Сожитель

Кот был… обычный: гладкошерстный, полосатый и зеленоглазый. Некрупный – компактный котик такой. Возможно, излишне поджарый, или даже тощий.  

Кот был голоден и оттого зол. Настороженный, сосредоточенный – готовый к отражению нападения и ко всяческим неприятностям, в принципе, – он старательно маскировался. Свернувшись в шарик, удобно устроившись в развилке ветви старой липы, он просидел, скрытый листвой, около суток. И не пошевельнулся, кажется, ни разу.  

Кот всё это время необычайно внимательно всматривался в окна дома напротив. Он наблюдал, изучал обстановку и принюхивался к запахам человеческих жилищ – запоминал и сравнивал, примечая и прикидывая.  

Кот был умён и опытен, но и достаточно молод, чтобы относиться к действительности с завидным оптимизмом. И, главное, он знал, чего хочет. И он продвигался к поставленной цели. Пока статично – дрожавшие иногда вибрисы не в счёт, как и двигавшиеся ушки или кончика носа. Зевки, пусть и редкие, тоже простительны, да и не были они особо заметны.  

Кот выжидал: терпеливо, с упорством и безграничной верой в себя, что достойно уважения, безусловно.  

Когда сгустилась ночная тьма и ярко засияли звёзды, кот внезапно и резко вскочил, будто настало нужное время или поступил некий тайный сигнал. Потянувшись, затем выпрямляясь и ещё крепче вцепляясь когтями в древесную кору на ветке – заодно проверив и прочность когтей, – кот удовлетворённо и, не скрываясь уже, зевнул. Он был явно доволен собственным состоянием. Каждая мышца в теле трепетала от предвкушения, а зрение, слух и обоняние подтверждали готовность действовать, обострившись. Разум, интуиция и совершенно невероятная не физическая кошачья сила – её наличию благодарность за миф о девяти кошачьих жизнях, – работали в абсолютном согласии друг с другом и с телом, настроившись на заветную цель.  

Осторожными шажками и балансируя с той ловкостью, какой не дано и лучшим канатоходцам, кот перебрался по ветке ближе к окнам и балконам дома, за которым вёл наблюдение. Достигнув подходящего места для прыжка – расчёт безупречен и точен: минимальное расстояние свободного полёта и максимальный шанс на удачную посадку, с исключением возможности, что утончавшаяся ветка не выдержит его веса, – кот мгновенно сжался подобием пружины и, будто выстрелил самим собой из древесной кроны.  

Местом приземления стал балкон, где кот надолго не задержался. Он перебрался на карниз, находившийся прямо под окнами, и бодро зашагал по нему. Распахнутое окно было вожделенной финальной точкой. Дойдя и резво вскарабкавшись на подоконник, кот сначала осторожно заглянул в человеческое жилище, а затем одним прыжком очутился внутри.  

* * *  

– Вау?! – Восклицание удивлённое, даже растерянное от мужчины, вошедшего в комнату и увидевшего посреди неё кота. Да-да, именно кота, которого раньше там не было, и быть не могло.  

– Не ждали? А вот он – я, припёрся, – развязно заявил котяра, дирижируя себе хвостом. Но мужчина, не владея кошачьим языком – ни разговорным, ни жестов, – слышал только довольно громкое и малоприятное мяуканье. И, конечно, смысла выступления кота не улавливал.  

«Ограниченный! – кот резче прежнего взмахнул хвостом. – Вот как, объясните, недоразвитый вид приматов сумел поработить огромную планету?! Не иначе благодаря стадности, которую они считают коллективизм».  

Напомнив себе, с кем имеет дело, кот стал приближаться к человеку, жестами демонстрируя свои благие намерения. Пантомима была весьма выразительной: кот склонял голову набок, не разрывая зрительного контакта с мужчиной, и протягивал вперёд лапку, отдёргивал её перед тем, как следующий мягкий шажочек сделать. И хвост он держал вертикально, чуть помахивая им. Сама красота и грация!  

Вдобавок, почти непристойно для уважающего себя кота, он при каждом шаге слегка извивался и полосатая шкурка завораживающе «играла» – если некоторое время, не отвлекаясь, на это смотреть, то гипнотического транса не избежать. И кот знал об этом.  

– Красава! – умилился, очарованный мужчина. – Кушать хочешь, наверно.  

– Дошло? Неужели?! – О своей победе и, подтверждая вывод человека, кот оповестил резким и особо громким мяу.  

Поощряя человека за сообразительность, и понуждая его к действиям, он огладил хвостом ноги мужчины. Выждал, повторил движение, совершая круг почёта, и завершил ритуал, потёршись головой о тапок.  

Мужчина наклонился, робко коснулся одним пальцем кошачьего загривка, потом провёл несколько раз вдоль основания ушка и в полном восторге от того, что ласка не вызвала агрессию, воскликнул:  

– Подожди, киса, не убегай. Я сейчас, быстро!  

Ответом ему стало мелодичное мурлыканье, понятное без перевода: «Ну-ну. Ну- ну! Ну-ну же? ». И когда человек, теряя в спешке тапочки, выскочил за дверь, кот позволил себе злобно зашипеть, стремясь эмоционально разрядиться:  

– Киса?! Каков неандерталец… Болван, слепец – я кот! Кот, понимаешь, а не киса. Всему учить придётся, даже культурному обращению…  

И с целью преподать урок, к приходу человека кот расселся, задрав одну заднюю лапу вертикально вверх и, выставляя напоказ свои достоинства. Вылизывался, оправдывая позу, и за смекалку был вознаграждён – вошедший с блюдечком в руках мужчина вздёрнул брови и даже приоткрыл рот.  

– О! Ты, оказывается, кот. И видно, что мужчина стопроцентный, хоть и мелкий. Или тщедушный потому, что голодал? На, кушай, котик!  

В поставленном следом на пол блюдце была свежайшая и ароматная колбаса, предусмотрительно порезанная мелко. Всё это, включая сказанное человеком, кот и оценил, мяукнув:  

– Так-то лучше. Я не ошибся в тебе, homo vulgaris, и напоминать о промахах не буду, а со временем притрёмся.  

Нюхнув, лизнув, куснув предложенную еду, кот зыркнул на застывшего в вопросительной позе человека, и заурчал. На удивленье сразу оказался понят – ему довольно быстро подали второе блюдце, с молоком.  

Отдавши должное еде, кот думал удовлетворенно: «Всё правильно, ты обучаем, а я неприхотлив, вообще-то. Да, я нуждаюсь во внимании, заботе, ласке не меньше, чем в свободе, только не стану признаваться в этом. Свой кодекс чести, знаешь ли, vulgaris, есть и у котов! »  

Отужинав, умывши мордочку при помощи языка и лапы под пристальным взглядом робко присевшего на диван мужчины, кот сделал следующий шаг к сближению с избранником – запрыгнул человеку на колени. Потоптавшись, он прилёг мурлыча:  

– Мечтаю обрести уютный уголок, тепла хочу, особенно зимой и в непогоду. Ага, за ушком почеши, не бойся, не оцарапаю. Я сытый – добрый! И о еде не беспокойся, не разорю, я не капризный. Но только не наглей, договорились? Фривольностей я не люблю, но пузико погладить можешь. Это приятно и способствует пищеваренью. А хвост оставь в покое! Это гордость, хоть то, что под хвостом ценнее. К усам не прикасайся тоже! Чудак ты, это же не просто волоски, а мой локатор. Не понимаешь в этом ничего, так не сбивай настройки! Не раздражай назойливостью, слышишь? Да, лучше почеши мне подбородок. И шейку! Я обожаю это, даже мурчать охота громче.  

Кот млел, мурлыкал, а человек почесывал его, хоть всё ещё робел и был обескуражен.  

– Так, а на чём я, собственно, остановился? – спохватился вдруг хвостатый. – Ах, да! Пристанище, питанье и ласковое обращение – это было. Теперь о гигиене сообщить пора. Уже! А ты как думал?! Я не игрушка, тоже в туалет хожу, как все живые. Пусти! Не убегу! Пойдём вдвоём, посмотрим, где удобства и как устроены. Я неглупый, разберусь и приспособиться сумею. Не сомневайся, homo, я культурный и чистоплотный кот. Нет, не скотина! Зря ты… И это не царапина, поверь, но и не вздумай нарываться. Пусть я не впечатляю внешне, как тигры, всё равно я – зверь!  

Поставив в монологе точку своей когтистой лапой, кот соскочил с коленей ошарашенного мужика и опрометью бросился за дверь с намереньем обследовать квартиру. А где-то час спустя все страсти улеглись, и новоиспечённые сожители затихли.  

Дезориентированный окончательно мужчина неожиданно счастливо улыбался, в своей постели укрываясь одеялом. Кот возлежал на стуле рядом и благостно мурлыкал – убаюкивал, выписывая кренделя в картинках их будущей совместной жизни:  

– Тебе понравится, мы сможем сосуществовать друг с другом. Я буду утром провожать тебя, а вечером ждать у порога. И обещаю ластиться не в благодарность, не выпрашивая что-то, а демонстрируя приязнь. Мешать тебе не стану. Мой кошачий бог свидетель – я ненавязчив. Ты вскоре сам не сможешь обо мне забыть. Начнёшь испытывать ваше человеческое чувство – привязанность. Да-да! Меня же невозможно не любить… Долгими зимними вечерами мы вместе будем время коротать и придаваться неге – ты на диване, глядя в телевизор, а я, улёгшись на твоих коленях. Уют и нежности, так славно! Как это называется у вас – жить будем душа в душу. Я это чувствую своим шестым кошачьим чувством. Поверь мне, homo, я не просто так болтаю, и это не самовнушенье. Я в некотором смысле ясновидец и знаю то, чего не дано людям. Кстати, homo, ты не задумывался никогда о том, с чего вдруг домового вы изображаете котом? Поймёшь со временем, не сомневаюсь.  

И словно что-то уловив в кошачьих песнях, мужчина прошептал:  

– Накормлен котик, разобрались с туалетом, в общении нашли консенсус. Пускай живёт, раз сам пришёл, и уходить не хочет. Вдвоём с котом? Значит, вдвоём с котом! Всё лучше же, чем в одиночестве… И точка!  

~ 2014 год ~