Город ромашек

Брожу я по Питеру.  

Чудится странное.  

Сырость,  

Как стены пещерные, сдавит,  

И, кажется, здания словно  

Ромашки –  

Так полем ромашек город  

Окажется, люди – букашками.  

Ладно.  

Но странно, однако. В пещерах  

Ромашки растут из-под палки,  

Хоть с верха  

Чего-то и капает. Кто-то заставил,  

Ведь даже и капли, скорее рожали  

Лишь скалы,  

Мешая ромашкам болотом из камня.  

Букашки… Однако, великая гадость.  

Безумно  

Рожали сто тысяч козявок тот город ромашек –  

Все гибли да в почву себя превращали, мечту так  

Царя-  

Стафилина творя. Он на шведское поле söt ros  

Вперил взгляд, возводя на костях свой плацдарм,  

На корню  

Все вопросы хрущей бородатых рубя, хороня  

В почве новой эпохи всю старую воду и камень болота…  

Вода,  

Правда, капает та же, что в прошлом, и мочит одёжку,  

Как будто всё то же. Козявки лишь ходят немного свободней,  

(Но спорно)  

А «хрущ» теперь домик, но тоже как символ прошедшей эпохи,  

Поля из ромашек сменились на маки – растут из-под танка на почве,  

Где также  

Гибнут за что-то букашки… Но ладно. Прохладно, а Питер, как в сахарной  

Вате – в тумане, а разум в распутице – тают, как сахар, остатки  

Сознания,  

Правда вскрывается, борозды грязные, чудится странное…