Забытый оборотень лет

Люблю тебя Медан, как аист — возле глаз,  

Когда внутри — пришёл в последний раз,  

Когда мой взор пчелиной — пустотой  

Здесь мечет шар земной, чтоб завести  

Там рядом душу — в вымышленный рай  

И очень в явь надёжной — сердцевиной  

Мне выжать пуд отмеченной — искры  

По сторону от области — жары.  

Мой дом в индонезийской — пустоте  

Сверкал, чтобы понять, что я — нигде  

И нет меня сегодня — в светлых снах,  

А только прячут письма — в первый раз  

Те злые сплетни — в разуме моём,  

Что дорог я семье — в оценке фраз,  

Но сам хочу в пристрастии — вести  

Свой хилый лёд, чтоб заново расти  

И в осень выгибать — свою любовь.  

Купил себе я дом в Медане — зря,  

Коль сам того не ведая — о крутость,  

То сердце вдоль периметра — крутя,  

Забыв тот жалкий образ — неземной,  

Где горько мне лежать — ещё в немой  

Оценке в страхе личном — перед эго,  

Что там ему и в почерке — души  

Уже не совладать — с причиной звёзд.  

Я был — Олег, а может старше — только  

Для возраста из дам, откуда — свят  

В душе моей — под близостью нароста  

Противной тучи — говорить подряд  

Всю чушь на дне ведомой — пустоты,  

Что я веду рассказ, откуда — ты  

Не смотришь мне в глаза, чтобы ещё  

Не думать прошлой каторгой — игры.  

Построил дом и посадил там — куст  

Себе под раны близости — к лицу,  

Что думать не могу, ведь подлецу  

Не важно быть крутым, но поиграть  

Намедни — в эту пропасть, будто страсть,  

Где множество туземных мне — имён  

Глодают форму ранчо — день за днём  

И вылить не дают противный — хмель  

За оторопь искусства, где бы зверь  

Сидел ещё и в чаще снов — вокруг.  

Мне стало страшно в сорок лет, что я  

Не вылечил болезни в масть — судьбе,  

Не сдал экзамен в личности — пустой,  

А только расправляю этим — яд  

На дне моей искусственной — игры,  

Где тело возле женщин — теплит ад,  

А сны там понарошку стали — вновь  

Играть в свою потерю — как любовь  

И жить в ещё не сношенной — примете.  

Гордился я мопедом — в такт руин  

Ещё и прихорошенных здесь — пуль,  

Которых мог хватать — внутри ума  

Я вровень смелой близости — пера,  

Но только по чутью от женщин — раб,  

Я смыслом притворяюсь, что не крут  

И быстро убеждаю видеть — явь  

На дне своей обыгранной — причины.  

Коль скоро я пошляк и значит — кто  

Мне лучше знает имя в той — игре —  

Был только самозванцем — до поры  

Влекомой сути общества, где ты  

Не знаешь соль земли, откуда прост  

Твой дух индийский в части — от души  

И сколько там ему — ещё прожить  

Здесь можно в позе лотоса — от мысли.  

Я так был весел в области — нутра,  

Что власть любил до самого — пера,  

Когда бы честь имел — журнальный дух  

Мне вылить сотни склепов — между пуль  

И вычитать там странный — сувенир,  

Что я иду по скопленной — дороге,  

Увидев много жалости и — мин,  

Но также в отсыревшей сходке — сам.  

А в том Медан мне жизни — обыграл  

Любовь двойную в тысячах — невзгод,  

Любовь, когда бы справа — идиот  

Не вылил точный юмор — на себя,  

А мне задумал месть — мой давний друг,  

Он был так мило круче — сам меня,  

Что видел тонны счастья — возле трупов  

И сам им клал причуды — теребя  

Свой ханжеский ответчик — в сто умов,  

Где, дескать, стало муторно — в окне  

Там жизни говорить — сегодня мне  

О ложной чести — в сумерках причуды,  

Что я стою не в той причине — лет,  

Где сам я обернулся в сто — наград  

И был бы домом сильно сам — я рад  

Узнать, что он объемлет — эту боль.  

Так друг Игнат добавил мне — урон  

И ночью там — пока я был в пути —  

Поджог мой дом, чтоб быстро — перейти  

Мне мысленной иглой — одну дорогу.  

Там тысяч мест он вверил — сам пока  

Глотал под тайный занавес — бока  

И мне шептал наверное — свой ад,  

Притронувшись к развалинам — дупла.  

Но быстро я вернулся из-за — черт  

Моей души дородной — будто сам  

Я вылеплен за свойством — небесам  

И жизнью знаю — свой ответ в дорогу,  

Что сразу нахожу тот пуд — вещей,  

Где знаки мудрой чести — мне игла  

И новый, зрелый оборотень — зла  

Под тайной перемычкой — в этой песне.  

Я шёл и думал в мире — от того,  

Что маленький и робкий я — наверно,  

Что быть с друзьями быстро — и хмельно  

Мне в том пути обычности — реально,  

А сам я был упёртый воин — слов  

И быстро воздух сна горящий — тылом  

Увидел в задней части стен — двора  

Под тонкой струйкой мысленного — ада.  

Я быстро потушил сей град — вестей  

Из новой жизни — в пустоте обратной,  

Но вызнать — кто есть кто, я не хотел,  

Ведь видел в том случайности — отраву.  

Но через год всё повторилось — вновь,  

А через два там близко — под любовь  

И в доме том сгорела вдаль — причин  

Моя любовь из верности — откуда  

Я сам ей вровень чувствам — постелил  

Кровать — под медной проводницей лжи  

И только уверял — пройти тот раж  

По слову обнажённого — артиста,  

Как вышел сам из дома — я туда  

И мне напротив мысли — стало худо,  

Ведь, только я вернулся — после бала,  

Как дом мой был сожжён — почти до тла.  

Нет времени искать — внутри причин  

Ту пошлости очерченную — гиблость,  

Но думать, что Олег — не сам в урон  

Себе устроил — выдуманный ад  

И стал я рассуждать, откуда — раб  

Сегодня приключений в этом — доме,  

Что ночью сам боюсь привить — ещё  

Любовь себе последнюю — на воле.  

Я жил и всё мечтал, что сам — умру,  

Что новый дом мне будет — этой калькой  

И вот, купил себе — на трон впустую  

Ещё и новый жизни слов — укор,  

А после дом я нажил — для любви  

И видел в нём таинственный — задел  

Убрать себе тот оборотень — стрел,  

Что душу мне щемили — в пасть идей.  

Но эхом отражался сам — я в нём  

И жил по странной чести — понимая,  

Что нажил здесь врагов, а потому  

Я буду вечно стремени — на мзду  

Искать пути находчивого — взгляда,  

Где время мне не сможет — прикорнуть,  

Но вылить пуд оправданной — затеи  

На масти роли — в призванной потере.  

Минуло десять лет и я — под вой  

Там встретил словом — новую любовь,  

А звали её просто — между делом —  

Закира — в плен таинственных миров,  

Где дух арабский мироточил — весь  

И сам пронёс ту душу — безопасно  

Над пропастью искусства — между лет,  

Где жить я мог в любви — и так прекрасно,  

Что нажил там детей — от формы грёз,  

От толщи цвета в близости — пути,  

Что сам обычно видел мерой — глаз  

На дне изгоя — по короткой мине.  

Он мне внушил, что оборотень — я,  

Что мельче шрама на душе — покой  

В моей любви таинственной — такой,  

Когда ей может зверь — наедине  

Упрятать солнце в мудрости — любви,  

Задев им точку выхода — нам сдаться,  

Где мерой могут быть — и Короли,  

Что форму слов по тяжести — несут  

И падают в то озеро — надежд  

На сны морской фатальности — углов,  

Что мы должны нести — остаток слов,  

В ряду своих мечтаний — будто близость  

Мне стала оборотной нормой — лет  

И сам я вылил оборотень — черт,  

Когда бы мой затылок спал — у рта  

И двигал здесь обычности — черту,  

Где много красоты, но нету скал,  

Где вепрь бежит — по заданной тревоге  

Узнать в том чистом поле — за мечтой  

Свой вечный вид и наглости — покой.  

Он мог мне делать больше, но хотел  

Я жить судьбой прекрасной — между тем  

Искусством явной проповеди — лет  

Над страхом первозданной роли — слов,  

Что стал я журналистом — в тон себе,  

А мучаю свой парус — мыльных снов,  

Где раб я этим женщинам — пока  

Мне строят козни в мире — на врагах  

Те близкие и вверенные — слёзы.  

Так жил и жил бы сам — в Медане я,  

Ходил в музеи, степи — города,  

Искал приспешниц малого — испуга,  

Чтоб жизни передать искусство — для  

Своей мечты откормленного — друга,  

Где почвой в том — потеребит меня  

Тот рай внутри чудес — ещё приток  

Людской в глазах фамильности — у рта.  

А сам я родом из Москвы — когда  

Там степи вдаль — белеют к облакам  

И слёзы льют — к подтаявшей реке  

Таинственные формы — только мне  

Не слышно этой резкости — в ушах,  

Я сам хотел бы думать — будто страх  

Имеет внутрь — пронзённые черты  

И падает под роскошью — найдённой.  

Закира мне сказала, что был — тут  

Один чудак под именем — Игнат,  

Что может он искал меня — от входа  

Внутри подземной пустоты — назад,  

Где мог я вверить подлинный — ответ  

Ему — на этом чреве древних лет,  

Откуда загнан в письмах — на аду  

Я только в чёрной истины — вуаль.  

Она мне душу трогает — за роль  

И мелко под ковровой формой — зла  

Играет сном — в реальную мораль,  

Что я не умер, а случайно — выжил,  

Забрав в себе искусство — этим я,  

Где вечностью не думаю, что жилы  

Спасут мой череп вольности — ведя  

За звук истошной мантии — под роль.  

Закира мне клялась, что был — тогда  

Игнат мне только другом, а года  

Не стали волей в призраке — души,  

Но мелом потеряли — капли лжи  

И ставят прошлый искус — за позор,  

Где меньше не могу узнать — себя  

Я в той обманке почерка — от слов,  

Но мило расправляю сети — для  

Своей любви над истиной — в годах,  

Что видел сам я оборотень — прав,  

Что он садился в вымершей — игре  

Мне плавно на ладони, где согрел  

Ту явь проворной личности — о роль,  

Тот мысленный поток, украв пароль  

И может не смогу я снова — врать,  

Но буду в томной истине — играть  

Я свой моральный кодекс — между черт  

О той фамильной пошлости, когда  

Мне видят черти в радости — врага  

И белым светом отмеряют — полость,  

Куда бы сам попал я — между тем  

И телом в ряд не вылил — этот яд,  

Но стал себе я обмороком — в том  

Ещё не искушённой мести — вспять.  

Мы сразу сговорились в том — поймать  

Врага внутри оценки — этой тьмы  

И после сложной встречи — на деталь  

Упала роскошь времени — о даль,  

Когда Закира мне сказала — в путь,  

Что снова там Игнат ходил — клеймя  

Свою модель реальности и — взглядом  

Всё сердце ощущало в том — меня,  

Где он смотрел на дом — и потому  

Прищуривался в призраках — вокруг,  

Что сам не стал он в оборотень — для  

Своей системы жизни, где бы — путь  

Ему сломил ту крайности — черту  

И выпил сущность пройденного — дня  

Его внутри строений — быть в меня  

Влюблённым — к этой мудрости опять.  

Я прошлое не помню сам — совсем,  

Я жизни не оценкой дал бы — пядь  

В себе — ещё не вымершим нутром,  

Когда бы видел пустоту — там взять  

И смыслом от черты — вторую даль,  

Второе солнце близости — куда б  

Я смог теперь отправиться — играя  

Со сложностью харизмы — в облаках.  

И снова мне Закира стала — в сон  

В той маске приговаривать — опять,  

Что видела Игната в мыслях — стен,  

Когда бы ждал он странное — потом,  

Измученное тождество проблем  

Внутри его крадущейся — приметы,  

Что странный он и — страхом окружён  

В увы — несовершенном мире этом.  

Мы плотно караулили — весь дом  

И вот, попался сам Игнат — нам в роль  

Сегодня близорукой степи — глаз,  

Когда бы стал он верить — в первый раз,  

Что смыслом угнетён — себе назло,  

Где хнычет разный зверь — пути ослов  

И точностью не вверенной — руки  

Там знает пошлый юмор — от строки.  

Что жить я буду в доме том — едва  

Мне душу разорят мои — года  

И ближе буду в собственной — игре  

Я сам там хоронить приметы, где  

Я жил с Закирой в мысленной — главе  

Её несовершенства, что больна  

Моя надежда думать — этим вновь  

На памяти прилежной — о любовь.  

Я слышал пуд мистической — игры  

На той трубе из формы — в унисон,  

Я видел поздний шёпот, словно сон  

Из ангелов предсмертных — на аду,  

Но сам не понял в мысли, что иду  

По той тропе, где не узнаю казус  

Над истиной простора — в этом дне,  

А только буду мучить — по игре  

И жизнь свою, минуя древний шаг.  

Пошли мы на залив гулять — тогда  

И вижу — солнце в мерной оболочке  

Мне стало как-то ярче — и в годах  

Я понял, что урон — во мне изгой,  

Что тело плачет в поиске — себя  

И только мельче странного — испуга  

Боюсь я жить в объятьях — упуская  

Внутри заветный казус — будто друга,  

Что хочет он свой миф мне — перенять,  

Где сон внутри движения — опять  

Мне снова пуд земли — заносит вслед  

Моей никчёмной жизни — будто слеп  

Я миром от того — когда-то в жар  

Из пепла восстающей формы — зла,  

Что сам хочу ужиться я — со сном  

И мельче дроби выкинуть — на зов  

Потомственной примете — дурака,  

Что стал я слаб и вверена — рука  

В одной ладони мудрости — вести  

Мой прах земной, чтоб снова — подрасти.  

Попался там Игнат — судьбе назло,  

Как робкий вид — от шелеста причин,  

Что буду душу я корить — на зов  

Моей прощальной осени — и слышать,  

Что мельче не могу ужаться — вновь  

Я к тонкой форме мудрости — вначале,  

Где сам не обещаю слепкам — зла  

Я ровной степи нервности — в позор.  

Пошёл я в полицейский там — участок  

И сдал я поджигателя — под вой  

Сирен и старой проповеди — рядом  

В безмерной славе пошлости — порой,  

Где стыл мой акт сомнения — вдали,  

Где плыли по заливу — корабли  

И сон ночной там бредил — в мир иной,  

Что стал мне только — оборотень в рой  

Осклабленной харизмы — видеть день  

И трогать форму сердца — от того,  

Что я себе начальник — между сном  

И словом от готических — невзгод,  

Что думаю под призраком — куда  

Бы меньше стала в качества — добра  

Моя остервенелая — надежда  

Убраться с мира этого — когда  

Я жил бы сам на отмершем — плато,  

Я там забрал бы «нечто» — на «никто»  

И долгий форме оборотень — звёзд  

Мне трогал пуд земной — опять под рост,  

Где сам я не хочу отправить — зло  

Куда-то в живший хаос — из ноля,  

Но буду в этом телом — укреплять  

Мой ад суда по нерву — этим зря.  

Так жил я прошлым, словно не хотел  

Отжить тот край судьбы, что поимел  

Себе и друга в пошлости — простой,  

Что дом поджёг мне — истиной такой,  

Где меньше я гнезда — судьбе на снос,  

Где нет мне формы льда, а тонет трос,  

Спадая в липкий фатум — набекрень  

Моей любви особенной, что день  

Изжитой квази нормы — быть себе  

Игрой и мелом в прихвостне — ума,  

Где каждый угол чертит — этот день  

На форме обстоятельства — от зла.  

Где тонет мой корабль — не перебив  

Ту тысячную отрасль — чудес,  

Когда бы сам я вымел — этот день  

Наотмашь строгой верности — рукой,  

Но жил бы в доме истиной — такой,  

Что сам строптиво юмором — упал  

На дно окаменелой формы — скал  

И жил там белым призраком — уюта.  

Он сам куда-то делся — между слов,  

Он стал серьёзней уровня — миров,  

Когда бы мне Закира в лоб — вестей  

Ещё и подле думала — пройти  

Свой ад понурой очереди — в явь,  

Где тонет пуд особенности — в ней,  

А дух арабский взглядом — не найдя  

Ту пищу лет — играет в солнце здесь.  

Мне было лет уж много, но имел  

Я сам внутри харизму — этих дел,  

А волей сон от оборотня — лет  

Играл мне новый юмора — портрет  

И странной формой лирики — пройдя  

Я вижу, как Олег возводит — плот  

Наотмашь ценной миру — формы боли,  

Где видеть не могу — капризный яд,  

Но пробую мужское тело — в том  

Я смысле нормы дел, как эталон  

Сегодня в мир становится — крутой  

И, дескать, может к близости — ещё  

Ведёт мой рай таинственный — увы  

Над пропастью искусства, где и я  

Спадаю в ровной части — этой боли  

И вижу след от совести — играя  

Ей с ближней слов грядой — на бытие,  

Где там внутри я друга — не умел  

Увидеть в слое юмора — за жизнью,  

Но только вылил образ — между стен.  

Он верит мне сегодня, как и раб,  

Он думает, что страхами — не рад  

Я жить теперь от личности — ежа  

И будто засыпать себе и — ржать,  

Что я мужик простой — и мне ведёт  

Тот смертный казус времени — река  

По мудрости упитанной — пока  

Я вижу след искусственной — болезни.