Столичная фамилия

С одной стороны, кружок москвичей в НК создался совершенно спонтанно. А с другой, он просто не мог не возникнуть в противовес массе понаехов.  

– Подумать только! – восклицала Гарпия Горгоновна, избранная председателем кружка, – ведь я родилась в роддоме, расположенном на самом Кутузовском проспекте.  

– А я живу в одном из красных домов! – поддерживала ее Леди Кей.  

В кружок, кроме кутузовоурожденной и краснодомной, входили Андрюша Сдобин и его смуглая поклонница.  

Присутствию Сдобина в элитарном кружке не мешало даже его проживание в замкадье, ведь главным критерием предоставления членства являлось то место, где человек родился, а также авторитетное мнение председательницы нейкингдомской элиты.  

Она могла бы повторить, перефразировав, фразу Йозефа Геббельса:  

– Кто член моего кружка, а кто не член решаю я!  

Узок был их круг, страшно далеки были они от народа – сказал бы о них основоположник теории классовой борьбы, но элитариев это ни капельки не смущало.  

Как и у каждого уважающего себя британца есть традиция файв-о-клока, так и у кружкомосквичей появилась традиция пятничных обедов.  

Одно время в члены московского кружка отчаянно набивался Яков Морковкин. Еще сильнее, чем стать членом элитного клуба, он вожделел стать членом кружка Леди Кей.  

Чего только он не предпринимал ради вожделенного членства!  

Он пытался любезничать со Сдобиным, которого терпеть не мог, поскольку патологически тому завидовал.  

Он показывал Леди Кей фото московских номеров весьма дорогих иномарок, сделанные им во время свадебного торжества, сами свадебные фотографии и даже один раз показал видео первой брачной ночи.  

Чавкал с Гарпией Горгоновной в алтарной, принося ей разные сплетни, витающие в коридорах НК, до которых предкружка была ужас как охоча.  

Гарпия милостиво принимала доносные услуги Якова, за глаза снисходительно называя его нашим милым денщиком.  

Яков об этом не догадывался, и искренне полагал, что дело на мази, и в очередную пятницу он войдет не в опостылевшую столовую с тараканами на третьем этаже, а в столичный бомонд.  

Но все было безрезультатно.  

Когда, казалось, принятие Якова в ряды элитариев стало лишь пустой формальностью, Леди Кей холодно сказала Якову:  

– Яша, мы, конечно, могли бы пригласить тебя на обед, но, увы, ты не из нашего круга!  

Отчаявшись, Яков сделал последнюю попытку: он купил автомобиль «Москвич» и стал всегда заказывать салат «Столичный» на завтраках, обедах и ужинах, но кружковцы были неумолимы.  

Как знать, может, Якову так и не суждено было стать приглашённым на один из званых обедов, не случись в стране ковид. Пандемия внесла коррективы в размеренную жизнь НК. В жизни ее резидентов появились новые диковинные слова: дистант, удаленка, гибрид и прочие зумы.  

Новые реалии кого-то из НК закинули в Рязань, кого-то – в солнечную Элисту. Как пел Газманов: меня в Афган, тебя – в валютный бар. Объединяли нейкингдомцев лишь регулярные видеоконференции. Семейные трусы и рубашка с галстуком поверх стали частью корпоративного дресс-кода. Дупло умудрилось быстро зарегламентировать ношение трусов, требуя, чтобы они были окрашены в корпоративные цвета.  

Впрочем, требование о соблюдении цвета трусов быстро ушло в небытие. Во время очередной видеоконференции работник Дупла, именовавшийся Дупелем Бубенцовым, потребовал предоставления отчета о цвете трусов.  

Один из участников видеосаммита, Еремей Скоморохов, скромно признался:  

– Я совсем без трусов!  

– Что, совсем?! – ахнул Дупель.  

– Да, – подтвердил Еремей и представил доказательство перед веб-камерой.  

После этого инцидента трусное требование формально действовало, однако ДУПло уже не столь рьяно контролировало его исполнение.  

Лишь начальница ДУПла, мадам Шиньон, неустанно закидывала лиц женского пола e-mail с зачеркнутыми стрингами.  

Надо сказать, что сама Шиньон носила необъятные трусы приличной женщины, из которых можно было сшить дюжину парашютов для взвода десантников.  

И лишь кружок москвичей был стойким оплотом прежней доковидной жизни. Хотя, и он поредел: ветры перемен унесли из НК смуглую поклонницу Сдобина.  

А вот кружок Леди Кей несколько расширился: она вышла замуж и родила сына.  

Встал вопрос и о расширении кружка москвичей.  

Настоящих москвичей, как известно, днём с огнём не сыщешь, а второй сорт – не брак, и потому Гарпия Горгоновна решила заново рассмотреть прежде отвергнутые кандидатуры. Уроженцы Калуги, Тулы и прочих владимиров были отметены сразу же, причём жителям последнего не помогло даже имя с отчеством действующего и будущего президента.  

Во время очередной разборки необъятного рабочего стола Карла Адольфовича предкружка неожиданно наткнулась на завалявшееся резюме Елисея Хабарова. Она не без интереса выяснила, что Елисей окончил МГИМО и владеет двумя языками.  

Во время очередной видеоконференции старушка елейным голосом поинтересовалась:  

– Лесечка, если не секрет, а где ты живешь?  

– Не секрет. На Пхукете, – не стал скрывать Хабаров.  

– Пхукет, – наморщила лоб Гарпия, – это в каком районе? Елисей начал что-то пояснять, но видеосвязь неожиданно прервалась.  

– Я не помню станцию метро с таким названием, а ведь мой муж занимал не последнюю должность в московском метро.  

На слове «московском» предкружка сделала ударение.  

– Наверное где-то на БКЛ, – размышляла она.  

– А, может, в новой Москве? Кстати, можно ли считать новую Москву Москвой? Наверное, все же нет. Но можно ли сделать исключение для Елисея? Все-таки МГИМО… Надо посоветоваться с Леди Кей.  

– Пхукет? – продолжала морщить лоб малообразованная старушка.  

– Может, это сленг? Ведь многие же говорят: на Патриках, на Кутузе?!  

В это момент в привластье зашел Скоморохов.  

– Еремей, – Гарпия решила выведать нужное ей с помощью наводящих вопросов.  

– Скажи, а что ты знаешь о Пхукете?  

– О Пхукете? – задумался Скоморохов. – На Пхукете много диких обезьян.  

– Значит, Баррикадная, район Зоопарка! – возликовала старушка.  

– А еще? – она решила окончательно убедиться.  

– Там многие живут с содержанками!  

– Все же Патрики! – Гарпия похвалила саму себя за догадливость.  

Внезапно видеосвязь восстановилась. Не подозревая об этом, Елисей, подобно Скоморохову не соблюдавший трусный дресс-код, без стеснения демонстрировал веб-камере то, что были призваны скрывать корпоративные трусы.  

– Какой ужас! – старушонка по-ханжески свернула окно зума.  

Нужно ли говорить о том, что кандидатура Хабарова была незамедлительно с негодованием отвергнута?  

Предкружка тут же позвонила своей верной наперснице, чтобы в красках рассказать ей о неподобающем дресс-коде Елисея.  

Реакция собеседницы разочаровала ее: вместо того, чтобы разделить негодование Гарпии, Леди Кей принялась с неподдельным интересом выяснять тактико-тактические характеристики нарушителя дресс-кода. Нужно сказать, что после родов Леди Кей стала гораздо живее и временами напоминала не снежную королеву, а настоящую девушку с настоящим третьим размером.  

Крайне раздосадованная столь легкомысленным поведением сокружницы, московская старушка набрала номер Якова.  

– Яшенька, мы тут подумали, – Гарпия, всю жизнь проработавшая секретаршей и набравшаяся коллективного бессознательного, – так вот есть мнение, что ты достоин быть принятым в члены кружка. Правда, есть один нюанс. Ты же не в Москве родился, и прописка у тебя подмосковная. Ты ведь понимаешь, нельзя стать членом кружка, не имея на то соответствующих оснований. Но можно сделать что-то, что легализует твоё нахождение в нашем круге.  

– Я на все готов! – заюлил Яша. – С мыслью о кружке Леши Кей ему пришлось расстаться, но стать членом другого кружка он все ещё не терял надежды.  

– Яков, докажи нам свою столичность! Сделай нечто, достойное полноценного члена кружка!  

Морковкин думал долго, но так ничего и не мог придумать. Вздохнув, он набрал номер Елисея. Недолго поговорив с ним, Яша воспрял духом и, приговаривая:  

– Мы ещё посмотрим, кто член кружка! – направился в ближайший ЗАГС.  

Вернувшись оттуда, он прямиком направился к ГГ и, достав из широких штанин дубликатом бесценного груза, с заговорщицким видос показал ей паспорт.  

Старушка пришла в неописуемый восторг и с придыханием прощебетала:  

– Всего одна буква, а столько перспектив! Я всегда знала, Яша, что в тебе есть нечто столичное!  

– Есть такая буква в этой фамилии! – с задором Якубовича подтвердил Яша.  

Прошло немного времени.  

Сдобину пришлось покинуть НК, Леди Кей радует своим налившимся бюстом взоры мужчин уже другой государственной компании. Лишь в алтарной временами по-прежнему раздаётся причмокивание, и слышатся негромкие интеллектуальные наполненные глубоким смыслом разговоры московских гостиных:  

– Подумать только, ведь я родилась в роддоме на Кутузовском проспекте! – блеет старушечий голос.  

– Ведь сама моя фамилия говорит о моей принадлежности к московским кругам, – басом вторит ей Яша Московкин…