениха. И если всё у них сложится, то будет где жить первое время. А если нет, то перстень к Змею вернётся.  

И Кирилл тут же продемонстрировал окружающим перстень на безымянном пальце право й руки.  

— Так ты теперь женат? — пробасил Илья  

— Ещё нет, — ответил Кирилл — но к тому всё идёт. И вот соратники мои, я хочу вам сказать, что как только женюсь, то из команды уволюсь. Не получится совмещать семью и нашу работу.  

— Не загадывай, Кирилл, — раздался звонкий нежный голос, и в беседку вошла девушка нереальной красоты.  

Мужчины немедленно поднялись со своих мест и склонили головы, приветствуя Василису Змиевну. Подскочил и Серёга, хотя и не понял, зачем все встали. А потом рассмотрел Василису, и поклялся себе, что не будет ни с кем знакомиться, пока не встретит девушку, похожую, хотя бы немного, на невесту Кирилла.  

Василиса подошла к Кириллу, тот подал ей руку, усадил рядом с собой, сели и остальные.  

— Не загадывай, Кирилл, — повторила Василиса, — ты воин, ты зачахнешь, сидя дома, и вспоминая былые дни. К тебе вначале будут заходить друзья, но они не смогут рассказать о своих приключениях, ведь все миссии секретны. Исчезнут общие интересы, вы переговорите по десятому кругу былые дела, и затем друзья будут приходить всё реже. Рано или поздно, но мы останемся с тобой только вдвоём. Молчи! Это сейчас нам вдвоём хорошо, потому что кроме меня есть у тебя и боевые товарищи, и ратное дело твоему таланту. А когда останемся только вдвоём, ты превратишься в тень себя нынешнего. Я не хочу тебе такой судьбы.  

Кирилл сжал в своих ладонях руку Василисы, а сидящий напротив Илья слегка поклонился, не вставая.  

— Ты мудра не по годам, Василиса. Спасибо за понимание, Кириллу очень повезло встретить тебя.  

И только Серёга, который никак не мог оторваться от любования девушкой, заметил, что на миг зрачки Василисы вытянулись в вертикальные змеиные щели.  

— Ты ошибся, Илья. Ошибся в годах. Мне 146 лет, и Кирилл про то знает. На нашу беду, я практически бессмертна.  

Серёга похолодел. «Может, она и впрямь полюбила, да вряд ли, скорее просто, решила поиграть. Что ей жизнь человека — миг один. Змеиная дочь не сможет, да и не захочет, сделать человека бессмертным. Он будет не нужен ей, когда станет беспомощным стариком, не хочет она ему такой судьбы, видишь ли. А какой хочет? Умереть молодым? Кирилл не понимает, он влюблён и очарован дочерью Змея. Он не понимает сейчас, что ей будет лучше, если Кирилл погибнет на миссии в расцвете лет. А если не погибнет? Она его убьёт, когда тот ослабеет от прожитых лет? Или просто бросит, наигравшись? Проклятое змеиное племя»  

Посидев ещё немного, все начали расходиться по домам. Серёга пошёл со своим дядей к его машине.  

— Вот и закончилась сказка, — сказал дядя — надеюсь, они расстанутся раньше, чем сказка станет трагедией. Тебя подвезти?  

— Не, тут дворами пять минут идти.  

Серёга постоял ещё немного, посмотрел вслед уехавшей машине, и направился домой.