Унизительное решение.

Унизительное решение.  

Люмес поднял удивлённый взор на Марвара:  

– Простите, господин полковник, сэр? Я правильно расслышал?  

– Абсолютно правильно, лейтенант. И цельтесь прямо в центр!  

Удивлённое возмущение нелепым приказом лейтенант проявил тихим сопением в среднюю ноздрю, в то время как его щупальца, словно в зажигательном танце, порхали над клавиатурой орудий. Вот красные огоньки сменились зелёными – пришла пора взяться за штурвал и гашетки.  

– Пушки готовы, сэр!  

– Стрелок-наводчик! Приказываю открыть огонь! – полковник специально говорил почетче, чтоб данные чёрного ящика было легко расшифровать. На случай, если с ними что-нибудь… (Тьфу-тьфу! – Люмес поцокал языками. )  

Бронебойные снаряды, легко превращающие в мелкое крошево и пыль даже твёрдый гранит, словно рассерженные пчёлы, рванулись к непокорному строению.  

Но, как оказалось, лишь для того, чтобы с пристыженным визгом рикошета отскочить от таких тонких с виду, и таких прочных, что не брала даже алмазная коронка бура геологов, прозрачных панелей фасада! (У Люмеса мелькнула глупая мысль о том, что снаряды словно извиняются за то, что не смогли выполнить положенную им по Уставу работу…)  

Впрочем, Люмес не поручился бы, что они вели огонь именно по фасаду, а не тылу, или боковому торцу. Все четыре вертикальные грани странного здания имели абсолютно одинаковые размеры: ну куб и куб. Двадцать на двадцать на двадцать гэввинов.  

– Прямое попадание, сэр! Цель поражена! Но… Поверхность… не повреждена. – Люмес, рассматривающий здание в окуляры прицела знал, что командир сейчас не менее, а, скорее, даже более пристально, чем он, вглядывается в те места, куда должны были угодить стебиллоновые снаряды четырёх пушек. Но, как подчинённый, поторопился доложить о результатах стрельбы: не хватало ещё, чтоб полковник подумал, что он забыл свои обязанности.  

Или издевается.  

Нет, удивление, которое он испытывал тогда, в самом начале, когда их экспедиция только обнаружила странную планету, не исчезло.  

Оно просто как бы преобразовалось – в затаённое удовлетворение каждый раз, когда они пытались найти обычное, а затем и – подобрать силовое решение к артефактам аборигенов. И каждый раз – тщетно. А, возможно, что он просто недолюбливал чёртова полковника: поэтому и усмехался, (Про себя! ) когда приказы начальника в очередной раз не приносили плодов.  

Как, например, с баками – вроде бы, с жидкостью. Или с «рельсами». Или с пирамидальными – не то надолбами, не то – придорожными столбами… Ничего из этого, и многого другого не удалось даже поцарапать, не говоря уж об «открыть».  

Что, собственно, должно было Люмеса, скорее, настораживать – как отвечающего за научную сторону исследований. Похоже, их наука «не доросла» до местного Уровня!  

Полковник грязно выругался вполголоса. Сказал:  

– Отставить бронебойные. Заряжайте фугасные.  

– Готово, сэр!  

– Огонь!  

На этот раз осколки изрешетили песок у подножия прозрачно-стеклянного куба, но результат оказался абсолютно такой же: нулевой.  

– Термитные!  

Снова – ничего.  

– С кислотой!  

То же самое. Только теперь на поверхности песка у подножия куба шипело и брызгалось во все стороны чёрно-коричневое клубящееся облако: вот песок точно оказался «поражён»!..  

После очередного сердитого сопения – теперь уже громкого, и не от Люмеса, а со стороны башенки командира! – последовала команда:  

– Стрелок, прекратить огонь. Внимание, механик-водитель! Подъехать на дистанцию тридцать гэввинов.  

– Есть, сэр! – младший лейтенант Упперс, механик-водитель, поспешил нажать на педаль газа так, что пятисотсильный мотор взревел, словно раненный дормат, и исследовательский танк лихо принял прямо с места: они понеслись резвей, чем на Полигоне. На месте танк оказался меньше, чем за минуту.  

– Лейтенант Люмес. Одевайте скафандр. Так. Младший лейтенант Упперс. Вы тоже пойдёте: поможете стрелку-наводчику нести оборудование.  

Если водитель и чувствовал недовольство приказом, проявить его он сопением даже малой ноздри не осмелился.  

Выбравшись на поверхность через нижний люк, снабжённый, как на всех разведывательных машинах, переходной шлюзовой камерой, Люмес покряхтел: чёртов песок! Он здесь везде. Хожни буквально разъезжаются! Надо же было чёртовым аборигенам испарить все океаны! А ведь данные сканнеров ещё с орбиты показали – когда-то океанами и морями было занято до восьмидесяти процентов поверхности! И чем это им вода не угодила?!  

Сзади ему по тырсе каким-то футляром наподдал младший лейтенант: он ещё не свыкся с пониженным тяготением планеты, и не соразмерял движений:  

– Извините, господин лейтенант, сэр!  

– Ничего, Упперс, я выжил, – Люмес позволил себе усмехнуться.  

Полковник, наблюдавший за происходящим через стереокамеры по бокам шлемов их скафандров, возмущённо фыркнул – подчинённые заткнулись, и принялись нагружаться выволоченным из шлюзовой камеры исследовательским оборудованием.  

Подобрав всё, двинулись к Зданию. Люмес невольно оглянулся, когда они оказались на полпути: ощетинившаяся стволами и решётками излучателей монстрообразная махина возвышалась над землёй в десять его ростов, да и в длину занимала, наверное, раз в пять побольше… Ох и здоровенный у них танк! Даром, что разведочный, а не боевой! Поэтому и пушечных башен только четыре. Зато пулемётов – шесть. Плюс огнемёт. И Инвертор. И антимат. И парализатор. И…  

Да, танк большой. И вся эта хрень и без брони весила не один десяток бобоков.  

Дотащившись до здания, Люмес выложил исследовательское «барахлишко» из шести рабочих щупалец, и сгрузил со спины, постаравшись, чтобы ничего не попало на осколки своих же фугасов и в ямы от кислоты. Песок… Уже не дымился, но выглядел, как застывшая после извержения вулкана лава. Серо-чёрная, и пузырчатая. Хорошо хоть благодаря скафандру он всю эту гадость не нюхает!  

Люмес, блаженно потянувшись, облегчённо дрюкнул: пф-фу… Упперс же просто без излишних церемоний скинул ношу на мягкий песок:  

– Господин лейтенант, сэр! Начнём как обычно?  

– Да, Упперс. Доставайте корелло.  

– Есть, сэр. – рабочие щупальца Упперса споро отщёлкнули замки, и из футляра причудливой формы появился на свет корелло – сам по себе страшное оружие.  

Футляр закрыли и перевернули. Зажужжали сервомоторчики. Выросшие из гнёзд штанги ушли в песок, и автоматически приподняли рабочую площадку на высоту пояса. Младший лейтенант взгромоздил исследовательский вариант модифицированного ручного оружия (Бедные пехотинцы! Таскать такую тяжесть! ) на место. Защёлкнул анкеры разъёмов, подключил кабель питания.  

– Готово, сэр!  

– Начинайте. Для начала – с трёх процентов. И до максимума.  

– Есть, сэр. – Упперс уверенно задвигал рукоятками и тумблерами, отогнул вбок экран для отображения полученных результатов. Прицелился. Однако повышение до предела мощности аргонового, а затем – и ксенонового, и рубинового лазеров результатов не дало. Младший лейтенант использовал тот же приём, что и Люмес против Марвара:  

– Результатов хроматографии и спектрографии нет, сэр. Вещество стены не испаряется.  

В наушниках раздался уже вполне спокойный – он наверняка ожидал этого! – голос полковника:  

– Попробуйте сразу антимат. В проверке кислотами смысла уже не вижу.  

– Есть, сэр! Слушаемся, сэр! – лейтенант и младший лейтенант переглянулись. Но полковнику их ехидные ухмылочки за светофильтрами наверняка остались невидны. Оба тоже предвидели результат. Но не скажешь же об этом начальству! Как и того, что они про его «мудрое» руководство экспедицией думают!  

Корелло с его лазерами, бурами и кислотами, и плазменной горелкой скептически настроенные лейтенанты убрали назад в футляр. После чего взялись за тубус антимата.  

Его уж установили подальше: не в пяти шагах, а в десяти. Потому что если всё же пошла бы «активная» реакция, распылило бы в протовитовую пыль и излучатель, и его операторов.  

– Готово, сэр!  

– Начинайте. С десяти антипротонов.  

Люмес поразился: слишком уж осторожно для обычно порывистого полковника. Но спорить не стал. Тумблерами и джойстиками антимата он двигал уже сам.  

Когда от форсажного режима засветился вишневым цветом ствол излучателя, и показатели мощности ушли далеко в запретный красный сектор шкалы, полковник сдался:  

– Чёрт с ним. Выключайте. Не знаю, чем ещё мы смогли бы пронять проклятый материал… Его, кажется, и рюйвелловая бомба не возьмёт. Ну-ка, Люмес! Подойдите и проверьте датчиком температуры: эта сволочная поверхность хотя бы нагрелась?  

Люмес подошёл, поводил головкой прибора. Покачал головой:  

– Никак нет, сэр. Никаких температурных аномалий. Эта штука всё отразила.  

– Проклятье!.. Д…мо робачье! – лейтенанты услышали и другие неуставные слова, однако делу они помочь не могли. Зато полковник хотя бы снял «нервное напряжение»!  

Пока Люмес пытался постучать по гладкой и словно маслянистой на вид поверхности, подошёл и Упперс, рассовавший к этому времени все их приборы назад по футлярам:  

– Что, сэр, даже звука нет?  

– Нет, звук-то как раз есть. Словно стучу по… Обычному оконному стеклу.  

– Н-да, неплохое стёклышко… Моей жене бы такое на кухню. А то Юрбулон уже два раза высаживал его мячом. – младший лейтенант и сам постучал третьим щупальцем по поверхности фасада, – Эх, попасть бы внутрь! Хоть посмотрели бы, как всё выглядит непосредственно оттуда!  

Люмес повернулся, чтоб ответить. Однако это ему не удалось.  

Сказать от удивления он не смог попросту ничего, пока в наушнике не прорезался голос полковника:  

– Упперс! Чёрт тебя раздери! Что ты там сделал со своей камерой? Куда пропал сигнал? Лейтенант Люмес, прове…- полковник заткнулся, потому что камера Люмеса поймала то, что только что стояло снаружи, и вдруг оказалось внутри куба: тело Упперса!  

Впрочем, тело было явно живо, и весьма активно жестикулировало: младший лейтенант, в – не то гневе, не то – в панике, размахивал всеми рабочими щупальцами, лупя ими по прозрачной поверхности, а рты его смешно кривились и двигались: несчастный явно кричал! Скорее всего, просил о помощи!  

Люмес попробовал отстроиться от чудовищности произошедшего. И от потока непристойностей, и пожеланий неизвестным строителям «здания», изливаемого Марвером.  

Он – учёный. Поэтому обязан «расколоть» загадку: как его спутник оказался внутри!  

Так. Значит, Упперс хлопнул щупальцем по стене. И сказал… Как он сказал? Да, вот так: «Эх, попасть бы внутрь!.. »  

Сработало, значит.  

– Господин полковник! Вы слышали, что младший лейтенант сказал только что? Ну, перед тем, как его?..  

– Да, слышал! Этот кретин пожелал… Да, он пожелал попасть внутрь!  

– Вот! Именно так, сэр! И ещё – хлопнул щупальцем по стене. По наружной стене.  

Вот так. – Люмес хлопнул по стене и сам, да посильней, и не без внутреннего злорадства сказал вслух:  

– Хочу попасть внутрь!  

Он внезапно, без всякого перехода, или изменения в ощущениях, оказался позади истошно вопящего лейтенанта. Правда, слышно того было плохо: вероятно, звуки из скафандра механика-водителя пробивались только через прослойку воздуха внутри куба. Потому что трансляция рации, и, как «намекнул» полковник, и видеоканал, оказались полностью заэкранированы от бортового ретранслятора танка.  

Воспользовавшись мозгом (А что: каждому учёному этот инструмент рекомендован Инструкцией! ), Люмес подошёл к Упперсу, всё ещё колотящему по стеклу всеми шестью рабочими щупальцами, вплотную. Обнял осторожно сзади: тот забился было сильней, потом, оглянувшись и увидав, что свои – обмяк, словно люстрин в дюде…  

Люмес прислонил шлем к шлему напарника:  

– Упперс! Да Упперс же, чтоб тебя!.. – пара фраз в стиле полковника позволила и ему самому несколько успокоиться, и Упперса немного привела в себя: столь знакомые цветистые обороты можно услышать только от любимого начальника! :  

– А?!  

– Не «А! », а заткнись. Хватит орать. Послушай меня. Ты хлопнул щупальцем по стеклу. Сказал: «Вот бы попасть внутрь! » Ну вот: ты и внутри! Чем же ты недоволен?!  

– Я… Оно!.. Проклятье!.. Ф-фу… Прошу прощения, господин лейтенант! Поддался панике. Так точно – ваша правда! Я захотел попасть внутрь. И хлопнул по стеклу.  

– Хорошо. Ты всё помнишь. Не-е-ет, не отрывай шлема – а то радио не работает. Так вот: теперь просто сделай так же!  

– А?  

– Блинн… – Люмес чуть сам не треснул по шлему непонятливого солдафона. Потом сдержался – всё верно. Критический мозг даётся не всем… – Тресни по стеклу. И пожелай оказаться снаружи! Приказ ясен?  

– Так точно, господин лейтенант! – Упперс так торопился треснуть, что даже зашипел: отбил щупальце! – Хочу оказаться снаружи!  

Посмотрев на выпученные глаза теперь с этой стороны стекла, Люмес усмехнулся уже вслух: теперь-то полковник не услышит и не узнает! Да и опасности, к счастью, вроде, нет… А вот вопрос есть: был ли он сам на сто процентов уверен в том, что сработает?..  

Ладно, пока он здесь, можно посмотреть: что тут и как. А полковник с младшим лейтенантом пускай себе ругаются да недоумевают, что и как только что произошло.  

Он показал жестом младшему лейтенанту, что осмотрится, и медленно двинулся по периметру комнаты-ячейки. Куб был разделён девятью взаимноперпендикулярными прозрачными внутренними перегородками. То есть шестьдесят четыре кубических же помещения. Этакий «кубик-мудубик»! Вот только как в него играть…  

То помещение, по которому он двигался, имело, стало быть, размер примерно пять на пять на пять гэввинов. И ничего-то стоящего пристального изучения в нём не имелось. Даже пыли.  

Однако то, что ничего материального внутри комнаты не нашлось, не означало, что его тут действительно нет… Может, просто зрение орфотцев не приспособлено к условиям аборигенов? Может, у тех зрение осуществлялось на других частотах и длинах световых (Или ещё каких! ) волн?!  

Но тогда он щупальцами-хожнями давно бы это нащупал.  

Или хотя бы об него треснулся.  

Люмес прошёл вдоль всего периметра комнаты, растопырив щупальца, но так ничего и не нашел.  

Впрочем, он предвидел такой вариант с самого начала. Но где-то же должны быть механизмы, отвечающие за работу этого устройства ноль-переноса! Под землёй, что ли?..  

Посмотрим теперь, что показывает газоанализатор… Нет, состав – точно такой же, как у воздуха снаружи: двадцать один – кислород, семьдесят восемь – азот. Пары воды, криптон, аммиак – вернее, их следы… Для него смертельно ядовито.  

Он хлопнул по стене, с которой, собственно, и начались их с Упперсом хлопоты:  

– Хочу попасть в комнату над этой!  

Чё-ё-ё-рт… А ведь так и произошло. И он уже видел, что обходить её смысла нет: пусто. А ещё он видел опять выпучившиеся глаза задравшего голову Упперса, и громаду их танка – уже сверху.  

Ладно. Раз вы так с нами, зловредные загадочные строителя куба, то мы… Хотя бы осмотрим и верхние этажи.  

Он показал Упперсу, что «едет» выше. Тот покивал и что-то забубнил – видать, докладывал полковнику. А то тот и сам не видит тело Люмеса: куб прозрачен даже лучше, чем любое их стекло!  

Люмес побывал везде: и в комнатах оставшихся верхних уровней, и даже на плоской и пыльной крыше. Даже помахал оттуда парой рабочих щупалец стоящему теперь поблизости от брюха танка Упперсу. Упперс несмело помахал в ответ, а голос полковника, тоже Люмеса у кромки крыши заметившего, буквально дрожал от сдерживаемой ярости:  

– Лейтенант Люмес! Вы будете разжалованы!!! Я лично подам заявление в Трибунал – вас отправят навечно на дрожжевые фермы!!!  

– Так точно, сэр! Есть, Трибунал, сэр! – Люмес даже не давал себе труда скрывать сарказм и иронию в голосе, – Только разрешите узнать, с какой формулировкой? Какой именно пункт Устава я нарушил?  

– Вы… Э-э… Г-хм… Ну, это, как его… дезертирство! Вот. И ещё – попытка неповиновения приказам прямого начальника!  

– Это какие же ваши приказы я нарушил, позвольте спросить, сэр? Разве не вы приказали исследовать «чёртову хреновину»? И разве мы с младшим лейтенантом не рисковали жизнями, пытаясь выполнить со всей возможной добросовестностью ваш приказ?  

С такой позиции рассматривать ситуацию полковнику явно в голову не приходило. Во всяком случае, он сопел во все три ноздри добрых полтана. Потом смилостивился:  

– Ладно. Признаю решение о Трибунале излишне… Поспешным. И недостаточно обоснованным. А теперь слезайте оттуда, чёрт вас побери!  

Люмес даже не стал опускать рабочие щупальца: топнул одной из хожней:  

– Хочу оказаться в самой первой комнате, где я был.  

Оказавшись там, он хлопнул по стеклу (Совсем легонько! ):  

– Наружу!  

В наушнике явственно раздались два вздоха: один – полковника, второй – Упперса.  

Но у полковника словесная реакция оказалась быстрей:  

– Приказываю немедленно собрать всё оборудование и эвакуироваться оттуда!  

– Но полковник!.. На нас же никто не нападает! И… Опасности фактически нет никакой!  

– Р-р-р! Приказ не обсуждается. Выполнять немедленно!  

– Есть, сэр! Есть, сэр! – лейтенанты снова переглянулись. Однако вслух возражать или комментировать решение начальства так и не решились: Марвер – мужик решительный! Может, действительно, и наказать. Особенно, если обидится. За обсуждение его интеллектуальных способностей.  

Кроме того, полковнику ещё предстоит докладывать о «результатах» высшему Начальству. А это, как знал не понаслышке Люмес, то ещё «испытание»…  

На следующее утро Люмес подошёл к кубу налегке. Из всего оборудования на нём был маячок – для быстрой пеленгации. И увеличенный запас метана для дыхания.  

– Я на месте.  

– Начинайте, лейтенант. – если Марвер и считал приказ Начальства «излишне поспешным» и «опасным», внешне он никак беспокойства за жизнь подчинённого, ещё и добровольно вызвавшегося проверить свою «гипотезу», никак не проявлял. Похоже, ночью всё досконально и методично обдумал, и способы решения проблем наметил.  

Люмес хлопнул, пожелав сразу оказаться внутри. Готово. Теперь – задачка посложней…  

– Хочу оказаться в ближайшем кубе на этом континенте.  

Визуально сразу стало ясно: да, он перенёсся. В другой куб.  

Вокруг, собственно, та же пустыня – да она теперь и везде на этой планете! – но и расположение барханов другое, и… Танка нет.  

Ладно. Теперь нужно лишь выйти на поверхность, и дать себя запеленговать.  

Он «поднялся» сразу на крышу.  

Связь с полковником наладилась быстро: «соседний» куб находился всего в пяти тысячах гэввинов от исходного. А передатчик берёт до трёх варзаков!  

– Алло, лейтенант Люмес. Приём, приём. Лейтенант Люмес, алло. Как слышите. Доложите обстановку.  

– Да, сэр, слышу вас хорошо. Я – на крыше соседнего куба. Как слышите?  

– О! Хм. Да. Точно! Есть данные пеленгатора… Слышу вас хорошо, лейтенант. Так… И что там видно?  

– Ничего, сэр. В-смысле, ничего интересного. Вокруг такая же пустыня… Попробую теперь перенестись на крышу куба на соседнем континенте. Того, что у полюса.  

– Э-э… Действуйте.  

Люмес пожелал. Топнул.  

Ага. Вот он и в Антарктических просторах.  

Здесь, наверное, холодно. Было. Пока вокруг лежали льды. А теперь, когда ось планеты выпрямлена (Опять-таки – вопрос: для чего?!), и смены времён года практически нет, вокруг – просто немного прохладней, чем на экваторе.  

Впрочем, ему-то это показывает только наружный термометр скафандра. Потому что внутри скафандра усиленной защиты – приятный и тёплый микроклимат: как раз при такой температуре и должна была испаряться, закипая, местная вода…  

Люмесу подумалось, какими же знаниями нужно обладать, чтобы без машин (Или – их потом просто уничтожили? За ненадобностью? ) сдвинуть ось вращения целой планеты… Жуть. Они сами, хоть и овладели межзвёздными перелётами, о таком даже мечтать пока не могут. Да и зачем бы: семь градусов наклона оси Орфота особых проблем не создают.  

– Алле, алле, полковник! Вызываю полковника Марвера! Сэр, как слышно? Приём!  

– Здесь генерал Польда, лейтенант. – басовитый голос генерала не перепутать ни с чьим! – Слышу вас хорошо. Наш ретранслятор прямо над Гурипидой. Сигнал чёткий, стабильный. Пеленгатор зафиксировал местоположение вашего маячка. Можете продолжать движение.  

– Есть, продолжать, сэр! Простите, господин генерал, сэр… Мне – что? Обследовать и побывать на всех двадцати трёх тысячах пятьсот восемнадцать кубах планеты?  

– Хм… Пожалуй, вы верно ставите вопрос… Особого смысла в дальнейшей проверке вашей блестяще подтвердившейся гипотезы, конечно, не вижу… Возвращайтесь в исходную точку.  

– Есть, сэр! Так точно, сэр! Понял. Да и как бы я на остальных кубах побывал, если даже не знаю, какой у каждого – порядковый номер? Ну, в смысле, как мне называть куб, куда я собираюсь отправиться?  

– Н-да. Это тоже разумно… Ладно. Со временем, наверное, придётся составить каталог… И пронумеровать их. Хотя бы… Пометив краской.  

– Да, сэр. Наверное, сэр. Только вот… Будут ли кубы согласны с нашей маркировкой?  

– Как вы сказали? Лейтенант! Что вы имеете в… – впрочем, нужно отдать должное генералу Польда. Соображал он куда быстрее полковника. Поэтому он – и генерал:  

– Так. Я понял ваше возражение. Но пока не попробуем… Промаркировать. И поперемещаться… Не узнаем.  

Всё. Приказываю возвратиться к танку. Конец связи.  

Люмеса не слишком вдохновил приказ генерала.  

Они же попробовали только кубы здесь, на третьей планете! Ну вот не могло так быть, чтобы такими, или похожими устройствами не была оснащена хотя бы часть остальных более-менее пригодных для жизни, планет этой системы. И местного спутника.  

Может, стоит попробовать?.. Но вначале… А то ведь даже не будут знать, где искать, если что, (тьфу-тьфу! ) его тело.  

– Хочу попасть на самый первый куб. Тот, с которого я начинал движение!  

И вот снизу на него пялится Упперс, а в танке всё так же сидит полковник, наверное, довольно поглаживающий кудрявые геттинги… Ещё бы: не часто ему удаётся утереть нос штатным Учёным из Исследовательского спец-института при Минобороны!  

– Лейтенант! Благодарю за отличную работу!  

– Служу Орфоту!  

– Хорошо. Я слышал ваш разговор с генералом. Действительно – сортировка и эта… э-э… ката… логизация – не совсем то, ради чего существует войсковая разведка. Поэтому спускайтесь, и двинемся к лагерю.  

– Так точно, сэр. Есть спускаться, сэр. Вот только…  

– Да, Люмес. – в тоне полковника уже куда меньше стали. Он явно успокоился.  

– Я вот подумал, сэр, что такие замечательные средства для передвижения наверняка охватывают не только одну эту планету. Что, если мне сейчас попробовать… Ну, слетать хотя бы на местную луну – вдруг там тоже есть такие кубы? Мы же ещё не обследовали их спутник? А я – как раз в скафандре!  

Такая дерзкая мысль, похоже, в голову полковника ещё не приходила. И насчёт луны, и насчёт других планет этой системы. Но ответил он, вдохновлённый успехом подчинённого, рекордно быстро: не прошло и пятнадцати мюслей:  

– Внимание, лейтенант Люмес. Приказать совершить столь рискованный поступок я не могу. Это не по Уставу. Однако, если вы хотите проверить свою гипотезу, я разрешаю. Попробовать. Тем более, корабль генерала… Или даже флагман Адмирала сможет постараться поймать ваш сигнал. Вы пробуйте, а если вы исчезнете с верхушки куба, я сообщу ему, где вас искать!  

Люмес топнул. Всё вокруг мгновенно изменилось: возникло и чёрное небо над головой, с ярчайшими точечками звёзд, и серо-жёлтая поверхность пустынного и лишённого воздуха спутника, и в хожнях и щупальцах появилось пьянящее ощущение лёгкости! Ещё бы: тут он весил меньше четверти своего веса!..  

Люмес попрыгал по верхней грани куба. (Ха-ха! ) Этот оказался поменьше: всего десять на десять на десять. И перегородка внутри была только одна для каждой грани: все три таким образом делили куб лишь на восемь комнат-блоков.  

Сразу же у Люмеса появилась версия, что кубами аборигены пользовались там, дома, куда чаще, чем для путешествий между планетами. Похоже, сюда летали только исследователи. Или… Туристы? Как сейчас узнать, когда строители канули в Лету…  

А впрочем – то, что они их, этих строителей, до сих пор не встретили, не значит ничего!  

С таким уровнем техники и технологии эти аборигены могут жить… И в подземных, отлично оборудованных, городах! И наверняка всё за них делают машины! Да и кубами они могут не пользоваться оттого, что достигли совершенно нового Уровня технологии… Или – самосовершенствования. Может, для путешествий – хоть по всему Космосу! – им теперь не нужны никакие технические приспособления? А достаточно – скажем, лишь усилия воли?!..  

И именно этим, а вовсе не вымиранием, объясняется невостребованность столь замечательного средства транспорта?  

– Алло, алло, господин генерал! Вызываю генерала Польди! Слышите меня? Это Люмес, это Люмес. Я действительно на спутнике!  

Не прошло и трёх мюслей, как обеспокоенный, и задержанный пространством в полтора варзака голос, отозвался издалека:  

– Алло, алло, слышу вас, лейтенант. Только сигнал слабый и… Ага – вот. Запеленговали. Есть координаты. Да, вы оказались правы: он идёт с местной луны! И… Как там?  

– Неплохо, сэр. Тяготение по гравитометру – ноль восемнадцать от планетарного. Воздуха нет. Вокруг точно такая же пустыня. С песком. Только – серым. И с кратерами от метеоритов. И ещё – куб здесь поменьше. Всего на восемь «комнат».  

– Так, ладно. Понятно. Лейтенант! – голос, снова прорезавшийся с задержкой, не то – на прохождение радиосигнала, не то – на обдумывание ситуации, звучал куда бодрее, чем при посещении Гурипиды (Ещё бы! ), – Благодарю за проверку вашей гипотезы. А сейчас возвращайтесь – кубом на спутнике займутся наши специалисты!  

«Ага», – не без ехидства подумал Люмес, – «Похоже, эти самые специалисты начали всерьёз опасаться, что все «конфеты и игрушки» растащит обычная войсковая разведка! »  

– Есть, сэр! – он топнул, чуть подлетев кверху: не рассчитал силу удара хожни. Однако на «своём» кубе оказался мгновенно.  

– Добро пожаловать, Люмес! – голос полковника уже совершенно явственно сочился глубочайшим удовлетворением, – Ещё раз благодарю за службу!  

– Служу Орфоту!  

– А теперь спускайтесь-ка. Пообедаем. А заодно обсудим, чем ещё мы сможем досадить яйцеголовым из ведомства Адмирала! Ха-ха-ха!  

Полковник решил пошутить! Вот уж действительно – пойдёт фиолетовый снег!  

После обеда, прошедшего в милой и почти домашней – даже Марвер вёл себя почти не как грозный начальник, а как обычный человек: расспрашивал не «по уставу», а с неподдельным интересом! – Люмес попросился на ещё одну «проверочную» вылазку.  

Чувство неудовлетворённости, недоделанности дела, не покидало Люмеса, когда он с крыши «своего» куба смотрел вниз, на идиотски выглядевший среди жёлто-белых песков, нелепо ощетинившийся оружием во все стороны, танк. И не потому, что его привычная на Орфоте, чёрно-коричнево-серая камуфляжная окраска здесь выглядела нелепо.  

Само присутствие чудовищно тяжёлой, могучей, но здесь оказавшейся абсолютно бессильной, стальной громадины, будила в нём чувство чужеродности, неуместности присутствия их здесь, на этой планете. Чья цивилизация ушла настолько далеко, что они если и могут воспользоваться некоторыми техническими достижениями, наверное, долгие века даже не смогут приблизиться к пониманию того, как, и с помощью каких механизмов и принципов всё это работает… И – главное! – почему не используется. И…  

Где все-таки люди?!  

Не похоже, что тут происходила война. Да и как могли бы аборигены с таким уровнем знаний не победить?!  

Нет, больше похоже, что эта раса, в отличии от них, орфотцев, не воевала ни с какой ксеноморфной расой.  

Похоже, это только орфотцы пытаются всегда решить проблемы с оружием в руках – так, чтоб захватывать, или отвоёвывать территорию, которую противник считал исконно своей… И что каждый раз стоило цивилизации Орфота чудовищных жертв, и напряжения всех сил. А противнику – поголовного истребления.  

Но что же делать, если при самом первом контакте именно ксеноморфы объявили им непримиримую войну – войну до «последнего»!..  

Ну вот и были истреблены. И на остальных чужаков теперь – во избежание ненужных потерь! – их Флот нападает внезапно. После добросовестной и долгой разведки. Нанося удары в точно рассчитанные ключевые места обороны. Ох-х…  

– Господин полковник. Лейтенант Люмес прибыл на крышу нашего куба! Разрешите попробовать ещё один вариант!  

– Слышу вас, лейтенант. Что за вариант?  

– Да. Сэр. Я как раз вот об этом, сэр.  

– Да?  

– Я ещё на луне, как штатный исследователь, подумал… – он не говорил о мысли, пришедшей ему в голову уже за обедом, – Даже если мы сможем каталогизировать, задействовать, и использовать все эти средства нуль-транспортировки, всё равно – они остаются пока непонятными. Мы не знаем принципа их работы, и не видим механизмов, которые приводили бы их в действие. Или – снабжали энергией.  

А вот если бы нам удалось повстречаться с их создателями!.. Вы понимаете, что я имею в виду, сэр?!  

– Да, лейтенант. Я понимаю. Вы хотите сказать, что они могли бы помочь нам. Если бы оказались мирно настроены. И захотели. И мне понятно ваше желание ознакомиться, так сказать, из первых щупалец, с этими вашими «принципами действия». И я согласен и с идеей транспортировки хотя бы одного такого куба к нам, на Орфот.  

Кстати! Мысль забрать домой один из кубов уже пришла в голову Адмиралу Гобдоро. Правда, тогда мы ещё не знали, что с помощью них можно передвигаться… Хм.  

Однако даже магнитные захваты дока-эсминца не смогли сдвинуть с места куб на малом континенте, который мы условно назвали «Арбетией». Хотя не найдено ни креплений, ни якорей… Так что перевезти вряд ли получится.  

– Это ясно, сэр. Но… Простите, что спрашиваю, сэр. А кому-нибудь приходило в голову, что с помощью кубов можно попытаться попасть не только в другие кубы? И – не только на другие планеты?  

– Как вы сказали? Э-э… Нет, лейтенант. На сегодняшнем утреннем внеочередном заседании начальников Объединённых Штабов такие версии не рассматривались.  

– Может, тогда стоит попробовать? Напроситься, так сказать, «в гости»?..  

– Что вы, лейтенант, чёрт побери, имеете в…  

Что ещё говорил полковник, Люмес не услышал.  

Потому что топнул ногой, и пожелал оказаться в том месте, где находятся сейчас те, кто построил, и отвечает за работу кубов.  

Ух ты!..  

А как ещё без мата сказать про огромное, неохватное взором, пространство, занятое титаническими механизмами и приборами непонятного назначения?! Сверху… Да – вроде бы это – крыша. Или – потолок огромной подземной пещеры?! Но почему не видно стен?!..  

Люмес поторопился покричать в трансляцию, вызывая полковника, генерала, и вообще – всех, кто мог бы его услышать.  

Тишина в наушниках.  

Никто из своих его не слышал.  

Зато услышал кто-то из тех, кто «отвечал за постройку и бесперебойную работу» кубов. Да, похоже, и не только кубов…  

К нему прямо по воздуху подлетело существо.  

Вернее – не подлетело. Оно, оно… Словно возникло, сконденсировалось прямо перед его лицом, всего в двух гэввинах! Кажется, оно в… одежде?!  

Да, похоже. Но почему у него лишь две хожни (И язык-то не поворачивается нижние, странно вывернутые конечности, так назвать! ), и всего два (?!) щупальца для работы?  

А рот – трудно поверить! – всего один!  

Пока Люмес рассматривал странное создание, то словно вздохнуло.  

Он ощутил, что в его мозгу что-то происходит! Словно этот самый мозг – ящик с инструментами! И аккуратный и педантичный Мастер их внимательно перебирает и рассматривает – чтоб понять, для чего они служат, и как устроены.  

Однако это ощущение не было неприятным. Скорее, он чувствовал, что существо словно извиняется за… Вынужденную меру – исследование его самого, и…  

Всей их Цивилизации!  

В мозгу Люмеса зазвучал тихий вкрадчивый голос:  

– Приветствую тебя, исследователь Люмес. Однако не могу сказать, что мы тебе и твоим соратникам рады. Вы настроены… Слишком агрессивно и бескомпромиссно. Ваша раса слишком молода, чтоб осознавать основные принципы сосуществования Разумных.  

Да и ваши планы неконтролируемой экспансии – не могут устраивать нас и других членов Содружества. Мы привыкли сами владеть и распоряжаться – и планетой, и системой Праотцов. Не говоря уж обо всех остальных системах, находящимися в нашей юрисдикции.  

Поэтому мне сейчас придётся осуществить действие, несомненно, унижающее ваше достоинство как расы. Но – единственно возможное для того, чтоб она…  

Осталась цела.  

Люмеса пробрало до кончиков хожней.  

Похоже, это странное существо действительно может… Помешать их Планам! Ох, и сложный же доклад ему предстоит сделать начальству, когда он вернется!  

Вернее – если он вернется…  

Существо же продолжило:  

– Хочу верить, что вы повзрослеете. Тогда, возможно, и встретимся. Так, как встречаются разумные существа.  

Прощай.  

Люмес застыл, словно блиппер, замороженный к Дню Приношения Даров.  

О чём это он только что?..  

Вот чёрт! Он не помнит.  

Померещилась какая-то гадость? Или приснился кошмар? Почему он не понимает, и не помнит, где находится, и что только что делал?!  

Хотя нет – где он находится, он отлично понимает: это – его каюта на вспомогательном эсминце Флота «Гордость Юмока», и они, они…  

Только что вылетели в очередной рейд к очередной планетной системе. На разведку. И присоединение новых владений к Империи Орфота. Если там найдётся (А оно обязательно найдётся! ) хоть что-то мало-мальски ценное.  

Он – молодой и подающий надежды учёный. Только что закончивший Университет, но не имеющий средств продолжить учёбу и профессиональную карьеру. Потому что у него не хватает денег. Поэтому-то он и завербовался в Армию на пять танов.  

А что: он молод, здоров. А то, что им будут шпынять тупоумные армейские офицеры он как-нибудь… Перетерпит. «Да, сер! », «Так точно, сер! ».  

Но почему он не может вспомнить того момента, который был вот – буквально тридцать мюслей назад?! То есть – как он оказался на своей койке на эсминце?!  

Спал? Дремал перед вахтой?  

Блинн…  

Ладно – так или иначе, надо вставать, и приниматься за одевание – скоро в столовую. Потому что часы показывают, что до обеда пятнадцать минут. (Да, необычно уже одно то, что он оказался в постели именно в это время! )  

В столовой было как всегда: младшие армейские чины двигались шумной толпой прямо сквозь поспешно расступающийся вспомогательный персонал, к которому принадлежал и он: чтобы без очереди взять свой поднос с уставным рационом, и сесть в офицерской половине – там и светлей и просторней.  

Люмес терпеливо дождался очереди. Взял подносик. Прошёл на привычное место. Поздоровался с таким же как он, контрактником – Элизелом. Но не успели они начать поглощать пищу, ожила трансляция:  

– Внимание, экипаж и вспомогательный персонал! Прослушайте Приказ Главнокомандующего. Цель нашего полёта решением Штаба Флота изменена. Теперь это – система Яйшайяна. Полёт до неё займёт на полгода больше планировавшегося первоначально. За тот срок, что превысит ваш Контракт на этот рейс, компенсацию все служащие-срочники, и завербованные, получат в полуторном размере. Конец объявления.  

– Как думаешь, Люмес – что там… Стряслось?  

– Не знаю, Элизел. Но боюсь, мы никогда и не узнаем.  

– Э-э, ладно. У чурвиков головы большие – вот пусть и думают. А пока они платят денежки, мне лично плевать, куда мы летим. Разницы-то – нет!  

Люмес, в душе которого происходила странная борьба, а в голове всплывали какие-то нечёткие обрывки не то – воспоминаний, не то – снов, был, в принципе, согласен, что для них-то разницы и правда – нет…  

И хотел было добавить, что вряд ли настоящую причину разворота эскадры на сто восемьдесят градусов понимают и сами принявшие странное решение, Флотские начальники, но…  

Передумал.