В дороге...

Как же тоскливо! Ямщик, давай, разгони мою скуку, сделай что-нибудь интересное! Давай, друг, спой какую-нибудь песню: про воина и разлуку; выдумай над чем посмеяться или, что ты видел, расскажи, – отблагодарю вас, дорогой друг за всё.  

– Мне самому, совсем не весело: жена меня просто злит, я в отчаянии! Послушай, сударь, она с юных лет обучалась в барском доме вместе с барыней, изучали разные науки, рукоделием занимались, училась играть на варгане, читать, всем правилам поведения, манерам, шутить... Одевалась не похоже на нас, примерно и богато, наедалась от пуза и мёду и каши, выглядела очень видной, как натуральная барыня, не то, что у нас крепостных. Да сватался к ней человек благородного происхождения (сватом кучер был Иван Торопко) – увы, судьба не была к ней благосклонна: в дворянском обществе не место для служанки!  

Вышла замуж девка, да и в Питер... После того, как сыграли свадьбу, сам сват, слышь, вернулся домой, заболел и в ночь, на Троицу, помер, оставив Грушу сиротой. Через месяц прибыл зять – души потрепал, а потом взялся и за Грушу. Не знаю, нагрубила ли она ему, или в доме стало тесно, мне не известно – отправил тот её обратно на село – знай, мол, своё место, простолюдинка. Разнылася девка – туго ей пришлось, как белоручке.  

К несчастью, в то время мне исполнилось девятнадцать лет. Принудили да на ней женили. То есть – нажил я себе хлопоты.  

Вид у неё, знаешь ли, грозный... Ни на сенокос, ни за скотиной ухаживать. Не скажу, чтоб ленивой была, да, видишь ли, работа не ладилась. Когда дрова носила иль воду, когда на работу шла – мне жалко её становилось. Да что там говорить, вещь подаришь – ей не нравится: то ногу натрёт, то сарафан тесен. На людях держится, а украдкой плачет... Испортили её господа, а была девка видная.  

На портреты заглядывается, книжку всё какую-то читает... Так что мне страшно становится, понимаешь, что погибель сыну принесёт: учит да ухаживает часами, словно котёнка каждый день чешет, ремня давать не даёт. Да так себе развлекает. Сама, как щепка худая и бледная, едва ходит, мало ест, глядишь помрёт через месяц. И не знаю, что с ней. Клянусь, не заставлял я её трудиться непосильно, обеспечивал всем необходимым, не ругал понапрасну, уважал, то есть всё как надо... Бить почти не бил, разве что, когда напьюсь...  

Ну всё, ямщик, хватит! Развеял ты мою бесконечную тоску...  

p. s.  

Вот такой вышел рассказ, судите сами, как бы нейросети не переписывали, как бы бот ни старался, а оригинальное сочинение, натуральное, наверное лучше. Как о женской доле крестьянской в стихотворении Н. А. Некрасова „В ДОРОГЕ“. Рассказ вы уже знаете, прочли, теперь можно и сравнить...  

„- Скучно? Скучно! Ямщик удалой,  

Разгони чем-нибудь мою скуку!  

Песню, что ли, приятель запой  

Про рекрутский набор и разлуку ;... “  

Н. А. Некрасов „В ДОРОГЕ“  

(Переписно на прозу в нейросети, по заданию Тома Нейрон. )  

Стихотворение:  

https://www. culture. ru/poems/39563/v-doroge