Заботливый брат

История эта произошла уж, лет сто назад, и узнал я о ней случайно, когда приезжал летом в гости к своим родным в деревню. Деревня эта стара, как мир, да и забыта, как страшный сон. Никому до нее дела не было, а потому, все кто мог, от мала до велика, съезжали отсюда. Остались только старики доживать свой век. Один из таких стариков и поведал мне причину текста, который вы сейчас читаете.  

– Здорова! Кхе-кхе, ты внучок Морозовых будешь? – сидя на скамье, возле дома, крикнул он мне, когда я возвращался с прогулки в избу.  

– Здравствуйте! Всё правильно, Морозов буду.  

Я немного замедлился, то-ли из вежливости, то-ли из-за какой-то внутренней надежды на нечто интересное, что может принести мне этот дряхлый старичок. Так и произошло. Он, прохрустев спиной, немного приподнялся, и подозвав меня к себе, с хитрой улыбочкой, которую я еле разглядел из-под его усов, постучал по скамье, мол: «присаживайся, парень, тебя ждет такое, чего ты вовек не слышал».  

Я послушно сел, кивнул старику в дань уважения: «слушаю вас».  

– Тебя как звать то? – спросил он.  

– Митька.  

– Ну, Митька, грей уши. То, что я тебе сейчас расскажу, я держал внутри, вот тут. – он указал своим морщинистым и худым пальцем на грудь. – Всю свою жизнь!  

Меня немного удивило то, что этот дед без каких-либо предисловий начал свой рассказ. Будто он всю свою жизнь сидел здесь, на этой скамье, старел вместе с ней, с одной лишь только целью: встретить меня сегодня и излить душу. «Забавно» – подумал я.  

Далее со его слов: «Видишь, Митька, во-ооо-ооот тот дом? Ага, да, он самый. Давным-давно, еще мой прадед тут по земле бродил, жили в той избе мать, да ее двое сыновей. Два братца: старший, как говорят: «умный был детина», а младший: «так и сяк». Хе-хе… Жизнь в то время сложная была, не то, что сейчас. Надо было не мало руками поработать. И руками этими в семье, как раз был старшой брат, покуда младший по деревне, словно ветер летал, бормотуху глушил, да на баб кидался. В общем, старший кормил семью, да кормил тем, что на охоту ходил вот в этот самый глухой лес».  

Тут старик указал рукою вдаль на стену деревьев, которым, казалось, не было ни конца, ни края. «Ух, Митя, сколько про этот лес слухов ходило, страхов напускалось: от ведьм и колдунов, до головорезов и разбойников, что там клад хранят. Разные ужасы говорили, а толку? Лес, ведь оно как? Без него никуда: он и накормит, и обогреет. Из него и избу построишь, и печь растопишь, да и самое главное: ягод каких соберешь, трав лечебных, да дичи настреляешь. По тому то старшой братец, вопреки всем страхам, ходил туда, будто в дом родной».  

В этот момент меня словно закружило, завертело. Будто нечто, пройдя сквозь мою грудь, схватило, выкинуло мою душу из тела, и я увидел то, что до сих пор поражает меня: прошлое своими глазами. «Жди, матушка! Вернусь, и опомниться не успеешь». – собравшись, да прикрывая двери, крикнул старший брат. «Удачи тебе, сынок! » – прокричала ему мать.  

Вот день прошел, другой сменился, неделя, а за ней вторая доходит. Не спокойно матери, да сыну младшему. Сердце до невозможности ноет, переживания всю душу захватили.  

Не вытерпел младший, подошел к матери: «Матушка, дорогая, пусти меня в дорогу, извелся я совсем, братца надо искать».  

Не хотя, но отпустила его мать. Снарядила, благословила, да, слезу утерев, отпустила сына своего. Отправился.  

Вот идет он, долго-ли, коротко- ли, вышел на опушку, как раз тогда, когда темнеть начало, решил: «надобно ночлег готовить». Развел костер, устроился поудобнее, прикрыл очи. Долго он уснуть не мог, все думал, ворочался, но всё-таки, с трудом, задремал. Снится ему, будто опушка, на которой расположился, дрожит. Деревья до небес прорастают, да всё в таких красках алых, тёмных и жутких, что сердце замирает. А в дали, посреди деревьев, силуэт стоит, лица не разглядеть, кто такой? Чего хочет?  

Спустя некоторое время, начинает эта сущность к младшему тихонечко брести. Тут: раз! Словно схватил кто-то этот силуэт за плечи, и в ту же секунду за собой унес, да так быстро, что и моргнуть не успеешь. После ветер поднялся, голоса разные зашептали, ребячьи, старческие, и твердят что-то настойчиво, не разберешь. Жутко: кровь в жилах стынет, безысходность накатывает волною за волной, а того хуже, будто мало страха навело, где-то в далеке рёв нечеловеческий доносится.  

В один миг всё прекратилось. Младший открыл глаза: солнышко встает, лучами ветки деревьев огибает, думается ему: «фух, ну слава тебе, господи, всего-то сон дурной».  

Дальше в дорогу отправился. Вот только беда настигала: где-бы парень не останавливался на ночлег, стоило ему только заснуть, жуткий сон повторялся, всё больше насыщаясь жуткими деталями и красками.  

Дни шли, забрался младший брат так далеко, что стал думать: «Неужто заблуждал? Как возвращаться? Пропаду! ».  

Вдруг, проходя по дебрям лесным, услыхал он краем уха шелест средь кустов. Обернулся: никого и ничего. По сторонам глядит: та же история. «О как! Неужто черти шутят надо мной? Ничего, господь не бросит! ».  

Уж было начал идти дальше, как прямо перед собой видит: метрах в пяти идет обросший, весь в грязи и лопухах, дряхлый горбатый старичок.  

–Здравствуй, сынок! – вдруг выкрикнул старик.  

–И тебе не хворать, старче! – в смятении, не понимая, друг или враг перед ним, сказал младший. – А ты чего, дедуля, тоже в лесу блуждаешь?  

–Хах, милый, нет, не угадал. – рассмеялся старик. – Как же я могу в своем собственном лесу заблудиться.  

Младший поднял бровь в знак непонимания.  

–Ну, рассказывай, каким образом в лес забрел, да заблудиться в нем сумел? – продолжил старик.  

–Оно ведь как, старче! Давеча у меня брат на охоту пошел, и, много суток прошло, а его всё нет и нет. Стали мы с матушкой переживать больно. Мочи нет, тревога с ума сводит, ушел я вслед за ним. Да видимо сам пропаду теперь…  

–Твоего брата я давно знаю. – округлив глаза, произнес старик. – Как же я ненавижу охотников, ох ненавижу…  

В этот момент дошло до младшего, что к чему, да кто стоит перед ним. Бежит он от старика, бьется о ветки, о корни запинается, а все бежит, не оглядывается, чувствует чужие глаза на спине. «Ну, пропал я». – думает парень.  

По неосторожности зацепился ногой за что-то и полетел кубарем в овраг, головой об камень, и сознание потерял.  

Очнувшись, огляделся по сторонам: никого. Спокойно так, да тишина кругом, будто в могиле. Только встать собрался, глядь: брат родной перед ним стоит!  

Глаза пустые, смотрит на младшего и говорит: «Свиделись, стало быть, родимый. Ох, прости… Не сберег себя, да и тебя видимо тоже. Повздорил я с лешим, а тот, стало быть, хитростью меня взял: надурил гад старый, да в глушь завёл, прямо в лапы к медведице, та меня и разорвала».  

Младший стоит, ни жив, ни мёртв, слово выронить не может, лишь слеза по щеке медленно ползёт. Не может разум принять то, что происходит. «Скажи матушке, что я не вернусь». – кладя на плечо руку, сказал старший. – А сам не бойся! Чем смогу тебе, родимый, тем помогу. Даст бог-выберешься».  

Долго парень по лесу бродил в надежде найти хоть какое-то знакомое местечко, что выведет его к дому, да всё мимо. День он идёт-второй, вовсе из сил выбился, всякую веру потерял, как вдруг: тропа знакомая!  

Едва обрадовался, как мысль тёмная пришла: «как же я матушке в глаза смотреть буду? ». Горечь захватила в свои объятия, да некуда деваться. Будь, что будет, всякая правда лучше неизвестности.  

Шагнула нога на тропу, как вдруг впереди раздался страшный рёв. Тот самый, что к младшему во снах приходил. Медведица! «Ну, теперь точно пропал я! »  

Начал он бежать наутек, куда глаза глядят, а медведица за ним: рычит яростно, страх наводит. «Только бы не запнуться, лишь бы на ногах удержаться, сожрёт проклятая! ». На свою беду, будто проклял кто, прибежал он прямо к берлоге медвежьей. Глядь! Старый пень стоит, да такой большой, что в таком и спрятаться можно. «Авось пронесет? » Залез младший брат в него, выжидает. «Что будет? »  

Пришла косолапая, начинает искать добычу, что так упорно гнала, да всё без толку. Не выходит, из угла в угол мечется, на запах напасть не может. Только глазами своими кровавыми на пень посмотрит, как в эту же секунду отворачивается брезгливо, будто сбивает её кто, отводит от парня всеми силами. Да видать, сил этих недостаточно, не уходит никак медведица.  

Долго ли, коротко ли, просидел младший в пне, на удачу его раздался где-то в далеке выстрел. Медведица напряглась пуще прежнего, устремила взгляд в сторону, откуда звук издался, и рванула со всей мочи. «Спасибо тебе, братец, не обманул, выручил». – тихонько шепчет себе под нос младший.  

Вышел из укрытия, осмотрелся: «точно ли убежала проклятая? ». Упал на его внимание куст один, кровью окропленный. Подошёл младший ближе, глядит, а там брат его… Вернее сказать то, что осталось от него. Холодное, обглоданное и прогнившее тело, а лицо: всё в крови засохшей, ссадинах и следах от когтей. «Боже… Родной ты мой, как же? » – прикусив губу от злости и обиды, сжав глаза, налитые слезами, проронил младший брат. Решил он похоронить старшего брата своего, негоже лежать здесь. Вот вырыл он яму, положил тело, начал закапывать. Сделал крест из веток, в ноги вбил, да молитву о упокоении души его прочёл.  

Начало смеркаться. Необходимо найти место для ночлега, а то в такой темноте не вольно и с дороги сбиться. Нашёл такое место, развёл костер, всё пережитое пытается в голове переварить, слова подбирать для матери. Сил вовсе не осталось, руки, ноги ватные, глаза сами собой закрываются. Сквозь полудрем видит: в деревьях нечто стоит. Продрал глаза, а это леший! Только и успел вскочить. «Тебе чего проклятый надобно?!» – кричит младший яростно.  

Лицо деда-лешего еле виднелось меж деревьев, и изредка освещалось тусклыми огоньками костра. Безумные, налитые кровью глаза и эта… улыбка? Нет, вернее сказать, оскал бешенного зверя. Кривые гнилые зубы торчали из-под бороды, иногда стукаясь друг об друга, что придавало еще большего ужаса. «Сильные вы с братом! » – насмешливо сказал леший. – «Были! Да только, глупец, похоронил ты его зря, ой зря! »  

–От чего же?!  

–Упокоил душонку ты его, вбил крест, да молитву прочёл! Теперь он с господом богом вашем, и некому тебя оберегать, некому спасти тебя. – С этими словами, заскрипели зубы нечистого, да направился он в сторону парня.  

Тот хвать палено обугленное, жаром насыщенное, да давай защищаться. Бьет-бьет, да всё никак одолеть не может. «Силён гад. »  

–Помоги мне господи, помоги брат родной!  

Стоило ему договорить, как почувствовал силу внутри: руки окрепли, ноги стойкие стали. Стал бить лешего пуще прежнего, отбросил его наконец, тот на спину. Последнее, что увидеть смог, то, как летит в его лоб полено. Захрипел проклятый, застонал, а младший его греет, не жалея. «Ууу-ууу-ууух! » – завыл нечистый, последние силы собрал, вскочил и утёк в глубь леса.  

Тут и зорька ранняя настала, солнышко подниматься стало. Собрался парень и пошёл в сторону деревни. Уже вышел почти, как глянь-ка: бежит к нему навстречу мать-старуха, вся в слезах. Рванул к ней, обнял крепко-крепко, волосы ей гладить стал, утешать.  

–Тише, матушка, родная. Крепчай, моя хорошая, ибо вести принёс нехорошие… Прости меня, не уберег я брата. Загрызла его медведица, да меня пыталась, только не смогла. Спас меня братец родимый. Слышишь? Чудо какое, спас! – смотря в глаза, еле сдерживаясь, говорил младший. – Чего я только не повидал в этом лесу, родимая, какие страсти пережил. Да только что мне страсти, со мной отец небесный, да брат родной. С небес самих приглядели!  

Мать лишь тихонько подняла голову ввысь, грустными глазами окинула небосвод, да прижала сына крепче к своей груди.  

–Знаю я, дорогой. – безэмоционально сказала она. – На следующий день, как ты ушел, приснился мне старшенький, да всё как есть рассказал. Каждую ночь приходил во снах, да всё докладывал.  

–Он просил передать… «Я не вернусь». – в один голос сказали они.  

–А у тебя, Митька, есть брат? – неожиданно для меня спросил старик.  

–Нет, дедушка, нету и не было никогда.  

–Ясно… Ну, это в принципе вся история, что я хотел тебе поведать. – почесывая затылок, и снова посмотрев на лес, сказал он. – Что думаешь? Наверное, что сказка, что выжил я из ума? Ха-ха!  

–Даже не знаю. Захватывает, и конечно, во многое не верится в наше время. – вставая со скамьи, ответил я. – Жалко старшего брата и… как-то жутко теперь смотреть на лес.  

–А меня наоборот прямо тянет к нему.  

Тут я тоже посмотрел на этот лес. Какой-то холод пробежал по спине и внутри сердце стал сдавливать страх. Но чего? Возможно, разыгралась фантазия, а быть может, от того, что я на какой-то процент поверил старику? «Не вздумай ходить туда». – раздалось за спиной.  

–Но я и не собира… – не успел договорить, но обернувшись, я увидел, что старика и след простыл, будто и не было его никогда здесь.