Прощение

Четыре стены, потолок и запертая дверь. Я лежал посреди комнаты на скрипящей от каждого движения кровати. Этот звук, прорезаясь сквозь уши, вызывал сильную головную боль. Повернувшись на левый бок, я уткнулся лицом в подушку. Она давно уже высохла от слез, но неприятный запах сырости продолжал подступать тошнотою к моему горлу. Я зажмурился. Сколько еще времени я проведу здесь?  

Почему?  

Скривившись от боли в забитых мышцах, я поднялся. Мои ступни коснулись ледяного пола, по телу пробежала дрожь – здесь всегда было то холодно, то жарко. Ничего, кроме крайности не существовало: либо леденящая обида, либо сжигающая злость. Я огляделся. Стены и потолок, серые и невысокие, приближались ко мне, затем также резко отступали. Я боялся, что однажды они раздавят меня. Боялся, хоть и знал, что этого никогда не произойдет. Я всегда буду бояться. А коробка будет продолжать меня душить.  

Преодолевая давление, я встал. Словно чувствуя разложение собственного тела, я поднял ладони ближе к лицу. Костлявые пальцы тряслись, но на этот раз не от холода или страха. Я не понимал нового чувства. Что-то в груди сжалось, перекрыв дыхание. Жадными рывками я ловил воздух в комнате, который предательски застревал у меня в гортани. Один, два, три – отсчет сам пошел в голове. Я хотел, но что-то держало. Кровать, стены, опускающийся потолок. Пять, шесть. Я сделал шаг.  

Я хотел подойти к Нему.  

Он сидел на полу посреди комнаты. В Его руках было «что-то» – блестящий, испускающий брызги комок света, который периодически падал из Его рук. Он поднимал «что-то», проводил рукой по поверхности, оттряхивая от пыли с пола, и продолжал перекладывать из одной руки в другую, оставляя алые следы. Его пальцы были в крови. Застывшие темные пятна на рубашке и штанах, рваная губа и синяк под глазом – все напоминало о недавней драке.  

Это моя вина.  

Наконец Он заметил мое присутствие и поднял глаза. Раз за разом Его взгляд пулей врезался в душу, и, пока он продолжал смотреть на меня, она пробиралась все глубже, застревая навечно в области сердца. Он улыбнулся. Я никогда не понимал его улыбки. Издевался ли он надо мной? Был рад мне? Или это Его защитная реакция? Я просто стоял и смотрел. Его лицо было до боли знакомым, но имени я вспомнить не мог.  

Я привык называть Его – Он.  

Подняв руку ко мне, он протянул блестящее «что-то». В груди заболело. Я отвернулся, сдерживая слезы. Неужели я все еще мог плакать? Я вновь почувствовал жар под ребрами, дыхание мое участилось. Ярость всегда подкрадывалась так быстро и пронзала насквозь. Я так и не научился ею управлять. Руки сами сжались в кулаки, я резко развернулся к Нему.  

Это все Ты.  

Он не двинулся. Он никогда не сопротивлялся, только лишь смотрел и держал в вытянутой руке яркий комок света. Я видел Его глаза раньше, но никак не мог вспомнить, где. Я замахнулся. Я хотел все закончить. Резким рывком мой кулак двинулся в Его сторону. Секунда и все будет кончено. Комната, дверь, тошнота и боль.  

Я вырвал из его ладони «что-то».  

Ярость сразу прекратилась. «Что-то» оказалось теплым. Я наблюдал, как его яркие лучи текли по моим пальцам, поднимаясь выше к руке и лицу. Мне не хотелось отпускать этот свет. Я взглянул на Него, но он исчез. Я заметил, что по моим пальцам стекают красные линии, лицо и тело болит, а кожа покрывается синяками. «Что-то» рисовало на мне кровью.  

Я остался в комнате один – не было ни звуков, ни запахов. Стены и потолок больше не двигались. Дверь распахнулась. Из нее подул свежий воздух.