FB2 Режим чтения

Противостояние. Часть 7. "Тайна Империи"

Роман / Лирика, Боевик, Другое
Какую же тайну хранит в себе "Империя"? Почему красивый сибирский город столько лет тонет в крови? За чьи грехи расплачивается Настя? Сможет ли она положить всему этому конец?
Объем: 6.745 а.л.

Противостояние часть 7. "Тайна Империи?"

Глава 1.  

 

Богдан привез Настю в клинику, Никита определил ее в палату интенсивной терапии.  

– Миллочка, поедем со мной. – Кирилл не оставлял надежды отвезти Камиллу домой.  

– Нет. – твердо ответила она, даже не думая куда-то уезжать.  

Рядом с Богданом она присела на кушетку в холле, Богдан видел, она не боится, она очень переживает и снова поражался характеру своей маленькой девочки.  

– Иди ко мне. – он посадил Камиллу себе на колени, она обняла его, склонив голову ему на грудь.  

Степана, Данилу, Глеба, Платона и Олега с Рустамом Никита тоже определил на продолжение лечения. Богдан сейчас не думал о том, что у него, что-то болит. Сашка находился в гинекологическом отделении, у дверей родзала, куда он отвез Регину сразу после похорон. Остальные молодые парни, отправив девчонок с Тусей домой, находились у дверей реанимации. Три часа… Камилла не произнесла ни слова…  

– Дядюшка? – Камилла вздрогнула в руках Богдана, увидев в дверях реанимации Никиту.  

Никита присел рядом с Богданом и взял Камиллу на руки.  

– Все будет хорошо, Миллочка. – положив ладонь ей на голову, он прижал ее к своей груди и поцеловал ее макушку. – Все будет хорошо, милая.  

– Правда? – Камилла подняла голову и посмотрела на него.  

– Правда, маленькая моя. – ответил ей Никита и посмотрел на ребят, которые серьезно смотрели на него, понимая, что он не хочет говорить при ребенке. – Месяц. – хмуро сказал им Никита. – Минимум.  

Камилла серьезно посмотрела на Никиту, спустилась с его рук на пол и вбежала в палату реанимации.  

– Милла. – Богдан пошел за ней.  

Камилла подошла до кровати матери, тихонько взяла ее за руку, свободную от капельниц, из глаз Камиллы покатились горькие слезы, она посмотрела прямо в глаза отцу.  

– Не уйду…  

– Миллочка, маме нужно отдыхать…  

– Я не буду мешать ей… папочка, пожалуйста…  

– Милла…  

– Бесполезно. – в палату вошел Никита. – Настя номер два. – он подошел до Камиллы. – Миллочка, ты понимаешь, что вот это. – он указал на капельницу и аппараты. – Трогать ни в коем случае нельзя?  

– Я не буду. – слезы беззвучным градом катились по ее щекам.  

– Идем, Богдан. – сказал Никита и прошел к двери.  

Выйдя из палаты, Богдан серьезно посмотрел на Никиту.  

– Она не уйдет. Все, чего мы добьемся, это дикой истерики.  

– Это я понимаю, что с Настей?  

– Состояние крайне тяжелое. Сейчас она не спит, она без сознания. Как я уже сказал, месяц минимум при благополучном стечении обстоятельств. Ей и так хватало, Боксер основательно ухудшил ее состояние. Надеемся на сильный организм Насти, большего я сказать не могу. Идем, Богдан, тебе тоже нужно на лечение.  

– Нельзя мне на лечение, Никита и ты это прекрасно понимаешь ни дома, ни на фирме никого нет.  

– Пошли хоть перевяжу да обколю. – вздохнув, ответил Никита.  

Сделав перевязку, Богдан вышел на улицу, молодые парни уже уехали домой, у клиники стояли Вахтанг, Гром и Трофим, на стоянке стояли машины московских воротил, из одной из них вышел Митяй и подошел к Богдану.  

– Богдан. – Трофим с тревогой смотрел на Богдана, как и те, кто стоял сейчас рядом.  

– Крайне тяжелое. – хмуро ответил Богдан. – Трофим. – Богдан серьезно посмотрел на него. – Как бы дерьмово нам сейчас не было, нельзя не думать о делах. Ты не один. Настя, сейчас, ни чем не может помочь тебе, звони мне, будем решать вместе.  

– Я понял.  

– Гром? – Богдан посмотрел на него.  

– Я тоже понял. Пока вопросов нет.  

– Какие прогнозы, Богдан? – Митяй серьезно посмотрел на Богдана.  

– Пока Настя не придет в сознание, ни каких.  

– На созвоне. В данной ситуации, пацанов ни кто не тронет, я на связи, если вдруг появится, какой-нибудь Боксер. – Митяй протянул Богдану руку. – Мне нужно поговорить с Настей, дай мне знать, когда она будет готова.  

– Добро. – ответил Богдан, пожав руку Митяю.  

Митяй попрощался с Вахтангом и парнями и прошел к своей машине. Ребята тоже сели по машинам и разъехались по своим делам. Богдан заехал на фирму, домой и вечером снова приехал в клинику.  

Пройдя до палаты Насти, Богдан обнаружил, что Никита стоит у двери и смотрит сквозь стекло. Богдан встал рядом с ним – Камилла по-прежнему стояла у постели матери и держала ее за руку, по щекам Камиллы катились горькие детские слезы.  

– Она даже не пошевелилась ни разу. – вздохнув, сказал Никита. – Ноги наверняка затекли.  

– Че делать?  

– Ты пижаму ей привез?  

– Да.  

– Пошли.  

Никита и Богдан вошли в палату, Камилла посмотрела на них и сильнее сжала ладонь Насти.  

– Не уйду… – тихо, но твердо прошептала она.  

– Не уйдешь, Миллочка, но ты ведь устала стоять?  

– Нет.  

– Устала, Милла, я знаю. Идем, ты переоденешься, покушаешь и снова придешь к маме. – Богдан протянул ей пакет с вещами.  

– Ванная там. – Никита указал на дверь в углу палаты.  

– Я помогу. – Богдан посмотрел на дочь.  

– Я сама.  

Милла взяла пакет и ушла в ванную, через полчаса она вышла обратно.  

– Идем ужинать, Камилла.  

– Я не хочу.  

– Забирайся. – Никита указал Камилле на постель. – Милла…  

– Я очень аккуратно. – ответила Камилла, легла рядом с мамой, маленькими ладошками взяла ее ладонь, прижала ее к своей щеке и замерла.  

– Мамочка, моя. – чуть слышно прошептала она…  

 

День… два… три…  

«…- Настенька… доченька, прости меня… прости меня, Настюшенька…  

Поднимайся, маленькая моя…  

…Прости меня, Настя… Всех нас прости… мы не успели… прости, Настя…»  

Где-то глубоко в подсознании всплывали лица отца и друзей… Скорбь и вина были в их глазах… их лица искажала невыносимая боль…  

Сознание медленно возвращалось ко мне, тело казалось неимоверно тяжелым, я не могла пошевелиться… ноги… гипс… правая рука зафиксирована жгутами… капельница… левая – снова гипс, но… что-то еще не давало мне пошевелить ей, я не могла открыть отекшие глаза, тихонько пошевелив пальцами, я коснулась чьей-то щеки… Богдан? Нет. Нежная детская щечка… Мне в ладонь капали слезы, сквозь шум в ушах до меня донесся чуть слышный шепот «…ма-мочка… ми-лая… почему же ты …не просыпаешься?...»  

«Камилла… я пришла в ужас…»  

«- Ма-моч-ка, пожалуйста…» – еле слышно продолжала всхлипывать она.  

Я сильнее пошевелила пальцами, она почувствовала, подняла от моей руки голову.  

– Ма – ма.  

– Пить… – чуть слышно прохрипела я, глаза не открывались и говорить мне было очень сложно.  

– Я сейчас…  

Камилла спрыгнула с постели и выбежала из палаты.  

– Дядя! – Камилла забежала в кабинет Никиты, там его не было, она снова заплакала и побежала дальше. – Дядюшка!  

Никита был в палате ребят, делал им перевязки, они услышали шум в холле и посмотрели на дверь.  

– Дя – дя! – все еще плача, закричала Камилла, вбежав в палату. – Ма – ма…  

Никита бросил бинт, недоделав перевязку Платону, и выбежал из палаты ребят, Камилла устремилась за ним.  

– Милла! – окрикнули ее ребята, она обернулась. – Что с мамой?  

Камилла подбежала к тумбочке Глеба и схватила с нее бутылку с водой.  

– Пить… хочет… – все еще заикаясь, ответила Камилла и выбежала из палаты.  

 

Никита вбежал в реанимационную палату и первым делом посмотрел на мониторы подключенных аппаратов.  

– Слава Богу. – он присел на край постели Насти и взял в руки ее ладонь. – Настя, ты слышишь меня?  

Я слышала его, но, в горле пересохло, я не могла ответить ему, из груди вырвался лишь глухой хрип.  

– Мамочка. – в палату вбежала Камилла, протянула бутылку воды Никите и растерянно посмотрела на него.  

– Умница, Милла. – сказал ей Никита и убрал бутылку на тумбочку. – Присядь пока.  

Милла забралась на свою постель и все еще растерянно смотрела то на Никиту, то на маму. Никита приподнял меня, положив мне под спину подушки. Мокрым тампоном смочил мне губы.  

– Пить… – снова прохрипела я.  

– Нельзя, Настя, ты же знаешь.  

Никита открыл мне рот и тяжело вздохнул – выбитые зубы оставили после себя сгустки засохшей крови. Ник очистил и промыл мне полость рта, я, наконец, смогла шевелить языком. Наложенные на веки примочки, позволили мне чуть приоткрыть глаза, взгляд застилала пелена, лишь смутные размытые силуэты были передо мной.  

– Милла… – я приподняла загипсованную руку, Милла забралась мне подмышку и крепко обняла меня.  

– Мамочка. – она снова начала плакать. – Милая моя.  

– Все… хорошо… Миллочка… – я, как могла, обняла ее загипсованной рукой. – Я с тобой… малыш мой. – мне было очень плохо, совершенно не было сил.  

– Миллочка, мне нужно осмотреть маму.  

Камилла легла на край своей постели, продолжая смотреть на маму. Никита сделал мне необходимые процедуры и снова присел рядом со мной.  

– Ну что, Ник?  

– Месяц, Настя. Даже не вздумай спорить. – я и не собиралась спорить, я лишь отрешенно посмотрела на него. – Насть. – Никита взял в руки мою ладонь и сжал ее. – Ты сама как?  

– Ни как, Никита.  

– Профессора позвать?  

– Не поможет мне профессор. – прохрипела я.  

– Держись, Настя. – Никита сильнее сжал мою ладонь. – Я очень тебя прошу.  

Я снова отрешенно посмотрела на него и перевела взгляд на Камиллу, Никита тоже посмотрел на нее – она спала.  

– Три дня она не отходила от тебя, Настя. Не ела, не пила и не спала…  

Я продолжала смотреть на Камиллу, по моей щеке покатилась слеза.  

– Ник…  

– Я знаю, Настя. Знаю, родная моя. Я прошу тебя, держись. Ради детей, Настя, ты очень нужна им.  

В ответ я лишь сжала его ладонь, обреченно посмотрев ему в глаза. Дверь открылась, в палату вошел Богдан.  

– Привет. – сказал он Никите.  

– Привет. – ответил Никита и вышел из палаты, оставив нас одних.  

– Привет, малыш мой. – Богдан присел на край моей постели, поцеловал мои опухшие щеки и посмотрел мне в глаза. – Как у нас дела, Настенька?  

Я молча смотрела на него, не зная, что ответить и изо всех сил пытаясь сдерживать свои эмоции.  

– Что дома? – сухо спросила я.  

– Нормально.  

– Как ребята?  

– Все еще клинике.  

– Что на фирме?  

– Справляюсь. Молодежь помогает.  

Ясное сознание вернулось ко мне, память вернула события последней прожитой недели… Я не хотела ни кого видеть… не хотела ни с кем разговаривать…  

Богдан видел это, но сейчас думал лишь о том, что Насте очень плохо, всей душой он надеялся, что она скоро оправится.  

– Мама. – Камилла открыла глаза и посмотрела на меня. – Прости, я заснула.  

Камилла снова забралась мне подмышку и обняла меня.  

– Миллочка, тебе нужно ехать с папой домой.  

– Мам. – она жалобно смотрела на меня.  

– Все будет хорошо, Миллочка. Я скоро поправлюсь, а ты пока поможешь папе с малышами, хорошо?  

– Хорошо. – покорно ответила Камилла. – Ты больше не будешь спать так долго?  

– Не буду, Миллочка.  

– Мы завтра снова придем.  

– Конечно, маленькая моя.  

Милла поцеловала меня и спустилась с постели на пол, Богдан склонился надо мной.  

– Малыш мой, мы очень ждем тебя дома. – поцеловав мои щеки, сказал он.  

Я снова ни чего не ответила ему. Они вышли из палаты, я осталась наедине со своими мыслями, которые лишали меня всякого желания жить, вообще…  

Всю ночь я думала о том, как жить дальше…  

Заснув лишь к утру, я проспала меньше трех часов, но открыв глаза уже не чувствовала себя совершенно беспомощной. Ясно я понимала сейчас лишь одно – я не имею права быть слабой, я не имею права ошибиться, я больше не дочь… отец уже не придет мне на помощь… он больше не поддержит меня и не поможет мне… никогда… папочка… я не имею права… очень многое сейчас зависит лишь от меня… я не имею права на эмоции, как бы мне не было больно, я не имею права… Настенька тихо ушла из моего сознания, следом за ней ушла и Настя… Лишь Мурена осталась во мне… Я понимала, что по-другому, я просто не смогу пережить того, что произошло… Жестокая и хладнокровная Мурена завладела и телом и душой, нежности во мне не осталось совсем…  

– Привет. – в палату вошел Никита и присел рядом со мной.  

– Привет, Ник. – сухо ответила я.  

– Как дела?  

– Пойдет.  

Никита посмотрел Насте в глаза – черный холодный взгляд смотрел на него.  

«Ни хрена не пойдет» – думал он про себя, продолжая смотреть в хладнокровный стальной взгляд Мурены.  

– Что с ногами, Ник?  

– Тяжело, но поправимо. Со всем остальным тоже самое.  

– Ясно. Усади меня, Никита.  

Никита поднял половину кровати, я присела и посмотрела на него.  

– Как ребята?  

– Из реанимации я их перевел, но домой им еще рано.  

– Гордей и Игнат?  

– Гордей еле вытянул, Игнат попроще, они еще в реанимации.  

– Как Платон? Ходить может?  

– Да, вполне.  

– Попроси его зайти ко мне.  

Никита смотрел на Настю и видел перед собой стального робота без чувств и эмоций, стальной тон… стальной взгляд…  

– Хорошо. – хмуро ответил он.  

Никита сделал мне процедуры, поменял повязку на голове и вышел из палаты. Я взяла в руки телефон.  

– Алло. Привет, Трофим.  

– Привет, Настя. Ты как?  

– Нормально. Заедь сегодня ко мне.  

– Хорошо.  

Следом я набрала номер Грома и попросила его тоже приехать ко мне.  

Часов около 10-ти в дверь тихонько постучали и в палату вошла Регина с малышом на руках.  

– Привет, мам. Сашку дядя Никита не пустил и мне дал лишь пять минут.  

– Привет, Регина.  

Она присела рядом и протянула мне младенца.  

– Нас домой уже выписали.  

– Как назвали, Региш?  

– Олежек. – она с болью в глазах посмотрела на меня.  

– Олеженька. – я прижала малыша в груди, сердце сжалось в комок, безжалостная душа Мурены выла от боли, заставляя себя оставаться совершенно спокойной внешне. – Как ты, Регина?  

– Нормально, мам. – горько вздохнув, ответила она.  

– Держись, Регина. Думай о малыше.  

– Я понимаю.  

Я подала ей малыша, она поцеловала меня в щеку.  

– Поправляйся, мама.  

– Спасибо. – ответила я, подумав о том, что мама-Настя, тихо уходит, оставляя лишь маму, но, сейчас ни что не было в радость мне.  

Через час в палату вошел Платон.  

– Привет.  

– Привет. – ответила я. – Че, как сами?  

– Нормально.  

– Нормально, это хорошо. Платон. – я посмотрела на него. – Кедрача нет. Нужно уладить вопрос с поставками нефтепродуктов на АЗС Артура… – и снова боль молотом ударила по сердцу. – Трофима.  

– Я переговорю с кем надо, вопросов, я думаю, не будет.  

– Ну, это собственно, пока все. Сегодня Трофим заедет, будет ясно, что там и как.  

– Хорошо, Настя…  

 

– Привет. – хмуро сказал Никита, придя в палату ребят на осмотр.  

– Привет. – ответили они. – Как Настя, Никита?  

– Мурена держится. – еще более хмуро ответил Никита.  

Платон подумал о том, что не ему одному поведение Насти показалось странным…  

 

К обеду ко мне пришли Трофим и Гром.  

– Привет, Настя.  

– Привет. – ответила я.  

Они присели рядом и посмотрели на меня.  

– Как мать, Трофим?  

– Нормально. – хмуро ответил он.  

– А сами, как? – я внимательно смотрела на них, они молча смотрели на меня, их взгляды становились все более хмурыми. – Че молчите? Я спросила, как дела?  

– Хе. ово, Настя. – сухо ответил Гром.  

– Что конкретно?  

– Я ни хрена не смыслю в банковских делах, да и помимо них, хе. ня какая-то у меня выходит…  

– Ясно. Вези всю документацию ко мне, будем разбираться вместе. Так же документацию Князя, Трифона, Остапа, Бугра и Прохора.  

– Кто меня к их сейфам подпустит? Их офисы под охраной.  

– Скажешь от меня. – я протянула ему листок с кодами от сейфов. – Пусть попробуют не пустить и проверь сейфы на предмет взломов. У тебя что? – я посмотрела на Трофима.  

– Ну, с документацией фирмы я, слава Богу, знаком, в чем-то Богдан помог, проблема с поставками. И еще… уже есть желающие купить сеть.  

– Кто?  

– Некто Тарас. Богдан встречался с ним, о чем они договорились я не знаю, но мне Богдан сказал работать спокойно.  

– Правильно сказал. Вопрос с поставками Платон решит.  

Гром пристально посмотрел мне в глаза.  

– Что-то еще?  

– Отец просил передать… если что. – хмуро ответил он и протянул мне листок с набором цифр.  

– Что это?  

– Код от его сейфа дома.  

– Проверял?  

– Нет. Он сказал передать этот код тебе.  

Несколько минут я молча смотрела на листок.  

– Ты же понимаешь, что я поехать не могу. Привезти сейф ко мне не можешь ты. Езжай, вскрывай. – я вернула ему листок.  

– Насть. – он неуверенно смотрел на меня. – Я не знаю, что там.  

– Ну, так и я тоже, даже не догадываюсь, но ведь в нашей с тобой ситуации, мы не можем не верить друг другу, разве нет?  

– Да.  

– Езжай. Я жду.  

Гром вышел из палаты, я посмотрела на Трофима, его серое лицо, потухший взгляд.  

– Трофим.  

– Нормально, Настя. – он с силой сжал мою ладонь своими. – Поправляйся. Скорее…  

Я понимала его состояние и то, что не доверится, не опереться ему кроме меня не на кого.  

– Я с тобой Трофим. Ты не просто мой друг. Ты – сын моего друга, никогда не забывай об этом.  

– Лишь это и помогает мне, Настя.  

– Держись, Трофим, я скоро.  

– Спасибо, Настя. – он крепко пожал мою ладонь.  

– Не стоит, Трофим, у меня тоже растут дети и меня тоже могут завалить.  

– Я понял. – он серьезно посмотрел мне в глаза и вышел из палаты.  

Я осталась ждать Гришку. Визит парней еще больше убедил меня в том, что я – не имею права…  

Мои мрачные мысли прервал Богдан.  

– Привет, малыш мой. – он поцеловал меня и присел рядом, холодный непроницаемый взгляд смотрел на него.  

– Привет. – сухо ответила я. – Как дела?  

– Нормально.  

– Что за Тарас?  

– Я объяснил ему, что в Ижевске ему ловить нечего.  

– Он понял?  

– Я не уверен, но пока он молчит и к Трофиму он больше не пойдет, если и решит поинтересоваться еще раз, то уже у меня. – он положил рядом со мной папку с документами. – Отчеты по фирме, как просила.  

Настроение Богдана стремительно портилось, он очень ждал пробуждения Насти, но… он видел лишь черный холодный взгляд, в котором не было ни капли нежности, так же Богдан видел, что Настя не особо хочет разговаривать с ним и искренне не понимал почему.  

– Богдан. – я взяла его за руку, он нежно посмотрел в мой, по-прежнему, холодный взгляд. – Ты устал?  

– Настя. – он обнял ладонями мою шею и нежно коснулся моих губ. – Ты же знаешь, Настенька. – его руки обняли мою спину и затылок. – Малыш мой, что с тобой? Настюшенька, я с тобой, ты же знаешь. – тихо шептал он, но все тот же холод исходил от меня, я очень хотела обнять его, хотела его поддержки, но я понимала, что не могу допустить этого… боль еще сильнее сжимала мое сердце, делая меня все более жесткой.  

– Богдан, я прошу тебя, не надо. – я положила ладони ему на грудь, отстраняя его от себя.  

– Почему, Настя? Почему ты отвергаешь меня? – полный горечи взгляд смотрел на меня.  

– Я не могу.  

– Почему…  

В дверь постучали, в палату вошел Гром.  

– Привет, Богдан.  

– Привет. – хмуро ответил Богдан, чуть отсев от меня.  

– Вот. – сказал Гром, посмотрев на меня и положив рядом со мной на постель внушительную папку документов. – Я не вскрывал. Что там, я не знаю.  

Я взяла папку, положила ее себе на ноги, открыла и стала рассматривать документы, вложенные в нее. Я ожидала увидеть в этой папке – документацию, скрытую от налоговой, подпольные поставки, отмывание денег… что угодно, но не то, что я увидела там. В этой папке было еще две папки поменьше, сверху лежали семь листов бумаги формата А4. Я внимательно прочла первый документ… второй… Гришка и Богдан внимательно смотрели на меня, с каждым новым листом, выражение моего лица становилось все более «каменным».  

«В моей голове стремительно проносился вихрь черных мыслей… они знали… они были уверены, что погибнут… не просто погибнут… внезапно… почему? … чего они боялись? Кого? Якута? Саяна? Бред. Они верили Саяну. Кем был Саян на самом деле?...»  

Третий… четвертый… пятый… шестой… седьмой…  

Прочитав последний документ, я посмотрела на Богдана и взяла телефон.  

– Алло, Артем, привет. Давай ко мне в клинику. Максима с собой возьми.  

Я убрала телефон, Богдан продолжал смотреть на меня, я молча отдала ему документы.  

– Завещания? – Богдан удивленно посмотрел на меня.  

– Да. – ответила я, открывая вторую папку, в которой оказались документы на имущество братвы.  

Посмотреть, что было в третьей папке, я не успела, в палату вошли нотариус и адвокат.  

– Добрый день. – поздоровались они.  

– Добрый. – хмуро ответила я.  

Они присели, я отдала Максиму завещания.  

– Да. – хмуро ответил он, посмотрев на них. – Это я составлял их. – он открыл свой портфель и достал из него еще один лист. – Завещание Артура Эдуардовича.  

– Как давно?  

– Год назад.  

«Год назад… уже тогда они чего-то опасались…»  

– Имущество Макара движимое и недвижимое, по понятным причинам, и при жизни Макара, были записаны на Григория, по тем же причинам, Григорий является официальным директором банков Макара. Бугор отписал казино и рестораны дочери. – продолжал нотариус. – Князь отписал имущество крестнику – Матвею, Артур жене и сыновьям, Кедрач переписал сеть компаний поставляющих нефтепродукты племянницам – Вике и Веронике. Остап, Прохор и Трифон не имели родных. – нотариус посмотрел на меня. – Мне они сказали, что Вы все сделаете правильно. – он отдал мне еще одну папку.  

– Кого они боялись? – меня совсем не интересовало имущество братвы, меня мучал вопрос кого и почему они опасались.  

– Шальной пули. – ответил нотариус, понятно, что он ни хрена не знал.  

– Да, блин, все разом. – жестко ответила я. – Оформляй. – я отдала ему завещания. – Григорий, я жду тебя с документацией.  

– Я подъеду к вечеру. – ответил он и вышел из палаты.  

– Анастасия Марковна? – адвокат смотрел на меня.  

– Я позвоню, Артем. Мне нужно побыть одной.  

– Хорошо. – он вышел из палаты, следом за ним вышел нотариус.  

Я убрала так и не просмотренную третью папку в тумбочку, решив, что и там находятся документы на организации, туда же отправилась папка привезенная нотариусом. Мне нужно было подумать, привести мысли в порядок и понять, что делать дальше.  

– Насть. – Богдан снова присел рядом со мной и взял меня за руку.  

– Собери мне ребят, когда они будут готовы вернутся к работе.  

Совсем не это хотел услышать Богдан, но он не стал спорить с женой, надеясь, что после выписки, она станет прежней, очень надеялся… Он понимал, как ей тяжело и решил просто дать ей время. Он искренне не понимал, почему Настя больше не хочет принимать его поддержки, но решил не давить на нее…  

– Хорошо. – ответил он. – Дети хотят увидеть тебя.  

В ответ он увидел, все тот же холодный и непроницаемый взгляд Мурены и сам понял, что детей пока не стоит привозить к матери и это еще больше поразило его, именно дети помогали Насте пережить самые ужасные ситуации. Что стало с ней? Почему она не хочет видеть даже своих малышей? Почему Мурена? Почему Насти больше нет с нами? Почему она отвернулась от меня?... Богдан терялся в догадках.  

Он снова обнял ладонями мою шею и нежно посмотрел в мои жестокие глаза.  

– Я очень люблю тебя, Настя. – он нежно поцеловал мои губы и вышел из палаты.  

Два часа я смотрела в одну точку, пытаясь понять, что на самом деле происходило в кругу братвы.  

К вечеру снова приехали Гром и Трофим и завалили меня документацией. Прошла лишь неделя, как организации остались без руководителей, но уже прослеживался бардак в документах. В банке Макара руководство на себя взяла не очень честная рожа, не удивительно, что неопытный в таких делах Гришка запутался и не хрена не мог понять. На сомнительные вклады и кредиты ушла не малая сумма и куда она ушла, понять сразу не удалось и мне. Почти тоже было и с банком Князя… Трифон… Остап … Бугор… Прохор… Кедрач… Казино…рестораны… фирмы…банки… С малым бизнесом мне удалось разобраться без особых проблем, сложнее было с более крупными делами.  

«Мыши, твою мать… – я просматривала документ за документом. – Доморощенные…»  

Я все еще находилась в реанимации. Никита ни кого не пускал ко мне, да я и сама не хотела ни кого видеть. Богдан приходил ко мне каждый день, но… речь шла лишь о делах, я видела непонимание в его глазах, видела, что он чувствует, но, чем больше я вникала в дела братвы, тем более непробиваемой становилась броня, которой я огородила себя от внешнего мира. Занимаясь делами организаций, я так и не просмотрела те две папки, которые лежали у меня в тумбочке, сейчас мне было не до них, мне нужно было установить контроль над организациями братвы.  

Через два дня мне позвонил Митяй.  

– Привет, Мурена.  

– Привет. – сухо ответила я.  

– Как здоровье?  

– Справлюсь.  

– Как с делами?  

– Разбираюсь. Ты поговорить со мной хотел.  

– Позже поговорим. Будут вопросы, звони.  

– Добро.  

«Будут вопросы, Настя. Будут». – с горечью подумал Митяй, отключив телефон. Он решил отложить пока разговор с Настей, понимая, что у нее и так сейчас масса дел.  

– Митяй, какого хе. а ты тянешь? – Ефрем пристально смотрел на друга.  

– Успею. – сухо ответил Митяй.  

– Макар, твою мать, уже успел…  

 

К концу недели Никита перевел меня в обычную палату, я попросила Трофима, Грома, Вахтанга, Платона и Богдана приехать ко мне.  

– Привет, Настя.  

– Привет.  

– Трофим, работаешь только с Форсажем. – я отдала ему документы. – Григорий, ни каких крупных сделок в ближайшее время. Вникай в текущие дела. – я положила перед ним, переделанные мной отчеты, каждый из которых уходил в немалый минус.  

– Насть? – посмотрев отчеты, Гром внимательно посмотрел на меня.  

– Ты запутался в отчетах не от недостатка знаний, а от недостатка опыта. – сухо ответила я. – Работайте.  

Трофим и Гром вышли из палаты.  

– Богдан, в каждый банк тщательный аудит, отчеты мне, сведу я их сама. Вахтанг, мне нужны проверенные толковые люди. – я положила перед ним документы на организации Остапа, Трифона и Прохора. – Хотя бы на время.  

– Подтяну. – ответил Вахтанг и посмотрел на меня. – Как дела у Гришки?  

– Хе. овые дела у Гришки. Пацанов отпеть не успели, а уже началось конкретное давление. И это, невзирая на то, что Митяй прижал воротил, стало быть, это не они. Кто, Вахтанг? Кого боялся Макар?  

– Макар ни кого не боялся. – он внимательно смотрел на меня. – Я не знаю, Настя.  

– Хе. ово, Вахтанг. Мы ни хрена не сможем, пока не выясним этого. Богдан, помоги мне. – Богдан помог мне встать, операясь на костыль, я подошла до окна, закурила и снова посмотрела на них. – Ведь чего-то он конкретно боялся, Вахтанг? – он промолчал в ответ. – Собери мне информацию на Саяна и Якута, всю, какую сможешь.  

– Не вопрос.  

– Богдан, меня очень интересует скрытая информация по организациям.  

– Я уже понял.  

– Платон. – я посмотрела на него и положила перед ним документы на «Форсаж». – Девчонки мои не вытянут. То, что я воткну в сеть пару своих людей, не решит ситуации.  

– Я понял, Настя. Уладим. Как ситуация в целом?  

– Все, как всегда. – хмуро ответила я, посмотрев на папку еще не разобранных документов…  

 

Через неделю Никита выписал из клиники ребят. Все как один они порывались поддержать меня и помочь мне, но все они натыкались на непробиваемую броню Мурены… Я продолжала разбираться с делами братвы, встряхнув штат на каждой из организаций. Вахтанг направил ко мне ребят из Салихана, которые занялись делами Трифона, Остапа и Прохора. Платон контролировал «Форсаж». Богдан провел аудит в каждом из банков и привез все отчеты мне. Налаживая чистую и бесперебойную работу организаций, я все глубже вникала в финансовые дела братвы. Все было кристально чисто, не считая того бардака, который пытались устроить сотрудники во время отсутствия глав этих организаций. Этот бардак был подавлен, сотрудники наказаны. При братве бизнес каждого из моих друзей представлял собой кристально чистую структуру. Я не нашла ни одной подставы, ни малейшего намека на левый доход, прекрывание чего-то более серьезного или отмывание левого бабла, нет, ни чего… «Обычный бизнес, обычный доход, обычные банки и заводы, все что ты можешь с них взять это лишь то, на что у тебя хватит сил и ума. Какого хе. а? Подобный бизнес ведется во всех близлежащих городах и отбить его там намного проще. Почему идет такая дикая охота именно на Ижевск? Да крупный бизнес, и мой и братвы, но ты не вытянешь его, если у тебя нет мозгов, а если есть – открой свой… В чем причина? Че за хрень, твою мать?... Кто и за что не дает Ижевску спокойно жить? Кого и почему опасалась Ижевская братва? » Моя голова шла кругом. Чем больше я вникала в дела, тем меньше я видела причин этих бесконечных кровавых войн и вообще ни чего не понимала…  

Три недели я провела в клинике, здоровье поправила, дела более менее уладила, но… я все больше отдалялась от друзей, я отгораживалась от них, видела их непонимание и ни хрена не могла с собой поделать…  

– Привет. – в палату вошел Никита.  

– Привет. – сухо ответила я.  

– Все, Настя, домой.  

Я лишь молча хмуро смотрела на него.  

Никита смотрел на Настю и с болью в сердце понимал, что Насти нет с ними. Высокомерная жестокая Мурена… Она не рвалась домой… Она не хочет домой… Она не хочет к детям… Никита был в недоумении. Он понимал, что Насте нелегко пережить все, что произошло, он не винил и не осуждал ее, как и все ее друзья. Они любили Настю и готовы были принимать ее любой. Далеко не каждый сможет пережить то, что пришлось пережить ей. Взрослые мужчины, все они видели опору в Насте, крепкую руку, которая вытянет из любой бездны и поможет в любой ситуации, но, любили ее совсем не за это, а просто за то, что она есть в их жизни. Они все понимали, но им крайне непонятно была ее отчужденность, холод и равнодушие… Они стали чужими ей… Ни кто из них не судил Настю, они жалели ее и очень надеялись, что вернувшись домой она сможет стать прежней…  

– Домой. – хмуро ответила я. – Спасибо, Ник. – я крепко пожала его ладонь, горячих дружеских объятий Никита сегодня не дождался.  

Я вышла из клиники, Никита прошел следом, во дворе меня ждал Богдан.  

– Привет. – сухо сказала я и прошла в машину.  

– Ник? – Богдан посмотрел на Никиту.  

– Крепись, Богдан. – Никита пожал Богдану руку. – Я заеду к вечеру.  

Приехав домой, я мнут десять сидела в машине, не решаясь выйти из нее.  

– Насть?  

Я хмуро посмотрела на Богдана, вышла из машины и прошла в дом. Дальше порога я пройти не смогла. Невыносимая боль разрывала мое сердце… Марк не встречал меня у камина…  

– Мамочка! – из оцепенения меня вывели дети. – Мамочка, привет!  

– Привет, мои маленькие…  

Богдан надеялся, что приехав домой, Настя станет мягче, но… Решая дела вне стен дома, Настя становилась все более жесткой и отчужденной. Дома же Настя просто превращалась в безликую тень… посеревшее лицо… непроницаемый холодный взгляд… В отношении детей Настя вела себя спокойно и мягко, но… ни прежнего тепла, ни нежности… Отношения с друзьями становились все более холодными, и сводились лишь к решению текущих вопросов.  

Богдан неделю наблюдал за Настей и сходил с ума.  

– Настя. – Богдан подошел ко мне со спины, я смотрела в окно, теперь, я постоянно стояла у окна и хмуро смотрела на улицу. – Поговори со мной, Настя. Я так больше не могу.  

– О чем поговорить, Богдан. – сухо спросила я, посмотрев на него.  

Богдан с надеждой смотрел в глаза Насти – на него смотрел холодный черный взгляд.  

– Просто скажи мне почему? Настюшенька, милая, я прошу тебя. – он пытался пробиться к Насте, но натыкался лишь на высокомерие Мурены, терпению Богдана пришел конец. – Почему, Настя? – отчаянно хрипел он. – Почему ты отвернулась от нас? От меня, от детей, от друзей. Почему? Зачем ты роешь непреодолимую пропасть между нами?! Мы больше не нужны тебе? Мы больше не достойны тебя? Я больше не достоин быть тебе опорой? – он с силой сжал мои плечи, продолжая смотреть в мой холодный взгляд. – Почему, Настя?  

Богдан сорвался, я видела насколько он устал. Я смотрела на него и понимала, что больше не в силах сдерживать себя, истинные чувства и эмоции вырывались из меня и у меня больше не было сил сдерживать их.  

Я с силой взяла его ладони и отстранилась от него.  

– Настя… – Богдан обреченно смотрел на меня.  

Я лишь жестко посмотрела на него и вышла из комнаты…  

Богдан спустился вниз, Насти не было дома. Он очень жалел о том, что сорвался и наорал на нее. Два часа он пытался дозвониться до нее, бесполезно – абонент вне зоны действия. Он стал обзванивать друзей и знакомых – все без толку, ни кто не знал, где Настя. Еще через два часа Никита, Глеб, Данила и Степан подъехали к Богдану, все вместе они отправились прочесывать город. Они прекрасно понимали, что, возможно, Настя просто не хочет ни кого видеть, но так же они понимали, насколько серьезные дела легли на плечи Насти и прекрасно понимали, что она запросто могла нарваться на чей-то ствол. Объехав все места, где могла быть Настя, они поехали к профессору, они понимали, что ее там нет, но надеялись, что профессор сможет, что-то подсказать им.  

– Добрый день, профессор.  

– По-моему, не особо добрый, молодые люди. – профессор внимательно смотрел в озадаченные лица ребят. – Нет?  

– Да, профессор. Вы Настю давно видели?  

– Мурена не любит беседовать со мной, вы же знаете, так что, да, не видел я ее уже довольно давно. Что-то случилось?  

– Мы не можем найти ее.  

– Скажите, как вела себя Настя в последнее время?  

– Как Вы сами заметили, не Настя, а Мурена и вела она себя соответственно.  

– Вряд ли у кого-то хватило бы сил пережить то, что пришлось пережить Насте. Настя стала жестокой, все это понятно, но…  

– Но, что? Вы считаете, что Настя решила вести самостоятельную жизнь и отгородиться от вас? – профессор внимательно смотрел на ребят.  

– Настя стала высокомерной и совершенно чужой нам. Не в этом суть, профессор, мы понятия не имеем, где и как ее найти.  

– Вы сами верите, в то, что Настя могла так измениться?  

– Жизнь Насти сильно изменилась…  

– И что же? Вы считаете, что ее настоящее положение могло изменить ее отношение к вам?  

– Почему она отвернулась от нас?  

– Я, могу лишь предполагать, но не утверждать. Вы, как ни кто, знаете Настю. Разве в ее жизни изменилось лишь ее положение? Разве лишь это могло так сильно повлиять на нее? Разве хоть когда-нибудь безжалостная душа Мурены была алчной? Не обманывайте себя, это всего лишь видимость. Подумайте.  

– Настя никогда не прятала свою душу от меня. А дети?  

– Я уже сказал, я могу лишь предполагать. Где она может быть? В глубине души каждый из вас понимает, что происходит с Настей. Она тщательно скрывает это от вас и вы принимаете то, что видите, то, что она показывает вам. Зачем вы отвергаете свои предположения, закрывая их тем, что на виду. Душа Насти на 80%, уже давно перестала быть тайной для вас, вы это знаете и все равно принимаете, то, что ближе, вместо того чтобы заглянуть в глубь. А теперь подумайте, где она может быть. Идти то ей, по сути, не куда и не к кому. Вы стали сомневаться в том, что кроме вас у нее ни кого нет?  

– Твою мать. – Богдан вышел из кабинета профессора.  

– Богдан. – выйдя на улицу, ребята подошли к нему.  

– Поехали. – ответил Богдан и сел в машину.  

Отъехав от клиники несколько километров, ребята поняли, что Богдан направляется на кладбище. Оставив машины на трассе, ребята пошли пешком до кладбищенского участка. Не дойдя до него метров 200-ти, они услышали душераздирающий рев Мурены.  

– Настюха. – Глеб ринулся к ней.  

– Глеб, постой. – Богдан с силой взял его за руку.  

– Вы че, блин?! – недоумевал Глеб, вырываясь из рук Богдана. – Это – Мурена! Вы понимаете, что сейчас творится с Настей?!  

– Поэтому Насти и нет с нами.  

Ребята хмуро смотрели на Настю. Непробиваемая броня Мурены разлетелась вдребезги, выпустив на волю ее истинные чувства. Жестокая и безжалостная душа Мурены выла от невыносимой боли, которая разрывала ее жестокое сердце в клочья. Упав на колени перед могилами друзей, Мурена рыдала, не сдерживая своей боли.  

– Безграничная преданность, безграничная боль. – горько сказал Никита, продолжая смотреть на Настю. – Все ее высокомерие, лишь способ скрыть свои истинные чувства и не дать им воли.  

– Но какого хрена она отвернулась от нас?  

– Ни куда она не отвернулась, она боялась открыть свою душу, потому что понимала, что не сможет избежать истерики, следом за которой последует тяжелая депрессия. Сдерживая себя, она становилась все более жесткой и замкнутой. Что ты сделал с ней сегодня, что смог проломить ее броню? – Никита посмотрел на Богдана.  

Несколько минут Богдан виновато смотрел на друзей.  

– Сорвался, твою мать. – хмуро ответил он.  

Они снова посмотрели на Настю и подошли ближе, рядом с ней стоял ящик водки, треть из него Настя уже опустошила.  

– Папа… папочка… – склонившись к его могиле, Мурена продолжала неистово реветь.  

 

– Она сгорит от водки. – хмуро сказал Никита, увидев в руках Насти восьмую бутылку, водка из которой проваливалась в нее прямо из горла.  

Глеб все же прошел вперед, Богдан не стал больше останавливать его.  

– Настюха. – Глеб присел рядом со мной.  

– Какого хе. а, Глеб? Оставь меня! Я не хочу ни кого видеть!  

– Я знаю, Настя. – он из всех сил обнял меня. – Родная моя, поехали домой.  

– Не хочу я ни куда ехать! – я вырвалась из его рук и встала. – Я вообще ни чего не хочу! Мне на хе. не нужна эта власть! Мне нужны они! – снова водка полилась мне в горло, я еле стояла на ногах. – Ты понимаешь? – я посмотрела на Глеба. – Ты можешь сказать мне, как мне жить дальше без них? Как мне жить без отца?! Кто заменит мне его? Никто! И никогда!  

– Настя. – Глеб встал рядом и снова обнял меня. – Марк не только тебе был отцом, ты забыла?  

– Ни хрена я не забыла. – снова рев вырвался из груди Мурены.  

Я высвободилась из объятий Глеба и снова присела у могилы Марка, продолжая безудержно рыдать, Глеб стоял рядом, к нам подошли ребята, я посмотрела на них, они молча смотрели на меня.  

– Хе. ово мне. Очень. – всхлипывая, прохрипела я, остатки водки провалились в меня, я накрыла голову ладонями, душераздирающий рев вырвался из моей груди.  

– Настя. – Богдан присел рядом и обнял меня.  

– Суровые сибирские мужики… они были преданны мне… – разум затуманивал алкоголь… я перестала реветь… моя голова безвольно склонилась Богдану на грудь.  

Ребята посмотрели на Настю – выпитый алкоголь сделал свое дело, Богдан взял Настю на руки, они все вместе еще несколько минут смотрели на могилы друзей.  

– А ведь ни одного из них, Настя ни разу не назвала родным. – мрачно заметил Степан.  

– Да, Степа, нам померать, вообще не положено. За что ей все это, твою мать. – еще более мрачно высказался Данила.  

Они прошли к машинам. Богдан усадил Настю в машину и посмотрел на ребят.  

– Мы заедем завтра, Богдан.  

– До завтра. – ответил Богдан и сел в машину.  

Приехав домой, Богдан подогнал машину к черному входу в дом, где его встретил Федор.  

– Федор, детей убери. – сказал ему Богдан выйдя из машины.  

– Они у Анны. – ответил Федор.  

– Очень хорошо. – сказал Богдан, взяв Настю на руки, Федор удивленно смотрел на него. – Пьяны мы слегка, Федор. Машину Насти с кладбища пригони.  

– Хорошо. – ответил Федор.  

Богдан пронес Настю в комнату, уложил на постель, сам присел рядом и посмотрел на нее.  

– Маленькая моя. – тихо прошептал он, поцеловал ее щеки и вышел из комнаты…  

 

Проснулась я около трех часов ночи, алкоголь свалил меня лишь ненадолго, на душе было паршиво и тяжело. Я тихонько встала с постели и ушла в ванную, приведя себя в порядок, я тихонько вышла на балкон. Открыв окно, я почувствовала, что за спиной кто-то стоит, обернулась и увидела Богдана, который держал в руках стакан с водой и таблетку аспирина, он бросил таблетку в стакан и протянул стакан мне.  

– Спасибо. – я неуверенно посмотрела на него, выпила аспирин, убрала стакан и снова посмотрела на Богдана. – Богдан. – я виновато смотрела на него.  

– Не надо, Настя. – тихо сказал он и обнял меня.  

– Прогони меня. Хочешь, я сама уйду…  

– Не смей так говорить. – он крепче обнял меня. – Не смей даже думать так.  

– Я изведу тебя…  

– Изведешь, если еще раз отвернешься от меня.  

– Я не хотела… Я должна была держать себя в руках… Мне не страшно, мне не сложно… мне очень тяжело… мне невыносимо больно… Я не хочу верить в то, что их больше нет. Ни кого больше нет. Я не хочу верить в то, что уже никогда Марк не встретит меня у камина… никогда он не назовет меня доченькой… никогда… Я старалась сдержать свою боль. Я не смогла. Прости меня, Богдан.  

Богдан смотрел в глаза Насти и понимал, что Насти, по-прежнему, нет, черный взгляд Мурены смотрел на него.  

– Настюшенька. – тихо шептал он. – Настенька милая, иди ко мне. – он нежно провел ладонью по моей щеке.  

– Ей очень плохо, Богдан.  

– Малыш мой, вернись ко мне. Я помогу тебе, Настенька. – черный взгляд Мурены сменился ярко-карим взглядом Настеньки, из глаз которой градом покатились слезы.  

– Прости меня… – тихо прошептала я.  

– Настюшенька. – Богдан крепко прижал меня к своей груди. – Настенька.  

Он уложил меня в постель, крепко обняв его, я продолжала плакать, депрессия набирала обороты.  

– Малыш мой. – Богдан присел на постели и достал из тумбочки ампулу и шприц, я покорно протянула ему руку, он сделал мне укол и снова обнял меня. – Я с тобой, маленькая моя…  

Проснувшись утром, Богдан тихонько встал с постели, чтобы не разбудить Настю и спустился вниз.  

– Федор, Настя спит. – он протянул ему Настин телефон.  

– Понял, что смогу разрулю сам.  

– Я в офис, после обеда вернусь…  

 

 

 

 

 

Глава 2.  

 

Я открыла глаза и осмотрелась, за окнами едва начинало рассветать, рядом лежал Богдан и нежно смотрел на меня.  

– Привет, маленькая моя. – тихо сказал он.  

– Привет. Что ты колол мне, Богдан? – спросила я, понимая, что уже не чувствую боли так остро, состояние не было бодрым, но значительно улучшилось.  

– Ни чего, Настя, просто антидепрессанты. Тебе полегче?  

– Да. – ответила я, он обнял меня, какое-то время мы лежали молча. – Какой сегодня день, Богдан?  

– Суббота.  

– Меня ни кто не потерял за эти три дня?  

– Нет, Настя. Нормально все.  

– Дань. – я посмотрела на него. – Поехали к маме. – он удивленно смотрел на меня. – Ты не хочешь?  

– Хочу, малыш мой. Конечно, хочу. – он нежно поцеловал меня в щеку.  

В дверь еле слышно постучали, Богдан открыл.  

– Прости, папочка. Можно?  

– Проходи.  

В комнату вошла Камилла и растерянно посмотрела на меня.  

– Привет, мамочка. Можно к тебе?  

– Привет, моя маленькая. Конечно, можно.  

Камилла забралась к нам в постель, легла между мной и Богданом и посмотрела на меня.  

– Как твои дела, мамочка?  

– Хорошо, Миллочка. – я обняла ее и нежно посмотрела ей в глаза. – Прости меня, маленькая моя.  

– Я не обижаюсь, мамочка. Ты очень любишь нас, тебе просто очень плохо, правда?  

– Да, Миллочка.  

– Я знаю, тебе плохо без дедушки. Ты любишь его так же сильно, как я люблю папочку. Да, мамочка?  

– Да, милая моя.  

– Дедушка всегда будет любить тебя, только не плачь, пожалуйста.  

– Я не плачу, Милочка.  

– Я знаю, что плачешь. – она крепко обняла меня.  

– Хорошо, я больше не буду. – ответила я, она поцеловала мои щеки и нежно посмотрела мне в глаза.  

Я обняла ее и прижала к своей груди, какое-то время была тишина.  

– Миллочка. – она подняла голову и посмотрела на меня. – К бабушке поедем?  

– Конечно, поедем. – обрадовалась она. – Все вместе?  

– Все вместе. – ответила я.  

– И Кирюха, и Вадик, и Вика, и Ника и малыши?  

– Да, маленькая моя. Если они хотят, они тоже поедут с нами.  

– Я пойду, скажу им. – продолжала радоваться Милла, спрыгивая с постели.  

Камилла вышла, Богдан склонился надо мной и нежно посмотрел мне в глаза.  

– Я не дам депрессии выбить меня из колеи. Я должна взять себя в руки.  

– Настюшенька. – его губы нежно коснулись моих. – Настенька… милая…  

– Богдан… Данечка…  

 

Мы спустились вниз, где нас уже ждали дети. Все, и большие и маленькие. Малыши просто радовались, Кирилл и Вадим сдавили меня в объятиях.  

– Мамочка.  

– Простите меня, ребята. – я крепко обняла их.  

– Ты с нами, нам ни чего больше не нужно, ты же знаешь. – они выпустили меня из объятий.  

Я посмотрела на Тимура, который нерешительно смотрел на меня.  

– Тим.  

– Мама. – он изо всех сил обнял меня. – Мамочка. Мама.  

– Я с вами, Тимур. С вами, родной мой…  

 

Город Ивановск.  

К дому Алины Николаевны подъехали три джипа.  

– Бабуля, привет!  

– Привет, родные мои. – Алина Николаевна радостно расцеловывала внуков и больших и маленьких.  

Проводив нас в дом, она стала хлопотать, решив накрыть стол в саду на свежем воздухе.  

– Бабуля, командуй. Мы все сделаем сами. – Вика и Ника, улыбаясь смотрели на нее.  

– Ну что вы. – Алина Николаевна посмотрела на девчонок – то, что девчонки готовятся второй раз стать мамами, было уже хорошо видно.  

– Нам совсем не сложно. – продолжая улыбаться, ответили они и принялись за дело.  

Я ушла в глубь сада и, оперевшись, о дерево закурила. Находясь в тишине и одиночестве, я пыталась заглушить в себе боль, грызущую меня изнутри. Я понимала, что еще очень не скоро я смогу смириться с этим и пыталась заставить себя принять ситуацию, как есть, встряхнуться и взять себя в руки.  

– Настюш. – ко мне подошла Алина Николаевна и печально посмотрела на меня. – Как ты, милая?  

– Нормально, мам. Нормально. – сухо ответила я и пристально посмотрела на нее.  

– Насть, ты если спросить о чем-то хочешь, спрашивай. – сказала она, видя мой пристальный взгляд.  

– Да. – я снова несколько минут молчала. – Скорее не спросить, а попросить. – она внимательно смотрела на меня. – Я все понимаю, но… Я очень прошу тебя, поехали с нами.  

– Насть…  

– Если ты совсем не хочешь, я не стану настаивать, но…  

Она посмотрела на меня и по-матерински крепко обняла.  

– Тяжело тебе, Настенька.  

– Очень. – откровенно ответила я, обняв ее в ответ. – Я стала сиротой много лет назад, но… мам, я прошу тебя, поедем с нами.  

– Поедем, Настюшенька. Конечно, поедем.  

– Спасибо.  

– Держись, милая. Идем, детишки ждут.  

– Да.  

Мы присели к столу, накрытому девчонками. Часа два за столом кипела оживленная беседа.  

– Бабуля. – Камилла посмотрела на нее. – А ты скоро приедешь к нам?  

Алина Николаевна, улыбаясь, смотрела на внуков и молчала.  

– Бабушка едет с нами. – ответила я за нее.  

– Правда? Навсегда?  

– Навсегда. – ответила я, видя как засияли глаза Богдана.  

Мы еще немного посидели, дети ушли на площадку в саду, Кирилл и Вадим вышли за двор покурить, Тимур не курил, но тоже пошел с ними, Алина Николаевна ушла с девчонками в свой розарий.  

– Как тебе удалось, Настя?  

– Ты о чем?  

– Я уже несколько раз просил мать уехать к нам. Она наотрез отказывалась, как бы я не уговаривал ее.  

– Я просто сказала ей правду. – Богдан внимательно смотрел на меня. – Я сказала, что это очень нужно мне.  

– Ты чего то опасаешься?  

– Я не знаю, чего я хочу больше, того, чтобы она не жила в одиночестве или того, чтобы в нашем доме был родитель, но, я очень хочу увезти ее отсюда…  

 

… Кирилл, Вадим и Тимур сидели на лавке у забора за двором, на дороге напротив остановилось легковое авто, в котором находилось трое незнакомых мужчин, один из них вышел из машины и подошел к ребятам.  

– Здорова.  

– Здорова. – ребята серьезно смотрели на него.  

– Мать позови.  

– Не понял. – ответил Кирилл.  

– Чего ты не понял? Мать говорю позови, разговор есть.  

– Ты, вообще, кто? – спросил Вадим.  

– Ренат, если тебе это о чем-то говорит.  

– И?  

– И к матери вашей у меня есть серьезный разговор.  

Незнакомец не вел себя нагло или дерзко, напротив, его поведение говорило о наличии здравого разума. Кирилл взял телефон.  

– Мам, выйди за двор. Поговорить с тобой хотят. – он убрал телефон, продолжая внимательно смотреть на Рената.  

Мы с Богданом вышли за двор.  

– Ренат. – незнакомец протянул мне руку.  

– Мурена. – ответила я, пожав его ладонь.  

– Здорова, Богдан.  

– Здорова. – Богдан пожал ему руку, я поняла, что они неплохо знакомы.  

– Поговорить надо. Отойдем? – Ренат посмотрел на меня.  

– Отходить то, собственно, некуда. Идем в машину. – ответила я.  

Мы прошли к машине, к нам подошли еще двое мужчин, которые приехали с Ренатом.  

– Мам? – Кирилл и Вадим серьезно смотрели на меня.  

– Мы не долго, идите во двор.  

Мы присели в машину, я внимательно посмотрела на Рената и его друзей.  

– Радион.  

– Ян. – представились друзья Рената, которых Богдан тоже знал.  

– Мурена. – ответила я им. – Я вас слушаю.  

– Насколько тебе интересна спокойная жизнь в Ивановске?  

– Весьма интересна.  

– У Макара здесь, были свои ребята, через которых он контролировали ситуацию в городе. Здравые ребята, которых перевалили через неделю после гибели Ижевской братвы. Неделю назад явился некто Тарас с желанием установить свою власть в городе. Видно, что шнырь, но далеко не мелкий. Не местный, но бывает здесь не редко. Местная шпана в непонятках. Мы давно уже не шпана, но надавить на него нам не чем, как я сказал он работает на какого-то крутого дядю. Все что мы можем, это завалить его. Мы его завалим, нас закроют, ситуация в Ивановске не изменится, придет кто-нибудь еще. Ивановск примыкал к Ижевской братве, Ижевском сейчас рулишь ты, потому и ставлю тебя в курс.  

– Опять, значит, Тарас. Я тебя услышала, Ренат. Мне нужна информация, как его найти, встретится лично, вообще как надо. Очень мне интересен тот крутой дядя, на которого он работает.  

Несколько минут они серьезно смотрели на меня.  

– Поехали. – сказал Ренат. – Он сейчас в городе.  

Я взяла телефон.  

– Вадим, мы отъедем минут на сорок.  

– Поехали. – убрав телефон, ответила я новым знакомым.  

Друзья Рената пересели в свою машину. Ренат назвал адрес, Богдан повернул ключ зажигания, мы отъехали от двора. Приехали мы в один из частных домов на окраине города.  

– Вероятнее всего он не один. – сказал Ян, когда мы остановились у двора.  

– Ну вот все вместе и поговорим.  

Мы прошли в дом, запах алкоголя перебивал запах анаши, в гостиной, куда мы вошли, стоял конкретный кумар.  

– Твою мать, че за быдло? – не сдержалась я.  

– Ты че б. я? – из-за стола поднялись пять укуренных рыл.  

– Ни че б. я. – ответила я им и посмотрела на Богдана, который уже общался с Тарасом и знал его в лицо.  

– Ивановские шохи подмогу привели. – разглядев кто стоит перед ними, усмехнулся один из друзей Тараса.  

– Пошли, сучара. – Богдан взял Тараса за шиворот и вытащил его из-за стола.  

– Вам помочь? – я посмотрела на друзей Тараса.  

– Ты, сучка, себе сейчас устанешь помогать…  

Договорить он не успел, схватив его за шиворот, я открыла его головой входную дверь. Мы вышли на улицу и прошли за дом, в менее обзорное место.  

– У тебя две минуты. – я жестко смотрела на Тараса.  

– Пошла ты. – ответил он.  

– Не правильный ответ.  

Я схватила одного из его шнырей за горло, намереваясь вырвать ему кадык. Укуренный безумный взгляд Тараса смотрел на меня, его друг с разорванным горлом свалился на землю, остальные порывались свалить, но им не дали этого сделать.  

– Одна минута. – я схватила второго шныря. – Кто?  

Тарас понимал ужас ситуации, но продолжал молчать. «Видимо, дядя действительно, весьма серьезный» – подумала я. Второй друг Тараса без чувств свалился к моим ногам.  

– Времени у тебя больше нет. – прохрипела я, схватив за горло третьего шныря, дьявольский взгляд Мурены смотрел прямо в глаза Тарасу.  

– Ты че молчишь, су. а?! – друзья Тараса пребывали в полном ужасе.  

– Панкрат! – заорал Тарас, когда третий его друг захрипел в моих руках.  

– Где он? – я отшвырнула в сторону полуживого шныря и снова посмотрела на Тараса.  

– Я не знаю.  

– Какого хе. а ему нужно?  

– Тебя на хе. завалить.  

– К Аристарху младшему, тоже он тебя отправил?  

– Да.  

Мертвая хватка Мурены впилась в горло Тараса.  

– Я правда, не знаю. – хрипел он.  

– Прибери здесь и передай Панкрату, что я очень хочу увидеться с ним, а завалить меня через кого-то у него не получится. – прохрипела я и швырнула Тараса на землю. – Ты понял?  

– Понял.  

Я прошла до колонки во дворе и смыла кровь со своих рук.  

– Че мне с ними делать, твою мать? – веризжал Тарас, уставившись на тела друзей.  

– Ментам иди пожалуйся, придурок. Помочь? – злобно усмехаясь, прошипела я.  

– Да пошла ты.  

– Поехали. – сказала я, посмотрев на Богдана и его знакомых.  

Мы сели в машину, я посмотрела на Рената и его друзей.  

– Из парней Макара кто-то остался в городе?  

– Основной костяк перевалили. – ответил Ренат и замолчал, я видела, что Богдан посмотрел на них в зеркало заднего вида. – Остались лишь мы. – наконец ответил он.  

– Че за неуверенность? Я ни кого ни к чему не принуждаю и если ваше дело сторона, то просто поставь меня в курс о том, что мне стоит прислать замену погибшим парням Макара. Ну так что?  

– Не стоит.  

– Уже хорошо. Мне нужна круглосуточная связь с Ивановском. Сам на рожон не лезь. Возникнут вопросы – ты работаешь на меня и не более того, за ответами всех отправляй ко мне. К вам эти укурыши больше не полезут, было бы неплохо проследить за ними. Вопросы?  

– Пока нет.  

– Принимай дела парней, наводи порядок среди шпаны. – я протянула ему визитку. – Я на связи постоянно. – я посмотрела им в глаза. – Я очень не люблю бездумного героизма и каких-либо действий за моей спиной.  

– Ясно.  

– Через неделю, я посмотрю насколько ясно.  

– На связи.  

Мы пожали друг –другу руки, парни вышли из моей машины и сели в свою.  

Подъехав домой, мы увидели, что все наши родные ждут нас у двора на лавке. Кирилл и Вадим серьезно посмотрели на нас, я посмотрела на часы – ровно сорок минут.  

– Мамочка, мы уже готовы ехать домой и бабушка тоже готова. – весело щебетали малыши.  

– Ну, раз готовы, едем…  

 

Домой мы приехали уже к вечеру. Молодые ушли к себе, мы немного посидели у камина и разошлись спать.  

– Ты хорошо знаешь их, Богдан?  

– Да, Настя. Здравые ребята. Я раньше тесно общался с ними.  

Я ушла в ванну, минут через 15-ть у меня зазвонил телефон.  

– Дань, ответь.  

– Алло. – ответил Богдан в трубку и ушел на балкон, я не слышала с кем и о чем он разговаривал.  

– Алло, Богдан, где Мурена?  

– Занята, тебе срочно?  

– Мать твоя где? – хрипел в трубку Ренат.  

– Со мной в Ижевске.  

– Слава Богу.  

– В чем дело, твою мать?  

– Дом твоей матери взлетел на воздух.  

– Во сколько?  

– Около семи. Тарас и его друзья, вроде как сами друг друга перевалили.  

– Ясно. Сами как?  

– Нормально, у нас гостей не было.  

– На связи, Ренат. – сказал Богдан и убрал телефон.  

– Богдан? – выйдя из ванной, я посмотрела на него, бледный, как мел, он посмотрел на меня. – Что?  

– Не прошло и часа после того, как мы уехали из Ивановска, дом матери взлетел на воздух…  

– Богдан… – я с ужасом смотрела на него, он понимал, о чем я подумала.  

– Да, Настя, искали тебя, но при нас его не могли зарядить, ты понимаешь? После, тоже, не успели бы. Он уже был заряжен, когда мы приехали в Ивановск и он взлетел бы в любом случае.  

– Но ищут ведь меня. – я серьезно смотрела на него, осознавая свое положение. – Богдан…  

– Не смей. – прохрипел он и с силой взял меня за плечи. – Ты ни хрена не должна им и искали они тебя еще до того, как ты встретилась с Тарасом. – я видела страх в его глазах, но… Богдан, так же как и я, ни хрена не боится в этой жизни. – Настя. – он крепко обнял меня. – Твое чутье сведет меня с ума. Мы могли не поехать туда сегодня… мы могли не забрать мать с собой… Настя. – он еще сильнее обнял меня, я поняла, что страх в его глазах это страх за жизнь матери.  

– Какого хрена им нужно от меня, Богдан? Какого хе. а их всех так тянет в Ижевск? Чем он так манит их?  

– Я не знаю, Настя.  

Я взяла с тумбочки рацию.  

– Федор, зайди ко мне.  

Не прошло и пяти минут, Федор постучал в дверь нашей комнаты, я курила у окна.  

– Входи.  

Федор вошел и внимательно посмотрел на меня.  

– Бойцов в ружье, Федор. Всех. Женщины и дети ни на минуту не должны оставаться без надзора, хоть по десятку бойцов к ним приставь. Саперов, ежедневно, везде. Набираешь еще 50-т бойцов.  

– Понял. Настя? – он внимательно смотрел на меня.  

– Дай Бог, Федор, чтобы я просто преувеличивала и трижды утрировала. Сам знаешь, со мной так не бывает. Я не знаю, Федор. Не знаю. Кто-то очень хочет, чтоб я сдохла. Ты узнаешь первым, как только я выясню, хоть что-то.  

– Понял, Настя.  

Федор ушел к себе, мы с Богданом легли в постель. Поспать этой ночью нам не удалось.  

 

«…- Настюша… Настенька, прости меня доченька… прости, родная моя… прости меня, Настюшенька…»  

 

– Настя.  

Я открыла глаза, надо мной склонялся Богдан.  

– Прости, Богдан, просто кошмар. – я снова провалилась в тяжелый тревожный сон.  

 

«… Настя… Прости меня, Настя… Всех нас прости… Мы не успели… Мы не хотели, Настя… Прости нас…»  

Окровавленные и искаженные невыносимой болью лица братвы, их прискорбный, полный вины взгляд… стоны…крики…  

« – Прости нас, Настя! »  

 

Снова Богдан пытался разбудить меня, я едва открыла глаза и снова провалилась в сон.  

 

«… – Настя, Настюшенька… прости меня…  

… – Прости нас, Настя… Прости…  

Окровавленные и обезображенные лица погибших парней… их тяжелые взгляды смотрели мне прямо в глаза…  

… – Мама… мамочка… Мама!  

Лица братвы сменились лицами моих молодых парней…  

… – Мамочка… – жалобный стон малышей…  

…Взрывы… автоматные очереди… залитые кровью тела моих молодых парней падали к моим ногам…  

… – Помоги нам… – их руки тянулись ко мне…  

… – Мама… мамочка… Мама!...»  

– Не- е-е нет! – я проснулась в холодном поту, безумным взглядом смотрела на Богдана, который пытался разбудить меня. – Нет. – прохрипела я, все еще не придя в себя.  

– Настя. – Богдан пытался обнять меня, я вырвалась из его рук и встала с постели.  

Богдан включил свет и посмотрел в мой, все еще безумный взгляд. Даже очнувшись ото сна, я очень явно ощущала ужас, увиденный во сне, голоса детей стучали у меня в голове.  

– Настюша. – Богдан обнял меня и усадил на диван. – Малыш мой, это был сон.  

– Это был очень хреновый сон, Богдан. – я наконец встряхнулась.  

– Малыш мой, идем.  

Мы снова легли в постель. Пытаться уснуть, было глупо, но, Богдану через пару часов нужно было вставать, я обняла его и замерла, чтобы не мешать ему, хоть немного поспать перед работой. Богдан вскоре заснул, я же всю ночь думала, почему меня стали мучать кошмары. Кто и почему хочет завалить меня? Что творилось в кругу братвы? В памяти всплывали обрывки фраз:  

«… Прости меня, Настя… прости нас… мы не успели…»  

«… – Настя, неделю назад Макар хотел поговорить с тобой, он сделал это?  

– Ты о чем?  

– Потом поговорим…»  

«… – Митяй хочет поговорить с тобой…»  

«… – Ты поговорить хотел.  

– Позже поговорим…»  

«О чем мы поговорим, Митяй? Чего не успел сказать мне Макар? Чего не успел Артур? Какого хрена творится, вообще? В чем они виноваты передо мной? За что я должна простить их? »  

В шесть утра проснулся Богдан, открыл глаза и посмотрел на меня.  

– Ты так и не спала?  

Я промолчала в ответ. Мы встали с постели, привели себя в порядок и спустились вниз.  

– Богдан, в понедельник я выйду на работу. – я виновато посмотрела на него.  

– Мы справляемся. Не торопись. – он поцеловал меня и вышел из дома.  

Я прошла в кабинет и достала из стола, так и не просмотренные мной папки с документами, оставленные братвой, мне было просто некогда.  

Я открыла первую папку и ужас, увиденный мной во сне, снова пронесся у меня перед глазами.  

«Прости нас, Настя» – прочла я на первом из листов, лежавших в папке.  

– Что за хрень, твою мать? – я отложила листок и принялась рассматривать вложенные в папку бумаги.  

Первый лист – исписан именами и фамилиями. Несколько фамилий перечеркнуты черным крестом, еще несколько решеткой...  

Следующий лист – пять фамилий и имен, через тире погоняло, обведены красным…  

Еще три больших плотных листа, сложенные втрое – карты, одна из них карта Ижевска, а еще две? Карты исчерчены и исписаны…  

– И че это, твою мать? – я не могла понять, что это и зачем мне все это нужно.  

Открыв папку, оставленную нотариусом, я обнаружила там лишь один лист, на котором были написаны шесть наборов цифр.  

Я рассматривала бумаги и карты, пытаясь понять, что это…  

В конце концов, я поняла, что мне нужна помощь.  

– Федор, зайди ко мне. – сказала я в рацию.  

Не прошло и двух минут…  

– Скажи мне, Федор, ты ходишь за мной по пятам и ждешь, когда я позову тебя?  

– Не понял. – он удивленно смотрел на меня.  

– Появляться так быстро, где бы ты не был… Ты ведь был во дворе.  

– Навык, Настя, не более.  

– Молодец. Посмотри, Федор. Скажешь мне что это, я тебя в звании повышу. – усмехнулась я.  

Федор подошел к столу и посмотрел на, разложенные на нем, карты.  

– Это однозначно карты, Настя.  

– Это, Федор, я понимаю. Какой местности карты?  

– Ну с этой ясно – настоящий Ижевск. Это. – он внимательно посмотрел вторую карту. – Это тоже Ижевск, Настя.  

– Но они ведь разные, даже по площади.  

– Да, Настя, разные. Разница между ними лет 15-ть – 20-ть.  

– То есть, это более старая карта Ижевска?  

– Да, Настя. Это, скорее всего, тоже Ижевск, но еще более молодой. – Федор рассматривал третью карту. – То есть, это три карты одного города с разлетом во времени около 20-ти лет. Сейчас Ижевск намного больше, чем был раньше, по этому они так сильно различаются. Я не уверен на счет третьей карты, столь молодым, Ижевск я просто не помню.  

– Хорошо. Что отмечено на этих картах?  

– Вот этого, Настя, я не знаю. Точнее, зачем все это отмечено, я даже предположить не могу.  

– А это, Федор? – я положила перед ним список с именами и фамилиями, отмеченные красным. – Все это, судя по всему, дело очень давнее. Ты слышал когда-нибудь эти имена?  

Федор внимательно прочел список.  

– Я слышал эти имена, Настя, но, ты права, уже очень давно. Ни чего конкретно я тебе не скажу, я сам тогда был еще молод и с криминалом общался лишь через Марка. Начало 90-х, Настя. Это друзья Макара, их посадили, больше я о них ничего не слышал.  

– А это, Федор? – я положила перед ним список отмеченный черным.  

Лицо Федора стало еще более серьезным.  

– Ты где это взяла, вообще?  

– Братва наследство оставила.  

– Честно говоря, я искренне надеялся, что все они давно передохли. Кресты на фамилиях, скорее всего, говорят о том, что эти уроды действительно, сдохли. Смотри.  

1. Квазимода. +  

– Тихон + – Леший #  

– Самсон # - – Тарас #  

 

2. Ставр +  

– Елизар + – Боксер  

– Пахом # - – Ермолай # -  

 

3. Кореец +  

– Султан + – Федот #  

– Еремей + – Дема #  

 

4. Адольф +  

– Митрофан + – Ермак # -  

– Панкрат # - – Абдула #  

 

5. Сизый +  

– Якут + – Памфил #-  

– Волчара # – Лука #  

– Серафим + – Касьян # -  

– Казимир # – Клим  

– Ефрем #  

 

Якут, Султан и Митрофан, однозначно, ушли в мир иной и остальные, видимо, тоже. Решетки, вероятно говорят о том, что эти люди сидят, минус против решетки может говорить о том, что они откинулись. Квазимода, Ставр, Кореец, Адольф, Сизый – я никогда не слышал этих имен, Настя. Остальные, имена справа – беспредел 90-х, слева я знаю лишь тех, кого знаешь и ты. Криминальная структура, Настя, далеко не все они Ижевские.  

– Какого хе. а им надо, Федор?  

– Об этом тебе может сказать лишь тот, кто знает их и знал Макара.  

– Спасибо, Федор, на звание заработал. – сухо ответила я, мои мысли были уже далеки от Федора. – Можешь идти, пока. Мне нужно кое-что проверить. Я не долго.  

Я вышла из дома и поехала в банк Макара, взяв с собой листок с комбинациями цифр. Единственное, что мне приходило на ум – это коды от банковских ячее. У братвы было три банка – Макар, Князь и Трифон, их я и решила проверить.  

– Добрый день, Григорий Макарович. – сказала я, войдя в кабинет Грома.  

– Добрый. – он удивленно смотрел на меня.  

– Времени у меня немного, объяснять некогда, проводи меня в хранилище.  

Гром проводил меня в бронированное хранилище.  

– Можешь идти. Ни кого сюда не пускай. – сказала я ему и прошла к ячейкам.  

Каждая ячейка имеет 6-ти значный код, в моем списке по 8-мь цифр… скорее всего номер ячейки…  

Провозившись с ячейками минут двадцать, мне удалось открыть первую… вторую… все. Остальные, видимо в других банках… Открывая ячейки, я приходила в тихий ужас…  

Закончив с банком Макара, я поехала в банк Князя… Трифона… Все повторилось.  

В легком шоке я покинула последний банк и поехала домой. «Что это? Зачем мне все это? Деть было некуда? Бред! » – каждая из ячеек братвы была туго набита валютой…  

Приехав домой, я снова прошла в кабинет, присела к столу и снова стала рассматривать карты.  

«Ни хрена я сама не пойму» – подумала я и позвонила в Москву.  

– Алло. Здорова, Митяй.  

– Привет, Мурена.  

– Вопросы у меня появились. Мы можем встретиться.  

– Да.  

– После обеда я буду у тебя. – сказала я, посмотрев на часы.  

– Жду.  

– Федор. – позвала я, выйдя из кабинета.  

– Да, Настя.  

– Корнея мне и «Стрекозу».  

Федор внимательно смотрел на меня.  

– Я не разберусь сама, Федор. Время перелета плюс часа два в Москве, к вечеру я вернусь.  

– Понял.  

За пару часов Корней догнал «Стрекозу» до Москвы. На вертолетной площадке меня встречал Митяй.  

– Привет, Мурена.  

– Здорова, Митяй. Корней, я часа на два. – сказала я Корнею и прошла в машину к Митяю.  

Митяй привез меня к себе домой.  

– Проходи, Настя.  

Я прошла в гостиную и присела в кресло, рядом с которым стоял журнальный столик. Макар присел напротив и посмотрел на меня.  

– Ты не обязан отвечать на мои вопросы, но, думается мне, что если не ты, то ни кто не прояснит мне ситуацию.  

– Я слушаю, Мурена, говори.  

– Скажи мне, Митяй, чего не успел сказать мне Макар? В чем они виноваты передо мной? Какого хе. а менты пришли провожать братву в последний путь? Что столь ценного в Ижевске? Бабла в нем не так уж и много, не больше, чем в любом другом крупном городе. Какого хе. а на Ижевск идет такая дикая охота? Ну и наконец. – я посмотрела ему в глаза. – Чего боялась братва, Митяй? Не опасались, они конкретно боялись. Чего? Почему я не знаю об этом? Что это, Митяй? – я положила на стол папку, оставленную братвой.  

– Об этом я и хотел поговорить с тобой, Настя. – Митяй закурил. – Твои друзья боялись лишь одного – той ситуации, которая произошла – ты осталась одна и они уже не смогут помочь тебе. Почему уже много лет Ижевск тонет в крови? Ты говоришь, в Ижевске не так много бабла. Ты представить себе не можешь, Настя, сколько бабла в Ижевске. – Митяй взял лист, на котором был список с крестами и решетками. – В далекие 70-е воротилами криминального мира были – Квазимода, Ставр, Кореец, Адольф и Сизый. В те же 70-е, за этими воротилами шла ожесточенная охота властей. В 72-м году, порешав между собой, они решили собрать один общий общак и сделать схрон, они понимали, что рано или поздно менты достанут их и решили припрятать общак до лучших времен. Схрон Квазимоды – общаки всех крупных городов Сибири осели в нем – золото, камни. Они успели спрятать общак, но в тот же день, при облаве все они были расстреляны при попытке к бегству. Схрон находится в Ижевске, где конкретно, ни кто кроме них не знал, но многие знали, что он есть. Шли годы, подросли сыновья этих воротил, Квазимода – Тихон, Федот и Самсон; Ставр – Елизар и Пахом; Кореец – Султан и Еремей; Адольф – Митрофан и Панкрат; Сизый – Якут, Волчара, Серафим и Казимир, подросли и мы. Я тогда тоже жил в Ижевске. В 90-е в стране начался бардак, что было хорошим прикрытием реальных причин, по которым Ижевск погряз в беспределе. Боролись с этим беспределом не только менты. Ни Макар, ни его парни никогда не были отмороженными. Да криминальные, но, «правильные воры» – это погоняло дали им сами менты. Меня посадили, Макар, Аристарх и Дед, как могли, отбивали Ижевск. Макар отрекся от семьи – жены и сына и встал над городом. Не ради денег и власти, лишь ради спокойной жизни своих детей они проливали кровь. Если бы Макар не решился на это, над Ижевском встал бы кто-то из окружения Волчары, что привело бы к еще более страшным последствиям. Макар до конца своих дней любил свою жену и молил Бога, чтобы сын простил его. Гром подрос и не осудил Макара. Дед и Аристарх были женаты, имели детей, встать над городом было не кому, большая часть кандидатов отбывала срок. Макар выдвинул условие. – Митяй посмотрел на меня. – Ты ведь задавалась вопросом, по какому праву коронованный вор держит в руках ствол? Это и было условием Макара. Он отрекся от всего, от чего полагалось, но, сказал, что не выпустит из рук ствол, пока Ижевск не перестанет тонуть в крови из-за этого гребанного схрона. Сходняк поддержал его, учитывая плачевную ситуацию Ижевска.  

Менты не раз сотрудничали с ними, как бы дико это не выглядело, менты знали и про схрон, и про причины войны в Ижевске, и о том, что сами они не удержат криминал в городе. Шесть лет крови, кто не сдох, тот сел. Остались единицы, но все последующие годы, вся кровь пролитая в Ижевске… – Митяй снова закурил. – Причин было много, цель была одна. И Якут, и Митрофан, и Султан. Арнольд тоже знал про схрон, но у того конкретно крышу повело, он реально мстил Марку, но вот Кабан, он имел свою цель. Имена слева – сыновья, справа – внуки, воротил 70-х. Кто-то сдох, кто-то сидит, кто-то откинулся и ждет.  

– Что произошло год назад?  

– Откинулся Панкрат. Макар ждал удара от него, именно Панкрат навел сына Якута на вас в день свадьбы твоих сыновей. Именно Панкрат со своими шнырями перекосил братву. Сам ушел, но и их увел за собой. Проблема в том, что Панкрат не самая важная персона в этой истории. Волчара и Казимир. Сейчас они сидят. В общем и целом Казимиру сидеть еще год, их сыновьям от года до пяти. У Волчары пожизненный. Именно Волчара представляет реальную угрозу. Но и брат его – Казимир, в долгу не останется.  

Менты на похоронах – именно те менты, которые давили беспредел вместе с братвой. Почему братва не рассказала этого тебе? Поверь мне, Настя, они готовы были трижды сдохнуть, лишь бы тебя это не коснулось. Ты просила Марка рассказать тебе о его жизни, он и рассказал, но лишь о том, что касалось его семьи и то, далеко не все. Макар хотел поговорить с тобой, но тянул, надеясь успеть дождаться Казимира и решить вопрос с ним. Макар не успел. Совсем не много, ему нужно было еще лишь пару лет. Молодняк Казимира будет козлить тебе Настя, когда выйдет Казимир, начнется реальная война. Мне не нужен этот схрон, он был не нужен ни кому из нас. Мы бы с радостью отдали его, лишь бы прекратить эти кровопролитные войны. Беда в том, что до сих пор ни один из нас не знает, где он, а те, кто ищет его, уверенны, что он у нас, еще больше они уверенны в том, что он принадлежит им.  

– Почему я? Лишь потому, что теперь я стою над Ижевском?  

– Ты сильный противник, Настя, но дело не только в этом. – он взял карту и положил ее передо мной. – Это точки, где предположительно может быть схрон. Это старая карта. В 90-е все точки проверить не успели. Смотри, что случилось после. Внимательно смотри, Настя. – он положил другую карту и нанес на нее те же координаты, что на старой карте. Ты понимаешь, что это?  

– Это моя земля, в разных районах города… – я выпила, налитый Митяем стакан коньяка, закурила, с ужасом понимая суть ситуации. – Митяй, ты понимаешь, что ты мне говоришь, вообще? – прохрипела я, негодование Мурены рвалось наружу. – Братвы нет. Война однозначно будет. Ты понимаешь, кто пойдет на эту войну? Кто должен сменить пацанов? Ты понимаешь, Митяй?! Мои сыновья!  

– Я понимаю, Настя. Но и ты ведь тоже понимаешь, что даже если ты снимешь с себя руководство Ижевском, продашь на хрен все свои земли, это уже не изменит ситуации. Казимир будет валить всех, пока не найдет схрон. Без тебя Ижевск загнется намного быстрее.  

– Я не дам ему валить моих сыновей!  

Осознавая, что ждет меня дальше, безжалостная душа Мурены, все больше наполнялась ужасом. Я снова закурила и какое-то время мы сидели молча.  

– У меня шесть ячеек, набитые баблом. – пытаясь сдерживать гнев, сказала я, понимая, что разговор еще не окончен.  

– Общак братвы.  

– Я догадалась. Че мне с ним делать?  

– Он пригодится тебе, Настя. Бабло братвы, рулишь им ты.  

– Я не коронованный вор, хранить общак братвы права не имею.  

– В этом плане, к тебе предъяв нет.  

– Почему схрон до сих пор не нашли?  

– Он есть, Настя.  

– Я не стану держать своих ребят в темноте.  

– Это твое право, Настя. Что делать дальше, решать тебе.  

– Это кто? – я положила перед ним с листок с пятью фамилиями.  

– Демид, Гвидон, Антип, Харитон, Боголеп. Вместе сели, вместе выйдут. Это друзья братвы, Настя, тянут по 12-ть лет строгоча. Это они завалили Серафима, Елизара и Тихона. В том же году, но позже закрыли Аристарха и твоих парней. Марк тогда воевал с Арнольдом, Макар со шпаной Казимира. Сначала думали, что и Марка Казимир давит, но нет.  

– Ясно. – сухо сказала я. – Когда конкретно откинутся?  

– В конце лета, скоро уже. Совсем немного не дождались их пацаны.  

– Ты мне можешь прояснить, что конкретно я должна сделать для них?  

– Не могу, Настя. Просто не знаю, как обстоят их дела. На виду все красиво, а что на самом деле хрен его знает, поистрепались они изрядно, при последней схватке с Казимиром. По сути, Настя, ты ни хрена ни кому не должна, решать тебе.  

– Как я выйду с ними на связь?  

– Гвидон свяжется с тобой.  

– У меня еще будут вопросы. – я встала с кресла, собираясь уходить.  

– Настя. – Митяй посмотрел на меня. – Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе.  

– У тебя есть дети, Митяй?  

– Двое сыновей. Так же как и Макар, я не живу с ними, но, тайны в этом нет.  

– Скажи мне, каким должен быть схрон, чтобы стоить их жизней? – он молчал. – Правильно, Митяй, если ты настоящий отец, то такого схона просто нет.  

Митяй вышел со мной из дома, по дороге до пустыря мы не произнесли ни слова.  

– Митяй, мне реально, не до Астраханска сейчас.  

– Я решу этот вопрос. До связи, Настя. – он пожал мне руку.  

– До связи. – ответила я и вышла из машины.  

 

Вернувшись домой, я на пару минут зашла в кабинет к Федору и незаметно для всех ушла в спортзал. Неописуемое состояние владело душой Мурены – невероятная ярость, невыносимая боль…  

Я дала волю своей ярости… боксерские груши, ввинченные в пол… груши, подвешенные к потолку… кирпичи… плиты… все разлеталось в клочья от беспощадных кулаков Мурены…  

 

Богдан спустился в гостиную.  

– Федор, Насти еще не было?  

– Приехала, попросила вызвать Вахтанга и ушла в спортзал. Зал закрыт изнутри.  

– Камеру включи.  

Федор и Богдан прошли в кабинет. Федор включил камеру… на мониторе появилась неистовая ярость Мурены…  

 

Никита, Данила, Степан и Глеб решили проведать Настю, после похорон братвы они почти не общались и решили этот вечер провести вместе.  

– Дядюшки, привет. – Камилла с бабушкой сидели в гостиной.  

– Привет, красавица. Здравствуйте, Алина Николаевна.  

– Добрый вечер, ребята.  

– Миллочка, а где наша мама?  

– Мамы нет, папа в кабинете.  

– Ясно. – ответили ребята и прошли в кабинет, где Богдан и Федор, наблюдая за Настей, пытались понять, что произошло.  

– Здорова.  

– Здорова.  

Ребята посмотрели в монитор.  

– Это че?  

– Судя по всему, нас чем-то очень порадовал Митяй…  

Федор позвал Корнея.  

– Как вы слетали в Москву.  

– Туда и обратно долетели тихо и спокойно. В Москве Анастасию Марковну встретил Митяй, обратно привез тоже он. Всю дорогу обратно летели молча. Анастасия Марковна выглядела кантуженно-разьяренной, простите, по-другому описать ее состояние я не могу.  

– Ясно. Иди, Корней.  

Корней вышел, ребята снова посмотрели на монитор.  

… – Су. а!!! – груши не выдерживали ярости Мурены. – Ты отняла у меня друзей! – боль и отчаяние разрывали мою душу. – Ты отняла у меня родных! – слезы и ненависть душили меня. – Я не отдам тебе сыновей!!! – перед глазами всплывали, увиденные во сне, залитые кровью тела молодых парней, в ушах стучал жалобный стон малышей. – А-А-А-А. – разбив несколько плит, я опустилась на пол. – Не отдам. – прохрипела я, обида, боль и отчаяние переполнили меня. – Нет!!! – безудержный рев вырвался из груди Мурены. – Нет!!! …  

 

… – Да у нас, похоже, охе. енные проблемы. – Степан серьезно посмотрел на друзей.  

– Скоротали, твою мать, вечерок за дружеской беседой. Какого хе. а опять произошло?  

– Зная Настю, ясно лишь то, что что-то очень хреновое…  

 

… Проревевшись, душа Мурены снова заполнилась неистовой яростью…  

– Не отдам! – яростно заорала я, подпрыгнув с полу, мощный кулак Мурены… еще одна груша рассыпалась песком…  

Я ушла в душевую кабину. Простояв под ледяной водой с полчаса, я взяла себя в руки. «Я напугаю детей… переполошу родных… я не имею права…»  

Из спортзала вышел бездушный робот…  

У камина не было ни кого. «Слава Богу. – подумала я и ушла в кабинет. – Твою мать». – в кабинете сидели ребята.  

– Привет. – они внимательно смотрели на меня.  

– Привет. – сухо ответила я, лихорадочно соображая, как мне поговорить с ними, я надеялась сделать это позже, сейчас я хотела побыть одна.  

Я присела к столу и посмотрела на ребят. Стальной жестокий взгляд смотрел на них. Что я могла сказать им? Готовьтесь, ребята, уже очень скоро нас начнут валить? Прячьтесь? Убегайте? Уезжайте? Что мне сказать им? Я сидела молча, выпила стакан коньяка и закрыла лицо ладонями. Минут 10-ть стояла невыносимая напряженная тишина.  

– Настя, хорош.  

– Говори, как есть. У нас проблемы?  

– Я ненавижу эту фразу. – я убрала ладони от лица, закурила и посмотрела на ребят. – Я ненавижу ее, когда слышу ее от вас. У меня охе. енные проблемы, у вас проблема лишь одна – у вас есть друг – Мурена. Федор. – я посмотрела на него. – Что с бойцами?  

– Набираю.  

– Оцепляй весь район, чтоб не одна мышь не проскочила.  

– Понял.  

– Что Вахтанг?  

– Вылетел сразу, скоро должен быть.  

– Хорошо. – ответила я и посмотрела на ребят. – Мне нужно поговорить не только с вами. – я взяла телефон. – Трофим, Гром, Платон, Олег, Рустам, Гордей, Игнат и трое парней из Салихана, которые занимались делами Остапа, Бугра и Прохора – Михей, Потап и Фома, примерно одного возраста со Степаном. – Подождем. – сказала я своим ребятам, обзвонив парней.  

Мы сидели молча, я думала о том, что сказал мне Митяй, ребята терпеливо ждали.  

Первыми приехали Платон с ребятами.  

– Здорова. – поздоровались они, войдя в кабинет.  

– Здорова. – сухо ответила я.  

– Что у нас на повестке?  

– Криминальная история Ижевска. Подождем и начнем.  

В кабинет вошли Трофим и Гром, следом Михей, Потап и Фома. Поздоровались и присели. Еще минут через 15-ть Корней проводил в кабинет Вахтанга, с которым были его сын – Гаспар и Леха-Змей.  

– Теперь можно и поговорить. – сказала я, окинув взглядом ребят. – Скажите мне, кто-нибудь из вас знает, чего боялся Макар? – я посмотрела на Вахтанга, он был старшим среди нас.  

– Макар, так то, вообще ни хрена не боялся. – ответил он.  

– Хорошо. Кому из вас знакомо выражение – Ижевский схрон Квазимоды?  

– Эту легенду мы слышали еще пацанами. – ответил Михей. – Но, лишь, как легенду не более.  

– Много лет назад, из-за этой легенды было пролито немало крови. Молодняк верил в эту легенду и начинал дуреть. На одном из сходняков, было решено забыть и никогда не вспоминать о ней. Любое упоминание о ней жестоко каралось. Больше мы о ней не слышали. – Вахтанг внимательно смотрел на меня.  

– Информация была скрыта и не распространялась. – я посмотрела на ребят. – Очень хорошо скрыта. Только вот Ижевский схрон Квазимоды не легенда, а очень даже реальность. Макар молчал и не успел поведать мне историю Ижевска, что привело к тому, что сейчас я совершенно не готова к серьезным действиям. Я молчать не собираюсь. Вы должны быть в курсе, за что завалят меня и чего стоит ожидать вам. Вы имеете права решить, как вам жить дальше. Как бы я сейчас не жалела об этом, все вы связаны со мной… – я рассказала им о том, что поведал мне Митяй. – Ижевск не просто так, уже много лет поделен на сектора, так проще контролировать ситуацию. – я положила на стол карту и нанесла на нее несколько линий. – Город поделен на четыре сектора. Остап, Бугор и Прохор, на их участках нанесено по две отметки. Основной участок – Макар, Князь и Трифон – здесь 12-ть точек, 8-мь из которых находятся на моей земле. Я не собираюсь готовить вас к войне. Я рассказала вам все это лишь для информации, во избежание неожиданностей, которые будут иметь очень серьезные последствия. Я хочу, чтобы вы ушли от меня. Отреклись, отвернулись, Как угодно. Я работаю одна, вы к моим делам не имеете никакого отношения. Трофим, Гром. – я серьезно посмотрела на них. – Когда я ставила вас на места ваших отцов, я не знала о реальной ситуации Ижевска. Сейчас... – Трофим и Гром серьезно смотрели на меня, но пока молчали, я перевела взгляд на Михея, Потапа и Фому.  

– Не пойдет. – жестко сказал Потап и поставил галочку на карте, отметив участок, который контролировал Остап.  

– Я начинаю понимать, чего боялся Макар. – Платон взял из рук Потапа маркер и отметил участок Бугра.  

Гаспар молча отметил участок Прохора.  

– Вахтанг, ты понимаешь, во что впрягается твой сын?  

– Мой сын, Настя, уже не один год является моей правой рукой. Участок не самый сложный, Гаспар, Трофим, Гром и Змей вполне вытянут его.  

Последним взял в руки маркер Степан.  

– Я не хочу этого. – жестко прошипела я, посмотрев на всех их.  

– Не боялся Макар ни смерти, ни зоны, ни Казимира, ни кого-либо еще. – Платон снова посмотрел на меня. – Зная тебя, Настя, он боялся лишь одного – твоей реакции на возникшую ситуацию.  

– Приказать ты нам не можешь. Заставить – не получится. – Потап серьезно посмотрел на меня. – С тобой или без тебя, эта война касается нас напрямую и гораздо больше, чем тебя. Единственное, в чем я уверен – Макар знал, кого он оставляет вместо себя.  

– То, что мы обсуждаем эту ситуацию у тебя дома, а не в каком-нибудь кабаке, говорит о том, что ты веришь нам. – самоуверенный взгляд и тон Фомы почему-то настораживали меня.  

– То, что братва не сказала нам об этом, говорит лишь о том, что они не успели. Они не ожидали удара от Саяна. – Вахтанг положил передо мной папку. – Ни кто не ожидал. Я собрал тебе информацию. Саян родился сукой и умело маскировался, под пули шел, чтобы братва верила ему, но… Поверить не могу, что Кедрач был его родным братом.  

– Заметь, Настя, когда мы поставили тебя над Ижевском, мы тоже не знали реальной ситуации города. – посмотрев на меня, сказал Рустам.  

Я положила на стол листок со списком друзей Макара, и посмотрела на ребят.  

– Насколько я помню, в этом году? – снова Потап посмотрел на меня.  

– Да. – ответила я.  

– Серьезные ребята. Ждем.  

Я посмотрела на часы, мы просидели уже больше трех часов, за окнами было темно…  

– Идем ужинать. – сказала я, вставая из-за стола.  

Фома был прав, явного недоверия у меня к ним не было, причин не верить им тоже, но, я совсем не знала Фому, Потапа и Михея, я понимала, что теперь общаться нам предстоит довольно тесно и хотела присмотреться к ним за ужином и заодно обсудить дальнейшие действия.  

Артур. Макар. Князь. Трифон. Остап. Бугор и Прохор. Ни кто никогда не заменит их… но, я должна принять ситуацию, как есть…  

Далеко не каждому были открыты двери в мой дом, но все знали, чего стоит, неоправданное доверие Мурены…  

– Не удобно, Мурена, дети.  

– Ты прав, при детях не очень удобно употреблять погоняла.  

Михей, Потап и Фома видели, как легко я впустила их в свою жизнь, но, я сделала это совсем не из легкомыслия… проверять их на прочность, времени совсем нет. Узнать их ближе мне нужно было, как можно скорее.  

– Идем.  

Мы вышли из кабинета, я провела всех в гостиную, где уже собрались дети.  

– Добрый вечер. – чуть не хором сказали они.  

– Добрый. – ответили ребята и присели к столу.  

Салиханская братва с удивлением наблюдала, как изменилась ситуация, после того, как мы вышли из кабинета. Во главе стола присел Богдан, рядом с детьми – милая нежная мамочка, Мурена растворилась, Настя, улыбаясь, общалась с детьми.  

Дети поужинали и убежали наверх, Алина Николаевна и Туся ушли с ними. Во главе стола по-прежнему сидел Богдан, но… «Настя ушла вместе с детьми, на ее место присела Мурена», мужик равный своему мужу, но собравшиеся уже были не равны ей.  

– Что-то не так? – поставив на стол коньяк, спросила я у Салиханской братвы, их удивленные взгляды не ускользнули от меня. – Мне показалось, вы неплохо наслышаны обо мне? Мне показалось?  

– Нет, не показалось. Макар и Князь немало говорили о необычной женщине Ижевска.  

– Тогда что?  

– Ни чего. Действительно, необычная.  

Богдан разлил коньяк по стаканам, мы выпили и какое-то время сидели молча.  

– Что думаешь делать, Настя?  

– Перекапывать Ижевск, однозначно, смысла нет. Пока не знаю. Подумаю. Как Макар узнавал, кто и когда откинулся из шпаны Квазимоды?  

– Гвидон свяжется с тобой…  

 

 

 

Глава 3.  

 

Уже за полночь, разошлись ребята. Богдан стоял у окна, я подошла со спины и положила ладони ему на плечи, он обернулся и обнял меня.  

– Какие мысли, Настя?  

– Не знаю, Богдан. Пока, я ни в чем не уверена. Нужно присмотреться к троице, что встала на место Остапа. Богдан… – Мурена серьезно смотрела ему в глаза.  

– Не смей. – он не дал мне договорить, понимая, что я хочу сейчас лишь одного, чтобы все они исчезли с этой планеты. – Не смей, Настя. – он обнял меня. – Лишь вместе мы сможем пережить все.  

– Богдан. – я решила не начинать бессмысленный спор и сменить тему. – Я всегда уверена в том, что я делаю, но… Я хочу, чтобы ты знал, мне очень важно твое мнение. Отец никогда не спорил со мной, он лишь давал мне мудрые советы, но ты, Богдан. Я хочу знать, что думаешь ты. Я хочу знать, чего хочешь ты. Не уходи в тень, никогда. Я очень не хочу, чтобы ты принимал, как есть и лишь изредка позволял себе спорить со мной. Я очень хочу быть уверенна в том, что мы оба согласны с тем, что я делаю.  

– Настюша, я принял, как есть, лишь нашу с тобой жизнь, ты же знаешь, но, мы же оба понимаем, что во многом ты сильнее меня…  

– Мнение, Богдан… – я нежно поцеловала его губы. – Мне очень важно твое мнение…  

– Я очень люблю тебя, Настя… – его руки скользнули мне под халат и легли на мои бедра. – Я не хочу ни о чем думать… не сейчас… – его крепкие руки… нежные губы… – Такое мое мнение устроит тебя? – мой халат упал на пол.  

– Да, Данечка… Да, родной мой… ни какие войны не затмят моей любви к тебе… мне дорог каждый миг проведенный с тобой… Данека…  

– Настюшенька… девочка моя… Милая… нежная…Настенька…  

Объятия Богдана успокаивали меня, но совсем немного, мой мозг работал, как машина, я переваривала информацию и на душе становилось все тяжелее. Во мне не было страха, нет, но… зловещее звериное чутье не давало мне покоя. Я лежала тихо, думая, что Богдан спит.  

– Не пытайся, Настя, я знаю, что ты не спишь. – он протянул руку и включил ночник.  

– Не могу, Богдан, тревожно мне. Очень тревожно.  

– Ты перенервничала сегодня, Настя. Тебе необходимо отдохнуть. Я с тобой, малыш мой, завтра мы решим, что делать.  

Я понимала, что Богдан пытается успокоить меня, но сам переживает не меньше.  

– Да, Данечка. – я обняла его и заставила себя заснуть.  

И эта ночь была совсем не долгой… Меня снова мучали кошмары, еще сильнее, чем прежде.  

…Друзья…дети…реки крови… бесконечные взрывы и выстрелы…  

– Настюша. Настенька.  

Я открыла глаза и всерьез напугала Богдана. Безумие и страх были в моих глазах, тело сотрясала неимоверная дрожь. Я изо всех сил обняла Богдана, надеясь, что это лишь эмоции, оставшиеся ото сна. Богдан обнимал меня, как малого ребенка.  

– Это сон, Настюшенька.  

Я открыла глаза, невыносимая тревога продолжала грызть меня изнутри.  

– Это уже не сон, Богдан.  

Богдан посмотрел на мои трясущиеся руки и достал из тумбочки шприц. Сделав мне укол, он снова обнял меня. Препарат быстро сделал свое дело, я успокоилась и могла более здраво смотреть на ситуацию. Я закурила, встав у открытого окна, Богдан встал рядом.  

– У нас больше нет времени, Богдан. – я серьезно посмотрела на него. – Этого года у нас нет. Казимир явится раньше. Мы должны найти этот гребаный схрон и быть готовы, что за ним уже идут.  

– Я не могу спорить с твоей интуицией, Настя, даже если это просто перенапряжение и усталость, как ты любишь говорить, когда не хочешь пугать меня. Что тебе снилось?  

– Тот единственный кошмар, который я не смогу пережить.  

– Мы не допустим его, малыш мой. Мне плевать, что подумают о нас, я не вижу другого варианта уберечь детей… Вика и Ника, Милена, Юля, Марина, Анна и Ангелина…  

– Да, Богдан, они беременны и беззащитны, как наши малыши. Олежек у Регины еще совсем маленький, так же как и младший малыш Сеньки и малыш Назара…  

 

На следующее утро, первым делом я отправилась в гости к менту, который уже давно был на пенсии.  

– Добрый день, Дмитрий Михайлович.  

– Добрый. – он внимательно смотрел на меня.  

– Да. Я тоже, даже представить не могла, что когда-нибудь посмею обратиться к Вам, но, мне очень нужна Ваша помощь…  

– Я помню тот безумный беспредел и Марту Аскольдовну очень хорошо помню, очень я ее уважал, было за что. Я подумаю, что можно сделать. Я позвоню.  

– Спасибо. – ответила я и покинула его дом.  

Приехав домой, я прошла в кабинет, где над картами ломал голову Богдан.  

– Ну что? – я встала с ним у стола.  

– Хе. ня какая-то, Настя. 18-ть точек, за столько лет их давно бы уже перерыли, что-то не так в этой карте. У тебя что?  

– Сказал позвонит.  

Я присела к столу, у меня зазвонил телефон.  

– Слушаю. – сухо ответила я в трубку.  

– Здорова. Светлая память пацанам.  

– Здорова. – я поняла, что это звонит Гвидон, звонит он из зоны, понятно, что телефон слушают.  

– Пока все по-прежнему. Грев мне с воли скинь.  

Я не успела ни чего ответить, он отключился. Тема для разговора у нас была одна. Душу снова заскребла когтистая лапа дьявола, сердце сжалось в комок… Я посмотрела на Богдана, он внимательно смотрел на меня.  

– Гвидон звонил. Пока ни каких новостей. Просто обозначился. Грев, я так понимаю, мой ответ Гвидону…  

 

На следующий день мне позвонил Дмитрий Михайлович, мы договорились о встрече. Вернувшись с нее, я прошла в кабинет к Федору.  

– Как обстановка, Федор? – я присела к его столу.  

– Стабильно. Бойцов набираю, пока только 20-ть.  

– Ясно. 20-ть значит 20-ть. Помнишь, Федор, я обещала тебе путевку в санаторий?  

– Насть? – он удивленно смотрел на меня. – Вроде не время.  

– Самое время, Федор. Ты охренеешь, когда узнаешь, в каком санатории тебе предстоит отдыхать. 50-т лучших бойцов, за исключением Корнея, летят отдыхать с тобой…  

– Настя, набранные бойцы не проверены…  

– Корней будет проходить стажировку. Федор, мне наплевать, что будет здесь, ты обязан уберечь малышей. Я отдаю в твои руки то, что свято для меня и ни кому больше я не могу доверить их. Ты сам все понимаешь, Федор.  

– Все так хе. ово, Настя?  

– Я могу лишь догадываться. Собирайся, вылетаешь завтра в три часа ночи...  

 

Тем же вечером я собрала у себя ребят и молодых парней. Платон, Рустам и Трофим тоже были здесь. Мы прошли в кабинет.  

– Здорова. – как обычно бодро, поздоровались ребята.  

– Здорова. – сухо ответила я и присела к столу.  

Не задавая лишних вопросов, ребята посмотрели на меня, Федор проверил кабинет на предмет прослушек и тоже присел к столу.  

– Насть? Кому мы не верим? – спросил Рустам, имея в виду прослушки.  

– Я пока не знаю, об этом позже. – я серьезно посмотрела на них. – Завтра ночью наши прекрасные половины едут отдыхать. Отнимаем у жен телефоны и сдаем их мне. Ни какой связи, абсолютно ни какой. Ни телефона, ни интернета, ни чего-либо еще. Как долго? Я не знаю.  

– Так Казимиру вроде год еще, Настя?  

– Нет у нас никакого года.  

– Есть информация?  

– Нет у меня ни какой информации. Можете смело называть меня паникершей, но, я прошу вас, не спорте со мной. Трофим, пеленай мать и Оксану (жена Трофима). На счет братьев, решай сам.  

– Оксана беременна, Настя. Как долго…  

– У нас почти все беременны, Трофим.  

– Понял.  

– Скажите мне, Платон и Рустам, вы были знакомы с Михеем, Потапом и Фомой прежде?  

– Нет, Настя. Марк, возможно и знал их, нам с ними пересекаться не приходилось. Что-то не так?  

– Я просто не знаю, кто они.  

– Вахтанг мужик правильный…  

– Наши пацаны были правильными и искренне верили Саяну. Для общей информации, жены и дети отдыхают у меня на даче, той, что в заповедной таежной зоне. Ни какой связи, во избежание прослушивания и определения их местоположения…  

 

Поговорив с ребятами, я поднялась в комнату Тимура.  

– Как дела, Тим? – я присела с ним на диван и положила руку ему на плечи.  

– Нормально, мам. – он обнял меня, склонив голову мне на грудь.  

– Тима. Тебе нужно уехать, Тим…  

Тимур поднял голову и посмотрел на меня перепугано и растерянно, моя прямота, мать ее…  

– Нет, Тимур. – ответила я на его немой вопрос. – Ненадолго, Тим, просто отдохнуть и малыши тоже…  

– У нас проблемы, мам? – он снова не дал мне договорить.  

– Тимур, ты уже взрослый парень и прекрасно понимаешь, что порой происходит в моей жизни. Тебе и малышам лучше уехать на какое-то время.  

– Мам. – он снова крепко обнял меня. – Мамочка, я тебя очень прошу, не прогоняй меня…  

– Тимур, не говори так. Поможешь Тусе с малышами…  

– Мамочка, Туся сама справится. Я прошу тебя, позволь мне остаться с тобой. Я не посмею ослушаться тебя, но я тебя очень прошу, мамочка. – он посмотрел мне в глаза. – Я только нашел тебя… Я прошу тебя… позволь мне быть рядом… – мысль о расставании со мной повергла его в шок, я слышала боль в его голосе.  

– Тим. – я обняла его и поцеловала его макушку.  

– Мамочка, я умоляю тебя… пожалуйста…  

Я понимала, что если я скажу ему, что подумаю, он не будет спать всю ночь.  

– Хорошо, Тимур, но…  

– Все, что скажешь.  

– Ложись, отдыхай. – я поцеловала его висок и вышла из комнаты.  

 

Следующей ночью все наши женщины и дети покинули Ижевск. Куда? На чем? В каком направлении? Ни кто ничего не видел и не слышал, даже мужья и отцы, они лишь усадили жен и детей в машины и попрощались с ними дома.  

Следующий месяц было тихо, взгляды ребят говорили мне о том, что они не очень довольны, но… Меня продолжали мучать дикие кошмары, из ночи в ночь я видела ужасы, которые разрывали мое сердце и я понимала, что совсем не напрасно отправила родных отдыхать. Парни же по несколько часов в день изматывались на полигоне…  

Гвидон еще раз связывался со мной, сообщив, что уже скоро он, Харитон и Боголеп будут дома, Антипу и Демиду оставалось чуть больше…  

 

…Очередная ночь кровавых сновидений… Богдан не смог встряхнуть меня, не сделав мне укол. Введя мне успокоительное, он крепко обнял меня, еще минут 10-ть я не могла прийти в себя.  

– Настюша. Настенька, маленькая моя…  

– Прости меня, Богдан. – я посмотрела на него, меня все еще сотрясала нервная дрожь. – Я совсем измучила тебя. Может, ты в другой комнате будешь спать?  

– О чем ты говоришь, Настя? Перестань, ты не измучила меня… не измучила. – Богдан не стал говорить о том, что мое поведение пугает его, я и сама это понимала, с ужасом думая о том к чему это может быть…  

Пару часов нам все же удалось поспать, теперь каждое мое утро начиналось мрачно и хмуро, я очень скучала по малышам и молила всех Богов, чтобы с ними все было хорошо, а после таких ночей, мне было совсем паршиво.  

Не было еще и восьми часов утра, у меня зазвонил телефон и этот звонок очень насторожил меня.  

– Алло.  

– Здравствуй, Настя. Увидеться нужно.  

– Когда и где?  

– Через час в парке.  

– Хорошо.  

Я убрала телефон, в голове проносились черные мысли…  

– Настя?  

– Мент звонил. Мне нужно уехать на пару часов. – хмуро ответила я. – Я сама ничего не знаю, Богдан…  

 

Центр города. Ижевский парк.  

– Здравствуй, Настя.  

– Здравствуйте, Дмитрий Михайлович. – ответила я, стараясь сохранять хладнокровие. – Что за срочность?  

– Плохие новости, Настя. – полковник закурил и не стал тянуть с ответом. – Сегодня ночью Никольская и Уральская тюрьмы потерпели небывалое нападение заключенных. Из мест лишения бежали Волчара и вся его шпана, кроме них еще два десятка отмороженных зэков. По всем прогнозам они идут на Ижевскую тайгу и уже этой ночью они будут здесь. Через две недели откинутся Гвидон, Боголеп и Харитон, следом за ними Антип и Демид, стоило полгать, что Волчара не пропустит их в Ижевск, у него пожизненный, ему по хрен. Я не представляю, что будет здесь твориться, Настя. Казимир, видимо, решил прийти на помощь братцу немного позже. Ему то и сидеть осталось не полный год. Такие вот у нас дела.  

– Спасибо, Дмитрий Михайлович. – понимая, что мои сны рвутся стать реальностью, я находилась в полушоковом состоянии, стараясь не показывать его.  

– Ты знаешь, Настя, Марта Аскольдовна была честным ментом и чтила закон, но, всю свою жизнь была преданна мужу и его понятиям по жизни. Когда речь заходила о жизни ее сыновей для нее переставали существовать и законы и понятия.  

– Спасибо. – ответила я, понимая к чему он это говорит. – До встречи. – я пожала ему руку и прошла в машину.  

 

Приехав домой, я обзвонила всех своих парней…  

Через час все они были у меня...  

 

Вечером мы с Богданом сидели у Камина, Тимур был с нами… одиноко и тоскливо было всем…  

– Анастасия Марковна. – ко мне подошел Корней. – Пройдемте со мной.  

Мы прошли с ним в кабинет.  

– Что-то не так, Корней?  

– Все хорошо, Анастасия Марковна. – ответил он и приложил указательный палец к губам.  

Он присел к столу, вернее под стол, я за ним… мощная прослушка … почти не заметная. Мы встали, Корней взял карандаш и листок.  

«Удаляем? »  

«Нет» написала я ему. «Где еще? »  

«В гостиной».  

«Оставляй все, как есть».  

«Понял».  

– Как обстановка, в общем?  

– Все тихо и спокойно.  

– Хорошо. – это было сказано для тех кто нас слушал.  

Мы вышли из кабинета, Богдан внимательно смотрел на меня. Я молча взяла его телефон, телефон Тимура и свой и отдала их Корнею, Корней удалился, Богдан продолжал смотреть на меня, я жестами объяснила ему, что нас слушают.  

Корней вернулся минут через 20-ть, прослушивался лишь один из моих телефонов, один телефон был у меня повседневным, второй был предназначен для важных дел и разговоров, к нему доступа не было ни кому.  

– Прогуляйся по району, Корней, проверь обстановку.  

– Понял. – ответил Корней и отправился проверять дома и телефоны ребят.  

 

Как и говорил Михалыч, этой же ночью беглые зэки были в Ижевской тайге. Но вот, где в тайге? Менты прочесали тайгу вдоль и поперек и ни хрена это не дало, но, все знали, что зэки именно в тайге, просто зэки знали, где там можно надежно укрыться.  

Три дня было относительно тихо…  

 

В следующие три дня было совершенно три налета на административные здания города. Проверялись подвальные помещения… Шныри Волчары проверяли отмеченные на карте точки. Город за эти долгие годы изменился, где-то вообще были построены новые здания, но Волчару это не останавливало, он намеревался перевернуть Ижевск вверх дном и найти этот гребанный схрон и уж точно ни в коем случае не допустить, чтобы Гвидон нашел его первым. Мне же казалось, что если этот схрон на самом деле и есть, то искать его нужно совсем в другом месте…  

 

К концу недели мне позвонил начальник УБОП и попросил приехать, благо это был уже не Рябой, а вполне здравый мужик, у которого не возникало желания лезть ко мне на рожон, принципы моей работы он знал – моя позиция – оборона, нападение крайне редко. Знали об этом и остальные менты, знали, что я не пылаю к ним любовью, но понимали, что я вполне здравый человек, сколько бы крови не было на мне. Дружбы между Муреной и ментами не было никогда, но и открытой вражды, на данный момент, тоже не было. В данной ситуации у меня не было резона светить свои отношения с ментами, мы договорились встретиться в сквере у пруда.  

 

Ижевск. Восточная часть города. Сквер.  

Я вышла из машины и метров 200-ти прошла пешком, присела на сдвоенную скамью, на второй скамье, спиной ко мне, сидели трое мужчин – начальник УБОП –полковник Зибров Денис Иванович, нынешний мэр – Кириленко Виктор Сергеевич, и начальник местного РОВД – полковник Марченко Сергей Николаевич.  

«Че за сходка? » – подумала я, присев на скамью.  

– Добрый вечер, Анастасия Марковна. – услышала я за спиной.  

– Добрый. – не поворачиваясь к ним, так же не громко ответила я.  

– В курсе, что в городе творится?  

– В курсе.  

– Твое отношение к городу и его жителям сподвигло нас поговорить с тобой.  

– Конкретнее. Не люблю я ни кому ненужных прелюдий.  

– Мы можем быть взаимовыгодны друг другу.  

– Менты и мэрия объединились и решили подтянуть к себе мокрушницу? – хмуро усмехнулась я.  

– Понимай, как хочешь. И все же, я говорю серьезно.  

– Поняла я, что серьезно. Что совсем все хреново?  

– Хуже некуда, но будет еще хуже.  

– Что конкретно вам нужно от меня?  

– Мы в курсе и про схрон и про его дележ, мы не в курсе, где он.  

– Так и я не в курсе.  

– Всего, было три набора карт – один у прежнего мэра, другой у Рябова, после них мы не смогли ничего найти, возможно, они сейчас у Волчары. Третий набор был у братвы, тебе, что-то известно о нем?  

– Кое-что.  

– Анастасия Марковна, нам этот схрон на хрен не нужен, я вообще не уверен в том, что он есть, но ты ведь понимаешь, что шпана Волчары захватывает именно отмеченные на карте участки. Мы лишь хотим уберечь жителей.  

Я закурила и какое-то время сидела молча, они терпеливо ждали.  

– Пиши. – сухо сказала я и назвала ему 18-ть адресов, отмеченных на карте. – Я не хочу этой войны и вы это знаете, но эта война затронет меня, как ни кого из вас и это вы тоже знаете. Я очень постараюсь сильно не шуметь, но я ничего не обещаю. Я вас услышала, услышьте и вы меня, на сигналы в мой адрес, отправлять наряд не раньше, чем через час, пожалейте, если не моих ребят, то хотя бы своих. ОМОН не сломает Волчару и пришли вы ко мне именно потому, что прекрасно это понимаете.  

Я встала со скамьи и не спеша пошла к машине.  

– Сколько крови на ней, а ведь вполне адекватный человек.  

– Подумай о том, что станет с городом без нее. Какой бы отмороженной ее не считали, она права, без нее Волчара разнесет город…  

 

Вернувшись домой, я застала Богдана и Тимура у камина.  

– Привет.  

– Привет. – ответили они мне.  

– Че грустим? – я присела рядом, они молча посмотрели на меня. – Мне тоже дерьмово. Пошлите ка, свежим воздухом подышим.  

– Далеко пойдем?  

– Просто прогуляемся.  

Наш район состоял из четырех улиц по 10-ть домов, строились еще две. В этом районе не было обычных горожан, что на данный момент очень радовало меня. Здесь же пока жили и парни из Салихана. За несколько лет мне удалось сделать так, чтобы в этом районе жили лишь «свои» и шальные пули и взрывы не касались мирных жителей. Как я и планировала, район обнесли высоким бетонным забором. Я не боялась… Я вообще, ни хрена не боюсь. Нет, боюсь. Я очень боюсь за жизни своих родных…  

Гуляя по ночным улицам, я осматривала окрестности, Богдан понимал, что прогуляться я пошла в первую очередь для того, чтобы проверить обстановку в районе. Прогуляв часа два, мы направились в сторону дома, нам встретилась еще одна компания, гуляющих.  

– Здорова.  

– Здорова. – я ответила непринужденно, но эта встреча мне очень не понравилась.  

Фома и двое, незнакомых мне, парней с ним.  

– Гости? – сухо спросила я.  

– Да, ребята проведать заехали.  

Мы перекинулись с ними парой фраз и пошли домой.  

 

Волчара продолжал изводить город, ментам не особо удавалось сдерживать его. Совершив очередной налет, Волчара со своими шнырями «растворялся» в недрах тайги. Дошло дело до моих земель. Но, мои бойцы не рядовой ОМОН, первой отмеченной точкой оказался продуктовый супермаркет, здание под который сдавалось мной в аренду. В этом здании много лет назад находилась совсем другая организация, но, подвальные помещения не подвергались реконструированию, как и само здание. Около трех часов дня в супермаркет попытались прорваться шесть рыл в масках и с автоматами, покупатели и персонал, понятно, были очень напуганы, но, до захвата заложников дело не дошло, не один из нападавших не ушел живым от моих бойцов, я думала, о том, что дальше намерен предпринять Волчара…  

 

В эту ночь меня не мучали дикие кошмары, но спала я все равно не спокойно, мне снился Герман, наша последняя ночь с ним, сердце снова сжимала боль и тоска.  

… – Герман… Герочка… Ты не посмеешь оставить меня… Ты не имеешь на это права… Я не смогу жить без тебя… Герочка…  

… Лай собак… стрельба  

– Герочка. – я проснулась в холодном поту, на улице рассветало, Богдан не спал и хмуро смотрел на меня. – Богдан?  

– Ты разочарована?  

– Богдан, перестань.  

– Все хорошо. – он встал и ушел в ванную.  

Приняв душ, он стал собираться на работу.  

– Дань, ну ты че? – я видела его, все еще хмурое, настроение.  

– Все, хорошо, Настя. Мне пора. – он поцеловал меня и спустился вниз.  

Я вышла на балкон, закурила и посмотрела в окно. Осматривая двор, мой взгляд упал на машину Богдана, стоявшую за домом. Снова лицо Германа стояло перед моими глазами, машина Богдана стояла именно в том месте, где когда-то погиб Герман. Перед глазами проплывал тот ужасный день, тревога все сильнее сжимала мое сердце, ужасное предчувствие терзало мою душу. Голову затуманивали события давно прожитых дней. Я затушила сигарету и выбежала из комнаты.  

– Герман! – я и сама не поняла почему назвала Богдана Германом.  

Богдан уже стоял в дверях и еще более хмуро смотрел на меня, я подбежала к нему, взяла его за руки и посмотрела ему в глаза.  

– Это уже перебор, Настя.  

– Богдан, прости меня. Я прошу тебя, не уходи.  

В голове творилось нечто, огонь, кровь стрельба...  

– Мне нужно на работу.  

– Не нужно, Богдан…  

– Настя, перестань. – он вышел на улицу, мой мозг готов был взорваться, зловещие кадры не хотели отпускать меня, напротив, воспоминания накрывали меня все сильнее, я физически ощущала пережитый когда-то ужас…залитый кровью снег… окровавленные тела… глаза застилала пелена… – Богдан. – я с силой взяла его за плечи.  

– Я уже опаздываю, Настя. – он хмуро посмотрел на меня и нажал кнопку на пульте от машины, намереваясь завести ее, увидев это, волна ужаса накрыла меня с головой.  

Секунда… мгновение…раздался оглушительный взрыв, не особо мощный, но если бы Богдан завел машину с ключа, сев в нее, от него не осталось бы ни чего. Машина стояла за домом и, лишь это уберегло и Богдана, и меня. Вместо того, чтобы среагировать на взрыв, я изо всех сил обняла Богдана, одну ладонь положив ему на голову, другой крепко обняв его спину. Я находилась в каком-то бредовом, явно, не здравом состоянии. Перед моими глазами стояло разорванное на части тело Богдана и я еще сильнее обняла его.  

– Не отдам. – как в бреду хрипела я. – Нет, су. а! Нет! – и снова кровь застилала мой взор, все виденные мной кошмары смешались в моей голове, ужас и страх разрывали душу. – А-а-а-а-а-а-а!!!  

Ехавшие на работу ребята, увидев взрыв, устремились к нашему дому. Первыми во двор вбежали Степан, Глеб и Данила, за ними подъехали молодые парни, во дворе суетилась охрана…  

Степан и Данила смотрели мне в глаза и понимали, что я не вижу их, Степан обошел нас и посмотрел на Богдана, который пытался встряхнуть меня.  

– Настюшенька, милая, прости меня. – Богдан понимал, что виденный мной сон, был очередным предупреждением. – Я с тобой, Настенька. Я ни куда не поеду. – впервые в жизни Богдан чувствовал себя маленьким мальчиком в сильных руках Насти. – Малыш мой, ты задушишь меня. – задыхаясь, прохрипел он и наверное лишь это вернуло меня в реальность.  

– Данечка. – я ослабила объятия и посмотрела на него.  

– Прости меня, Настюшенька.  

Я снова обняла его, волна ужаса отпустила меня, но лишь ненадолго. Теперь, мой мозг выдавал мне другую ясную и ужасную картину – окровавленное тельце моего маленького Марика… Осмотревшись, я поняла, что во дворе находятся все, кроме Тимура.  

– Тимочка. – прошептала я и снова ужас накрыл меня, но на этот раз волна ярости подавила его, все еще обнимая Богдана, я повернулась и посмотрела на бойцов. – Где Тимур?! – яростно прохрипела я.  

– К Назару ушел, сказал ненадолго.  

– Ты че, твою мать, не видишь? – я отпустила Богдана. – Назар стоит перед тобой!  

– Его не было у меня. – прохрипел Назар.  

– Вне зоны. – Корней пробил телефон Тимура и с ужасом посмотрел на меня.  

– Я ж тебя, порву на хе.. – я взяла Корнея за горло.  

– Настя. – Богдан взял меня сзади за плечи. – Настя, я прошу тебя. – он с силой сжал мои руки.  

Я отпустила Корнея и, взяв рацию, связалась с бойцами, дежурившими на посту, при въезде в район.  

– Кто выезжал сегодня из района?  

– Друзья Фомы. Аким Данилович, Никита Юрьевич, Григорий Макарович и Трофим Артурович, больше ни кого не было.  

– Тимура сегодня на районе видели?  

– Ни как нет, Анастасия Марковна.  

– Хе. ово смотрите, вашу мать. – прохрипела я, убрала рацию и посмотрела на ребят. – Рабочий день отменяется. 10-ть минут на сборы.  

Ребята покинули двор, мы с Богданом тоже переоделись и снова вышли на улицу. Я присела к столу и включила ноутбук, Богдан присел рядом.  

– Тимочка, мальчик мой, маякни мамочке. – я пыталась отсветить его через телефон и повешенный на него жучек.  

Во двор вошли ребята и присели рядом. Мне, наконец, удалось засечь сигнал жучка, был звук, но не местоположения. Мы слушали, что происходит с Тимуром, пытаясь понять, где он.  

… – Где отпрыски Мурены? – каждый вопрос сопровождался жестоким ударом.  

– Не перестарайся, валить его пока команды не было. Дай мне его телефон… – Контакты… Вика… Регина… Камиллочка… Определить местоположение… Все в одной точке… Тайга… судя по всему, действительно, дача Мурены.  

… – Говори, пи. ореныш мелкий… – звук от удара по телу… – Где мамашина дача, сученыш?..  

– Пошел ты… – еле слышный хрип Тимура…  

– Определи по координатам, придурок…  

 

– Погнали.  

Сев по машинам, мы устремились на дачу. Взяв рацию, я связалась с бойцами, дежурившими на даче.  

– Жди гостей. С ними Тимур.  

– Понял.  

Когда включился телефон Тимура, я смогла определить его местоположение. Они находились немного ближе к даче, чем мы, в противоположной части города. По времени они должны прибыть на дачу минут через 40-к, мы соответственно, чуть позже.  

 

– Выгружайся, пи. ореныш, приехали. – крепкая рука взяла Тимура за шиворот и вышвырнула его из машины. – Я не буду валить тебя. Твоя мамаша сама тебя завалит, когда узнает из-за кого передохли ее отпрыски. – усмехаясь произнес один из шнырей Волчары, извлекая из багажника авто РПГ.  

Еще один из шнырей держал Тимура, который вырывался из рук, порываясь прорваться в дом, трое стояли рядом и еще трое сидели во второй машине. Раздался выстрел из РПГ… от дачи остались руины…  

– Иди, спасай своих. – державший Тимура, издеваясь заржал и швырнул Тимура на землю.  

Шныри сели по машинам и сорвались с места. Тимур поднялся с земли и бросился к догорающему дому.  

– Нет!!! Нет!!!  

Один из бойцов схватил его, не дав ему вбежать в пылающий дом.  

– Пусти! – орал Тимур. – А-А-А-А-А-А-А!...  

 

До дачи оставалось меньше четверти пути, мы услышали взрыв и увидели, поднявшееся к небу черное облако дыма и гари.  

 

Машина Степана.  

– Папа. Пап, там ведь не было ни кого, да?.  

– Ефим, твою мать, вытри сопли. Не время. – жестко ответил Степан. – Вы че, вашу мать, решили, что Настя все же выжила из ума? Она прекрасно понимала, что детей давить начнут в первую очередь, потому и спрятала их.  

– Но ведь она сама сказала, что они на даче. И зачем мы забирали у них телефоны, если по ним их и вычислили?  

– Ефим, твою мать! Настя же сказала, для общей информации…  

– Где они?  

– Я не знаю. Ни кто не знает…  

 

Я снова связалась с бойцами на даче.  

– Тимур жив? – больше меня не интересовало ни чего.  

– Жив. Сильно избит. Порывается в огонь. У него дикая истерика, он не слышит меня.  

– Смотри за ним.  

 

Нам на встречу летели два джипа Mitsubishi Pagero. Мой верный и преданный Хаммер давно покинул меня, но, он ясно дал мне понять, что броня в машине не может быть лишней. Моя 8-миметровая Тундра переоборудована и перелицована, брони в ней было гораздо больше, чем было в Хаммере, усиленный движок… подвески… стальная решетка по всей ширине бампера… Сверхмощный БТР не иначе…  

Дорога, на которую мы выехали, имела лишь один выезд, в противоположном направлении был тупик – глухая бетонная стена.  

Джипы перли прямо на нас по ширине дороги, не собираясь сворачивать. Я сворачивать не собиралась тоже. Ребята держались за мной. Я вдавила педаль газа в пол… лобовое столкновение… свернуть обратно на прилегающую, с которой шныри выехали на главную дорогу, ума у них не хватило… Протаранив джип, Тундра вмяла его в бетонную стену, у тех, кто остался жив после лобового столкновения, не осталось не единого шанса… Второй джип попал под шквальный обстрел моих ребят… Едва я отъехала от стены раздался взрыв, впереди еще один…  

Через 10-ть минут мы были на даче. Бойцы залили пеной то, что от нее осталось. Перед грудой пепла, упав на колени, рыдал Тимур… Боже, что творилось с ним…  

Мы вбежали во двор.  

– Тимур. – я подбежала к нему и подняла его с колен.  

– Не-е-е-т! – он вырвался из моих рук. – Пристрели меня! Я умоляю тебя, пристрели меня. Я сам застрелюсь. – он потянулся к моей кобуре.  

Я отдала Беретту, стоявшему рядом Назару и изо всех сил обняла Тимура, понимая, что он не просто в шоке, он не в себе, он был уверен, что малыши были на даче.  

– Тимур.  

– Мама! Это я убил их! Убей меня, я прошу тебя. – он рыдал навзрыд и захлебывался слезами.  

– Ты ни кого не убил, Тим. – тихо шептала я.  

– Они сгорели заживо, из-за меня!  

– Там ни кого не было, Тимур. – не было смысла пытаться перекричать его, я тихо но убедительно продолжала шептать ему на ухо, прижимая его к своей груди.  

– Как? – казалось, он вообще перестал соображать. – Ты же говорила… и их телефоны…  

– Телефоны, действительно были здесь. Лишь телефоны и все, Тим. Так было нужно, Тимур, чтобы они остались живы. Прости меня. – я положила ладонь ему на голову и прижала ее к своей груди, он снова заревел навзрыд, но уже не кричал.  

Шок отступал и мозг Тимура сигнализировал о том, что он избит и ему нужна помощь. Слабость валила его с ног, он немного затих, я взяла его на руки и прошла с ним в машину. Кирилл и Вадим, вместе с Назаром присели в машину Глеба. Ребята поехали домой, Мы с Богданом повезли Тимура к Никите.  

 

Два часа спустя. Клиника Никиты.  

– Что, Никита?  

– Сотрясение. Пара ребер. Повреждено колено, вероятно бита, чашечка не разбита, но с неделю похромает.  

– Никита, он пережил сильный шок…  

– Этого невозможно не заметить, Настя. Забирай, я заеду вечером.  

– До вечера, Никита. Будь осторожен.  

– До вечера.  

 

Мы вернулись домой. Я проводила Тимура в его комнату, помогла ему лечь в постель и присела рядом.  

– Как ты, Тим?  

Он взял меня за руку, потянулся, присел и крепко обнял меня.  

– Мама. – снова слезы покатились из его глаз. – Я не боялся, что они убьют меня, но… Мамочка, я очень боялся… я и сейчас боюсь… Я очень хотел, быть в тот момент с ними…  

– Прости меня, Тимур. Ты должен научится выживать. Прости меня, мальчик мой. Поверь, я ненавижу себя за то, что не могу дать вам другой жизни.  

– Не нужно, мама. Ты дала нам счастливую жизнь. Ты очень умная, я хочу быть таким, как ты, я просто очень боюсь за малышей и девчонок. Очень боюсь, мама.  

– Я тоже боюсь, Тимур. Мы сможем пережить все это. Мы не имеем права не справится…  

 

 

 

Глава 4.  

 

На следующий день, встав рано утром, я собиралась в соседний город Кипарисово, почти четыре часа езды от Ижевска, в 10-ть утра мне нужно было быть у ворот. Вчера, уже поздно вечером, мне снова позвонил Гвидон и сообщил о том, что сегодня для него, Харитона и Боголепа прозвенит столь долгожданный звонок.  

– Настя, не стоит тебе ехать одной.  

– Богдан, ты должен быть дома, ты же понимаешь.  

– Гвидон звонил тебе на телефон, который слушают, нет ни каких гарантий, что встречать его ты будешь лишь ты.  

– Я знаю, Богдан. Справимся. Волчара знает, что до обеда меня точно не будет в городе. Богдан, ты должен быть здесь.  

– Ребят возьми.  

– Богдан, вы должны быть вместе.  

Богдан проводил меня до машины.  

– Я осторожно, Богдан. Береги себя.  

Он крепко обнял меня и я отправилась в путь.  

Первую половину пути я проехала вполне спокойно, дальше, мне преградило путь, произошедшее на трассе ДТП и задержало меня почти на полчаса. Кое-как объехав затор, нарушая все ограничения скорости, моя Тундра летела в Кипарисово. Я понимала, что это не случайная авария и то, что если я опоздаю и Гвидон с парнями выйдут за ворота до того, как я подъеду к ним, они не то что домой не доедут, они не успеют отойти от ворот. Въехав в город, проблем больше не возникло, я успевала, но минута в минуту, малейшее промедление и все…  

К воротам зоны вела асфальтированная дорога метров 500-т, въехав на нее, я заметила на обочинах справа и слева три припаркованных внедорожника.  

«Ждете, суки. – гневно думала я. – Хер дождетесь…»  

Как я и думала, в джипах сидели по три мордоворота и стояли они там не просто так. Ворота открылись, я увидела троих мужчин и, стоявшего рядом с ними, конвоира с автоматом, который поторапливал парней тем же автоматом, уперев его дуло в бок одному из мужчин. В зеркало заднего вида, я увидела дуло автомата, наведенное на парней из одного из джипов, стоявших на обочине… На скорости подъехав к воротам, я развернула Тундру правой стороной к воротам, поставив ее так, что от машины до ворот осталось не больше метра. Не выходя из машины, я открыла обе двери справа, что говорило Гвидону о том, что на радужные встречи времени нет.  

– Удачи. – ехидно сказал Гвидону мент, посмотрев на стоявшие на обочинах джипы.  

– И вам не хворать. – сухо ответил Гвидон, обратив внимание, на то куда посмотрел мент.  

Парни присели в машину, на сидении каждого лежал «Калашников», бронник и маленькая черная шапочка, которая закрывала голову намного лучше солдатской каски, такое же обмундирование было и на мне. Присев в машину, они молча оделись и посмотрели на меня. Я вдавила педаль газа в пол, понимая, что менты в курсе того, что Гвидона намеревались завалить прямо у ворот и ни каких мер они предпринимать не станут. Пролетев мимо припаркованных внедорожников, мы услышали автоматную очередь, которая намеревалась разнести заднее стекло моей «Тундры».  

– Добро пожаловать домой. – сухо сказала я, прервав молчание, джипы ехали за нами, пока не предпринимая больше ни каких мер. – Мурена. – представилась я.  

– Гвидон. – он сидел на переднем сидении, справа, и серьезно смотрел на меня.  

– Боголеп.  

– Харитон. – представились его друзья, сидевшие на заднем сидении.  

Примерно ровесники Макара, возможно чуть моложе. Внешний вид безошибочно говорил о том, кто они…  

На разговоры времени не было, как только мы выехали из города, «друзья» решили поиграть с нами в кошки-мышки с использованием огнестрельного. Харитон, держа автомат, потянулся к кнопке на двери, намереваясь, опустить стекло и открыть огонь.  

– Не стоит. – сухо сказала я.  

Внедорожники «взяли нас в кольцо» – один спереди, один слева, один сзади. Ехавший слева джип поравнялся со мной. Устраивать перестрелку смысла не было, нужно было действовать жестко и быстро. Я достала из бардачка гранату.  

– Пригнись. – сказала я Гвидону и опустила стекло на своей двери.  

Гвидон отстегнул ремень безопасности и пригнулся к полу. Открыв свое окно, я откинулась назад, пропустив перед собой автоматную очередь. Пули, пролетев над головой Гвидона и встретившись с бронированным стеклом, посыпались на Гвидона… я выдернула из гранаты чеку и швырнула ее в открытое окно ехавшего рядом джипа, из которого на меня смотрело дуло автомата.  

– Гвидон, пристегнись!  

Педаль газа в пол… джип взорвался уже сзади нас, перекрыв путь тому, кто ехал за нами. Впереди ехал еще один… столкновение… теперь, он уже пытался оторваться от нас… бесполезно… несколько жестких маневров… джип слетел с трассы и покатился с крутого косогора… взрыв… Нас догонял третий последний внедорожник. Сбросив скорость, я развернула Тундру в обратную сторону и снова вдавила педаль газа в пол… лобовое столкновение… После такого столкновения живых остаться не должно было в принципе, ни в их машине, ни в моей, так бы и было, но, моя Тундра в два раза крупнее и мощнее их джипа, я на его месте сделала бы все, чтобы избежать этого удара, исход которого был ясен. Мои пассажиры «утонули» в подушках безопасности, у меня она не сработала намеренно. Тундра снова устремилась на Паджерик, но уже сбоку. Столкнув его с трассы, я направила Тундру на Ижевск. Гвидон и парни справились с подушками и снова посмотрели на меня, я посмотрела в зеркало заднего вида.  

– Все нормально?  

– Нормально. – ответили они. – Волчара?  

– Волчара, мать его.  

У меня зазвонил телефон. Входящий видеозвонок, я понимала, что Богдан сходит с ума, закрепив телефон на передней панели, я ответила на звонок.  

– Да, Богдан.  

– Как вы, Настя? – спросил он, видя, что я не одна, он видел лишь Гвидона, но было ясно, что от ворот я их забрала.  

– Нормально, Богдан, что дома?  

– Пока тихо.  

– Часа через два будем дома. Я позвоню еще.  

– Я жду. – ответил Богдан и отключился.  

Я закурила и посмотрела на парней.  

– Я не в курсе, что вам известно обо мне. Мне о вас не известно ни чего, кроме того, что вы друзья Макара. С Макаром у нас были довольно тесные отношения, но он никогда не говорил мне о вас. Все, что он мне оставил – это листок с, написанными на нем, вашими фамилиями и именами. Я в принципе, человек прямой, а сейчас на длительное знакомство времени у нас нет вообще, поэтому коротко и ясно. Мне пока ясно лишь одно, если Макар дал мне о вас знать, значит, он надеялся на меня, меня интересует, на что конкретно.  

Они молча и хмуро смотрели на меня.  

– В чем проблема? Я чужой вам человек и дико напрягаю вас?  

– Нет, не напрягаешь.  

– Я попросила, коротко и ясно.  

– Коротко и ясно, погибшие пацаны были единственными, кто ждал нас на воле и сейчас, мы, по сути, вышли в никуда. Так понятно? – Гвидон серьезно смотрел на меня.  

– Вполне. Что намерены делать?  

– Поблагодарить Волчару за радужную встречу и долг вернуть заодно.  

– Ясно. Сегодня остановитесь у меня, дальше посмотрим.  

– С чего такое радение за совершенно чужих людей? – спросил меня Харитон.  

Мне не очень понравился его тон.  

– Я не собираюсь набиваться вам в друзья. Погибшие пацаны очень много значили для меня. Вы лично пока ни о чем меня не просили.  

Настроение у всех было хреновым, разговор не клеился, еще примерно час пути мы ехали молча. До Ижевска оставалось минут сорок, я набрала Богдана, его телефон не отвечал. Мой телефон, по-прежнему, находился на панели, я стала перебирать телефонную книгу: Степан… Данила… Глеб… не отвечал ни кто, я отправила видеовызов Тимуру. Тимур ответил почти сразу, на экране моего телефона появилась картинка, увидев которую, ярость порывалась затмить мой разум – Тимур сидел на диване в гостиной, сжимая в руках автомат, шапка, жилет…  

– Привет, мам. – ответил он.  

– Привет. Где папа, Тимур? – жестко спросила я.  

– Я не знаю. Он дал мне автомат, заблокировал дом и уехал.  

– Будь на связи, я перезвоню. – сказала я и разъединилась. – Твою мать! – прохрипела я, долбанув ладонями по рулю, педаль газа снова ушла в пол.  

Я включила поисковик в телефоне, пытаясь определить местоположение ребят. Все ребята были в одной точке.  

– Тайгу решил встряхнуть, су. а. – чуть слышно хрипела я, все ребята были в доме Платона.  

Въехав в Ижевск, я сразу же нарвалась на Гайцов с радаром, находясь на достаточном расстоянии от них, я врубила аварийку и нажала на сигнал.  

– Сваливай, твою мать. – в полголоса материлась я.  

Мент разглядел, наконец, кто летит на него и, поняв, что останавливаться я не собираюсь, отскочил на обочину. Таким же образом мы пролетели еще три поста, въехав на загородную трассу, я заметила впереди две машины скорой помощи. Ревя сиренами, Никита летел в район Кирово. Подъехав ближе, я «поморгала» Никите фарами, его скорая сбросила скорость, я поравнялась с ним.  

– Наш доктор. – сказала я парням, остановившись около Никиты, который уже вышел из скорой.  

Боголеп и Харитон сдвинулись, Никита присел рядом с ними, я снова нажала педаль газа до упора, обе скорые продолжили путь, но немного отставали от нас.  

– Давно стреляем, Никита?  

– Мне 20-ть минут назад позвонил Степан.  

Никита заметно нервничал, я не стала больше ни о чем спрашивать, стараясь, как можно скорее добраться до дома Платона. Подъехав к посту на въезде в район, мы обнаружили, что ворота лежат на земле, въезд преграждали семеро бойцов, увидев меня, они освободили проезд…  

У дома Платона стояли пять джипов разных марок, из-за них вели обстрел порядка 15-ти бравых ребят, несколько лежали на земле. Мои ребята находились за забором, отстреливаясь от гостей. Я подъехала вплотную к забору, слева от меня стояли джипы «друзей», справа находился вход во двор. По Тундре лупанула автоматная очередь…  

– Никита, уведи ребят от забора.  

Никита открыл свою дверь… Лепила – дело святое, ни я одна понимала, что находящимся за забором парням очень нужна его помощь и заменить его не сможет ни кто. Никита вышел из машины, Боголеп и Харитон вышли следом за ним. Прикрывая Никиту собой и отстреливаясь от стрелявших в нас, они вошли во двор. Я развернула Тундру и немного отъехала от джипов «гостей». В багажнике моей «Тундры» лежал РПГ… одного выстрела вполне хватило… контрольная автоматная очередь Гвидона… ни каких шевелений со стороны гостей, лишь гарь и дым. Мы с Гвидоном вбежали во двор, у забора не было уже ни кого.  

– Эвакуатором до ближайшего подходящего косогора. – сказала я бойцам, указав на взорванные джипы.  

Бойцы ушли исполнять приказ, я осмотрелась – все мои ребята были изрядно «потрепаны».  

– Богдан? – я обратилась к нему, но осматривала всех.  

– Нормально, Настя. Ранены, но живы. Пятеро бойцов тяжелые.  

Во двор влетели, ехавшие следом за нами, машины скорой помощи. Бойцы подогнали эвакуаторы и, погрузив на них джипы и «гостей», покинули район. Менты «услышали» меня, когда приехал наряд, «гостей» уже не было в районе, хотя сигналы были однозначно раньше и они могли приехать в самый разгар перестрелки.  

– Капитан Угрюмов, на вас поступил сигнал.  

– У нас все в порядке. – я уверенно смотрела ему в глаза.  

– Пострадавшие… – он осмотрел раненных ребят.  

– Пострадавших нет, заявлений не будет, посторонних не было. – Платон, держась за простреленное плечо, жестко смотрел на мента. – Развлекаемся мы так, твою мать.  

Менты покинули двор Платона, Никита посмотрел на парней.  

– Грузись, поехали в клинику.  

Раненых бойцов погрузили в «скорые», Платон, Рустам, Гром и Михей прошли к моей машине, им тоже нужно было в больницу. Я отозвала Платона чуть в сторону.  

– Фомы не было?  

– Нет. Михей и Потап.  

– Платон, вечером нужно кое-что порешать.  

– Понял, подъедем.  

Мы вернулись к машине, ко мне подошли Богдан, Вадим и Кирилл.  

– Я отвезу, мам. – сказал мне Кирилл, посмотрев на наших новых знакомых.  

– Спасибо, Кирилл. Мне, действительно, нужно домой. – я отдала ему ключи.  

– Че, как сами? – я посмотрела на оставшихся во дворе ребят.  

– Нормально. – ответили они.  

– Знакомьтесь. – я представила им Гвидона, Харитона и Боголепа, они представились в ответ. – Потап, что с Фомой?  

– Сквозанул куда-то с утра, дело сказал важное, связи нет.  

– В восемь я жду вас у себя, есть вопрос, который пора решить. Быть должны все. – я снова посмотрела на Потапа.  

– Я понял. Найду.  

– До вечера. – сказали мне ребята и разошлись.  

Несколько бойцов остались наводить порядок во дворе Платона. Мы прошли к машине Богдана. Приехав домой, Богдан разблокировал вход, мы вошли в гостиную – на нас смотрело дуло автомата.  

– Все, Тимур. – я подошла к нему, он сильно хромал, одной рукой операясь на трость, другой он крепко сжимал автомат.  

– Привет, мам. – он опустил автомат и, продолжая сжимать его, обнял меня.  

– Привет, Тим. – я взяла из рук Тимура автомат и помогла ему присесть.  

– Идемте. – сказала я гостям и провела их наверх. – Как видите, не очень спокойно у меня, но, я не думаю, что в центре города вам будет спокойнее. Завтра решим этот вопрос.  

– Нормально, Настя. Спасибо. – ответил мне Гвидон, я для себя отметила, что я не называла ему своего имени и представилась, как Мурена.  

– Располагайтесь. – я провела их в комнаты. – Вещи доставят в течении часа. Я внизу.  

– Спасибо.  

– Не стоит. – ответила я и пошла к себе.  

Приведя себя в порядок, я спустилась вниз к Богдану и Тимуру.  

– Как дела, Тим? – я присела рядом с ним и положила руку ему на плечи.  

– Нормально, мам. Мне не страшно, правда.  

– Я знаю, Тимур. Молодец. – ответила я, отпустила его плечи и посмотрела на Богдана, он внимательно смотрел на меня. – Богдан. Сегодня они останутся у нас…  

– Я все понимаю, Настя. – сухо ответил Богдан.  

– Меня не устраивает такой ответ. Я просила тебя…  

Богдан встал с кресла, присел рядом со мной на диван, одну руку положил мне на плечи, другой взял за шею и крепко прижал меня к себе, я обняла его.  

– Как вы доехали, Настя?  

Я поняла, что больше всего измотало сегодня Богдана – он очень боялся за меня, пока меня не было.  

– Нормально, Богдан.  

– Настя. Меня такой ответ тоже не устраивает.  

– Пошумели слегка… Дань? – я посмотрела на него.  

– Все хорошо, Настя. Пусть живут, я не против. На войне, как на войне. – продолжая держать меня за шею, он поцеловал меня в щеку.  

– Спасибо.  

– Анастасия Марковна. – к нам подошел Корней. – Служба доставки.  

– Сканируй и принимай.  

Корней ушел и вернулся обратно с тремя пакетами.  

– Чисто. – сказал он мне.  

– Отнеси это гостям.  

– Понял. – ответил он и ушел.  

Минут через двадцать в дом вошли Кирилл и Вадим.  

– Как дела? – спросила я у них.  

– Нормально, мам. Съездили тихо.  

В гостиную спустились Гвидон, Харитон и Боголеп.  

– Идем обедать. – сказала я.  

Мы прошли в столовую и присели к столу.  

– Богдан – мой муж, хозяин этого дома и глава нашей семьи. Кирилл, Вадим и Тимур – наши старшие сыновья. – прояснила я, гостям.  

– Приятно. – ответили они.  

Богдан разлил по стаканам водку.  

– Отметить ваш звонок по-другому, пока не получиться, вечером мне нужно порешать серьезный вопрос. За встречу. – я подняла стакан.  

– Большего и не нужно. – они серьезно посмотрели на нас с Богданом. – Благодарны.  

– Завтра я решу вопрос с жильем для вас. Будут вопросы, поддержу.  

– На данный момент вопрос, который нужно решить, у нас вроде общий?  

– У вас своя война с Волчарой, у меня своя. Я ни чего не имею против вас, но в свою войну я ни кого впрягать не собираюсь.  

– Мне крайне жаль, Настя, если ты восприняла мой вопрос в машине, как недоверие. Я не хотел. – Харитон серьезно посмотрел мне в глаза. – Доверять нам тебе пока не с чего и все же, вопрос с Волчарой, вместе мы решим гораздо быстрее, хотя бы потому что мы знаем его и его повадки. Нам не нужен схрон. Волчара и Казимир должны нам и не мало.  

– Я смотрю этот гребанный схрон, вообще ни кому не нужен, он есть вообще?  

– Есть. – уверенно ответил мне Гвидон. – Ну так, что, Настя?  

– Посмотрим…  

У меня зазвонил телефон (тот, который не прослушивался).  

– Слушаю. – ответила я.  

– Кафе «Меринда», через час.  

Я убрала телефон и посмотрела на Богдана.  

– Мне нужно отъехать на пару часов. – Богдан хмуро смотрел на меня. – Просто в город.  

– Мы с тобой, мам? – Кирилл и Вадим понимали, хмурое выражение лица Богдана – он не может уехать и не хочет отпускать меня одну.  

– Да, вы со мной. – ответила я, Богдан слегка расслабился.  

 

Приехав в почти безлюдное кафе, я оставила Кирилла и Вадима в машине и прошла в зал, в углу за столиком сидел Михалыч.  

– Добрый день.  

– Добрый. – я присела к столу и заказала кофе.  

– Надолго не задержу. Вот, Настя, привет вам передали. – он протянул мне флэшку.  

– Спасибо. – я взяла в руки единственную радостную весть. – Как они? Как обстановка?  

– Нормально, Настя. Нормально.  

– Спасибо вам. – еще раз сказала я и покинула кафе.  

– Мам? – Кирилл и Вадим посмотрели на меня. – Все хорошо?  

– Да, ребята, есть на сегодня и хорошие новости, но позже…  

 

Вернувшись домой, мы застали Богдана у камина, гости были на верху.  

– Мне нужна помощь, Богдан, я одна не успею. – сказала я, посмотрев на часы, было уже 18-30.  

Богдан прошел со мной в кабинет.  

Я вставила флэш. карту в компьютер и скопировала ее на еще одну. На флэшке было несколько папок, которые мне нужно было скопировать на отдельную флэшку каждую. Я протянула Богдану флэшку с копией и несколько пустых флэш. карт, на которых я написала имена ребят.  

– У нас радостные вести, Богдан. Нам нужно сделать копии ребятам…  

 

Рабочий день Никиты закончился, торопиться ему было не к кому и он сразу поехал к нам.  

– Привет. – хмуро сказал он, пройдя в гостиную.  

Настроение Никиты было очень подавленным. Радоваться, конечно, было не чему, и все же…  

– Привет. – я внимательно посмотрела на него.  

Никита налил себе стакан коньяка и присел рядом со мной на диван, Богдан сидел в кресле напротив.  

– Ник, не пугай меня. Что еще произошло?  

– Ничего, Настя, я просто устал.  

– Ник. – я снова посмотрела на него. – Не хочешь, не говори. Давай просто выпьем.  

Богдан налил стаканы, мы молча выпили, закурили.  

– Хе. ово, мне, Настя. Очень хе. ово. – наконец заговорил Никита. – Марина не очень благополучно ходила беременность. Она уже должна была родить…  

– Никита, очень редко мы будем выходить с родными на связь, но если что-то будет не так, Федор сразу сообщит мне. – я поставила на стол небольшую коробку с флэшками и достала из нее ту, что предназначалась для Никиты. – Я не знаю, что на них, Ник, мы сами еще не смотрели, успели лишь отсортировать записи. Я очень надеюсь, что это хоть немного успокоит тебя и всех нас.  

Я протянула ему флэшку, он посмотрел на часы, у нас оставалось полчаса.  

– Давай ноутбук. – уверенно сказал Никита.  

Я принесла из кабинета ноутбук, Никита вставил флэшку и включил видеозапись. На экране появилось изображение Марины с малышом на руках.  

– Привет, родной мой. Я очень надеюсь на то, что с тобой все хорошо. – Марина приподняла малыша, показывая его в камеру. – У нас все хорошо, Никита, условия хорошие, обстановка спокойная. – из глаз Марины покатились слезы. – Я знаю, что ты не очень хотел этого, но… Мне очень плохо без тебя, Ник, я назвала малыша Никитой. Я очень люблю тебя. Я знаю, что так нужно… Я очень хочу к тебе. Я прошу тебя, береги себя. Ты очень нужен нам. Дождись нас, я умоляю тебя. Я знаю, о чем ты думаешь, я не буду плакать, Никита, я обещаю тебе… Я все понимаю, Ник. Я буду ждать сколько будет нужно, я лишь прошу тебя береги себя. – слезы градом катились по щекам Марины. – У нас все хорошо, не переживай за нас. Ты очень нужен нам. – она поцеловала кулачок малыша и помахала им в камеру. – Береги себя.  

Запись закончилась, Никита продолжал смотреть на экран ноутбука. Аскольд, Степан, Данила, Никита – они не умели плакать в принципе, сейчас, впервые в жизни, по щеке Никиты скатилась скупая мужская слеза. Он поднял голову и посмотрел на нас.  

– Никита. – хрипло произнес он. – Никита Никитич.  

Богдан снова налил стаканы, я посмотрела на Никиту.  

– Мы справимся, Ник…  

 

К восьми часам стали съезжаться ребята. Вахтанга я тоже пригласила. Потап нашел Фому, тот ни чего не подозревая, вел себя вполне уверенно. Мы прошли в кабинет и присели к столу. Вахтанг, Потап, Михей и Фома были знакомы с Гвидоном, Харитоном и Боголепом – общались еще до того, как их закрыли и, как я поняла, весьма тесно. Фома, оказалось, приготовил мне «сюрприз» и решил начать вечернюю беседу первым.  

– Мне крайне жаль, что сегодня я не смог быть с вами. Были очень важные дела и, на тот момент, я был вне зоны, соответственно не в курсе. Неприятные у меня новости, Мурена. – я внимательно посмотрела на него, он продолжил. – Меня очень интересовал вопрос, кто сливает информацию о нас и решил выяснить. Оказалось, что среди нас есть мышки, которые стучат и Волчаре и ментам. Я говорил тебе, Мурена, не стоит ставить молодняк на серьезные дела. – он передал мне конверт.  

Я открыла его, там были фото, просмотрев их, я пожалела о том, что не завалила Фому сразу – на фото были Трофим и его братья – Егор и Роман. Связь с ментами и шпаной Волчары, отображали эти фото. Я посмотрела фото и положила их перед ребятами.  

– Че за блуда? – ребята, посмотрев фото, были в недоумении и серьезно смотрели и на меня и на Трофима.  

– Какая, на хе., блуда? Стучит, говорю молодняк. – Фома чувствовал себя очень даже уверенно и вел себя высокомерно. – Перевалить сучат и весь разговор. Мурена. – его очень возмутил мой совершенно спокойный вид. – Я не понял, ты че сидишь? Из-за этой су. и пацанов наших чуть не перевалили. Я его су. а сам завалю.  

Он встал из-за стола и направился к Трофиму. Я тоже встала, преградив путь Фоме.  

– Ты че, твою мать? Ты его еще и покрывать будешь?!  

Я взяла его правой рукой за горло и, сжимая ее, злобно смотрела ему в глаза.  

– Ты кого развести пытаешься, пи. оренок? – хрипела я. – Меня или ребят моих? Сыновья Аристарха – мои сыновья. Ты, су. а, на меня пасть открыть решил? – он захрипел в моих руках, я швырнула его обратно в кресло. – Утухни, ублюдок, вопрос сегодня по тебе.  

Он заткнулся, я посмотрела на Трофима.  

– Че это за хрень, Трофим?  

– Как я теперь понимаю, тупо развод. Скорость превысил, ментам бабла скинул. Я им, а не они мне. – он положил передо мной фото с участием ментов. – Виноват, Настя, я не знаю этих упырей. – передо мной легли фото со шнырями Волчары. – Тупо прессануть решили, перекрыли трассу… я им пояснил.  

– Картотеку изучай. – я дала ему флэш. карту с мордами тех, кого ему стоит знать в лицо. – Чтобы в курсе быть, кто тебя пытается прессовать и какого хрена. – жестко сказала я.  

Трофим виновато посмотрел на меня и присел в свое кресло. Жестокий взгляд Мурены окинул всех, находящихся за столом и остановился на Потапе, Михее и Фоме.  

– Когда вы впервые вошли в мой дом, мне показалось, что вы неплохо наслышаны обо мне. Видимо, мне все-таки показалось. Если бы вы хоть немного знали меня, вы были бы в курсе того, что войти в мой дом не значит стать мне другом и то, что я вот так запросто ввела вас в курс наших дел и позволила занять положение в городе, не говорит о том, что я стала доверять вам. Да, Фома, ты ведь так и решил? Ты, ублюдок, решил, что Мурена доверчивая легкомысленная идиотка? Или вопрос с моей дачей не твоя подача? Ты считаешь, что бойцы мои дебилы и твой друг вот так запросто смог проникнуть в мой дом? Ты считаешь, что я даже не догадываюсь о том, что сейчас происходит в комнате моего сына? – я яростно смотрела Фоме в глаза. – Мой сын перенес тяжелое заболевание и сейчас еще до конца не оправился от него, твои друзья опять же, изрядно подмолодили его. Но ты знаешь, Фома, насколько бы не был слаб, на данный момент, Тимур, он сын Мурены и с одним ублюдком, подобным тебе он вполне справится. – я включила, висевшую на стене, плазму и вывела на нее изображение комнаты Тимура. Тимур лежал на постели, дремал… к нему подошел мужик, взял, лежавшую рядом, подушку и положил ее на голову Тимура… Резкий удар по ушам… нападавший пошатнулся… Тимур не мог устойчиво стоять на ногах… в ход пошла его трость…  

– Корней, приведи его сюда.  

Корней вышел из кабинета и вернулся с тем, кто пытался задушить Тимура.  

– Твой друг, Фома? Ты че, придурок, решил, что ты умудрился «слушать» меня? Это я тебя слушала. – я сорвала прослушку, прикрепленную к столу снизу и положила ее на стол, Фома заметно побледнел. – Корней. – я посмотрела на Корнея, он открыв дверь кабинета, вышел в гостиную, извлек прослушку и положил ее рядом с первой, я достала жучок из своего телефона. – Я слушаю тебя, Фома.  

– Су. а! – из-за стола сорвался Вахтанг. – Третий из шайки Якута, ты, су. а! Я порву тебя, ублюдок…  

– Вахтанг! – я жестко посмотрела на него.  

Вахтанг присел обратно и накрыл голову ладонями, уперевшись локтями в стол, понимая, насколько его положение плачевное.  

Лежавшая на столе передо мной рация, подала сигнал.  

– Слушаю. – ответила я.  

– Анастасия Марковна, восемь рыл за забором.  

– Работаем. – ответила я бойцу и посмотрела на ребят. – Идем. – сказала я им.  

Встав из-за стола, я вышла из кабинета, ребята прошли за мной. Мы вышли во двор, где бойцы уже держали, навестивших нас гостей, поставив их на колени и приставив к их головам автоматы.  

– Автоматы, гранаты. – доложил мне боец.  

Я снова окинула жестким взглядом всех присутствующих. Салиханские ребята прибывали в явном недоумении. Я молча подошла к одному из гостей.  

– Говори. – прохрипела я, сдавив его горло.  

Он молчал, я сильнее сжала руку.  

– Фома… – задыхаясь прохрипел он. – Работает на Волчару…  

Мои пальцы прорвали его плоть, из его горла полилась кровь, он хрипел, пытаясь вырваться из моих рук… резкий рывок… он упал, заливая землю кровью…  

– В бункер их. – сказала я Корнею, указав на Фому и его горе-друзей.  

Я серьезно посмотрела на Вахтанга, Михея, Потапа, Гвидона, Харитона и Боголепа… «Чего мне ждать от вас? …»  

– Такой вот, хреновый у нас получается расклад.  

Мы снова вернулись в дом. Я вымыла руки и прошла в кабинет, где уже сидели ребята. Я закурила и посмотрела на них.  

– Мурена. – Вахтанг виновато смотрел на меня. – Я ввел су. у в твой дом. Мне нечего сказать тебе.  

– Да, Вахтанг, ты ввел су. у в мой дом. В результате чего могли погибнуть мои друзья и мои дети. – я внимательно смотрела на него. – Связаться со мной – подписывать смертный приговор себе, тронуть моих ребят – подписать приговор себе и всем, кто верит тебе, посягнуть на жизнь моих детей – приговорить своих. Ты в курсе, что стало с Митрофаном, Вахтанг?  

– Мурена, нет. – прохрипел Вахтанг. – Гаспар не виноват… – он с ужасом и мольбой смотрел на меня.  

– Мне было тяжело, когда погибли мои друзья. Я верила им, они верили мне. Их больше нет, но, в моей жизни есть ребята, которые верят в меня. Я склоняюсь к тому, что я поторопилась принять помощь из вне, поставив, тем самым, под угрозу жизни своих друзей. – я пристально смотрела в глаза Вахтанга и его друзей. – Я ни кого больше не задерживаю.  

– Мурена…  

– Иди, Вахтанг. Иди.  

Салиханская братва покинула мой кабинет, я посмотрела на своих ребят, они серьезно смотрели на меня.  

– Мне нужно подумать. – ответила я на их немой вопрос. – Радостные вести для нас. – я раздала им флэшки. – На сегодня все…  

 

 

Глава 5.  

 

Ребята разошлись, Гвидон, Харитон и Боголеп ушли наверх, я присела у камина, налила себе коньяка. Мрачные мысли заполняли мою голову, чтобы хоть как-то отвлечься от них, я достала карту и положила ее перед собой. «Где он, этот гребанный схрон? Теперь я была уже абсолютно уверенна, что он не там, где его ищут, проверены были еще не все точки, но я твердо знала, что проверять их нет смысла... »  

Я всматривалась в карту и думала, что делать с парнями из Салихана. Крысу в Фоме, я почувствовала сразу, остальные? Мне нужно было понять, на что способен Фома. Обычная шестерка, которая вряд ли выведет меня на Волчару. Что делать с остальными? Я должна решить этот вопрос до утра… Мои мрачные раздумья прервал Гвидон.  

– Можно, Насть?  

– Присаживайся. – ответила я и налила ему стакан.  

Гвидон присел в кресло и пристально посмотрел на огонь в камине.  

– Что ты решила, Настя?  

– Ты о чем?  

– О Вахтанге.  

– Как ты думаешь, почему я позволила ему уйти?  

Гвидон внимательно посмотрел на меня.  

– Я очень редко ошибаюсь в людях, тем не менее, людей, которым я верю единицы. Если я не ошиблась в Вахтанге, ему сейчас намного хуже, чем Фоме и он предпочел бы сдохнуть от моей пули. Нет? – я пристально посмотрела ему в глаза.  

Черный хладнокровный и уверенный взгляд – Гвидон отвел глаза.  

– Да.  

– Я не могу рисковать своими парнями. Меня ждет, возможно, самое сложное испытание, я прекрасно понимаю, что я не всесильна, но проверять кого-то на прочность у меня просто нет времени.  

– Вахтанг ошибся…  

– Макар тоже ошибся и Аристарх, и Князь, и Трифон. Я не имею на это права. Я изначально, понимала, что Фома су. а. Как вы могли этого не видеть? Сколько еще су. среди вас? – Гвидон молча смотрел на меня. – Почему ты молчишь, Гвидон? Я уверена в своих ребятах. Они, не задумываясь, примут мою пулю на себя. Они могут предать меня, они сдадут меня, но, лишь когда выбора не будет и если они не сделают этого, я не прощу их. Ты понимаешь меня? Я так поставила ситуацию… Да, я опекаю их, хотят они этого или нет, и я не дам их валить. С погибшими парнями у нас были несколько другие отношения. Они прислушивались ко мне, но в бою мы были на равных. Жизнь одна и кровь одна, мы не умели по-другому. Почему ты молчишь, Гвидон? Неужели ни за одного из своих парней ты не можешь сказать, как за себя?  

– Могу, Настя, но что это решит? Ты ведь и мне не веришь? Все что ты делаешь для меня, ты делаешь в память о Макаре.  

– Макар не умел предавать…  

– Не все умеют видеть людей так, как ты, Настя. Макар верил Саяну, ему многие верили…  

– Я не прорицатель, и я могу ошибаться, но сейчас, мои ошибки могут стоит жизни людям, которые очень дороги мне.  

– Я вполне могу сам двинуть на Волчару, но… – он закурил и посмотрел на меня. – Я уважал пацанов не меньше, чем ты, Настя… они очень уважали тебя и, ты права, ни врать, ни предавать они не умели. Не торопись, ты сильна, но, Волчаре терять не хрен и мозгов у него нет, совсем. Он не стреманется взорвать детский сад или школу. Братва не дожила, позволь мне помочь тебе подавить беспредел, который льет кровь уже много лет. Это наша кровь, Настя.  

Я смотрела на Гвидона и понимала, что Макар немало говорил ему обо мне и не только Макар…  

– Кем был Квазимода по жизни?  

– Ублюдком он был по жизни.  

– Всегда?  

– В светлой молодости пытался преподавать в школе.  

– Что преподавал?  

– Математику. Погоняло у него тогда было – академик. Я сам тогда в школе учился. На долго его не хватило, попер по беспределу.  

– Составь мне две схемы в иерархическом порядке. – я положила перед ним два листа бумаги и карандаш, он внимательно посмотрел на меня. – Структура Волчары и структура Макара, вернее того кто был до Макара, напротив имен напиши значимые даты.  

Гвидон принялся вспоминать имена и даты, в гостиную спустился Богдан.  

– О чем глобалите? – он присел рядом со мной, посмотрел на занятого Гвидона и карту, лежавшую на столе.  

– Все о том же, Дань.  

– Я здесь тоже кое-чего наглобалил, но, судя по всему, у меня недостаточно информации.  

Богдан положил на стол копию карты с отмеченными на ней его предположениями, в которых были пробелы.  

– Квазимода был математиком, Богдан, представляешь, детей пытался учить.  

– Твою мать. – Богдан встал с кресла, я посмотрела на него. – Математик, мать его. – Богдан склонился над картой. – Формула, понимаешь? Ты была совершенно права в том, что схрон не там, где его ищут…  

– Вроде ни чего не забыл. – Гвидон положил на стол исписанные листы.  

– Очень замечательно. – Богдан взял листы, внимательно посмотрел на них и принялся, что-то считать.  

Я внимательно наблюдала за Богданом, стараясь не мешать ему. Дат и цифр из записей Гвидона получилось немало, но, подставляя их в математические формулы, Богдан, в итоге, вывел восемь чисел.  

– Смотрите. – наконец сказал он нам. – Восемь чисел – это координаты. Подставляем их на карту. – он нанес точки на карте.  

– Но те точки, что уже были нанесены на карту, нанесены совсем в других местах. Ты считаешь, что искать нужно в этих точках?  

– Нет. Точка лишь одна и ее тоже нужно найти, я собственно догадываюсь, где она.  

Мы с Гвидоном внимательно посмотрели на Богдана.  

– Расположение этих точек вам ни чего не напоминает? – мы промолчали, Богдан соединил полученные точки на карте.  

– Роза ветров. – высказался Гвидон.  

– Ижевск уже много лет поделен на сектора. – продолжал Богдан. – Север, Юг, Запад, Восток. И ведь, действительно неспроста. Я так понимаю, что конечная точка должна быть здесь. – он указал в центр полученной звезды. – Проверим. – сказал он и снова стал считать. – Ну вот. – он нанес последнюю точку на карте. – Если его нет здесь, то его, вообще нет. Судя по этой карте, много лет назад здесь стоял склад промышленных товаров.  

– Откуда ты узнал, какие именно формулы нужно брать? – Гвидон внимательно смотрел на Богдана.  

– Это долго, но если ты желаешь, я проведу тебе лекцию по математике. – ответил ему Богдан.  

– Тягаться с Богданом в математике, не просто даже мне. – я посмотрела на Гвидона.  

– Понял. – ответил Гвидон. – Что находится в этой точке сейчас?  

Богдан положил на стол карту нынешнего Ижевска и нанес на нее точку.  

– Охренеть. – все, что смогла сказать я.  

– А ведь Марк и подумать об этом не мог, когда отбивал под офис именно этот участок земли. – усмехнулся Гвидон. – Империя Строительства стоит на миллиардах.  

Я налила себе еще стакан, тяжело опустилась в кресло и хмуро посмотрела на Гвидона и Богдана.  

– Че делать, твою мать?  

– Это решать тебе, Настя. – Гвидон серьезно смотрел на меня.  

Я посмотрела на часы, взяла рацию и вызвала Корнея.  

– Анастасия Марковна. – явился он быстро, но не так как Федор.  

– Всех бойцов в ружье. Район оцепить и ни кого не впускать и не выпускать. Я к восьми вернусь, если нет, перезвоню.  

– Понял. – ответил он и удалился.  

– Поехали, че сидеть. – сухо сказала я Богдану и Гвидону.  

Мы переоделись и поехали в здание «Империи Строительства». Подъехав к офису, я припарковалась и внимательно осмотрела здание.  

– Реконструированно было лишь само здание. – я внимательно смотрела увеличенное изображение электронной карты. – Фундамент был не тронут и, судя по всему, Империя стоит прямо на нем. Рядом было еще несколько зданий, но это не они.  

– План здания у тебя есть? – спросил меня Гвидон.  

– Есть, в кабинете.  

– Пошли.  

Мы прошли в кабинет и присели к столу, я положила перед Гвидоном план всего здания. Он внимательно посмотрел на него.  

– Вот сюда, мы можем пройти?  

– Идем.  

Мы спустились в подвальное помещение. Я включила свет и посмотрела на Гвидона, который осматривал гладкий ровный пол.  

– Во время существования склада, здесь был еще один подвал, который, как я понимаю, забетонировали.  

Я взяла телефон – пять утра, Степан ответил сразу же.  

– Да, Настя. – серьезно сказал он.  

– Привет, Степан. Прости, что разбудила. Скажи Степа, здание Империи возводили уже при тебе?  

– Да. Мы тогда с Данилой и Аскольдом стажировку проходили.  

– Степ, тебе с Данилой нужно подъехать в офис.  

– Едем. – не задавая лишних вопросов, ответил Степан.  

– Ждем. – сказала я, посмотрев на Богдана и Гвидона.  

Минут через 15-ть у меня зазвонил телефон.  

– Да, Степа.  

– Настя, нас не выпускают из района.  

– Прости, Степан, дай трубку бойцам.  

– Слушаю, Анастасия Марковна. – услышала я голос бойца.  

– Пропустить. – сказала я.  

– Есть.  

Еще через полчаса Степан и Данила подъехали к офису.  

– Здорова.  

– Здорова. Что за срочность?  

– Такая вот у нас картинка получается… – я рассказала им, зачем мы приехали в офис.  

– Охренеть, блин. – высказался Данила.  

– Мысли есть?  

– Одна.  

Степан и Данила подошли к небольшой неприметной двери, которая вела в небольшую комнату, где находились старые документы, Степан открыл дверь – комната была завалена ими почти полностью.  

– Точно. В правом углу. – сказал Гвидон.  

Мы принялись освобождать комнату от кип бумаг, на что у нас ушло около получаса, после чего Данила взял в руки перфоратор и прошелся им по бетонному полу в углу комнаты. Освободив пол от колотого бетона, мы обнаружили в полу еще одну небольшую дверь, от которой вниз вела небольшая лестница. Мы взяли фонари и спустились.  

– Я не уверен. – Гвидон осматривался по сторонам. – Но если это точное место, то больше здесь прятать было негде. Я тогда еще пацаном был. Любили воры этот подвал. Посвети. – попросил он Богдана и взял в руки лопату, пол здесь тоже был бетонным, присыпанный песком, его и стал расчищать Гвидон. Провозившись минут 15-ть, он указал нам на железную дверь в полу, дверь была ржавой и замок на ней тоже, в ход пошел автоген… Справившись с дверью, Гвидон посмотрел на нас.  

– Помогай. – сказал он Степану, Данила и Богдан светили фонарями, я снимала все, что происходило, на камеру.  

Степан и Гвидон сняли тяжелую дверь, нашему взору предстал небольшой погреб, примерно полтора на два метра и около двух метров в глубину. На дне погреба стоял старый железный ящик, размерами примерно 0, 8 а 0, 8 метра и высоту такой же. Степан и Гвидон с трудом извлекли его из погреба, снова замок, снова ржавый, снова автоген… Срезав замок, Гвидон отошел от ящика, несколько минут мы молча смотрели на ящик.  

– Хрена время тянуть. – сказала я. – У нас его и так нет. Заряжен, так заряжен, твою мать.  

Я присела к ящику и осторожно приоткрыла тяжелую крышку, тишина, еще немного, снова тишина. Я откинула крышку ящика… пять фонарей осветили его… толстый слой пыли… я смахнула ее… Мы присели на пол и замерли в оцепенении – две трети ящика были заполнены слитками золота, сверху на них лежало несколько небольших мешочков, я взяла один из них в руки, прочная ткань не выдержала испытания временем и просто рассыпалась в моих руках, из того что было мешочком посыпались камни… Я стряхнула с ладони остатки мешка и камней обратно в ящик, присела на пол и хмуро смотрела на схрон.  

– Схрон есть, а пацанов больше нет. – Гвинон поднялся с полу и с силой долбанул по стене кулаком.  

– Все еще только начинается, Гвидон, мы обязаны уберечь тех, кто жив. – я тоже встала с полу и посмотрела на ребят. – Давай его обратно, пока.  

Степан и Данила опустили ящик обратно в погреб. Мы закрыли подвал и поднялись в офис.  

– Оставлять его здесь нельзя. – Гвидон посмотрел на меня.  

– Я знаю. Забрать его сами, мы не можем. Будем надеяться, что до вечера он все же пролежит. – я посмотрела на Степана, Богдана и Данилу. – В Империи выходной.  

Выставив у офиса скрытую охрану, мы вернулись домой, у камина в гостиной сидели Харитон и Боголеп, мы присели рядом с ними. Я взяла телефон и созвонилась с Митяем.  

– Здорова, Митяй.  

– Здравствуй, Мурена.  

– Побеседовать бы надо. Ты друзей как скоро сможешь собрать?  

Не смотря на редкое общение, Митяй очень быстро научился понимать меня.  

– Часам к шести.  

– Жду.  

Я убрала телефон и посмотрела на ребят.  

– В шесть вечера…  

 

К шести часам, как и обещал, в Ижевск прибыл Митяй. Он очень хорошо научился понимать меня. Сегодня с ним было лишь двое его друзей из Москвы и по одному представителю крупнейших криминальных городов России, которые имели отношение этому гребанному схрону. Конечно, он не мог знать, о чем конкретно нужно поговорить, но он понял главное, мне нужна не вся братва, а лишь главы городов.  

– Здравствуй, Мурена. – в дом вошли 10-ть мужчин, зрелого возраста.  

– Добрый вечер. – ответила я им и провела их в кабинет.  

Со мной в кабинет прошел лишь Гвидон, получилось, что-то вроде закрытого заседания. Воротилы присели к столу и внимательно посмотрели на меня.  

– Мы слушаем тебя, Мурена. – первым заговорил воротила из Ростова – Давид. – В виду последних событий, могу предположить, что вопросы возникли в связи с «досрочным освобождением» Волчары.  

– Не стремайся, Мурена, су. этих давно задавить пора. Поможем, чем сможем. – Питер – Герасим.  

– Спасибо. Я буду иметь в виду, но сегодня вопрос несколько другого плана. Я попросила вас приехать по поводу той информации, что осталась мне после гибели моих друзей и того, что удалось выяснить по этому вопросу. Если конкретнее, то вопрос сегодня по поводу всем вам известного Ижевского схрона Квазимоды.  

Все собравшиеся еще более серьезно и внимательно посмотрели на меня. Я включила плазму и поставила запись, сделанную сегодня в подвале Империи. Пока шла запись, в кабинете стояла полная тишина. Запись закончилась, кто-то выпил, кто-то закурил и все они снова серьезно посмотрели на меня, я не менее серьезно смотрела на них.  

– Держать все это там, где оно находится сейчас, нельзя, вы и сами это понимаете. Я прошу вас принять решение по поводу этого схрона.  

На какое-то время снова повисла тишина.  

– Ты поступила правильно и честно, Мурена. Этот общак был собран из общаков наших городов и по сути должен вернуться туда же, но… Слишком много крови на нем, крови наших пацанов, которых не заменят десятки таких схронов.  

– Моя братва неплохо живет и без этого бабла…  

– Настя. – Митяй посмотрел на меня. – Как я и говорил тебе, ни кому из нас на хе. не нужно это бабло, не нужно оно было и нашим погибшим друзьям. Они отстаивали Ижевск и отдали жизни за свой город. Именно Ижевск тонет в крови из-за этого схрона. Ты поступила справедливо по отношению к нам, я считаю, что будет справедливым, оставить это наследие Ижевску. – он посмотрел на собравшихся в кабинете.  

Все единогласно поддержали Макара.  

– Тебе решать, как поступить с ним. Сколько бы боли он не принес тебе лично, я уверен, ты все сделаешь правильно. Что Волчара?  

– В тайге хоронится.  

– Логово Волчары, Настя. Он будет крушить Ижевск, но сам не выйдет оттуда.  

– Где оно, это логово?  

– В тайге, где именно знает лишь он.  

Мы выпили, закурили, Митяй хмуро посмотрел на меня.  

– Хреновые вести для тебя, Мурена. Пацанов, которых я поставил в Астраханске, перевалили. Все, кто прежде работал на Боксера ушли в тайгу к Волчаре.  

– Ясно. – сухо ответила я, понимая, что армия Волчары растет.  

– У тебя как?  

У меня засигналила рация.  

– Извините. – сказала я присутствующим. – Слушаю. – ответила я в рацию.  

– Настя, включи местный канал.  

– Хорошо, Богдан.  

Я убрала рацию и включила, висевшую на стене плазму, где по местному каналу шел повтор вечерних новостей.  

…- Банда кровавых беспредельщиков продолжает держать жителей Ижевска в страхе. – вещала диктор с экрана. – Сегодня днем бандой отморозков было захвачено отделение Сбербанка России. Погибли трое сотрудников банка, тяжело ранены семеро клиентов, находившихся на тот момент банке. Прибывший на сигнал отряд ОМОНА был расстрелян на месте. Также погибли пятеро сотрудников полиции. Отморозки скрылись с места преступления…  

Я оторвала взгляд от экрана и посмотрела на Митяя.  

– Вот, как-то так у меня, Митяй. Он будет травить мой мирняк, пока не найдет этот гребанный схрон. Будет ему, мать его, схрон…  

 

Рано утром я позвонила мэру, начальнику УБОП и начальнику РОВД и попросила их подъехать ко мне в офис. Они не заставили себя долго ждать и подъехали к офису следом за мной.  

– Доброе утро. – поздоровалась я, подойдя к ним.  

– Доброе. – хмуро ответили они.  

– Пройдемте.  

Я провела их в свой кабинет, они присели к столу и внимательно посмотрели на меня.  

– Тема для разговора у нас с вами все та же – схрон Квазимоды. Я просила репортера.  

– Он в машине.  

– Зовите. Пойдем снимать кино…  

Поборов свои смешанные чувства, они встали из-за стола. Мы спустились в подвал…  

Уже вечером во всех СМИ трезвонила радостная для Ижевска весть.  

– …Первая бизнес леди Ижевска – Анастасия Марковна Деринг – спонсор многих организаций и покровитель детей сирот нашего города снова радует Ижевск. При проведении ремонтных работ в здании строительной организации АСК «Империя Строительства», принадлежащей Анастасии Марковне, в одном из подвальных помещений было обнаружено набывалое богатство. – на экране мелькали кадры снятые в подвале, на этих кадрах были лишь мои бойцы и я, ни какого компромата на братву, ни намека на то, что это за богатство на самом деле, кому надо тот и так поймет. – Оказывается уже много лет организация Анастасии Марковны стояла на настоящих сокровищах. Скажите, Анастасия Марковна, что вы намеренны делать со всем этим?  

– Я очень люблю свой город… Я от чистого сердца передаю эту находку мэрии нашего города на развитие и процветание Ижевска…  

Во всех газетах, на всех экранах было показано, что схрон был торжественно передан на благосостояние Ижевска…  

 

Где-то в тайге.  

– Су. а! Су. а, я задушу тебя тварь!  

– У нас есть лишь ночь, завтра будет поздно…  

 

 

Глава 6.  

 

Вечером я заперлась в кабинете и созвонилась с Митяем, поговорив с ним, я позвонила Зиброву и осталась сидеть в кабинете. Богдан и друзья день ото дня выглядели все мрачнее, я понимала их и их состояние, но… я прекрасно понимала, что хэппи энда не будет и ждать больше нельзя.  

«Простите меня ребята» – я вышла из дома и «растворилась» в ночной темноте…  

 

Богдан весь вечер провел с Тимуром. Перед тем, как идти спать, он зашел в кабинет Насти, не застав ее там, он обошел дом и понял, что ее нет. Он спустился до камина, где сидели Гвидон, Харитон и Боголеп.  

– Настю не видели? – хмуро спросил Богдан.  

– Нет.  

– Корней!  

– Да, Богдан Александрович.  

– Где Анастасия Марковна?  

– Не могу знать.  

– Твою мать!  

Богдан снова ушел в кабинет и присел в кресло жены, его взгляд упал на ее компьютер. Прочитав, открытое на экране, письмо, Богдан пришел в ужас.  

«Простите меня, ребята. Не стоит искать меня. Берегите себя»…  

 

Два часа ночи. Здание мэрии.  

Как я и предполагала, Волчара был очень жадным парнем, упустить единственный шанс он не мог… Он все же вышел из своего логова… Мы заметили их, когда они были еще довольно далеко. Со мной был Гектор, 30-ть моих бойцов и свора псов – 12ть Доберманов и 8-мь Кавказцев. Гектор оскалился, но не рычал, я погладила его, давая ему понять, что я вижу, что происходит. Волчара не рискнул переть на рожон и заслал впереди себя порядка 15-ти отмороженных парней. Оставив джипы на дороге, они приближались к зданию мэрии. Волчара и еще с десяток парней остались у машин. Мы подпустили друзей Волчары почти вплотную.  

– Че, сучары, постреляем? – прохрипела я.  

– Паливо! – заорал один из них.  

Сообразив, что перед ними очень даже не ОМОН, пытаясь отстреливаться, они рванули обратно к машинам. Мы не стали сильно шуметь, но отпускать их ни кто не собирался. Пять внедорожников сорвались с места в направлении тайги, сев по машинам, мы поехали следом.  

Не один внедорожник не пройдет по тайге… Наши гости были на лошадях, которые ждали их там, где заканчивалась накатанная трасса и начиналась глухая тайга. Мы тоже знали, куда собираемся идти – ипподром Макара нам очень пригодился.  

Ночь в тайге – мы передвигались вслепую, понятно, что гораздо медленнее, чем хотелось бы, спасибо псам, взяв след, Гектор безошибочно вел нас следом за Волчарой. Час, два… Километр за километром мы все глубже уходили в тайгу. До рассвета оставалось около двух часов.  

– Привал. – сказала я бойцам, рассредоточенным вряд, метра по три друг от друга.  

Мы спешились, я посмотрела на двоих бойцов.  

– В двух километрах к востоку, у реки Иволги находится лесничье угодье, оставите там лошадей и бегом обратно. Дальше идем пешком.  

– Есть. – ответили бойцы и погнали лошадей к угодью.  

– Отбой, бойцы. – жестко сказала я.  

– Есть.  

Постелив под спину бушлаты, бойцы заняли положение лежа, не спав всю ночь и не зная, когда удастся поспать вновь, бойцы уснули сразу. Я взяла в руки автомат и присела, оперевшись о кедр спиной, Гектор прилег у моих ног, псы находились рядом, прислушиваясь к звукам тайги. Через час вернулись бойцы, отводившие лошадей.  

– Все чисто.  

– Спать. У вас есть лишь час.  

– Есть.  

Будить бойцов мне не пришлось, как только начало рассветать, они проснулись сами.  

– Завтракаем и в путь.  

Бойцы взялись за вещмешки, я изучала карту тайги. Позавтракав, бойцы закурили и посмотрели на меня.  

– Готовы?  

– Так точно.  

– За тайгой Салихан. Либо мы выдавим их туда, либо перевалим здесь. Ижевск оцеплен ментами, так что, по сути, валить Волчаре некуда. Погнали.  

Мы рассредоточились, встав цепью, и двинули прочесывать тайгу, псы уверенно вели нас в глушь тайги. К вечеру псы более решительно устремились вперед, подняв лай. Мы ускорились и нарвались на небольшую засаду, человек 8-мь. Стараясь прятаться меж деревьями и изредка стреляя в никуда, они уводили нас все дальше от намеченного пути. Они не пытались перевалить нас открыто, они прятались… Я прокручивала в голове карту и понимала, что эти беглецы кажутся мне все более странными… Один… трое…пятеро…  

– Стоять! – заорала я бойцам, когда мы почти достигли тех, кто остался в живых.  

Мои бойцы замерли на месте, выстрелы в нашу сторону раздавались уже совсем близко, псы определенно понимали, где они, но не смели идти вперед. Я выпустила рожок, не видя в кого, просто перед собой. Поменяв рожок в автомате, я прошла вперед, приказав бойцам оставаться на месте. Выстрелов больше не последовало, я прошла вперед более уверенно. Я понимала, в чем дело, ждала соображений бойцов. Псы замерли рядом с бойцами. Гектор начал лаять мне вслед… Сто метров… я отчетливо видела цель. Вскинув автомат, я спустила курок и уверенно пошла вперед… Срывая когтями землю, Гектор бросился ко мне на спину, сбив меня с ног, он схватил меня зубами за куртку и поволок обратно к бойцам.  

– Гектор, твою мать! – я не могла вырваться из его пасти. – Ты че, б. я?!  

Лишь оттащив меня метров на 10-ть, пес разжал пасть, зарычал мне в лицо и, подняв морду, заскулил, глядя туда, где только что были те, кто пытался завалить нас. Я встала, посмотрела перед собой и поняла, что тех в кого я только что выпустила автоматную очередь, нет передо мной.  

– Че за хе. ня? – я посмотрела на бойцов.  

– Болото, Анастасия Марковна. Они утонули.  

– Теперь ответьте мне, это мы их сюда привели или они нас?  

– Они нас.  

– Почему?  

– Они знают лес, вполне могли свалить. Смертники походу.  

– Правильно. Внимательнее бойцы! – жестко сказала я. – Еще 30-ть метров и мы все были бы в этом болоте. Молодец Гектор. – я погладила его по голове и достала карту. – Болото диаметром почти километр. Пошли обратно. Гектор, вперед. – псы снова взяли след…  

День… два… три… я окончательно убедилась в том, что мы ходим по кругу. Собаки явно чуяли след, мы нарвались еще на две мелкие засады, но это все, мы не продвигались вперед.  

– Привал, бойцы. – я присела на землю. – Ужинаем и отбой.  

– Анастасия Марковна, пятый день, Вам бы тоже надо поспать.  

– Посплю. – ответила я. – Собирайтесь кучнее.  

Бойцы перекусили и повалились на землю рядом со мной, псы разбрелись по тайге.  

– Гектор. – он присел рядом со мной, я обняла его. – Охранять. – сказала я Гектору, понимая, что мне не просто нужно, мне необходимо поспать, хотя бы пару часов…  

Около пяти утра, я почувствовала, как челюсти Гектора с силой сжимают мою ладонь. Я открыла глаза и посмотрела на него, он оскалился, но не рычал, рядом не создавая особого шума, навострив уши, сидели доберманы. Я погладила Гектора, выпустила его из объятий и тронула за плечо одного из бойцов, он мгновенно открыл глаза, я приложила указательный палец к губам, он все понял. Две минуты, мои бойцы по-прежнему лежали на земле, но, готовы были определенно на все и ко всему.  

– Гектор, вперед.  

Пес сорвался с места, остальные собаки за ним, они могли не сдерживать больше свой лай и это им явно нравилось, нам же нужно было, чтобы они засветили нам тех, кто пришел по наши души.  

Собаки рванули вперед, подняв лай… Оглушительная пальба со стороны гостей… короткие очереди с нашей… минута… три… пять… шквальный огонь со стороны гостей и все стихло…  

В тот момент, когда собаки отвлекали гостей спереди, мои бойцы обошли их сзади…  

Я рванула вперед за небольшой холм, за которым сидели двое моих бойцов, привлекая внимание гостей короткими очередями, определяя для них наше местоположение.  

– Денис! – я присела рядом с ним, он сжимал рукой прострелянное плечо.  

Машинально сорвав одежду с бойца, я осмотрела его, ко второму бойцу присел еще один боец, еще двое светили нам фонарями, остальные осматривали лес.  

– Что у тебя? – спросила я бойца, который осматривал второго раненного.  

– Плечо, на вылет. – ответил он.  

– У нас по хуже. – сказала я и взяла аптечку. – Крепись боец, не глубоко. – я сделала ему укол и сунула в рот тугую резинку, затем, залив спиртом свои руки и его рану, принялась извлекать пулю. – Че, как ты? – замотав его плечо, спросила я.  

– Нормально. – ответил он.  

Я посмотрела на бойцов, которые осматривали лес.  

– Не спокойно. Порядка полукилометра тихо, но псы очень не спокойно ведут себя. Среди убитых «гостей» Волчары нет.  

– Ясно. Идем дальше.  

Мы прошли еще часа два и услышали стрельбу, которая велась, явно не по нам. Я подозвала бойцов к себе.  

– Стреляют, однозначно не в нас, тогда в кого?  

– Хе. их знает. У Волчары походу окончательно башню сносло, решили друг друга перевалить.  

– Подходим медленно и тихо.  

Мы снова пошли вперед, стрельба слышалась все яснее, было понятно, что метрах в 300-ах от нас ведется ожесточенный бой. Кого? И с кем?  

Пройдя еще немного, мы поднялись на небольшой холм и увидели одну из стрелявших группировок. Они находились ниже нас и стояли к нам спиной, мы оставались незамеченными. Я взяла бинокль и осмотрела их.  

– В яме, однозначно шныри Волчары. Кто валит их, хе. его знает. Че, погнали?  

– Погнали.  

Укрываясь за массивными кедрами, мы открыли огонь по «Волчатам». Поняв, что они в кольце огня, несколько шнырей из их банды рванули в разные стороны. Основная масса стрелявших, как подкошенные падали на землю. Стрельба с их стороны стихла, так же, стихла пальба и со стороны стрелявших в них. Тридцать очередей в никуда. Тишина. Мы встали кольцом, просматривая тайгу.  

– Гектор, вперед.  

Пес рванул вперед. Незаметно и неслышно подкравшись к тем, кто стрелял по шнырям Волчары, Гектор осмотрелся и бесстрашно подошел к одному из них. Он зарычал, но вел себя не агрессивно, тот к кому подошел Гектор, встал с земли, пес начал лаять, на него уставилось дуло автомата.  

– Не смей. – сказал тот, к кому подошел Гектор. – Че не узнаешь собачку?  

Гектор залаял, оттесняя его к холму, трое парней встали рядом с ним.  

– Я сам.  

Гектор снова зарычал и «повел», его к хозяйке.  

Мы внимательно всматривались туда, откуда раздавался лай Гектора. Меж деревьев показалась мужская фигура, следом Гектор, мои бойцы навели на мужика автоматы.  

– Отставить. – сказала я, когда мужик подошел ближе и я поняла, кто это.  

Подойдя ко мне, мужик пристально посмотрел мне в глаза.  

– Здорова. – неуверенно произнес он, не решаясь протянуть мне руку.  

– Здорова. – ответила я. – Прогуляться решил?  

Он ничего не ответил, присел на землю и облокотился о дерево, я присела рядом. Я видела, насколько дерьмово он чувствует себя… стыд и вина в его глазах говорили громче тысяч слов.  

– Давно вы здесь? – спросила я.  

– Третий день, а вы?  

– Неделю.  

– За мной никого нет.  

– За мной тоже.  

– Волчара еще жив, с ним порядка 40-ка наемников, они не могли раствориться в тайге. Если ни за мной, ни за тобой их нет, значит, они здесь, совсем рядом с нами.  

– Зови парней своих. Покурим, подумаем.  

– Настя. – он снова посмотрел мне в глаза.  

– Потом поговорим, Вахтанг, если доживем.  

Вахтанг свистнул, к нам подошли 12-ть парней.  

– Здорова. – Михей и Потап серьезно смотрели на меня.  

– Здорова. – ответила я, протянув им руку.  

– Мурена… – Потап не успел сказать, я не успела ответить.  

Наши псы сорвались с места… автоматная очередь… наши выстрелы в ответ… Волчара углублялся в тайгу, мы следом… больше часа мы преследовали их, трое моих бойцов были ранены, со стороны Волчары за нами осталось человек 10-ть. Снова холм, шныри Волчары укрылись за ним и открыли по нам шквальный огонь. Между нами было метров 200-ти. Стрельба со стороны шнырей стихла, я прошла вперед…  

– Настя, стой! – ко мне устремился Потап.  

Я посмотрела на него и поняла, что мои ноги вязнут в тине.  

Снова автоматные очереди, я пригнулась, бойцы укрылись за деревьями…  

– Потап! – он был метрах в 10-ти от меня, у края болота, его грудь заливала алая кровь…  

Стрельба стихла, Волчара находился на противоположной стороне небольшого болота и снова устремился прочь, бросив нас подыхать в болоте… В болоте была лишь я… Мои бойцы устремились ко мне, тина поглотила меня по грудь.  

– Стоять! – заорала я им, они замерли, не смея ослушаться приказа.  

К болоту подбежали Вахтанг и Михей.  

– Вахтанг не гони, твою мать! Вместе сдохним! Уходи… – тина поглотила меня…  

– Настя! – Михей бросился в болото, схватив меня за волосы, он начал тонуть сам.  

Вахтанг тоже вошел в болото и бросил Михею веревку, бойцы наплевали на приказ и помогали Вахтангу…  

– Настя! Настя, твою мать! – очистив мой рот от тины, Вахтанг отвешивал мне мощные пощечины.  

Я тяжело вдохнула, меня перевернули на бок, изо рта потекла вонючая слизь, на голову полилась вода, я попыталась встать, мне помог один из бойцов. Едва я встала, меня вырвало, боец подал мне бутылку воды, я прополоскала рот, смыла с лица грязь и посмотрела на Вахтанга и Михея.  

– Потап? – прохрипела я.  

– Нет, Настя.  

– Су. а! – я долбанула кулаком по дереву. – На сколько мы отстаем?  

– Минут на 30-ть.  

– Потапа на плечи. – я посмотрела на бойцов. – Не оставляем ни кого. Погнали. Гектор!  

Гектор уверенно рванул вперед. Обвел нас вокруг болота и мы продолжили поиски Волчары, наш путь повернул обратно, в строну Ижевска. Уверенности Гектора хватило на три часа. Он остановился, обнюхивал территорию диаметром метров 100-то, дальше он идти отказывался.  

– Привал. – сказала я бойцам, бойцы присели. – Как состояние? – 10-ть моих бойцов были ранены.  

– Нормально.  

Я присела на землю, закурила, продолжая наблюдать за Гектором, он продолжал принюхиваться и прислушиваться.  

– Устал пес.  

– Ни хрена он не устал, Михей. Волчара не мог испариться…  

– Волчара получил погоняло вполне заслуженно, тайга для него – дом родной.  

Гектор подошел ко мне и потянул меня за штанину. Я встала, он отвел меня метров на 20-ть и принялся скрести когтями мох.  

– Логово Волчары. Гребаный ты урод. Гектор, молодец. – я погладила пса, он стал более усердно срывать когтями мох, под которым была совсем не земля, а железная дверь. – Вахтанг!  

– Сквозь землю провалился, су. а! – Михей присел рядом со мной, бойцы навели автоматы на дверь.  

Лишь темнота встретила нас из открытой двери, я взяла фонарь и посветила вниз – метра три вглубь, определить протяженность было нереально.  

– Гектор, вперед! – пес спрыгнул в землянку, за ним еще несколько собак.  

Минут через 15-ть Гектор выскочил из землянки и устремился вдаль, ведя нас за собой. Метров через сто, он остановился и снова принялся рыть землю. Мы помогли ему, и обнаружили еще одну дверь, открыв ее, мы увидели лишь доберманов.  

– Не хилое логово, твою мать. – я заглянула внутрь. – Он был здесь совсем недавно. Возвращаться тебе, су. а, будет некуда. – я забросила вглубь логова гранату… так же поступили и со вторым входом…  

Гектор снова взял след и устремился на Ижевск. Еще через два часа мы были на месте нашей первой с бойцами стоянки, где нас ждали несколько десятков «Волчат». «Волчата» сдерживали нас, Волчара и еще семеро отморозков продолжили путь на Ижевск. Минут 30-ть продолжался перекрестный огонь. «Волчата» не подавали признаков жизни, большая часть моих бойцов была ранена. Я взяла в руки спутниковый телефон.  

– Встречай Волчару! – прохрипела я в трубку. – Я отстаю на час. – я убрала телефон и посмотрела на Вахтанга. – Вахтанг, 20-ть минут и не минутой больше. – хрипела я. – Помоги бойцам. Гектор, за мной!  

Два километра за 10-ть минут… Забрав лошадей, я вернулась к бойцам и Салиханской братве.  

– Грузимся!  

Лошади Макара, приняв по двое наездников, сдавали решающий забег…  

Добравшись до машин, мы усадили в них раненых, я посмотрела на бойцов.  

– Летите к Никите. Где я, вы не в курсе. Ясно? – я жестко посмотрела на них.  

– Так точно.  

Бойцы поехали в клинику, псы погнали лошадей на ипподром. Михей, Вахтанг и я сели в Тундру, где уже сидел Гектор. Вдавив педаль газа в пол, я снова связалась с УБОПом.  

– Волчара вышел?  

– Вышел, твою мать. Настя, он захватил третий интернат.  

– Су. а! Я скоро! – я бросила телефон и направила Тундру к детскому дому под номером три…  

Детский дом был окружен ментами. Выпрыгнув из машины, я подошла к Зиброву.  

– Че хочет?  

– Хе. его знает. У него совсем крыша съехала. Запер детей в спортзале и держит их под стволом.  

– Жертвы?  

– Не знаю.  

– Че ты знаешь, вообще? Как вы проворонили его, мать вашу? – я жестко посмотрела на него. – Связь с ним есть? – мент протянул мне рацию. – Не мешай мне. – я нажала кнопку на рации. – Здорова, Волчара.  

– Я перевалю этих ублюдков, Мурена, можешь не пытаться. – прохрипел он в ответ.  

– Зачем тебе смерть детей, Волчара? Схрон больше не интересует тебя?  

– Ты су. а, отдала его властям, я перевалю твоих заморышей.  

– Не гони, Волчара. Ты че дебил? Ты считаешь, что я вот так запросто, передала столько бабла непонятно кому? Это показуха, Волк, ты же должен был понимать.  

– Ты гонишь!  

– Нет. Я очень люблю деньги и власть, Волчара, я даже не собиралась передавать схрон мэрии, так показуха, статус, но, ты нашел мое больное место, больше денег я люблю лишь детей. Ты отпускаешь детей, я отдаю тебе схрон. Погибнет хоть один ребенок, ты не выйдешь из этого здания. Думай быстрее.  

– Мне нужен вертолет.  

– Отпускай детей.  

– Убирай ментов.  

– Убирай своих орлов. – сказала я Зиброву, он отдал приказ ОМОНу покинуть территорию. – Я вхожу, Волчара.  

Я прошла в спортзал, перепуганные дети стояли у стены, шесть автоматов были направленны на них, два встретили меня.  

– Детей отпускай.  

– Пошли вон! – заорал Волчароа, посмотрев на детей, дети покинули спортзал. – Где схрон? – его безумный взгляд очень напомнил мне взгляд Арнольда.  

– Поехали.  

– Поехали, твою мать. – он взял меня за шею, продолжая держать у моей головы автомат.  

Мы вышли на улицу, на территории двора ни кого не было, ОМОН переместился на крышу.  

– В машину идем. – я указала на Тундру, друзья Волчары прошли вперед, огляделись и засуетились, я не сразу поняла почему… друзья Волчары вскинули автоматы… Твою мать… я вывернула его руку с автоматом, наставленным на меня…  

– Настя, не надо! – крик Зиброва раздался одновременно с моей автоматной очередью.  

Волчара и еще семеро отморозков лежали на асфальте, заливая его кровью, ко мне подбежал Зибров.  

– Зачем, Настя?! Зачем? Краевая здесь, ты понимаешь? – он готов был рвать на себе волосы, я понимала, о чем он переживает…  

– Это дети! Твои ослы чуть не погубили их. – уверенно ответила я. – Закрыть ты меня обязан? Закрывай, твою мать. – злобно усмехнулась я. – Я сделала то, что менты сделать не в силах. Гектор! – ко мне подбежал пес, я отстегнула от ремня нож и вложила его в пасть Гектора. – Домой, Гектор. – я склонилась к его уху. – Малыши. Домой! – Гектор рванул на трассу…  

– Руки в гору! – ко мне подбежал наряд краевиков…  

Вахтанга и Михея, так же как и меня, скрутили и погрузили в автозак, отдельно от меня…  

 

 

Глава 7.  

 

… День… два… три… семь… Богдан и друзья Насти сходили с ума, не понимая, где ее искать и что делать.  

К обеду седьмого дня Гром сообщил, что псы пригнали лошадей на ипподром. Еще через пару часов позвонил Никита, сказав, что к нему поступили раненные бойцы и несколько ребят из Салихана. Измученный и исхудавший прибежал домой Гектор, тоскливо посмотрел Богдану в глаза и положил Настин нож к его ногам… Где Настя ни кто не знал.  

Вечером Богдан устроил допрос уцелевшим бойцам, но и он ни чего не дал. Бойцы рассказали, где они были и где видели Настю в последний раз и все, ни какой информации больше. Настя, Вахтанг и Михей просто исчезли…  

 

Неделю спустя.  

– Здорова, Богдан.  

– Привет, Гвидон. Проходи.  

Мужчины присели до камина. Гвидон серьезно посмотрел на серое лицо Богдана.  

– Волчары больше нет, шнырей его тоже. Ты можешь забирать детей домой, Богдан.  

– Где Настя, Гвидон? – Богдан хрипел не в силах говорить, ком боли стоял в его груди.  

– Я не знаю, Богдан. Все, что я смог выяснить, лишь то, что банды Волчары больше нет, они расстреляны. Крепись, Богдан, я делаю все, что могу.  

Гвидон ушел, Богдан созвонился с Федором, потом обзвонил ребят и сообщил им, что уже завтра утром они едут встречать родных…  

 

На вертолетной площадке за городом приземлились три вертолета… Наконец-то…  

Слезы радости на глазах женщин и детей… Невыносимая боль в груди мужчин…  

– Папа! Папочка!  

– Тимка, привет!  

– Привет мои маленькие…  

Обняв и расцеловав мужей, девчонки осмотрелись и насторожились…  

– Где мама? – почти разом спросили они.  

Парни хмуро смотрели в ответ.  

– Папа. – в глазах Камиллы читался ужас. – Где мамочка?  

– Миллочка. – Богдан взял ее на руки. – Поговорим дома, хорошо?  

– Кирюша. – на глаза Ники наворачивались слезы. – Что с мамой?  

– Я не знаю, Ника. – Кирилл тихонько поцеловал щечку своей крохотной дочери, которую он видел впервые. – Ни кто не знает. – полными боли глазами он посмотрел в глаза жены…  

Данила, Глеб, Никита, Кирилл, Вадим, Ефим, Димка, Трофим – ребята стали отцами… Невыносимая боль не давала их сердцам радоваться…  

 

Богдану предстоял тяжелый разговор с детьми. Вернувшись домой, они все присели в гостиной, все хотели знать лишь одно.  

– Папочка, где же мамочка?  

Степашке было уже 10-ть, Камилле 7-мь, близнецам по 4-ре года, какой смысл врать, изворачиваться, что-то придумывать и обещать?  

– Я не знаю. – виновато ответил Богдан.  

– Пап, мамочка потерялась? – близнецы со слезами на глазах смотрели на отца.  

– Мамочка найдется, обязательно. – Богдан сам хотел, не плакать, а рыдать и рвать на себе волосы.  

– Папа… – впервые в жизни Камилла заревела в голос.  

– Маленькая моя. – Богдан взял ее на руки и прижал к своей груди. – Камиллочка, я прошу тебя… Мы ищем мамочку… мы обязательно найдем ее.  

Камилла рыдала взахлеб, по щекам Степашки и близнецов катились горькие слезы…  

 

Как только дети ушли с бабушками наверх, рядом с Богданом присел Федор.  

– Тела Насти нет, значит, она жива и кто-то очень хорошо прячет ее.  

– Кто и зачем?  

– Кто видел ее последней?  

– Судя по всему, Гектор. – Богдан положил на стол Настин нож. – Он вернулся последним и принес нож в зубах.  

– Настя никогда не расставалась с ним…  

– Федор…  

– Если бы Настя погибла, Гектор приволок бы ее тело домой или сам бы сдох рядом с ней. Настя приказала ему идти домой. Она отдала ему нож, потому что не могла хранить его при себе, стало быть, скорее всего, она у ментов.  

– Я обошел все отделения. Ни кто ни хрена не знает. У нее не было терок с нынешними ментами.  

– У нее не было терок с местными ментами. Краевики не пылают к ней любовью.  

– Местные все равно бы знали, где она.  

– Где пес?  

Богдан и Федор вышли на улицу.  

– Гектор.  

Пес нехотя подошел к ним и прискорбно посмотрел на них, Федор сунул ему под нос нож, Гектор злобно зарычал, Федор присел рядом с ним, взял его за шею и посмотрел ему в глаза.  

– Где Настя, Гектор? – он снова дал ему понюхать нож. – Ищи.  

Пес повеселел, бодро вскочил на лапы и подбежал к машине Богдана. Отдав распоряжения Корнею, Богдан и Федор выехали со двора. До выезда из района в город, пес сидел молча, на въезде в район стоял пост ГАИ, увидев дежурных, Гектор начал лаять, Богдан остановился, вышел из машины и открыл Гектору дверь… Гектор готов был порвать, дежуривших на посту…  

– Вы че, вашу мать?! – орал инспектор.  

– Извините. – Богдан взял Гектора за ошейник, оттащил его в сторону и присел рядом с ним, пес продолжал лаять на гайцов. – Все, Гектор, я понял. Молодец. Идем.  

Сев в машину, Богдан хмуро посмотрел на Федора.  

– Настю, явно не гайцы повязали. Поехали ломать Зиброва. – уверенно сказал Федор.  

Подъехав к отделению УБОП. Богдан и Федор решительно направились в кабинет Зиброва, отсутствие пропусков не особо волновало их.  

– Добрый день.  

– Добрый. – полковник напрягся и серьезно смотрел на ребят. – Чем могу помочь?  

– Где Настя? – прямо спросил Богдан.  

– Если вы имеете в виду Анастасию Марковну Деринг, то я не имею понятия.  

– Это я уже слышал.  

– Я могу лишь повторить вам. – полковник закурил, дрожь в руках выдавала его волнение.  

– Полковник. – Федор жестко смотрел на него. – Что стало с Волчарой?  

– Наш отдел этим делом не занимался. – ответил полковник. – Я о них ни чего не слышал и ни чего не видел. Мой рабочий день заканчивается, если у вас все, позвольте попросить вас покинуть мой кабинет.  

– Идем, Богдан. – твердо сказал Федор.  

Богдан ни хрена не понял, но решил не спорить с Федором. Они молча вышли из кабинета и прошли в машину.  

– Адрес полковника знаешь?  

– Да.  

– Поехали.  

– Федор? – Богдан выехал со двора и внимательно посмотрел на Федора.  

– Богдан, ты же опытный вояка, твою мать. – жестко и несколько грубо ответил Федор. – Оставь эмоции. Ни чего не видел и ни чего не слышал. Слушают его и смотрят тоже. – Федор закурил. – Извини, Богдан, самому хе. ово.  

– Я ни хе. а не понимаю, зачем?  

– Ждем.  

Богдан остановил машину метров за 300-та от дома полковника. Полковник подошел минут через 30-ть и, озираясь по сторонам, присел в машину, где на заднем сидении сидел Гектор. Гектор бросился на полковника, Богдан едва успел схватить его за ошейник.  

– Гектор. – Богдан строго посмотрел на него.  

Гектор успокоился, продолжая гневно смотреть на полковника и оскаливать зубы. Богдан и Федор хмуро смотрели на полковника.  

– Хе. овые дела у Насти. Дело ведут краевики, краевой прокурор люто ненавидит Настю. Дело не предается огласке намеренно, чтобы дотянуть до суда без защиты и свидетелей, меня обещали расстрелять, за слив информации. Вахтанг и Михей тоже там, но отдельно от Насти. Я даже Астафьева направить к ней не могу. Подробностей дела я не знаю, надавить на краевиков мне не чем. Я не боюсь расстрела, я просто не знаю, чем помочь Насте. Завалят меня, а толку? Пришлют упыря и вообще ни какой надежды не останется. Волчара захватили детский дом… Настя перевалила их… Восемь жмуров из одного ствола…  

 

Поговорив с полковником, Богдан взял телефон.  

– Алло. Здорова, Гвидон. Поговорить нужно.  

– Еду…  

 

 

Город Ижевск краевое СИЗО.  

– Че, Мурена, разомнемся. – нахально ухмыляясь, мент смотрел на меня.  

– На больничке давно не был?  

В камеру вошли еще трое… полчаса, все они корчились на полу.  

– Ну, су. а! – хрипел один из них. – Пошли, твою мать.  

Меня определили в «стакан» (узкая комната, в которой можно лишь стоять), этого им показалось мало, в потолок были ввинчены железные крюки, к которым меня пристегнули наручниками («растяжка»).  

– Повеси пару дней, может одумаешься…  

 

Неделю спустя, тоже СИЗО, 2-00.  

– Анастасия Марковна.  

Я с трудом открыла глаза, меня хлопал по щекам молодой пацан.  

– Ты кто?  

– Я от Митяя.  

Он снял меня с растяжки, я облокотилась о стену и посмотрела на него, он протянул мне бутылку воды, я жадно выпила ее и снова посмотрела на него.  

– При следующем Вашем сопротивлении, Вас приказано расстрелять, как буйного зэка. Не сопротивляйтесь, возможно, доживете до суда. Это нужно спрятать, где-нибудь на теле, чтобы он всегда был с Вами. – он протянул мне маленький жучок. – Я дежурю сутки через двое…  

 

… Месяц… два… три… друзья и дети Насти превратились в тень, не имея не единого шанса, сделать хоть что-то, ни связи… ни информации…  

 

Город Кипарисово колония строгого режима  

Железная дверь камеры открылась, в камеру вошел вертухай.  

– Демид, малява тебе с воли.  

Демид взял из рук местного шныря небольшой листок бумаги и присел обратно на нары, вертухай вышел, закрыв за собой дверь. Демид прочел, написанное на листке, и серьезно посмотрел на Антипа.  

– Че там? – спросил Антип.  

Демид молча протянул ему листок.  

«Мурену прессуют в краевом СИЗО, не хотелось бы беспредела».  

– Гвидон?  

– Больше не кому. – хмуро ответил Демид. – Попала Мурена, мать ее.  

– Отсрочим звонок на пару лет…  

 

Город Ижевск краевое СИЗО 3-00.  

– Держишься еще, корюшка. – издеваясь, произнес дежурный, снял меня с растяжки и толкнул к двери. – Пошли, развеемся.  

Он провел меня в пустую камеру, куда следом за нами вошли еще четверо. Приняв ледяной душ – мощная струя воды из шланга, я злобно смотрела на них.  

– Снимай штаны, корюшка, развлекаться будем. – хлопая резиновой дубинкой по ладони, произнес один из них.  

До моего мозга дошел смысл – насиловать меня собрались не только мусора, но и их дубинки и совсем не традиционным способом…  

– Не дурите, бычары.  

– Ой, ты Господи. – один из них протянул руки к моим штанам…  

Терять мне было нечего…  

 

Та же ночь, город Кипарисово колония строгого режима 3-00.  

Демид изо всех сил стучал по двери камеры.  

– Какого хе. а? – окошко на двери открылось, в него заглянул дежурный.  

– Дверь открывай, базар есть.  

Дежурный вошел в камеру.  

– Какого? – нагло спросил он.  

– Такого. – прохрипел Демид, схватив дежурного за горло. – Братцу своему звони, прямо сейчас.  

– Ты че, б. я? – дежурный пытался вырваться из рук Демида, но тот, лишь сильнее сжал руку на его шее.  

Дежурный захрипел и достал из кармана телефон.  

– Алло… – Демид вырвал телефон из его рук. – Слушай сюда, бычара, твой братец не выйдет из моей камеры, если Мурена не доживет до суда и упаси тебя Господь проявить излишнюю самодеятельность. Завтра с тобой свяжется Москва и ты, су. а, сделаешь все, как надо. Москва отзвонится мне, я отпущу твоего крысенка. – Демид отключился и злобно посмотрел на дежурного. – Поживешь пока с нами…  

 

Город Ижевск краевое СИЗО.  

Начальник СИЗО среди ночи примчался в отделение.  

– Где Семен? – злобно спросил он дежурного.  

– Ну так развлекается. – ответил ему дежурный.  

– Твою мать! – заорал начальник СИЗО и побежал в прессхату.  

Открыв дверь камеры, он облегченно вздохнул, перед ним на полу корчились пятеро его друзей, в углу на том же полу сидела я.  

– Слава Богу. – сказал он. – 10-ку ты себе один хе. намотала. – глянув на меня, сказал он и вызвал медика. – Ни какая Москва тебя от пожизненного не спасет…  

 

С Камиллой творилось, что-то просто невообразимое. Самостоятельная, серьезная девочка превратилась в совершенно неуправляемого ребенка…  

Кабинет директора школы.  

– Добрый день. – Богдан вошел в кабинет и серьезно посмотрел на директора.  

– Добрый день, Богдан Александрович. Я не знаю, как быть и что делать. Камилла совершенно не желает идти на контакт ни с педагогами, ни со школьным психологом… драки, конфликты, замкнутость, абсолютное равнодушие к учебе. Прошлый учебный год Камилла была лучшей ученицей в лицее. Поверьте, мне искренне жаль. Нет смысла переводить девочку в другую школу. Дело не в коллективе, а в ней самой. Возможно, будет лучше, если она какое-то время побудет дома.  

– Я понимаю – Богдан тяжело вздохнул. – Наверное, Вы правы…  

С тяжелым сердцем Богдан вышел из кабинета директора, у дверей его ждала Камилла.  

– Идем, Миллочка. – Богдан взял ее за руку, в другую руку взял ее портфель и они покинули школу.  

Вернувшись домой, Камилла молча ушла к себе в комнату. В гостиной Богдана встретили Степан, Данила, Никита, Глеб и Гвидон.  

– Здорова.  

– Здорова. – ответил Богдан и присел рядом с ними в кресло.  

– Есть новости, Богдан. Хе. овые, но все же есть.  

Богдан встрепенулся и посмотрел на Гвидона.  

– Не спрашивайте, как мне это удалось. Я был у Насти. Дела ее хреновые. Иногда СИЗО бывает страшнее строгоча в тайге. Карцер, прессхаты, ШИЗО, основную часть времени Настя находится в стакане на растяжке. Я был в этом СИЗО, через месяц меня отправили на больничку, где еще месяц я не мог встать на ноги. Ломать Настю незачем, вины она не отрицает, тупо издеваются. При малейшем ее сопротивлении ментам, ее завалят на месте, как неуправляемого зэка. Ментам нужны доказательства – видеозапись. Михея и Вахтанга ломают, чтобы они навесили на Настю еще с 10-к жмуров… Митяй подтянул Москву и делает все возможное, чтобы протиснуть Астафьева в защиту Насти, так же один из шнырей Митяя, молодой пацан, работает в охре в этом СИЗО, раз в три дня он снимает Настю с растяжки, чай, вода, сигареты, витамины… Дело покрыто тайной для всех. Ни какой связи. Прокурор боится ненужных свидетелей.  

– Сколько, Гвидон?  

Гвидон закурил и мрачно посмотрел на Богдана.  

– Настя очень не хочет, чтобы кто-то ждал ее на воле. Находясь в СИЗО, она накинула себе еще 10-ку к тому, что было. В надежде когда-нибудь снова увидеть детей, Настя не реагировала на избиения и издевательства мусоров. Мусора решили ее опустить. Этого она им сделать не дала, не на глушняк, но, тяжкие телесные при исполнении… В колонии, где сидят Антип и Демид работает брат начальника СИЗО, Антип и Демид прессанули его, накинули себе по пятерке, но, результат есть, возможно, Настя доживет до суда. В зоне ей будет намного проще.  

Богдан накрыл голову ладонями, его душа разрывалась от боли, он еле сдерживался, чтобы не закричать и не зарыдать.  

– Богдан. – позвал его Гвидон, Богдан поднял голову и посмотрел на него. – Вот. – Гвидон подал Богдану перстень, который Богдан подарил Насте, когда делал ей предложение. – Настя просила передать это Камилле. А это тебе. – Гвидон подал Богдану обручальное кольцо Насти. – Она не дала снять их с себя, можно лишь догадываться, чего ей это стоило. Срезать косу, она тоже не дала.  

– Спасибо, Гвидон. – прохрипел Богдан, сжав оба кольца в кулаке.  

– Крепись, Богдан…  

Ребята ушли, дети уже спали, Богдан налил себе стакан до краев и выпил его одним глотком, из глаз его покатились горькие слезы, которые он больше не мог сдерживать.  

– Настюшенька… Настенька… маленькая моя… – он надел кольцо Насти на мизинец правой руки. – Мы всегда будем вместе, малыш мой… Я буду ждать тебя всю свою жизнь… Держись, девочка моя, я умоляю тебя держись… – захлебываясь слезами, шептал он.  

– Пап.  

Богдан вытер слезы и поднял голову, перед ним стоял Степашка.  

– Прости, пап. Камилла плачет в комнате.  

– Идем, Степ.  

Богдан встал с кресла и поднялся со Степашкой наверх. Степашка ушел к себе в комнату, Богдан прошел в комнату Камиллы, Камилла сжимала в объятиях подушку и горько рыдала.  

– Миллочка. – он присел рядом с ней на постель и положил ладонь ей на плечо.  

Камилла посмотрела на него.  

– Ты больше не будешь любить меня, такую плохую?  

– Доченька. – он взял ее на руки и крепко обнял. – О чем ты говоришь, Камиллочка? Я всегда буду любить тебя, какой бы ты не была. Позволь мне помочь тебе, скажи, что происходит с тобой?  

– Я не знаю. Это внутри меня, мне очень нужно поговорить с мамой, а ее нет. Я не хочу быть плохой… я не могу справиться… мне очень плохо, папа. Мне очень плохо без мамы.  

– Мне тоже, маленькая моя, очень плохо без мамы. – в душу Богдана все глубже проникали подозрения по поводу поведения Камиллы.  

– Пап, мамочка ведь жива, правда? Я знаю, что она жива, но ей очень, очень плохо.  

До сих пор Богдан ничего не говорил детям о том, где их мама.  

– Да, Миллочка, мама жива.  

– Ты знаешь, где она?  

– Теперь знаю, но мама не может пока приехать к нам. Она очень любит нас, ты же знаешь. Любит и переживает.  

Камилла подняла голову и серьезно посмотрела на отца.  

– Пап, мама в тюрьме?  

– Да, малыш мой. – он снова крепко обнял Камиллу. – Как ты поняла это?  

– Где еще она может быть, если не может приехать к нам. Папа, мама стреляет, но она ведь хорошая и добрая, правда?  

– Наша мама самая хорошая, Камиллочка.  

– Мама вернется к нам?  

– Мама обязательно вернется. – сердце Богдана сжимала невыносимая боль, сказать правду дочери он не смог. – Ты обещаешь, что будешь делить со мной свою боль?  

– Да, папочка. – Камилла обняла отца, из ее глаз снова покатились слезы.  

– Дядя Гвидон смог встретиться с мамой, мама передала тебе подарок.  

Камилла встрепенулась и снова посмотрела на Богдана, он достал из кармана перстень и дал его дочери.  

– Это мамочкино, она очень любит его. Я не смогу носить его, оно большое, я потеряю.  

– Не потеряешь. – Богдан снял с себя цепочку, понимая, что цепочка Камиллы мелковата, для перстня. – Одевай. – Камилла продела цепочку сквозь кольцо, Богдан повесил ей ее на шею, рядом с распятием Христа висела самая дорогая для Камиллы вещь.  

– Спасибо, папочка. – она снова обняла его. – Пап, ты можешь остаться сегодня со мной?  

– Конечно, маленькая моя, ложись.  

Камилла легла в постель, Богдан прилег рядом, она крепко обняла его, склонив голову ему на плечо.  

– Пап, прости меня, я знаю, что тебе тяжело.  

– Я не обижаюсь, но мне очень тяжело, когда я не понимаю, что с тобой.  

– Я сама не понимаю, пап…  

– Все будет хорошо, малыш мой… – Богдан поцеловал дочь в щеку и обнял ее…  

 

Богдан продолжал работать и держать фирму на должном уровне, но, совершенно не понимая зачем… он сидел в рабочем кабинете в офисе, в дверь постучали.  

– Войдите. – сухо ответила он.  

В кабинет вошли Глеб, Степан, Данила и молодые ребята. Присев к столу, они посмотрели на Богдана.  

– План работы на будущий год – мы открываем по пять филиалов в Москве, Питере и Волгограде. Степан Владимирович, берешь руководство в Москве, Даниил Николаевич – Питер, Глеб Андреевич – Волгоград, работать вы будете здесь в офисе, за исключением генеральных проверок филиалов, два раза в месяц, я думаю, будет достаточно. Молодые специалисты занимаем должности замов. Возражения? – Богдан серьезно посмотрел на ребят.  

– Мы стремительно растем?  

– Мы должны продолжать работать. Этот план составляла Настя. Возражения?  

– Возражений нет.  

– Ну и замечательно. – Богдан тяжело вздохнул и закурил.  

– Как Камилла, Богдан?  

– В школу, в этом году, мы уже не пойдем. Что будет дальше, я не знаю…  

 

Прошло еще два месяца, прежде чем Митяю удалось проломить броню Краевого ОВД и протиснуть к Насте Астафьева. Астафьев работал день и ночь. Михей и Вахтанг за время содержания их в СИЗО не произнесли ни слова, Артему не составило большого труда переквалифицировать их из подозреваемых в свидетелей. С Настей дело обстояло намного сложнее, ни каких послаблений для нее, Артему выбить не удалось, но, он защищал ее и это уже было хорошо. Дело затянулось на год…  

Истерики Камиллы случались все чаще и агрессивнее, утешало лишь то, что теперь Камилла не пряталась от Богдана, лишь его она подпускала к себе и лишь он знал, что происходит с ней на самом деле и совершенно не понимал, как помочь ей…  

 

 

Глава 8.  

 

Прошел год.  

Юстианский край город Ижевск  

Юстианский Краевой суд  

 

… Меня ввели в зал суда, наручники на руках и ногах, вывернутые за спиной руки…  

Богдан вздрогнул, увидев Настю – отросшие за год, седые волосы… серое измученное лицо… ужасный шрам от глаза до бороды… уверенный черный взгляд Мурены… Богдан непроизвольно встал и подался вперед, Данила с силой взял его за руку…  

Меня ввели в железную клетку два на два, рядом с клеткой встали трое конвоиров с автоматами. Я подняла голову – Богдан, Степан, Данила, Глеб, Никита – они пристально смотрели мне в глаза, я отвела взгляд… Присяжные… Астафьев сделал все, чтобы меня судил суд присяжных, я была благодарна ему, но понимала, что все это без толку.  

– Прошу всех встать, суд идет. – произнесла секретарь.  

В зал вошел судья.  

– Здравствуйте, прошу садиться. – сказал судья и присел к своему столу. – Суд переходит к судебному слушанью. Слово для обвинения предоставляется прокурору Краевой прокуратуры – Орлову. Мы слушаем Вас, Алексей Игнатьевич.  

– Рассматривается дело по обвинению в тяжких убийствах восьми лиц гражданкой Деринг Анастасией Марковной. Убийства были совершенны в результате неприязненного отношения обвиняемой к погибшим… Уважаемый суд, уважаемые присяжные заседатели. 15 августа прошлого года на глазах мирных жителей гражданкой Дериг были зверски расстреляны восемь человек… В подтверждение своих слов, хочу предоставить видеозапись. – прокурор передал флэш карту секретарю, на экране большого монитора появилась запись, на которой я расстреливаю Волчару и его подонков, присяжные с ужасом охнули и с презрением посмотрели на меня, «да пошли вы» подумала я. – Уважаемый суд, из записи явно видно, что преступление совершено именно подсудимой. Я считаю бессмысленным пытаться опровергнуть это. Кроме этого, находясь в СИЗО, подсудимая жестоко избила пятерых охранников… в тяжелом состоянии они были доставлены в больницу… Дела были объединены в одно…  

– Слово для защиты подсудимой представляется адвокату Астафьеву Артему Игоревичу. Артем Игоревич, мы слушаем Вас.  

– Ваша честь, уважаемые присяжные, на первый взгляд, мы видим жестокую, беспощадную убийцу, но, я прошу вас выслушать меня и понять, так ли это на самом деле. Анастасия Марковна Деринг руководитель крупнейшей в крае строительной организации, посмотрим несколько кадров из ее жизни до заключения под стражу. Начну с того, что имея возможность, Анастасия Марковна являлась покровителем всех детских домов нашего города и домов престарелых. Так же, с ее стороны регулярно оказывается спонсорская помощь городу в разных областях. – на экране замелькали кадры из жизни цветущей бизнес леди. – Ваша честь, помощь детям сиротам оказывается не только на уровне финансирования, Анастасия Марковна лично общалась с детьми. – Астафьев поставил запись, которой я не видела прежде – фрагмент из местных новостей. – …На этой неделе в нашем городе проходили межгородские зимние соревнования среди сборных команд интернатов и детских домов нашего края. – вещал диктор с экрана. – Среди девушек и юношей проводились состязания в фигурном катании…первое место по полному праву заняла пара из сборной города Ижевска… Матч по хоккею среди юношей – сборная города Ижевска… В этих зимних соревнованиях Ижевск стал неоспоримым чемпионом, третью медаль городу принесли соревнования в лыжных состязаниях… – диктор повернулся к ребятам, стоявшим за его спиной. – Скажите, что вы чувствуете сейчас, принеся родному городу неоспоримую победу в этих соревнованиях? – он поднес микрофон к одному из ребят.  

– Переполняющее чувство радости и счастья. – отвечал ему парень. – Очень хочется сказать спасибо человеку, благодаря которому мы смогли достичь своих побед.  

– Нам скажете, что это за человек?  

– Это наша мама-Настя. Она дала нам возможность заниматься любимым делом, но, не это главное, рядом с ней мы поверили в то, что мы не сироты, мы не одиноки в этом мире. Нас очень много у нее, но мы твердо знаем, что мы нужны ей. Мама-Настя, я очень надеюсь, что ты видишь и слышишь нас, от всей души огромное тебе спасибо…  

(На тот момент все интернаты и детские дома Ижевска находились под моим покровительством. Порядок был наведен в каждом из учреждений – зло и жестокость жестко пресекались и искоренялись…).  

Дальше Астафьев показал похожую запись, но с участием пенсионеров.  

– Чтобы не выглядеть голословным, Ваша честь, посмотрим, что твориться у здания суда. – на экране появилось изображение двора. – Ваша честь, на улице льет дождь дети сироты нашего города, пенсионеры, мэрия и прокуратура Ижевска, дети Анастасии Марковны, ее маленькие внуки и просто жители Ижевска, все эти люди ждут решения суда. Мы видим плакаты и транспаранты в руках детей сирот «Верните нам маму! » По-моему, ясно, что все они хотят не ареста, а справедливости.  

– Ваша честь, какой бы прекрасной не пытался выставить нам подсудимую адвокат, вершить самосуд права не дано ни кому. – высказался недовольный прокурор. – Подсудимая – убийца и должна быть наказана за зверские преступления.  

– Разрешите, я продолжу, Ваша честь.  

– Продолжайте.  

– Что касается непосредственно дела, я просил бы выслушать свидетелей по этому делу.  

– В зал суда приглашается свидетель по делу – Титамиров Вахтанг Борисович.  

Вахтанг вошел в зал и посмотрел на меня.  

– Вахтанг Борисович, что Вы можете рассказать по настоящему делу?  

– Для подсудимой нет чужих детей, она оказалась в тот момент на месте преступления, потому что интернат был захвачен, после убитыми. Подсудимая сама находилась под стволом… она взяла в руки автомат лишь в тот момент, когда погибшие навели свои автоматы на детей…  

– В зал суда приглашается свидетель по делу Аронин Михаил Сергеевич.  

В зал вошел Михей и повторил то, что сказал Вахтанг.  

– И еще один свидетель с места преступления, начальник УБОП города Ижевска полковник Зибров Денис Иванович.  

– … Детский дом под номером три был захвачен бандой отморозков, бежавших в прошлом году из мест лишения свободы… Анастасия Марковна спустила курок, лишь в тот момент, когда возникла реальная угроза для жизни нескольких десятков детей.  

– Это наглая ложь и выгораживание обвиняемой! – возмущался прокурор.  

– Ваша честь, в подтверждение слов свидетелей, я продемонстрирую Вам еще одну запись. Прокурор показывал нам ее, но, не всю. – адвокат включил запись. – Мы видим, что Анастасия Марковна находится под стволом автомата, она пытается увести преступников от детей и провожает их до своей машины. Дальше мы видим, что один из преступников, заметил наряд ОМОНа на крыше интерната и навел свой автомат на стоящих рядом детей, тоже самое сделали его друзья и только в этот момент Анастасия Марковна, выхватив автомат у одного из них, спустила курок. В ходе следствия было так же доказано, что именно погибшие, последние полгода держали весь город в страхе…  

Ваша честь, мы увидели кем была Анастасия Марковна до ареста, как на самом деле обстояла ситуация, давайте посмотрим, как обращались с подсудимой в СИЗО. – еще одна запись – пытки, издевательства, унижения… «Астафьев, я задушу тебя…» – Что касается избиения охранников, еще одна видеозапись, Ваша честь, сделанная скрытно и все же, она подлинна, если позволите.  

– Я протестую! – возмущенно орал прокурор.  

– Протест отклонен, адвокат, продолжайте.  

Артем передал флэш карту секретарю, когда она включила ее, меня прошиб холодный пот.  

– Артем, не смей! – жестко прохрипела я, посмотрев на него.  

– Посмею, Анастасия Марковна. – сказал он мне и посмотрел на судью. – Ваша честь, на виденной ранее записи видно, что подсудимая не оказывала ни малейшего сопротивления при избиениях и издевательствах. На этой же записи мы видим, что моя подзащитная, лишь пытается отстоять свою честь – честь женщины и честь матери. «… – Снимай штаны, корюшка, развлекаться будем… один потянул руки к моим штанам… другой разорвал на мне рубаху…» я не осмеливалась посмотреть на своих ребят, которые сходили с ума от негодования. – Ваша честь, каких бы обвинений не выдвигалось в адрес моей подзащитной, во время нахождения в СИЗО, она была лишь подозреваемой и ни кто не давал права краевой прокуратуре устраивать беспредел. Ваша честь, уважаемые присяжные, я не прошу жалости или милости к моей подзащитной. Я прошу вас судить Анастасию Марковну справедливо и попытаться понять кто она – добрейшей души мать, которая готова лишиться свободы и оставить родных детей сиротами, чтобы спасти жизни чужих детей или жестокая убийца, в которой нет ни капли жалости. У меня все, Ваша честь.  

– Ваша честь, адвокат, как мог, расхвалил нам подсудимую, но, вершить правосудие, не дано ни кому. В процессе дела доказано, что зверское убийство на глазах у детей и свидетелей совершенно именно подсудимой, закон для всех один, виновная должна быть наказана. Из предъявленной самим адвокатом записи видно, что охранников до полусмерти избила именно подсудимая… Учитывая все совершенные подсудимой преступления, прошу суд, назначить подсудимой – Анастасии Марковне Деринг, наказание в виде высшей меры – срок заключения в колонии строгого режима – пожизненно.  

– Подсудимая. – судья посмотрел на меня. – Признаете ли вы себя виновной в совершении преступлений?  

– Да. Признаю.  

– Вам дается последнее слово.  

Я подняла голову и посмотрела на своих ребят…  

– Позвольте мне обратиться к детям, собравшимся на улице и проститься со своими детьми. – я понимала, что мой вид напугает их, так же я понимала, что больше никогда не увижу их.  

– Секретарь, настройте камеру.  

На меня навели объектив камеры, изображение которой передавалось на монитор, установленный на здании суда на улице. Я смотрела на ребят, они смотрели на меня, на улице, по-прежнему, лил дождь.  

– Ребята, привет. – заговорила я.  

– Мама – Настя!!!  

– Спасибо, что помните обо мне. Простите, что я больше не смогу быть с вами. Я преступила закон и должна понести наказание. Я больше никогда не увижу вас, вы никогда больше не увидите меня, но я не жалею о том, что сделала. Где бы я не была, я всегда буду любить вас. Я буду помнить о вас и верить в вас, в то, что вы вырастите достойными людьми. Ни когда не отступайте от намеченной цели и помните, ваша жизнь и ваше счастье, лишь в ваших руках. Удачи вам, ребята. Сейчас, я прошу вас, не нужно мокнуть под дождем, отправляйтесь домой. – дети смотрели на меня и рыдали, я отвернулась от камеры.  

Судья посмотрел на меня и обратился к секретарю.  

– Пригласите в зал суда детей подсудимой.  

Я с замиранием сердца смотрела на дверь.  

– Мама!  

Мои дети подросли и очень изменились за этот год. Тимур возмужал и стал очень похож … на Марка. Степашка… Близнецы… Камилла… Я смотрела на нее и не верила своим глазам… маечка, джинсики, кроссовочки… коса…  

– Мамочка. – они бросились к клетке.  

Я встала на колени перед ними, сковывающие руки, наручники не давали мне обнять их, они как могли, обнимали и целовали меня, мой внешний вид, вообще не интересовал их.  

– Мамочка.  

– Маленькие мои, простите меня. Я очень прошу вас, простите. Я очень люблю вас. Очень люблю, родные мои. На краю земли и на краю жизни, я всегда буду любить вас… Вам нужно идти.  

– Мама. – Кирилл и Вадим смотрели на меня, невыносимая боль была в их глазах.  

– Берегите друг друга. Вы помните, чего я боюсь больше всего на свете?  

– Мы помним, мама… Мы всегда будем едины, мамочка.  

– Простите меня. Идите.  

– Мы будем любить и ждать тебя, мамочка. – дети расцеловали меня и направились к двери.  

Я смотрела им вслед…  

– Мама!!! – Камилла рванула обратно, она уже не плакала, она рыдала в голос. – Мамочка. – она снова подбежала ко мне, я встала на колени, она обняла меня. – Мама, я не выживу без тебя! Я погибну! Я не смогу, я еще маленькая! – я смотрела на нее и ужас пронимал меня до мозга костей, я видела в ней свое отражение, не только внешнее.  

«В моем мозгу произошли необратимые изменения, в следствии принятия препарата. После, изменения произошли во мне уже и на генном уровне и дальше лишь усиливались… Первые месяцы беременности я безжалостно расправлялась с Сухим, Ржавым и Клещом… всю беременность я ревела и воевала… Господи, нет. – я смотрела на Камиллу и не хотела этого признавать. – Она не плачет, не жалуется, спорит со всеми и ругается. Она ни хрена не боится… Она плачет, лишь от душевной боли… И ведь она, как ни кто из детей, понимает меня, но я думала, что это потому что она – девочка. И профессор постоянно интересовался, как она развивается… Ее пуповину перерезал мой нож… Господи, нет… как она будет жить одна? »  

– Камиллочка. – разорвать наручники – можно запросто покалечить себе руки… нужно просто знать, как это сделать, несколько ловких движений, цепь на наручниках рассыпалась по полу, я просунула руки сквозь решетки и изо всех сил обняла Камиллу, конвоиры передернули затворы на автоматах и навели их на меня. – Доченька, милая прости меня. Папа будет с тобой.  

– Папа не сможет помочь мне! Мне нужна ты!  

– Папа сможет, Миллочка. Он смог помочь мне, он поможет тебе.  

– Мама!  

– Малыш мой, прости меня. Прости меня, доченька… За кровь мою шальную, малыш мой, прости меня… я должна была… Ты справишься, Миллочка… обязательно… Не верь, не бойся, не проси. – прошептала я ей в ушко. – Милая моя, иди, я прошу тебя, Миллочка. – я выпустила ее из объятий. – Прости меня. – прошептала я, Камилла захлебываясь слезами, пошла к двери.  

Я встала с полу и просунула руки сквозь решетки, встав к ним спиной, конвоир защелкнул на моих руках наручники… три пары – запястья, локти, предплечия, но и этого ему показалось мало, взяв еще одну пару, он вывернул мне руки за спиной и пристегнул меня к верху клетки, пошевелить торсом было не реально.  

– Уважаемые присяжные. – судья посмотрел на них. – Вы должны объективно подойти к этому делу и вынести свой вердикт.  

Присяжные удалились из зала суда. Почти час, мое тело затекло и руки и ноги, при малейшем шевелении наручники все глубже впивались мне в кожу, мне было глубоко наплевать на себя, я думала лишь о детях, они стоят под дождем и ждут, когда им скажут, что никогда больше они не увидят меня…  

У меня не осталось сил, голова склонилась к груди, наручники не давали мне упасть… шум в ушах и голове… сознание покидало меня… темнота… мрак… ночь… неведение… небытие…  

Присяжные вернулись в зал, к ним обратился судья.  

– Председатель присяжной коллегии, вынесен ли вами вердитк, по обвинению подсудимой.  

– Да, Ваша честь. Доказано ли, что было совершенно убийство восьми лиц? Да, доказано. Доказано ли, что убийство совершенно подсудимой? Да, доказано. Доказано ли, что убийство совершено из личной неприязни подсудимой к погибшим? Нет, не доказано. Доказано ли, что подсудимая пыталась спасти детей? Да, доказано. Ваша честь, да доказано, что именно подсудимая совершила это преступление, но так же доказано, что она сделала это лишь для того чтобы спасти жизни детей. Доказано ли, что тяжкие телесные повреждения охранникам СИЗО нанесла именно подсудимая? Да, доказано. Доказано ли, что это было лишь самообороной? Да, доказано…  

По закону подсудимая должна ответить за совершенные преступления, но… Мы просим оправдательного приговора для подсудимой.  

– Сегодня на процессе было рассмотрено очень сложное дело, поскольку присяжные не могут вынести окончательный вердикт, суд удаляется на совещание для принятия решения и вынесения окончательного приговора.  

Судья удалился… еще час…  

 

Не смотря на дождь и непогоду ни кто из собравшихся не покинул территорию двора у здания краевого суда. Молодые парни видели, как Митяй подозвал к себе одного из дежурных, когда тот отошел, Кирилл подошел к Митяю.  

– Дядь Мить, что там?  

– Прокурор просит вышку. – хмуро ответил Митяй. – Настя изначально не отрицала вины.  

– Нет... – прохрипел Кирилл.  

– Кирилл, возьми себя в руки. – жестко сказал Митяй. – Сестру береги.  

Уже почти два часа, Камилла, упав перед дверями суда на колени, рыдала и ни кого не хотела слушать…  

 

– Прошу всех встать, суд идет.  

В зал вернулся судья, осмотрев присутствующих, он посмотрел на подсудимую – мышцы напряжены, браслеты сделали свое дело – по рукам текла кровь, руки посинели, голова склонялась к груди...  

– Подсудимая.  

Ответа не последовало, каких либо движений тоже.  

В клетку вошел конвоир и приподнял подбородок Насти.  

– Она не дышит, Ваша честь!  

Забыв о том, где они, Богдан, Никита, Степан, Данила и Глеб бросились к Насте, следом Вахтанг и Михей.  

– Настя! – Богдан подхватил ее подмышки. – Расстегивай, твою мать! – он злобно посмотрел на конвоира, тот посмотрел на судью.  

– Выполнять. – жестко сказал судья.  

Конвоир поснимал наручники, Настя безвольно свалилась Богдану на руки, он вынес ее из клетки и уложил на пол, рядом присел Никита. Прощупав пульс, он расстегнул свою мед. сумку.  

– Богдан давление! – крикнул он, дал Богдану тонометр и разорвал на Насте рубаху, намереваясь прослушать сердечный ритм, увидев обнаженное тело Насти, находившихся рядом охватил ужас, Богдан вздрогнул, оцепенение не давало ему произнести ни слова.  

– Господи. – прохрипел Никита посмотрев на Настю.  

Черные гематомы от цепей и дубинок, шрамы от порезов и ожогов покрывали все тело Насти… Но не это привело в ужас ее друзей, скелет, обтянутый кожей… от здорового тела и стальных мышц не осталось и следа…  

– Ни давления, ни пульса, твою мать… сердечный ритм очень слабый…Богдан внутривенно… – Никита дал Богдану шприц, достал еще один и ввел дозу адреналина в сердце Насти… – оказав первую помощь, Никита жестко посмотрел на дежурных. – Расчищайте мне трассу.  

Дежурные снова посмотрели на судью.  

– Сопровождаем. – жестко ответил судья.  

Богдан взял Настю на руки и вместе с Никитой выбежал на улицу, следом за ними бежали охранники из зала суда. У дверей суда, по-прежнему, сидела Камилла, увидев маму без чувств, девочка пришла в ужас.  

– Мама! Мамочка, не оставляй меня!  

Душераздирающий крик Камиллы заставил вздрогнуть всех, кто был рядом.  

Богдан подбежал к машине, за руль которой сел Никита, Камилла прошмыгнула следом. Три полицейские машины, врубив сирены, сопровождали Никиту до клиники. Стоявшие на улице, друзья и сыновья с ужасом и непониманием наблюдали за происходящим.  

– Какого хрена? – Митяй посмотрел на близнецов.  

– Хе. его знает. – ответил Кирилл и набрал номер Степана.  

– Да, Кирилл.  

– Что с мамой?  

– Суд еще не окончен, позже поговорим.  

 

Степан, Данила и Глеб остались в зале суда и жестко смотрели на судью, судья серьезно посмотрел на друзей Насти.  

– По сути, мы должны прервать процесс и отложить вынесение приговора, но… Приговор уже вынесен, есть ли у кого-то из присутствующих возражения по поводу того, что приговор будет оглашен сегодня? – судья посмотрел на друзей, свидетелей и присяжных, возражений не последовало. – Скажите. – он продолжал смотреть на друзей Насти. – В зале есть близкие родственники подсудимой?  

– Муж уехал. На улице стоят взрослые сыновья Насти. – ответил ему Степан.  

– Секретарь пригласите совершеннолетних сыновей подсудимой в зал суда.  

Секретарь вышла на улицу и посмотрела на стоявших там, они серьезно смотрели на нее.  

– Гретман Кирилл Ильич, Гретман Вадим Ильич, Гретман Тимур Германович, предъявите паспорта и пройдите в зал судебного заседания.  

Ребята молча проследовали за секретарем и так же молча присели рядом со Степаном, Данилой и Глебом.  

– Прошу всех встать. – произнесла секретарь.  

Присутствующие в зале встали и с замиранием сердца ждали приговора для Насти.  

– Выносится приговор в отношении подсудимой – Анастасии Марковны Деринг, по обвинению в убийствах с особой жестокостью и нанесении тяжкого вреда здоровью. В ходе процесса было доказано, что убийства восьми лиц были совершены подсудимой. Так же было доказано, что подсудимая пыталась спасти жизни детей, захваченных, после погибшими. В ходе суда доказано, что тяжкий вред здоровью работникам СИЗО, нанесен подсудимой… Изучив все материалы дела, суд постановил – Дело о нанесении тяжкого вреда здоровью работникам СИЗО подсудимой Анастасией Марковной Деринг –– отправить на доследование, так же, суд постановил – возбудить уголовное дело в отношении краевой прокуратуры по факту зверского обращения с содержащимися в СИЗО.  

Дело об убийствах восьми лиц – суд вынес приговор – подсудимую признать виновной по делу о совершении убийства восьми лиц, квалифицировать ее действия, как превышение самообороны, назначить наказание в виде восьми лет лишения свободы в колонии строгого режима. Учитывая тот факт, что подсудимая действовала исключительно из побуждения спасти жизни нескольких десятков невинных детей, так же, учитывая показания свидетелей, хадатайства различных структур города, решение коллегии присяжных заседателей…,  

Суд вынес приговор – подсудимую Анастасию Марковну Деринг оправдать и освободить из-под стажи в зале суда…  

 

 

Глава 9.  

 

Богдан и Никита привезли Настю в клинику, Никита определил ее в палату интенсивной терапии и начал осмотр, поднес к носу нашатырь, Настя лишь тяжело вдохнула.  

– Кахексия… – осмотрев Настю, сказал Никита. – Она в сознании, но у нее совершенно нет сил… завтра, откачать ее, было бы уже не реально… семь ребер… наверняка отбиты почки…  

Взяв у Насти анализы, Никита пригласил в палату терапевта и гинеколога. Терапевт, осмотрев Настю, подтвердил, предположения Никиты по поводу почек и кахексии и вышел из палаты. Гинеколог, она же Марина, осмотрев Настю, серьезно посмотрела на Богдана.  

– Следов насилия сексуального характера нет, но… сильно отбиты женские внутренние органы, необходима серьезная терапия. Иметь детей, Настя не сможет уже никогда.  

– Не говорите ей об этом. – сжимая ладонь Насти, прохрипел Богдан…  

Через два часа они вышли в холл, где на кушетке, поджав коленки и обняв их руками, продолжая плакать, сидела Камилла.  

– Папочка…  

Богдан присел рядом с Камиллой и посадил ее себе на колени.  

– Все будет хорошо, Миллочка. – чуть слышно сказал он, поцеловав дочь в макушку.  

– Дядюшка. – Камилла жалобно посмотрела в глаза Никиты. – Не отправляй меня домой, пожалуйста. Я тихонечко, здесь посижу… Пожалуйста, дядюшка…  

– Миллочка, мама спит…  

– Дядюшка Ник, я прошу тебя, ну пожалуйста. – по щекам Камиллы снова покатились слезы.  

Богдан, помня приступы Камиллы, даже не пытался спорить с ней, напротив, он боялся, что у Камиллы снова случится дикая истерика.  

– Вези пижаму, Богдан. – вздохнув, ответил Никита. – Идем, Милла…  

Уйти они не успели, в клинику примчались друзья и сыновья.  

– Ну, что, Ник?  

– Крайне тяжелое. – хмуро ответил Никита. – У вас, что?  

– У нас, вот. – Кирилл протянул Богдану постановление суда.  

Богдан прочел его и отдал Никите, чтобы хоть как-то сдержать свои разноречивые эмоции, он взял на руки Камиллу и крепко прижал ее к груди.  

– Миллочка, мама больше не уйдет от нас. Мама поправится и снова будет с нами. – чуть не плача от счастья, шептал он.  

– Мамочку больше не заберут?  

– Нет, Миллочка, не заберут…  

 

Богдан уехал домой, Никита проводил Камиллу в палату Насти.  

– Ты все помнишь, Милла?  

– Да, дядюшка, я помню, ни чего не трогать. Я тихонечко.  

Никита посмотрел показания аппаратов и тяжело вздохнул – все показатели Насти были очень слабыми.  

Камилла забралась к маме на постель и тихонько легла рядом, слева от нее, приложив свою голову к сердцу Насти, она нежно обняла ее.  

– Милла…  

– Я очень аккуратно, дядюшка. Мне очень нужно согреть мамочку.  

Никита не стал спорить, накрыл их обоих одеялом и вышел из палаты.  

Через два часа Никита снова зашел в палату Насти и немало удивился – Камилла, обнимая маму, тихонько спала, оставаясь все в том же положении, в котором она была, когда он вышел.  

«Странно. – думал Никита. – В прошлый раз Камилла три дня не спала и не ела. Возможно, очень устала».  

Он посмотрел показания аппаратов и снова удивился – показатели Насти повысились.  

«Препараты не могли подействовать, так быстро. Что за хрень? Возможно, я тоже устал». – подумал Никита и вышел из палаты.  

На следующий день, придя на осмотр, Никита наблюдал все ту же картину и… показатели Насти росли. Камилла открыла глаза и устало посмотрела на Никиту.  

– Привет. – тихо сказал он.  

– Привет.  

– Как дела?  

– Нормально. Кушать хочется.  

– Сейчас принесу. – ответил Никита, снова отметив странности в поведении Камиллы, казалось бы – нормальное дело ребенок хочет кушать, но… Камилла ничего не хочет, когда болеет мама.  

Он принес Камилле обед, она тихонько встала, поела, сбегала в туалет и легла обратно и… моментально заснула…  

К вечеру этого же дня Никита поразился еще сильнее, все показатели Насти нормализовались… Камилла, по-прежнему спала…  

– Привет. – в палату вошел Богдан. – Как наши дела?  

– Привет. – озадаченно ответил Никита. – Странно наши дела. Я хочу пригласить профессора, не против?  

– Нет. – ответил Богдан.  

Профессор пришел минут через 10-ть и внимательно посмотрел на Никиту.  

– Рассказывай, Никита Юрьевич, что тебя смущает?  

– Показатели Насти достигали критической отметки, сейчас они в норме. Препараты не могли так быстро нормализовать их. Сама Настя восстановиться не могла – у нее просто не было сил.  

– Ясно. – озадаченно ответил профессор и посмотрел на Камиллу. – А что девочка, давно спит?  

– Она все время спит. Ест и спит.  

– Она, что-то говорила?  

– Сказала, что ей очень нужно согреть маму.  

– Очень замечательно. – загадочно сказал профессор. – Никита Юрьевич, проверь показатели малышки.  

Никита серьезно и удивленно посмотрел на профессора и сделал то, о чем он просил. Богдан, ничего не понимая, просто стоял молча. Измерив показатели Камиллы, Никита еще более серьезно посмотрел на профессора.  

– Показатели Камиллы упали почти вдвое, но почему? Она нормально питается и спит. Нет ни каких предпосылок для такого упадка сил?  

– Есть предпосылки, Никита. – профессор выразительно посмотрел на Никиту и Богдана. – Камилла еще больший феномен, чем Настя. Врожденные качества намного сильнее приобретенных.  

Богдан и Никита продолжали моча удивленно смотреть на профессора.  

– Богдан, ты ведь уже не раз думал о том, что Камилла очень уж сильно изменилась и стала очень похожа на Настю?  

– Да. – признался Богдан.  

– Сложившиеся негативные обстоятельства в жизни, спровоцировали скрытую натуру Камиллы проявиться в столь раннем возрасте. Камилла будет намного сильнее Насти и она права, когда говорит, что не сможет без мамы. Ни ты, ни я, Богдан, не сможем помочь ей, направить ее энергию в нужное русло, это под силу лишь матери, выносившей этого ребенка. Насти очень нужен был отец, Камилле жизненно необходима мать. У Камиллы очень сильное биополе, она помогает Насте восстановиться, отдавая ей часть своей энергии. Мне нужно согреть мамочку – Камилла не понимает, что происходит с ней, она внутренне чувствует, что она должна делать, лишь Настя сможет помочь ей разобраться с ее внутренним миром.  

 

Три дня Настя просто спала, Никита ставил ей капельницы и кормил через зонд, Камилла продолжала спать рядом с мамой, организм Насти, набирал силы.  

Шум в ушах, дикая головная боль, у меня не было сил пошевелиться, я чуть приоткрыла глаза – «Миллочка, маленькая моя…»  

– Мамочка… – Камилла поцеловала мою ладонь, которую сжимала своими нежными ручонками, я пыталась ответить, но у меня получилось лишь едва пошевелить губами. – Водички?  

Камилла помнила, что говорил Никита в прошлый раз – пить нельзя, она взяла ватный тампон, окунула его в стакан с водой и приложила к губам матери.  

– Сейчас дядюшка придет. – сказала Камилла, нажав кнопку вызова врача, о которой ей рассказал Никита. – Мамочка моя. – голос Камиллы дрожал, вместе с ним дрожало мое сердце – бедная девочка…  

– Милла? – Никита серьезно посмотрел на Камиллу, подумав, что что-то случилось, видя серьезный взгляд Никиты, Камилла испугалась, решив, что маме совсем нельзя было давать воды.  

– Дядюшка… я немножко, как ты… нельзя было? – она напугано посмотрела на Никиту.  

– Можно, Камилла. – облегченно вздохнув, сказал Никита, видя, что Настя проснулась.  

– Привет. – сказал Никита, присев на край моей постели, он приподнял меня и положил мне под спину еще одну подушку. – Как у нас дела, Настя? – он тихонько сжал мою тощую ладонь.  

– Пить… – чуть слышно прохрипела я.  

Никита налил стакан воды и поднес его к моим губам.  

– Пить нельзя после операции, Камилла, сейчас маме очень нужно много пить и много есть.  

– Что со мной?  

– Тебе стало плохо в зале суда. Истощение, Настя, и нервное и физическое.  

– Где конвой? – я смутно вспоминала последнее, что было со мной. – Когда пересуд?  

– Мамочка, папа сказал, что тебе больше не заберут от нас.  

– Ник?  

– Тебя оправдали, Настя.  

– Как?  

– Вот так.  

– Охренеть можно.  

Никита померял мне давление.  

– Очень даже хорошо. – сказал он.  

– Нормально, Ник. – тихо ответила я. – Спать хочу.  

– Что с аппетитом?  

Я лишь скривилась в ответ.  

– А вот это очень плохо, нам только анарексии не хватало, одними капельницами я тебя полгода выхаживать буду. Ты дома, Настя, и обед тебе приготовит твоя любимая Туся. Да, Настя? – Никита понимал, что анарексия могла развиться в результате длительного отказа от пищи, в Настином случае, потому что пища, которая ей давалась, была не пригодна к употреблению.  

– Да, Никита. Да.  

– Мамочка, хочешь, я сама приготовлю?  

– Очень хочу, Миллочка.  

– Я уже. – обрадовалась Милла и взяла телефон. – Дядюшка Федор, забери меня домой. – убрав телефон, она подошла ко мне. – Я быстро, мамочка. – Милла поцеловала меня в щеку и вышла из палаты.  

Никита снова присел рядом со мной, положил руку мне на плечи и поцеловал мою седую макушку.  

– Настя, ты не представляешь себе, как я скучал по тебе.  

– Представляю, Никита. – я обняла его, склонив голову ему на грудь. – Я выжила, лишь потому что знаю, что нужна вам. Поверить не могу, вышку оправдали.  

– Ты заслужила это, Настя…  

Дверь открылась, в палату вошел Богдан.  

– Набирайся сил, Настя, я зайду позже. – Никита еще раз поцеловал меня, теперь уже в тощую щеку и аккуратно уложил меня на подушки.  

– Привет, Богдан.  

– Привет. – Богдан пожал Никите руку и Ник вышел из палаты.  

Богдан присел на край моей постели.  

– Настя. – дрожащими руками он обнял мою шею и посмотрел мне в глаза. – Настюшенька. – из его глаз покатились слезы, он крепко обнял меня.  

– Богдан, я прошу тебя… Данечка… – слезы градом покатились в плечо Богдана. – Я готова была пережить, что угодно, чтобы когда-нибудь снова увидеть вас. – всхлипывая, чуть слышно говорила я. – Я прошу тебя, не нужно…  

– Настенька. – он обнимал мое тощее тело, целовал мои впавшие щеки, слезы боли катились по его щекам. – Маленькая моя, что они сделали с тобой… – он взял меня на руки и посадил себе на ноги, я крепко обняла его, склонив голову ему на плечо.  

– Не думай об этом… я прошу тебя… все хорошо, Данечка… Я лишь твоя девочка… ни кто не сможет изменить этого… чужие руки никогда не коснутся моего тела… Наши дети никогда не будут жить с клеймом позора, оставленным мной. Не плачь, Богдан, я прошу тебя. Скажи мне, что я все еще, нужна тебе…  

– Настюшенька. – он поцеловал слезы на моих щеках. – Маленькая моя, ты очень нужна мне… Я сходил с ума, Настенька… Ты не представляешь, как я хотел быть рядом с тобой…  

– Я знаю, Данечка. Знаю, родной мой… прости меня…  

– Ты смогла пережить все это… Ты снова с нами… Ты со мной… ты моя… мне не за что прощать тебя, Настенька. Я безумно люблю тебя, малыш мой. Очень люблю, Настенька…  

Дверь открылась, в палату вошли Митяй и Гвидон.  

– Здорова.  

– Здорова.  

Увидев слезы на щеках Богдана, они несколько оторопели и удивленно смотрели на него. Богдан заметил это, вытер слезы с лица и, продолжая держать меня на руках, уверенно посмотрел на них. Митяй и Гвидон присели рядом.  

– Не стремайся, Богдан. – серьезно сказал Митяй. – Реально, просто не ожидал. Ни когда бы не подумал.  

– Я и не стремаюсь. – ответил Богдан. – И не стремно мне и не стыдно. – он нежно поцеловал слезу на моих глазах.  

– Ради такой любви стоило все это пережить.  

– Лишь поэтому я до сих пор и жива. – я улыбаясь, смотрела на Гвидона и Митяя.  

– Ладно, извините, что нарушили вашу идилию, самолет через два часа. Очень рад за тебя, Настя.  

– Спасибо, Митяй.  

– Поворот, конечно, но ты знаешь, год выжить в краевом СИЗО, однозначно, что 10-ку в тайге оставить, а учитывая твой усиленный режим… короче, Настя, оттянула ты свой срок. – высказался Гвидон.  

– Поправляй здоровье, Настя. Увидимся.  

– Спасибо, Митяй. Я позвоню вечером. Пацанам привет, горячий.  

– Обязательно. Удачи.  

– Я тоже пойду. Выздоравливай, Настя.  

– Созвонимся, Гвидон.  

Митяй и Гвидон вышли, я серьезно посмотрела на Богдана.  

– Мне нужно с Артемом увидеться.  

Богдан позвонил Астафьеву и попросил его приехать.  

– По поводу Артема, Настя, он ни копейки не взял за твое дело, даже на производственные затраты.  

– Чего это?  

– Сказал, что он хотел помочь, а не заработать.  

– Ясно. Дай мне одну из своих карт и переведи на нее. 0 000 000.  

– Хорошо…  

Добрый день. – бодро сказал Артем войдя в палату.  

– Привет.  

– Как дела, Анастасия Марковна?  

– Спасибо тебе, Артем.  

– Не стоит.  

– Возьми это, Артем. – я протянула ему карту.  

– Анастасия Марковна, я уже говорил Богдану Александровичу, не обижайте меня, я от души.  

– Я очень благодарна тебе, Артем, но твоя работа еще не закончена, это. – я указала на карту. – Твое новое дело. В Кипарисово сидят ребята, которым из-за меня накинули по пятерке. Нужно очень постараться, Артем, им до звонка оставалось два месяца. Грамотно повернешь картинку и спишешь на провокацию мусоров, пацаны в несознанке.  

– Я понял, Анастасия Марковна. – он взял из моих рук карту. – Как только будет результат, я сообщу. Поправляйтесь.  

– Удачи, Артем…  

 

Клиника Никиты. Месяц спустя.  

– Привет. – бодро сказал Никита, пройдя в мою палату.  

– Привет, Никита.  

– Ну что? – он присел на край моей постели и стал мерять мне давление. – Анализы в принципе неплохие, да и вообще.  

– Неужели домой, Ник?  

– Да, Настя, домой. Меня твои детишки затерроризировали совсем. – улыбаясь, ответил он. – Причем старшие намного больше, чем малыши. Так что, собирайся.  

Я встала с постели, до прежнего, привычного для меня состояния, было еще очень далеко, но чувствовала я себя уже довольно живой.  

– Привет, мамочка. – в палату вошли Камилла и Богдан.  

– Привет, моя умница.  

– Домой, мамочка?  

– Да, маленькая моя…  

 

Первую неделю я просто пробыла дома. Пока я была в клинике, Никита «поудалял» все шрамы с моего лица, дома мной занялась Туся, выглядела я намного лучше, чем месяц назад.  

Богдан был на работе, я сидела у камина, в дом вошли Митяй и Гвидон.  

– Привет, Настя.  

– Привет.  

Они присели в кресла, Митяй серьезно посмотрел на меня.  

– Что, Настя, как дела?  

Я понимала, какие дела его интересуют.  

– Что я могу сказать вам? Меня вполне устраивало мое положение в городе, которое я занимала, когда Ижевском рулил Макар. Я выполнила свою миссию. Я очистила Ижевск от нечисти, из-за которой много лет город тонул в крови. Я ответила за своих ребят. Меня, по-прежнему, очень интересует жизнь города и то, кто в нем будет жить и как. Я никогда не останусь в стороне, если возникнет необходимость, но… Гвидон прекрасно справляется с делами Макара, пусть будет так.  

– Это решать лишь тебе. – Митяй продолжал серьезно смотреть на меня.  

– Гвидон? – я внимательно посмотрела на него.  

– Сработаемся, Настя.  

– Казимир откинулся, Настя. Сейчас у него очень важные дела в Ростове, но, он открыто заявил, что он еще вернется в Ижевск. У него наверняка будут вопросы к тебе.  

– Обозначится, так пообщаемся. – спокойно ответила я.  

От моего взгляда не ускользнуло напряженное состояние Гвидона.  

– Что тебя смущает, Гвидон?  

– Да нет, ничего.  

– Глупо, Гвидон, пытаться, что-то скрыть от меня. Очень тебя смущает мое решение. Не накаляй голову. – я серьезно посмотрела на него. – Ты ведь прекрасно знаешь, что не боюсь я ни зоны, ни ментов и уж точно я не боюсь смерти.  

– Ну, вот это и смущает, Настя.  

– У меня есть более веские причины, сменить образ жизни. Со временем ты поймешь, какие именно и, возможно, сможешь понять меня. – я внимательно посмотрела на них обоих. – Ижевску нужен коронованный вор, Гвидон. Я, как ты понимаешь, не очень подхожу на эту роль. Отнять у меня оружие так же не реально, как заставить меня отказаться от семьи. Так что, общак, оставленный мне Макаром, остается у тебя, а корону тебе Митяй наденет.  

И Гвидон, и Митяй благосклонно смотрели на меня.  

– Для этого ни каких преград нет. – ответил мне Митяй.  

– Ну вот и замечательно. По поводу Кипарисово, Артем работает, Гвидон. Прокурор тянет следствие и лишь это тормозит процесс. Я искренне надеюсь, что Артему удастся отмазать их от довеска.  

– Пацаны не в обиде, но хотелось бы, конечно.  

На несколько минут повисла тишина, я пристально смотрела на Гвидона.  

– Что-то не так?  

– Макар никогда не говорил мне о том, что у него есть младший брат.  

– Кто же сказал тебе теперь?  

– Ни кто не сказал. Похожи вы с ним очень. Не внешне. Внешнее сходство едва уловимо и то лишь когда уже знаешь, что вы братья. Кровь в вас течет одна…  

Входная дверь открылась, в дом вошел Богдан.  

– Здорова, Богдан.  

– Здорова.  

– Ну мы, пожалуй и пойдем уже. Удачи, Мурена.  

– Удачи. – ответила я.  

Митяй и Гвидон вышли из дома, Богдан присел рядом со мной, обнял меня за плечи и нежно поцеловал в щеку.  

– Как у нас дела? – хмуро спросил он.  

– Хорошо. Ты чего такой хмурый? – Богдан не ответил, я решила не давить. – Как дела на фирме? Тебе очень сложно без меня?  

– Нормально дела на фирме. Ты решила выйти на работу?  

Я понимала, чем расстроен Богдан – он очень боялся, что я снова с головой уйду в криминальную жизнь Ижевска. Никогда он не скажет мне об этом, никогда ни в чем не упрекнет. Он принял меня и мою жизнь, как есть и будет любить меня, чего бы не происходило в моей жизни. До конца своих дней он будет верен и предан мне… его сердце рыдает от душевной боли… сильный мужчина, который ни чего не боится в жизни… я заставляю его страдать… рыдать…  

Я присела ему на ноги, положила ладони ему на плечи и нежно посмотрела в глаза.  

– Если тебе сложно, я обязательно выйду на работу, но… я хотела попросить тебя, позволить мне не работать.  

– Много дел? – Богдан, по-прежнему был хмурым, он был уверен, что дела вне дома не оставляют мне времени на работу.  

– Пока лишь планы, осуществить которые, мне поможешь ты.  

– Я с тобой, малыш, ты же знаешь. – Богдан обнял меня, я чувствовала его напряжение.  

– Я хочу сидеть дома и заниматься детьми. – тихонько прошептала я ему на ухо.  

Богдан выпустил меня из объятий и удивленно и в тоже время серьезно посмотрел на меня.  

– Я не заброшу фирму совсем и буду принимать активное участие в ее жизни, но для этого мне не обязательно приходить в офис каждый день. Я очень хочу открыть в одном из домов небольшой детский сад и заниматься нашими детьми и малышами ребят и молодых парней. Ты поддержишь меня?  

– Настюшенька. – Богдан снова крепко обнял меня, тяжелый груз упал с его сердца. – Девочка моя, поверить не могу, ты готова все бросить?  

– Бросить все окончательно я не смогу, ты же понимаешь. Я уже никогда не оставлю спорт, я не смогу остаться в стороне, если кто-то рискнет нарушить покой города, я по-прежнему, ни кому не позволю давить тех, кто так дорог мне, но… Я очень хочу посветить всю себя детям, а с делами Ижевска прекрасно справится Гвидон. Молодые девчонки должны развиваться и заниматься любимым делом, а не сидеть целыми днями дома, ты ведь сможешь устроить их на фирме?  

– А что по этому поводу думают сами девчонки?  

– Девчонки скоро взвоют от тоски.  

– Настюшенька, маленькая моя. Умница моя. – глаза Богдана горели от счастья.  

– Я очень боюсь, Богдан, того что Камилла повторит мою судьбу. Наши малыши будут счастливы, я сделаю для этого все, что в моих силах и откажусь от чего угодно, лишь бы больше не видеть их слез. – я нежно посмотрела ему в глаза. – И твоих слез, Данечка. Я смогла уберечь вас, я сделаю все, чтобы вы были счастливы. Я не знаю, что еще готовит мне судьба, но, поверь, я очень хочу быть просто женой, мамой и бабушкой.  

– Малыш мой. – нежные губы Богдана коснулись моих. – Настенька…  

 

Москва. Дом Митяя.  

…- Я не понял, Митяй, Мурена отошла от дел?  

– Тебя посетила шальная мысль усомниться в ее положении? – Митяй, ухмыляясь, посмотрел на друга. Мурена – умная женщина. Ее авторитет заработан кровью и преданностью и ни кому она не позволит усомниться в нем. Мурена лишь ушла в тень. Ни одна мышь не проскочит в Ижевске без ее ведома и одобрения. Одним движением руки она может повлиять на судьбу города в целом и для этого ей не обязательно быть воротилой Ижевска, она и так им является, просто имеет хорошего зама. Согласись, она заслужила это положение. Мурена уже навсегда останется Муреной…  

 

 

Глава 10.  

 

На следующий день с утра. Мы с Богданом поехали в офис. Я провела совещание, на котором рассказала ребятам о своих планах. Целиком и полностью они были на моей стороне.  

Через неделю дом, импровизирующий собой детский сад, был готов. Девчонки с большим удовольствием вышли на работу, я занялась детьми. С утра дети постарше – Степашка, Камилла, старший сын Сени – Тимофей и Настюшка Платона отправлялись на занятия в школу, я оставалась с малышами, младшему из которых было полтора года. 15-ть малышей, я прекрасно с ними справлялась, более того, мне очень нравилось возиться с ними. Моя душа была открыта, чувства и мысли чисты, полное умиротворение и покой. После занятий в школе, наши школьники шли ко мне, у меня хватало сил делать с ними уроки и заниматься тем, что было по душе им.  

Я вернулась к спорту, мое тело принимало прежние формы, вместе со мной в спортзал ходили и дети. Я контролировала азарт и нагрузки Камиллы, не давая ей заниматься спортом чрезмерно.  

На фирме все было очень даже хорошо. Гвидон держал в кулаке подрастающую в городе шпану. Наркота, насилие, несправедливость и жестокость… порой мне казалось, что Гвидон презирает все это еще больше чем Макар. В Ижевске воцарился мир и покой. У меня хватало времени посещать дома – интернаты и вникать в дела фирмы. Все были счастливы…  

 

Прошло пол года…  

На улице шел снег, на землю не спеша падали крупные снежинки, красавица Сибирь преображалась. Величавые кедры засыпало снегом, засыпало снегом и взорванное логово Волчары. Я всей душой надеялась, что этим снегом заметет все воспоминания о схроне Квазимоды и все, что связанно с ним, навсегда замерзнут реки крови, пролитые в Ижевске, и останется лишь вечная память о погибших ребятах, светлая память и не утихающая боль, которая говорит о том, насколько преданными были наши отношения…  

 

Мы с детьми гуляли во дворе, мое внимание привлекла пара, проходившая мимо по дороге, я внимательно смотрела на них – взрослый мужчина и совсем молоденькая девушка.  

– Настя, привет. – с дороги на меня смотрел Аким.  

– Привет. – ответила я и подошла к ним. – Не узнала сразу, прости.  

– Познакомься, Настя, Арина – моя дочь.  

– Обалдеть. Чего ж ты ее прятал столько лет? – я внимательно смотрела на девушку.  

– Так уж вышло, Настя.  

– Вы к нам надолго, милая леди?  

– На каникулы. – улыбаясь, ответила она.  

– Не подумайте, что я прямо с ходу пытаюсь грузить Вас, но времени у меня осталось немного и мне была бы очень кстати Ваша помощь.  

– Какая? – она удивленно смотрела на меня.  

– Маленькое, но очень ответственное задание, но мы пока ни кому о нем не скажем, хорошо?  

– Хорошо. – застенчиво ответила она.  

– Прекрасно, завтра сможете подойти сюда?  

– Да.  

– Вот и замечательно, я буду ждать.  

– До свиданья.  

– Всего хорошего.  

Аким с дочерью пошли домой, я вернулась к детям, мы прошли в дом – прогулка была закончена, мы занялись привычными для нас делами.  

Сегодня везде и всюду был сокращенный рабочий день и родители пришли за малышами на два часа раньше.  

Мы одели малышей и вышли на улицу, где по – прежнему, шел снег. Фонари освещали район, на улице было тихо, мы не спеша шли каждый к своему дому.  

Все было просто замечательно, но…  

Войдя в дом, мы обнаружили, что у нас гости. В гостиной у камина сидел Гвидон, взглянув на него, я по чему-то насторожилась, в груди похолодело…  

– Привет. – я передала детей бабушкам и прошла до камина. – Я не заметила твоей машины.  

– Привет, Настя. Здорова, Богдан.  

– Здорова.  

– Я от Гришки, пешочком. – ответил Гвидон и серьезно посмотрел на меня. – Объявился Казимир, Настя.  

– И?  

– Очень ему не нравится ситуация со схроном. Созвал сходняк городской, намерен предъявить тебе.  

– Где? Когда? Во сколько?  

– Завтра у Митяя, в 16-00.  

– Ты на чем?  

– Самолетом.  

– Подъезжай, с нами полетишь.  

– До завтра, Настя. Богдан. – Гвидон пожал Богдану руку и вышел из дома.  

Настроение Богдана упало, он хмуро посмотрел на меня.  

– С кем ты летишь?  

– С тобой. Ты против?  

– Нет. Напротив.  

Остаток вечера прошел уныло. Богдан переживал, ни чего не говорил, но я видела, что он очень расстроен.  

На следующее утро, мы объяснили детям, что сегодня они остаются с бабушками и стали собираться в Москву. Когда я спустилась вниз, Богдан весьма удивленно посмотрел на меня – узкие черные брюки-резинки, белоснежная водолазка, модельные сапоги на высокой шпильке, норковая шубка-френч черный бриллиант 15-ть см. от колена – воротник-стойка, пояс, подчеркивающий статную фигуру и французская коса через плечо, которая достигала уже моих колен… лишь мой взгляд – черный и уверенный напоминал о том, что Мурена всегда в строю.  

Видя удивленный взгляд Богдана, я машинально осмотрела себя, затем посмотрела на него.  

– Что-то не так?  

– Нет. Все хорошо.  

– Ты ожидал увидеть меня в бойцовской форме? – догадалась я, Богдан промолчал. – Мы летим на переговоры, Богдан.  

– Да, Настя, переговоры. – тяжело вздохнув, ответил он.  

В дом вошел Гвидон.  

– Привет.  

– Привет.  

– Едем.  

– Да, поехали.  

Мы попрощались с детьми и поехали на вертолетную площадку, где нас уже ждал Корней, Федор остался контролировать ситуацию в районе, ожидать сейчас можно было чего угодно.  

Почти всю дорогу мы летели молча. В Москве нас встречал Митяй. Корней приземлился на площадке за городом, Богдан вышел из вертолета и помог выйти мне.  

– Привет, Настя. Здорова, Богдан. Гвидон.  

– Здорова. – ответили мы.  

Мы пожали друг другу руки, Митяй проводил нас к своей машине.  

– Че как обстановка, Митяй?  

– Настроен Казимир вполне уверенно и решительно. Я сам с ним конкретно не разговаривал, он сказал, что будет общаться со всеми. Каким бы ублюдком он не был, он серьезный «вор», имеет право, да и нам будет лучше решить этот вопрос, чем ждать неизвестно чего.  

Остаток пути мы ехали молча. Как только мы подъехали к загородному дому, Митяя, охранник открыл ворота. Митяй проводил нас в дом, где собрались уже все, включая Казимира.  

– Здорова, Мурена, рад видеть тебя в здравии. – Давид привстал и пожал мне руку. – Богдан. Гвидон.  

– Здорова. – ответила я.  

Казимир презренно посмотрел на меня. Мы поздоровались с присутствующими и присели к столу.  

– Я слушаю тебя, Казимир. – спокойно сказала я, уверенно посмотрев на него. – У тебя ко мне вопросы?  

– Ты взяла то, что тебе не принадлежит и ты вернешь это мне. – нагло и уверенно заявил он.  

– Ты о чем? – я оставалась совершенно спокойной.  

– Тупого не врубай. – грубо ответил он. – Ты прекрасно понимаешь, о чем я.  

– Если ты имеешь в виду, то, что было найдено на моей земле, то заметь, это находилось на моей земле.  

– Тебе это не принадлежит. – хрипел он, его повадки и тон ясно говорили о том, где он провел большую часть своей жизни.  

– Ты хочешь сказать, что схрон принадлежит тебе?  

– Мой дед оставил его там и он принадлежит мне.  

– Оставил твой дед, а погибли мои ребята, тебе не кажется, что справедливее будет если я тебе предъявлю за жизни моих друзей. – черный взгляд Мурены уверенно смотрел ему в глаза.  

– Ни хе. а ты мне не предъявишь, я не подводил твоих кентов под ствол. Ты вернешь мне схрон.  

– Схрон передан городу и это решение принято единогласно. Как бы ты не хотел, этот схрон принадлежал не только твоему деду.  

– Мурена, твою мать, не испытывай мое терпение, нет схрона, вернешь мне баблом.  

– А если нет?  

– Дуру из себя не строй. Я вырежу на хрен всю твою армию, еще и за Волчару мне ответишь.  

– Схрон ушел туда, где ему самое место. Я тебе ни хрена не должна. – уверенно ответила я. – Одумайся пока не поздно, Казимир.  

– Одуматься стоит тебе. Ты вернешь мне долг и мы обойдемся без крови.  

– У тебя был шанс одуматься. Ижевский заброшенный карьер, завтра в 17-00. Пообщаемся более тесно.  

– Помолиться не забудь, терминаторша хренова. – высокомерно ответил Казимир и вышел из дома Митяя.  

Несколько минут стояла тишина. Митяй разлил по стаканам коньяк, все внимание было сосредоточенно на мне.  

– Не хорошо получилось. – заговорил Герасим (Питер). – Решение принимали вместе, а отвечать приходится Мурене.  

– Мурена, ты по всем понятиям права. Поддержка, не вопрос, сотрем в порошок вместе с карьером.  

– Справлюсь. – все так же спокойно ответила я, пригубив из стакана.  

Мы посидели еще с полчаса и Митяй отвез нас с Богданом и Гвидоном на вертолетную площадку. Митяй пожал руки Богдану и Гвидону и пристально посмотрел мне в глаза.  

– На связи, Настя.  

– На связи, Митяй.  

Мы сели в вертолет и вернулись в Ижевск. Приехав домой, я ушла в кабинет Федора, где около часа обсуждала с ним завтрашний день…  

Богдан почти не разговаривал со мной, ходил хмурый и раньше обычного ушел спать. Я понимала его состояние, он не лез ко мне с расспросами так как понимал, что спорить со мной бесполезно, ни кого из ребят я не втяну в это и работать буду лишь с бойцами, более того, я просила его ни кому ни чего не говорить…  

Следующим утром мы, как обычно, собирались на работу, Богдан выглядел по-прежнему хмурым, напряженная обстановка в доме напрягала меня, но я старалась быть спокойной. Федор отвез Камиллу и Степашку в школу, мы с малышами ушли в наш маленький детский сад. До трех часов дня мой день прошел как обычно, в три мне позвонил Федор. Переговорив с ним, я продолжила заниматься с детьми, школьников сегодня привез водитель Туси…  

 

Офис «Империи строительства» 14-30.  

– Богдан. – в кабинет Богдана вошел Степан. – У нас хорошие новости. К нам вылетели заказчики из Ростова, с минуты на минуту будут у нас.  

– Твою мать! – Богдан долбанул кулаками по столу.  

– Ты че это? – недоумевал Степан.  

– Ни че. – уже менее возбужденно ответил Богдан. – Мне нужно срочно уехать домой.  

– Богдан, с замом исполняющего обязанности эта сделка не пройдет, более того мы их потеряем и ни какого филиала в Ростове Настя не откроет.  

– Знаю я.  

– Че случилось то?  

В дверь постучали, в кабинет вошла секретарь.  

– Богдан Александрович, заказчики прибыли.  

– Одну минуту. – ответил Богдан и взял телефон. – Алло. Настя, как у тебя дела?  

– Хорошо.  

– Настя, я умоляю тебя, позвони мне.  

– Все будет хорошо, Богдан.  

Следом Богдан набрал номер Тимура.  

– Алло, Тимур, бросай универ и езжай к маме.  

– Что-то случилось?  

– Нет. Просто будь с ней, если что, сразу звони мне. Маме не говори, что я тебя просил.  

– Хорошо, папа.  

Богдан убрал телефон и посмотрел на Степана.  

– Что, Богдан?  

– Добрый день. – в кабинет вошли заказчики и остальная часть директоров.  

– Добрый день. Очень рады вас видеть. – собрав всю силу воли в кулак, спокойно ответил Богдан…  

 

Район Кирово.  

15-30.  

– Привет, мам. – Тимур прошел в дом и поцеловал меня в щеку. – Привет, карапузики. – он улыбаясь, посмотрел на малышей.  

– Привет, ты чего, так рано?  

– Занятия закончились. Хочу побыть с вами. Можно?  

– Конечно… – ответила я, понимая почему он сорвался из универа и приехал ко мне. – Проходи, помогать будешь.  

Мы с детьми украшали дом к Новому году, с Тимуром дело пошло гораздо веселее…  

17-30.  

– Анастасия Марковна. – в дом вошел один из охранников. – С Вами желают побеседовать. – за спиной охранника стоял Зибров.  

– Маленькие мои, продолжаем без бабушки, хорошо?  

Я оставила малышей с Тимуром и подошла к Зиброву.  

– Добрый вечер. Чем могу?  

– Добрый вечер, Анастасия Марковна. Так, пара вопросов.  

– Проходите.  

Мы присели с ним в кресла, Зибров внимательно посмотрел на меня.  

– В карьере сегодня шумно было.  

– И?  

– Ты не в курсе, что да как?  

– Откуда мне быть в курсе, Денис Иванович? Вы видите, сколько у меня внуков? К Новому году готовимся, по карьерам разъезжать времени совсем нет.  

– Я так и подумал. Детский сад? – он осмотрелся.  

– Это просто дом, где я занимаюсь своими детьми и внуками, у себя дома несколько неудобно. Как видите, посторонних детей нет, лишь мои малыши. Что там с карьером?  

– Казимир пошумел.  

– Сильно пошумел?  

– Больше уже не пошумит. Новости вечером посмотри.  

– Вот и хорошо, что не пошумит, от лишнего шума голова болит.  

– А ты теперь значит нянька?  

– Я мама и бабушка, Денис Иванович.  

– Вот и замечательно, я всегда говорил – дети это замечательно…  

Дверь открылась, сегодня ребята не тянулись друг за другом, они разом приехали за детьми.  

– Вот и наши родители.  

– Добрый вечер. – Зибров встал с кресла.  

– Добрый. – ответили ребята и серьезно посмотрели на меня.  

– Ну, собственно, и доброй ночи. – Зибров вышел из дома.  

– Насть? – Богдан выглядел совсем растерянным.  

– Все хорошо.  

Одев малышей, мы вышли на улицу, Богдан ни чего больше не спрашивал, но настроения у него не было совсем. Я поняла, что он ни чего не сказал ребятам, иначе они устроили бы мне допрос, едва войдя в дом.  

Придя домой, нам не удалось поговорить, малыши загрузили Богдана…  

В восемь я присела в гостиной и включила телевизор, Богдан тоже спустился вниз и присел рядом со мной.  

– Насть… – он не успел ни чего сказать, к нам подошел Федор.  

– Что, Федор?  

– Все чисто. Работали по плану «Б».  

– Посмотрим, чего вы там наработали. – сказала я и включила нужный канал.  

«… – Выпуск вечерних новостей продолжает Артем Николаев, репортаж с места событий.  

– Ижевск снова вздрогнул от ужаса. – вещал репортер. – Сегодня около 17-00 часов в заброшенном Ижевском карьере произошла кровавая перестрелка. С одной стороны, недавно освободившийся из мест лишения свободы, отпетый уголовник – Казимир и его 12-ть друзей. С другой стороны начальник краевого СИЗО Ахмедов Закир Абдулаевич и 7-ро сотрудников этого же СИЗО. Что стало причиной конфликта, выяснить не удалось, возможно, давние счеты Казимира с Абдулаевым. Как показывает следствие, участники перестрелки перестреляли друг друга, в живых не осталось ни кого…»  

– Хорошо, Федор.  

Федор ушел к себе в кабинет, мы с Богданом остались вдвоем.  

– Что было планом «А»? – хмуро спросил Богдан.  

– Корней должен был перевалить Казимировцев со Стрекозы из РПГ. Произошла накладка, с Казимиром были его друзья из СИЗО, видимо намереваясь если не завалить меня, то снова закрыть, поэтому работал план «Б» – бойцы, находящиеся в лесу, перевалили их и сымитировали перестрелку между ними.  

– Друзья из СИЗО – именно те, кто прессовал тебя там?  

– Да. Видимо и в СИЗО без Казимира не обошлось.  

Богдан замолчал, хуже было просто некуда, но… я понимала, что он переживает, и все же его поведение пугало меня. Он молча встал и ушел в комнату. Я посидела еще с час у камина и тоже пошла к себе в комнату. Богдан стоял у окна и хмуро смотрел на улицу.  

– Богдан. – я подошла к нему со спины и положила ладонь ему на плечо. – Да, я изначально знала, что история со схроном не закончена. Да, я понимала, что рано или поздно, Казимир явится ко мне с предъявами, но… Все, что я говорила тебе и то, чем я занималась последние полгода, все это не просто так… Я не могу сделать большего. Как еще я могла поступить? Я изменила свою жизнь, насколько это было возможно. Я все свободное время провожу с детьми. Я делаю все, чтобы Камилла не пошла по моим стопам. Я стараюсь, ты же видишь. Я искренне надеюсь, что Казимир был последним отголоском этой кровавой истории со схроном, что тянулась столько лет, но… Ты же прекрасно понимаешь – Сибирь всегда проливала кровь. Я не знаю, что еще готовит мне судьба, я знаю, что, как и прежде, я ни кому не дам задавить меня. Прости, Богдан… – я чуть отошла от него, он повернулся и молча смотрел мне в глаза. – Я прошу тебя, не молчи. Наори на меня. Скажи, что тебя все это достало. Скажи хоть что-нибудь. Не молчи, прошу тебя…  

Богдан обнял меня и изо всех сил прижал к своей груди.  

– Прости меня, Настя. – тихо прошептал он. – Прости меня, малыш мой. Я ни в чем не виню тебя. Я понимаю, что ты не могла просто отмахнуться от Казимира и послать его ко всем чертям. Я понимаю, Настя…Я боялся… Я очень боялся. Я был уверен, что ты сама поедешь на встречу с Казимиром… Злился и боялся… Нервы сдали, прости меня, Настенька…  

– Если бы я поступила так несколько лет назад, это говорило бы о том, что я чего-то или кого-то боюсь. Теперь, это говорит лишь о том, что я не считаю нужным, заморачиваться из-за какого-то непристойного быдла. У нас все будет хорошо, Данечка. Наши дети будут расти в любви.  

– Настюшенька… Моя милая нежная Настенька…  

 

На следующий день мне позвонил адвокат с весьма хреновыми новостями.  

– Анастасия Марковна, суд, назначенный на 25. 12, снова перенесли теперь уже на январь.  

– Артем…  

– Я делаю все, что могу…  

Я искренне надеялась, что суд состоится до Нового года, на душе было паршиво, как ни крути, а сидят они из-за меня. Я на воле, а они сидят…  

 

Шел день за днем, приближались праздничные выходные, я совсем отчаялась по поводу суда и просила Артема пробить свиданку на 31. 12 на утро…  

 

30. 12. 3-00.  

– Алло. – не открывая глаз ответила я в трубку.  

– Анастасия Марковна, суд состоится сегодня в 8-00.  

– Как? – я присела на постели.  

– Я сам узнал только что, Демид умудрился позвонить.  

– Какого хрена, Артем? Че за тайны?  

– Я не знаю, чего они там мутят, но ясно понятно лишь одно, они не хотят, чтобы суд прошел тихо и мирно. Демид и Антип без связи, абсолютно отрезаны от мира. Дело переплетается с делом по краевому СИЗО… Сегодня, по сути, меня на суде быть не должно, и им сунут своего адвоката, который вел это дело в первый раз, понимаете? Все доказательства по делу у меня на руках. Они решили оставить ребят в зоне.  

– Ясно, Артем. Я выезжаю.  

Я убрала телефон, Богдан проснулся и серьезно смотрел на меня.  

– Богдан, мне очень нужно уехать…  

– Черти, мать их. – Богдан встал с постели. – Я еду с тобой.  

– А дети?  

– Что присмотреть не кому? Выходной у всех. Мама дома и Туся тоже, Федор в конце концов.  

– Хорошо. Богдан, не стоит пока ни чего говорить об этом, мы просто уехали.  

– Хорошо. Идем.  

 

На выезде из города нас уже ждал Артем. Мы коротко переговорили и отправились в Кипарисово. Ночью была метель… на дорогу у нас ушло гораздо больше времени, чем хотелось бы…  

 

Город Кипарисово здание городского суда  

7-45.  

… В зале суда находились прокурор, свидетели со стороны обвинения, Демид и Антип под конвоем в клетке… Астафьева не было. Антип и Демид понимали, что он уже не успеет и защищать их будет адвокат, поставленный прокурором.  

8-00  

– Прошу всех встать, суд идет.  

В зал судебного заседания вошел судья и встал у своего стола. Антип и Демид хмуро посмотрели на него, понимая, что еще четыре года встречать Новый год они будут в зоне.  

– Уважаемые участники процесса, в связи со сложившимися обстоятельствами, суд, назначенный на 20. 01, был перенесен на сегодня. Секретарь, все ли участники процесса были оповещены об этом?  

– Да, Ваша честь.  

– Все ли явились на слушание?  

– Ваша честь, явились все, кроме адвоката обвиняемых. Его заменит адвокат, назначенный ранее, он ожидает за дверью.  

– Пригласите.  

Секретарь подошла к двери, открыла ее и остолбенела – перед ней стоял Астафьев.  

– Ваша честь… – она растерянно посмотрела на судью, затем на прокурора.  

– Что-то не так? – судья серьезно посмотрел на нее.  

– Прибыл адвокат подсудимых.  

– Проводите. Не зачем затягивать процесс.  

Астафьев вошел в зал, лицо прокурора исказилось зловещей гримасой, Антип и Демид облегченно вздохнули…  

– Слушается дело по поводу незаконного насильственного задержания работника колонии строгого режима, подсудимыми… Прокурор мы Вас слушаем.  

– … Почти неделю подсудимые насильно удерживали в своей камере работника колонии с целью давления на начальника краевого СИЗО…  

– Скажите прокурор, если удержание потерпевшего шантаж – стало быть, насилия к содержавшимся в краевом СИЗО, все-таки были??  

– Нет, Ваша честь. Начальник краевого СИЗО оклеветан… – прокурор сам себя загонял в угол.  

– Обвиняемые, вы будите давать показания?  

Антип и Демид посмотрели на судью.  

– Потерпевший сам пришел к нам в камеру.  

– Ни каких насильственных действий с нашей стороны не было…  

 

Территория двора у здания суда  

– Ты знаешь, к чему устраиваются такие суды, Богдан?  

– Если бы Демид не смог позвонить Артему, адвокат прокурора однозначно бы продул процесс.  

– Да. Но дело не только в этом, даже если случается чудо и осужденного оправдывают и отпускают, его выпускают из зала суда без малейшей возможности добраться домой. Связи нет, денег на проезд нет, надеяться на попутку глупо. Суровые Сибирские морозы, 300 км. до дома, 90% таких оправданных просто замерзают в дороге…  

 

Зал суда  

8-45.  

Астафьев растирал в порошок все обвинения прокурора, не оставляя ему не единого шанса выиграть этот процесс, он был намерен не скинуть срок своим подзащитным, как просила Настя, и на что надеялись Демид и Антип, он намеревался оправдать их.  

9-30.  

… – Ваша честь из представленных доказательств явно видно, что арест подсудимых является незаконным, обвинения не обоснованы. Чистой воды провокация в адрес моих подзащитных. До звонка оставались считанные дни им просто ни к чему было устраивать какой-либо дебош. Осужденный начальник Краевого СИЗО, является родным братом якобы потерпевшего, и у потерпевшего были веские мотивы отомстить таким образом человеку благодаря которому вскрылось истинное положение дел в Краевом СИЗО… – у Астафьева не было не единого свидетеля по делу, но, все свои слова он подтверждал вескими аргументами…  

– Ваша честь, считаю доказательства адвоката не объективными. Меру наказания, назначенную подсудимым ранее, в виде лишения свободы в колонии строгого режима сроком 5-ть лет, прошу оставить без изменения.  

– Ваша честь, я представил Вам доказательства по делу. Меру наказания для моих подзащитных в виде лишения свободы сроком 5-ть лет, в колонии строгого режима, прошу отменить, …  

– Суд удаляется для принятия решения и вынесения приговора.  

 

Двор у здания суда.  

– Что думаешь, Насть?  

– Я очень надеюсь, что Артему удастся скинуть им срок хотя бы на пару лет…  

 

Зал судебного заседания  

9-00.  

– Прошу всех встать, Суд идет.  

В зал вернулся судья, встал у стола и посмотрел на присутствующих.  

– В ходе судебного разбирательства было рассмотрено дело по обвинению…  

Изучив все материалы дела, суд вынес приговор – подсудимых по настоящему делу, признать не виновными, освободить из-под стражи в зале суда, дать право на реабилитацию.  

Конвоир открыл клетку и снял с парней наручники. Демид и Антип вышли из клетки, подошли к судье, подписали необходимые документы и вместе с Артемом покинули зал судебного заседания.  

– Силен, Астафьев. – Демид крепко пожал руку Артему. – Уж сколько я адвокатов повидал. Не надеялся.  

– От души, Артем, благодарны. – Антип пожал ему руку.  

Все вместе они вышли на улицу. Антип и Демид остановились, едва отойдя от здания.  

– Вы чего? – Артем удивленно посмотрел на них.  

– Пацаны, я так понимаю, не в курсе. Че до Ижевска нас доставишь?  

– Идем. Пацаны не в курсе, но я не один.  

 

– Артем идет. Богдан, он не один.  

– Молодец Астафьев. – ответил Богдан.  

Мы вышли из машины – нелепая ситуация, мы не знали друг друга в лицо.  

– Здорова.  

– Здорова.  

Несколько минут мы молча смотрели друг на друга.  

– Мурена. – прервала я молчание и протянула руку, тому, кто был ближе ко мне. – Можно просто – Настя.  

– Демид. – ответил он, сжав мою ладонь.  

– Вот и встретились. Антип. – представился он.  

– Богдан.  

Они пожали друг другу руки и мы прошли к машине. Обратный путь был намного проще, трассу расчистили и до Ижевска мы добрались без происшествий. На въезде в город Артем поморгал мне фарами и поравнялся с моей машиной, я открыла боковое окно.  

– Я домой, Анастасия Марковна.  

– Созвонимся, Артем. – ответила я, Артем свернул в нужную ему сторону.  

– Сильный у тебя адвокат, Настя.  

– Да, грех жаловаться. Артем хороший парень.  

Мы уже въехали на загородную трассу, я все время смотрела на Демида и Антипа в зеркало заднего вида, они заметили это.  

– Какие-то проблемы, Насть? – Демид серьезно смотрел на меня.  

– Да нет, проблем нет. – я повернулась к ним.  

– Тогда что? Не стремайся, говори.  

– Не подумайте, что я решила пошутить но, вы сюрпризы любите?  

– Какого плана?  

– Новый год, блин, завтра…  

– Ну ты придумала. Я пол жизни в зоне, я в принципе не умею общаться с детьми?  

– Ты их совсем не любишь?  

– Своих у меня нет. Хотя, я всегда был уверен, что не любить детей нельзя.  

– Вот и замечательно. Ну так что?  

– Хорошо. – улыбаясь, ответили они.  

– Спасибо.  

Мы заехали в супермаркет, после подъехали к одному из отдаленных домов на окраине района.  

– Располагайтесь. – сказала я, проведя их в дом. – Дальше созвонимся.  

– Чей это дом?  

– По факту, мой. Сейчас здесь ни кто не живет, так что не стесняйтесь. Номер службы доставки. – я положила на тумбочку листок с номером телефона. – Охрану на посту я предупрежу, проблем не будет. – я положила рядом с листком пачку купюр. – Если что, звоните.  

– Удачи. – ответили они и мы с Богданом вышли из дома.  

 

Вернувшись домой, я ушла с детьми на репетицию и весь день провела с ними. Завтра моим малышам предстояло ответственное испытание, дети по старше очень переживали, да и я тоже, малышам было по барабану…  

Весь следующий день прошел в суете, Тимур и Арина помогали мне и мы все успели вовремя. Площадь в центре района была украшена и оборудована, здесь же был залит каток, ледяные горки и фигуры животных и сказочных героев, в центре стояла большая красивая елка…  

 

31. 12. 20-00 Центральная площадь района Кирово.  

Весь район освещался фонарями, сегодня к ним добавились многочисленные гирлянды, на деревьях искрился, выпавший ночью снег, все вокруг сверкало, как в Новогодней сказке…  

На площадь пришли не только родитель, а все жители района, собственно в нашем районе посторонних не было. Гости были весьма пунктуальны, осмотревшись, я поняла, что ждать больше не кого и поднялась на сцену.  

– Дорогие друзья, уважаемые гости, очень рада видеть вас. В этот Новогодний вечер очень хочется праздника и сказки. Наши самые маленькие жители нашего района подготовили для вас праздничный концерт. Давайте забудем о делах и проблемах и просто весело проведем этот вечер. Встречайте, наши маленькие артисты очень хотят поздравить вас.  

На сцену вышли мои детишки. Степашка, Камилла, Настюшка и Тимофей понимали степень ответственности и очень волновались, малыши не боялись ни чего и вели себя как всегда – озорные детишки без комплексов и стеснений.  

– Здравствуйте наши дорогие, родные и любимые. – хором сказали дети, после малыши прочли по небольшому стихотворению, дальше… мы должны были позвать Деда Мороза и Снегурочку, но… как можно убедить двухлетнего малыша делать что-то по программе? Малыши видели все своими глазами. Как только они прочли стихи, ко мне подошел Олежек Саньки.  

– Бабушка, где дед? – бодро спросил он.  

Я пыталась научить их говорить по тексту, но дети предпочли говорить так, как им удобнее, сплошная импровизация, мне оставалось лишь поддерживать их и подыгрывать им.  

– Какой такой дед?  

– Ты что забыла? Дед Мороз.  

– Умница моя, Олежек, напомнил бабушке. А еще кого мы забыли?  

– Снегурочку!  

– Правильно, Алиночка. Позовем их вместе.  

Дети хором стали звать деде Мороза, Тимур тем временем позвонил Демиду. Минут через 15-ть мы услышали звон колокольчиков, объехав весь район, к площади примчалась тройка красивых лошадей, управлял которыми кучер, в санях сидели дед Мороз и Снегурочка.  

Увидев лошадей, малыши замерли, да и взрослые тоже не ожидали такого появления деда Мороза. Выглядел он действительно как настоящий – гример и костюмер постарались.  

Дед мороз вышел из саней и поднялся на сцену, дети визжали от восторга, я и сама была в восторге, он действительно, словно вышел из сказки.  

– Здравствуйте, детишки!  

– Ты что, прямо из сказки про Морозко к нам пришел?  

– Конечно, только не пришел, а приехал, пешком долго очень.  

Дед Мороз подстраивался под детей и тоже импровизировал, как мог, я просила его лишь подыгрывать мне и детям, ни чего больше от него не требовалось. Я волновалась лишь о том, чтобы малыши вдруг не начали капризничать. Родители относились к поведению детей с пониманием, собственно, совершенно не подготовленная, ни разу не репетируемая встреча малышей с дедом Морозом, прошла очень даже замечательно. Раскомплексованность малышей приводила в восторг и родителей и гостей. Дети шутили, смеялись, пели деду морозу песни, читали стихи и танцевали. Деду Морозу, по моему, очень понравилась его роль. Родители смеялись и забавлялись вместе с малышами…  

Время близилось к полуночи…  

– На этом наш праздничный вечер заканчивается, всех нас ждет Новогодняя ночь. Искренне надеюсь, что наши малыши старались не напрасно и смогли поднять вам настроение. Родные мои, от всей души поздравляю вас с Новым годом. Дай вам Бог крепкого здоровья и удачи в делах, все остальное, вы возьмете от жизни сами. С Новым годом, друзья! С Новым счастьем! Внимание на экран, пожалуйста.  

На большом мониторе губернатор края поздравлял всех с Новым годом, когда его поздравления закончились, забили куранты… Пробки от шампанского полетели в небо… весь район озарился вспышками салютов, которые были установлены в каждом дворе нашего района…  

Я снова взяла в руки микрофон.  

– Дорогие друзья, на этом Новогодний вечер закончен. Продолжить Новогоднюю ночь предлагаю у нас дома.  

Возражений не последовало, инициативу снова взяли малыши.  

– Бабушка и дед с нами?  

– Какой такой дед? – я улыбаясь, смотрела на малышей.  

– Дед Мороз и Снегурочка!  

– Конечно с нами, Артурушка.  

– Он один на санях, а мы пешком?  

– Дед Мороз?  

– Грузись. – бодро ответил дед Мороз, дети уселись в больших санях и двинули в путь.  

Идти было не особо далеко и мы решили прогуляться пешком. Снегурочка игнорировала сани… Еще на репетициях я заметила с какой нежностью на нее смотрит Тимур… Пока мы шли к дому, им тоже нашлось о чем поговорить.  

Придя домой девчонки и малыши поднялись наверх переодеваться, я с ними, мужчины остались внизу. Дед мороз снял теплый бушлат, но так и остался неизвестным, как и кучер, грим очень хорошо прятал их истинные лица, они оставались просто гостями.  

Когда мы спустились, мужчины уже присели к большому столу, поставленному в прихожей, посмотрев на них, я обнаружила полное оцепенение, всех.  

– Что-то не так? – я смотрела на них, не понимая, что произошло.  

– Все офигенно так. – ответил за ребят Дед Мороз. – Малинник.  

Я наконец поняла, что их заворожила компания принцесс, спускавшихся по лестнице. Иначе чем принцессами, их назвать было нельзя и большие и маленькие, выглядели просто очаровательно.  

Пока мы переодевались, Федор положил под большой елкой, в углу гостиной, подарки для детей. Дети быстро покушали и собрались у елки.  

– Дед Мороз. – я улыбаясь посмотрела на него и краем глаза заметила весьма хмурое настроение Гвидона, я посмотрела на Боголепа, Харитона…  

– Уже иду. – ответил дед Мороз и вместе со Снегурочкой прошел к детям.  

Дети снова визжали от восторга.  

– Гвидон. – я посмотрела на него, он посмотрел в ответ. – Отойдем.  

Гвидон встал из-за стола, мы прошли на балкон.  

– Что-то случилось? – я серьезно смотрела на него.  

– Нет, Настя. Все хорошо. Ты молодец. Здорово все придумала.  

– Тогда что?  

– Не грузись, Насть.  

– Гвидон.  

– От пацанов вестей нет? – все же спросил он.  

– Гвидон. – я пристально посмотрела ему в глаза. – Все будет хорошо. С ними все хорошо, поверь мне. Расслабься, пожалуйста.  

– Извини, Настя. Нормально все.  

Я продолжала смотреть на него, он понял, чего я жду и улыбнулся.  

– Так лучше, Гвидон. Новый год сегодня. Поверь мне, у деда Мороза и для тебя есть подарок. Идем.  

Мы вернулись в гостиную и присели к столу, Гвидон вел себя относительно, улыбался, шутил, но я видела, что настроение у него совсем не праздничное.  

– Мам. – Ника, улыбаясь, посмотрела на меня, а потом на елку – наши малыши очень устали сегодня и, едва развернув подарки, уснули прямо на полу.  

– Артисты устали. – улыбаясь ответила я. – Ребята, идем со мной. Дед Мороз, продолжай.  

Отцы встали из-за стола и прошли со мной наверх, уложить малышей.  

– Ну что, за Новый год? – дед Мороз встал из-за стола и снял тонкие белые перчатки, которые надевал под меховые рукавицы и, до определенного момента, намеренно не снимал, так же как и кучер.  

– С Новым, блин, годом! – кучер тоже встал из-за стола.  

– Гвидон. – оголив руку и взяв в нее бокал, дед Мороз намеренно близко протянул ее к Гвидону, Гвидон удивленно смотрел на него. – Ты че грустишь? Тебе подарка не досталось? – он приподнял бокал, чтобы Гвидон видел его руку.  

– Да ладно. – Гвидон оторопел, посмотрев на руки деда Мороза, которые были испортаченны, до боли знакомыми Гвидону, наколками. – Демид! – он встал из-за стола и подошел к нему. – Демид, твою мать! – он изо всех сил обнял друга.  

– Признал. – улыбаясь, сказал Демид, обнимая друга.  

– Антип? – Гвидон выпустил из объятий Демида и посмотрел на кучера.  

– Сегодня, я сказочный кучер. – шутя, ответил он.  

– Антип! – радости друзей не было предела.  

Теперь все абсолютно были счастливы…  

– Ну что, дед Мороз, всех одарил? – я улыбаясь, смотрела на всех.  

– Реальный Новый год, Настя…  

Малыши освободили гостиную и к елке направились молодые. Тимур пригласил на танец Снегурочку…  

Спустя час, он решился подойти к Акиму.  

– Аким Данилович, мы прогуляемся, Вы не против?  

Аким серьезно смотрел на Тимура.  

– Мы не долго и не далеко. – добавил Тимур.  

– Идите. – ответил Аким.  

Тимур и Арина ушли, Аким выглядел весьма озадаченным.  

– Аким. – я посмотрела на него. – Неужели ты станешь сомневаться в порядочности моего сына? – улыбаясь, спросила я, понимая его озадаченность.  

– Даже не думал. – серьезно ответил он.  

– Расслабься, Аким, Тимур взял с собой совсем не бутылку коньяка, а очень даже две пары коньков, так что, дети на катке.  

– Убедила. – сдался Аким и продолжил веселиться вместе со всеми.  

– Позволь спросить тебя, Настя. – Платон посмотрел на меня. – Где ты прятала наших малышей? Всю голову сломал, так и не понял.  

– Действительно, Настя, просто интересно. – поддержал его Данила.  

Несколько минут я молча смотрела на них.  

– Наши дети отдыхали в очень хорошем санатории.  

– В чем подвох?  

– Санаторий МВД России.  

– Хрен бы когда подумал, что ты способна на такое.  

– Как говорила Марта, для женщины нет ни понятий, ни законов, когда речь идет о жизни детей.  

– Малыш мой, идем танцевать.  

Богдан взял меня за руку и увел к елке.  

– Настюшенька, счастье мое. – Богдан, не стесняясь гостей, нежно целовал меня.  

– Данечка, мы пьяненьки? – я улыбаясь смотрела на него.  

– Я пьян от твоей любви и от счастья, Настенька. Я безумно счастлив. – нежно обнимая меня, Богдан склонил голову мне на плечо. – Ты самая прекрасная женщина в мире, ты знаешь об этом?  

– Теперь, знаю.  

– А знаешь, кто самый счастливый мужчина в мире?  

– Кто?  

– Я, Настенька. Знаешь почему?  

– Почему?  

– Потому что, самая прекрасная в мире женщина, моя женщина. А как сильно я люблю тебя, ты знаешь?  

– Так же сильно, как я тебя?  

– Да, малыш мой, так же сильно, как ты меня…  

 

– Гвидон, скажи мне, как эта нежная женщина смогла оттянуть год в краевом СИЗО?  

– У тебя есть сомнения на этот счет? – все гости были изрядно захмелевшие.  

– Нет. Я просто не понимаю.  

– Не понимаешь, потому что еще мало знаешь, Настю. В СИЗО выжила Мурена, а сегодня с нами Настя.  

– Почему она уступила свое место в Ижевске тебе?  

– Потому что ее место гораздо выше моего.  

– И все же?  

– Ты малышей ее видел?  

– Прикольные карапузы.  

– Когда Настя оставила меня на месте Макара, она сказала, что у нее есть веские причины сменить образ жизни, позже я понял какие именно и полностью поддерживаю ее. Молодых парней ее видишь?  

– Да уж, спорить с ними, я думаю, желающих немного.  

– Волею судьбы, ей пришлось воспитать из сыновей бойцов, она не хочет той же судьбы внукам. Вот и весь секрет, Демид. Она смогла уберечь близких друзей и сыновей, им она может запретить. Запрещать Макару и его братве, она не могла, они всегда были на равных. Она очень жалеет о том, что уважение к ним взяли верх над ней. Дед был ей отцом. С Аристархом были очень тесные отношения… Ей многое пришлось пережить, Демид. Макар много рассказывал мне о ней, что-то я видел сам. Судьба не отпустит ее и тебе еще предстоит увидеть ее в деле. Какой бы нежной она не выглядела сейчас, могу сказать тебе одно – не буди лихо, пока оно тихо. Как хищный зверь, она может быть ласковой и нежной, но, попробуй тронь ее, упаси Господь посягнуть на ее потомство. Неизменно в ней лишь одно – преданность тем, кто верен ей…  

 

 

 

 

 

 

 

 

| 984 | 4.92 / 5 (голосов: 25) | 04:47 26.12.2016

Комментарии

Lidia8402:53 31.01.2017
bondrill,
Спасибо большое
Bondrill18:27 30.01.2017
великолепно. нету слов
Lidia8404:18 18.01.2017
irkastart,
Спасибо
Lidia8404:18 18.01.2017
fox1,
Спасибо большое
Lidia8404:17 18.01.2017
arabella2999,
Спасибо
Irkastart19:56 17.01.2017
Просто класс. Нечего сказать
Fox111:33 12.01.2017
Очень хорошо написано)
Arabella299923:17 11.01.2017
Великолепно)
Oscarpfefer05:35 05.01.2017
Vanek201606:28 18.10.2016
Также классно написано, как и предыдущие части, браво!

Книги автора

Любимый
Автор: Lidia84
Стихотворение / Лирика
Влюбленным, что находятся в разлуке...
Объем: 0.013 а.л.
05:00 12.02.2018 | 4.75 / 5 (голосов: 4)

Детям...
Автор: Lidia84
Стихотворение / Поэзия
Посвящается нашим детям, которые очень часто нас не понимают.
Объем: 0.017 а.л.
02:38 08.02.2018 | 5 / 5 (голосов: 1)

"Единственная. Падший ангел"(в сокращении) 18+
Автор: Lidia84
Рассказ / Любовный роман Другое
Как выжить, если страх сильнее тебя?...
Объем: 3.932 а.л.
14:38 03.04.2017 | 4.92 / 5 (голосов: 14)

Противостояние часть 3 "Эхо прошлого" 18+
Автор: Lidia84
Роман / Боевик Другое
Кто он, этот заклятый "друг", что не дает Насте жить? Сумеет ли Настя противостоять ему и уберечь своих друзей?
Объем: 9.608 а.л.
08:14 02.02.2017 | 5 / 5 (голосов: 3)

"Поворот не туда..."
Автор: Lidia84
Стихотворение / Лирика Поэзия
Рано или поздно, все мы встаем перед выбором дальнейшего жизненного пути. Какой из путей верный? Понять это вовремя, дано не всем...
Объем: 0.029 а.л.
15:17 07.01.2017 | 4.90 / 5 (голосов: 133)

Судьба бросает нас о камни
Автор: Lidia84
Стихотворение / Лирика Поэзия
Аннотация отсутствует
Объем: 0.024 а.л.
15:17 28.08.2016 | 4.97 / 5 (голосов: 70)

Противостояние. Часть 6 "Се Ля Ви. Последняя битва или крах Империи?" (в сокращении) 18+
Автор: Lidia84
Роман / Лирика Боевик Любовный роман Другое
Что еще ждет Настю? Сумеет ли она пережить пребывание в психоневрологическом диспансере? Кем она станет после него? Кто упрятал ее туда? Какие еще тайны прошлого ей предстоит узнать?
Объем: 10.394 а.л.
05:39 28.08.2016 | 4.83 / 5 (голосов: 6)

Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.