На целой серьёзности сердца

За этой игрой невзначай — на ходу  

Я камни бросаю — не в эту ли тень,  

Что хочет мне верить — по ветру теперь  

И жизни отдать — удивительный остов,  

Что смерти я должен внутри — поиграть  

И снова костями для власти — отдать  

Ей собственный выдох — внутри бытия,  

Где был я наёмником в теле — любя  

Свой род идеалов, что камни — во мне  

Смотрели на дух от природы — в уме  

И точностью сердца — в размере души  

Там падали гроздьями — в солнце тиши.  

Сегодня был солнечный ветер — на мне,  

А греческий мир там искал — в глубине  

Моей неприметной ответу — судьбе  

Всё к роли идейное — точно под рамку,  

Когда в одинокой проблеме — я жил  

И к смерти привык, что чутьём — дорожил  

Я видеть по лицам святых мне — порок  

И сразу угадывать сумраком — срок,  

Что возле людей ожидает — война  

И крен по лицу из конечного — мира,  

Когда лишь по голубям — видит она,  

Как сердцем на полное смотришь — игриво  

Ты снова в душе и не корчишься — сам,  

А веришь, что чувство уносит — восторг,  

Чтоб видеть тот подлинный ветер — и шрам,  

Что телу наносит тот воздух — насквозь  

И лечит твои интересы — в душе,  

Что прошлые игры по смерти — в глазах,  

Когда мы погибли бы этим — в уме  

И снова восстали, как ветреный прах  

Скользящий по морю — на тонкой игле  

И подле скульптурного кроя — в конце  

Там будем играть иллюзорное — в снах  

И верить, что мечены в этом — впотьмах  

Мы снова себе, что опять — дорожим  

Слугой на Земле и под частью — лежим  

Одной лишь эмблемы, затронув приток  

Иллюзий — струящихся истиной строк.  

Тем летом я часто гулял — вдоль воды,  

А верность афинской приметы — росла  

Мне снова и снова, глазами — подняв  

Мой вид идеальный для маски — в судьбе,  

Но я не пророк, не увидевший — свет  

Из жизни внутри идеалов — посмертно,  

А просто стоящий под ветром — любви,  

Ничейный объект для капризов — игры,  

Когда между женщиной встала — пора  

И снова она подмигнула мне — дивно  

На море у крайней тоски — по глазам  

Быть точно живой и обычной — мадам.  

Гулял я, гулял и наткнулся — на порт,  

А там лишь корабль мне сияет — под свет  

И ветер топорщится — возле приметы,  

Что видеть хочу иллюзорные — ветры  

И милому властью в любви — не прошу  

Я сердцу сегодня — искать, как бы веря  

Свою прирождённую даму — в душе,  

Чтоб снова ей видеть свой миф — на обеде  

И страстью простить иллюзорное — я,  

Когда спотыкаешься в том — по любви,  

А чайки в тебе уж — закрыли глаза  

И машут идейности жить — накануне,  

Чтоб розой цвести — по отгадке в судьбе,  

Чтоб даму прельстить и доверчиво — вызнать,  

Как тёплый поклон мне сегодня — отнял  

Мой выигрышный толк — идеалов от моды.  

В том месте внутри от приметы — из глаз  

На городе юности, словно бы — в лицах  

Была исторической формулы — страсть  

И люди любили друг друга — в причинах,  

Что скажут сегодня, а что подождут  

И в мыслях докажут — внутри от идеи  

И там проведут иллюзорно — на юг,  

Где море в душе им плывёт — и добрее  

Становится ждать — безначальный причал  

Под мыслью исконного рода — прозрения,  

Что летний мотив мне в судьбе — отвечал  

И ждал, чтобы сам я припал — на томлении.  

Я ждал лишь корабль отойдёт — от тоски  

И снова причал мне на буйстве — реалий  

Покажет несметное правило — лет,  

Где новому истиной шлёт — этот свет  

Фортуну для глаз, что сегодня — замечу  

Я дивные строки у стройной — воды  

И там эту тень от реальности — модной,  

Что дамы так любят играть — от беды  

За блеском людей — в необычности толка,  

За властью породы — отжитой внутри  

И звать джентльмена — изысканно долго,  

Чтоб гордостью вылить — печаль на беде.  

Я видел глазами, как ткань — порвалась  

И время в судьбе распустило — сомнение,  

Как слово астрального света — взялось  

И там растворилось — намедни за гением,  

Что дал мне сюжет человеческих — слов  

И я очень быстро для глаз — приподнял  

Свой мир идеалов, чтоб верить — Богам,  

Но слышать свой разум, откуда отдам  

Я жертву сегодня — на тени прозрения,  

Над надобной пищей — под солнцем души,  

Когда я приду под водой — подозрения,  

Чтоб даму увидеть под ветром — в тиши.  

Она расправляла мне сказку — на линии  

И талия вдоль утончённой — тоски  

Всё снова сжималась — под нравом взросления,  

Что птицы полёт — в удивлении сил.  

Я сразу спросил, как дела её — в маске,  

А как мне не хочется жить, что попал  

Я снова в беду — точно выстрелом в каске  

Я мечу за древностью — в сложный сосуд,  

Но сам не могу я попасть, а немею  

И личности польза мне рада — пока  

Той новой свободы та дама — у края  

Мне пищей заносит под свет — облака.  

Она с белокурыми, светлыми — днями  

Под локоны славной картины — взяла  

Мой вечный причал и тогда — приоткрыла  

За сложностью сердца — другую печаль.  

Я видел свой род и меня — осенило,  

Как чайки кочуют из страха — ко мне,  

А сам я лечу и молчу, чтобы думать  

О странностях жизни — за что подточу  

Я время в свободе на разуме — толка,  

Что глажу я руки мадам — на двоих,  

А тень облаков мне спадает — безумно,  

Как личности сказка и древний — поклон.  

Над этой Вселенной я снова — влюбился  

В другую Элен, но опять — угадал,  

Что мне для обычности — встретилась тонко  

Внутри — понимающей маски иголка  

И там я ей жизнь до конца — разломал.  

Ещё привидением был — я сегодня,  

А тело астральное в видимом — сне  

Мне сразу ответило — будто бы крайний  

Я стану для славной Элен — по душе,  

Что много поклонников в жизни — её  

И месть мне придётся для глаз — испытать,  

Когда в обстоятельстве личном — играть  

Опять захочу я под ветром — свободным.  

Но я не учёл этой новой — стрелы,  

Что мне, как подсказка в уме — помогала,  

Что видела сердце — из каждой слезы  

И там заодно как бы раной — восстала,  

Что видела только Элен — по душе,  

Как греческий принц — не смыкает угрюмой  

В ней новой идейности — только вести  

Свой сердца сюжет в отдалённом — отсюда.  

Мы стали гулять там с Элен — по себе  

И ветер причала нам дул — по-особому,  

По верхней, отмеренной просьбе — души,  

Когда показалась мне тайна — её  

В глазах — за сомнением жизни искать  

И что-то внутри утомлять — накануне,  

Как лично в сердцах — получил я отказ  

И ветер в лицо мне не дул — по погоде,  

А только недуг обонял там — тоску,  

Как смертное ложе — в душе проходимца,  

Что хочет сыскать — лишь отдушину в страх  

И мельче не может — себе угадать,  

Что стал он мужчиной — на долгих руках  

В цене укорять по любви — благородство,  

А после искать — отвращение дней  

И верить, как сердцем любовь — понимать  

Я снова могу — в этой греческой сказке,  

Что миф подыграет и вяло — к тому  

Ещё приобщит для любви — дурака,  

Что сердцем поверил для жизни, пока  

Мне чисто в судьбе — помогала та птица.  

Я видел и синее небо — в тоске  

И квантовый берег — за мысленной чашей,  

Когда ты отыщешь свой бег — налегке  

И сразу поймёшь — этот дух первозданный,  

Но после Элен мне не вышло — в укор  

Дружить там и с женщиной — мило искать  

Свой вечности мнительный день, как позор,  

Чтоб там ей прикинуться — словом опять  

И стать джентльменом, когда для себя  

Я так был хотел укорять — на свободе  

Свой пришлый манер, что искал — у любви  

И мысленный воздух — источника в моде.  

Уже через год я нашёл — и портрет,  

Что снова хочу рисовать — в изголовье  

И мельче иголки я стал — для себя,  

Что сердце сжималось — на этом пригорке,  

А воздух по Греции грезил — путём  

Мне видеть одно постоянство — портрета,  

Где Элен стояла по такту — на сон  

И мило держала в руках, словно факты  

Мне эти перчатки и светлый — манер,  

Что я одинок и под выдох — Вселенной  

Уж смерти не вижу, а только — её  

И воздух по чистому виду — на высшей  

Утопии слов, по которым хожу  

И снова пишу я для музыки — строки,  

А телом своим я тот день — нахожу  

И частые тени — под мнительный выкрик  

За властью свободы — убрать эталон  

И смертью прикинуть — обученный вид,  

Что только мужчина по ветру — хранит,  

Чтоб стать там сознательной — областью мира.  

Над целой серьёзностью — жить не хочу,  

Но сердце моё поджимает — притворство,  

А я расстаюсь снова с женщиной — тут  

И вижу в глазах точно Элен — моргнула  

Мне тайно, как блеск идеальной — звезды,  

Ведь снова ей рана прискорбно — немеет,  

А воды от моря, затронув — итог  

Мне видимой точностью — теплятся в срок,  

Чтоб я находил там мотивы — у берега  

И рок окрылял мне в душе — благородство,  

Что юное сходство прожитой — тоски,  

Как сердце забытого в мудрости — толка.  

Я жил бы и жил в той бескрайней — воде  

У берега моря в Афинах — притворно  

И думал, что стала Элен мне — больна,  

Как детская казнь измышления — рода,  

Где сам не хочу я взрослеть и — умнеть,  

Где розы внутри благородного — толка  

Скитаются — в видимой точке зари  

И снова в глазах ожидают, как долго  

Я буду неметь от уныния — в них  

И верить, что завтра у сердца — пишу я  

Свой рок одиночества — в каждой звезде,  

Что мило по Греции — снова хожу я  

И вижу своё расстояние — в бедности  

Внутри — от прикормленной маски изгоя,  

Что девушка мне обошлась, как заря,  

В которой не видел я сумрака — в горе,  

Но снова настали там ветром — огни  

И мне посчастливилось встретить — у друга  

Ещё одинокую женщину — где  

Мне сразу я глазах — улыбнулась дорога,  

В которой я стал бы — ничейной игрой  

И музыкой квантовой области — рока,  

Когда настоящим ты видишь — покой,  

Где ходит в глазах — обнажённая долго,  

Моя равнодушная смерть — наяву  

И там притворяется — будто бы сны  

Мне стали на мёртвой любви — простыне  

Ещё идеалами к почеркам — только,  

А дивная слава под медленной — тьмой  

Уже разошлась — будто в смертной привычке  

Уметь угодить в этом женщине — дней  

И там покорившись — любить бы и иней,  

Что падает в сердце — так мягко и долго.  

Её в этой сказке назвали — Софи  

И точные копии в счастье — из века  

Мне также слепили в душе — человека,  

Что знал я художника в этой — любви  

И там по глазам написал я — романс,  

Где жив идеалами в тонкой — примете,  

А ветреной воли — прямая Софи  

Всё хочет детей и семьи — в этом толке.  

Мы жили так долго, что смерть — не могла  

Нам пищу Богов по глазам — угадать  

И мерить за истиной — прошлые сны,  

Что снова хотят мне — реальностью стать  

И ветром тащить — за исконный манер,  

Что жил я в астральном сюжете — своём  

И видел все тонкости мира, как днём  

Я снова могу рассказать — в этом жизни.  

В один из идейных началом — судьбы,  

В душе постоянных, отмеренных — дней  

Я встал как обычно — в приятной заре  

И дом мой давал мне — объёмные свечи,  

Что снова горели бы — в каждой главе  

И душу внутри будоражили — миром,  

Что счастлив я стал, как манер — до игры  

И сном воплотил бы — одну современность,  

Ещё написав тот портрет — от руки  

Иль музыку в старом сюжете — Европы,  

Как снова хочу разобраться — в душе,  

И мне не противно искать — этим ноты.  

Я видом своим осмотрел — этот мир,  

Но странная часть мне сверкнула — в уме  

И лиц благородство — на тонком окне  

В глазах промелькнуло, как дивное сходство  

С моей уж забытой судьбы — насовсем,  

Что к берегу там на причале — взывала  

И думала жить не со мной, но молчала,  

Как старый моряк — по одной тишине.  

Я видел лицо и руки — отражение,  

А после в глазах помутнелось — моих  

И вышел я сразу в астрал — за сомнением  

И там я узнал, что Элен — обратилась  

Здесь в призрака ночи, чтоб видеть — меня  

И снова в годах приходить — неслучайно,  

Ведь тело её было мёртвым — давно,  

А душу она не смогла — отогнать  

От сердца в серьёзности — давней беды,  

Когда отказала мне в том — у воды  

И струйки печали мне видели — рай,  

Что сам я хочу ей прикинуться — болью.  

Я выслушал призрака в страхе — своём,  

А после я думал как этим — помочь ей,  

Как вытащить слабую в теле — Элен  

Из этой дремучей тоски — по уму.  

Пока я дышал в этой знойной — тиши  

Мне призрак в уме — напророчил свободу  

И я не заметил, как стал — растворяться  

По образам слабой истории — в том  

Пророчестве личного призрака — мира,  

Чтоб верить потом по глазам — для Элен,  

Что смертью уже не страшна нам — разлука,  

Что мы необъятны в руках — друг у друга  

И будем мы жить — неприкаянно тем,  

Что снова гулять вдоль причала — любви  

И видеть, как чайки нам ищут — прохладу,  

Как сердцем я буду искать — позади  

Свой дивный намёк — непривычного взгляда  

На бледном лице, по которому стыд  

Мне нынче проходит — вниманием тыча  

За истинной формой — превратных обид,  

Что жил я с другой удивительной — жизнью.  

Но снова мне хочется в ад — убежать  

И там испытать всё презрение — Богу,  

Что так и прожил я в безумии — вспять  

От личности подлой — те годы бездумно  

И верил, что сам я постиг — на глазах  

Тревогу — от ужаса верить пророкам  

И сам по сомнению — падать на страсть,  

Чтоб там обожаемым быть — и убогим.  

Так мучился я всё стихийно — в аду  

И там согласился я в жизни — у Элен,  

Что стану ей в том помогать — на беду,  

Но снова вернусь к этой жизни — наследием.  

Я выскочил сердцем из новой — зари,  

А там расстояние в лунной — каморке  

И что-то не хочет мне нынче — парить,  

Но ждёт, словно голубем — в новом пари.  

А я уж не жив, я испытывал — злобный  

Оскал повседневности демона — чётко  

И женщина в белом смотрела — вослед,  

Чтоб дать мне притворное озеро — бед  

И снова и снова искать — там обиду  

За тёмным строением в числах — ума,  

Когда измышляешь ты этим — по виду,  

Как новые сердцем предвидят — причины  

Свои удивительной в страсть — временам.  

Я встал и пошёл, как обычно — на кухню,  

Но там никого уж не стало — во тьме  

И новый рассвет не принёс мне — ответы,  

Что нынче не видят меня больше — здесь,  

А только на тело моё — посмотрев  

Я понял, что сам я под жертвой — невольно  

Остался над телом стоять — и дышать,  

Как маятник часа — внутри и невольник,  

Как гиблый портрет одинокой — приметы  

И новенький дар — в сувенирной строке,  

Что снова я музыку вижу — над этой  

Противной иллюзией — только во вне  

И аисты кличут мой век — так прискорбно,  

Что горю по маске моей — не помочь,  

Но боль пронизала, как странствия дочь  

Мой вектор пути — необъявленный точно.  

Пока я стоял и смотрел — на себя  

Мне тихо внутри прошептало — дыхание,  

Что новому в жизни учиться — тогда  

Мне дальше придётся и там — по рукам  

Мне будет свободой — обычный ответ,  

Как жизни хотел отомстить — ненарочно  

Я в этой примете, что ужасом — мог  

Себя истязать под развалами — ночи,  

А сердце моё всё стоит и — поёт,  

Что новому дню — необычно и страшно  

Искать этот гиблый манер — на краю  

Развалов души — в утомлении разном,  

Где стал я притворным и тихим, как явь,  

Где белые призраки в цвете — родясь  

Мне нынче снуют между образом — мира  

И слепок культуры на сне — подают,  

А сам я в строении общества — гибну,  

Что малый апломб на судьбе — дурака,  

Где в этом по сердцу — уже мне не видно,  

Как духи пророчеств — уходят в века  

И там понимающей маской — снимают  

Мне время в реальности — нового утра,  

А я познаю этот день — будто чувство  

И снова в серьёзности слышу — пока.