Мне бы провести

Заучиваешь свет коробки слёз  

Причиной подошедшей темноты,  

Из вынувшего оборотня к слову  

Ты осуждаешь роли внутренним мечом.  

Как греческий Атолл любви и боли  

Скатились увальнем природы – города  

И стали поднимать сюжеты для  

Прискорбной счастью воли забытья.  

Случилось мне, чтоб видеть на пустом  

Причину слёз – неугомонной сном  

Разбитой философии в вине,  

Её коробки вымысла из страха.  

За чёрным именем ты пляшешь обо мне,  

Твой стол накрыт под ложью – одному  

Пороку счастья, видимо к тому,  

Что ты один на этом свете – у любви.  

Нечаянно снимаешь в ворох лиц  

За жизнью благ – бегущие года,  

Они в отродье превратились и хотят  

Прожить признание обычности – сегодня.  

Не стал ты думать отчему – в уме,  

Как слёз причину идеалов мне  

Ты проведёшь к почёту на отродье  

И будешь виноват – не в том окне.  

Быть может, страшен суд на чёрном сне,  

Ему в привычке чудится – вокруг,  

Как благо утопизма в нас – ведут  

Обычные культуры к этим призракам.  

На тени мысль уложит свой укор,  

Ты близко – это может стать умом  

К привычкам зла разбитой философии  

Или отчаянному сердцу в теле им.  

Понятен ли мотив мне этот был,  

Ты риск ему – на странной воле сам  

Препроводил под ночью боли сил  

И стал отродьем к миру – восходить.  

Не чёрной лишь казалась пустота,  

Она мелькала в умственном аду,  

Пока ты прочил на беду – сию главу,  

И став никем – ушёл под сон однажды.  

Причина вдруг, и в слове не твоя  

Иллюзия беды в осколках лжи,  

Ты выбираешь риском ей – года,  

А сам отродье, вспаханное близ.  

Учится вымыслу в твоих мирах – умом  

Несложно было, пробуя достичь  

Того уверенного жизнью и добром,  

Где нет уже причины этой жизни.  

Обнят моральный кодекс – на руке  

И зло стихает в истинах – пока,  

Ты закрываешь на руках глаза  

Отчаянию медленного издавна.  

Могилам сложно угадать печать,  

А риск уснуть не в той её – печали  

Ты слышишь утром в памяти вины,  

Поднятой ночью вымыслом войны.