Агнешка Бакаутова

Агнешка Бакаутова  

микро-поэмка  

1. (навроде пролога)  

Злил всегда соседей люто  

тем, что не ломал костей,  

прыгая без парашюта  

в море низменных страстей...  

Там же, рядом с парашютом,  

ржаво акваланг лежал, -  

прапор секса Бакаутов  

без страховки море знал.  

Раздражал примером личным, -  

там, где прапор – дикий секс.  

Прапорщик на море – мичман,  

звание на море – вес!  

Мичман ни на грош не пешка,  

у него в глубинах трон...  

Вдруг из пены – дочь Агнешка!..  

Донырялся, царь Тритон.  

Сказано ж – предохраняйся!  

А иначе на кой шут  

нам представлены девайсы -  

акваланг да парашют?!  

Есть трофей – как сельди в бочке  

сотня девичьих сердец.  

– Бонусом примите дочку,  

вот вам метрика, отец!  

Раньше не стояли рядом  

у героя страх и страсть.  

Нынче пот промозглым градом,  

сжалась "викингова пасть".  

Спас девчонку от приютов  

дальний дядя Автандил.  

А распутник Бакаутов  

погрузился и не всплыл.  

2.  

Время шло. Росла Агнешка.  

Век, с ним всё, пошли на слом.  

Хочешь жить – торгуй, не мешкай,  

лучше нефтью, чем таблом.  

Новый век придумал смену -  

поколение лотка.  

Ценности теряли цену,  

шли сначала с молотка.  

Wind of Change всем мылил холку,  

так, не ветер, а сквозняк.  

Нищие на барахолках  

отдавали за пятак,  

что вчера казалось крепким,  

но размазалось в гламур,  

скрепы переплавив в скрепки,  

штык перековав в шампур.  

Изменилась жизни школа -  

учит жить и вкривь, и вкось.  

Всё на пене кока-колы  

замешалось, склеилось.  

У Агнешки папы гены -  

прямо козырь в рукаве, -  

ведь сама она из пены  

родилась на этот свет.  

В ипотечной жить квартире  

ей предписано судьбой,  

в мутном, суррогатном мире,  

смутно зная про иной.  

3. (отступление, ради которого всё задумано)  

Сплошь стеллажи в побрякушках,  

в виде дешманских лаж -  

из Туапсе ракушки  

да барахло "крымнаш".  

И не нужны Агнешке  

мыслей страничных тлен,  

Горький, который Пешков,  

Клеменс, который Твен.  

Бусы из лазурита  

навезены с югов.  

Выставлены на Авито  

Хемингуэй с Гюго,  

Драйзер, не модный боле,  

Гессе – так вовсе бред.  

В хогвартской средней школе  

литературы нет.  

Библиотеки смыло -  

мало "Ашанам" мест.  

Плакать как раньше было -  

неблагодарный крест.  

Где пьяный дед в сортире  

с книгой – эстет манер...  

Самым читающим в мире  

был наш СССР.  

Каждый том был рандомен,  

зачат в очередях.  

Книга в советском доме  

отодвигала крах  

знаний и осознаний,  

дум непустых голов;  

от честных душ воззваний  

к анорексии умов  

длила путь всяко-разно.  

Знали с кем спать, что спеть,  

жили светло, не грязно.  

И получалось ведь!  

В омской глухой обороне  

был коммунизм и сдох.  

Ленина слил Лимонов.  

Будем искать подвох?  

Мир свой намокший памперс  

гордо, как флаг, несёт.  

Маркса зарезал Маркес,  

всё победил Басё.  

Всё б ничего, но мало.  

Знамо – лиха беда  

для всех начал начало,  

эй, растяни меха!  

Как по команде, съехав,  

крыши стремглав – в запой.  

Где теперь с Ванькой Чехов,  

иль с Филипком Толстой?  

Спреем – как есть – перцовым  

кто-то в лицо въе&ал.  

Императрица Донцова  

правит сегодня бал.  

4. (эпилог)  

Вот. Теперь Агнешка губы  

дует, силиконит грудь.  

Стал портрет чертами грубый,  

чёрств язык, размыта суть.  

Всех магнитят искажения.  

Чувств открытость – не твоё.  

Мур и Суэйзи в "Привидении"  

в сердце не воткнут копьё.  

Всех страшит не то, что страшно.  

И не истина в вине.  

И мурашки от ромашек  

не копытят по спине.  

В кремль направлены стремления.  

Но гниёт родной вигвам.  

Не от тех слов выделения,  

не такие и не там.  

Бреши в логике, как вешки,  

все извилины – в узлы...  

Я и ты, мы все – Агнешки,  

сиры, сИроты и злы.  

Проблеск скор, а глупость вечна.  

Мёда нет в пустотах сот.  

Ай, спасибо, хорошечно,  

положите на комод.  

_ _ _