Рассуждение о битвах при Лютцене и Бауцене в 1813 году

В начале 1813 года в ходе войны с Наполеоном русские войска заняли территории Пруссии, Варшавского герцогства и Саксонии, а также ганзейские города Французской империи, вытеснив оттуда главные группировки наполеоновских войск (только несколько крепостей в тылу русских остались под контролем французов). Союзником русских стала Пруссия. К середине апреля Наполеон сумел сформировать новую армию и бросился отвоёвывать эти потерянные территории.  

Ключевым пространством этой борьбы Наполеон признал Саксонию – южную часть освобождённых союзными армиями территорий. Почему? Потому что главным вопросом в этот момент была позиция Австрии. Австрия, крупное государство, одна из пяти сверхдержав тогдашнего европейского мира, в 1812 году была плохоньким, ненадёжным союзником Наполеона, а в начале 1813 года фактически придерживалась нейтралитета.  

Было понятно, что Австрия с удовольствием присоединилась бы к России и Пруссии, но из страха перед Наполеоном этого пока не делает. Наполеон не решился вторгнуться в Австрию, нарушив нынешний нейтралитет своего недавнего трусливого союзника, потому что на самом деле сил у него было очень мало – большая часть артиллерии и, самое главное, боевой и тяглой конницы была потеряна в России и компенсировать эту потерю, по крайней мере, в ближайшие лет пять (столько было нужно для выращивания новых лошадей) их было нечем.  

Если у Наполеона не хватало сил принудить Австрию к союзничеству, то требовалось хотя бы территориально отрезать австрийцев от пруссаков и русских, то есть от Пруссии и Варшавского герцогства, нанеся удар по Саксонии, разделявшей территории Австрии и Пруссии, с дальнейшим выходом в прусскую Силезию и в южную часть Варшавского герцогства. Именно в сражениях при Лютцене (западный пригород Лейпцига) и Бауцене (граница Саксонии и Силезии) в апреле-мае Наполеон этот план и реализовал. В результате этих сражений наполеоновские войска отняли у союзников Саксонию и Силезию, угрожая ворваться в Варшавское герцогство, где его с нетерпением ждало враждебное русским и пруссакам польское население.  

Успешно добившись побед в этих сражениях, Наполеон … предложил союзникам перемирие (Плесвицкое перемирие), которое и действовало до августа месяца 1813 года. Наполеон сделал это, к большому удивлению русско-прусских союзников, потому что как таковой у него уже не было боеспособной армии. Были более или менее подготовленные солдаты и офицеры, но не было вооружённых сил – без лошадей не могло быть обозов, без обозов невозможно было даже нормально накормить и полноценно вооружить армию, без лошадей не могло быть артиллерии, поскольку некому было возить пушки, без лошадей не могло быть оперативной разведки, то есть во время вооружённых действий французы всё время «теряли» своего противника, не понимали, где он, противник, в данный момент находится, что давало противникам французов большое преимущество.  

Плесвицкое перемирие, по сути, было уже капитуляцией Наполеона перед союзниками в скрытой, правда, форме. Почему же после победных для французов битвах при Лютцене и Бауцене Наполеон капитулировал? И почему он, не имея уже полноценно боеспособной армии, умудрился победить в этих битвах апреля-мая 1813 года?  

Главной силой союзников в 1813–1814 годах была русская армия. Именно от состояния командования русскими силами и зависел ход и исход битв при Лютцене и Бауцене. Главное же, что характеризовало в этот момент состояние командования действующей против Наполеона русской армии было то, что в апреле 1813 года умер её главнокомандующий генерал-фельдмаршал светлейший князь М. И. Кутузов-Смоленский. Умер от старости и от перенапряжения. Кто мог полноценно заменить умершего фельдмаршала?  

Михаил Богданович Барклай де Толли, враждовавший с покойным М. И. Кутузовым так сильно, что в разгар военных действий на территории России в 1812 году был удалён из действующей армии. Павел Христофорович Витгенштейн, успешно защищавший от Наполеона в 1812 года петербургское направление, спаситель русской столицы. Но они оба были немцы, русские немцы, а не природные русские. Ближайшим по чину и по сроку службы к ним в русской армии был относительно русский (из давным-давно обрусевших сербов) генерал Милорадович, однако, в этот период уже серьёзно болевший глазами, хотя и продолжавший службу.  

Конечно, в такой серьёзной ситуации кризиса русского военного командования в войска примчался лично его императорское величество царь Александр 1-й Благословенный. Примчался, как обычно, мешать командовать русскому командованию, поскольку никаких военных знаний не имел, хотя и пытался делать вид, что это не так. Вдобавок ко всему этому безобразию прусское командование, не переставая демонстрировать самые дружеское отношение к русским, не очень-то слушалось командования русского, справедливо полагая, что Пруссия – союзник, а не вассал России. Эта бесконечная путаница в командовании стала настоящей катастрофой для союзников.  

Формально русской армией в сражениях командовал П. Х. Витгенштейн, но именно что формально – армия желала видеть командующим Милорадовича, однако, до бунта дело не дошло, но отдавать команды Милорадовичу, своему, формально, подчинённому, П. Х. Витгенштейн … не решался! Поэтому немалая группировка русских войск под командованием обрусевшего серба в боях, по сути, не участвовала.  

Но это было бы ещё полбеды. Пруссаки выполняли предписания П. Х. Витгенштейна, что называется, только по большим праздникам. Например, на сражении при Лютцене прусские войска опоздали … на пять часов. Ведь Лютцен – это территория уже не Пруссии, а Саксонии, и саксонцы не очень-то желали видеть не бог весть как любимых соседей-пруссаков на своей территории.  

Но и это ещё была не вся беда П. Х. Витгенштейна как главнокомандующего! Под ногами у этого воистину бедного русского немца, способного генерала, всё время путался его императорское величество русский государь всемилостивейший. И это понятно – ведь по чину именно он, император, имел право командовать самим главнокомандующим П. Х. Витгенштейном. У союзников, таким образом, вместо одного, возникло аж четыре центра власти! Полнейшее безобразие! Сам Наполеон как-то сказал, что лучше в войске иметь одного бездарного главнокомандующего, чем двоих и более талантливых! Сформулировал он это, скорее всего, именно по результатам битв при Лютцене и Бауцене в 1813 году.  

В результате победы при Лютцене над раздробленными на три части и плохо управляемыми союзниками Наполеон вернул себе Саксонию. Союзники после этого поражения разделились – русские войска отступали на восток, пытаясь прикрыть направление Силезия – Варшавское герцогство – Россия, прусские войска бросили русских, бросили на их руки свою собственную прусскую Силезию и рванули защищать брошенное русскими берлинское направление! По сути, в этот момент русско-прусский союз развалился. Будь у Наполеона в этот момент побольше силёнок, он разгромил бы союзников по отдельности, разбил бы окончательно пруссаков, захватил бы Пруссию и сделал бы её снова своим покорным вассалом, обратив её армию против России, как это и было уже в 1807–1812 гг.  

Русские после Лютценской катастрофы отступили из Саксонии, но попытались защитить прусскую Силезию в битве Бауцене в мае 1813 года. Защитить эту прусскую провинцию, брошенную самими пруссаками. При этом в русской армии Милорадович и его войска подчинялись П. Х. Витгенштейну весьма условно, а царь всё время лез к этому несчастному немцу со своими глупыми, но настойчивыми советами.  

При Бауцене Наполеон сумел обмануть русских, усиленно сделав вид, что будет атаковать на левом русском фланге, а на самом деле атаковав их правый фланг. Русская армия была сбита с позиции, и, чтобы не быть добитой французами, поспешно очистила Силезию. Наполеон вошёл в столицу этой прусской провинции Бреслау (Бреславль, Вроцлав), отбросив союзников за апрель-май 1813 года на четыреста примерно километров на восток. Дальше перед Наполеоном лежала прямая дорога на дружественную ему Варшаву с заходом в тыл основной прусской группировки возле Берлина. Путь на Варшаву ему, правда, преградила далеко не разбитая ещё русская армия.  

Наполеон в этот момент уже, по итогам 1812 года, панически боялся русской территории, поэтому занятие им герцогства Варшавского, являвшегося для него в данной ситуации воротами в Россию, было для него бессмыслицей, дорогой в никуда, к его новой возможной катастрофе. Наполеон ничего не мог сделать с Россией, а она, Россия, несмотря ни на какие Лютцены и Бауцены, оставалась неуязвимой и сильной, способной и желающей окончательно свернуть Наполеону голову.  

А все его противники, все эти русские и прусские генералы, панически боялись самого Наполеона. Кстати, прусская армия в этот момент показала себя молодцом – успешно отбила все атаки французов на берлинском направлении. Наполеон оказался меж двух огней – со стороны Варшавы от русских и со стороны Берлина от пруссаков. В Пруссии, как и в России, бушевал в то время патриотический подъём – и русские, и прусские солдаты и офицеры прекрасно держались в бою и на маршах, никакой деморализации, всеобщее воодушевление и вера в скорую победу.  

А у Наполеона не было лошадей … Поляки, так Наполеона любившие, хорошо видели настоящее положение дел и не думали восставать против русско-прусских сил, хотя он, Наполеон, и вышел уже на границу Варшавского герцогства. Победив при Лютцене и Бауцене, за какой-нибудь месяц заняв королевство Саксонию и прусскую провинцию Силезию, Наполеон остался без боеприпасов, без обозов, без артиллерии и без конницы, только с пехотой, вооружённой только штыками и саблями! Воистину, сражения при Лютцене и Бауцене стали пирровыми победами Наполеона, самым настоящим авантюризмом, крайне опасным и глупым!  

Что было дальше? Во время Плесвицкого перемирия в июне-августе 1813 года Австрия, наконец-то, поняла, на чьей стороне она должна сражаться, перешла на сторону России и Пруссии. Так же союзникам удалось уговорить шведского короля прислать на войну с Наполеоном свои войска. За это, правда, пришлось пообещать шведам отдать им после войны датскую территорию Норвегию. Это обидело датчан, перекинувшихся к Наполеону. Такая помощь последнего союзника Наполеона – датчан – позволила французам вернуть себе уже освобождённый русскими очень важный порт Гамбург, но это уже ничего не решало.  

Что было с командованием русской армии? Союзники договорились, что верховным главнокомандующим всех союзнических сил будет … австрийский генерал Шварценберг! Тот самый, что в составе наполеоновской армии командовал австрийскими силами при вторжении Наполеона в Россию в 1812 году! Таково было категорическое условие вступления Австрии в войну на стороне союзников! Пришлось уступить. Да, у русских и пруссаков были неплохие, подходящие генералы Блюхер, Витгенштейн, Барклай де Толли, Милорадович, но печальные события при Лютцене и Бауцене показали, до какой степени невозможно их успешное командование.  

Кстати, русские войска после Плесвицкого перемирия вообще не имели собственного единого командования, а были по частям включены в австрийские и в прусские контингенты, поставлены под командование пруссаков и австрийцев, хотя именно русские по численности преобладали среди союзнических армий! Какой позор для русских!  

Сразу после окончания Плесвицкого перемирия Наполеон оказался не среди двух огней, как раньше, (со стороны русских в Варшаве и со стороны пруссаков в Берлине), а среди трёх огней – также и со стороны австрийской армии в Праге. Австрийцы попытались вторгнуться в Саксонию с юга, замкнув окружение Наполеона в Силезии, но Наполеон сумел отбросить их из Саксонии. Однако, ему пришлось оставить Силезию и восточную Саксонию, которые стали ловушкой для его армии.  

Силы свои к октябрю Наполеон сосредоточил в западной Саксонии, при Лейпциге. Союзники – русские, прусские, австрийские и шведские войска – с четырёх сторон наступали на обречённых французов, в этом городе в очередной раз оказавшихся в ловушке, как это уже с ними было в Москве и в Бреслау. Понятно, чем кончилось дело – после чудовищной четырёхдневной бойни Наполеон вырвался из этого мешка с ничтожными только силами, остатки французских войск бежали во Францию, оставив союзникам всю Германию без боя.  

Французские войска в этот момент более или менее как-то могли ещё попытаться защитить территорию только собственно Франции, все же прочие тогдашние французские владения в Европе – Италия, Испания, Швейцария, Нидерланды были обречены, наполеоновская власть в них быстро рухнула. Наполеоновская империя оказалась колоссом на глиняных ногах.  

В момент вторжения союзных войск во Францию все преимущества были на стороне союзников – они превосходили Наполеона в численности людей, пушек, лошадей, запасов, они были воодушевлены своими великими победами. Наполеоновская империя исчезала на глазах.  

Почему же состоялись эти исторические ошибки – поражения русских при Лютцене и Бауцене? Ведь война против Наполеона, по сути, уже была выиграна в 1812 году на русских пространствах? Почему, победив Наполеона в России в 1812 году, русские существенно получили от него же, Наполеона, по своей победоносной русской морде в Саксонии в апреле-мае 1813 года?  

Виной тому – раздор между русским царём и его русским войском, раздор в самом русском войске между русскими воинами и их немецкими командирами, раздор между Россией и союзнической ей Пруссией. В великий 1812 год все эти противоречия были быстро устранены – союзников на поле боя у России не осталось, все перекинулись к Наполеону (формально союзниками России были Англия и Швеция, но прислать на помощь России свои войска в Россию в 1812 году эти державы не решились), командование русской армией по требованию русского общества было отнято у, пусть хороших, но инородцев и вручено природному русскому Кутузову, русского царя уговорили тихо сидеть в своём Петербурге и не вмешиваться в командование русскими войсками.  

Ну и почему же этого нельзя было сделать на полях Саксонии в начале 1813 года? Потому. Неизвестно почему. Потому что Саксония – не Россия. Само европейское общество не желало, чтобы русские генералы распоряжались в Европе. Европа больше боялась уже России, а не Наполеона, которому Россия уже переломила хребет в 1812 году. Русские были нужны Европе, когда проливали свою кровь в войне против Наполеона на территории России. И почти совсем были не нужны Европе, когда вошли на территорию Европы.  

Русских боялись, поэтому унизили их, лишив их самостоятельного командования в битве при Лейпциге в октябре 1813 года. Русский царь Александр 1-й, по крови русский только на одну шестнадцатую часть, не решился поставить во главе русских войск в Европе природного русского, хотя бы того же больного Милорадовича – это, очевидно, грозило большими неприятностями со стороны европейских – прусских и австрийских – союзников России. Пришлось уступить.