Он так устал судить и быть судимым

Он так устал судить и быть судимым,  

Знать сразу много и о всех,  

В лицо виновных тычить ксива  

И повторять нещадно: грех.  

Он раньше был крылатым стражем,  

Вершителем желанья бога,  

Но оказалась жизнь миражем,  

И он свернул с простой дороги.  

Оставив крылья у великого тирана,  

Он провалился к преисподней.  

Милей ему была тьма ада,  

Чем место у давящих стоп господних.  

Теперь он – повелитель собственного царства  

И у него есть слуги, что ему верны,  

Как не пытался, не обыграл засранца  

Стал не создателем, а лишь начальником тюрьмы.  

Люцифер, Мефистофель, Сатана.  

Его имен все больше с каждым веком.  

Его приметы: звезды и рога,  

Он правит армией чудовищных скелетов.  

Для всех он – убивающий каратель  

Его всегда боятся, кто-то чтит,  

Ведь он гиены огненной создатель,  

И по его приказу тот котел кипит.  

К нему никто не хочет в здравых мыслях.  

Он – зло, отступник, конченный садист.  

Лишь бог им нужен во всех смыслах,  

Поездка в ад не попадёт в вишлист.  

На самом деле он не страшный,  

Хоть и не светится, как бог.  

Он стал безликим и уставшим,  

Таким же, как его народ.  

Да, без сомнений, простой черт  

Не зверь, не монстр и не урод рогатый.  

Он, как работник, что пахал весь год,  

Ответственный, засохший и слегка помятый.  

Им тоже надоела волокита,  

Бумажки рая в стол сортировать  

И классифицировать убитых,  

О муках грешников отчёты составлять.  

Он так устал от правил и рутины,  

Ему давно уже не жалко никого,  

Ведь никакой он не всесильный,  

И даже в личном царствие гребет Его дерьмо.  

Он ждет, когда же идиоты  

Поймут, за что ведёт дорога в ад.  

Страх мук сильней божественной любови,  

А бог – ревнивый психопат.