ЖИВОТНЫЕ И ИХ РАЗУМ

ЖИВОТНЫЕ И ИХ РАЗУМ.  

Обладают ли разумом животные?  

Не только на университетских кафедрах, не только на уровне великих психологов и ксенологов мира, но и на обычном бытовом, может быть даже и на кухонно-бытовом уровне – возникает часто этот вопрос. Вопрос часто как побочный, или вспомогательный: когда обсуждается проблема переселения душ – « хорошую религию придумали индусы». Как правило, при этом априори считается, или подразумевается, что разум и душа – это одно и то же.  

В размышлениях и спорных беседах на эту тему довольно быстро устанавливается, что человечество не может поставлять для последующих поколений необходимое количество душ, так как их – последующих поколений, всегда намного больше, чем предыдущих. (Например, за последние сто лет человечество увели-чилось шесть раз! )  

Попытка же – мысленная – использовать для этой цели: для одушевления людей, душ животных как-то не приводит к комфортным мыслям. Животным ведь тоже необходимо снабжать душами свои поколения, а, кроме того, животных, у которых человек не побрезгует позаимствовать душу не так и много. Конечно же, есть и многочисленные группы, но зато более мелких животных, таких как мухи, пауки, тараканы, клопы обычные и клопы вонючие… И есть ли душа у такой мелочи, как микробы, вирусы и тому подобная микроскопическая пакость? И если нет, то где та граница, за которой кончается разум, то есть отсутствует душа?.  

Вот, к примеру, комары. Ну совершенно бездушные твари, сомнения нет. Особенно их женская половина, то есть та, что кусается.  

А с другой стороны – пчёлы и муравьи, обладающие в своих сообществах каким-то коллективным разумом. Который если когда и будет понят человеком, то всё равно останется для нас чужим, совершенно неадекватно реагирующим на такие события, которые будут любопытны и интересны и людям, и кошкам, и. воробьям.  

Такой разум – коллективный – непригоден для пересадки человеку. Разве. что сумасшедшему…  

Итак, муравьи и пчёлы – это не наш разум. Пауки, клопы, амёбы – есть ли там разум? А вот, например, воробьи –это наше!  

Воробушки – это настоящие «граждане мира», вездесущие космополиты, и где их только нет, и чирикают они на всех наречиях мира. И преследуются точно так же, как и космополиты рода Хомо сапиенс. (Например, во времена Великих Китайских Экспериментов).  

Как-то я несколько дней наблюдал за этим весёлым и суетливым народцем с балкона одного из Пицундских небоскрёбов. Впрочем, этаж мой был довольно низко, так что и весенняя трава, и цветущие кусты, и знаменитые реликтовые сосны – всё это было рядом. И вся эта красота озвучивалась непрерывным воробьиным щебетанием. То ли у них там была своего рода ярмарка под моим окном, то ли нечто вроде Новгородского вече, и воробьиный «чик-чирик» звучал здесь целый. день.  

В этих же кустах часто появлялся некий бандитского вида Кот. Это было угрюмое, очень мощное, но сильно потёртое жизнью животное: ушей у него не было – так, какие-то два полукруглых огрызка, не было одного глаза и недоставало трети хвоста. Ноги, или лапы формально были все – четыре, но одна из них не гнулась и была как деревянная. Этот суровый ветеран уличных боёв, видимо, из ностальгических соображений облюбовал эти кусты как место своего отдохновения. Молодой резвости у него уже не было, искалеченная нога не позволяла гоняться за летающей мелочью, поэтому воробьишки его не особенно боялись, но и не фамильярничали: осторожная почтительность с их стороны и затаённое безразличие – с его стороны, а в действительности – сладкие воспоминания о хрусте воробьиных косточек… Но это было давно. Теперь же оставались только воспоминания.  

Как-то однажды этот постоянный, а потому и не замечаемый фон воробьиного щебетания вдруг стих, стих внезапно и мгновенно. Наступила подозрительная тишина – это воробушки почувствовали или увидели нечто, и по какому-то таинственному сигналу умолкли. Все и сразу, и вдруг.  

А случилось так, что посторонний, молодой и здоровый рыжий кот вздумал прогуляться по чужим владениям и неожиданно наткнулся на отдыхающего ветерана, старожила и государя этих мест. И тревожная, объявленная воробьями тишина кончилась так же внезапно, как и началась. Коты – противники дико и гнусаво взвыли, «приветствуя» друг друга. Рыжий был ошарашен внезапной встречей, и не прочь был бы отступить – медленно и независимо, согласно неписаному кошачьему кодексу чести. Поэтому он посчитал своим долгом повыть, повыгибать угрожающе спину, нервно покрутить хвостом – всё это минут пяток, как полагается среди джентльменов. За что и был немедленно наказан. Старый боец набросился на него без всяких церемоний, не соблюдая правил этикета, и очень скоро схватка перестала быть схваткой равных. Молодость была повержена опытом и мощью старика, и воинственный вой пришельца сменился на жуткие вопли боли, страха и недоумения. С полминуты продолжалось это избиение, шерсть летела во все стороны, рыжий орал благим матом, и совсем не по- джентльменски, пытаясь вырваться из жесткого захвата…. Наконец ему это удалось, и шипя от боли, забыв о чести и достоинстве, подвывая от унижения и страха быть настигнутым, он бежал, «как хорошо смазанная молния», или как лермонтовский Гарун, но тоже хорошо смазанный. Что-то прошуршало вдали, и звуки боя растворились в воздухе. Снова настала тишина. На несколько секунд… И тут же она взорвалась оглушительными воробьиными воплями. Господи, какой они подняли крик, обсуждая битву гигантов!  

На всём протяжении схватки воробьиное население со всех окрестных кустов короткими «перебежками», перепархивая с куста на куст стекалось к месту схватки. Интересно им было, хоть и жутко. Казалось, лететь нормально у них не было сил: дикие вопли как бы парализовывали их, но они слетались и молча замирали, таращась на схватку. Когда же всё закончилось и победитель стал отплёвываться от вражеской шерсти – вот тогда всё для них и началось! Кто-то первым чирикнул, не сдержав эмоций, и вдруг все они начали орать – не просто чирикать, а именно орать, возбуждённо перепархивая с ветки на ветку. Толкая своих товарищей по ветке, размахивая крылышками, перебивая и не слушая друг друга. Это было полное жуткого восторга и ужаса совместное бестолковое обсуждение захватывающих эпизодов «битвы века»  

Воробьишки делились впечатлениями, в точности напоминая стайку мальчишек, только что посмотревших очень редкий в те времена зарубежный боевик. Не слушая друг друга, перебивая друг друга, размахивая руками и пихаясь локтями, они все враз кричат о своих восторгах: -- «А тот ему как дал! – А этот ему – бах! – А тот ему ногой! – А этот…! – Трах..! Бух..! »– и так до бесконечности. Впрочем, и не истину они устанавливали – и ребятишки и воробьишки – а просто свой восторг и ужас, свои накопившиеся эмоции выдавали наружу, выплёскивали наружу, делились впечатлениями с окружающим миром!  

Да, не на каждом воробьином веку случается такое! Но, интересно, как бы прокомментировали такую битву представители коллективного разума, коллективной души? Пчёлы, муравьи? Да никак, даже и не заметили бы. Вот если бы кто сел на коллективный разум, они бы заметили. И севший – заметил бы.  

А вот все мы – и коты, и люди, и воробьи понимаем всё однозначно. Ну, если не всё, то многое. Значит, есть у нас что-то общее. Одинаково мыслим, хотя бы в чём-то. И разум у нас есть, и душа. И не коллективная, а своя, индивидуальная.