Несбывшиеся диалоги

Зима, гул завывает в деревянном доме,  

Сквозь дыры окон рам врывается буран.  

Семьи здесь нет, сестры нет, братьев, кроме  

Забившегося в угол одиночки старика.  

Деревня опустела и забыта,  

Уехала отсюда молодежь давно,  

Автобусам дорога перекрыта,  

И только на телеге путь в Сельпо.  

А было людно здесь давно когда-то,  

В полях работал плуг, колхоз здесь процветал,  

Затем – война, безжалостный солдат гестапо  

В один миг все уничтожил, в клочья разметал.  

Старик тогда был молодым мальчишкой  

И только неуверенно в руках рогатку он сжимал,  

Он испугался, когда на глазах мать убили, слишком  

Большое потрясение внутреенее он познал.  

Затем была сестра и старший брат, и младший  

Подвергся зверствам вражеских уродливых солдат,  

А он в подвале онемел от страха, словно взял в рот каши,  

Да так внизу голодный просидел до самого конца.  

Худой, чумазый, лежал в земле телом  

И спал по парам дни и ночи напролет,  

Когда войска вверху атаковали всех обстрелом,  

Когда безжалостно кричал гранатомет.  

Но вот отбита территория, с подвала  

Юнец поднялся, одаряя взглядом все село.  

Поверьте, никогда душа скорби такой не знала –  

Душа ребенка, которую ножом пронзили и прожгли огнем.  

От прошлого остались лишь воспоминанья –  

Сгоревший шкаф, шкатулка с росписью под хохлому,  

А мальчик обречен на вечные скитанья –  

Приют и интернат, где примут еще сироту.  

Рос таким тихим, замкнутым и одиноким,  

Читал научные газеты и писал стихи,  

Когда же вечером садился за портреты  

И рисовал свои в войне увядшие мечты.  

Он видел все семью, что еще в сборе  

Была тогда, в седых сороковых,  

Воскресные молитвы, исповедь в соборе,  

Зимой пара-тройка коней гнедых.  

Не смог по доблести он отвернуться  

От памяти своей, от людей близких образов,  

И после выпуска было решено: "Вернуться!  

В семейном доме я всю жизнь прожить готов. "  

Он знал, что этот дом нужно отстроить,  

Знал, что в деревне не осталось никого.  

Но был готов на все, его устроит,  

Что с возвращением словно опустится на дно.  

Ни с кем он толком в жизни не общался,  

Да и желал ли? Аль не все равно.  

Все лучше, чем бы голью по миру скитался,  

Чем тратил деньги то на пиво, на вино.  

А вечерами темными, как будто гости,  

Он представлял себе свою семью –  

Старший брат чаю с самоваром просит,  

Аглая же (сестра), перебивает: "Я спою! "  

И сидя так в углу холодном хаты, он с улыбкой  

Прокручивал истории встреч долгожданных в голове.  

Нет, это было не болезнью, не ошибкой,  

Он просто свыкся с тем, что с тех пяти лет он на дне.  

И душу его теплом наполняли все те слова,  

Которые никто, нигде, никак не произнесут.  

И только радость в сердце от несбывшегося диалога  

И вздох изо рта с паром: "Хорошо мне тут".