Графиня в поясе от самбо

Бежит сквозь иней — взять мораль  

Одной рукой — себе на память  

Мечта прекрасной смерти — вдаль,  

Чтоб ощутить свой пафос — лет,  

Но нет ответа жить — в причине  

Над вековой заботой — чувства,  

Когда в уме твоём — графиня  

Ещё желает взять свой — свет.  

В руках мечта и та — под тяжесть  

В самбисткой пользе — для души,  

Ей мирно трогает в том — радость,  

Откуда ждёшь ты светом — тыл.  

Как смерти тень — ещё в приливах,  

Как жалкий воздух — перед льдом  

Ты опрокинешь в смерти — жилу,  

Чтоб думать в ящике — потом.  

Но графский меч — нетленный праздник,  

Он очевиден нам — во тьме,  

Где жилам можно бы — отпрянуть  

На свете этом лишь — под стиль  

В культуре вхожей, полной — маски,  

Где ты не граф, а просто — плут,  

Ты движешь общество — в подсказке,  

Но хочешь сам им — прыгать тут.  

Так палец ты к губам — нетленно  

Ей расположен взять — к судьбе,  

Ты всё обвёл свой смерти — бренный  

Затылок чувства — быть при мне  

Эпохой мужества — для странной,  

Самбисткой розни — от поклона,  

Но что же делать графу — с раной,  

В чьей форме мести — нет тоски?  

Графиня в чёрном между — тенью,  

Графиня мажет дух — со смертью  

И только лик струится — дважды  

Под опереньем — малой тьмы.  

Но нет прихода возле — частой  

Природы мира вдаль — причуды,  

А ты глазами смотришь — рядом,  

Не обессудив быть, как чувство.  

Ты сам мужчина в полном — свете,  

Но этим правом — сам от смелых ты  

Не рад был только — графине пусто  

Одной моралью — наметить рвы.  

Графиня встала и между — смертью  

Ещё твой разум — забрав в итог  

Им стёрла право — играть не сразу,  

А в дымке чувства забрать — поток  

По роли самбо, по мерной грани,  

Что смотрит ранний — пути намёк,  

Когда в движении — ты целишь ей  

Свой оперенья лик — под уголок.  

Над модой права — восстала чаша  

Безвинной глади — скульптуры лет,  

А дама в самбо — искала важный  

Свой не отлитый на дне — портрет.  

Он жил ей столько, что смерти — мало,  

А ты ложишься искать там — ветер  

Внутри графини, заняв ей — платье,  

Внутри от смерти — под совесть лет.  

Ты меньше пятки, но важен чисто  

Угнать свой разум, прожить невинно  

Над прядью белой, пушистой — маски,  

Откуда праздник нам будет — в свет.  

Но не святой он, а просто в — жилах  

Нальются кровью — твои могилы,  

Где будит летний порок — столетий  

Твой фатум мира — за этим днём.  

Ты стал так нежно — природой прежней  

И выше стати, о чём — некстати,  

Ты шлёшь свой разум — обратно моде  

Одной под выдох — культуры черт.  

Но дама эта в погоде — сердца  

Всё выше сказки и легче — танца,  

Она ложится тебе — на блюдо  

Для ровной смерти внутри — побед  

И счастьем вынул — за этот ветер  

Ты шёпот алой — той пудры встречи,  

Но смертью мажешь — обратно разум,  

Забыв свой повод — ещё устроить  

К любви свидание у чёрной — рамки,  

К себе обновку и жизни — карцер,  

Но губит душу не целый — праздник,  

А только ложь им — пускает страсти  

На дне презрений, на этом свете,  

Где жил ты свято, но стал богатым  

Искать под ужас — свой день заслугу,  

Точить у ножен — погоду к рожам.  

Ей сердце губит и также — любит,  

Ей страхом чистый — побит камнями  

Твой ветер счастья — ещё увидев  

Свой рок забвения — в печали зрения.  

Ты одинок ей, но пояс — в самбо  

Там будет мирной твоей — прохладой,  

Когда из места у встречи — холит  

Ей сердцу крови — одна лишь воля.  

Ты обретаешь в графине — счастье  

И только душишь ей форму — долга,  

А сам оценкой ты медлишь — только  

На дне презрений, забыв свой возраст.  

Но графу было о чём — бояться,  

Он тем уверен в любви — держаться  

Свой нежный разум, что выжат — волей  

И смерти более — не нужен рядом.  

Когда стемнело и в бал — пробили  

Часы двенадцать — то смертью были  

Они над тенью, где разум — падал  

К графине рядом и смехом — целил.  

Пока одна лишь слеза — кропила  

Ей тонны чувства — о том, что жило  

Внутри преданий — единство клятвы  

И в чувствах мира — любить обратно  

Свой берег скользкий и час — умелый,  

Свой нрав фривольный и образ — целый,  

За что над смертью идёт — графиня  

И топчет в крыльях — фортуну ролью.  

Она из самбо сегодня — сшита  

Внутри преданий от прозы — мира  

И только светом — не видит чувство  

В какое впустит на том лишь — грусти  

Она — движение и будет лихо  

Свой разум мерить, спадая бликом  

Под чёрной сферой — игры в морали,  

Под свод Европы — кидаясь в талии  

На ринге бала, на сцене Рима,  

На том, что было и то, что взяло  

Свой потуг мирный от страха — счастья,  

Где только розы на чёрной — власти  

Ей не бояться играть — на жилах  

И топчут кванты примера — вжиться  

Ещё трагедией по Данте — к людям  

И там по самбо играть — в прелюдию.  

Где стало светом в вампирской — гуще  

Так метко сниться мне — поздно в сущий  

Предмет страданий — ещё бежать им  

И нагло биться — не видя разницы  

От графа в томной картине — слова,  

От жил прелюдий и смерти — Рима,  

Пока надежда блуждает — тонко,  

Вбиваясь в холки ещё на — длинной  

Скульптуре счастья, где между — этим  

Графиня блага — стоит на месте  

И вынув меч свой — сбивает грани,  

Притронув крылья — морали ранней.  

За ней и я там — припрятал ровный  

Замер искусства в картине — скромной,  

Где голый путник — ещё боится  

Обидеть графский предел — блудницы.  

Но только ветер мне — опережает  

Ту ветхой козни, где сам не знаю я,  

Что делать мне лишь, довлея рамкой,  

Когда графиня — сплетает шаркая  

Свои ступени злой формы — ада  

И в чёрном цвете крадётся — рядом,  

Пожив немного за смертью — или,  

Пройдя мне форму — забытой лилии.  

Она — природа и нет от тлена  

Ей мысли ближе — искать ту белую  

Фортуну мысли, откинув прошлый  

Манер искусства — забытый совестью.  

Я был в том месте и бал — я видел,  

Но сам не стал я ей трогать — крылья,  

А только лёг там — внутри украсив  

Свой куст герани — над прошлой казнью.  

Где сам теперь я — ещё от смерти  

Свисаю к крыльям — подкинув первый  

Свой дух остаток — и между слова  

Я стал, как мышка — летать сурово.  

Лежу ночами и душу — в козни  

Мне дух графини всё сверлит — поздно,  

Она, что ладан в одной мне — жизни  

Имеет прозу за древней — позой  

И жжёт в том крылья — ещё опешив  

Свой рай стремлений, где нет у тени  

Надежды сдаться и — быть понурой  

Картиной вида — внутри культуры.  

Ведь самбо смотрит, редея в мысли  

На свод по людям — меняя призраки  

У часа смерти — к истцу свиданий,  

В котором были мы — одни страданием.  

Лежали притчей — под этой волей  

И чёрной сбруей — виднелся повод  

За стелой мира, за целой массой  

Культуры сложной и нам — опасной.  

Но стал я видеть ещё — природу,  

А мир готичный струился — к водам  

Морали мёртвой и только — тише  

Я стал для видной гордыни — ближе.  

Там было солнце из сердца — жилам,  

Как долгий фокус — одной обиды,  

Желая взять свой оплот — страданий  

И мельче жизни — забрать могилой.  

Но сон графини — мой век и мука,  

За что гадаю — причислив к скуке  

Я жизнь свою лишь, отпряв взрослением  

Под дух восточный — своим умением.  

Бродил и видел — глазами к слову  

Её богиню и дал в том — смерти  

Я меньше сказок, что был ответом  

На том желании и — графской муке.  

Нет жизни в том мне — искать ценою  

Тот бал и сердце — бежать за кровью  

И ждать свой разум — пока сольются  

Графини губки — под смелой ртутью,  

Чтоб верить чувствам и этим — мнить ей,  

Как я достоин желать бы — слиться  

В любви страданий — ещё белее  

От страсти в мелкой — своей идее.  

Она мне мучит за сном — свиданий  

Мой ветер страсти и рядом — ходит,  

Задев в герани — мотив столетний,  

Где нет в Европе мне места — встретить  

Её глазами и жить там — долго,  

Блуждая в кознях — иллюзий мира,  

Но буду ждать я по силе — стойко  

Свой мел придирки и повод — робкий.  

Когда хочу я всё сбиться — с толку  

И ждать предание в любви — истока,  

Где грезят болью и ждут — объятий,  

По форме в самбо — в одно приятие  

Без лести к дружбе и мифов — в роли,  

Но встретив к счастью — одну от боли  

Мораль предвечной фортуны — встречной,  

Когда от чар нам — приходят в ужас  

Те склоны мира и ждут — по стилю  

Графиню в страсти, графиню — в мысли,  

Но гордый ворон — струится в месте  

Под дверью в той лишь — обратной песне.  

В которой разум — он потерял здесь  

И меньше мухи оставил — совесть  

Под ложной крышей — случайно боли,  

Где графский ворон — мотив неволи.  

Он будит резкий — остаток чувства  

И я проснулся, как нечисть — грустно,  

Я жив, но больно мне таять — в мире,  

Любя графиню — в культуре стиля.  

В глазах свободы, где нет устройства  

Мне ждать последний — остаток слова,  

Но этим в самбо идёт — за кровью  

Мой ветер к чувствам — искать у роли  

Под гневной песней — моральный выступ  

По недрам склочной — съедобной крысы,  

Что хочет выждать — мой труп последний,  

Когда из гроба — я вылью слепней  

И буду ждать там — всё время тая  

В глазах под душу — любви моралью,  

Как видел сам я — графиню в чреве  

Над сердцем жизни, идя к доверию  

И там щадил я — гордыню строго,  

Что будто сам я устал — над жизнью  

И всё вишу ей — глазами к страсти  

Так низко вынув — свой дух пристрастья.  

За миром этим, за склоном — жажды  

И может знает ей — пари не каждый,  

Но часом смерти — прикован к чуду,  

Так буду ждать я — свой день отсюда.