Заклание

Шли через поле гаоляна северокорейские мальчики – упитанные и чистые с твердыми дружественными лицами. Вокруг колосились красные метелки монокультуры и на шейке каждого малыша краснел пионерский галстук. Одеты были в школьную форму: синие брючки и белый верх. Шли они рано утром в соседнюю деревушку на занятия в радиокружке. Из сердец и губ их звучала песня Тё Рен Чура. Почтительны и бесхитростны были общения меж собой.  

Но вдруг! сверкнуло небо, как улыбка покойника. Зеленым и фиолетовым вспыхнул невинный облак. И, растерзав зарю, к полю спикировала летающая тарелка. Со дна ее вытянулся отросток света и, упав на ошеломленных детишек, поглотил их в железные потроха.  

В помещении (чем-то среднем между операционной и внутренностями скрипки) дети узрели женщин – осанистых и стройных. Как иголочки инея. С тонкими подбородками, морщинистыми челами, колючими взорами и меленькими зубками.  

При взгляде на них во рту становилось горько, такой самозабвенной серьезностью разило от инопланетянок. Все крали выглядели молодо и зло. На каждой шуршала серебристая хламида, вроде термического покрывала. Головы их были лысые и яйцеобразные.  

Тут одна из женщин пронзительно заорала и указала на плачущих детей небольшим ребристым скипетром, похожим на казацкий пернач. Ее подруги ринулись вперед и схватили за руки и ноги своих пленников, поволокли их по коридору. Дети кусались и напружинивались, но их всех доставили в круглый зал, увешанный витыми телефонными проводами и золотистыми шариками.  

В центре зала возвышалась скользкая и плавная вонючая коричневая куча с множеством отверстий, как у плода лотоса. Из них то и дело высовывались розовые широкие языки. Они с энтузиазмом облизывались, и по краям каждого отверстия плясала слюна. Сам монстр то кудахтал, то улюлюкал, пока к нему подтаскивали тельцов на заклание.  

Женщины с раболепным видом выстроились полукругом и опустились на колени. Северокорейские дети гордо поднялись и положив руки на сердца, провозгласили несокрушимые изречения Кима. Они погибли былинно – аки советские пионеры, замученные немецкими бяками. Монстр качнулся и обволок их, волооких принцев социализма.  

Потом чудовище сладко заурчало и устаканилось. Женщины, похожие на кошечек-сфинксов, подползли к нему на четвереньках и замерли. Из отверстий снова выпнулись языки и принялись лизать их лысые головы. Настороженное блаженство налезло, как туман, на злость и серьезность, не скрывая их совсем, но сглаживая углы.  

Одна из самых больших дырок раздвинулась по краям. Из нее выскочили булькающие звуки.  

– Thank you! – сказал урод.