А на заливе было ли темно?

Давно ушедший воздух — позабавил  

Мне честь и этим прозу — потому,  

Что ждал я слов любимой и — добавил  

Себе сегодня сеньориту — ту,  

Что вдаль уносит долгое — молчание,  

А внутренне по брови — проведёт  

Свой воздух мексиканский, как звучание  

Под ровной, складной прозы — и пород.  

На этой мысли я усы — расправил  

И чёрной плетью внутренне — огня  

Я думал, что живу теперь — без правил  

И мельче вод мне жизни — до тебя  

Лишь влага сухопутная — на крыльях  

И сношенное поле — медных звёзд,  

Что я провёл по ужасам — отныне  

И сам я трогал путь — серьёзных гроз.  

Они мне попадались — понарошку  

От мысленной невзгоды — неземной,  

Они страдали, думая, что множить  

Я час хочу сегодня — для былой,  

Моей любви в заливе — Мексиканском  

И точечной фортуне, где была  

Она в сердцах — лишь правом потому,  

Что я усами двигаю — по дню  

Своей любви в истории — на память.  

Мне был Табаско — миленькой порой,  

А сон в Идальго объявлял, что рано  

Мне там жениться в мудрости — немой  

И сложность на лице — изображать,  

Что чёрный ус мне гладит — на поток  

Всю нежить от свирепого — исхода,  

Где я забыл бы думая — пропасть,  

Но встретить путь Елены — по губам.  

Она сквозила пройденной — главой,  

Что мне несла сюрпризы — понарошку,  

Она — белее кучки слов с звездой  

На пару символических — осколков,  

Что держатся мне ныне — без идей  

И тонко ходят в мнительной — расправе,  

Что сам могу я стать — себе под тон  

Серьёзным джентльменом — на потом.  

Отправился я в Веракрус и — жарко  

Сегодня мне блистать — одной судьбой,  

Что цели там немеют — словно пяткой  

Ты целишься в свой разум — неземной  

И им по-мексикански — претворяешь  

Единожды — тот фатум от людей,  

Что знать должны историю — о важном,  

Каком-то счёте идеалов — дней.  

Всё ближе говорю ей, что прощаю  

Сегодня мёртвый разум — на двоих,  

А ввысь она глазами — запрещает  

Унынию пройти, как мимо — стиля  

Ещё в нутро обыденности — манит  

Сегодня долгий цвет и — приговор,  

Но обществом о том — почти не ранит  

По потуге искусства, словно — слон  

Мне мельче дурака — заняв приметы  

И выше стойкой милости — пропасть  

Над сном ещё в пародии — заметном,  

Где дышит чувством — маленький аврал.  

Он сам сегодня будоражит — честью  

Мой сердцем опрокинутый — оскал  

Дорожной скуки — в теле для двоих,  

Что едем мы на бал — минутой выше,  

А честностью не зреем, где идём  

И словом анекдоты всё — кидаем  

О жизни, чтобы стало нам — потом  

Ещё и веселее справить — бал.  

Но вот сказала там Елена — сразу,  

Как жажда внутрь свободы — и игры  

Ей терпкий свет в итоге — провела,  

Но сухо потеряла подле — рай.  

Она в душе расплакалась — пройдя  

По заводи — внутри залива в чудо,  

Она была там мельче, чем моря,  

Когда в судьбе испробует — один  

Испить свой фатум горя — говоря,  

Что телом в утопичности — портрета  

Я воин — краше собственной любви  

И зрелый в позе страсти — по губам.  

Сегодня предложил ей — быть моей  

И сразу на глазах — зажили слёзы,  

А тело в юной роскоши — миров  

Там гложило свободу — между сном  

И терпкий фарс мне подыграл — немного,  

Что я один оставил — в безмятежность  

Ещё сегодня внутренне — дорогу,  

Чтоб страхом по обычаю — пройти  

По этому заливу в нежной — маске,  

По тонкой льдине в будущем — немея,  

Как принц своей особенной — окраски  

И дерзкий клич по форме — на любви.  

Я думал, что сыграю — джентльмена  

И фарс ещё в пародии — приличной,  

А сам попался и тину — на пороге  

Той страсти между старой — мостовой.  

Пройдя себе на ужасах — по склону,  

Где берег переходит в сумму — мира  

И там в воде обычностью — не тонет  

Я смыслом посмотрел — наедине,  

Как плавают от заводи — те мысли  

И там ещё один рыбак — по виду  

Мне волю показал, откуда рыбу  

Он верил, что поймает — не один.  

Я вновь к нему глазами — устремился,  

Я в точной маске будущего — влился  

В причину необъявленной — тревоги  

И между сказкой в личности — души  

Я стал, как мексиканец — у приказа  

Той вольностью ещё — в глазах обычной  

И мнением по нравам, где отказы  

Я в свой ответ сегодня — не приму.  

Рыбак мне так представился — угрюмо,  

Что сам он выше смелости — у рыбы,  

Что хочет там поймать — себе на ужин  

И тонко метит в пропасти — людей,  

Что вывел он теорию — на притче,  

Где сам сложил искусственно — обличье  

Бывать на тех местах и верить — слову,  

Что рыбы подают ему — сигнал  

Из недр земли и формы — объективной,  

Что почерка за страхом — на морали,  

А после сам он выше — этой стали  

У звонкой формы удочки — под свет,  

Где улицы в обычной — перспективе  

Подсветят слову будущего — кванта  

И там улов он выдержит, как чудо  

Для спеси в неминуемой — игре.  

Он сам сказал, что верит — на итоге,  

Где движет он словами — форму мысли,  

А рыбы отвечают ей, как Боги  

На дней своей излюбленной — причины  

Быть верностью в покорной — тишине  

И мельком поднимать — ещё причалы,  

Где страхом может сам — не отмечал он  

Способность думать в призраке — умом,  

А только поднимать на свет — причину  

И удочку в покорности — излишков,  

Что точит властью будущее — слишком  

К любви внутри измеренной — под страх.  

Вот я теперь увидел — и картину,  

Как Майк мне показал — на перепутье  

Своей рыбалки в будущем — на прутьях  

В ещё ему изнеженной — трясине,  

Но вдруг он провалился — между тенью  

И в мраке, словно участи — движением  

Он воду сам смахнул, как унижением  

Внутри своей способности — грести  

По власти предрассудков — на плохое,  

По дерзости искусства, где изгоям  

Там мельче водной каторги — в причале  

И больше рыбы в том — не отвечали  

Ни словом на глазах у рта — обычно,  

Что видел я внутри красивой — рыбы,  

Что помнил над привычкой — обещать  

В тот день мне не рыбачить, но ужать  

Свой вид тоски — по рыбному молчанию  

И полю субъективной — красоты,  

Где ты Елена — пробуешь встречать  

Свой вид упругой формулы — и тени.  

Мы мило там беседовали — вместе,  

А мрак в глазах сгущался — непрестанно  

И вот одна надежда вышла — рядом,  

Как призрак в субъективной — красоте  

По тине из немеркнущего — ада,  

Когда восходит там — мелея в жизни  

Утопленник — на крыльях от расплаты  

За судьбы неумелого — в цене.  

На том заливе было ли — темно  

Иль воды поднимались сами — лично  

По дну тоски, чтоб думать — за двоих  

И плыть в глазах страдания — людей,  

Когда выходят трупы — на обычные  

Ещё тебе предания — быть кровной  

Судьбой — на перепутье оправдания  

И скромной ролью фатума — от грёз.  

Я не был слаб и сразу — показалось,  

Что мёртв мой друг, а тина разбежалась  

По сну его одежды — между прутьев  

Какой-то формы гибельного — дня,  

Когда он сам не умер, а предался  

Той страсти в субъективности — от чуда  

И вышел на поверхности — искусства,  

Как раб — внутри готовой маски лет.  

Он только посмотрел мне — на плечо  

Как сразу я почувствовал, что мило  

Он тянет руки ада — к голове  

И страхом отшатнулся я — к земле,  

Но прыгнул на меня он — так беззвучно,  

Как прыгают летучие там — мыши  

На голову из чувства — безразличия  

Внутри ещё не спёкшихся — людей,  

Когда они ночами смотрят — мило  

На берег вдоль прохожего — заката  

И смелостью своей не знают — тихо,  

Как мышки в той оскомине — летят  

И просят стать обрывками — искусства,  

Где между зёрен подлинности — крылья,  

Что форма слов досады, точно устно  

Ты выключил им свет — судьбе под нос.  

А после там мертвец — прикинул сразу,  

Что он внутри меня — уже на крыльях  

Стал мёртвой формой — от души в награду  

Ещё к себе — строителем за правду  

Искать судьбы кровавое — господство  

И мелом мне чертить — прямое тело,  

Как будет он искать — судьбе на сходство  

Ту маску символизма — по краям  

И медлить от обычного — испуга,  

Что я ему не сам ступил — на друга  

Сегодня приоткрыть — немилый пафос  

И чёрный юмор в прихвостне — ролей,  

А только складкой выжимая — разум  

Он руки потянул ко мне — и сразу  

Я вытер пот со лба, чтоб обезуметь  

От роли в той безбашенной — игре.  

Итог моей борьбы был так — прекрасен,  

Что мы страдали до потери — пульса  

На сердце от болотного — укуса  

И вровень сняли прозорливый — день  

На этом чреве милой — пустоты лишь,  

Как поздно спохватился — я на цели  

И стал внутри вампиром, как хотели  

Те сущности в заливе — той весны.  

Но мне Елена показала — к церкви,  

Чтоб я сходил под образом — порока  

И смыслом подобрел — ещё немного,  

Пока моя болезнь — не отошла.  

Я так и не сумел пройти — коварство,  

А друг мой из залива, точно чванство  

Исчез в пучине мёртвой — темноты  

И там я вывел для себя — черты  

Внутри интеллигента — между роком  

И странной верой в подлинность — искусства,  

Что сам хочу избавить — я от срока  

Свой мир неидеальных глаз — мечты,  

Чтоб видеть чудо собственной — болезни  

И в том по-мексикански — понимать ей,  

Как я доволен в живости — искусства  

Добыть ещё фатальный свет — уму.  

Я словом преподнёс своей — Елене  

Пуд сердца моего — на той же тени  

И внутренней проблеме — одиноко,  

Что страхом не могу понять — порока,  

Но крови я напиться всё — желаю  

И мёртвый сон мне думает — убого,  

Как я томлю свой пафос — и страдаю  

От редкости болезни, где дорога  

Мне стала символической — прививкой  

От чувства завтра в будущем — искать  

Мой стержень самомнения — быть ролью  

Свободы в том — интеллигента в яд  

И грезить, пусть, особенной — приметой,  

Где я хочу сказать своей — Елене,  

Как должен я внутри один — остаться,  

Чтоб жизни посвятить — ещё секрет.  

В глазах Елены показались — слёзы  

И вот она решила мне — отдаться,  

Чтоб вновь меня спасти на этом — деле  

И вылепить мне душу — в новый рай,  

Но я ещё был молод и — сознался,  

Что жить хочу я с ней, откуда крылья  

Мне снова в позе страсти — на виду  

Покажут тени смерти — по глазам  

И весь я изойду на теле — в красках,  

Чтоб жить в тоске по милости — природы  

И снова восставать на этом — модой  

Внутри ещё особенного — дня.  

Елена стала мне роднее — слова  

И выше счастья — в будущем на мысли,  

Когда вошла в мой мир вампирской — воли  

И в каждой боли — собственной слезы  

Она клялась мне думать — идентично,  

Что розовый закат — на этом теле  

И тени по заливу, где не лично  

Мы в обществе страдали — на воде,  

Что света клетка — от потёмков рая  

И поздней формы области — привычки,  

Когда летает в том — одна кривая  

Сегодня форма мудрости — взрастить  

Там возраста обыденные — тени,  

Что мне не могут подпадать — за мысли,  

А просто тянут в символах — упрятать  

Свой смертный рай и думать — о таких  

Моментах боли, чтобы жить — на чувстве  

И полной грудью удивляться — жизни,  

Что чёрный свет прелюдии — на лицах,  

Когда они выходят там — присниться  

И я им верной памятью — вонзаю  

Свой нож манеры пошлости — от раны,  

Где кровью я всю душу — обнимаю  

И тонкий слой потерянного — рая,  

Ещё не обернувшись в склепе — лично,  

Уже не показавшись — целой маской,  

Где слов Елена видит — лишь обычный  

Испуг в груди фатальности — понять,  

Как мы живём столетие — за маской,  

А после ждём ещё — природной пыли,  

Чтоб там сглотнуть песок — откуда сказкой  

Мы стонем в этой пропасти — залива,  

Там путь ведём не обернувшись — резво,  

А трогая свой пафос — на морали,  

Что жизнью в том уму — не опоздали,  

Но стали верить в прошлое — за гранью  

Ответов — этой мудрости за тенью  

И недр земли из вод — пучины моря,  

Где сам я стал заливом — беспробудным  

И топкой формой зрения — в глазах,  

Как будто рыба в пошлости — безумия  

И крови — между собственной обидой,  

Где маска мне не сброшена — в угодьях,  

А тонет между сердцем — понимая  

Свой рок — от идеальности причины,  

Свой пафос — на готической монете  

И в этом иллюзорном формой — свете  

Я встал бы миром к важности — сейчас,  

Чтоб дух Елене подарить — за позу  

От мёртвой формы мира — на предании,  

От слов летучей мыши — на дознании,  

Когда она приносит много — чувства  

И тает в расстояниях — привычек,  

Как образ ночи в странствиях — и роли  

Побыть наедине в культуре — мира  

И в странной воли призрака — взамен  

Мы руки там пожмём — ещё и в поле  

Мы станем целой пищей — идеалов,  

Когда напьёмся крови — от привычки  

И выше слов там выберем — маяк  

Внутри своей понурой — перспективы,  

Что жить должны мы в образах — вампиров.  

А светом сохранять — природы маску,  

Что резче фраз для собранной — зари  

И воздухом пропахла — вся одежда,  

Что водный путь нам думает — по смерти,  

Как мы одни романтики — по мыслям  

Храним свой мыс приветливой — души.  

А после погружаемся — в пучину  

И там одни мы в обществе — уютно  

На рыбьей форме чести — и желаний  

Опять плывём на дно — пути эпох,  

Всё смело представляя — в каждом теле,  

Как будем мы искать сегодня — чувства  

На свете от земли — того искусства,  

Что готика приводит нам — под счёт  

И славой чудо заполняет — к склону  

Моей могучей личности — на тени,  

Как сам усы я расправляю — мудро  

И тычу внутрь природной — темноты,  

Что я мужчина в зрелой — окантовке  

И памяти прожитой — возле склепа  

На дне моральной точности — пародии  

Жить томно в мексиканской — простоте  

И верить, что когда-нибудь — сольются  

Ко мне сегодня берега — от страсти  

И мы с Еленой в участи — искусства  

Своей ли жизнью насладимся — в ней  

Иль в страхах, словно бдительном исходе  

Забудем свой вампирской тени — ужас  

И ляжем в гроб на милость — отдохнуть,  

Чтоб встретить рай над опытом — дождя.