­Церквушка белая да с синим куполом

­Церквушка белая да с синим куполом,  

Кресты зазубрены да позолочены.  

Под сводами старинный колокол  

Истошным звоном срывает глоточку.  

Молебен в церкви сегодня праздничный,  

В селение епископ к ним наведался.  

Архиерей с рипидой в руках праведных  

Молитве новой обучает верующих.  

Диакон молодой со взглядом мальчика,  

Узревшего перед очами чудо Божие,  

И слова молвить перед гостем не отважится,  

В углу церквушки поправляет поручи.  

Селяне славят Бога, внемля батюшке,  

Благословение его все получить хотят.  

В другом углу увидит дьякон Марьюшку,  

Одна она стыдливо увела глаза.  

Не подойдёт она к епискому  

И не протянет руки с шрамами.  

На лбу кровоподтёк пестрит,  

Довольно уж, что за глаза облаяли.  

Диакон к Марьюшке пройдёт и ободрит:  

– Дождись, как разойдутся, милая.  

– Хотела бы я обождать, отец Ефим,  

Но мачеха велит прибраться за скотиною.  

А Марьюшка его лишь года два помладше.  

Шестнадцать ей, светловолосой, хрупкой.  

И коли б мачеха её не избивала,  

Красивее была бы барынь в шубках.  

На Марьюшке пальто, изгрызенное молью,  

А длинны косы спрятаны под серу шаль.  

В лице, к иконе старой обращённом,  

Стыдливо блеснет боль и горькая печаль.  

– Ну ничего, ты только не печалься, -  

Коснётся плечика отец Ефим.  

Так тот, кому лишь восемнадцать,  

Благословеньем Божьим одарит.  

Прошепчет дьякон быструю молитву,  

Увидит в глазах Марьюшки извечный свет.  

Закончился прославленный молебен,  

Епископ дьякону к себе идти велит.  

– Позвольте, батюшка, мне слово молвить.  

Осмелился я девушку благословить.  

То ваше право, грех за мною.  

– Ты глупость говоришь, отец Ефим.  

– У Бога нет других рук, кроме наших,  

И слово Божие мирянам мы несём.  

Ты говорил от Бога с прихожанкой,  

Не грешен путь, что к Господу ведёт.  

– Не сладка доля сиротинке выпала:  

Отец почил, а мачеха лютует.  

Хоть люди с ней живут не бедные,  

Как каторжная падчерица служит.  

И родичей в их доме много,  

Да и соседи видят произвол.  

До полусмерти кочергою  

Однажды избивала ни за что.  

А Марьюшка плетётся хоть и больно,  

В церквушке службу всю стоит  

И на коленях у святой иконы  

Припоминает свои малые грехи.  

Все думаю, чего же не увидит  

Страданий наш возлюбленный Господь?  

– На все воля Божья, верь отец Ефимий.  

Зло победит всесильная любовь.  

В стихари диакон облаченный  

Молил о Марьюшке спасителя Христа.  

Мальчишка чувства вручил Богу,  

Она ему была как младшая сестра.  

Епископ собирался уж в дорогу,  

Остаться на день он решил, когда  

Узнал, что просят панихиду  

Для Марьюшки, в ночи которая почла.  

Диакон, ужаснувшись, перевернул икону.  

– На все воля Божья, с ним ее душа.  

Епископ ободрил отца Ефима  

И панихиду подготовил не спеша.  

Поминки происходили в доме,  

Отпели девочку в сколоченном гробу.  

Крестились люди, не шептались болей.  

Убила мачеха в озлобленном бреду.  

Всем молвили: слегла от хвори.  

Не показали тела людям, только ящик.  

А в то же время на подворье  

Слыхали, как мольбы срывались в плаче.  

Лишь дьякон не явился на поминки,  

Не мог простить им душу чистую её.  

Не только родичи некровны погубили,  

Соседи тишиной творили зло.  

Епископ сам зажёг священный ладан  

И панихиду для покойницы провёл.  

– Стол ломится, а тело в церковь сдали.  

Зароют, как мороз с земли сойдет.  

– Чего же так? Неужто рук здесь нету?  

Епископ на Ефима поглядел.  

– В мороз дороже платят, чтоб зарыли.  

Пируют, на могиле деньги сберегли.  

– Ты не суди, Ефим, и не судим ты будешь.  

– Любовь законно зло впредь победит.  

Коль руки наши – средство Божье,  

То справедливость нам вершить.  

В глаза мальчишки посмотрел епископ,  

Вернулся за накрытый стол.  

За ним вошёл отец Ефимий,  

Гостей заведомо он отравил едой.  

Вот мачеха её на пол спустилась,  

И замерли глаза в истошном страхе.  

Все остальные на столы свалились,  

Архиерей с Ефимов лишь остались.  

– Что ты наделал? Скольких погубил?  

– Так я ли, батюшка, ответьте?  

Как различить мои грехи  

И руку Божью, послану для мести?