Шанхайский полдень в ярком сне

Недолго думая, придирчиво во сне  

Я только повернулся, чтобы видеть  

Вокруг — пустыню в тишине морей  

И нежный уголёк — своей мечты,  

Где жил когда-то я — и под соседней  

Манерой обязательства — не счёл  

Себе в глазах — тот ужас, что последний  

Мне вылечит свой сон — проворно так.  

В те дни по ночи пробежала — кошка,  

А мой шанхайский, общий — монолог  

Стал мне свободой, что вокруг — не смог  

Внутри он доиграть — причину морга.  

Я вышел сам из дома — погулять  

Над ветром в тон примете — для людей  

Свой видеть свод китайский, чтобы звать  

Для милой пустоты — ещё бы с ней  

Одну в глазах свободу и — печаль,  

Один и тот же юмор — на двоих,  

Где был я сердцем в мире, как итог  

Подводной гонки в сумраке — затем.  

Но выше ростом, чем обычный ряд  

Внутри — не успокоенного сердца,  

Что прошлый мир — так близко говорят,  

В себе не добывая — квант руды,  

А просто вспомнив мерно — у воды,  

Где был я счастьем в голубом — оттоке  

Моей свободы идеалов — в день  

И точной формы мужества — в глазах.  

Я жил один, но будоражил — страх,  

Что каменные стены мне — взывали  

По шёлку — между каждым, кто один  

Хотел бы мирной волей — обойти  

Тот шаг внутри депрессии — своей,  

Как тонет способ — утреннего ветра,  

Ещё коснувшись мраморной — души,  

Чтоб словом по нутру — её душить.  

Я счёл в ту ночь, что обернусь — последней  

Манерой в предыстории — друзей  

И сам на вечеринке — буду верной,  

Особенной приметой — в страхе грёз  

Страдать, чтоб убеждать — её глаза  

В закрытой части общества — на суше,  

Что мы могли бы думать — иногда,  

Чтоб формой тождества — ещё не слушать,  

А только верить в правило — людей  

И в свой шанхайский полдень — на душе,  

Что миру принесла — она уже  

Немало тонкой нормы — для сердец  

Бывать на море — утренней порой  

И в чёткой, очевидной — красоте  

Не видеть бурю тождества — себе,  

Но только оценить — прохладу лет.  

Я стал внутри угадывать — ответ,  

Что люди предлагали мне — итог,  

А после смерти думали, что я  

Не буду внутрь им — мысленным углом  

Иль чем-то вроде способа — ответа  

На поздний монолог — вокруг души  

И старой в теле присказки — искать  

Себе — дородный камень на воде.  

Я был тогда лишь — честным и порой  

В глаза смотрел я людям, где игрой  

Мне с виду притворялись — по умам  

На море в той идейной — красоте,  

Что общество на мысли — не предам  

И в тело буду будущим — входить,  

Как смог тогда я сердцем — посвятить  

Тебе, о ужас, — целый мир о моду.  

В той моде чувство — образам — мечта,  

А в тлене преисподней — красота,  

Что выше черт искусственной — звезды  

Над пропастью — за лишним, словно утро  

Нам снимет тот фатальности — намёк  

И после будет будоражить — явь,  

Когда кладёшь ей новое — со строк  

И в форме обсуждаешь, не родясь.  

Но я родился в сумраке — миров,  

У моря — между сладкой тетивой,  

В которой тон натянут, как игрой  

Мне в будущем хотелось — уважать  

Свой свет души об общество — плохое,  

Но с тем в глазах гуманнее — ища —  

Забыть бы только воздух — трепеща  

За опытом своей свободы — воли.  

Я вышел на скамейку — и присел,  

Там были дамы в полном цвете — лет,  

Одна мне приглянулась, словно чай  

Из сердца распустившегося — утра,  

Когда идёшь итогом — в том молчании  

И страстью по природе — так ведёт  

В глазах — обычный возглас и манер,  

Где будешь джентльменом — ты играть  

По правилам души — сегодня в поле  

И радостью — под мнительное вскользь,  

Что будто я прожил — чужое горе  

И сам я не могу понять — такое,  

Как мысленный апломб — мне там служил.  

Я родом из ничейной — красоты  

И видом — после сумерек на ладан  

Я жду своей потерянной — мечты,  

Чтоб завтра убеждать себе — поклон  

На новом счёте мира, словно ад  

Мне жизни приготовил — свой сюжет,  

А я стою и мерю — ветхий взгляд,  

Как будет он смотреться мне — по виду.  

Так мельком оглянулась — на заре  

Мне эта дама в синем, как вопрос  

Вокруг обрывков фраз, когда зарос  

Уже кричащий оползень — на ужин,  

А ты его несёшь себе — как слон  

И маленький питомец — за любовь,  

Где жизни ты отдал — лишь по судьбе  

Единственное право — в голове.  

Быть только ли начальником — уму  

Иль падать в бездну общества — родясь,  

Как скульптор преисподнего — ко сну,  

Что видишь этим сходством — обещания  

И сам тому не веришь, как прошла  

Сегодня клятва — укрощать итог  

И думать, что вопросом — превозмог  

Ты верить от противного — на глаз.  

Так я присел и даме — по руке  

Погладил только мягкой — тетивой,  

Которой был натянут — прут идей  

И формой обязательства — немой,  

Но этот день запомнился, как стать  

Внутри безликой каторги — почуять  

Свой мир надежд и — это передать  

Под звонкий космос чувства — на беду.  

Я был коварен, словно бы в — бреду  

Хотел я отношений, как и стрел  

Ещё пустить на мир — погибших тел  

И этим познавать — своё безумие,  

Где формой слов, однако, не хочу  

Я выжить из ума, а только мщу  

Я сам себе — под стройные ряды  

Моей оценки в гиблой позе — мира.  

Я ей предстал, как ловкий господин  

Ещё в глазах — за мнительной звездой,  

Что падает под пуд — развалин в нас  

И хочет ждать свой видимый — приказ,  

Что будет этой личностью — одной  

На тонкой перекладине — последней  

И вжившейся за роскошью — вокруг  

Искать тот бренный монолог и — круг,  

Чтоб он спасал бы опытом — за верность.  

Мне дама рассказала, что не — крут  

Я в центре звёзд, как обществе в игру  

И там я притворяюсь, чтобы врать  

Себе и остальным, когда — сказать  

Я сам хочу — в немилой позе грёз  

И падаю под солнечное — вскользь  

За тенью — по шанхайской мостовой,  

А может между привязью — немой,  

Когда ещё сплотил меня — мой опыт.  

На том конце упёртого — как день  

Мы с дамой той сошлись — и обрели  

Спокойный сон, что грезится теперь  

Мне маской полнолуния — по миру,  

Когда я слову спал — она мне взгляд  

Кидала в сто свечей и там — подряд  

Играла в стойкий ужас — на ладонь,  

И снова сам я проворонил — звон  

Своей обычной формулы — быть счастьем.  

В таком вот сне и в мире — напрямик  

Она лишь подошла ко мне — из нег  

И быстро в шёлке звонком — оберег  

Ей стал менять окраску — от людей,  

Она внутри за образом — мертва  

И тело слепит в возрасте — былом,  

Что там лишь человеком — мне была,  

А стала в цвете оборотнем — в нём.  

Сложила свой всемирный — перевес  

И меньше впадин в точное — «прощай»  

Мне снова по клыкам — на обещание  

Прельстила внутрь и там лишь — обняла,  

Что сон морской и в цвете — тишина,  

Что тучки по гранитам — между нас,  

Когда бежим в то общество — сказать,  

Как мудро было обижаться — в страх  

И жить по мерной степени — в итог,  

Где разной целью мы обидны — в глаз,  

Но мечем вскользь — тот мании пророк,  

Как лёгкий возраст — думать в первый раз.  

Она внутри прикинулась мне — тьмой  

И стала, словно бык в глазах — расти,  

А за её хвостом не меркнущей — игрой  

Сверкала туча с молнией — ползти  

Ко мне, как будто змей — и этот яд  

Мне в мирной точке общества — горит,  

Как в будущем мы все — идём назад  

И в цели слов мы говорим — тот ад,  

Внутри него не смея — подрасти  

Над плоскостью из вымощенной — тьмы,  

Коль скоро мы опять внутри — больны  

И меньше смерти — будоражим яд.  

Так в этот миг проснулся я — и сам  

В глазах своих не верил — небесам,  

Как тёмный ад струится — по ковру  

И тело в тёмной форме — мне идёт  

Навстречу воле — к правилу за смерть  

Быть ровной точкой мудрой — тишины,  

Когда б я сам мечтал — одну иметь  

Ту прошлую фортуну, где расти  

Я мог бы над собой, но в этот миг  

Раздался бурный визг — себе назло  

И тень проникла в сердце — для ума,  

Лишь точно видя — облако из грёз.  

Я вышел сам себе на этот — бой  

И там сразил я чудище — из грёз,  

Но в этом поле я не умер — там,  

А стал лишь чёрной меткой — выбирать  

Тот визг дремучей каторги — умам,  

Когда не хочешь видеть — белый свет,  

А разум твой проносит — силуэт  

Пока дрожит за областью — души  

Иль миром от того, где край — судьбы  

Сложил бы это подлое — на мне,  

Чтоб солнце в чай на образе — умом  

Внутри прельщать и этим — потому  

Искать свой рай потребности — в глазах  

Под тёмной формой — мудрой пелены,  

Когда мы все в туманах — не видны,  

Но горькой правдой в цели — отстоим  

Ответ один, он нужен и — тебе,  

Но в полдень тот — обычностью не смел  

Я тело выбирать себе — внутри,  

А стал я дымкой в черноте — искать  

И снова находить — подземный рай  

Под вольностью приметы — городской,  

Где жил свободной выжимкой — летать  

По крышам, словно символом — к тому.  

Весь этот сон мне видится — впервой,  

Но сам я стал, как ветер — неземной  

И дама в тон окраски — от души  

Стоит мне мимо тождества — ожить  

Таким, как жил я прошлом — и увы  

Искал себе я — личности предел,  

Но сам не вывел тонкость — на уме,  

А стал вампиром — в маленьком огне.  

Всю ночь я думал, как пройти — туда,  

Где дышат сном драконы — иногда  

И тёмный ад смыкается — под вес  

Моей проблемы формы — стать прогрессом  

Иль в точности наладить — разговор  

В своих глазах — заисканной причины,  

Что жить могу я ночью и — тогда  

Влиять на разум в численном — огне.  

На этой жизни может — покорив  

Ту тень внутри ужасного — безумия,  

Где склон китайской мудрости — не квант,  

А вид в причине мысленной — зари,  

По телу от которой светит — взгляд  

В ещё добытой трезвости — ожить,  

Чтоб звать к себе строение — наград  

И верить в пошлый ужас — позади.  

Вишу я в теле модном — всё теперь  

И нет мне выше страсти — говорить  

Внутри моей свободы, чтоб любить  

Подземный замок подлинной — зари,  

Когда он стал китайской — мостовой  

И морем — между образом за стилем,  

Когда там можно говорить — «постой»  

И гнать в ещё не спрошенном — огне  

За этим свойством мира, словно мне  

Сейчас глаза подкинули — бы час  

И я бы взял ту форму — от любви  

И снова сам напился бы — в судьбе  

Внутри телесной мудрости — ожить  

И стать в глазах людей, как оберег,  

Что хочет снова высмеять — итог  

Своей причины в гордости — иметь  

Тот разум человеческий, где смерть  

Находит сон моей — пропавшей лжи  

И снова восстаёт мне, чтобы верить,  

Что я не умер в каторге — души,  

А сам стою я в мире — между глаз  

И смотрят правом женщины — за ними,  

Когда в том своде бурю — преподаст  

Мне ветхий права уголёк — в душе,  

Когда в том праве буду — не один  

Я лёгкостью искать — сегодня шанс  

И миром находить, как будто длинен  

Он в точности искусства — в первый раз,  

В том мире за — шанхайской пустотой  

И сердцем возле лирики — простой,  

Что целит в преисподний — декаданс  

И льёт надежды выдумать — пролог  

За тщетностью исчезнуть, не боясь,  

Что жил ты прахом в пустоте — миров  

И снова обратился сам — родясь  

За клеткой мира — в гордости умом  

В свободный опыт времени — понять,  

Где жизни сам родишься ты — на сне,  

А где пребудет общество — пройдя  

Свой дух желаний, чтобы обрести  

Засчитанное поле — в неге грёз,  

Что снится мне — всё только от тоски  

По миру привилегий — в этом внять  

Мой опыт сердца — от былой любви.  

Я ждал ту встречу в каждой — темноте,  

Но духом не смогла тогда — пройти  

Мне форма эта, будто — позади  

Осталась — между сотенных умов,  

Как в ярком сне и наперёд — души,  

По летней глади образа — узнав,  

Что я готов быть маской — для миров  

И тихим полем в сумраке — для глаз.  

Былой вампир не дремлет — и тогда  

Он мне сегодня уверяет — вскользь,  

Что должен я пойти — на этом теле  

Искать внутри придирок — и любовь,  

Но словно укусил меня — за взгляд  

Мой ветер преисподней, где горят  

Мои фортуны общества, что сам  

Не видел я идейности — за утром,  

А полдень вкрался в жилы — неземной  

Причины жить мне с этим — понимая,  

Как я пройду по городу — в покое  

И стану ветром по вампирской — воле,  

Что сном мне подарила — рай из лет,  

Где миф в моей способности — лететь —  

Лишь маска стройной фобии — у дня  

Шанхайской тени — бередить меня.