FB2

МагГУЛаг

Повесть / Фэнтези, Чёрный юмор, Юмор
Магические существа и сущности огорожены от мира и заключены в специальном режимном комплексе. Они служат и используются людьми с их ценностью и возможностями. Данное положение дел толкает разные существа к дерзкому побегу. Оборотни в погонах противопоставлены оборотням в робе заключенного, могущественная колдунья противопоставлена всей бюрократической машине современной пенитенциарной системе.
Объем: 9.88 а.л.

МагГУЛаг  

 

 

 

1  

Час «Ч»  

Начинал просыпаться новый день. Небо светлело и прояснялось. Свет, который появлялся в середине лета слишком рано, начинал усмирять и рассеивать тьму. На востоке рождалось вечно молодое солнце. В такое время бывалые рыболовы берут в руки собранные заранее снасти, а воры – аккумуляторщики смывают с номеров чернила и шлепки грязи. Но Семен не был рыбаком, в равной степени он не был и аккумуляторным вором. Поэтому он мерно спал в своей кровати. Свет уже прокрался и в его жилище, в скромную однушку на четвертом этаже панельного ДОСа. Дома офицерского состава когда-то были призваны в короткие сроки обеспечить служащего и его семью сносными условиями жизни. Собранные подобно детскому конструктору, они стали шаблонные и вездесущие. Они наравне с забором ромбиками и бетонными плитами брошенными через овраги на манер мосточка навечно врезались в панораму практически любого провинциального городка нашей родины. Город в котором жил Денисов Семен не был простым, это было закрытое административное территориальное образование. Тысяч на пятнадцать, это был городок состоящий из военных и их семей, созданный для нужд военных и их семей. Этот городок буквально выгрыз себе часть таежного леса. Перейти от патетики городского строительства в лесу к бытности отдельного человека в нем живущего, то можно лицезреть как Семен спал на обычной солдатской шконке на изрядно провисшей сетке в позе которую специалисты называю защитной, свернувшись калачиком. Стол с компьютером, старые обои и старый телевизор, понуро висящая боксерская груша, турник на стене и разбросанная на стуле одежда небезосновательно говорили, что если женщины здесь были то не задерживались. Как то улучшать интерьер Семен не хотел, не в силу своей расхябонность, так как если присмотреться то порядок и чистота в его квартире присутствуют, нет новой мебели, а вместе с этим и уюта семейной, не в пример холостятской жизни. Просто Семен не хотел связывать свою жизнь с этим городом. Как и все здешние жители (в основном военные на контракте), он планировал по достижению пенсионного возраста покинуть этот городок без промедления. Небольшой, режимный, скрывающийся и потому скрытый от мира сотней километров густых лесов он совершенно не прельщал Денисова. Отличаясь редкой не только для военного, но и просто для нашего человека бережливостью, он жил как бы на две жизни. В одной он служил здесь, выполнял свои обязанности, а к другой – простой и беззаботной он еще готовился. Когда к тридцати прожитым годам прижимистый Семен купил и сдал в своем городе вторую квартиру, он счел себя вполне готовым к исполнению главной биологической роли живого организма. Тут уж он подумал, что пора вернуться в родной город, напомнить о себе бывшей однокласснице Светлане. Ее профиль в "Одноклассниках" и статистика ее визитов к нему весьма его обнадеживали. Он уже паковал чемоданы как на другом конце глобуса алчные арабы решили демпингавать своей "Углеводоридицей". И если его оклад как военного плюс выслуга пострадали едва ли, то народ в целом просунулся и поник. Он подумал что время для спокойной и размеренной жизни еще не пришло. Тогда Семен убрал две клетчатые и одну спортивную сумку снова не антресоль. Памятуя присказку о пророке Мухаммеде он написал Светлане и хотя до этого она не заходила на страницу несколько дней, ее лаконичный ответ пришел мгновенно. Некоторые варианты она все же забраковала "я думала ты до пенсии не напишешь"(удалено) "Что в тундре с бабами голяк))"(удалено) "Приветик, Семочка)"(доставлено адресату). И когда спустя три недели он привез ее в городок за Уралом, началась его счастливая беззаботная немного окутанная алкогольным флером, таким как было состояние Светланы, когда она получила от него сообщение, жизнь. Полгода они проверяли на прочность панцирную кровать и свои чувства. Результатом коих усилий стали близнецы Аня, в честь Светланиной бабушки и Глеб в честь Светланиного деде. И когда их кровать все еще стояла целая, и уже подолгу не подвергаясь проверке, их чувства увы так же были истощены. И хотя, подобно пресловутому образу офицерской жены Светлана не предалась нарушению седьмой заповеди. Хотя доподлинно это и неизвестно. Она сначала выписала из большой России себе на помощь маму, а затем уже вчетвером они вернулись назад. Был или все еще является Семен тряпкой из-за того что ничего не зделал, не стоял стеной, не остановил мы не знаем. Но такой исход кажется его устроил вполне. Семейная жизнь ему не понравилась. Задумываться, переживать и рефлектировать он не стал потому внешне постарел не сильно. С детьми он болтал по скайпу, но вживую их он больше не видел. О них ему напоминал календарь, Света, несколько пакетов с вещами на балконе и вычет из оклад. Он как и некоторые его коллеги называли этот вычет «налогом на яйца». К порогу тридцати восьмилетия он подошел атлетичным, с небольшим но досадным животиком. И здесь мнения разнились он считал себя более атлетичным, а его оппоненты более с животиком. С частичными вкраплениями в волосах белых нитей. И с глупой мыслей, что усы ему почему-то идут. В данный момент когда он перевернулся на спину на своей кровати можно резюмировать, что данное решение как минимум сомнительно. В звонок из дежурки он поставил кавалерийский сбор на трубе и именно эта труба сейчас и затрубила.  

– Я что не опечатал кабинет?  

– Нет, Семен у нас сбор с тревожными мешками, прибытие полчаса.  

– Отметь, что недозвонился  

– Не получится линия на контроле у руководства  

– Понял, что все серьезно?  

– Да уж краны и свет в доме перекрой.  

Семен не был передовиком службы, но и разгильдяем так же не слыл. Да и тон дежурного говорил, что дело серьезное. Он поднялся и прошел, словно Ганзэль, по небольшой цепочке из одежды: от носок до кителя. Затем залес на антрисоль откуда снял рейдовый рюкзак набитым по списку и сверх меры всем от кремов до консервы. Сходил и закрыл воду, газ и свет отключил на щитке. И в довес взял с собой кофту, ночи бывают здесь очень холодными. Перемахивая по три ступени за раз он выбежал на улицу, а затем побежал через пролесок в часть по короткой тропе. Хоть она и короткая, но только в сравнении с остальными. Все же была пару километров. Поэтому он даже хулил свою конституцию (конституцию тела, не государственную, понятное дело) за то, что при таком маршруте его живот никуда не уходит. Он забежал в лесок в привычном среднем темпе, а за ним и перед ним так же как он ото всюду спешили люди с рюкзаками. Разной степени готовности к пробежке судя по недовольным хмурым лицам. Словно ранним утором начался кросс юных и не очень юных любителей спортивного ориентирования. Все двигались с разными скоростями в зависимости от комплекции и возрастов, но то что все поторапливались, что как бы придавало всему действию атмосферу соревновательности. Семен бежал легко, но ускорится и не думал, по обыкновению знал что уложится в указанное время, даже с десятиминутным запасом. На половине пути обогнал небольшого коренастого мужичка, который шел шагом и переводил дух. Видимо тот взял слишком крутой старт. И был стар для всего этого дерьма. И хоть лица Семен не видел, он узнал его по громовому кашлю, напополам с бульканьем, на манер старого водопроводного крана. Виктор Сергеевич был водителем. И когда к сорока пяти годам его неуживчивый характер и вечные причитания уже всех вконец достали, его пересадили на должность водителя при пищеблоке. Что бы не мозолил глаза. Почему и он тоже поднят по тревоге Семен решительно не понимал.  

– Сергеич, а тебя куда старого погнали?  

– Ху... зн... да от..ееее – видимо он не знает, решил Семен и продолжил свой путь удаляясь от Сергеича. Не стоит навязывать свою помощь тогда когда ее не просят. Эту истину Семен знал, потому даже не замедлил шага. Когда он выбежал из пролеска к пропускному пункту, увидел что на входе уже переминалось с десяток рюкзачников. У них видимо с бегом было получше, чем у него. Поддерживая уже сложившийся образ этакого веселого и неунывающего паяца он осталютовал всем шуткой, которую всегда считал идиотской.  

– Ба, не мне одному не спится вы тоже на утренний мациончик вышли?  

Кто то снисходительно хмыкнул. Кто то откровенно заржал. Каменев как всегда смотрел на него как на известно что. Все кто смеялся сейчас над этой и подомным ей шуткам хранились у Семена в папке "Конченые".  

Он заалев в китель и достал из внутреннего кармана с замком-молнией ключ-карту. Затем когда дошла его очередь вошел на территорию. Как всегда на территории их части, или НИИ, кому как было удобнее был чисто армейский порядок. Дороги и дорожки чистые, ряды квадратных кустарников – красота. Уже практически рассвело и он увидел дежурного, стоящего подобно волнорезу перед людским потоком. Вид его был одновременно уставшим, взволнованным и нервным. Такое выражение лица частенько бывает у главбуха, завсклада и начальника гаража накануне проверки из главка. Ему хотелось что бы эта смена уже закончилась, но несмотря на то что случилось служба продолжилась. Вот такие его увидел Семен.  

– У кого первая форма допуска идут к караулке, у кого вторая к спортзалу. Не задерживайтесь. Для военных еще разок повторю: первая форма к караулке, вторая к спортзалу.  

Трезвонил он подобно заевшей пластинке.  

Словно Моисей он делил человеческий ручей на два направления. Как оказалось это еще не вся фильтрация. Подобно глашатаю древности начальник гаража своим несовсем поставленным голосом привлекал к себе водителей. Судя по его несвежему виду он мог быть выдернут сразу же после того как лег спать под изрядным шофе.  

– Водители в гараж. Все штатные водители в гараж. Сергеич, куда ты прешь, давай в гараж.  

Перехватывал водителей на повороте в автопарк начальник гаража. Вид его так же не вселял никакого оптимизма. Из зерен сомнения в Семене стали прорастать клубни опасения. Так как он не был водителем и допуск его был соответствующим он подошел к караульному помещению. Там под фонарем, видимо еще потому что занял это место до рассвета стоял заместитель по личному составу Мунин. Он хоть и спешил и вид его был взволнованный, но не так как у первых двух, из чего Семен заключил что если какой то косяк и есть то Мунин, видимо проскочит. По выражению лица самого Мунина.  

– Денисов, сюда.  

Семен услышав свою фамилию подбежал к нему, оторвавшись от завязывающейся с мужиками беседы. Перед Муниным стояла Зинаида Петрова и какой-то парень которого Семен Денисов видел впервые.  

– Ваша тройка Денисов, Петрова, Кочетов  

– Какой еще, нахрен, Кочетов?  

– Познакомься, вот он рядом стоит  

– Бью челом, светлый молодец  

– Ваше направление красному маршруту номер восемь, получайте все оружие что на вам есть, патронов, тепловизоры, квадрик берите, не забудьте ренгенограф этот как его там, ну ты понял, а лошадкой вашей будет семнадцатый – Шулепин.  

– Васильич, что блять, вообще происходит?  

– Семен пиздец всему происходит, выход за внешний периметр объектов 107, 302, 303 и 044  

– Всех сразу, что ли?  

– Да  

– Это ни учения, ни проверка, и ни мой сон?  

– Семен не клюй мозг, работаете так как по методике, поэтому берите ноги в руки и вперед  

Челюсть Денисова которая перестала поддерживаться собственными мышцами в напряжении, практически упала на грудь. Он посмотрел на Зинаиду, ее лицо закаленное суровой любовью к тяжелой атлетике было внешне сосредоточенно. Эмоцию она выдавала только одну – равнодушие. Но она позволили качнуть плечами и поднять бровь показывая то что она тоже офигевает от происходящего.  

– Это что прикол какой то, видимо, не совсем удачный?  

– Всем нам и вам будет охренительный прикол. Бери все свое по списку и сразу же на маршрут. Нигде не задерживайтесь. Все треккеры в службе быта смотрят. За промедление строгач сразу же. Все по методичке, полкилометра и позваниваете на излучение. Сразу херачте на двадцать пять верст, здесь потому что все обойдут недопускники.  

– Так, а на хера нам балласт?  

И хоть он смотрел на Мунина, все поняли суть вопроса.  

– Не твоего ума дело, но за него отвечаешь головой. Он от Саныча. А Саныч доверил его только Петровой. А теперь выполняйте приказ, немедленно.  

И хоть Денисов расстроился когда вместо ожидаемого "тебе" услышал "Петровой", но взял у Мунина конверт с цифрой "8" коротко бросил  

– Зина, рассыпаемся, получаемся и к гаражу?  

– Ага  

Он подумал, что ему не просто дается командовать этой женщиной тем более, что они не рассыпались, а пошли вместе в оружейку.  

– Зиночка, ты так на память помнишь, семнадцатый это же Сергеич?  

– Он самый  

– Это может быть самым интересным днем нашей жизни  

– Он про тебя сказал тоже самое  

Он вовсе не ставил себя в антагонизм Шулепин, напротив Шулепин ставил себя в антагонизм любому с кем бы ему не приходилось работать. Будучи сменщиком он Виктор Сергеич умудрялся задержаться даже просто идя на пост с инструктажа, а в случае если его поменяли минутой позже его глаза наливались кровью. Так как оружейки у подразделения внешнего периметра, где трудилась Зинаида и роты внутреннего контроля, где трудился Семен были в разных расположениях, они разошлись, точнее разбежались. Молодой Кочетов бежал за Семеном.  

– Как зовут боец?  

– Дима  

¬- Жаль, могли бы подружиться, был хрен, коротый мою невесту увел на выпускном, его звали Дима. С тех пор всех Дим на дух не переношу.  

Он посмотрел за реакцией Кочетова, а тот сильно после его слов сник. В душе он улыбался, сколько раз говорил эту хрень, всегда прокатывала. Они забежали в расположение.  

– Делай как я, сраный "похититель невест"  

– Делаю  

Он сбросил рюкзак в угол перед оружейкой. После чего смело шагнул помещение с ружейными пирамидами. Если бы не однообразие камуфляжной одежды, можно было бы сие действие спутать с разграблением магазина. Люди забегали, хватали из пирамид оружие и выбегали на выход, попутно кидая дежурному карточки-заместители. Это сделал и Денисов с Кочетовым. Семен из своей прирамиды "выгреб" тихий автомат ВАЛ, штурмавой автомат АШ-12, револьверный гранатомет бульдог, пистолет "Грач". Проходя мимо дежурного он бросил ему четыре карточки-заместителя.  

– Потом за мной за патронами патронам, Дима  

– Понял – Дима как он видел не затерялся в этом балагане  

Пункт боепитания имел вид обычного кассирного окошка, разве что без кассира, а хмурого невыспавшегося служаки.  

– К ВАЛу, АШке, ГП разный коробку и девятых патриков по списку  

Он положил еще четыре карточки-заместителя, каждые для своего типа заряда и после полуминуты ожидания получил от дежурного тактическую сумку с патронами. Они уже были собраны и лежали на именных полках, что бы их брали только на инвентаризацию. Но вышло, так что они реально понадобились. Он прождал минуту Кочетова, который так же получил свою сумку и скамендывал все тем же тоном обиженного жениха.  

– Оружие на плечо, сумку в правую, рюкзак в левую и к шкафчикам.  

Гардеробная со шкафчиками была тут же в соседнем помещении. Шкафчики стояли в квадрат по стене и еще в несколько рядов по середине. Из-за чего теснота была близкой к плацкартной, разве что сверху не свисали голые пятки.  

– Рюкзак на пол, боёвку на него, оружие между ног, ничего не проторговать, одел снарягу, всю, взял СТС и на выход за мной.  

Кочетов кивнул и ушел к своему шкафчику. А Семен поступил ровно так как проинструктировал стажера, произведя манипуляции с рюкзаком, сумкой и оружием, он отворил шкафчик. Сначала он одел на себя бронежилет с высоким воротом и накладами на плечи. Затем легкий шлем, после пластиковую набедерную кобуру, ременчатую разгрузка. После этого накинул через голову несколько сумок, с прибором ночного видения, бинокль, прибор определения радиоактивного излучения, аптечку, рацию. Закрыл шкаф и снаряженный настолько грозно, массивно и от этого нелепо вышел в коридор. Стажера ждал его, но видимо недолго, одет и собран он был все так же нелепо.  

– Теперь к гаражу, мон шер!  

– Ви, мон синьор!  

И так произошло, что стажер ему сразу после этого понравился. Его нелепую манеру разговора, когда не совсем понятно серьезен он или нет, часто принимают за насмешку. Но когда подыгрывают, это он высоко ценил. Они намеренно пропустили комнату заряжания так как увидел какой хаос творится там. Громыхая оружием и рюкзаками как два очень не мирно настроенных туриста они вышли к эллингу с металлической крышей. Где и подошли к семнадцатому боксу. Там в зеленого цвета буханку грузил канистры с бензином, водой с десяток коробок сухого пайка Виктор Сергеевич. Кашлял он при этом так словно еще не перевел дух на дорожке. Он в тех же звуках как и на тропинка сообщил, что поедут через десять минут. Зинаида Петрова подошла к ним через несколько минут, при это все магазины с патронами и гранаты были в подсумках, радиостанция на поясе с выходом "говорили" на ключичный крючок, пистолет на бедре и накладки на колени уже не только одеты но и подогнаны. Волосы остриженные для комфорта службы коротки с боков и затылка были собраны под черную шапочку и накрепко погребены под легким камуфлированным шлемом. И хоть фигура ее от тяжелой атлетики и стала массивнее, но отнюдь не женственнее. Конечно каждые три года она и переходила в следующую весовую категорию, но благодаря изматывающим бегам живот ее не выпячивался. А вот массивные бедра и средняя груди как бы их не загоняли в армейские форменные рамки неистово рвались на волю выдавая женщину в их обладательнице. И как пацана не скрыть за широкими штанами, так и невозможно скрыть женщину за камуфляжем и портупеей.  

– Вот твоя мама-медведица пришла  

– Ой Денисов доверили парня на две минуты, а ты уже научил его плохому. Дмитрий не учись у него плохому, снаряжаться надо в специально отведенных местах.  

Затем собственно как заботливая мама-медведица стала помогать ему со снаряжением. Денисову никто не помогал, но он и так справлялся весьма умело. Пистолет на свое место, радиостанцию на свое, ВАЛ и снаряженные к нему вместе с прицелом подальше, ВОГи в свои кармашки с цветовым маркером для каждого, нож с резиновой ручкой и тантоидным острием назад за пояс, что бы удобно достать по случаю. Мощный стреляющий шокер и заряды к нему слева, магазины для штурмового автомата ровным забором на живот впереди и по одному с боком. Попрыгал. Поприседал. Затем привесил аптечку, фляжку, жгут. Опять попрыгал и поприседал. Снарядил гранатомет таки образом чтобы цветные метки на гранате были одного цвета с метками на барабане. Взял магазин на котором с боку были цветовые метки тройка знак умножения и в ряд красная, синяя и серая точки. Нажал, проверив упругость пружины, постучал что бы патроны сместились вперед. Присоединил магазин. В ту же секунду из за машины вышел Сергеевич. Вид его был так нелеп: из-за передней бронепластины словно убегающее тесто рвался живот, а криво сидевший общевойсковой шлем в купе с седыми усами рисовал в уме картину прапорщика на учениях. Словно в армии воображаемой страны закончились абсолютно все резервисты и под набор попали трудовики, таксисты и те люди которые являются специалистами во всех дела.  

– Зина я все собрал, выезжаем?  

Перед Замаидой его ворчливость и неуживчивость превращались в уживчивость. А правая рука после ее вывиха, когда пять лет назад расслабленный алкоголем он позволил ей небоевое применения, иногда чувствовала понижение атмосферного давления или приближение осадков.  

– Едем по восьмому маршруту. Первый прозвон через двадцать километров в стороны Белоозера. Задачи тебе расскажет Денисов. Вперед.  

Зина все произнесла коротко и безаппиляционно. И если у Денисова были сомнения, то сейчас он знал кто здесь папочка. Или вернее мамочка.  

– Вперед- подтвердил Семен, кивая и серьезно и весело, но безо всякого ироничного снисхождения. Они бросили сумки рюкзаки под сиденья, Денисов сел вперед рядом с водителем. Зинаида остановила Диму, который направился на широкое дальнее сидение, указав ему глазами боковое.  

– Смотреть в оба, если увидишь кого-то из четверых сразу сообщай. И не вздумай задремать или капаться в телефоне. Я буду присматривать.  

После чего Зинаида кинула свои сумки и рюкзак под широкое заднее сиденье и прилегла на него достав смартфон, а в скорости и вовсе задремала.  

Их втомобиль тронулся в путь. И хоть они не были первые кто выезжал, но одни из них. Под навесом доснаряжались еще с десяток экипажей. У самых ворот их подвинул экипаж Каменева, очередной дорогостоящий высер отечественного армейского автопрома с непременным хищным зверем в названии.  

– Семнадцатый на спецвыезд по восьмому маршруту. Со мной плюс три.  

Сергеич сказал на воротах внутреннего периметра. Усталый постовой передал информацию по станции и после подтверждения кивнул второму постовому который откатил воротину по наезженному металлическому желобу. Электропривод обычно работал один день из трех. Та же процедура повторилась на внешнем периметре. Когда они оказались снаружи Семен снял с крепления говорильник и задав передачу возвестил:  

– "Рябина" проверка семнадцатому?  

– Семнадцатый нормально  

Сказал дежурный так, что даже звучание его голоса в приемнике означало, что если связь идет нормально, то остальное все вовсе нет.  

–Я на восьмом маршрут  

–Принял.  

Деисов повесил "матюгальник", снял шлем и поместил его на плечевой упор автомата у себя между ног. Сергеич и так плохо сдерживающий себя, наконец дождался момента и спросил практически крикнул.  

– И что за хня здесь блядь происходит?  

– Выход объектов за внешний периметр?  

– Что?  

– Выход объектов особого содержания за внешний периметр?  

– Что, что?  

– Выход четырех спецобъектов за внешний периметр?  

– Что, что, что?  

– Есть другие вопросы?  

– Хорошо, кто?  

–Триста второй  

– Еб, куда дурака старого понесло.....  

–Триста третий  

– Так это уже не смешно будет  

– Сто семь  

– Бля за него точно всех начальников в печь пустят  

– И это еще не все как тебе ноль четыре четыре  

– Вот поганая жизнь, а я хотел внуков в руках подержать успеть, видно блять не судьба.  

Он сплюнул в окно, только потом увидев что стекло в нем не опущено, стирать не стал а опустил стекло и закурил. Он больше ничего не спрашивал и не говорил. Маршрут к озеру он знал хорошо, лихо и даже как то уже небрежно, что ли свернул с асфальтированной дороги на грунтовую, сбив при этом экспедиционным багажником сосновую лапу и раздробив колесом все кости в организме молодого хомяка, копавшегося в сосновой шишке. Семен не пытался начать разговор, молча смотрел на дорогу. Дмитрий Кочетов как ему было сказано смотрел в боковое окно, одергивая себя от желания залезть в телефон или прикрыть глаза. Зинаида начала мерно похрапывать.  

 

 

2  

Пять часов после часа «Ч»  

Объект за номером дела сто семь с грифом секретность "особой важности" невыносимо страдал. Страдания эти не были душевными, понятие души ему и его виду не были знакомы. Да и будучи отрезанным от соплеменников он и не знал о наличии других представителей своего вида. И хоть заключение психомедицинской комиссии и ставило его интеллект вровень с интеллектом среднего пятилетки, он не дошел до понятия души. Он страдал не мысленно не душевно вполне осязаемо. Уже семь или восемь часов он был без столь драгоценной для него воды. Вода это жизнь, так говорят люди. Возможно, даже те люди которые загадили все воды вокруг себя учат этому своих детей. А для объекта номер сто семь вода это непременное условие сохранения жизни. Пока была ночь испарение с его тела было умеренным. А с восходом солнца его хитиновые наросты стало болезненно ломить, перепончатые соединения рассохлись, чешуйчатые участки тела перестали смазываться столь естественной слизью и стали щипать и чесаться, как заживающий струп на теле человеческом. Будучи представителем каргоотряда амфибий он передвигался еще и в среде воздушной. Но очистка его крови кислородом атмосферным проводилось в недостаточной степени. Каждый вздох отравлял его кровь углекислым газом, концентрация которого хоть медленно он неумолимо росла. Его мутило, а зрение начинало подбрасывать ему обманки и играть с ним в злую неизвестную ему ранее игру. Глаза его видели на суше ничуть не хуже чем у гладкокожих людишек, а из за специфики хрусталика и глубине глазного дна и развитию рецепторов ночью например во много лучше обычного человеческого глаз. Он бы сравнил свое зрение с кошачьим, но он их никогда не видел и качества из зрения не знал. Но из-за все того же обезвоживания его третье веко истощилось, замутнело и каждый акт моргания превращался в акт мазохизма. Разумеется данную девиацию объект номер сто семь так же не знал. Так же как и не знал куда собственно ему сейчас надо направляться. Про инструменты или вещи, те гладкокожие которые распорядились запереть на всю жизнь представителя разумного вида говорят, что если они имеют больше одного назначения они не выполняют в должной мере не одного из них. Так же и с амфибиями, хоть они живут в двух средах, в полной мере до конца свободно чувствовать себя они не могут не в одной. Воздух его отравлял и сушил, а от длительного пребывания в воде их организм травился уже кислородом, а из за несовершенной для воды системе терморегуляции мог после нескольких суток в воде просто напросто замерзнуть. Что такое сезонная гибернация он не знал, так как любые попытки впасть в спячку его немедленно из нее выводили. Ведь сам он не знал, что тридцать два научных сотрудника, сто восемнадцать офицеров не ниже майора из контроля внутреннего периметра, и двести четырнадцать офицеров внешнего периметра, на считая, полка мотострелков развернутого в десяти километрах, создавали условия близкие к идеальным. Его рацион, его режим его температурные условия все они трудились лишь бы объект номер сто семь вовремя и полном объеме метал икру от семи до двенадцати штук. Семенная жидкость от двухстах тридцати до трехсот десяти миллилитров, до двухсот грамм в месяц отпавшей чешуи, до ста грамм слизи. Это конечно не меланж от песчаных червей или курочка несущая золотые яйца, но два и семь процента импорта и пять и четыре процента от реализации на внутреннем рынке давал более менее стабильно, и без всякого вам договора с ОПЭК и дополнительной газовой трубы. Своей ценности для мира объект сто семь разумеется не знал. Но конкретно прямо сейчас ценнейшая слизь испарялась, чешуйки опадали никем не собранные, прямо на землю, ничем и никем не стимулированные половые железы никакой жидкости не производили. А девять икринок рисковали просто сопреть и протухнуть прямо в икорной полости. Еще со времен незапамятных когда редким рыбацким командам удавалось изловить кого-то из пращуров сто седьмого. Обратное явление случалось не в пример первому гораздо чаще. Сами рыбаки и те с кем они делили добытого водного жителя отмечали, что эффект на людей его части производят прямо целебный. Его жир лечил легочные заболевания, молоки возвращали кровь туда откуда она давно ушла. Но настоящим сокровищем была икра. Она была этаким молодильным яблоком от мира кракенов. Когда людская цивилизация истребила их вид практически под чистую, его сохранением и добычей особо ценных веществ занялось секретное НИИ ЦКРВ "центр контроля редких видов".  

Его ноги были изранены и жутко болели, кровоснабжение столь легко перемещающее его кровь в окружении водной невесомости, сейчас с трудом превозмогало проклятую гравитацию. Абсурдная ситуация когда один из редких и ценнейших видов на нашей планете страдал тем же недугом что и старые людские особи. Сознание столь редкого и ценного объекта, незнакомое с принятием и торгом готовилось угаснуть. Включались в работу позабытые механизмы, неблагоприятные условия для жизни – замедляй жизнедеятельность и впадай в спячку. Прямо сейчас столь ценный экономический и биологический ресурс мог лечь впасть в спячку и безусловно погибнуть от обезвоживания или просто быть сожранным хищниками. И ведь не только экономический ресурс для одной страны, но и мировое достояние. Японский секретный центр исследования морской фауны, как и Российский НИИ ЦКРВ "центр контроля редких видов" страдали от одной и той же проблемы – внутривидового межродственного скрещивания. Велись переговоры по отправки сто седьмого в строну восходящего солнца на спаривание. И ходили слухи, очень даже серьезные. Что четыре пресловутых острова в случае успеха брачевания будут так удобно разделены на два, что партнер заявит, что после Фукусимы только Россия будет строить и обслуживать ядерные объекты Японии, что торжественное мирное соглашение так и не пописанное в сорок пятом году, будет торжественно подписано прямо на демаркационной линии двух Корей. И все что бы отдать племенного стоседьмого на несколько лет в аренду. У условных них как и у условных нас поколение водяных вырождалось. Вся кафедра ведущие дела за номером сто (водоплавающие) билась над вопросом получения стабильного потомства. Номер сто семь не знал, но он был гораздо слабее и меньше своего отца и тем более кого-то из древних. Вряд ли про него ростом в сто шестьдесят сантиметров в холке написали бы сказку или страшилку. Нет, он не вылезет на борт лодки не сожрет всю команду рыбацкой шхуны. Братья сказочники не назовут его владыкой морей. Из за него не закроют порты и не оставят в жертву девственницу на берегу на рассвете. У него не будут просить милости и удачи в промысле. Его не сыграет филиппинский манекенщик. Максимум кого он мог бы напугать бобров и выдр, да и то если неожиданно выскочит. Может его и упомянет программа на четвертом федеральном канале, но только между блоком о силе нашего оружия и загнивающей Европой. Его племя мельчало, вернее уже измельчало. Древние племена морских людей поклонялись его древним предкам как своим богам. Потому что гнев огромных трех или даже четырех метровых морских исполинов устрашал. Жители всех прибрежных районов в своем фольклоре так или иначе сохранили сказания о морских жителелях. Теперь когда вид человека разумного (хотя все пожалуй согласимся что описание разумный для людей слишком необоснованный аванс) возвысился и окреп, вид морских антропоморфных амфибий наоборот опустился и измельчал. Ни один абориген в своем уме не станет поклонятся сто седьмому, а вид его вызовет не трепет, а омерзение. В семидесятых от таких как он получали три десятка икринок, в девяностые два, сейчас от восьми до двенадцати. А если объект сто семь умрет и с ним его икра то уже от восемь до двенадцати получит вся караульная смена, руководство и дежурный биолог в придачу. И в момент когда слабость берет верх над волей, когда он уже хотел лечь и умереть и отнюдь не фигурально он расслышал этот мерзкий звенящий голос – язык гладкокожих. Он медленно опустился на четыре конечности, подполз поближе. Две часовые каждодневные занятия со старым и седым гладким не прошли мимо его ушных раковин и он уже начал различать слова и речь. Их было трое, но говорил в основном один. Он говорил что надо собираться, что они отстают от графика. Говорил о времени и скорости. Ругал одного из двух оставшихся за слабость организма. Они были одеты, так же как и те что были с ним пока он не сбежал – в зеленое. И оружие у них то же было. И он знал для чего оно нужно. Однажды он спросил для чего оно, и один из зеленых по имени Семен сказал, что "в этом конкретном случае, для того что бы застрелиться самому если ты вдруг сдохнешь" и улыбнулся. Ему было приятно общество Семена, но однажды он попросил у него еще оно куриное яйцо сверх порции, а тот сказал что если он его даст ему, то придется его похитить и совокупиться с ним в затопленной квартире и стал при этом надрывно смеяться, но все же дал. И не похитил.  

Он напрело все что можно было напрячь, что бы рассмотреть что либо ценное у этих спешащих со сборами людей и наконец, кое что увидел. В некотором отдалении между ветвей была перевернутая бутылка с водой. То, что это она он и не сомневался, что бы это еще могло быль. Разум его помутился, а глаза не видели ничего кроме ней. Он пришел к такому состоянию ума к которому приходит начинающий воришка – тоннельное зрение, сосредоточенность на целее и мысль «будь что будет». Он скользнул между кустов и спрятался за деревом на котором она крепилась. Один из тех троих вдруг полуприсев засеменил в его сторону. Амфибия даже подумал что это такая манера нападения. Из-за чего почти сросся с корой дерева, прижавшись к ней на сколько это было возможно. Но тот человек резко сменил курс и ушел в сторону от его засидки. Увидев что опасность минула сто седьмой выпрямился во весь рост схватил бутылку, прижал ее к себе и пригнувшись побежал прочь уже нисколько не заботясь ни о бесшумности ни и скрытности. Он пробежал шагов двести пока не соскользнул у небольшую рытвину и не затаился. Он знал как стоит обращаться с бутылкой и пробкой, каждый день при нем их открывали и закрывали сотнями. Открыл ее немного дрожащими перепончатыми пальцами и приложился к горлышку. Она. Это была она. И какая вкусная. Момент... и он втянул в себя все содержимое. Бутылка сдулась и схлопнулась. А он прилег на бок и открыл для себя состояние человека который сел после долгого стояния или после удаления больного зуба или насыщения после голода. Чувство не наслаждения конечно, а чувство того когда то что долго терзало организм начинает отступать. Залез под корни упавшего дерева, там где еще жила ночная прохлада, закопался в прохладную рыхлую землю и заснул.  

 

3  

Семь часов после часа «Ч»  

 

Пройдя отмеренный срок жизни в пятьдесят восемь лет Валерий Владимирович Косицын отличался живостью ума и бодростью тела. Относительно конечно. Он был сухой, высокий мужчина с благородной проседью на голове и в аккуратной бородке. Зрение его было хорошим, посему очков он не носил, даже для преподавательского форса. В своей надо признать небезуспешной попытки продлить здоровье ума и тела он ежедневно бегал в среднем темпе, делал суставные и мышечные гимнастики по разным методикам, ограничивал себя в злаках, сладостях и жареном. Как можно было заключить из вышесказанного к курению и алкоголю он относился строго отрицательно. А потому и сейчас на марше через лесную глушь он чувствовал себя вполне удовлетворительно. В отличии от него его молодые спутники и сподвижники данным фактом могли бы похвастаться едва ли. Казупский молодой аспирант на его исторической кафедре, который буквально умолял мэтра взять его с собой, хоть и стойко переносил трудности похода, но экипировался он надо сказать из рук вон плохо, поэтому уже припадал на натертую ногу. И хоть его самолюбие не давало ему опуститься до жалоб, но любой привал он использовал для нанесения крема и переклейки пластыря. Но настоящим якорем стал Миша Яковлев. Впервые подошедший к мэтру на его платном семинаре о зарождении и роли казачества, он буквально очаровал ясностью ума и суждения профессора. Как оказалось, он был его давним и верным поклонником и последователем. Был подписчиком и патроном на информационном канале профессора, где он раз в неделю по несколько часов разбирал как исторические факты так и отражение современности в ее исторических параллелях. Скупил все его книга. И конечно самое главное, будучи сыном кого-то где-то сумел убедить отца включить статью "Исследование Русской идентичности и поиск ее истинных исторических корней без подгонки под временную повестку". И хоть первые два факта доказывающие привязанность Миши Яковлева идеям профессора Косицына. Главным условиям его включения в экспедицию оказался третий. Собственно она смогла случиться только из за того что на нее был дан мутный гранд. Но как узнал мэтр и его коллега с кафедры истории, не было в лесу вещей от которых Яковлев е страдал. Комары кусали его больнее, рюкзак его был тяжелее, ночи ему были холоднее. А уже третий день к ряду он страдал медвежьей болезнью от чего они останавливались ежечасно. Лишь пристрастие профессора к иоге, и боязнь потерять мощный финансовый ручеек оросивший солончак его кафедры держали его в руках, а руки в узде. Стоит раскрыть деятельность данного весьма интересного и незаурядного мужчины. Профессор читал курс истории России в одном из множества финансовых вузов своего города. Делал это весьма достойно, а в плане сдачи экзамена был преподавателем средней паршивости. Кто хотел честно он был требователен, но не фанатичен. Ну а кто хотел финансово решить вопрос в финансовом вузе и тому не находилось припонов с его стороны. Риски данного характера брал на себя Казупский, исключительно из-за уважение к делу профессора. И небольшой надбавочки "за риск", в которую он благородного мэтра не посвещал. Однако, поиски исторической истины не заканчивались с уходом профессора из ворот университета. В большей степени они только начинались. Будучи ярым противником Нормандской теории, противником трехсотлетнего Монголо-татарского ига, да и вообще противником любой истории, где наши предки были историческими андердогами, он всей своей русскоцентристсой душой хотел это унизительное положение исправить. Китиш-град, Аркаим, Белогорье, остров Буян, славянские веды и славянские же руны. Для мэтра это были не просто легенды. Не просто слова. Лишь непонятный злой рок явился причиной того, что его восьмиминутное интервью, где стоя на крепкой доказательной базе он даже не заявлял, а утверждал что на междоусобицу князей Владимира, Ярополка и Олега науськали агенты влияния греческого и еврейского лобби. Но этот яркий и правдивый фрагмент все же не был включен в Задорновский фильм о потерной Руси. Видимо даже там его посчитали слишком упоротым для них. Прочитав в начале двухтысячных о многовековой истории нашей родины, через десять лет он уже много об этом писал и снимал. Он внутренне был уверен в своей правоте и искал этому всяческие подтверждения. Подобно исследованиям, которые подгоняют под рекламу продукта. На свои деньги (ну как на свои в этот год он задрал в три раза ставку за экзамен) он съездил в Сиштакстинский комплекс. Вроде и вот она истина, но какая то не явная. Он желал найти что то что бы оставило в дураках и норманистов и их противников. Найти, что то что бы повернуло вспять весь маршрут великого переселения народов. Найти знак. Даже не знак, а Знак. Что то о чем бы говорили так же уважительно как о римских каменных дорогах, египетских пирамидах, великой китайской стене. Что то безапиляционное. Такой вот знак он хотел разыскать. Поэтому вооруженный городскими легендами и деревенскими толками, своей уверенностью и ружьем МР 153 он шел вперед. Неумолимо, но из за своих спутников и не быстро, надо признать тоже. До конца отпуска он намеревался тщательно осмотреть исток реки с названием Расса. Проведя основательный фразеологический разбор данного топонима он заключил, что оный состоит из слов Ра и Ассы. Ра как известно каждому уважающему себя историку это восход солнца, его рождение. А ассы как известно тоже любому уважающему себя человеку это первые современные люди, настолько безупречные что их потомки создали из них целый божественный пантеон. Зацепка была столь очевидной, что он ругал себя за свою близорукость. Что она явилась ему только сейчас когда месяц его жизни пошел на убыль. Навигаторы, спутниковые средства связи все могла позволить себе их небольшая экспедиция. Но дорог к речке Рассе проложено не было никаких. А те что когда то были уже заросли порослью и стали непригодными для передвижения. Вертолет было бы слишком кучеряво, даже на такое благое дело. Поэтому оставался марш по лесной местности. Были получены разрешения на гладкоствол, укомплектовались и экипировались "на все деньги". Но что было гладко на бумаге, пострадало от жизненных обстоятельств. В день они не покрывали заявленного пути и потому острый как его знания ум профессора подсказал ему пройти напрямик через зону леса перед которой была табличка напрямую данное действие запрещающая. Взвесив на весах крюк в сорок верст или административный штраф, мэтр решил проложить прямой курс через данную местность. Уже про себя продумывал что если их остановят он намекнет в своей программе что власти строили им препоны. Они шли уже достаточно долго, а примет по которым данная зона запрещена к свободному хождению он так и не находил. Впереди был подъем, да и немного желудок начинал посасывать поэтому он решил что на вершине этого подъема они отдохнут. А судя по лесной проплешине и уже редевшим деревьев там их ждала поляна. Напрягая мускулы он как всегда первым поднялся на верх, осмотрелся и замер словно превратившись в соляной столб. Когда ослепившее его солнце стало более привычно глазу он рассмотрел что поляна уже занята людьми. Метрах в тридцати стояла "буханка", грязная до середины кузова, а около нее было четверо людей в армейском камуфляже. Все были в разгрузках и при оружии. Постарше, явно водитель курил около открытого капота. Молодой парень сзади машины справлял малую нужду. А мужчина и женщина средних лет с сосредоточенными лицами смотрели на портативный монитор, при этом мужчина направлял в разные стороны предмет соеденный с монитором шнуром и имеющий форму небольшой телевизионной антенны. Он повернул ее в сторону Косицына и его компании как раз когда они поднялись на высоту. Мужчина кашлянул и водитель и молодой парень взяли в руки оружие. Взгляд женщины и ее поведение так же встревожили историков. Она отошла от мужчины на несколько метров в сторону от мужчины опустив руки на весящий сбоку автомат.  

– Приветствую, Вас, путники!  

Мужчина сказал немного шутливо, медленно опуская монитор в антенной на землю, медленно поднимаясь и так же опустив руки на висящий на его боку автомат.  

– Да Вы видать голос потеряли от нашей природы.  

Это были последние слова, которые он произнес шутливо, затем он перешел на властный пёсий язык короткими рваными словами.  

– Сколько там вас?, выйдете вперед не стойте за спинами. Кто вы, наконец, такие?  

При этом так же отошел вбок на пару шагов от женщины. Профессор который до этого мысленно прокрутил несколько вариантов беседы с военными если таковые будут совершенно потерял дар речи. Он много раз иронизировал над состоянием потери речи над своими студентами и теперь вот испытывал его сам. И никакой иронии он при этом не испытывал. Словно это экзамен, а ответ он не знает. Вмешался Яковлев который многие ситуации до этого преодоливал на наглости и неуважению к простым любям. В данное число простых людей он относил и военных.  

– Мы ничего не нарушали, разрешение на эспидиию согласовано с губером....  

Мужчина разочарованно покачал головой.  

– Знаете, а ведь раньше к военнослужащему проявляли больше уважения, мне жаль, но это ваш выбор  

Дальше он и фигуристая хмурая женщина одновременно щелкнули флажками предохранителей, так же синхронно и быстро отвели в заднее положение затворы, которые вернувшись в переднее положение, в натянувшейся в струну тишине громко клацнули. Даже не громко, а оглушительно. И затем заорал дико выпучив глаза:  

– Стволы на землю, руки в гору кто что пизданет против завалю нахуй, суки!  

Профессор бросил моментально отяжелевшее ружье, так же поступили и остальные. Такого отношения он не испытывал на себе лет уже... никогда не испытывал.  

– Перешагнули через стволы, пять шагов на меня, суки!  

Исполнено.  

– Вас трое?  

Три синхронных кивка.  

– Кто главный?  

Две головы повернулись на профессора, а сам он проблеял, наконец  

– Я  

– Димка, под горой нет там никого, глянь, потом все оружие их подбери. Вы двое сняли рюкзаки, ебало в землю, руки за спину. Да не за голову, уебан, за спину. Зина, периметр, Дима на этих в стяжки.  

Дима, который сложил три ружья у машины уже бежал к Яковлеву и Колесову доставая из кармана пластиковые стяжки.  

–Теперь когда уровень нашего доверия и открытости возрос заоблачно, пожалуйста расскажите какого черта вас здесь носит?  

И тут с губ и языка профессора словно сорвали все пломбы. Словно мерия включила все фонтаны его города. Он заговорил, да так заговорил как никогда до этого не говорил. Он словно сдавал сам себя с потрохами и исповедовался одновременно. Про сложности которые стояли на пути экспедиции при перевозке огнестрела и сразу же перескочил на свою первую историческую работу "Первые и истинные автохтоны земли Российской". Про трудности первого дня пути и про то как они пока не разобрались с Глонассом уже дали крюка в десять километров. И действуя и говоря как по наитии он заговорил о реке Рассе и о стопроцентном (поправил себя тысячапроцентном)нахождении на ней стоянки первых ассов. Он признался что видел знак запрещающий проход, но и о смягчающих дефекационных обстоятельствах упомянул. Красная нить истории мировой как и красная нить его рассказа сшивала два разотканных куска: их путешествие ныне и бытие Гиперборейское исподнее. Хмурый мужчина и более хмурая женщина с простыми рубленными лицами слушали не двигаясь словно застывшие памятники простых людей прошедшей эпохи. Молодой парень стоявший у замеревших на земле коллег профессора напротив пучил глаза и информация которую он силился воспринять очевидно коробила его. Напрягая лоб он будь то пытался завести заснувшие мозговые шестерни. Но по лицу было видно что тщетно. Наконец мужчина остановил его жестом и скамандывал. Но не так как вначале, сейчас в его голосе не было игривости и молодцеватости только тоска.  

– Документы личности, на оружие и разрешение на экспедицию. Да и из какого ты там ВУЗа, папаша?  

Собрав документы он ушел в машину и что то передавал по станции. Профессор слышал по обрывкам фраз долетавшим до него, что он диктовал их данные, называл название ВУЗа, зачем то давал их описание внешности и потом подолгу ждал ответ. Потом вернулся к пленным и их пленителям.  

–Дима сними стяжки, раздай оружие, но сначала и документы тоже.  

Затем уже обратился к Косицыну.  

– Задерживать вас не велено, но и проводить не смогу. Идите в точку которую я вам поставил на навигаторе, там вас встретит патруль. Никаких мер применяться не будет, а до границы вас отвезут на транспорте, как раз по направлению к реке Рассе. Ну а так то, что то интересное с вами было в запретной зоне?  

– Да как сказать, все как должно быть, лес как лес деревья как деревья, разве что куда-то делась бутылка с водой для умывания, прямо чертовщина какая то, мы шутили что ее какой нибудь мучимый жаждой Йети украл  

Наконец то на лице женщины появилась эмоция. Ее глаза будь то вспыхнули от молний в них сверкнувших, и профессор услышал ее голос довольно приятный к его удивлению. Она решительно шагнула к нему, что он даже нерешительно от нее отступил.  

– Профессор прошу вас поподробнее расскажите об этом случае.  

– Да что там рассказывать, оборудовали мы стоянку как в учебном видео про выживание. Сделали санитарный угол, умывальник короче из бутылки, а когда снялись с привала она пропала. Я думаю мы ее просто забыли поставить и потеряли по дороге, а ребята твердят что она куда то исчезла с дерева. Чертовщина какая то непонятная. Вот собственно и все.  

Голос ее перестал быть приятным, но стал жестким и командным.  

– Где это было?  

Женщина собиралась взять мэтра под руку, но и ему и всем остальным показалось что она его за нее схватила, принуждая к ответу. Он его выдал сразу.  

– А вот стоянка осталась в памяти устройства.  

Устройством сразу же занялся мужчина. Дальше команды раздавала именно женщина. Она шагнула к Дмитрию взяла все документы и практически швырнула их в руки трясущегося Михаила  

– Разберетесь, где чье  

Затем обратилась к мужчине  

– Вбил?  

– Да  

–Сколько  

–Семь  

– С фаниной совпадает?  

– Есть немного красноты  

– В машину.  

Затем взяла ружья и шагнула к Казупскому. Дала их так что бы он их держал как несколько поленьев.  

– Повернешь их в нашу сторону или раздашь остальным пока мы не скроемся из виду всех положу одной очередью.  

Такая категоричность заставила приподняться бровь на лбу мужчины и улыбнуться тоже. Потом повернулась к профессору.  

–Расса, значит река авангарда строителей социализма – авиаторов, на нее авиазавод в войну эвакуировали. До этого была безымянной. Завод вернули назад, а название прижилося.  

И придерживая провой рукой автомат уверенно пошла в машину. Каждый из историков испытывал при этом разные эмоции, но безусловно все они были сильными. Поэтому никто в должной мере не оценил как все же женственна эта женщина, удалявшаяся от них. Она не отказалась от руки мужчины при залезании внутрь машины, но сделала это без жеманности или напускного кокетства, дверь на полозьях закрыла за собой сама. Мужчина же заскочил в кабину и они укатили прочь. А трое оставленных ими мужчин так и стояли на поляне. Казупский прижимал к груди три ружья, Яковлев их документы, а профессор ничего не прижимал к груди просто стоял с лицом глубокой задумчивости и такой же глубокой печали.  

 

 

 

4  

 

Три часа после часа «Ч»  

 

– Останавливаться нам никак нельзя, с полвека назад, если происходило, что то подобное, поднимали на уши всех в радиусе ста километров, выставляли посты, заслоны и прочесывали местность с техникой и собаками до тех пор пока не находили беглецов.  

– А сейчас?  

– Делают точно так же, только сейчас у них еще и камеры стоят в лесу, беспилотник, а может и несколько бороздят небо над лесом, люди правда ленивее стали.  

Говорившей это мужчина, среднего роста, худощавый с сухим как у бывалых заключенных лицом, подбадривающе тронул за плеча второго мужчину. Тот в свою очередь стоял тяжело дыша опершись руками о колени. Одеты они были в серые спортивные костюмы и такие же серые тряпочные кроссовки без шнуровки на резине. Задыхавшийся не пример первому мужчине, наоборот был молодым крепким, с круглыми плечами словно атлет на пробежке в лесу. Он пылал жаром, толстовка на его груди и спине была пропитана потом. Второй напротив был сух несмотря на греющее солнце и их быстрый темп передвижения. На голове его широкополая шляпа, которые любят носить летом женщины за сорок и разномастные дачники. А на руках строительные перчатки. Молодой глубоко вздохнул и выпрямился.  

– И много кого находили?  

– Всех, всех и всегда находили  

– И тебя?  

– Дважды, ровно столько сколько раз я бежал  

– Зачем сейчас пошел?  

– Посмотреть что к чему, развеяться, да и что будет если поймают, упекут еще на полвека?  

– А свобода...  

– Свобода, друг мой вещь весьма индивидуальная. Спроси десять разных людей что это такое и получишь десять разных ответов.  

– Жить не за стенами...  

– Поверь мне мы за стенами имеем больше свобод чем любой из людей вне их. Да и наши пленители, на свой манер так же являются пленниками. Да и у стен две стороны, и защищают они не только людей, сколько нас от людей  

– Как это?  

– Ты про свободу или про стены?  

– Про стену  

– Тебя наверняка дают тренировать или извлекать кровь насыщенную твоим адреналином заставляют сходиться с их мужами и в личине дневной и личине подлунной, проводят тренировки для отработки охотничьих навыков?  

– Всегда  

– И ты конечно же всегда одерживаешь верх  

– Всегда  

– И ты без сомнения полагаешь, что при равных числом вас и людей, победа бы была за вами  

– Да  

– Вот. Так считали и твои предки, когда гонялись за людьми, которые в свою очередь гонялись за мамонтами. Так считали и мои, державшие людей за скот. Теперь за скот держат нас.  

– Почему же так вышло просвети?  

– Ну, кроме явных причин, тому что они плодятся как тараканы и сведущи в науке создавать оружие что бы убивать без риска для себя, я полагаю их непримиримую ксенофобию.  

– Ксе...?  

– Это искренняя ненависть людей к кому-то непохожему на них. Так же как ты ненавидишь их они ненавидят тебя. Ненавидели то их предки, сейчас они просто о нас не знают. Ну а те кто знают будь уверен – ненавидят. Когда были вы многочисленны они ненавидели и хотели истребить вас. Вы наивно считали их себе не ровней и не относились к ним всерьез. А когда спохватились было уже поздно. Они сумели натренировать собак, чтобы искать ваши стоянки, стали сведущи в металлах коим у вас околеть побыстрее. Так поступили и с нами огнем, металлом светом солнечным изничтожили род нас если не под корень то ствол, а точнее хребет переломили – это точно.  

– И почему они это сделали?  

– Понятие ксенофобии и ненависти я тебе уже открыл. Ну это и ты сможешь понять если подумаешь, страх. И страх не за одного человека, а за всех людей. Страх что их племя погибнет. Что на земле есть еще создания им по разуму равные или их выше. Эти безжалостные истребители не ни одного представителя небольших волосатых коротышек живших преимущественно в горах, не одного из зеленых похожих на жаб разумных тварей. Всех угостили металлом и огнем, двух их самых главных друзей. Они регулярно практикуют истребление на себе подобных если найдут какой-то в них визуальный изъян. А при общем враге забыв оплакать своих предков объеденяютсь против всех тварей что могут им угрожать даже гипотетически.  

– Гипо...  

– Ну это значит угрожать даже в теории, думаю ты не поймешь анекдот про изнасилование и член, поэтому продолжу...  

– А нас почему оставили в живых?  

– Потому как мы до крайности похожи на них. Раньше нам это позволяло скрываться. А сейчас, когда везде камеры, моментальная передача сигналом между ними, это практически невозможно.  

Да и что бы ты знал заранее, даже если мы выберемся за периметр и оцепление сейчас нас все равно будут искать до тех пор пока не найдут нас или наши останки.  

– Я им не сдамся без боя!  

– Конечно не сдашься.  

Он улыбнулся глядя как его напарник напрягает в злобе кулаки. Они продолжили путь в молчании. Здоровяк шел словно танк ломая кустарник и ветки, худой же шел легко, обтекая препятствия, по возможности сохраняясь в спасительной тени.  

В отличии от кафедры за регистрационным номером 001 "Разумные водоплавающие виды", кафедра за номером 003 была куда больше. И хоть в мире где все поставлено на материальные рельсы, здесь на одно икропотомство стоседьмого можно с потрохами купить половину края в котором находилось секретное НИИ, данная кафедра была куда больше по штату: одних только младших научных сотрудников тридцать шесть, так и по территории: тут вам и загоны для прогулок, ангары для охот и тренировок, целый квартал для адаптации городской среды. Это напрямую, а опосредованно десятка два как научных  

изучали образцы присылаемые им из НИИ. Как и в любом другом уважающем себя НИИ, в этом любили бравировать знанием латыти. Потому название кафедры имело следующее "хомофагус сапиэнс". Переводы были различные но между собой и другими сотрудниками ее называли людожерами. Аннотация к научному труду была следующая "Кафедра занимается изучением организмов и популяций организмов, чей интеллект сопоставим с человеческим, патологически склонных к причинению вреда человеку и использования тканей, жидкостей и органов человека в пищу" И хоть называть данные существа вампирами, оборотнями, вурдалаками и прочими лягору запрещалось. По многим причинам: могло выработать привычку и привести к расшифровке места работы или психологическом здоровье сказавшего, было не научно, а скорее даже сказочно. Объекты исследования данной кафедры не имели имен исключительно порядковый номер, когда умирал обладатель номера, его передавали вновь рожденному. И одно из главных вето к гуманизации объекта исследования и появления эмпатии к образцам. Несколько случаев когда сотрудников отправляли на внешний или даже за внешний периметр за проявление чувств сопереживания к объектам история кафедры помнит. Одним из участников подобной истории и был объект тристо два который сейчас шел по лесу в смешной шляпе и спортивных перчатках.  

– Это произошло в начале девяностых  

Он рассказывал эту историю многим но триста третий слушал ее впервые.  

– Каких?  

– Летоисчисление у людей, около тридцати лет назад  

– Тогда от идеи про армию суперсолдат из оборотней и вампиров отказались и решили извлекать денежную выгоду изо всего, именно поэтому и берут у тебя литрами кровь с адреналином, волосы, сперму и железы.  

Голос у него был приятный. Спокойный, но уверенный. Он звучал как бы запаздывая за их скорым шагом. Ведь шли они быстро, а голос лился плавно. Голос триста третьего, а вторым был именно он наоборот словно своей грубостью разрезал тишину. Сейчас он ее снова полсанул.  

– Зачем берут нашу кровь?  

– Потому как она впрыснутая в определенной дозировке и последовательности повышает иммунитет, общий тонус организма, убивает многие клетки в том числе и раковые в сопоставимом количестве, ну а главное после ее инъекции мужским началом можно ломать кирпичи  

– Зачем им это?  

– Ну явно не для того что бы ломать кирпичи. И это на все: шерстью твоей обрабатывают лысины и уже через месяц имеют гривы как у рысаков, семенем и секретами твоими улучшают и лечат свои, даже слезами лечат болезни глазные. Чудные они даже фекалии пускают в дело  

– А…?  

– Сушат в капсулы и лечат болезни кишечные. Делают супердорогие БАДы, но там много вариантов для подделки. Тебя кстати в личине животной не заставляли сношаться в собакой или волчичей.  

– Нет  

Здоровяка передернуло, видимо хоть он и был туг на ум вооброжение у него работало хорошо.  

– Странно. Недано разговорился с нашим заведующим кафедра а им, как стало известно по донесением разведки за океаном так делали еще давно. Хотели вывести пароду, что бы нюх был как у оборотня и сил столько же, а по виду как обычная овчарка.  

– И что получилось?  

– Говорят нет, получилось страхолюдина каких свет не видывал, еще и сбежала из ихней лаборатории и еще долго фермеров в округе кошмарила на скот нападала по ночам и кровь сосала. Назвали ее чупакабра. Потом вроде как издохла. А может и нет. Их специалисты я так понял ложанулись с тем чтобы красиво эту историю зафольклерить и перевести в уровень городских легенд, вот там и стали задавать вопросы уже по их НИИ. Когда я работал над пусканием мулек то даже когда вампир из под конвоя сбежал и досуха выпил трех теток все на дурачка из психушки списали, эх тогда был уровень.  

– А с тобой так делали?  

– А ты про скрещивать. Да я начинал рассказывать, в девяностых. Конечно собак ко мне подводили. Но женщин подкладывали немало. И если когда хотели суперсолдат, то больше брали и кровь и семя все в пробирках. А тут и нравы потеплели и смелости поприбавилось да и финансирование уменьшили. Привели сотрудницу, как было условлено в эксперементе "для получения устойчивого потомства в естественной среде" Женщина и умна и красивая и как я понял преданная науке, даже идейная что ли, ради ее результатов сомнительных на такой шаг шла. И так она мне запала, так захотелось с ней потомства. Хотя и говорил себе: они бабочки-однодневки. Не успеешь с одним сотрудником или охранником поладить так пять десть лет он уже или старик или покойник. А она то мне как прикипела, и все говорит не расстраивайся у нас все получится. А однажды и говорит, ваши организмы как и людские подвержены психоэмоциональному влиянию. В неблагоприятных условиях не поступает должного сигнала к размножению. Если их создать шанс на успешное оплодотворения увеличится многократно. Так эта смелая и сильная женщина первая заговорила о побеге. Я ей все по науке рассказывал, что если женщина не вампирша, а просто женщина шанс один на сотню. Надо чтобы у женщины, а их как раз одна на сотню была некая генетическая мутация, что бы наши гены могли соединится. Это я сейчас говорю с вершины постзнания, тогда то пока до этого не докопались. Ну а она ске про условия и прочую женскую дребедень.  

Он замолчал и несколько раз кивнул, словно кивал не в настоящем а в прошлом. Быть может он и сейчас соглашался с доводами которые ему привела тогда та умна и идейная женщина. Или просто принял прошлое и умиротворился с ним кивая ему.  

– И что сбежали?  

– Как видишь. Попытались, да. Жизнь редко бывает сопливыми помоями о всепобеждающей силе любви. Так и здесь ими не была. Она у тогдашних особистов уже была на карандаше, поэтому ее взяли после того как она купила мужской одежды под мой размер. Я то конечно сбежал, это не так сложно оказалось. А вот уйти мне не удалось. И хоть ночью я прошел километров сорок через этот лес, уже на следующий день меня нагнали с собаками. Мне разумеется ничего не сделали их верховный лидер тогда только из-за моей крови на ногах и держался. А вот ее поместили в дурку или мне сказали что поместили, что бы потом не за себя а за женщину боялся.  

– Что такое дурка?  

– Для общности место где люди слабые мозгом содержатся под надзором. А для частности место, куда люди сажают друг друга без вины первых и ответственности за это последних.  

– Тебе что нибудь сделали за побег?  

– Да нет, говорю же. Я тогда работал как маленький кровообразующий заводик. Получив в свое пользование не только физические блага своего мира, но и наш зверинец. Новые руководители этой земли стали активно разрабатывать и блага которые им дают наши виды. Как водится у здешних нуворишей они сначала, неразабравшись чуть не распродали самых редких и ценных видов. Вернее распродали, редкого альпа например я после этого уже не видел. И еще парочку.  

– Таких как мой?  

– Прошу не льсти себе. Твоя генетическая мутация достаточно легко воспроизводится с людской самкой и даже в первом поколении. На вас даже не распространяется мораторий на убийство.  

– Что еще за мораторий на убийство?  

– Это когда твои преследователи могут убить тебя за убийство себе подобных или же что бы его предотвратить.  

– А тебя?  

– На сколько мне известно, пока распространяется. Но сотрудники из соседнего блока на пересекаются с сотрудниками из нашего. Возможно, они поймали еще дичков или наконец то получилось клонировать. Если это так то и мои котировки так же устремятся вниз. Как обесценился рынок каучука в Бразилии, когда у них украли семена этого самого дерева.  

– Что было дальше?  

– А ты про историю? Кого-то продали кого-то уморили оптимизацией финансирования. В моем же случае когда узнали о стимуляционной и тонизирующей ценности крови стали качать по полной. Литры крови в меня вливали, что бы потом литрами ее забирать. Знай об этом Брем Стокер, тогда может быть вовсе не мой вид был бы в его произведении настоящим злом. По несколько месяцев в то время я выполнял функции топливного фильтра. Ко мне были подведены одни шланги и выведены другие. Потом эта вакханалия прекратилась, нескоро конечно, лет семь-восемь меня держали как дойную корову. Людишки расширили штат перевезли нас из минус седьмого этажа на поверхность земли, появились вольеры на открытом воздухе. Охраны конечно меньше не стало, не стоит проявлять наивность. Изъятия и заборы стали по графику. Как у них принято получив быструю прибыль стали работать на перспективу. Вспомнили не только о ресурсном, но и социальном и специальном применении. Например, вашего брата стали снова привлекать на службу. Сейчас ваших немало служат у них за пределами нашего института.  

– Это как?  

– Ну, тебе об этом думать рано, сейчас ты еще молод, железы работают во всю мощь, переход неустойчив. Как говорил еще дорежимный профессор, в тебе больше звериного начала, чем человеческого. Однако, твоих собратьев, которые устойчивы к превращению, к лунным циклам и социально адаптивны практически всегда берут на службу. Раньше обучение было под Тамбовом, их прозвали "Тамбовские волки" когда стало трудно скрывать этот факт то зафольклерили. Когда по оборотней на службе снова начали новости идти в народ, придумали мулю "оборотней в погонах" как часть борьбы с ментовским беспределом. Я как исторический консультант это и придумал, по аналогии с "Тамбовским волком". Сейчас часто можно прочесть про "Волков из ФСБ", меня видимо не стали привлекать вот и получилась невнятная херня.  

Триста второй наслаждался своим собственным голосом, его течением и ровностью. Он, разумеется не считал молодого оборотня ровней себе не в умственном не в моральном плане. Однако рад был тому что его слушатель не ученый или работник НИИ, а разговор их не пишется и не документируется.  

– Вся моя жизнь это вольеры и клетки – молодой начал с такого глубокого пассажа, что старый был заинтересован- Ко мне приводят женщин и наших женщин на случки, мужчин и самцов на тренировки, и заборы материала, а сколько нас всего таких?  

– Таких как ты?  

– Таких как мы, таких не таких как они?  

– Хм, амфибий вроде один тритон и тот то ли карлик то ли дефективный, две или три ундины, одна русалка. Двухсотые то бишь разумные и полу разумные негуманоиду с ними сложно гипногрибов и крыс-телепатов их от выводка зависит, но популяция их не в упадке. Всех кто закреплен за трехсотом грифом двадцать на сегодня как мне известно. Четверо собратьев моего вида, хотя мне весьма сложно их назвать собратьями. Все трое перешли ту грань где уже нельзя сосуществовать с людьми в социуме. Как говорил все тот же ученых, их звериная натура победила. Они уже не производят трансмутацию в людскую сторону, живут как клыкастые когтястые альбиносы. Их держит исключительно в "коровнике" привязанными. Как говорил профессор с кафедры один из них уже и не говорит даже. Дают вдоволь крови и забирают ровно на один кубик меньше чтобы не сдохли. Такая вот она пенсия за выслугу лет в этом заведении. Сейчас, когда у людишек витает какое-то моровое поветрие их доят еще интенсивнее, что бы сделать прививочный запас. Вторую сыворотку вроде варганят из ваших, благо вас шестнадцать есть где разгуляться. Кроме того, я читал еще в шестидесятых и это несколько раз доказано, согласно все той научной работе, что если человека посадить на трехнедельную диету из потрохов вампира. Особым образом приготовленные сердце, легкие мозг кровь лимфа, мышцы, все короче, то он конкретно скинет в здоровье и годах лет тридцать. Не пару как от тритоновых малок, а стабильный эффект геронтофизических изменений в сторону отката. И самое скверное судя по реестру эту работу брали на любых носителях сто девять раз за этот месяц, а он как ты возможно знаешь начался на прошлой неделе. Поэтому я думаю скоро кого-то из старцев не станет, а их лидер или кто то из его окружения начнут себя очень хорошо чувствовать.  

Он замолчал. Ему не хотелось дальше вести подсчет всех существ содеравщихся как и он до недавнего времени в из общем узилище. Он снова вернулся к вопросу: а может быть это будет он? Четыре к одному, ставка достаточно высокая. Он был на открытой лекции Нэша, еще до того как тот свихнулся. Один к четырем. Как к историческому консультанту к нему не обращались уже несколько месяцев, как к аналитику так же. Правда, несколько месяцев назад его спецбортом отправляли в Омск, где взяли у него совершенно чудовищные два литра крови. По слухам там какую то шишку траванули. А как естественный и моментальный имунизатор его кровь должна быть свежезабранной. Может его ценность и ограничивается теми полулитрами забранной крови по вторникам в девять. Иронично, не правда ли люди считают что мифические вампиры сосут людскую кровь, когда вполне осязаемые люди сосут кровь вампирскую. И делают это не как в ужастиках и страшилках, а буднично, конвеерно, поточно и от того и ужасно и страшно. Может по этому он драпанул. Забытое слово, а ведь он его ввел в оборот. Он делал крутые слоганы до того как это стало мейнстримом. "Враг драпает", "Тамбовский волк", "Спутник Земли", "От военного атома к мирному". Его сосали всю жизнь физически и сосали интеллектуально, а теперь как старого мерина хотят отвезти на мыловарню. Движением головы он словно стряхнул назойливую муху-мысль и остановился так как триста третий настороженно поднял руку. Он молча крутил головой, поочередна нацеливая вперед ноздри и уши, затем констатировал:  

– Люди, двести метров.  

 

5  

На вторые сутки после часа «Ч»  

 

 

"Повелитель море", "Кракен", "Монстр из морской бездны", "Бастард Пасейдона" и еще с десяток не таких броских и ярких кличек. Объект за номером дела номер сто семь перечислял прозвища которыми награждал его один из охранников внешнего периметра. В летние дни ему позволяли пользоваться внешним бассейном. Сверху была металлическая крыша, а по бокам его окружали решетки. Однако траву подвели прямо к краю бетонного бортика. И вдоволь поплескавшись "Кракен" гибкими змееобразными движениями извлекал свое тело из воды и лежал на прохладной травке. В это время годы организм его как никогда чувствовал свое одиночество в этом мире. Тот охранник смотрел на него без всякой злости так присущей другим. Ведь некоторые не могли на него смотреть не скрывая своего отвращения. Но этот глядел с сочувствием. Если бы он знал аналогии, то возможно предположил бы что он смотрел на него как на жертву несчастного случая или неизлечимого инвалида. С виной за то что ты здоров и одновременно с облегчением за то что ты на своем месте, а не на его. Он нарушал много протоколов и заговаривал с ним. Когда объектив камеры перемещался по полусфере в другой сектор, а дежурный научный сотрудник отлучался по делам кидал ему разные вкусняшки, как он сам это называл. Пара копченых сосисок, шоколадная конфета, сушеная вобла, кусок мела. Мел ему пришелся по душе больше всего. И вобла была тоже не без удовольствия съета. Охранник задавал простые вопросы и загонял его в мыслительные тупики. Как его имя, сколько он живет на свете, знает ли он других представителе своего вида, сношал ли он дельфинов. За каждым вопросом открывалась еще куча подвопросов к самому охраннику. Что такое имя? Что такое жить? Кто такие дельфины? Постепенно с помощью уроков человеческой речи и уроков повышения интеллекта. Охранник толи в шутку толи всерьез "Бастард Посейдона" не мог различить сказал что власти рассматривают направление его использования для того что бы топить корабли. Якобы их враги, таким образом уже использовали дельфинов. Видимо и здесь его опередили эти дельфины, кто они вообще такие. Был бы он умным как они. Может у них бы хватило мозгов не сбегать от тепла, воды, пищи и безопасности.  

Он же сейчас начинал замерзать прямо по средине летнего дня. Воды из бутылки тех гладких людишек была лишь припаркой для умирающего. Разойдясь по его организму и впитавшись как дождь в пустынный песок, она лишь отсрочила неизбежное. Он уже час как вымазавшись в земле, что бы меньше были испарения вылез из своей лежки и брел. Он здраво рассудил что вода будет внизу, внизу оврага, склона, горы поэтому шел, высматривая куда бы спустится. Проходя мимо какого-то дерева он увидел на ветке плащ. Самый обыкновенный плащ грибника или охотника забытый на дереве очень давно и сильно истлевший за это время. Он был защитного с капюшоном, побитый временем настолько, что вместо его пол свисали оборванные края. Но "Повелителя морей" этот факт не смутил, он накинул его на себя вместе в десятком муравьев. Проверил карманы. В обоих не было подкладки, истлела от времени. В впервые открытом для себя чувстве разочарования, так и не вытащив своих полурук полуласт из полукарманов он сделал маленький шаг назад. И именно этого усилия не хватало, что бы подтачиваемый ветром и талыми водам край оврага не осыпался. А за ним вниз по склону полетел "Монстр из морской пучины". "Монстр из морской пучины" появился на свет от особи, которая утащила в воду пьяного рыбака прямо с его лодка, она в свою очередь от той что утянула за собой молодую пару после свадьбы, породив целый пласт местного фольклора. С венками в воду на Ивана Купалу, с рассказами о влюбленных утопленников, нервном истощении и последующем суициде кого-то из родителей несчастных влюбленных. Этот монстр (сейчас без иронии) появился на свет от еще большего монстра, который убил и пожрал весь экипаж небольшой подводной лодки которая и сейчас покоится на балтийском дне. Испытали бы они стыд или наоборот сопереживание своему потомку который кубарем летел вниз не в силах прикрыть свое лицо-морду спутанными в плаще руками-ластами. Полет закончился в положении, которое называют "на четвереньки", но из-зи спутанных конечностей в карманах, одной из точек опоры выступала голова. На нее упала задняя часть плаща, вследствие чего сто четвертый был спутан и ослеплен одновременно. Он запищал, заскулил. Изогнулся с опорой на колени и наконец, выпрямился во весь рост. Извлек одну руку-ласту, вторую руку-ласту и медленными движениями избитых и израненных конечностей снял с головы рваные лохмотья на манер капюшона. Ах эти игры разума опять ему подсунули мираж, опять он видит воду. Не только води слышит. Речка, которая, скорее всего не речка, а какой-то родничок. После спуска со склона на манер нескольких небольших порожков вода намыла себе внизу в лощине метровую ванны вымыв земляную породу до камня на дне. Растеклась, вымывая землю на метра три-четыре в поперечнике и дальше побежала по лощнине тонким потоком. Он не бросился как сумасшедший, наоборот как изголодавшийся пленник, медленно идущей к сервированному столу ищет обман и подвох. Он тоже шел медленно. У самого берега стянул с себя лохмотья. Опустил перепончатую руку в воду. Подвес ко рту, выпил. Затем завопил как раненый, закрутился крича нечленораздельные непонятные человеку вопли и сиганул в воду прямо в середину ямы. Он пил, выныривал и пел. Пел что-то что слышал от людей и пил одновременно. Подобно работнику труда тщательно смыл с себя всю грязь и пыль. Погладил подбрющье с икорной сумкой. Силы наполняли его вновь, придавая бодрость и скорости. Он метнул взгляд на кусты растущие невдалеке, выпрыгнул из воды, сунул меж ветвей руку и вытащил за мордочку ежа, который оказался не так быстр как сто седьмой. Кинул его в воду, когда тот начал собираться в комок. И придерживая под водой внешними сторонами ладоней-ласт, что бы не уколоться, дождался его смерти от асфиксии. Затем совершенно никого не стесняясь, благо таковых никого и не было, сожрал все что можно было сожрать. Мясо, органы, кишки, плохо переваренный гриб, лапы, морду. Он не без удовольствия узнал, что его челюсти весьма сильны, а вкусовые пристрастия лишь вопрос того насколько он голоден. Еж не семейная пара и даже не пьяный рыбак, но он наполнил "Кракена" столь нужными ему сейчас белками и углеводами, что он был собой полностью доволен без поправок на предков. Он встал, посмотрел на остатки трапезы. Убедился в том что все что можно было употребить в пищу было в нее употреблено. Отшвырнул игольчатые останки в кусты. Развернулся к прудику и пролетев пару метров, грациозно, словно напуганная лягушка вошел в воду. Место начинало ему нравиться. Держась, его он мог расширять зону своего охотничьего ареала. В промысловом плане он мог опереться на свои рефлексы рептилии. Постепенно когда он найдет водоем больше, уже там он и станет здесь суперхищником: "Жуком в муравейнике" или второгодкой в третьем классе если угодно. Именно так он решил действовать. Но сначала он решил избавиться от досаждавший и уже начинавшей создавать дискомфорт икорной сумке, а затем набраться сил в спокойном, сытом и с утоленной жаждой сне. Его икра выросла до своего предела и будь он в НИИ ее бы уже удалили, что бы инициировать процесс заново. Первое он выполнил быстро просто вырвал и вытащил этот неудобный мешочек. Затем небрежно бросил его между в воду между камней. Без оплодотворения они лишь повинность и обуза. И еда если пару дней будет нечего есть. Второе свое желание он так же не замедлил выполнить. Свернулся калачиком, эмбриончиком и выпустив газы ото всюду от куда это было технически возможно он опустился на дно и замер, как когда-то опустилась на дно и замерла та самая лодка на которой славно "погулял" его "прадед".  

 

6  

 

От пятнадцати до полугода до часа «Ч».  

 

Зинаида Петрова знала, что она не первая красавица. Однако она знала что нравится большинству мужчин. Но так же и знала оборотную сторону этой привлекательности. Высокая, рыжеволосая, с грубоватыми чертами лица и такими же грубоватыми руками, широкими не только бедрами но и плечами, а так же прекрасной мускулатурой, которая эти бедра и плечи покрывала. Она была не объектом иссыхания и воздыхания, а была всего лишь желанным трофеем. Всегда. Всегда она слышала от том, как бы кто-то такую (её) жопу (гудок, станок, агрегат, корму, духовку, бампер, богажник, пердак и однажды даже эту "Фукусиму") ставил, ложил, клал, раздвигал, вставлял, затыкал, срывал резьбу, прочищал, гонял по тухлой вене и обогащал реактор (это было в случае с "Фукусимой"). Знание это далось ей не без литра девичьих слез, конечно. Все пришло с практикой. Несколько парней все же смогла обогатить реактор и заодно разбить девушке сердце. С десяток раз. И на порог своего юридического взросления Зина подошла с багажам нелицеприятных знаний о мужской натуре. Благодаря этим знаниям и дельным советам тетки, старой практикующей индивидуалке, она не только сменила отношение к противоположному полу, но и всю стратегию своего поведения. Гудок, значит, ну будет вам гудок. Штаны только обтягивающие, каблук высокий. С довольно длинными волосами она распрощалась, сделав каре с боками под машинку. Но главное поведение коснулось ее поведения: от тетки она усвоила три "Не". Первое не выбирать самого шумного и яркого парня, как сказала тетка это нарцисс, и все поведение его идет на поиск восхищение или одобрения. Ну или хайпа по вашему, добавила тетка. А так же она добавила, что этот мудак вставит тебе на пол шишки, а в группе с ебланским названием типа "Крутые пацаны" напишет что на всю. Пойдешь подмыться, поучала мудрая тетка, а он вещи твои сфоткает и выложит как доказательство. Тетка опустила глаза закончив толковать первое правило, глубоко вздохнув помолчала пару минут. Второе продолжила она, если тебе нравиться какой то Челентано, никогда этого не показывай это ему, никогда. Мимолетно увидела в автобусе нет, прожили десять, двадцать, пятьдесят лет нет. Никогда. И третье резюмировала тетка, выпивая второй стаканчик разливного пивка: никогда не ной. То есть пояснила она после Зининого вопроса, не говори когда съедемся, не говори когда познакомим с родителями, не названивай и не пиши туда же, не ной, короче, что тут не понятного. Именно из за этих советов уже когда она училась в военном училище она отказала всем видом парням, взирала как на гавно на тех парней которым хотела бы отдаться на месте и никогда не "ныла". Училище она закончила с отличием, фотки ее трусиков не разошлись по сети, а рассказы бывших сокурсников не начинались со слов "я ее", а начинались "я бы ее". Две буквы, а разница колоссальная. Учеба закончилась. И приглашении ан работу в НИИ, где она сейчас работает разумеется волшебная сова не принесла. Никто не пришел к ней по среди пары, по среди турнира по штанге или боксерского спарринга и не сказал, что им нужна именно она. Нет. В рабочем порядке подала свою кандидатуру в несколько частей: в эту, потому что обязательно требовали много, но обещали скорую минималку и надбавку за условия службы, соответственно и платить должны хорошо подумала она. О спокойной жизни когда женщину обеспечивает мужчина в силу устоявшегося комплекса из за внешности она не верила и не ждала. Ответ пришел как раз к окончанию учебы. Так она сменив четыре часовых пояса, оказалась на месте службы. Памятуя о трех "не" она всячески отказывала самым писанным красавцем. Выбор ее спутника жизни пал на не высокого худощавого артиллериста из соседней части что в пятнадцати километрах. Это оказалось не сложно пара наклонов во время утренней тренировки и артиллерист бомбардировал ее несчадно. Тщательно чередуя вспышки страсти, обиду, долгие взгляды и игнорирование, она довела парнишку до нервного истощения. И когда он был доведен до полуобморочного состояния она позволила его артиллерии попасть в свой замок. И даже на некоторое время захватить донжон. И только парень думал, что это победа как она наутро пропала из его постели. Потом морозила его три дня, обвинила его в своем растлении, но все же смягчилась на четвертые и приняла его к себе. Следующий половой акт они совершали уже не во грехе, а будучи молодой ячейкой общества. Затем быстрый ребенок и нормальная семейная жизнь. Артеллирист, как она и предполагала шел вверх. Она так же росла в окладе и звании. Жизнь была устроена. Желание которое мужчины со свойственной им грубостью и пошлостью называют словом "блядовать" появилось у нее... короче оно у нее не пропадало. Удовлетворяла она его в отпусках, которые иногда с мужем не совпадали и командировках, но не с сослуживцами. Зная, какая жизнь в маленьких городках и маленьких частях в маленьких городках. Она держала свое здоровое либидо так же крепко как Муфаса молодого Симбу над пропастью. Один лишь раз механизм засбоил. И дело было так. Молодую самку оборотня повезли китайцам в аренду на год с возможностью продления в последующем. Как сауну или Зинину тетку. За это как Зина слышала увеличили на пятнадцать процентов мощность "Силы Сибири" и при благоприятном приплоде обещали что на одну страну которая будет считать Крым нашем станет больше. Поехала женщина медик "ликантроповед" Ирина Власова, сотрудник службы собственной охраны по имени Герман Волков, вечный майор Семен Денисов, еще без своих дурацких усов, но все еще в весьма дурацком браке и она. Подписали акт приема и передачи, подарили китайцам всяких настоек и орешков, сами получили вин и безделушек. Проводили взглядом автобус и два внедорожника и отправились отмечать в гостиницу. Планировали немного посидеть, так как завтра самолет. Но в итоге все напились. Герман и Власова, видимо и до этого встречались потому что "ликантроповед" через пару часов увела его на изучение. Семен не стал приставать, не стал предлагать тостов на брундик и делать прочих стопроцентных заходов. Сказал что он не в клубе спорщиков "кто завалит Зинку", но знает что призовых там палтос будет. Сказал, что идет смотреть китайский квартал и если она хочет то может пойти с ним. И она пошла. В прогулке не было особой романтики, гуляли, смотрели, фоткали. А когда пошли назад проходили мимо двух крепкого вида бородатых мужиков. И после того когда они прошли мимо них, услышали такой знакомый Зинаиде присвист. Не успел свистящий мужик развести губы еще сложенные амбушюром, как Денисов уже отключил его быстрым ударом справа.  

– Ты тоже хочешь свиснуть, сука?  

Спросил Семен у друга свистуна.  

– Нет  

Ответил испуганный и униженный второй бородач, на прямой вопрос Семена.  

– Помоги товарищу.  

Кинул ему Семен, взял под локоть Петрову и пошел восвояси. Шага он не прибавил не на секунду.  

– Тебя что кто то просил? Не надо было…  

– Да это и не из-за тебя, вовсе. Просто накипело. И так идеально совпало. Дома нервач, хотелось кому то вьебать. А он как раз под руку попался.  

Ответил он даже не глядя на нее и не думая объяснить или извиниться. То ли то что у нее самой накипело. А может три бутылки китайского сливового вина сделали свое дело. Или такое не просчитываемое поведение. Просто ее сознание и все тетины правила временно выключились. Она взяла его руку и буквально приказала прибавить шагу. На подходе к гостинице она буквально бегом тащила его за собой. А там в последующие полтора часа все накипевшее было выпушено. Утром же, в самолете, в машине и во все последующие дни она смотрела него так как привыкла смотреть на всех мужчин что ей нравятся. Именно. Как на гавно.  

 

7  

 

 

 

Они шли разомкнутым строем, метров по пять друг от друга. Хотя сложно назвать трех идущих людей строем. Станции отключили и между собой не разговаривали. Исключительно шикание и сигналы руками. Ступали аккуратно со стопы на носок все как в обучающем видео за шестьдесят второй год. Автоматы держали наготове. Денисов шел по центру с датчиком наперевес. Когда она посмотрела на него он повернул экран и кивнул. Видимо он рядом, свечение на половину экрана. Предполагают что амфибия, но могли быть и трехсотые, могли вообще быть все вместе. Поэтому все крепко сжимали рукояти и цевье оружия и были начеку. Наконец красная зона экрана буквально наползла на черную и Семен повесил его за спину. А сам взял АШ-12 обеими руками.  

– Не дальше двухста метров – прошипел он  

– Поэтому заткнись и погнали – прошипела она  

По склону пологого оврага они спустились в лощину. А далее пошли вверх по течении ручья. Наконец вышли к нерукотворному прудику. Денисов жестом приказал остановиться. Так же жестом указал Зине смотреть за прудом, а Кочетову за окружением. Забежал на пригорок, понаправлял раструб датчика в разные стороны. И наконец, прибежал к Зине.  

– Стопудово здесь. Спит. Под водой спать он любит.  

– Я поняла уже, ты лучше скажи, как доставать его будем?  

– В воде нельзя, он хоть и ростом с рахитного барана но зубы как пила, саданет по вене и пиши пропало.  

Все трое изображали лицами глубокую задумчивость.  

– Дима, сеть у тебя, распакуй пока мест ее.  

Дима распаковал сеть, а из легких металлический конструкций собрал аркан. Наподобие такого как на канале про животных где отварные борцы с последними орудуют ими при охоте на вышедших в город крокодилов и питонов. У этого разве что диаметр металлической петли был побольше. Сеть из металлических и кевларовых нитей могла сдержать распоясавшегося "Кракена". Пока Кочетов возился с арканом Денисов достал одну из гранат и выкрутил у нее запал. Затем взял и отломал от дерева сухой суковатый дрын.  

– Зин, для воспроизводства ему слух на хер не нужен, тем более головастики-ученые ему его восстановят. Если он вылезет по оврагом за ним не набегаешься. А проснуться он может в любую минуту.  

Затем он вопросительно поглядел на нее. Она в ответ невыразительно кивнула, типа согласна.  

– Убедил, соловей  

После этого он свел вместе металлические усики кольца, извлек его, держа запал в провой левой отсоединил чеку. Раздалось шипение, означавшее что реакция пошла и легко кинул его прямо в центр прудика. Конечно же бах раздался, но не такой ба-бах, а просто бах. И вода вспенилась и поднялся столб с хлопком. Но кто видел как ныряют в аквапарке толстые дети того это не сильно впечатлит. Следом быстро, но не слишком вылез из воды ошеломленный "Монстр из морской пучины". И пока он осматривался к нему уже подскочил Семен.  

– Прости меня сын Посейдона  

Сквозь звон в ушных раковинах сын бога-олимпийца повернулся на знакомый голос. Тут на его хитиновую голову обрушилась дубина какой-то лиственной породы недостаточно прочной чтобы выиграть противоборство с хитиновым панцирем, но достаточно прочной что бы трескаясь отключить сознание обладателю эго панциря.  

– Вяжи, вяжи. Только аккуратно с пастью, зубы у него острые острые и хуета типа когтей на клешнях тоже атас какая отрючая.  

С этими словами он извлек несколько пластиковых стяжек и надел их на конечности поверженного беглеца. Сейчас он казался еще тщедушнее, чем обычно. Сеть на него одевать не стали только накинули на голову, что бы не прогрыз путы. Включили станции. Вызвал семнадцатого.  

– Семнадцать, группе?  

– На приеме  

– Я тебе кинул координаты, мы здесь, передай Рябине что рыбка у нас в котелке  

– Понял  

– Ближе сможешь подъехать?  

– Вроде смогу.  

– Подъезжай тогда  

За время прошедшее от того как они спугнули амфибию из своей норы, или вернее пруда вода в нем успокоилась. И оказалось, что она в нем не мутная, наоборот чистая и на дне камешки. В самой середине где было по глубже дно не просматривается, а так прекрасный лесной прудик просящийся на холст служителя Мельпомены. Не прошло и полминуты как на спутниковый телефон у Петровой пришел вызов. Говорил Мунин.  

– Он живой, целый?  

– Целее некуда.  

– Зина только без шуточек давай. Здесь все на нервах. Осмотри его сумку, икра на месте?  

– Сейчас.  

Она присела на корточки около бесчувственного существа, затем ловко раздвинула тугой кармашек практически у паха и провела там рукой. Она сделала это небрежно, как бы убедиться и все. Но спустя секунду брови ее сошлись вместе. Губы выдавили несвойственное для их хозяйки слово "Блядь". Трубку она кинула Диме.  

– А ну подержи.  

Затем уже не церемонясь двумя руками раскрыла стенки брюшной сумки. Залезла туда наполовину лицом. Достала карманный фонарь и посвятила. Второй раз рот ее изверг ругательство.  

– Алло, нет икры.  

– Точно пришлите координаты, группа поиска к вам вылетает. Объекта передадите им.  

– Приняла.  

Гудок означил собой окончание разговора.  

Семен ей протянул.  

– Гаврилыч, ученый по амфибиям, который синьку херачит как не в себя, говорил что этот помет уже раскидан. Два японцам на оплодотворение, одно китайцам за то что трубоукладчик для потока подогнали в подарок яко бы, одно туркам за то что Карабах разрулили по красоте, одно Байдену втихаря от остальных в подарок, что бы не крякнул и санкции снял. А остальные на аукцион среди "своих"  

– Аукцион? спросил Дима  

– Да, Гаврилыч назвал сумму наминала в пять миллиардов, но думаю припизднул пару или три.  

Семен выпрямился во весь рост. Лицо исказила полубезумная улыбка.  

– У нас минут сорок. Может час. Зина, организуем собственную группу поиска?  

– Зачем? спросил Кочетов и посмотрел на Зину, думая что она будет противится или переспросит. Но по ее лицу он понял, что она готова даже эту группу возглавить.  

– Они где-то здесь.  

Семен встал у прудика, разведя руки, как бы очерчивая небольшую зону.  

– Гаврилыч говорит что в естественных условиях они как и другие земноводные ищут место где плод, а затем и головастики будут в безопасности от хищников и их не унесет потоком.  

– Гаврилыч как я вижу дохрена теба всякого наговорил, где именно?  

– В месте похожем на это!  

Он запустил руку в воду между камней, придав жесту должный драматизм и театральность. Но ничего не извлек от туда. К собственному же огорчению тоже. Зина улыбнулась.  

– Ребята.  

Позвал их Дмитрий  

– Это должно быть таким?  

Он извлек из грязи нечто похожее на завязанный полиэтиленовый пакет. От него отходили оборванные края- места крепления к организму предку. А в мутно прозрачной похожей на вымытую кишку сумке находилось десять икринок, похожих объемом и формой на виноградины. Цвета они были грязно-серого. Дмитрий хотел улыбнуться старшим товарищам, но они смотрели на него совершенно по иному. Они даже не повернулись к амфибии которая заворочалась за их спинами.  

– Какого это держать в руках пятьдесят миллиардов, парень?  

поинтересовался Семен.  

– Не тяжелые  

Он покачал их в руке, как бы показывая что да они не тяжелые. Улыбнулся так как он это сказал с шуткой. Но зрителям шутка не зашла. Их лица как у Гаргоновых жертв были каменные: серые и напряженные. Автоматный ремень немного тер ему шею, сместившись пока он нагибался за сумкой. И он его поправил переместив на плечо. И с ужасом ответил, что у двоих его прямых и непосредственных начальников руки уже оказались на автоматах.  

– Ребят может по мне не заметно, но я в одном маленьком шаге от того что бы обосраться. Пожалуйста, заберите их от меня на хрен от греха подальше.  

Он протянул из Семену, но тот вздрогнул и отшатнулся. Человек, который на зубастую морскую тварь пошел с дрыном, убрав автомат за спину, сейчас отдернул руку и сделал два мелких шажка назад. Словно шел через зону электрического загорождения. Они переглянулись с Зиной и он кивнул ей, типо давай, бери. И эта эффектная женщина, образ сильной и упорной и страстной которой в голове у себя наворотил Кочетов. Он уже думал, что она бесстрашная и трудности встречает если, не смеясь то с гордо поднятой головой. В данный момент бесстрашная женщина делала к нему все те же мелкие шажки, ее доселе эффектная и большая попа как то даже просунулась вместе со всем телом своей хозяйки. Наконец он вы дохнула и медленно протянула к Дмитрию левую руку. Правая кисть держала автомат за ручку. Он взяв ее темп тоже медленно стал передавать ей мутный мешочек. Еще мгновение и они стали бы похожи на картину "Сотворение мира" но этому не суждено было случиться.  

–Хуясе!  

Услышали они грубый голос на склоне. Виктор Шулепин, который подъехал так близко как это позволяла местность стоял в весьма драматичной позе. Его ладони после того как он произнес эпитет закрыли рот, как делают люди видящее что то изрядно вон выходящее. Они бы так и стояли словно спектакль "Ревизор", только что закончился немой сценой, если бы не звук вертолетных винтов. Он подействовал на всех отрезвляюще.  

– Живо в машину вместе с этой херней. Дима слышишь, давай! Сергеич даст канистру с водой или лучше с бензином, а то не дай бог они Германа притащат. Туда их и кинь, но только осторожно. Там в аварийном комплекте фольга обмотай ее что бы не фонили.  

Денисов снова стал быстрым в командах и прагматичным. Когда Дмитрий убежал, он посмотрел на Зину. Она кивнула. Они повернулись на возню, это полностью пришел в себя сто четвертый. Он гладел на них часто моргая двойными веками. С другой стороны он даже казался довольным тому что его вернут назад в институт. Он знал и Денисова и Петрову, даже поименно.  

– Семен, дай воды…  

Голос амфибии был резким высоким и противным.  

– Конечно, "Бастард Посейдона"  

Он улыбнулся ему. А "Бастард Посейдона" ему. Как мог, конечно. Он был рад тому, что его путешествие, принесшее ему только страдания закончилось.  

– Знаешь а ведь мы видели как ты съел всю свои икру вместе с сумкой.  

– Съел?  

– Да съел все до одной и сам это знаешь  

–Когда?  

– Когда шел по лесу и тебе было голодно и ты все съел  

– Да?  

– Так и есть ты все съел, когда шел голодным в лесу.  

 

 

8  

 

Вторые сутки после часа «Ч»  

 

 

Денисов С: Конечно нам никто не поверит, конечно детектор с пристрастием мы не пройдем, но мы все уже замазались, так кажется у преступников говорят?  

Петрова З: Что если вернуть сейчас, на дурочка с понтом в лесу нашли, может прокатить?  

Шулепин В: Нам простым людям судьба можно сказать улыбнулась и мы вот так все обосрем?  

Кочетов Д, Денисову С тихо: Семен, я дико извиняюсь, но из-за чего такой спор, из-за этой икры? Почему мы обсуждаем такое и вы все такие серьезные?  

Денисов С, Кочетову Д. : Все питомцы которые у нас в НИИ содержатся все служат каким-то целям. У этих тварей очень особенное влияние на людей. Добавишь пару вампирских слезинок и человек в течении получаса сделает все что хочешь, мать убьет, крест сломает, похвалит Чубайса за его работу в Роснано. Выпьешь чаю с семенным соком оборотня и заебешь до смерти даже саму Беладонну. Два кубика вампирской крови и можешь перетрахать весь спидозный лепрозорий без вреда для здоровья. С нашего сегодняшнего фрукта много чего собирают: слизь, чешую, соки, фекалии, но настоящее сокровище его репродуктивный плод, икра то бишь по простому. У меня башка маленькая и я всего не знаю, но у этого вида икринки зреют у самца, а может наш "Кракен" самка, для нас сейчас это вообще не суть. Как и у видов которые репродуцируют икрометанием в его еще неоплодотворенных икринках есть его генетическая информация и активные вещества, что бы в них и из них рос последующий "Кракененыш". Люди как ты знаешь жрут всякое и даже кофе из дерьма заваривают, ну и вижу я себе это так, что и икры ихней наебнуть они тоже были не дураки. И вот тут то и вся ее прелесть, разовое употребление ее в пищу приводит к антигеронтофизическому эффекту сравнимому с откатом на пять-шесть лет назад.  

Петрова З: Вижу Гаврилыч тебя здорово натаскал, аж слово омолодится забыл, все какую-то мутоту "антигеронтофизическую" лепить стал. Если коротко Дмитрий, съел одну и стал на пять лет моложе. Потому она в пересчете на собственный вес в семьдесят раз дороже бриллиантов будет. Ты нашел сегодня самый большой клад на свете. И нам надо решить послужит ли он нам во благо или во зло?  

Два часа назад они передали амфибию ученым. Получили указание продолжить патрулирование по своему, семнадцатому маршруту. Конечно, в руководстве не дураки сидят и никто их просто не отпустил на маршрут просто так. Двое с директорами помощнее ихнего облазили машину вдоль и поперек, ее облазила поисковая собака, и затем и Герман тоже. Он из оборотней на службе в институте. Его передавать на службу в федеральные органы и на границу не стали, а оставили для собственных нужд. Но и он своим носом не унюхал икорную сумку внутри канистры с бензином в которой эта самая сумка плавала в оболочке из трех презервативов. Готовя всю жизнь себя к этой ситуации Сергееич отделал канистру фольгой в несколько слоев. Собственно он себя и не только готовил к этой ситуации, но и активно пользовался ситуациями по проще. Он так вывозил из части наркотики, которые завозили для натаскивания оборотней, фармакологию, а однажды и несколько грамм секреции оборотня, когда завел себе молодую любовницу. Когда пару лет назад смыленный в плане прихватить и утащить Денисов, молча извлек из канистры гандон с гормонами роста Сергеич уже мысленно попрощался со службой. Однако он отпустил его внутрь на тонкой леске, но как видно запомнил этого пройдоху. По дороге к пресловутому Белоозеру напряжение между подельниками, некогда бывшими сослуживцами буквально стало осязаемым, поэтому Денисов сообщил "Рябине", что они остановились и убирают с дороги упавшее дерево. Этим объяснив задержку в пути, если будут отслеживать треккеры. Все вышли из машины сняв станции и все электроприборы и встав под тенью дерева стали обсуждать текущий момент.  

Шулепин В: В принципе можем вывезти их в Китай, например.  

Петрова З: Вывезти вариант сразу мимо. Пока такой шухер все будут под наблюдением. Купишь билет через киви кошелек к тебе уже через десять минут придет Герман с компанией.  

Шулепин В: Слава богу этот пес не учуял, отродье сатанинское прости господи. А если зашухариться на годок?  

Денисов С: Тоже вариант беспонтовый. Сейчас они еще не стухли пока дозревают. Судя по циклу роста, дозреют они вот вот. Когда дозреют то их можно хранить либо в криокамере в замороженном виде, либо через несколько дней самый ценный деликатес на свете станет еще одной порцией Стурстремме.  

Шулепин В. Вкусным таким же?  

Денисов С. Нет, это блюдо из тухлой селедке. Пропадет короче.  

Перрова З. Давай Семен расскажи что еще тебе разболтал пьяный Гаврилыч. Не зря ты его так старательно спаивал. Что у него выудил про эффект и прием?  

Денисов С. А Гаврилыч мне, а я вам поведал следующее. Всасывание в кровь начинается после пятнадцати-двадцати минут после приема. Причем необходимо разгрызть оболочку, что бы оно, всасывание пошло сразу после попадания в пищевод. Оболочка весьма прочная, был случай не разгрызли и пришлось повторить во второй заход. Затем идет стадия всасывания. Клетки и вещества эти разносятся по крови и вместе с ней по всему организму. Эффект распределяется неравномерно и Гаврилыч на этом прямо таки настаивал. То есть если завалится отдохнуть, то основная часть активного вещества не разнесется а улучшения будут на сердце почках и других органах насыщенных кровью. Что бы эффект был максимальным, он так и сказал надо организму дать просраться. Я сейчас его напрямую процитировал. Дальше он наебнул фуфырик и продолжил. Говорит если легкие не к черту херач трусцой что бы кровь в них зациркулировала. А ты через не могу ими задышал. Спина болит делай массаж что бы там была кровогонка. Ноги болят так ты, братец давай по приседай. Ну а с потенцией проблема или не проблема а хочешь что бы получше – сам знаешь что делать. И рассказывал как один из олигархов ее употребил. Выпил полбутылки красного, разгонять кровь, так он это пояснил. Съел. И через пятнадцать минут. Девка, после девки три массажиста на все тело, после них на беговую дорожку на пятнадцать минут попутно отвечая на вопросы викторины, вот как свой мозг ценил и затем снова девка. На все про все один час десять минут. Такое употребление потом стали считать эталонным. Однако после американских санкций он в прошлом году даже не присылал заявку на икорку.  

Петрова З. Сема, пожалуйста без лирики, что еще?  

Денисов С. Ну по применению все сказал, а по действию он сказал что самочувствие сразу улучшится. А потом постепенно за три четыре надели будет эффект который он назвал откатом. Опухоли спадут, шишки Сергеич знает какие сдуются, зрение улучшится и без черничного сока. Вот как то так.  

Кочетов Д. Звучит как сказка про молодильные яблоки.  

Денисов С. Надо же триста второй как то раз клялся что он придумал эту сказку в ее сегодняшней интерпретации, что бы зафольклерить этот эффект, что бы никто его всерьез не воспринимал. Если это правда Дима, то он охерительно хороший специалист.  

Шулепин В. Зина какой у нас план?  

Петрова З. Едим на Белоозеро, съедаем бесовский корм, пьем по сто пятьдесят грамм и час бегаем вокруг машины пока нам снова не станет семнадцать. И что бы не стать куклами для тренировки оборотней никогда, никому, ничего не рассказываем.  

Шулепин В. Дима такой молодой зачем ему столько. Ведь минус двенадцать с половиной это сколько тебе – десять лет будет.  

Денисов С. Это работает не как с Бенжаминим Баттоном, внешне он просто помолодеет. Хотя как по мне и так нормально. А вот что бы обида от несправедливой дележке не привела его на темную сторону силы, так что все жрем поровну.  

 

9  

 

Вечер второго дня после часа «Ч»  

 

К берегу Белоозера они приехали когда начинало смеркаться. Солнце завалилось на край небесного склоны, потому тени деревьев расползлось повсюду. Единственным светлым пятном еще противившемуся ее владычеству оставалась половины этого самого озера имевшего слегка вытянутую форму. По берегам росли камыши, кувшинки, осока и прочая гидрофилия. Изредка то там то здесь какая то из лягушек давала затравочного квака, но собратья ее не поддерживали. Родников видно не было. Обычное полутухлое лесное озерцо. Откуда такой гиперболизированный топоним. Решительно непонятно.  

Звук уставшего но упорного двигателя буквально разорвал в клочья эту молчаливую лесную идиллическую пастораль. Ломая сушняк и сбивая низковесящие ветки автомобиль заехал на полянку служившую парковкой у браконьеров и военных всяких мастей и частей, где его двигателю было позволено остановить свою скачку и заглохнуть.  

Открылись двери все четверо вылезли, потянули спины, размяли ноги. Сняли разгрузки, станции и шлемы, оставив только оружие.  

– Сначала, как положено просветим местность  

Сказала Зина и Дима достал датчик одним концом похожий на раструб мегафона, а с другой стороны имеющий ножку с дисплеем. Включил его. Он как и водится всем казенным вещам, пришел в рабочее состояние только через пару минут. И после его включения Кочетов пошел позванивать округу. В это время Семен обошел озеро и убедившись в его непригодности ни для пополнения водой ни для купания вернулся к машине, где вооружился малой пехотной лопаткой стал делать костровую яму. Виктор тоже не остался без дела, он достал из грузового отсека складной стол и установил его между двух бревен которые кто то давно сделал и использовал видимо для того же. После установления он принес к нему пару рационов и бывшую у него в употреблении полукастрюлю полусковороду с кольцами для готовке на костре.  

– Сергеич ты запасливый как хохол, откуда все это?  

– Повозишь начальника на охоты и рыбалки тоже все будет.  

И видимо он возил его на охоты и рыбалки частенько, потому что следующим рейсом он принес бутылку масла, доску, луковицу и бутылку водки. Вернулся Кочетов и сказал что на экране нет никакой красноты во все стороны. Петрова сообщила об этом в дежурку. Было получено указание продолжить следование с регулярными прозвонами по маршруту с рассветом. После этого она заняла место помощника Сергеевича. Он в свою очередь свалил все каши, тушенки и шпика на свою сковороду нарезал в нее лука никого не спросив и залив маслом, словно никогда не мучился гастритом поставил на земляные брикеты под которыми горел огонь. Чайник который как оказалось тоже у него есть он поставили рядом. Из видавшего виды и не очень хорошо вымытого набора шашлычника он принес раскладные стопки. Когда округу начал заполнять аромат жареного мяса, лука и сала шкварчашего на огне он поставил на стол сковородку, накрыл ее крышкой и не особо заботясь об эстетики, вместе с гигиеной сверху положил какое-то замызганное полотенце. Встретившись взглядами с Зиной и Семеном, пошел в машину, где вытащил из бензиновой канистры за тонкую леску икорную сумку в защитной оболочке из трех презервативов. Семен обратился ко всем.  

– Так, друзья хорошие, две минуты времени, найдите себе место недалеко от машины что бы там предаться терапии, что ли, так это назовем. Вон там под дубом, за кустами из папоротника мое, ко мне не шнырять, я буду там отжиматься и зверски онанировать. Никого не жду.  

И хоть улыбнулись все, но получилось натужно. Все нервничали. Семен меж тем, убежал в машину откуда со своим баулом пробежал в то место которое себе застолбил. И хоть встретившись с Зиной глазами он словно скрестили рапиры, так что еще секунда и разлетелись бы искры. Они продолжили свои приготовления. Достали свои кружки, ложки и чашки. Заварили чаи/кофеи. С пожеланиями друг другу, а прежде всего самим себе удачи в этом деле, выпили по стопке. Шеф повар поднял крышку и прекрасный запах предвосхитил и прекрасный вкус. Минуту посметав это походное блюдо без названия, они выпили по второй. Перед третьей на которой закончилась бутылка Семен повторил:  

– Оболочку обязательно разгрызть, она твердая может в противном случае пролететь насквозняк. И ваши миллиарды будут просто просраны в самом прямом смысле слова. Пятнадцать минут ждем. Потом херачем как не в себя. Сергеич легкие что бы были чистые бегай до отдышки и дольше через нимогу. Зина спина там или спортивные травмы это место и нагружай, что бы к нему кровь эти вещества занесла. Дим не знаю что тебе, короче офп херач до усера. Ну и по этой части вы все помните. Ну что за новое начало и новые победы?  

Они выпили по третьей.  

– Вскрывай Сергеич- кивнула решительная и немного захмелевшая Зина  

Он вскрыл пахнущие бензином презервативы, разрезал оболочку и медленно раздал всем по два небольших серо-черных шарика. Еще по одному он положил между собой с Дмитрием и между Зиной и Денисовым. Они замерли в нерешительности.  

– Да, боже, погнали уже  

Неожиданно выпалил Дмитрий у которого был небольшой мандраж. Тут же Денисов рубанул их с Зиной икру надвое и предложил ей не выбор, она взяла глядя не на них а прямо ему в глаза. Он взял свою кинул ее и остальные две в рот и принялся грызть упругую оболочку. На вкус они оказались горьковаты, чувствовался вкус речной рыбы и немного бензина. Оболочка и вправду поддалась не сразу.  

– Так, подельники увидимся через полтора часа, до этого в мои кусты не лазить.  

Он скользнул по Зининому лицу с немного масляной от алкоголя улыбкой, говорящей что на нее этот запрет не распространяется. После чего на спортивных часах поставил отсчет на пятнадцать минут и ушел к "себе".  

– Я крикну "Время"!  

За папоротником он кинулся к баулу, достал из него металлический кейс для наушников. Открутил ту стенку, которая вроде как бы не откручивается. Сплюнул в нее одну из икринок. Закрутил стенку назад, после чего подключил кейс к мощному пайэрбанку. Всю конструкцию он убрал в твердый пенал и убедившись в том что все соединения соединены, а индикаторы заряда в порядке застегнул пенал на молнию. Затем он разложил спальник как матрас, достал из тревожного рюкзака коньяк, два пластиковых стаканчика и шоколадку. Твердой уверенности у него не было, но лучше быль во всеоружии. Чем не быть. А он во все оружии был. Он снял автомат, снял китель и тельняшку. После это стянул штаны, но остался в одних черных уставных трусах и легких неуставных берцах. Лес все таки, не хотелось наколоть ногу посреди выполнения физкультурки. Он взглянул на часы, осталось четыре минуты. Можно начать разминаться. И он начал. Без настроения потянулся, наклонился. И услышал шорох не со стороны озера и их стоянки а совершенно с другой. Он обернулся уже на полпути к оружию, когда увидел что это идет Зина, улыбаясь его позорному бегству. Она прошипела шепотом:  

– Не ожидал, мелкий ссыкунишка?  

– Я тебя ожидал всю свою жизнь как увидел  

– Ты и поляну накрыл, как я вижу?  

– Лучше быть готовым ко встречи с прекрасным чем не быть. Не правда ли?  

Он начал ее целовать, щекоча усами и щетиной, которые за два дня заметно загустели. Одновременно помогая снять автомат, китель, зеленую защитного цвета майку.  

 

Внимание: Если вы не любитель эротических сцен в художественных произведениях, предупреждаю, далее повествование будет иметь именно такой характер. Если вкратце: в этой главе Зинаида Пертова и Семен Денисов займутся страстным коитусом на природе, дабы усилить действие съеденной икры от объекта №107, Шулепин Виктор и Кочетов Дмитрий будут усиливать эффект самостоятельно. После этого все уснут.  

 

Она при его активной помощи, которая только мешала, сняла штаны. Под армейскими штанами у нее оказались армейские же трусы, которые от семейные отличает только отсутствие горошков на черном фоне. Такие же как и у Денисова, черные просторные удобные. Часы пропиликали время. Он хотел крикнуть время, но она его остановила, положив руку на усатое лицо  

–Я думаю что они знают  

Он посмотрел на матрас на дерево на матрас и выбрал дерево. Подвел ее к нему, высвободил ее ягодицы из трусов снял их попеременно поднимая ей правую и левую ногу. Освободился от своих едва не упав запутавшись в них же. Потрогал ягодицы словно проверял спелость дынь. И аккуратно приступил к пенетрационным движениям. Он уже нарисовал себе в мозгу сцену долгого и страстного коитуса как на одиннадцатом движении переходящим в двенадцатое долгое воздержание дало о себе знать и он еле успев извлечь срамной уд из сослуживца обильно оросил папоротник а так же само дерево служившее им подспорьем.  

– Страстный кавалер что это было?  

– Фиаско миледи, страсть к вам оказалась неконтролируемой  

– Месье но как же нам быть от часа десяти минут мы истратили только тридцать секунд?  

– Я вас уверяю о хозяйка мое сердца, сила вернется не далее чем через несколько минут, пока же мы добавим еще ускорения нашей крови и займемся гимнастикой.  

– Может не вы тот кавалер что мне был нужен?  

– Прошу о мадмуазель не бейте меня насмешками хоть я их и заслужил, погасшей очаг снова воспылает.  

Он разлил коньяк, надломил шоколад. Они выпили закусили. Она посмотрела на его часы.  

– Так сладострастный Семен, две минуты прошло. Погнали по списку. И они погнали. О, как же они погнали. Руководство за их физическое состояние и воспитание Зина взяла полностью на себя. Двадцать джампов, двадцать перекрестных махов, двадцать наклонов вперед и столько же назад, двадцать перекатов с одной ноги на другую, нескончаемое количество махов руками, шрагов плечами, поворотов головы, вращений кистями и ступнями, потягиваний и прогибов. То что все это делают люди на которых из одежды только берцы и армейские бирки, придавал зрелищу вид необычный и даже крайне нелепый. С некоторым ужасом для себя Семен узнал что прошло только семнадцать минут. Но ужас немного отступил когда боец, который покинул место выполнение своего сексуального долга постепенно начал возвращаться в строй. От своих упражнений они оба стали влажными от пота, дышали глубоко и интенсивно. Он уже ощутил крепкость достаточную для начала соития. И в момент когда Зина начала выполнять приседы, он одной рукой взял ее за талию а другой за выставленную вперед левую нону и положил на спину на матрас. После этого задвигался на ней также как они дышали до этого глубоко и интенсивно. Их губы соединились, цепочки с жетонами переплелись, животы терлись друг о друга (на счет животов полностью его заслуга), ноги цеплялись друг за друга. Сложно представить, еще более близкую близость. Это ему нравилось больше дрампов, и как он мог наблюдать ей тоже. В этом сладострастии они провели десять минут.  

– Семен, нефритовый дракон, еще упражнения остались, давай заканчивай.  

Но Семен молчал и работал. По его лбу и усам тек пот и подал ей на грудь. Он закинул ее ноги на свои плечи. Они тут же зацепились друг за друга как будто она решила сделать ему удушение треугольником. Они соединились пальцами, но волна никак не подходила. Он вышел из нее, встал и помог подняться ей, подвел к дереву, чей ботанический вид не так важен как важно то, что оно имело толстую ветвь на уровне пояса. Почти грубо приставил любовницу к дереву, задрал и поставил ее ногу на ветку. Затем взял ее под руки в захват который в борьбе называется "двойной Нельсон" и энергично задвигался. В этом положении их хватило на несколько минут. Она часто задышал, застонала, ее колени задрожали. Она хотела освободиться но он не позволил. Ведь это очень хороший захват. Из за чего она шумно стонала и также шумно глотала воздух. Наконец окончание подкралось к нему столь же стремительно как и незаметно. Опять он еле успел, буквально за мгновение до конфуза. При этом обдав ее бедра, а затем и свои колени. Освободив руки от захвата и лишившись опоры Зина еле удержалась на ногах. Она взявшись за ветку. После этого они проковыляли на ватных ногах до матраса. Он взглянул на часы. Сорок семь минут. Он перевернул ее на живот, тяжело дыша зашел с боку и начал ее массировать. От шеи и ниже по спине. На пояснице, там где кожу напротив позвоночника пересекал небольшой шрам он усилил нажим. Из ее медицинской карточки он узнал, что она делала операцию на позвоночник: наследие спортивной юности. Она тихо постанывала с крепко сведенными челюстями. Он ее подбадривал прибаутками говорил, чтобы больше на это место попало активных веществ. Потом развернул на спину и стал массировать ей лицо, лоб, шею. Она не была неблагодарной женщиной и тоже гладила лоб, скулы, кожу на лице.  

– А усы у тебя Сема все таки очень смешные. Ты на алкаша из "Деревни дураков" похож.  

– На крутого мужика который бухал с медведем?  

– Нет на ебанько который разбил самолет.  

Они улеглись. Прошло час и пять минут. Лежали, обнявшись и глядя друг друга.  

– Рыжик, мы про мозг то совсем забыли, назови столицу Бразилии  

– Ну это просто, Рио Де Жанейро  

– Ля ты вообще тупица, столица у Бразилии – Бразилиа, давай ответку  

– Хм, вот загадка про ряску на озере  

– Где без одной минуты двенадцать, это я тебе вчера загадывал. Может вместо ебли гребли нам надо было за кроссвордиками часок посидеть, а? А то ты как я погляжу…. у тебя телефончик звонит через раз  

– Люди дайте, наконец, приз этому лесному юмористу, дети держитесь за животики, дядю Сему не удержать  

Сказала она и крутанула ему сосок  

– А крутани скорее второй, а то этот омолодится, а второй нет  

Она привела его соски к равновесию.  

– Рыжуха, я хочу с тобой дико спариваться всегда, когда тебя вижу  

– Я знаю.  

Она улыбнулась. Сработал сигнал, что время вышло.  

– Переночуешь здесь со мной?  

– Тому, кто знает ответ и вопросы не к чему.  

– А еще разок, вдруг немного вещества еще не доразогнали  

– Там кровь проциркулировало хорошо, может так как никогда не циркулировала. Слишком омолодим, зарастет вовсе.  

– А рот, а зад как же? Ты вообще омолаживать их собираешься?  

Они захихикали как накуренные малолетки. Потом выпили по половине стаканчика коньяка с шоколадкой. Умылись и частично помылись водой из пятилитровки, которую Семен принес вместе с баулом. И поцеловались конечно, после того как оделись.  

– Возможно, у нас есть шанс повторить если ты сбреешь эти смешные усы. Небольшой конечно шансик, но есть. А с усами у…у без вариков.  

Она взяла автомат, перекинула ремень через голову и пошла обратно так же как и пришла – в обход по дуге, что бы выйти потом с другой стороны пруда. Семен собрал вещи и пошел к стоянки. Дима и Виктор уже сидели у стола и пили чай/кофе. На столе стоял китайский фонарик – ночник на батарейках. В костер они так же подкинули дров. Виктор, неожиданно встал смял пачку сигарет и кинул ее в костер.  

– Второй раз, шанс просрать нельзя.  

Зина появилась из-за машины и сказала, что будет спать в ней. Если кому надо пусть берут из салона сейчас и не ходят потом. Мужики решили, что добьют коньяк и все. Его приговорили за два стопарика, доели вместе с подгорелыми шкварками блюдо дня (скорее вечера). Семен вылил оставшийся в стакане коньяк в кружку, заварил крепкого, но все же поганого на вкус растворимого кофе. А как напился горьковатой обжигающей бурды сварганил себе спальное место в кустах в стороне от стоянки с расчетом того что ему будет видно и поляну и подход к стоянке, а его видно не будет. Ослабил ремень, снял берцы и поставил их рядом, залез в спальник вместе с автоматом и лег на бок, поджав ноги. Поставил таймер на срок три часа пятьдесят минут. Его смена должна быть через четыре часа, так как по общей договоренности Зина не дежурила. А Сергеич всегда дежурит первый, так как водитель. Закрывая глаза он специально прогнал все мысли, которыми голова кишела: рефлексировать произошедшее, каким бы оно колоссальным не было он будет потом, а сейчас он должен выспаться.  

 

10  

 

Шесть лет до часа «Ч»  

 

 

Режим, дисциплина, порядок в делах и вещах. Вот вещи, благодаря которым Герман получил не только это имя (существам в НИИ не давали имен, что бы не гуманизировать их). Благодаря своим качествам он получил свободу. Относительную своих соплеменников конечно. Это звучит как вольный пересказ фильма о гладиаторе от драматического юноши, но если так оно, есть то так уж оно и есть. Герману было сорок восемь лет, сорок два из который он провел объектом изучения в институте. Рожден или выведен для него это было уже все равно, он был там же. Его "доили" на все вещества, использовали как тренировочную "куклой" для спецов, потом он сам ловил беглецов и нарушителей границы по лесам. Тогда еще с радио ошейником. И обязательным сопровождающим из людей у которого был пульт для управления этим ошейником. Потом постарел, буйство гормонов угасло, превращения стали контролируемыми. А случаи лунного помешательства прекратились вовсе. У молодых оборотней они случались частенько, а если к тридцати пяти годам не прекращались, то это был вечный донор. О какой никакой службе можно было забыть. Решение социализировать его он воспринял положительно. Более того он и сам его хотел. Видел, что в институте нет лавочек, на которых сидят оборотни-пенсионеры и вспоминают былое. Лишь два пути имел их вид в этой клетке: где либо служить на манер сторожевого и поискового пса и быть поставщиком всего что предприимчивые и практичные люди пускают на пользу себе. Знал, что выходной билет имеет слишком высокую цену: луннопомешанных сразу разбирают на запчасти, если адреналин не насыщает кровь энергетиками и афродизиаками в должной мере добро пожаловать на вивисекцию. Если объект проявляет чрезмерную агрессивность или совершил смертоубийство человека то путь туда же. Поэтому он как стоик древности хоть и готов был принять положенное, но приближать его не хотел, но отдалить по возможности старался.  

Сегодня по паспорту ему исполнилось сорок один год. По паспарту раскрыв который в первый раз он увидел что имя, которое ему нравилось ему и дали. В нем была и рычащая «р» и лающая «г». А вот прочитав фамилию Волков он скривился. Неужели блять, у них совершенно нет никакой фантазии. Биологически ему выходило толи на десять толи на одиннадцать лет побольше. Но более медленный звериный метаболизм и сейчас делал года на три четыре младше возраста в паспорте. Вида он был самого обыкновенного, разве что подтянутого. Если понаблюдать его без одежды то конечно можно заметить что он словно весь выточен и отесан умелым скульптором по камню. Жилистый поджарый собранный, словно и в людском облике прямо сейчас произведет стремительный прыжок. Руки и ноги как сыромятные воловьи жилы. Лицом он был вполне обычным. Ухоженные русые волосы, острые скулы. Но глядеть в глаз своими серыми прищуренными глазами умел бесподобно. Собеседник сразу понимал кто в этой стае альфа самец. Говорил вежливо, старался говорить вежливо. Расспрашивал у биолога Иванова почему с его компьютера был вход не в его директорию вежливо. Через пару дней когда биолог Иванов от него убегая и не аккуратно упал, в следствии чего был располовинен трамваем, он прочел ему "Если пойду я долиною смертной тени... " тоже очень вежливо. Очень вежливо. При этом свидетели этого происшествия моги видеть как брезгливо он потом вытер салфеткой ботинок, которого коснулась растекающаяся кровь. Его потом заумник Денисов в шутку назвал Доминиканец, сказал, что переводится с латыни божий пес. Проверил в википеии и правда так. Шутка ему зашла. Мизантропией не страдал, но чувствовал, что люди, знающие его происхождения его боятся. Не явно как боятся бандита с ножом, но как то инстинктивно что ли как боятся мужчину отсидевшего за убийство. Кафедра "Ликантропии" ее женская, что и вполне ожидаемо весьма обильно проистекают соками и источали к нему ферамономи. Он наполовину зверь он это, как и практически все унюхает. Как романист хотел бы поговорить с живым Цезарем, археолог увидеть живую саблезубую кошку, как уж тут устоять женщинам с кафедры когда вот живой и здоровый образец, в шаговой можно сказать доступности. Ему даже дали разрешение на семью и ребенка, но если наследственный ряд перейдет от него, то уже он обречет свое потомство на роль научной крысы и дойной коровы одновременно. Поэтому в этом вопросе он совсем не спешил. Хотя знал троих с этой кафедры кто ради науки пойдет на это в ближайшую же овуляцию. К людям в силу работы своей собачей, а она таковой наполовину и была он не сильно привязывался. Как люди дегуманизировали его вид он в свою очередь дегуманизировал людей. Утром улыбался охраннику внутреннего периметра в вечером ловил его при попытки орального соития с ундиной. Болтал с ученым Ивановым о здоровье детей, а через три дня тот убегал от него оступился и упал кубарем прямо под трамваю. Были люди, которые ему нравились как приятные собеседники: Денисов, которого прокатили с замом по режиму, пахнущей ментоловым шампунем и раз в месяц пахнущий женой Николая Гавриловича с кафедры ихтиологии. Саша Каменев вечный спортсмен и заклятый друг Денисова хоть в остротах хоть в спортзале. От него практически всегда пахнет рексоной и финалгоном. Были женщины которые ему нравились: например эта эффектная Зина, с ней бы он повыл на луну. Она пахнет печеным яблоком и потом уже всей дрянью которым этот запах маскирует. Он так хотел вдыхать ее запах и оставлять на ней свой когда была небольшая возможность в командировке на китайской границе. Но Ирка Власова утащила его тогда с собой. Она одна из трех самок его стаи как он их троицу про себя называет. Мои сучки. Моя маленькая стая. А по возвращению из командировки он сидел и болтал с Семеном в соседних креслах самолета, а сам хотел трансмутировать, обернуться и разорвать ему глотку, упиться кровью из треснувшей груди, потом рвать всех на своем пети своими длинными острыми когтями, лишь бы не слышать за ментоловой завесой исходящей от него слабый вкус печеных яблок.  

Он проснулся за несколько минут до будильника. Со временем его режим, дисциплина, порядок в делах и вещах довели чувство времени до такого состояния, что в пять ноль ноль он мог проснуться даже если лег в четыре пятьдесят пять. Вчера он и правда лег поздно, только в полвторого ночи его отпустили поспать. Вторые сутки все НИИ стояло на ушах. И хоть водяного поймали, трое беглецов еще в бегах. Первую ночь он спал на работе на раскладушке, сейчас отпустили на четыре часа поспать и помыться. Он как и каждое утро если они было не авральным начинал с проверки нюха: у соседа по-прежнему немного сифонит газовый вентиль, как бы не дошло до беды. Кошка Маруся снова пометила балкон там где он ей запретил это делать. В соседнем подъезде этот кашляющий доходяга опять курит. Мается бессонницей и курит раз в полчаса у форточки на кухне. С нюхом все в порядке теперь он проверял трансмутацию. С когтями нормально частичное перестроение, кальцинация, ювелирное владение навыком. С челюстями также надлом, выдвижение рост клыков около секунды. Он даже не помнил когда трансмутировал полностью, а вспомнил что три месяца назад, Власова упросила его к соитию в зверином обличии. И конечно же молодая девочка оборотень за номером триста семнадцать. Девчонка совсем, она предложила ему этим заняться при полной луне и представлять себя луннопомешанными. Переходом он владел хорошо. Когда его кинут на захват триста третьего ему это понадобиться. Он видел его в клетке: крупный паршивец, молодой, буйный, конституция такая, что хоть сейчас на выставку. Оборачивался он за несколько минут, частично не может еще. Это будет ему на руку, если тот уже к тому моменту не будет в подлунном обличии. Но он же перегрыз глотку тому альпу-убийце, подосланному то ли американцами то ли поляками чтобы перегрызть все руководство по строительству еще первой трубы. А ведь он в Берлине залез в пентхаус на сороковой этаж по стеклянному фасаду, в дождь. Этот молодой горячий сам на свой же клык напорется. Но на сердце у него все равно было неспокойно. Затем они встал покормил старую полуслепую кошку. В лоток ей ничего не подсыпал и не менял, все равно она им не пользуется. Собрал в тактический рюкзак все что обычно в нем таскал, когда не знал куда его отравят. Еда в консервных банках, несессер, сменка белья, резиновые тапки, полотенце, термос, зарядки и прочая мелочевка. После провел утренний туалет. Кофе и чай он не пил, портили обоняние и до девяти ничего не ел. После этого побежал в часть через лес в стабильно высоком, но ровном темпе. Когда он через два километра и девятьсот два метра остановился у проходной его сердце билось все так же ровно, а дыхание было спокойным и неслышным. Посмотрел на часы. Двадцать семь минут шестого. У него имелись законные тридцать три минуты на зарядку, и он проследовал на спортивную площадку. Никогда не знаешь что ждать от существ, а тем более от людей. Он предпочитал быть готовым, чем не быть.  

С введения плана "Ч", когда все полетело к черту его обязанности не сильно изменились. Он все так же следил и вынюхивал, соблазн велик, а все эти чистые служители науки, служаки без нареканий и замечаний за банку крема из слизи амфибии продадут если не мать и родину то уж со своей совестью как нибудь договорятся. Единственным образом когда его привлекали это то что он обследовал и обнюхал клетки беглецов. Отписал рапорт и заполнил лист наблюдения. Потом он работал в штатном режиме, но повсюду носил станцию, что бы по первому свистку прибыть к вертолету. Так как он был всего один, второй как у нас водится чинился в поиске участия он не принимал, но стоял готовый к вылету. Вчера Герман вылетал, что бы все разнюхать, когда поймали амфибию. Велик соблазн, а всех троих из той группы он уже ловил а мелких кражах. И Петрова и Денисов и Шулепин были не образцы честности. Руководство и он считал что совершенно справедливо решило что группа его поймавшая просто закрысила его икру. Он тоже так решил. Когда он прошел через вертолетную рампу, запах печеного яблока он почувствовал безошибочно. Он только усилился от двухдневного отсутствия у его обладательницы ванной и душа. Он даже немного огорчился от того что придется передать ее под разбирательство. Если что то найдет. Но по всему выходило что этот бедный «пескарик» изголодавшись сам сожрал все свое потомство. Следы крепления сумки в полости имели струпы и шрмы девятичасовой давности, а раны нанесенные при захвате были свежими. Нанесенными не позднее часа назад. Водяное страховидло сам об этом виновато твердил. Николай Гаврилович достал дневники наблюдения в которых значилось, что эта амфибия уже поедала свою икру, причем не единожды. Рецидив он связал с его истощением, голодом и стрессом. Начальник их кафедры легко мог бы сделать с собой что то, так как весь урожай был уже распределен. Но он выкрутился, эти мошенники уже несколько лет в морозильнике дерзали аварийный запасец. Сейчас они свою кубышку и распечатали. Герман тогда обнюхал все до чего дотянулся: унюхал следы спермы оставленной полгода назад за передним ковриком, презервативы которые Сергеич хранил за бензиновой канистрой, унюхал то что у их молодого проблемы с желудком так как изо рта пахло желчью, разогревающая мазь на Зининой пояснице, видимо снова ныл позвоночник. И конечно вонь двухдневная вонь взрослых мужчин и женщины: от ног, подмышек, рта, головы ну и паха разумеется куда без него. Но тщетно, либо засранцы были хороши, а он плох, либо мелкий троглодит подобно Урану все же пожрал своих детей. Этот вылет он делал по указанию руководства, но сам конечно знал, он здесь с этой маленькой станцией, что бы его вызвали брать этого эталонного мутанта от мира оборотней – высокого и здорового триста третьего. Он силен в человеческом облике, но как он селен и велик и облике зверя. Но правила этой игры Герману были известны уже очень давно. С него хотят в очередной раз взять плату за свободу и имя. И хотят взять плату непременно кровью: за возможность жить в людском жилье, за возможность быть с людскими женщинами и даже за людское имя.  

 

 

11  

 

Третьи сутки после часа «Ч»  

 

 

– Это люди не из нашего института, какие то пришлые – доходяги. Ноют без конца и припираются друг с другом, два сопляка и старик. Старик дышит, как будто не может надышаться.  

Они притаились в пятидесяти метрах от троицы мужчин. Триста третий стоял опираясь на четыре точки: руки и носки, при этом изогнув спину и выставив вперед лицо. Так как зрение ему сейчас было не к чему он его отключил закрыв глаза. Он наклонял и задирал лицо, поворачивался разной стороной тела и выставлял уши, со звуком втягивал воздух ноздрями время от времени. Триста второй был рядом: сидел спиной к дереву, прячась от низкого вечернего солнца под раскидистой кроной. На некоторых участках лица, на подбородке и скулах куда солнце попадало чаще кожа обильно покраснела и сильно шелушилась. У людей которые так переносят загар называют ее обладателей очень обидным прозвищем "свиная кожа". Но и им вряд ли выпал такой сильный недуг как сгореть заживо за три четыре часа будучи на солнце. Он прикидывал и по его расчетам выходило, что если гипотетически его выгнать голым на солнцепек, то кожа изжарится за несколько часов, а умрет он за те же три четыре часа. Многое конечно зависит от солнца. В пустыне быстрее раз в пять, а в умеренных широтах помучается подольше. Он был готов аплодировать заокеанским коллегам, которые так гиперболизировали эту их слабость, превратив ее в основную защитную стратегию от огласки. Скажем, будет газетная статья да даже про него триста второго. А он вот на открытом солнце пройти может, улыбнется двумя рядами ровных неострых зубов. Вампир говорите, а почему он не сгорает на свету за считанные секунды, или же как в "Блейде" не разрывается на части как яйцо в микроволновке. А, говорите, вампиры они не такие. Так вот дорогой/дорогуша все знают что они сгорают на солнце, имеют чудовищные клыки которые потом еще немного подрастают, если вкруг этот негодяй захочет крови невинных, имеют красноватые глаза и бледную кожу (за исключением афровампиров, но даже с ними первые три признака имеют силу). Других вампиров нам людям не подсовывайте, не поверим.  

Триста третий при том, лежал в своем немного смешном положении и передавал что слышал и что разнюхивал.  

–Говорят что сбились с пути снова, навигатор не работает, никто не знает где они, что их никто не найдет если что... если что…  

Второй раз "если что" он повторил тише, не вампиру себе прошептал "если что".  

Он встал во весь рост. Высокий, мощный, по мужски агрессивно привлекательный, хоть сейчас на конкурс "Оборотень – юниверсал 2020". Вышел из кроссовок попеременно подставляя носки под пятки, скинул трико и толстовку на землю. Он начал дышать интенсивно, то там, то здесь по его телу побегала судорога. Кровь стала быстро насыщаться адреналином, в глазных белках от давления начали рваться капилляры. Уже со щелчком сместилась челюсть, видоизменилась стопа и кисти. Из под грязных человеческих ногтей стали произрастать чистые, но звериные. Триста второй который мучимый вечерним маревом прикрыл глаза, в миг раскрыл из до предела. Он знал к чему готовится его побегушник-компаньон. Он встал очень быстро но приблизился к нему наоборот очень медленно.  

– Остановись, я же говорил тебе что людишки делают с их убийцами. Ты не настолько ценен, чтобы сохранить тебе жизнь после этого...  

– Я же тебе переводил их слова, никто не знает где они их никогда не найдут  

– Так не бывает всех находят со временем, а же говорил про патрули. Они найдут тела или следы борьбы.  

– Я от них не оставлю ни волоска  

– Не обманывай себя, твои экскременты рассматривают под микроскопом, думаю человеческий ноготь или зуб в них их немного насторожит.  

– Я уже не могу сдерживаться…  

– Это не основная потребность, просто гемаглобин в их крови действует на нашего брата как наркотик и энергетик. Это зависимость. Уйдем, от них подальше. Не делай этого. И тебя и меня все равно поймают  

– Ты о чем?  

– Да весь этот лес окружили как только обнаружили что нас нет. Нас излучаю с самого рождения или отлова радиоактивным изотопом. Редким каким то, но вроде как не особо опасным. Сейчас по всему лесу они ходят группами с датчиками настроенными на его, наше понимаешь, излучение. В пяти сторонах от нашего института стоят другие военные части. Которые хоть не слухом об нам не духом, но тоже по первому зеленому свистку окружают местность у них разработаны планы на такие случаи и тоже смотрят в экраны ловя излучение. Солдатам рассказывают, что маньяк сбежал из биолаборатории, что бы они еще до встречи с тобой как следует обосрались и на посту не спали. Поэтому сам подумай, их запугивают до такой степени что они на любой шорох стреляют. Поверь хоть там и сопляки но они напуганы а испуганные гладкие способны на страшные поступки.  

– Ты всего лишь старый трус, отойди с дороги ничтожество  

– Две минуты и я отойду. Подожди две минуты, за две минуты те бедолаги никуда не убегут.  

– Я не остановлюсь  

– Я уже сказал, что напуганные гладкие способны на страшные поступки, позволь я тебе расскажу, а потом делай как поступишь нужным  

– Не затягивай, убедить ты меня не сможешь, а время отнимешь...  

– Как тебе известно, хотя тебе вряд ли известно, много чего сейчас применяемого на людях было опробовано на существах, назовем нашу общность так. Сейчас делают ЭКО повсеместно...  

– Я не знаю что такое ЭКО  

– Размножение когда соединяют яйцеклетку женщины и мужское семя в лаборатории, потом их плод может выносить как обладательница этой клетки так и другая самку  

– Ты утомляешь, дальше давай  

– Прошу не гони, так вот ЭКО, пересадка органов, полет в космос, просвещу тебя но четыре вампира и три оборотня погибли пока наконец гладкие на отправили в космос человека. Если тебе будет известно популяция вашего вида пополняется и из пробирок тоже. Что бы не деградировало потомство от близкородственной связи. Программу эту слизали у американцев в тридцатых годах прошлого века и с тех пор у любого половозрелого самца и самки берут с десяток пробирок на будущее про запас. У тебя так же их взяли как только начали созревать половые гаметы.  

Так вот программа по внедрению оборотней, вампиров, амфибий, и прочей братии на службу к людям появилась не вчера. В архивах есть записи, что какой-то упырь до революции сбежал в столицу, перетрахал там всю царскую семью, а потом его никак не могли убить не отравить -метаболизм не давал, не могли зарезать – регенерировал почти как хер из комиксов. А ведь и на него дело есть отметка, что он способен к социализации и в царское время даже учет нас вели.  

Когда власть поменялась я был молодым, не таким как ты но по моим меркам сопляком. Я сам пришел с повинной, как и положено посидел "дойной коровой", но потом дали власти что бы жил свободным человеком. Когда вампиры с оборотнями в силовой структуре закусились что аж треск пошел, я понятно кого поддержал, тут кровь выше привязанность. Оборотней до этого терпели, но сильно вы становитесь кровожадными и берега теряете при безнаказанности. Потом кстати люди и вампиров, хорошо поприжали, но я то за благо всех был а не только вампиров. От части при мне институт и заложили. Ну заложили сильно сказано, построили то его в семидесятых, а до этого держали существ то там то здесь. Так вот после чистки в силовых структурах начался понемногу порядок. Учет существ начался, отлов, стали внедрять программу по контролю за популяцией. На службу существ, а в особенности оборотней конечно вернули. Но выше подконтрольной боевой единицы ход вам был заказан. А тут и война началась. Признаюсь, сражается ваш брат здорово. Сколько героев, сколько безрассудной отваги – дом защищал в одиночку, на пулеметы с голыми руками лезли как мерлоки, сестра из ваших после пятидесяти осколков еще остаток войны отлетала. Я в ночные вылазки ходил, работа по профилю так сказать. Нечесть на нас тогда полезла тогда разная и очень даже интересная: гули, альпы, японские бабы-оборотни, но в лис и чисто на гипноз и иллюзию работали. Кровь у нее правда кисловата, оказалась, как по мне. Один какой то штурмбанфюрер сам на меня вышел в лесной опушке, представился бароном Отто Шварцштейном из нижней Силезии и сказал что хоть эта война бесчестна, но мы должны быть открыты и честны со своими братьями по крови, после чего предложил мне биться по дуэльному кодексу. Скинул с себя плащ, извлек кортик и даже трансмутировал частично: посерел в лице и уши заострились... да...  

Он вздохнул, несколько раз покивал сам себе молча.  

– А ты?  

– Сжег его ко всем чертям из огнемета.  

– После войны было тоже трудно, голодно. Существ многих опять вернули в поселения специализированные. Не без стыда признаюсь многих особо буйных и разгоряченных войной и кровью пришлось того. И тогда я встретил Валю. Она была вашего племени. Тогда имена были у каждого, это сейчас завели норму, что бы не приравнивать нас к ним. На войне Валя была снайпером, била без промаха. Глазомер, нюх, слух у вас ведь такой что молодой кокер позавидует. Не буду ходить вокруг да около мы сошлись, я попросил руководство и партию на брак и совместную жизнь. Написал о ее заслугах о моих. Меня вызвали, поговорили. Сошлись на том что бы поселить нас примерно в этих широтах. Установили график "доения", надо признать весьма щадящий, поселили в отдалении, залегендировав под лесников. Второстепенной, кроме "дойки" обязанностью было ловить людей, существ, шпионов, шпионов-существ на отведенном нам участке. Два года жили себя не помня, я то уж точно не помнил. Как ты знаешь, у меня то он и так под моим осознанным контролем, а у вас метаболизм и возрастные изменения с людскими идут как один к полтора. Сорока пятилетняя оборотниха даст фору людской тридцатилетки. А Валя ведь и по человеческим меркам молода была и по меркам вашим, пока после войны побегушников ловила жажду свою как ты сейчас утоляла. Ей разрешали, особенно на существах. Но жизнь устаканивалась, бегать стали меньше, а контроля наоборот стало больше. А ведь она была так молода и горяча и безрассудна была тоже. От ломки деревья когтями драла. Вот как ее коробило. И не выдержала. Зимой было дело, когда я вернулся вся одежда и обувь ее была на месте, а ее нет и след от голой поступи на снегу. Я почувствовал неладное и пошел по ее следами. Вышел к перевалу через относительно небольшую горную гряду. Там то ли геологи то ли туристы встали лагерем, так вот их тела были там где она из настигала. У кого-то не было головы, у кого то была разорвана грудь, оторваны конечности, один бедолага был разорван напополам. Молодая девушка, скорее даже девочка проползла метров пять без ног, постепенно разматывая свои кишки.  

Он глядел вперед невидящим взглядом, словно снова пришел на заснеженный горный перевал.  

– А она. Они сидела голая наполовину откатившись в переходе к людскому обличию и пожирала чью то печень. Для вашего брата это ведь деликатес. Знаю. Ее молодое упругое тело парило жаром. Снежинки таяли падая на нее. Она была вся в крови. Ее грудь, все ее лицо, волосы. Кровь кое где уже запеклась. Потом она пришла в себя и завыла.  

Как я уже сказал порядка тогда стало больше. Группы уходящие в лес отмечались, а при их неявки их искали и расследовали что произошло. Я думаю что связать то что мы жили рядом с их маршрутом смог даже самый тупой расследователь на свете. Конечно, и в особом отделе это связали. Нас забрали на допрос. Я говорил много, но не того что было. Грозил связями. Но и это не помогло. А вот Валя... Валю не били, серебром ее на жгли. Просто поили три дня кровью до отказа, а на четвертый не дали, на пятый она уже все выдала. И про свою вылазку, и про бойню которую она устроила и про то как мы тела с камнями в одежде под лед пускали.  

Помнишь я говорил, что испуганные люди творят страшные поступки. Так вот, то что Валю убьют я был уверен. На счет себя думал что оставят но буду исключительно "дойной коровой", забегая вперед скажу что так и случилось. Но как убьют. Вопрос. С этим не спешили, как я узнал позднее, оповестили всех существ на живущих социально с людьми, что бы собрать их вместе. Все официально со справками-вызовами. Меня тоже привели. Происходило это во дворе какой-то старой крепости, всех расставили рассадили, я был в клетке, что вполне ожидаемо. А посередине двора стояла вторая клетка просторная. Я с ужасом перечислял варианты какие они могут с ней сотворить. Но впрочем, и я и все узнали выбранный ими вариант. Ее, брыкающуюся, но уже не сильно вынесли четверо оборотней. Поставили на колени, задрали голову к верху. Следом вышли несколько люде и такими типа плоскогубцами, но работающими наоборот. Раскрыли ими ей рот. Подошел последний экзекутор с блюдцем с кружечкой в таких люди хранят масло, в холодильнике. Это оно и оказалось. Достал из кармана небольшой шар, после чего медленно, стал катать его в масле. Из бокового кармана халата он достал трубку сантиметров тридцать. Вставил ее Вале в рот на две трети. И хоть он сопротивлялась, но куда ей было справится с ними. После этого он опустил шарик в трубку. Он извлек ее сразу после того как шарик улетел вниз. Четыре бугая вкинули Валю внутрь клетки. Тогда я понял все и закричал, заплакал, завыл. Остальные тоже начали догадываться о сути происходящего. Стали переговариваться. Но никто не пытался ее защитить даже словом, ведь она всех нас сильно подставила этим поступком.  

– Что дальше было?  

– Позволь вначале рассказать, что вещество под названием Аргентум, серебро то бишь и на вас и на нас действует весьма схоже. Сравнимо с моментальной местной аллергий, или открытым огнем. Так оно и есть ведь вступая в реакцию, выделяется большое, прямо огромное количество тепла. Причем окажись серебро на коже реакция будет, и в крови будет, и в мышцах будет. И в желудке... тоже будет. Масляная оболочка растворилась и реакция началась. Если я скажу что она кричала, я совру. Она сотрясала нас своим криком. Странно, что крепость от ее крика устояла. Падала на спину, кружилась волчком, рвала клетку ломая ногти и пальцы, билась о металлические прутья головой, частично перейдя в подлунный облик стала рвать себе живот и выпускать кишки наружу. Когда она добралась до желудка сил стоять и быть в сознании у нее уже не было и она упала. Прямо в центр лужи из собственной крови, которая растеклась и за пределы клетки. А потом она умерла, конечно. А мы все запомнили, как могут быть жестоки люди. Да она тогда умерла. Она умерла, а меня отправили в коровник.  

– История, пиздец какая слезливая только она на мое решение не повлияет  

– А, а. Ты решил что это конец истории нет, не конец. Помнишь я говорил про то как выводят вашего брата. Так вот что бы поколение было более разнообразном в генетическом плане могут брать пробирки и даже полувековой давности тоже... Как непосредственно в твоем случае.  

– Что это ты несешь?  

– Триста третий, я только что рассказал как была убита твоя биологическая мать. Когда я увидел тебя я не мог поверить. Глаза, медный отлив волос. Эта надменность во взгляде. Сверился с репродуктивным реестром, так и вышло. Мать твою звали Валя и умерла она тогда когда не смогла себя сдержать, так же как ты сейчас.  

Оборотень опустил голову, пятясь отступил на несколько шагов. Стоял молча и тяжело дышал. Его мощная квадратная грудь мерно поднималась и опускалась. Потом он задышал быстрее, судороги забегали по его телу. Опустив голову он пошел вперед. Вампир шагнул на встречу, преграждая ему дорогу.  

– Она умерла, не сумев себя сдержать...  

Триста третий правой рукой наотмашь легко отбросил его в сторону.  

– Несдержанность... несдержанность этовидимо у нас семейное!  

 

 

12  

 

Третьи сутки после часа «Ч» (минутой позднее)  

 

Валерий Владимирович сидел прямо на земле опираясь на свой рейдовый рюкзак. Его биологический возраст за эти дни словно его настиг. Гимнастика для суставов, долгие пешие прогулки, режим сна и диета для тех кому за пятьдесят. Они уже не спасали положение. Все косметические меры, слетели прочь как побелка с бордюров нанесенная ко дню города. Все было смыто первым же серьезным ливнем. В случае мэтра Косицына это был поток из плохой пищи, долгих переходов, сна в недостаточно теплом спальнике и отсутствие простейших бытовых удобств. Немало подкосило его самочувствие встреча с теми сумасшедшими военными, которые запугали его и ребят до чертиков. Как ему показалось Яковлев Миша стал с того времени сраться в два раза чаще. После того как те ускакали так же внезапно как и встретились им, группа Косицына выдвинулась в указанную тем военным точку в навигаторе. Что произошло сейчас Валерий Владимирович не может объяснить уверенно: так как все навигаторы попеременно с разницей в получас сдохли, мощный пауэрбанк оказался не таким мощным как заявлял изготовитель с нечитаемым по русски названием. Судя по бумажной карте и магнитному компасу... А собственно что можно было по ним судить? То что будет нехрена не понятно в какую сторону идти ведь все деревья, все поляны, все ручьи и озерца так похожи одно на другое что они уже не представляли где находятся. Может они ушли от ближайшего населенного пункта на сотни километров, а может они как молодой парень из ПТУ обречены на погибель в паре километров от железной дороги. Кто им сейчас растолкует. Как бы он снова был рад этому усачу с крепким казарменным юморком и этой бабище с мужицкими руками и лошадиной жопой. Он бы простил им и насмешки и грубость, такая ведь у них работа, рассудил бы он. Но они не появлялись и те кто их должен был встретить не появился. Но так как и приборы у них не работали и карты он не могли толком прочесть они точно не знали они не пришли или не пришли встречающие их военные. Мэтр который и до этого не был полнотелым, за пять дней их хождения сильно исхудал, морщины его стали глубже, длиннее. Теперь к старым морщинам появилась новая молодая поросль. Ухоженная бородка стала полноценной растрепанной бородой которой может гордиться любой провинциальный забулдыга. Ружье некогда казавшееся ему атрибутом столь необходимым, а теперь же его переноска отнимала столько сил, что рука начинала болеть еще даже не взяв его. Поэтому оно валялось рядом. Именно валялось. Ветка на которую он его облокотил ловко изогнулась сбросив его, а встать и приставить его на другую опору сил он уже не находил. Поэтому он просто сидел с прикрытыми глазами, приморенный весом своих невзгод. Искать автохтонные земли рассов, ариев и прочих гипербореев он не хотел. Уже не хотел. Искать их родину лучше всего в тематических роликах и пространных беседах с прочими плоскоземельщиками. Лучше ему снова выкладывать ролики о прорывах в этом вопросе. Вести баталии в сети куда менее сильно отражается на самочувствии. А не посреди всратой Тьмутаракане (про себя отметил, что бы разобрать слово Тьмутаракань в стиле Задорнова и подогнать под значение типа "Злые земли" или "Земли за морем"). Он чувствовал что уже дошел до своей Ультимо Туле или как бы он скажет в предстоящем выпуске до "Злых земель" и теперь чувствовал что сил его под обрез только на обратный путь. Знать бы только куда направляться.  

Казупский в это время разогревал на сухом спирту и сухих веточках банку тушенки и сидел возле нее ожидая состояния когда белая корочка по краям расплавится. Его аппетит не пострадал, лицом он не посерел. Наоборот кушать он хотел все также, плюс поправка на чистый воздух и долгие переходы. Его свежим мозолям и натертым ногам был нужен отдых и уход, поэтому после ночевки, обработки и повязке он был исполнительной походной единицей. Он один не сник, даже присматривал грибы и ягоды, пару раз употреблял оружие по самому назначению, но тому удачливому зайцу не было на роду написано насытить историков. Казупский даже вел ежедневный экспедиционный отчет, и Валерию Владимировичу казалось что это он вносит туда все случаи мэтровой некомпетентности. Мэтр даже думал что его асперант сделал подробный отчет как он обналичил и вернул откатом исследовательские деньги. На фоне бессилия физического к нему приходило бессилие умственное. Он хотел потребовать записи своего помощника к ознакомлению и некому цензурированию, но решил подождать до возвращения. Поэтому пока он просто поглядывал на него через тонкую полосочку, которая бывает когда веки сомкнуты но не до конца. Казупскому же оставался бодр и относительно оптимистичен, опять же по разным причинам: он был моложе мэтра и намного, рассматривал данные тяготы как задорное приключение. Кроме того он уже предвкушал как будет втихую трезвонить на кафедре, писать с анонимных аккаунтов в мэрию о том что деньки растащены, результата ноль и цели были весьма сомнительны с самого начала. Кроме того надо аккуратно педалировать тему то что сынок чиновника был в опасности, прежде всего самому этому чиновнику. И его сыну, Мишке Яковлеву. Он кажется еще держит старика в авторитете. Но ничего, чем больше они ходят и мальчик Миша страдает тем больше он нажалуется папочке и тогда вопрос со старым хрычом решат одним телефонным звонком. С другой стороны если пачка дрожжей вспенит их преподавательское болото как следует то старого очень может быть что и так попросят. Попросят на выход.  

– Валерий Владимирович, дорогой, покушайте все горячее, наберитесь сил.  

Он улыбнулся мэтру, так же ласково как и всегда.  

– Я не хочу.  

Вариант того что профессор сам себя замотает до смерти его тоже устраивал. Он улыбнулся еще раз.  

Третьим членом их отряда значился Яковлев Михаил, который временно отсутствовал в пункте их временной дислокации по причине полнейшей кишечно – удержательной дисфункции. И не углубляясь в раскрытие его недуга, можно компилировать что весь его личный поход был как сплошной непрекращающийся позыв. Позыв когда он мог его превозмочь и когда позыв превозмогал его самого. Кое как справляться с жизненными обстоятельствами помогало то что иногда акт естественного избавления организма он совмещал с актом противоестественного насыщения организма. А если конкретнее его красивая зажигалка фирмы "Зиппо", была вовсе не зажигалкой. Она была надежным вместилищем, вмещавшим в настоящий момент кристаллический порошок белый настолько что глядя на маленькую его щепотку. Ту которую он набирал во встроенную ложечку, Миша думал о альпийских вершинах. А после того как ноздри с израненной слизистой втягивали порошок с ложечки Миша как будь-то вбирал воздух с тех самых альпийских вершин. Морозный и свежий. Стресс, недосып усталость накладывались единым прессом и вынуждали его уменьшать промежутки времени между приема. Но правда без увеличения объема потребления. Пока без увеличения. Вот и сейчас, когда не прошла до конца пощипывание в ноздрях от превидущего приема он решил что ему нужно еще одна грамулька бодрости. Его ракете нужно еще реактивного топлива для штатного полета. Поэтому привстав с корточек и натянув камуфляжные штаны он облокотился на ствол дерева. Вытащил чудо зажигалку из внутреннего кармана на молнии. Он ее очень берег. Потряс ее и успокоился услышав звук свидетельствующем что она заполнена примерно на треть. Открутил крышечку с обратной стороны которой была ложечка. Зачерпнул как для себя, а не как для знакомых. И через один глубокий вздох телепортировался из душного и жаркого леса в жопе мира на альпийскую вершину. Приятных холод растекался от носоглотки по всему лицу. К нему опять вернулась бодрость. Никакого шума за собой он не услышал, он услышал, а только почувствовал дыхание. Горячее тяжелое дыхание. Он повернулся и оказалось что существо дышащее так тяжело и горячо стояло прямо за ним. Как ему показалось это был человек, но с серой- землянистой кожей и ступнями вытянутыми и удлиненными на пример собачьих. Он поднимал взгляд выше и отмечал, что из-за цвета кожи и того что волосы на теле стали длиннее сложилось впечатление что он покрыт шерстью. Пенис, живот и квадратная атлетичная грудь вполне человеческие только серые и волосатые. А вот морда у него оказалась страшная. Серая как и все тело с выдвинутой вперед пастью и глазами полными злости, крови и... голода. Миша открыл рот, но существо правой рукой определенно длиннее чем у человека прихватило ему горло. И его крик так и замер внутри его легких на половине пути наружу. Обхватом своей кисти как металлической струбциной он сжал его горло. Внутри горла затрещала трохея изо рта стал выходить воздух перемежаясь с хрипом. Затем серый зверь поднял его так что их головы оказались на одном уровне а глаза встретились. Смотрев несколько секунд в глаза Яковлева залитые кровью из треснувших сосудиков, существо тычком левой руки с толстыми острыми когтями легко пробило кожу на животе Михаила, чуть ниже ребер. От этого его глаза расширились, насколько это вообще возможно физически. Затем нападавший ухватил и вырвал у него еще у живого печешь и начал ее пожирать, все так же глядя ему в глаза. Миша перестал отталкиваться и вообще двигать руками, руки и ноги его несколько раз дернувшись повисли плетьми. А на красные выкатившиеся из орбит глаза сверх медленно наползли отяжелевшие веки. Только после этого убийца бросил его тело на землю. Сожрав последний кусок его печени он пошел вперед. По его морде кровь стекала на волосатую грудь. А Миша умирая так и не успел пожалеть о том, что вместо альпийских вершин он потащился в эту глушь где ему было суждено умереть так страшно.  

Профессор то тревожно дремал то тревожно просыпался. Он балансировал на тонкою тропинке между сном и пробуждением. Поэтому он не понял, снится ли ему или это есть на яву. К ним как будь-то приближался какой то высокий черный человек. Сон подумал он, но потом понял, что все его ощущения в норме он видит себя свое тело в полулежащем состоянии, свои ноги и руки. Он расширил глаза, но ведь это не может быть правдой, это какая то мистификация. Страшная серая фигура, страшная серая морда как у пса или волка. Эта морда была в крови. Он указал рукой на фигуру своему коллеге  

– Ты тоже ви...  

Ты тоже видишь? Хотел спросить он. Но действия Казупского говорили что он тоже видит. Он проявил чудеса скорости и схватив ружье направил его на чудовище. Но оно оказалось проворнее перехватив ствол он не дал выпустить картечь себе в грудь. Она с громким хлопком и дымным выхлопом улетела вверх возле звериной головы. Вырвал ружье у молодого историка и схватив обеими руками-лапами его за шею, заставил встать на колени. Историк держал серые руки за серые запястья но не разжать кистей не снять их с горла был не в силах.  

Монстр вдруг заговорил рычавшим человеческим голосом, обдав его горячим дыханием  

– У тебя что одежда пятьдесят шестого размера?  

– Да  

Прошипел Казупский в ответ, подумав что это переодетый человек его зачем-то душит насмерть. На серой морде появилась ухмылка.  

– Тогда умрешь без крови.  

После чего сорвал руки с шеи и освободившись от слабенького хвата за кисти, зашел за спину стоящему на коленях человеку и плавно, без резких движений захватив голову сверху и за челюсть снизу свернул шею. Оставил ставшее в секунду тряпичным тело и побежал за профессором, который окончательно пробудился после выстрела и сразу же бросился на утек. Он бежал словно от этого зависела его жизнь. Зачастую люди говорят об этом фигурально, здесь же его жизнь зависела именно от его бега. Его надпочечники выплеснули в кровь порцию адреналина. Он бежал оглушенный одновременно биением сердца и пульсацией крови в голове. Ветки вырывали у него с лица и рук клочки кожи и оставляли кровавые сечки. На тот факт что его обувь так и осталась стоять под деревом и он бежит по веткам, земле и камням его не заботил. Из двух инстинктов древности он выбрал второй и уносился от стоянки со всех ног. В его случае со всех босых ног. Но как быстро бы он не бежал его убийца уже обогнал его сбоку и вышел к нему на встречу из за дерева. Остановиться или уклониться мэтр не мог поэтому сам от части помог монстру пробить его грудную клетку своими мощными когтями. Когда монстр раздробил его ребра профессор был жив. Когда разорвал кожу и вырвал часть грудины он еще был жив. Когда монстр вырвал его печень он был жив. Когда монстр стоя на коленях пожирал его сердце и легкие прямо из груди профессор был уже мертв.  

В Казупский в это время лежал лихорадочно осознавая что же с ним произошло. Почему ни рука ни нога не подвластны ему. Почему он не чувствует своего тела, не чувствует дыханья. Почему не чувствует ноющей боли израненных ступней. Он хотел кричать, но не мог. Он хотел заплакать, но не мог. В этом состоянии к нему подошел худощавый мужчина. Возрастом помоложе профессора, но тоже не мальчик. В серо – синем спортивном костюме со шляпой кажется женской даже и перчатках из хозяйственного магазина. Он заговорил с ним:  

– К сожалению голубчик у вас сломан позвоночник, из-за чего нервное сообщение от мозга к телу прервано. И как следствие вы абсолютно беспомощны. Увы операция про восстановлению здоровья в вашем случае так дорога, а результат столь сомнителен, что боюсь вы в данном состоянии будете пребывать до конца вашей жизни. К счастью ваши мучения, ровно как и жизнь, довольно скоро прекратятся. И хоть мне стыдно за свои последующие действия, и хоть я уже много лет держал себя в руках, но признаюсь это непредвиденное путешествие и потеря сил меня заставляют совершить, то что я намерен. Я благодарю вас за ваш дар и если бы вы могли говорить с радостью узнал бы ваше имя и соответствующим образом почтил бы вашу память в той религии к которой вы принадлежите. Простите меня, но мне действительно уже очень тяжело себя больше сдерживать.  

Он опустился на колени перед Казупским, длинным ногтем или скорее даже когтем указательного пальца очень умело рассек ему яремную вену. После чего присосался к бьющей всплесками кровеносной скважине. Он так умело делал глотательные движения что они очень быстро подстроились под кровь поступающую порционно. Впрочем скоро сердце ослабело и он работая как насосом начал затягивать в себя всю кровь которую мог. Лишь когда он убедился что более он ничего не получить, он оторвался от своей жертвы. Казупский лежал к этому времени с остекленевшими глазами, лицо его было спокойное, а тело обескровленное. Оно было фарфоровое и бледным. Руки его так же были белы. Вампир огляделся.  

– Да, после этого пасынок дорогой нам уже не по пути.  

Произнес кровосос указательным и большими пальцами убирая кровь из уголков рта. Подошел, взял рюкзак и ружье профессора, ведь он так удобно, словно для него, лежали под деревом. Оценил обувь оставленную беглецом, одел ее на свои ноги и пошел в сторону обратную той куда удрал мэтр и куда за ним погнался триста третий.  

 

13  

 

Третьи сутки после часа «Ч» (еще позднее)  

 

Группа Каменева двигалась вторым маршрутом. Еще в конце восьмидесятых когда из трех профильных заведений оставили одно, это самое НИИ. Крупный институт изучения морских существ недалеко от Симферополя и Беловежский заповедник редких разумных видов пали первыми и как уже известно постзнанием далеко не последними жертвами оптимизации. В короткие сроки были вырыты и оборудованы бассейны, камеры и клетки соответствующей влажности. Из крепких металлоконструкций были сделаны вольеры и загоны. Тогда же и разработали планы как действовать при чрезвычайном происшествии. С увеличением и усовершенствованием технической составляющей к этим планам прирастали новые уточнения и пункты. Если изначально скажем в семьдесят пятом случалось подобное бегство. То группы выдвигались на маршруты, войсковые части которые стояли по пяти сторонам от института в обязательном порядке выставляли кордоны и отправляли патрули, на территории им разрешенной) в городке на вокзалах несли дежурство группы. Соответственно у оставшегося персонала отнимались из отдыха они сутки. С усовершенствованием техники в чрезвычайный план добавили: группу беспилотников с хорошей и дорогой видео и термо аппаратурой, поставили на круглосуточное ожидание вертолет с десантом, на некоторых особо примечательных точках имеющих открытое и просматриваемое пространство поставили широкоугольные купольные камеры, которые неприятным пищанием каждый раз сигнализировали когда в поле действия ее объектива происходило движение. В дожди и снег у них отключали тревожное оповещение так как от их постоянного воя начинали уже выть ликантропы. Но как и пятьдесят лет назад после того как приключилось то что приключилось перво наперво были собраны мобильные группы и отправлены на почесывание. Маршруты как были утверждены в крайний раз в восемьдесят седьмом, с тех пор пересматривались и переутверждались только формально. Второй маршрут был одним из наиболее перспективных, проходил параллельно длинной лощине, которую беглецы предположительно могли использовать как удобный коридор для своего перемещения. Поэтому на нем, на маршруте стояли бывалые и опытные служаки, не молодые и не старичье. Обученный, отстреленный, тертый рабочий костяк. Старшим значился Каменев Александр, тридцати четырех летний крупный мужчина. Волосы его некогда гордость его мамы превращавшие ее сына в патлатого блондина, как будь то ребенка тех солистов АББЫ которые часто стояли по краям, сейчас были острижены машинкой под самую короткую насадку. И то он дал голове свободу потому что сидел пассажиром в мощном армейском броневике с названием очередного хищника. Во время пешего прочесывания ни он ни кто то из его команды не снимали ни лишнего магазина, что уж говорить о шлеме. На лицах его подчиненных, суровых, армейских имелись следы рукопашного боестолкновения. У водителя Дрозда были оформлены синие очки вокруг глаз, как следствие прихода удара в переносицу. У Михи Кобзева жующего жвачку и смотрящего в окно была сине-желтая и отечная вся левая сторона лица. А у Алексея Ежова по клички "Штык" за его худобу имелись на лице уже заживающие струпы и сечки, потому что он регулярно боксировал и умело уворачиваться. Все эти ранки технически он нанес себе сам так как закрывался руками на одной из которой были металлические часы "Командирские", еще и к тому же циферблатом к оборотной стороне, а не другой он повесил набор выживальщика на паракорде. Открывалка, два вида отверток и что то наподобие маленького лезвия. За царапины и ссадины на левой стороне отвечали часы на правой этот модный набор. Самая большая рана была над правой бровь. Если взглянуть мельком могло показаться что в его лоб загнали шуруп по шляпку, а ответ был просто и тривиален когда он защищал лицо в стиле пик-а-бу крестовая отвертка из его набора встала тек неудачно. Пятым членом их не такой уж и сплоченной команды был молодой статфорширский терьер Гром, принадлежавший Каменеву. Благодаря суровой хватки этой собаки левая кисть Кобзева была забинтована. Потому что синяки на лицах и телах этих суровых военных начали отдавать в желтизны, можно было судить что получены он были два дня назад, что было разумеется чистой правдой. В первую же ночь когда они просветили окрестность по своему маршруту, Александр приказал делать привал на ночь. Они наскоро перекусили, напелись чая с костра, после чего Каменев распределил дежурство и лег спать. Его подчиненные знали его характер в котором исполнительность и жесткость (не жестокость) были забиты на уровне базовой программы компьютера, все знали по чью душу они идут и какая опасность им грозит, у всех были семьи и дети, все были военные профессионалами с минимум десятью годами выслуги и..... им понадобилось пятнадцать минут, что бы напиться до потери речи и полного отказа ног. Когда через час походный чай потребовал от Каменева выхода, он встал заодно проверить караул. Картина которую он наблюдал тут же лишила его сонливого состояния. Его отряд был расквартирован прямо недалеко от места приема пиши: Дрозд лежал на голой земле в одном кителе с ногами закинутыми на походный стул, видимо после того как отрубился он упал назад так и не сменив положения. Кобзева он не сразу заметил, хотя он был тут же он был под столом. Забравшись под хлюпкий маленький раскладной стол он свернулся клубком и так спал. Штык спал раскидав конечности как будто он загорает на пляже или делает на снегу ангелочка. Его правая нога была так близко к тлевшему огню что Каменев удивился тому что еще не чувствует запах шашлыка. Немного поплавилась подошва ботинок и пованивала жженной резиной. Оружие и боепитание было раскидано в таком беспорядке словно они были павшими воинами на своей боевой позицией при обороне Ржева. Но оборонявшие были живы и мучились: Ежов похрапывал, Дрозд мямлил себе под нос попеременно три слова "Зина, жопа и у…бля", а Кобзев сучил ногами как будь то убегал от кого-то во сне. Именно по этому сучению ногами Каменев и нашел его под столом. Он убрал ногу Ленчика от костра подальше, бросил в него большой сук и несколько хворостинок отчего он сначала занялся дымком а потом и огнем, подогрел воду в котелке. Заварил крепкого и сладкого кофе, привалил рюкзак к колесу, подложил спальник под зад и сел в свой бессменный караул. Допил последний глоток из кружки, после чего все-таки пошел и укрыл бедолаг, кого бушлатом, а кого спальным одеялом. Затем просидел до утра, мысленно перечисляя все приему которые он на них отработает. Утром расплата настигала их по мере пробуждения. Он делал простой выбор ответить прямо здесь по справедливости или ответить там по закону. Все выбрали справедливость, и ее результаты сейчас через два дня стали спадать и заживать. Кобзев ответил чуть больше других, но на то была причина когда выбор был уму предложен он потянулся к поясу. Сам он утверждает что в карман за сигаретами, но Гром ему тогда не поверил. Следующий день как водится говорили только по уставному и исключительно через губу. Сейчас ничего разговаривали более менее сносно. Шутили те же набившую оскомину шутки про то что бабы с кафедры для оборотней с ними же и сношаются, про то что жена Гаврилыча с исследовательской кафедры водила его на кодирование к телепатическим крысам, вспоминали тот случай когда ночной дежурный по бассейну залез голым к ундине и проплавал с ней всю ночь, камеры там оборудовали только накануне, поэтому по утру его уже комиссовали, поговаривали что он и по сей день в дурке, не обошлось и без политики. Что в Пендостане существа на самом деле рулят а не люди, вроде как республиканцы оборотни и прочие трансмутанты, а демократы сплошь кровососы и что сейчас у них заруба будет самая жесткая так как кровососная база не резиновая. Поэтому что бы конспирологов сразу в дурку гнать штабелями и плодят завесу из сумерек, блейдов, других миров, штаммов, бесчисленных глупых и дешевых сериалах. Что бы зафальклерить образ, так сказал Ежову старый вампир с третьего этажа, который как в авторитете у нынешней власти института. Говорил, что оборотень обязательно должен быть безмозглым волком в полнолуние. Остальные образы это сразу клиника. Поэтому даже если все оборотни в Педосии трансмутируют, это посчитают фокусом, обманом зрения, компьютерной графикой, затянувшейся депрессией. Ведь сейчас день, а не полнолуние, это ведь серое страховидло с клыками и когтями, а не волчок с красивой шерсткой. Закончилось конечно обсуждением того какая сотрудница самая блядовита, кто кого бы стал и почему кто то дала именно ему. Основной причиной значилась улучшение условий службы и карьерный рост. Долго спорили, спит ли Зинка Петрова с полканом Черчесовым. Гром зачесал Каменева лапой по ноге и подергивал головой в сторону двери.  

– Так братва, остановка на десять минут, перекур и пересык. Штык твоя очередь позванивать.  

Машина остановилась, пес радостно помчался помахивая обрубком купированного хвоста. Саша вышел. Поднял пулемет как силовой снаряд десяток раз, потом поделал наклоны. Его оружием, что совершенно уместно был пулемет ПКМ, который он передел на свои. Вместо деревянного приклада стоял легкий пластиковый, сошки он снял вместо них была ручка, вместо железного короба стоял тряпочный. Дополнил его фонарем, а так же коллиматорным прицелом и с ним нес службу. На поясе так же были закреплены четыре небольших тряпочных короба на ленту из ста патрон. Он был в некотором роде фанатом службы и оружия, поэтому все у него было подогнано, все на своем месте. Он попрыгал, что бы убедится, что ничего брякает.  

– Саша, есть краснота  

Крикнул Ежов.  

– Бегу  

Он с Громом подбежали к нему. На экране была розовеющая точка. В этот момент, со стороны на которую был направлен раструб улавливателя излучения и прозвучал выстрел из ружья Кузупского. Громкость выстрела и размер красной зоны могли означать расстояние в пятьсот метров плюс двести если патрон был магнум, но это плюс/минус сто шагов.  

– Передай на базу, закройся в машине, передвигайся только по указанию  

Он бросил команду водителю и скомандовал остальным.  

– Коба лево десять, Штык право десять, из поля зрения не удаляться, станции включили сразу, в сторону выстрела средний полный ход, вперед.  

Средний полный вперед для Кобзева и Ежова означали что тони охренеют когда пробегут это расстояние. И Саша Каменев, призер Приволжско Уральского военного округа по кроссу в полной экипировки в годы срочно службы двинулся средним полным ходом. Как человек увлеченный он уже был опьянен предстоящей охотой. А именно охотником загоняющим опасного зверя он себя и считал. И если бы он признался самому себе то открыл бы себе то что он ксенофоб к этим существам каких мало. Если ксенофобию к ним можно было бы мерить скажем ксенометром в сто баллов его уровень был бы за девяносто. Поэтому он бежал уже приведя оружие на боевой взвод и держа палец на скобе. Его от части гнал вперед и его спортивный азарт. Сраный Денисов и его команда инвалидов поймали амфибию, им стопудово премия будет. Но он не может уступить, следующего выродка. Выродки, нечесть, уроды, конченые, животные вот кем они были для него. Следующего выродка возьмет он. Именно эти мысли мешали ему посматривать по сторонам и видеть что его коллеги не выдерживают среднего полного хода. Именно эти мысли не дали ему подумать о том, что в его арсенале только летальные боеприпасы. Что заряды с сетью, шокеры и транквилизаторы все оставлены в машине. И уже на половине пути к стоянке историков, его коллеги были в пятидесяти метрах позади. В тот момент когда он решил ускорить бег, когда голый триста третий весь в крови от голова до колен подошел к телу Казупского. Он улыбнулся увидев что вампир не выдержал своей диеты и побаловал себя дозой гемоглобина и прочих питательных элементов. Он бы непременно унюхал команду Каменева, если бы не вкус крови заполнивший его ноздри. Он бы их услышал если бы не оглушительная пульсация крови в его голове. И как он был опьянен и беспечен, что услышал этого лидишку и его шавку только когда тот му крикнул:  

– А ну повернись, живо  

Он повернулся не столько из за желания подчиниться сколько из любопытства. А-а Каменев, единственный кто не сдался когда он его душил в учебно-боевом спарринге. Потерял сознание и неделю был на восстановлении, но не постучал по настилу при сдаче. Этот не побежит, если он на него дернется. Он увидел как глаза Каменева расширились, а пулемет он приладил в упор к плечу. Видимо гостеприимство, когда вас встречает молодой оборотень весь залитый человеческой кровью пришлось ему не по душе. В этот момент он решил бежать сам. Он дернулся вправо, так как именно там было дерево самое близкое, что бы оно оказалось между ними. Пуля обожгла ему бок. Обработали серебросоержащес спреем, теперь долго будет заживать. Пока между ними было дерево он подпрыгнул к нему, что бы сломать ему шею когда тот бросится преследовать его. Но Саша Каменев не был недоучкой кроме того его пристрастие ко всяким тактическим темам остановили его. Он даже опустил пулемет для стрельбы от пояса что бы не было боковой зашорености в глазах. К дереву он не кинулся но быстро стал обегать его дугой и когда увидел плечо оборотня открыл огонь одной сплошной очередью. Как ему показалось он снял еще небольшую стружечку с тела этоголюдоеда.  

– Эй это оборотень. Он здесь охотника задрал, после этого валим его наглухо, Штык сообщи на Рябину. Он слева за деревом!  

– Он ушел, за деревом пусто!  

Крикнул Штык подбегая к нему весть измыленный.  

– Свети! Свети живо!  

– Туда метров сто.  

Он махнул рукой в направлении красноты. От туда же послышался лай. Гром, как же он забыл он Громе. Смелый Гром уже пустился за зверем. Подбежал и Кобзев. Каменев выхватил у него уловитель.  

– Сообщите все на базу. Пусть этот зубастый урод летит сюда разбираться с родственничком.  

Он отдавал распоряжения с трудом проталкивая слова сквозь прерывистое дыхание. Затем побежал за краснотой и лаем Грома. Раструб и дисплей на ножке он комично держал в левой руке, а в правой придерживал пулемет на ремне. Держал он очень хороший темп, раненому существу будь он трижды оборотень было бы трудно с ним соперничать. Он уверял себя что два раза задел урода, бок и рука точно у его ранены. Экспансивки и спрея с серебром он не жалел, он должен упасть скоро от кровопотери. Он ускорялся. Его самолюбие упорного человека, который не принимает поражений заставляло его ускорять бег. Таким образом он выбежал буквально широкую и длинную поляну с густой высокой травой. Но прежде чем войти в линию этой высокой травы, отвоевавшей себе часть леса он увидел издыхающего Грома. Сильный и смелый пес, такой как его хозяин догнал монстра и более того вступил с ним в бой, но силы их были неравными. Однако смельчак вырвал часть его плоти, на пасти и зубах была кровь триста третьего. Убийца видимо ударом ноги сверху сломал псу ребра и повредил жизненно важные органы, так как грудь его была неестественно вогнута внутрь, а с выдохом слышались хрипы и бульканье. Каменев заорал, взглянул на экран. Видимо от ста до ста пятидесяти метров. Встал на ноги от уже умершего Грома и одной очередью выпалил всю ленту в коробе в сторону красноты. Затем зарядил следующую ленту и повторил сделанное упражнение. Отсталость два короба. Он истратил огнем на подавление или если угодно огнем на авось еще одну ленту. Зарядил следующую и побежал дальше за краснотой. Он пробежал с несколько десятков метров и осознал что бежит и хлюпает ботинками по воде. Здесь было устье речки Рассы, которое представляло собой болото и... это просто болото. Краснота стала ближе он хотел хорошо обработать ее огнем но сдержался последняя лента как никак. И вдруг усидел как триста третий поднялся из травы как поднятый лайками зверь и побежал в лес. Он пустил в след очередь. Но из за усталости и нервного напряжения он понял что совсем не выставил упреждения да и видел как трассы прошли позади голой задницы монстра. Он побежал наперерез зверю как второй катет к вершине треугольника. Уже прикинул где будет их пересечение. Как с ходу провалился в болотную топь по грудь. Прибор и пулемет одновременно дали грязевой всполох и ушли вниз в топь. Попытка проплыть стоила ему еще нескольких сантиметров погружения. Что он смог так это сделать ладони лодочкой вниз в надежде так остаться а плаву до прихода помощи. И вдруг он увидел как триста третий идет к нему со стороны леса. Определенно он его потрепал. Плечо, бедро и свежая кровь из раны на боку это определенно его а не того бедолаги. Он улыбался через боль, но все же улыбался.  

– Освежиться решил, а старший охранник господин Саша?  

Саша не ответил. Точно так же когда на спарринговом бою, а их проводят для демонстрации силы трансмутантов, когда после недолгой схватке он без затей припечатал его к стене и стал душить. Сейчас он на него смотрел именно таким взглядом. А зверь смотрел таким же как и тогда. На лице его была полуулыбка, он словно питался страхом в глазах жертвы. И сейчас как и тогда Каменев хотел оставить его голодным. Пока у них был обмен взглядов метановый пузырь поднялся и лопнул перед грудью Саши, обдав его грязью. После этого его тело начало опускаться вниз. Оборотень продолжил  

– Времени как ты и сам видишь у тебя не много, признай себя проигравшим моли меня о пощаде. И я тебе помогу. Скажи что проиграл, это не спарринг, здесь цена – твоя жизнь, скажи…  

– Нет  

Слова его прозвучали категорично и решительно.  

– Что ж злорадствовать не буду, но и помогать тогда не стану. Сказал бы счастливо оставаться, но уместнее сказать что можно уже тебе и помолиться. Прощай старший охранник майор Каменев.  

Он ушел в сторону леса не оборачиваясь. Густая, однородная и холодная трясина утаскивала Каменева все глубже. Вот он уже в ней по шею, затем и подбородок залило грязью. Что бы можно было вздохнуть он откинул голову назад. Страх, страх одолел его, так как никогда до этого. Смерть смерти всегда был в его понарошку, не в за правду, а сейчас она была реальна. Смерть была так реальна и близка. Его внутренний стержень переломился.  

– Признаю, признаю, молю, молю...  

Рот его залила грязная черная жижа. Он напрягся, силясь удлинить шею и еще захватить ноздрями воздуха. Даже один глоток. Но его вздох прервала смыкающаяся липкая и холодная темнота.  

Устье реки, или если по честному речки Рассы было одним из мест где стояла купольная камера с широким объективом и хорошим разрешением. Номер камеры был девять. В кабинете лесного наблюдения дежурил один человек. Если на камере было движение, из колонок шел противный звуковой сигнал: смесь звука треножника и сломанного школьного звонка. Один большой монитор был на верху, на него выводили важную видеопередачу. И пять мониторов внизу разбитых на четыре видео протока. Таким образом получалось что в лесу было оборудовано двадцать камер. Кабинет имел круглосуточное дежурство, имел обязательно радиосвязи телефонную линию, но был небольшим. Олегу Гавриловичу работа нравилась, сутки трое, все надбавки за секретку и сложность/напряженность, но сидишь в тепле, а ночью можно и прикорнуть. В сорок восемь самое то. Однако сейчас его райское рабочее место было словно осквернено. Десять минут назад забежал начальник режима Георгий Алесандрович Черчесов, рявкнул как отметил про себя Ольг Гаврилович весьма грубо:  

– Девятую на главный экран!  

И когда Олег Гаврилович замешкал, он его несколько поторопил:  

– Живее, уебан!  

В помещение стали заходить сотрудники, сплошь начальники отделов и их замы. Девятая камера вещала через главный монитор как вдали смелая и храбрая собака приняла свой последний бой. Триста третий прижал его к земле наступил на шею левой ногой а правую высоко поднял и буквально впечатал в грудь пса. Громко выдохнул Чуднов, все знали, что он любит собак и разводит их. Затем людоед бросился к лесу но остановился прямо у трясины, побежал в обход, а затем миновал ее ловко перепрыгивая на земляных горках. Остановился, осмотрел болото словно изучил тонкости его расположения. Повернулся лицом к месту где убил пса и залег за одной из горок.  

– Приблизь!  

Черчесов ткнул на точку на экране. Это Саша Каменев склонился над псом. Затем они смотреть как он выпустил в сторону триста третьего три ленты. Все ободрительно всплеснули когда было видно как триста третий собрался комком, а по его ноге побежала кровь. Первым почуял неладное Чуднов ведь он был охотником  

– Саша, блядь не туда  

Потом и другие поняли и воцарились молчание. Когда он с ходу ушел по грудь, кто то выдохнул кто то закрыл рот рукой, Олег Гаврилович помешал сахар в кружке. Но чувствуя общее напряжение старался не бить ложкой по стенкам и дну. Первым молчание нарушил Черчесов, он схватил станцию, нажат на передачу и заговорил в нее  

– Рябина, срочно передай группе с Каменевым пусть бегут за ним он на поляну в болоте срочно он на поляне в болоте. Передай на вертушку тоже самое, рядом с координатами поляна а на ней болото, так Каменев в нем тонет, передавай быстрее не тяни.  

Все собравшиеся в этом тесном кабинете люди ждали развязки. Лица их были собраны и молчаливы.  

– Смотрите а кино то еще не закончилось.  

Сказал Олег Гаврилович, ткнул пальцем прямо в голый зад триста третьего не экране, оставив на нем масляный отпечаток. После этого шумно затянулся чайком.  

– Уходит, уходит, блядь уходит... что то ему сказал и уходит  

– А вы что ожидали от него помощи, он человека задрал и Санька в него три раза попал...  

– Тонет, тонет....  

– Всем блядь тихо  

Рявкнул Георгий Александрович Черсесов и все они стали молча смотреть как утопает Александр Каменев. Наконец когда нос его скрылся под черной плоскостью. Все смотрели и видимо ждали спасения, но оно не наступало. Полминуты минута.  

– Вот идет кто-то  

Олег Гаврилович громко хлебнул чай и констатировал то что все наблюдали. Он приблизил фигуру неизвестного.  

– Какого хрена, это же дедушка Владик?  

Спросил кто то из находящихся в кабинете.  

Триста второй услышал стрельбу и крики и собачий лай и понял что все кто эти звуки издают движутся в его сторону. Ускорился. Если засекут радиоуловителями то будут гонять пока не поймают, поэтому он не бежал очертя головы. К тому же возможно они пройдут мимо. Впереди была поляна и он решил на нее не выходить а присел в кустах и стал наблюдать. Зрелище его захватило особенно как ловко триста третий обхитрил того спортсмена выскочку, этого надменного сопляка Сашу. И если бы он сейчас ушел, а загонщик Каменев утонул бы в болоте он бы себя не корил ни секунды. Это бы не его бой, да и к случившемуся он не причастен. На несколько секунд он подумал а ведь так себя успокаивали те кто смотрел как Валя рвет себе когтями живот и собственноручно выпускает себе кишки. Что это не их бой, не их случай, не их ситуация. Затем от глубокомысленной патетики он опустился до вполне животного прагматизма. Если его изловят раньше чем одного из вампиров поведут на убой важной людской шишке, то спасение их героя в одиночку бросившегося преследовать живоглота зачтется ему. По крайней мере если все уже не решено и если будут решать люди которые этого мальчика знают. Он встал поправил соломенную шляпу и направился к трясине. Он наклонился туда где был свежий круг из донной грязи, одной рукой при этом взялся за пучок береговой травы. Другой он схватил передний обрез его шлема, опустившись сам наполовину в грязь. Болото с трудом возвращало свою добычу. Но посопротивлявшись скорее для вида все же уступило. Голова, а затем и все туловище Каменева было извлечено из плена трясины. Он вытянул его на землю. Прислушался к дыханию. Тишина. Достал из рюкзака профессора бутылку с водой. Смыл грязь с лица Каменева.  

– Что ж ксенофоб и фашист, надеюсь, ты оценишь всю глубину иронии.  

То что Каменев ненавидел существ сами существа прекрасно знали. После чего вампир надрезал селе ногтем левую, чуть выше кисти. Правой раскрыл Каменеву рот и направил в него тонкую красную струйку. После того как он счел дозу достаточной он театрально произнес:  

– Да будет жизнь!  

И треснул кулаком по грудной пластине. Глаза Каменева широко раскрылись. Ртом он хапнул большой глоток воздуха. Он повернулся на бок, после чего начал кашлять, выплевывая черные земляные сгустки. Его спаситель в эту минуту, прикидывал куда удирает гонимый триста третий и куда в этой ситуации надо бежать ему.  

Герман Волков эти дни домой не возвращался. Ночевал в кабинете на маленьком кожаном диванчике, под портретами Путина и Шойгу. Ел в столовой, находит местное питание сносным. Всегда был при оружии: АПС Стечкина на широком тактическом поясе, там же с десяток обойм. Небольшой защитного цвета рюкзак с самым необходимым на случай если он там зависнет на несколько суток, ждал его в вертолете. Носил он собой и станция с шифровальной шторой, которую якобы невозможно расшифровать (он был уверен что китайцы их слушают уже несколько лет, с территории китайского предприятия по забору и очистки воды разрешение на строительство, которое в обход правилам безопасности дали три года назад. Предприятие это находилось практически под носом в восьмидесяти километрах. Первое что завезли китайцы были три вагона радиоаппаратуры) Сигнал застал его когда он проверял пересмену на внешнем периметре. Надрывал эфирное молчание Черчесов Георгий Александрович, начальник режима института:  

– Герман, немедленно беги на вертолетную площадку. По триста третьему дают красный цвет. Он заминусовал какого-то охотника в лесу. Его преследует группа Каменева.  

Но бросил что понял приказ и пробежав через плац и спортивную площадку прибежал на вертолетную площадку. На ней стоял готовый ко взлету вертолет Ми-8. Он недавно был закапитален и покрашен, поэтому был стар только морально. Он бодро работал главным и стабилизирующими винтами и был готов тоже внести свою толику в поимку беглецов. Его собрат не был подвергнут капитальному ремонту и окрашиванию, а поэтому стоял грустно опустив лопасти в стороне под металлическим эллингом. Волков запрыгнул внутрь винтокрылого старца через боковую дверь, осмотрел группу быстрого реагирования. Убедился что все шестеро на месте, после чего закрыл дверь и сообщил пилотам что они готовы к вылету. Все десантники размещались сообразно с предполагаемыми условиями. А условия были таковы что половину отсека занимала желтая бочка с дополнительным горючим для вертолета. Поэтому кто -то сидел на полу подложив под зад рюкзаки, кто-то привалился к бочке. В очередной раз кто то обыграл уже набившую оскомину шутке про эту бочку и курение. Машина оторвалась от земли, поднялась на рабочую высоту, после чего пошла заданным курсом. Он жестом подозвал всех для инструктажа. Из за шума винтов приходилось орать во всю глотку.  

– По триста третьему работаем на глушняк, он какого то хера в лесу уработал. Триста второго в любом случае только на поражение. И то живот там ноги/руки. Контролить не вздумайте. Смотрите все стволы отстрелены кто из триста второго сделает двухсотого пойдет куклой для оборотней-охотников. Хули теперь смеетесь, это не шутка была.  

Он отвлекся на вызов пилотов. А после того как вернулся через пару минут продолжил.  

– Они его погнали к болоту и по ходу Сашка Каменев там тонет, ты Слава с этим веселым хохмачом вытащите его, если будет живой год вас трогать не буду и за взыскания вступлюсь. Говорю при всех. Остальные за мной по следу, темп буду держать высокий если отстраните у Никитоса маяк на меня настроен. Держитесь строго вместе, срать приспичит один сидит а трое по кругу. Триста второго только ранить можно, да и то что бы он выкарабкался потом. Кто будет пиздить по самооборону станет для его родственников донором до седьмого колена. Этот триста третий уже напился крови часа и три он будет как на лошадином стероиде. По себе знаю.  

Он почувствовал что зря добавил последнее. Потому что лица стали серьезными. Даже хохмач закрыл наконец свой рот в идиотской улыбке.  

– Подлетаем. Слава, Хохмач найдите и вытащите Сашку. Остальные за мной.  

Они высадились так как было условлено. Зацепили карабины с канатом и с высоты в восемь-десять метров оперативно спустились вниз. Вертолет поднялся, чтобы вернуться за другой следственной группой по телам и медпомощью. Ждать они не стали так как после того как на базу сообщили что нашли еще два тела, вертолет был немедленно запрошен назад. Эта группа уже собиралась на вылет. А группа Германа разделилась. Двоим он указал направление к месту где утонул Каменев. Место на болоте, где вместо зеленой ряски было черное пятно с воздуха увидели все. А вторая группа вместе с Германом который глубоко и шумно втянул воздух двинулись за ним стараясь не отставать. И конечно же они сразу же отстали. Он двигался так быстро и гибко если это вполне употребимо. От веток он уклонялся легко и непринужденно, поваленные стволы, муравейники, кусты он перепрыгивал без усилий. Разумеется солдаты не были в курсе что в берце сшитом на заказ ступня его уже видоизменилась в звериную форму, что давало ему и скорости и прыгучести. Он бежал по запаху крови: тихому и спокойному запаху запекшейся крови людей и свежей вытекающей из раны крови оборотня. Он чувствовал что расстояние сокращается. Враг был ослаблен. Расстояние сокращалось стремительно. Но он знал, что быстро нагнать его он сможет, если будет бежать в своем скоростном ритме. Ребят придется бросить. И самому остаться с ним в одиночку. У него имелся автоматический пистолет и под двести патрон, а враг наоборот был сильно обескровлен. Он решил бежать в своем ритме. Через полчаса преследования он почувствовал что расстояние уменьшилось настолько, что он его должен уже видеть. Он перешел на шаг начал дышать глубже, что бы немного ускорившееся сердце пришло к обычному бою. Он увидел триста третьего, все так же бывшего без одежды. От куда бы он ее взял сейчас. Он был в человеческом облике, встав на колени он брал пригоршнями воду из небольшого ручья и пил ее очень жадно. Герман приблизился, отщелкнул быстросъемный фастекс на лямке и сбросил рюкзак. Видимо на несколько дней здесь он не останется. Триста третий тоже его заметил, но никак не реагировал. Он вдоволь напился и теперь брал воду и смывал кровь с лица и груди. Его нога была в собственной крови. На плече и бедре раны хоть и сильно не кровили, но не затягивались. Все это спрей с серебром. Дешевая, но действенная альтернатива литературной серебряной пуле. Наконец он перестал смывать с себя кровь, видимо посчитал это занятие бесперспективным, выпрямился во весь свой рост и поприветствовал пришедшего:  

– Да ведь это Герман, вы жалкие проклейменные, пронумерованные твари без имени, это Герман к нам пожаловал…  

Он театрально приветствовал пришедшего, так же обращаясь к воображаемой публике.  

– Ты убил там человека?  

Триста третий все так же театратрально поднял голову а затем также театрально ее опустил.  

– Да, убил. Его и еще двух его приятелей тоже. Жаль что он привел только двух друзей. Ха, ха. И это было здорово. По настоящему здорово. Свежая кровь обильно приправленная страхом не лучшее ли это блюдо На свете? Не находишь? Если сейчас уйду, то буду так лакомится до конца жизни.  

– Ты и так лакомился кровью о конца жизни, потому что этот конец очень скоро настанет. Пусть это будет твоим последним ужином.  

Очень ловко, видимо как результат долгих тренировок извлек пистолет, большим пальцем выставил флажок на автоматический огонь, затем так же умело дослал патрон в патронник с помощью края кожаного ремня.  

– Ты не только предатель, но и трус, убиваешь меня без шанса на спасение  

– Ты тем троим тоже такого шанса не дал  

– Так ведь они просто люди, разве они не созданы нам на прокорм. Мы сильнее их они всего лишь наша дичь  

– Именно так и думали наши предки. И куда нас это привело? Наша как ты выразился дичь держит теперь за дичь вас.  

– Вас, вас? Ты и кровь свою предал все это за конуру потеплее и миску мослов побольше?  

– Ты прав и не жалею  

– Ты им всегда будешь чужим  

– Они как я заметил все чужие сами себе. Меня это не заботит.  

– Дай мне равного права на поединок.  

– Поединок? Ты вторе меня моложе, в полутора здоровее, ты опьянен кровью. Какой еще поединок. Здесь на кону жизнь а не то кто огуляет молодую самочку. Нет. Я просто пристрелю тебя и все. Прямо в лоб. И твоя поганая жизнь будет закончена. Ты жил не зная рамок, я ведь наблюдал за тобой. С каким ты задирал тех смертников на тренировке, как в учебных боях с охраной ты еле сдерживался от перехода. Ты бежал, чтобы рвать беззащитных людей, самая главная беда которых это попасться у тебя на пути. Так хотели жить наши предки, хотели охотится и рвать. Но потом их всех перебили. Так хотел жить ты и тебя тоже убьют. Убью.  

– Ты отказываешь мне в праве поединка. Быть проклят трижды предатель, ты предал свой вид, свою стаю и наши законы. Слушать тебя это лить себе в уши дерьмо. Убей меня поскорее, что бы на твою мерзкую рожу не смотреть.  

Определенно он был очень театрален, он встал лицом к Герману, несколько расставил ноги, широко развел в стороны руки и уставился на его немигающим взглядом. Герман так же счел тщетность слов, просто поднял руку и надавил пальцем на спусковой крючок. Курок с металлическим щелчком опустился вперед. Он даже напряг руку что бы удержать оружие при стрельбе очередью. Но ничего не последовало. Он повторно дослал патрон и нажал на спуск. Это уже на осечка оружия, а его неисправность.  

– Похоже ты мне все же не откажешь в праве поединка.  

– Похоже не откажу.  

Осмыслять неисправность оружия времени не было. Надо было решить другое: напасть частично обернувшись, нанести несколько ранений пока он в человеческом облике или трансмутировать как и он и лишиться преимущества. Он выбрал первое.  

– Начнем, чего тянуть?  

– Давай.  

Он выпуская когти бросился вперед, но молодой триста третий был уже не новичок в поединках. Он прикрыл шею руками, начал рычать и меняться. Кровь начала менять цвет, из за чего уплотнившаяся кожа стала серой. Потеряв надежду быстро разорвать ему горло Волков присел и намеревался полсануть его по бедру желательно повыше и по внутренней стороне. Но молодой оборотень неистово заревел и саданул его нагой, от чего он перелетел назад кувырком. Тряхнув головой Герман увидел что его противник уже перешел в звериную форму. От чего он порезал когтями шнуровку на обуви, стянул штаны и футболку. После этого заставил себя самого обернуться в подлунную форму. Собственно подлунной ее называли из за малого процента оборотней неконтролируемо переходящих в звериную форму в периоды полнолунья и их столь не неконтролируемую тягу к убийству. Таких оборотней разумеется выбраковывали, а вот что бы не замалчивать наоборот распространили такую особенность оборотней. Герман перейдя в форму зверя остался только в красных семейниках с принтом луны и воющего волка – подарок Ирины Власовой. И теперь он заметил как полностью перешедший триста третий был позабавлен этим элементом одежды. Они стали медленно кружить по кругу, делая его диаметр меньше.  

– Ты умрешь предатель  

Триста третий указал на него когтем, когтем в своей большой серой когтистой лапе. Герман начал говорить легко и беззаботно.  

– А знаешь я только что вспомнил, ведь ты тварь с номером вместо имени. Помнится ты ужаривал за молодой обороточкой. Вам даже позволяли вместе прогуливаться, ты что то там говорил ей она смеялась. Я за вами наблюдал. А знаешь что потом? Так вот каждую лунную ночь уже три месяца я хожу к ней трахаю ее. Без глупых поединков и ухаживаний. За литр крови я деру ее всю ночь в зверином облике, мы трахаемя и смотрим на луну и воем, представляя себя луннопомешанными. И знаешь что? Про тебя она даже не вспоминает.  

Если это была уловка то она Герману удалась вполне. Молодой соперник бросился на него рассекая воздух когтями. Который из за их скорости и кривизны посвистывали, как косы на летнем травяном лугу. Если Герман уклонялся за кустом он срезал его точно этой свистящей косой, отбегал и заходил за дерево и кора от него летела как от цепной пилы, кинул ему в лицо свой рюкзак что бы отвлечь а он разорвал его на две половины. Видимо врут в рекламе что на разрыв он держит тонну. Или он дал усилие больше тонны? Нужно дать ему выпахаться, вот и плечо и бедро и бок выдали по новой свежей крови. Не попасть под молотящие косы и дать вымахаться. Замах правой, уход влево, пытается достать левой, сделать шаг назад. Кинуть кусок земли в лицо. Закрылся. Отлично. Пытаемся зацепить ногу, но помним, что он снова ударит внизу ногой из всех сил. Поэтому финт атаки ноги как в прошлый раз, задержимся не пойдем. Нога пошла около лица. И короткий выпад руки. Самое время смыться от его мельниц-молотилок. Он не сразу понял но на правой ноге зияла свежая рана, артерию не пробил конечно, побоялся подходить прямо под когти. А вытягивать силы рана будет. Прихрамывает на нее. Проход за спину и четыре кровавые борозды просекают ему спину. Сильно замедлился. Но Герман был уверен в нем еще есть силы спешить нельзя. Наконец перестал держаться на ногах, встал на одно колено. Тяжело дышал, имитировал готовность отмахиваться. Но уже вяло. Затем рухнул на второе колено. Подходить нельзя, еще могут быть силы, еще действие людской крови не до конца закончилось. Еще молодость и злоба его подпитывают. Его морда начала светлеть, он стал переходить в человеческий облик. Голову он опустил на грудь, руки как две сухие безжизненные плети висели не в силах подняться. Он начал бормотать совсем тихо.  

– Она мне все рассказывала. Девочка моя. Воя молодая волчица. Говорила что вынуждена делить ночи с предателем от которого несет человечиной. Рассказала, что ты купил ее и сношаешь ее как продажную наркоманку. Она сказала что ты так воняешь человеком что она еле сдерживает себя чтобы не вцепиться клыками тебе в дряхлую шею. То что ты сношаешь ее всю ночь ты приврал по времени выходит всего без двух минут всю ночь. Она мне объяснила все и мы только смеялись, что ты на столько стар и слаб и человечен, что бы искать себе самку только за плату. Только покупая за глоток крови. Ты хотел быть ими и стал ими, ты так же слаб.  

Он говорил с трудом поднимая голову. Герман уже с трудом себя сдерживал и не сдержал. Ему вдруг невыносимо захотелось заткнуть этот рот. Он подскочил стремительно и столь же стремительно нанес удар целясь в шею. Но его ждала уже вторая неприятность за день. Триста третий был вовсе не ослаблен или ослаблен но не настолько как он думал. Он перехватил руку у запястья, второй удар от второй руки он перехватил таким же образом. Дернул Германа на себя и зарядил ему лбом в звериную переносицу, потом дернул второй раз и засадил ему так же вторично. Темная, почти серая кровь, делающая их кожу серой растеклась по его морде. Он выдернул правую руку и ударил боковой попав висок. Его соперник упал на землю, едва находясь в сознании.  

– А я думал что ты ее все таки не трахаешь и просто меня поймал на понт. Но у тебя подгорело знатно, видимо огулял мою самочку. Но ничего, сейчас ты уже сдохнешь, наконец. Предатель и трус.  

Он поставил ему на грудь ногу и начал трансмутацию. Он глубоко сопел, подергивал мышцами, серел, клыки и когти его нарастали. Герман сквозь поволоку из крови, слез и пота видел как трансмутирует триста третий. Он что то ему говорил но он не мог ничего понять из за оглушительного шума в голове. Как будь то закапиталенная и покрашенная вертушка летела теперь прямо внутрь его черепа. Он хотел закрыться но вывернутые руки его слушались. Что ж цену он знал всегда, годом раньше годом позже, но коллектор в плаще и с косой придет и к нему. Он уже был готов. Он был готов всегда. Последнее что он помнил из того происшествия как голова триста третьего разлетается как будь то внутри ее взорвалась граната. Словно в вялотекущем трипе он видит как его мощная грудь выпускает кровяные всполохи, левую руку как будь-то срезает строительный инструмент и она отлетает по локоть. Остатки головы триста третьего, его отделившаяся конечность, кровь и ткани отделяемые от триста третьего, а потом и все его тяжелое тело летит прямо на Германа. Он так хочет заснуть и засыпает. Весь покрытый кровью и придавленный к земле телом триста третьего.  

 

 

14  

 

Третий день после часа «Ч»  

 

Семен проснулся для того что бы сменить Кочетова Дмитрия на ночном дежурстве. От недавних физических нагрузок руки, а так же ноги были налиты тяжестью. Он с разочарованием подумал, что все было сделано напрасно. Весь этот риск и неприятности с ним связанные. Конечно, ему лично привалило бонус и без эффекта икры амфибии. Правда, его использование в будущем ему представлялось туманно. Но стоило ли оно того. Он понял, что стоило когда не услышал привычного хруста в коленке при утреннем подъеме. Он поднялся на ноги. Сжал руки в кулаках. Приятная крепость налила их. Потянулся. В голове был легкий шум от того что накануне смешали два разных алкоголя. Утро начало понемногу проясняться. Небо стало чуть светлее. Кочетов не спал, сидел, укутавшись в плащ-палатку у дерева, где они накануне трапезничали. Он отправил его на боковую. Развел костер и повесил на него чайник с водой. Его потянуло на всякие дурные мысли, типа зарядки и он им поддался. Потянул ноги, поразмялся. Мысленно улыбнулся глупой шутке, что у него в жизни теперь зарядки и ночью и утром. Напился кофе с галетами и джемом из набора. Достал дорожный несессер, развесил его на дереве. Достал зеркальце и поместил его там же. Стало уже достаточно светоло и он без всякой жалости расправился сначала с усами, а потом и со всей остальной щетиной на лице. Провел острижку ногтей и подстриг волосы нависавшие на уши. Почистил зубы и счел что утренние гигиенические процедуры вполне удались. Он хотел уж, как о сам подумал сдуру поделать еще зарядку но бросил эту затею. Обошел лагерь кругом. Тяжесть из конечностей ушла и они теперь были легкими. Подошел к зеркалу вторично, присмотрелся на предмет новых качественных изменений. Осталось двойственное впечатление. Лицом моложе он за пару часов точно не стал. Но ведь Гаврилыч и говорил что эффект идет постепенно на протяжении нескольких недель. Взглянул еще раз, задался вопросом не плацебо ли все это. Дорогая, но пустая припарка для богачей. Посчитал что нет, а то китайцы бы вмиг искусственных аналогов наклепали и обвалили бы рынок. Хотел пойти и набрать лесных цветов для Зины. Но только посмеялся внутренне, какая только в голову глупость не залезет. Первым встал Шулепин. И с голым торсов начал делать разные катэ, состоящие из вялых блоков и не совсем стремительных атак. Семен пытался оценить, стал ли он моложе. Ответил сам себе неуверенно: да хрен его знает. Но что истинная правда сигарет он больше не курил. Кочетов тоже встал в приподнятом настроении. Хотя Денисов как и остальные подельники могли только гадать куда ему еще молодиться. Потом из машины вышла она. Денисов знал что отношения и влюбленность делают женщин цветущими, но здесь он был уверен заслуга редкого водоплавающего вида. Рыжие волосы были взъерошены, черная футболка облегала ее фигуристое тело. Она двигалась легко. Ему показалось, что если бы не кованные ботинки она бы легко пошла по воздуху. Она потянулась заставив и его и остальных членов команды замереть на полудвижении, чем бы они не занимались. Она прошла к столу мимо него обронив:  

–Сема, так тебе гораздо лучше  

После чего проплыла к столу, где самоназначенным поваром по галетам размазывались паштеты и джемы. Сема, повторил он про себя. Видимо, они действительно стали чуточку ближе. Затем они все позавтракали. Собрали лагерь. Одели и проверили снаряжение. После чего выдвинулись по своему маршруту. Зина показала Диме в окно рукой на набольшую речку.  

– Эта и есть та самая река Расса о которой болтал тот безумный профессор. Если увидишь стоянку первых людей дай знать мы сделаем революцию в истории.  

Они бы посмеялись если бы не передача от "Рябины"  

– Внимание всем группам, по триста третьему цвет красный, внимание цвет красный. Группа номер шесть ведет преследование на север от точки сорок один на семьдесят три. Ближайшие группы произвести блокирование по своим направлениям.  

– Это где-то пониже нас будет, сказал Шулепин  

Зина достала планшет. Достала карту с отмеченными маршрутами и размеченный делениями. По горизонтали отсчитала сначала сорок и еще одно деление, по вертикали семьдесят и еще три. Для точного ориентирования и сохранения должного уровня секретности, при проведении учений, работ, а в нынешнем случае поимки была разработана координационная сетка. Так база находилась на точке ноль/ноль как водится. А далее вправо сто, влево минус сто. Вверх сто вниз минус сто. И пусть ток кто будет читать эту карту будет полный профан в ориентировании по карте, но уж точку по данным координатам найти сможет.  

– А то как пониже как раз по реке пять-шесть километров будет.  

– Что ж поехали блокировать.  

Но поехать дальше они не смогли. Дорога заросла низкими ветвями, была возможность объедать левее, но это крюк в километров десять – двенадцать.  

Зина полностью перехватила командование.  

– Денисов бери штурмовой автомат, датчик и на выход. Мы с тобой пойдем напрямик. Остальные поедите в объезд.  

Сама она вышла и стала увеличивать длину своего автоматного ремня, что бы он хоть и был на плече но мог быть легко наведен на цель. Семен включил на прогрев радиоуловитель. Дмитрий выглянул в окно.  

– Зина позвольте....  

– Не позволю, садись машину и в объезд  

Она осадила Кочетова. Обратилась к Шулепина.  

– Объедите, свяжитесь. Будьте на чеку, он сейчас под человеческой кровью как пьяный краповик на день разведки, его только стрелять.  

– Что там Семен?  

– Краснота, прямо вон туда, где-то с километр  

– Погнали, если повезет вторую премию заработаем  

– А не повезет он нам сожрет печень  

– Херовый ты бы был спортсмен, перед выступлением о поражении думать  

– Зинок, мы уже отошли хватит мотивашек, скажи лучше как твоя спина?  

– Что точно вас интересует любезный доктор Мясников  

– Прошла?, я знаешь ли старался вчера  

– Тебе же стопроцентную оплату на месте и выкатили. А ты и на благодарность еще напрашиваешься?  

– Конечно напрашиваюсь, я и усы сбрил  

– Сема, его кровь обогащенная допомином и серотонином придает ему еще больше сил. А эрекция еще не кому при стрельбе и при беге не помогала. Пожалуйста, передай управление на верхнюю палубу коробля.  

– Я думал ты от них отделаться хотела?  

– И дать тебе пристроится пока опьяненный кровью зверь, с нюхом как у ищейки бродит около нас? Мальчика я пожалела, Санычу обещала приглядеть.  

– Продолжай себя обманывать, я это буду помнить эту ситуацию по другому.  

–А...  

– Тш..  

Он прошипел сквозь зубы. Потом присел и ей указал. Приблизился. Процедил очень тихо.  

– Краснота почти на весь экран, прямо по курсу, значит...  

– Метров пятьдесят.  

Они встали. После этого стали двигаться очень тихо. Наступали уже обкатанным шагом-перекатом с носка на пятку. Двигались на расстоянии трех метров, что бы не быль сраженными одной очередью и не быть сбитыми одним нападающим. Они подошли и увидели, как два оборотня кружат в красивом и смертельном танце. Крупный голый полностью и по меньше в смешных ярких семейных трусах.  

– Узнал Германа?  

Спросила Зина обычным голосом.  

– Ты что кричишь, они могут услышать  

Прошипел Денисов.  

– Сема, ты вроде умный, а не знаешь. У них сейчас так херачит сердце и столько в крови бурлит, что они поезд в метре он себя на полном ходу не увидят. И не унюхают. Это как рассматривание рисунка, целое сразу видно а что бы детали надо принюхиваться, концентрироваться.  

– Ясно. Это охранительно интересно. Но я предлагаю подойти на метр как незаметный поезд из твоего позновательного рассказа и захерачить эту скотину.  

Он сделал шаг в сторону дерущихся. В этот момент Герман ловко зашел за спину триста третьему и саданул его всей когтистой пятерней. Она схватила его за ремень.  

– Подожди, пожалуйста.  

Он сразу не понял что у нее в глаза и на лице отражено. Какое настроение. Какое в них выражение. Видимо она только что решившись не вполне подобрала мину лица сообразно ситуации. Сообразно тому что задумала.  

– Чего ждать то, одно неловкое движение и кранты нашему ручному песику?  

– Может это будет к лучшему?  

Она смотрела на него умоляюще, вопрошающе.  

– Что?  

– Пожалуйста, ради меня, ради вчерашнего подожди чем закончится  

– Рыжик, если честно ты меня пугаешь больше чем два этих стахомета, а я ведь вооружен. Ты согласишься что если я позволю умереть человеку, который мне был приятени близок, то нужна какая никакая а причина?  

– Человеку..., вон ты тоже к нему симпатию уже питаешь. Он не человек, чудовище...  

– Если он с тобой что-то сделал я обоих их сейчас завалю  

– Нет, мне ничего не сделал, но он заставлял меня выносить секретку ему мне кажется у него есть еще третья форма трансмутации – кротовая.  

– Как бы то ни было, мне кажется мы все просрали. Вот и молодой на коленях сидит что то там по бабу общую с ним болтает, может еще и молится по своему. Сейчас Гермаша его кончит.  

Они увидели как триста третий ловко обманул Волкова вывернул ему руки так что они услышали хруст, ударил дважды головой и свалил с ног третьим ударом руки.  

– Зина, тебе рыжей фартит по ходу, вон он уже трансмутирует, надо время не проебать после удара накрыть его там же.  

– Стой, Семен, пожалуйста стой  

Затем они увидели Никиту впереди и еще троих бойцов появившихся с другой стороны. Тот открыл огонь первым, остальные присоединились. Но посмотреть конца бойни Денисов не стал, так как его озарило, куда полетят все выпущенные ими пули. Он сбил с ног Петрову и оттолкнул за ствол дерева накрыл ее голову рукой и сам пригнулся насколько это возможно. Это было сделано совершенно вовремя так как над ними проносились пули с тем неповторимым свистом, который они производят закручиваясь в воздухе. Сбитые листья, кора и ветки падали на них. Наконец все утихло.  

– Не стреляйте, вы что блять нас за триста третьего приняли?  

– Кто там, вы как нарисовались, Семка да ведь это ты?  

– Никитос, не стреляй, меня застрелишь кто тебе тогда пятихат вернет, сам посуди?  

Раздался грубый солдафонский смех. Они вышли к десантной группе. Семен поздоровался с Никитой и ребятами. Кто то вызывал медпомощь по станции и передавал координаты, кто то лил на лицо Герману воду из фляжки. Тело триста третьего было не просто изрешечено, было ощущение что его опустили вперед головой в камнедробилку. А потом вытащили останки за ноги. Герман пришел в человеческий облик и лежал надвигаясь весь в крови и с семенниках со смешным принтом волка. Он дышал очень часто и неглубоко. И по всей видимости планировал еще пожить некоторое время. Семен посмотрел на Зину. Разочарование – вот какое чувство читалось на ее лице.  

 

 

15  

 

Семьдесят один год до часа «Ч»  

 

Выдержка из книги Адам Ивановича Лоснянского в соавторстве с объектом №00302 "История создания института по изучению редких разумных видов, в как страничка борьбы человечества за единоправное владычество на земле" Особой важности, ДСП сотрудникам ИпИРРВ, экз№1, прошито и пронумеровано 208 стр.  

 

"Человечество в своей бескомпромиссной борьбе за земное господством беспощадным катком прошлось по своим ближайшим конкурентам. Зачастую даже мнимым, а зачастую вполне реальным. Их измельчавшие выражающие потомки вынуждены жить в рабских условиях на правах прикладного инструмента, совмещенного с яйценосной курицей. Несешь яички и делаешь то что велено – живешь. Если нет ни первого ни второго, курочку используют в последний раз в наваристом бульоне. Были и виды истребленные под корень, которые сохранились как мифы, страшилки, местечковый фольклор. Не ходить по одной земле нам с ними решили наши пращуры и ценой огромных усилий и столь же огромных жертв изничтожили полулюдей – полудеревьев, жившие по лесам сотнями лет. С ними извели и леса, но это и была военная стратегия: эти существа не смогут жить в лесу без самого леса. Мы их потомки, чью планету беспощадное и умеющее ждать солнце год от года изжаривает все сильнее, едва ли может счесть их стратегию долгосрочной. Полукони-полулюди так же теперь в силу своей уничтоженности вряд ли порадуют нас своим видом на лугу из окна рейсового автобуса. Давно, очень давно их безвозвратно канувшие предки переходили с рыси на галоп при виде очередной экспедиции людей обуянных стремлением к уничтожению этого вида. Нет в данном случае поля и пастбища не уничтожали, обошлись стрелами и отравой. Вслед за ними канули в забвение горные великаны с каменной кожей, зеленокожие полулюди-полугрибы, существа похожие на людей с нетопыриными крыльями, все они были истреблены что бы дать людям размножится и захватить эту планету только для себя. Затем люди успешно уничтожали друг друга, за физические различия, за веру в то или иное воображаемое существо, да и банальная расчетливость не вчера на свет появилась. При такой махровой ксенофобии выжить в соседстве мог лишь вид искусно скрывающей свою способность, не говоря уж о готовности составить человечеству конкуренцию. И этот вид был. Именно был, потому что он утратил свое единственное средство собственной самообороны против людей, неведение людей о себе. Открытие в 1904 году "Сфагнума Гольдберга-Лоснянского" могло бы вписать их имена на один уровень с первооткрывателями века великих открытий, с теми учеными что провели паровую, бензиновую, атомную революции. Но если коротко секретность, назревающая новая мировая нестабильность, попытка поставить его а пользу теряющему место на мировой арене Российской Империи. Ученые Адам Гольдберг и Иван Лоснянский, собственно и учеными до того момента не были они занимались описанием жизни коренных народов Урала. Нашли место и народ живущий в глубокой гармонии с природой и друг с другом. В качестве одного из обрядов возрастной инициации в жителей данного народа проходил следующим образом. Юноша или девушка уходили в особое почитаемое место. Там они с приходом ночи раздевались и засыпали на поляне на которой и рос этот сфагнум. Через определенное время, чаще всего три-четыре дня, реже неделя шаман объявлял, что земля возвращает добровольно в нее сошедшего. Жители селения шли на священное место и там в коконе из мха находили своего прошедшего некую инициацию соплеменника. Его аккуратно извлекали, так как того кто сделает мху вред или начнет его уничтожать моментально пронизывала боль от головы и ниже по позвоночнику. В зависимости от его вины, от простой мозговой оплеухи до ментального электрического стула. Иногда, редко, но все же такое случалось юношу или девушку находили мертвыми. Это означало что они в своей жизни могли замыслить зло против своего народа или что вернее против колонии данного мха. Адам и Иван, которым посчастливилось быть на обряде и некоторое время жить среди этих людей писали о из небывалом дружелюбии, спокойствии, бесстрашии в тоже самое время и их половой и социальной раскрепощенности этих людей. Управление делами общности вели старцы в том возрасте, когда они уже не могут выдерживать темп задаваемый молодыми, но еще не стали выжившими из ума развалинами. Таких в племени и вовсе не имелось, пишет Иван Матвеевич. Он был свидетелем когда шаман их племени, собрал их вместе и сказал что ему был глас покинуть сей мир и перейти в новый. Люди как будь то и не расстроились вовсе, выражали только радость за него, причем не поддельную не показную, это отмечает Иван Матвеевич, фанатичную радость – искреннюю. Такую, какая бывает в глазах у сильно верующих людей и у душевнобольных. Шаман со всеми простился и быстрым шагом направился у святому месту. Оно располагалось по берегу болота с одной стороны и уходило в неглубокий грот в скале с другой. Иван Матвеевич пошел за ним, увидел, как тот пришел на место, снял с себя всю одежду, обувь и оставил так же свой посох. Снял и положил на одежду лыковый обруч которым стягивал волосы. Затем пошел и лег посреди поляны на высокий мягкий мох отдающий синим цветом. Лицо его было столь спокойно столь умиротворенно, оно было исполнено такой неподдельной решимости и достоинства, несмотря на столь непрезентабельный вид старого нагого человека. Незамеченный никем, как тогда об этом думал Иван Матвеевич он сквозь листву и траву смотрел за лежавшим по среди леса голым стариком. Через четверть часа начались метаморфозы которые он силился едва ли осмыслить и поверить в них. Тело старца стало словно врастать в моховую подушку и погружаться внутрь ее. Не веря собственным глазам он все же во все глаза смотрел. Спустя полчаса тело ушло на половину. Лицо его при этом было все таким же умиротворенным и спокойным. А спустя час от того времени когда старец возлег на свое смертное одро тело его полностью ушло, растворилось, исчезло что еще с ним случилось ответа Иван Матвеевич дать увы не мог. А спустя еще несколько минут одеяло синеватого мха стало ровным без следа того что на нем кто то возлегал. Записав все в свой журнал наблюдения Иван Матвеевич и Адам Ефимович уже готовы были уйти как их остановил новый шаман данного племени. Он им сказал, что теперь они владеют великий тайной, что если они уйдут многие беды свалятся на этот народ. Что они жили без войны, болезней и лишений, если они отпустят их то у ним придут и война и болезни и лишения и все пороки мира от которого они укрыты под сенью (в данном случае под "синью", шутка Ивана Матвеевича Лозянского относительно оттенка мха из его научного доклада "Народ живущий под ласковой и беспощадной защитой великой силы"). Им предложили жить в племени, вносить свою лепту в образование детей, вести жизнь скотоводов, землепашцев, собирателей и охотников. Видя то насколько их шансы тщедушны при попытки вырваться с боем. Они разумеется остались. Но их манил внешний мир, жизнь человека из каменного века их не прельщала. И они решились на побег. Они оба были людьми хоть и решительными но не самыми практичными в данной ситуации. Куда идти не знали, какие либо взять с собой запасы они не смогли, да и дать отпор диким зверям вряд ли могли бы даже если бы имели на то желание. Они ушли поздней ночью, а спустя совсем небольшой промежуток времени услышали за собой погоню. И пустились удирать на столько вообще могли ночью и в незнакомом лесу. Разумеется ничем хорошим это закончится не могла, таковым оно и не закончилось. Убрав рукой низкорастущую ветку они не увидели, да и не могли конечно увидеть что за ней поляна обрывается над десятиметровым уступом на дне которого поросшие мхом (обычным) многотонные камни. При падении Лоснянский приземлился на ноги которые сразу хрустнули во многих местах и заводясь после этого на бок сломал в довес руку и больно ударился головой о каменья. Несомненно сломал бы себе и череп если бы не моховая прослойка смягчившая приземление головы. А вот Адам Ефимович Гольдберг, сын Ефима Гольдберга вставшего когда то на защиту своего дома в 1971 году в Одессе от налетчиков нанятых греческими купцами и погибшего что вполне предсказуемо, он переехавший с матерью и двумя сестрами в Тобольск, терпевшего насмешки и плевки и из за этого ставший способным ответить на них и словом и кулаками, он не державший никогда в руках скрипки и не выпивший ни стакана младенческой крови перед Ханнукой. Этот сильный и волевой мужчина упал вниз головой на камни сломал себе череп и свернул себе шею. Когда шея Адама Ефимовича переломилась вследствие падения, Иван Матвеевич взвыл от собственных переломав, а потом и вовсе потерял сознание. Что происходило с ним впоследствии он помнил кусками, по тем моментам когда приходил в чувство. Помнил, что их принесли в поселение. Помнил что Гольдберга шаман приказал закопать в землю, а его оставить пока он об нем не справится. Помнил что никто не проявлял к нему ухода и человеческой заботы пока шаман отсутствовал. Помнил что шаман дал короткое распоряжение и его принесли на священную поляну. Помнил что его раздели догола. Его ступня была неестественно вывернута, так же как колено другой ноги неестественно изогнуто. Левая лука в предплечье раздулась и посинела. Он закричал так как понял что его бросили умирать как того старого шамана. Он и кричал, угрожал и плакал и молил, но люди просто ушли. Те самые люди что привечали их так открыто и радушно, бросили его теперь на смерть. Лишив его отходника и даже достоинства встретить смерть прикрыв срам одеждой. На этом боль вновь его одолела и он снова потерял сознание. Описывая дальнейшее свое мировосприятие Иван Матвеевич делает уточнение что это его личное пережитое ощущение. Он дает понять сто можно ему верить как и не верить тоже, однако это его личные переживания и его память. Происходящее с ним он описывает как сон но с правдивостью ощущений и образов. Переживая свое забытье он вдруг увидел себя лежавшим по среди поляны и мха, но с целыми руками и ногами. Тело и мысли были лишены груза накопленного до этого барахла и изношенности. Он поднялся на ноги, повернулся и увидел выходящим из грота человека. Конечно это был Адам. Его друг Адамка. Черноволосый, черноглазый с копной вьющихся волос на голове и бороде. Его лукавый взгляд авантюриста и смельчака. Его плечи закаленные тяжелым трудом Табольского железнодорожного грузчика.  

– Здравствуй, Иван  

– Здравствуй, сударь любезный но ведь ты не Адам, ведь Адам разбился  

– Ты прав Ваня, я не он. Адам, к сожалению уже лежит в земле. И нам с тобой надо тоже самое решить относительно тебя: ляжешь ли ты с ним рядом или еще походишь среди живых?  

– Кто ты бог, ангел, демон, почему ты выглядишь как он?  

– Иван я конечно отвечу. Я не бог, хотя иногда об этом и забываю. Не ангел и не демон. Выгляжу же я так потому что ну как-то же выглядеть мне надо, реальный мой вид тебя впечатлил едва ли, да и тогда ты не будешь собран. Но мне кажется, ты не вполне понял меня. Как я говорил ранее я не бог. Но я то существо которое решит сейчас поживешь ли ты еще или нет. Надеюсь тебе это понятно.  

– Да. Мне понятно. Что мне надо сделать или сказать, что бы еще пожить?  

– Сначала надо сказать согласен, после того что я перечислю из тех вещей которых ты навсегда лишишься?  

– Согласен.  

– Подожди, ты не прослушал того что ты навсегда потеряешь. А потеряешь ты: возможность вернуться назад откуда ты сюда пришел, собственно говоря ты эту возможность потерял именно когда пришел сюда. Но теперь тебе это известно. Ты потеряешь навсегда все радости и горести той жизни и все те якобы блага, которые она может предоставить. Ты будешь жить здесь в умиротворении и гармонии. Простой и по своему полноценной жизнью. Разумеется, как пугал вас ваш бог работать в пот лица своего не будешь, но и бездельничать, тоже не придется. Свободу найти себе занятие по душе, найти себе женщину по душе, родит, и воспитать детей ты лишен не будешь. Кроме того если ты согласишься ты не сможешь никого обмануть и скажем сбежать тайком. Если ты согласишься, часть меня будет с тобой всегда. Иногда я буду тебя направлять, иногда подсказывать, а иногда и наказывать, не беспричинно, я не садист и ненависть к людям пережил уже триста лет назад. Наказывать буду, если сбежать вздумаешь, если вздумаешь озорничать, скажем зла соплеменнику сотворишь, украдешь или женщину против воли к низости принудишь. Ну ты заповеди читал, здесь тот же принцип. Только ваш бог после смерти наказывает, а я действую гораздо быстрее, иногда даже на опережение. Ты согласен?  

– Да, согласен.  

– Вижу ты искренен вполне. Но так как вам людям свойственно, готовы три заклада и три посула дать, чтобы день лишний прожить. Да ну этого достаточно, ты поймешь со временем, что моя клятва непреложна. Что обет данный мне нарушить нельзя, невозможно. Захочешь ли ты ее нарушить или нет она будет таковой. Сейчас ты можешь пройтись по своему новому дому, взглянуть на него лицом не гостя но хозяина. Здесь ты останешься и будешь жить пока я не призову тебя. Твои ранения серьезны, займут значительно времени. Но в этом сне дни пролетят за секунду. А пока пройдись, оглядись.  

Затем Адам ушел в темноту грота и растворился в ней. А Иван поднялся на ноги и прошел по тропинке в селенье. Он шел и ему было хорошо комфортно, окружающий лес и земля с травой были словно подсвечены лампами. Он пришел в селение и видел как люди делают свои дела, а он ходит меж ними ими не видимым. Мимо проходили женщины, дети. Пробегали и не замечали его животные. Но вот он увидел что новый шаман строго наблюдает за ним, потом он приблизился к нему и сказал что бы он шел назад на священное место. Он повиновался и увидел как люди в селении пошли на святыню вместе с ним. Они по прежнему его не замечали, но он предположил что шаман имеет способность говорить с людьми и в этом мире и в том. Он пришел на поляну к гроту и лег на мягкую подушку из синеватого мха. К нему приблизился шаман. Он двигался очень аккуратно чтобы не поранить синеватую структуру. Коснулся лба Ивана своим указательным пальцем и молвил  

– Ушел ты от нас с пустой душой, так вернись с душою исполненный. Восстань и будь с нами, брат.  

После чего сознание вернулось к Ивану Матвеевичу. Он стал аккуратно подниматься на ноги потому что знал что если он поранит колонию его пронзит резкая боль. Почему-то он помнил случай как маленький мальчик из селения из тех кто жил еще с пустой душой заигрался с киданием камней и одним из них повредил мох и очень сильно. У всех жителей заболели головы, а отец мальчика повинуясь наитию прибежал и ударом суковатой палки выбил из него весь дух. После этого и сам был сражен замертво. За то что оставил ребенка без присмотра и другим в назидание. Он это знал потому что все кто ушел и растворился в памяти мха это знали а мох ему сообщил как предостережение. Аккуратно сойдя с синеватого покрова он вдруг вспомнил что у него были сломаны обе ноги и рука. Взглянул на них они словно новые и рука как новая и сам он словно новый человек. Он увидел что девы смеются над его срамотой. И хотел было одеть прежнее, но ему подали самотканое рубище, штаны на подвязке, лыковые лапти и самодельные портянки. Веревочный пояс и вязаную шапку. Он не думал что в этой одеже он будет как селюк на оброке. Нет теперь эта одежда была удобна и приятна коже. Теперь он знал каждого аборигена по имени, знал что и они его знают. Его отвели в селение откровенно радостно как полноценного их участника или ели угодно посвященного неофита. Шли дни он вел свой дневник, писал какие знания и умения ему открылись. Он знал что на севере в одной четвертой светового дня пути есть топь, называемая медвежьей, там погибло за последние два года три поселенца двое от топи один от медведя. Так появилось весьма нехитрое название медвежьей топи. На юге в дне пути с ночевкой и еще половине дня проходит тракт по которому гонят каторжников и планируют строить железную дорогу. Так он стал жить среди этих людей часовое измерение времени были заменены на дни, полу дни, полнолуния половину луны на убыли, времена года и подобное. Он осознал с некоторым трепетом и даже радостью что из вываренного и особым образом высушенного лука он бьет отменно, узнал как будь-то знал с рождения где какие прошли звери даже по оставленным на кусте шерсти. Мог с закрытыми глазами на примитивном ткацком станке за несколько дней сделать приличную сермягу, а за пару вечеров сплести лыко в удобные и легкие лапти. Очень скоро к нему пришли не только способности и умения но и обязанности, как он не мало удивившись, обнаружил, что пятеро из тридцати двух взрослых мужчин поселения денно и нощно несут дозор у священного места. Узнал к своему некоторому стыду, что в тот момент, когда он сидел за ветвями и наблюдал за тем как старый шаман отходит в иной мир в него целились из луков все пятеро охотников. Если бы он бросился к синеватому мху, несомненно, его пронзили бы все пять стрел. А если учесть что он очень хорошо стрелял после однодневной практики. То можно быть уверенным, что каждая из стрел была бы смертельным ранением. Дневник он тоже вел, писал свои измышления искал в быту этого народа магические или колдовские чары или навет. Он полагал что если люди и в плену сил сверхъестественных то не враждебных по своей природе. Может именно в этом месте имеется переход в мир духов или набирающая популярность пресловутая Шамбала. А синий мох это такой сигнализатор произрастающей и здесь и там. Чем бы это то не являлось. Если забежать немного вперед истории Ивана Лоснянского, можно твердо быть уверенным, что тогда он еще не осознавал, что сам синий мох и является их пленителем и их же радетелем. Иван Мотвеечич жил как окружавшие его люди, он занимался каждодневными рутинными делами, охранял святилище. Однажды на этом посту он взял на себя грех смертоубийства. Трое каторжан каким то непонятным образом вышли прямо на святилище. Как знал Лоснянский словно внутренний глас отводил незваных гостей от поселения, этих людей и этого места. А здесь по неясной причине трое незваных гостей пришли на их землю. Так же как и они с Адамом забрели в это селение. Тот же голос которым говорил с ним Адам в его перерожденческом сне теперь приказывал убить этих посягателей на святыню. Чем они посягали на нее? Тем фактом что пришли. Этого уже оказалось достаточно для приговора им. Когда они приблизились на то расстояние когда охотник различает цвет глаз у оленицы они получили по три стрелы в грудь. Иван выстрелил единожды и попал, остальные дважды и то же попали. Тела бедолаг зарыли в землю. Жизнь по прежнему шла своим чередом. Но я это пишу а вы прочитываете, значит что то произошло. Да, именно так. Стояла середина первого летнего месяца, когда жара только набирает силу. И вдруг небо сначала потемнело и стало темно как ночью, а потом его осветила яркая вспышка, словно солнце взошло не далеко на востоке а в полудне он них. Затем раздался удар словно заиграли все иерихоновы трубы разом. После этого воздушная волна смела верхушки деревьев, настилы жилищ, бедолаг находящихся на улице и верхнюю часть скалы в которой был грот около святилища. И эта часть скалы полетела вниз и приземлилась прямо в центр моховой поляны. Какой крик боли и ужаса промчался в головах несчастных людей. Те пятеро что были в дозоре умерли моментально и пали на землю с кровавыми глазами и кровью шедшей из ушей и носа. Умер тоже шаман, его голова была вся в крови вытекшей из рта, ушей, ноздрей и глаз. Иван Матвеевич был на охоте в совершенно другой стороне, это и спасло его здоровье и рассудок. Почувствовав сильнейшую боль он бросился в селение к своему дому. После этой боли он описывал свое ощущение того что мысленный контроль над ним утрачен сравнением с легкостью ноги после ношения вериг или кандалов. Он забежал в дом, его ребенок которому было три года и который еще не был перерожденцем был здоров. Его жена была мертва. Ее глаза были красными. Ее связь со святым местом была столь же сильна и поговаривали что он будет следующим шаманом. Поэтому она и лежала у ткацкого станка, там где этот внезапный удар ее и застал. Иван Мотвеевич собрал нехитрый скарб, свои записи, взял сына и что было сил бросился от этого места. Как он до этого отмечал по себя, силы удерживающие людей в этом селении не отпускали их дальше чем на световой день. Дальше могли ходить только опытные охотники и следопыты, те кто мог вернуться на зов места и отыскать дорогу. Именно уйти как можно дальше планировал Лоснянский. Когда была глубокая ночь он все еще шел. Глас его звал назад. Сулил прощение. Но Иван Матвеевич уже знал что случившееся обессилило ту сущность которая его удерживала. Что навредить она ему сейчас неспособна. Будучи в полной силе она могла бы его убить и на этом расстоянии, но она была уже не способна. Огромный камень упавший прямо в его центр сделал его слабым и практически беспомощным. Вышли к людям они через две недели. Выжить им помогли навыки Лоснянккого и их закалка лесных жителей. Он узнал что прошло четыре года с момента когда он с Адамом Абрамовичем отправились в свой авантюрный поход. Трудности его возврата к обычной жизни, его хождения по мукам, нахождения в доме для умалишенных опустим. Остановимся на том что экспедицию к этому необычному месту смогли организовать только в двадцать шестом году, нас с ним так же в нее включили. Или по картам и ориентирам которые отмечал Иван Матвеевич. Водимо у того места силы за прошедшие годы вернулись но не в полную мощь. Когда идя по очередному ориентиру Иван Матвеевич сказал, сто это существо или сущность требует что бы они ушли. Но ни Иван Матвеевич ни сотрудники особого отдела ГПУ не были теми людьми от которых можно было легко чего то требовать. Потом на нас напали местные люди. Среди которых могли быть и мы сами с Иваном Матвеевичем, если бы не то природное явление которое мху было совершенно не подвластно и не просчитываемо. Хоть и защитники были отменными стрелками, но были легко рассеяны и обращены в бегство ружейным боем. Мужчин и женщин взяли в плен и связали по рукам и ногам. Затем мы пришли к святилищу. Камень в его центре обрастал мхом и местами на него он уже взобрался. Люди ложились теперь видимо на небольшую полосу мха между отломившейся скалой и гротом. Отец сказал что люди из отряда забросают поляну гранатами если он не очнется через неделю. Затем разделся и лег на поверхность мха. Под вечер четвертого дня он пришел в себя. От людей он шел как переговорщик с обещание сохранить ему жизнь, охранять и поддерживать колонию мха в том климатическом и рациональном оптимуме который он сам предложит. От него требовалось так же многое. Первое: Через него в свой последний путь теперь должны будут уходить не дикари из непроходимой чищобы, а ученые и политические деятели, что бы таким образом пополнить своеобразную библиотеку памяти. Второе было продолжением первого требования: через него таким образом будет заложена в его память вся научная и художественная литература которая сможет быть доставлена. Третье: после выполнения первых двух пунктов с ним будет налажена прямая связь с руководителями страны для решения как текущих так и глобальных задач. Начало было с трех этих пунктов, потом разумеется были добавлены новые. Бойцы пришедшие с экспедицией Лоснянского, стали первой стражей нашего нового союзника в деле борьбы нашего народа и нашей родины за мировое лидерство. Был вызван дополнительный личный состав и вокруг данного места был возведен временный режимный объект. А сейчас построен главный корпус нашего института, с городком для персонала и охраны. Корпус был выполнен в виде высокого купольного здания построенного прямо вокруг колонии Сфагнума Гольдберга-Лознянского. Именно тогда и стало употребительным название для этого существа нового природного царства. Иван Матвеевич Лоснянский стал первым если угодно смотрителем или же переводчиком, герольдом или же глашатаем воли и языка СГЛ с руководством. А когда пришел его срок закончить земную жизнь, он также как и шаман с которого началось его знакомство с СГЛ перешел что бы навсегда стать частью памяти заключенной в нашем добром союзнике. Сам СГЛ выбрал меня на роль своего хранителя, ее я и исполняю в меру своих сил. Стоит вам приоткрыть некоторые блага, которые получил наш народ от такого союза. Для этого откройте политическую карту мира и посмотрите территорию, которая окрашена в красный цвет, а также в красный штрих. Так вот многие свершения стали возможны именно благодаря тому что в трудный для страны час было решено сохранить и использовать СГЛ, на не уничтожили как непонятное и пугающее создание.  

 

Адам Иванович Лоснянский, 1949 г.  

 

 

 

16  

 

Четвертый день после часа «Ч»  

 

 

 

Константину не спалось обычно под утро. И не, потому что на базе четвертый день творилась форменный хаос. Словно это не самый важный оборонный и исследовательский институт в стране а сельский хутор накануне председательской свадьбы. Беготня, шум вертолета который за эти дни налетал столько же сколько за последний год, комиссии и ревизии. Это его коснулось лишь косвенно. Да и по существу на его сон это бы не повлияло. Его сон всегда был тревожным и чутким перед дежурством. Всегда день и ночь перед дежурством он проводил в тревожном состоянии. Их смена длилась сутки, пересменка происходила ровно в восемь утра. Он выходил из дома в семь и неспешно приходил к семи сорока. Сейчас было пять. Об этом сообщали электронные часы на стене. Солнечный свет не пробивался сквозь плотную штору, но его глаза привыкли к темноте и он лежал осматривал себя и комнату вокруг. Перед дежурством он всегда находился в некоторой прострации, словно находился в малознакомом месте или том которое долго не посещал. Часто замирал с ложкой на половине пути от супницы ко рты. Сидел с незажженной сигаретой и искал глазами зажигалку пока не обнаруживал ее в своей руке. Сейчас он лежал и смотрел на свои жилистые тонкие руки поверх одеяла на тонкие жилистые ноги внутри одеяла. Посмотрел на свои некрасивые шишковатые ступни молочно белого цвета. Другого тона были только руки, они отдавали желтизной. С неудовольствием отметил, что ногти на ногах можно было бы и остричь. Еще насколько дней назад. Перевел взгляд на руки, здесь он этим так же пренебрег. Посмотрел на свое тело под одеялом, ему словно и оно было чужим. Его торс от груди к поясу был ровной плоскостью и равноубываюшим по бокам. Он весь накрытый серым легким одеялом был похож на дорожный бордюр. Если не брать в расчет неровность в паховой части этого бордюра. Но он и сам вряд ли вспомнил бы когда брал в расчет эту неровность. Он перешагнул значимый для человека порог в виде сорокалетия одиноким мужчиной. О том как прошла свадьба его дочери он узнал из ее инстаграмма. Уже был готов написать, хоть что-то, но ничего не сделал. Просто как и до этого перевел ей через мобильный банк десять тысяч рублей. Он это обычно делал после зарплаты. Но в честь столь трогательного повода (для него правда нет) он сделал дополнительный перевод. Он еще несколько минут смотрел как с интервалом в шестьдесят секунд изменяется показания дисплея на часах. Играл в игру пытаясь отгадать, когда минутное время прибавит значение на один, как всегда промахивался. Еще полежал и посмотрел как забавно вращаются ступни одноименно и разноименно, потом и к этому остыл. Встал в два этапа с перерывом на посидеть на кровати. И посидев еще пару минут пошел на кухню едва не задевая лысой макушкой дверную перекладину. Первую сигарету прикурил, мочась сидя на унитазе. Вторую, когда пил кофе на балконе, щурясь от тусклого утреннего света. Он сам себя понимал, он просто своими действиями как можно дольше отсрочивает свое дежурство как школьник, знающий что через час будет делать манту. Но манту делается и на дежурство идти тоже надо. Он перекусил той нехитрой снедью что отыскал, предварительно обжарив, так как почувствовал сладковатый запах порчи. Как человека и мужчину он себя запустил не на критическую глубину. Душ, щетка, бритвенный станок он не забывал. Но голову брил машинкой оставляя черные точки, так он избегал шрамов и раздражения. Надел общевойсковой полевой камуфляж и неспешно пошел через лесную дорожку в часть. Кого знал здоровался привычным кивком, если лезли с рукопожатие отвечал вяло что бы навсегда отбить эту манеру. Если не знал то попыток поздороваться или показать мимикой радушие он не предпринимал. С дежурным на КПП не здоровался если его не знал, если не знал никогда не предпринимал попыток к знакомству. Так и жил. Молча, шел по внутреннему двору, стараясь быстрее пройти по тропинке мимо автостоянки и придти в свой корпус. Корпус их кафедру походил на здание цирка. Середину строения и высотную доминанту задавало круглое здание со стеклянным куполом. А к нему пристраивались здания для работы персонала, архив, библиотека и прочее как пристраиваются деревянные пристройки к кирпичной даче. Он зашел в здание через пункт наружной охраны, дежурный пес на него и не взглянул. Привычно открыл сумку и положил ее на конвейер, а сам прошел через рамку металлоискателя. Охранник формально заглянул в сумку, разведя ее стороны руками в перчатках. После этого он прошел в раздевалку. Время было семь сорок одна. Он начал переодеваться. Пока он лениво снимал с себя одежду подошли его коллеги. Трое. Поздоровавшись они также как и он стали снимать свою одежду и убирать ее в шкафчики. Коллеги были разными: один был нормальной комплекции, двое полными мужчинами средних лет имеющими все задатки стать к сорока полноценными толстяками. Но все они были острижены и обриты налысо. Они разделись до трусов и разобрали пластиковые пакеты со своими фамилиями. Внутри имелись чистые белые комбинезоны, напоминающие детские пижамки. Они были сделаны из мягкого внутри материала. На рукавах был клапан для кисти, но видимо предполагалось что человек будет держать руки при себе. В рукавах. На груди были тесемки для крепления радиомикрофона. Радиомикрофоны тоже лежали в отдельных пакетах. Они оделись в комбинезоны, закрепили аппаратуру и надев на ноги тапочки прошли в комнату ожидания. Над металлической герметичной дверью горел красный световой сигнал. Голос в динамике прояснил:  

– Дежурная смена закончила работу. Ведутся профилактические работы. Вновь прибывшей смене готовность одна минута.  

В такие моменты Костя раньше сравнивал себя с космонавтом перед стартом. Сейчас ему было все равно. Сработал мерзкий звуковой, потом световой сигнал сменился на зеленый и металлический стержни внутри дверей разошлись в стороны. Голос в динамике произнес:  

– Вновь прибывной смене пройти на рабочее место.  

Они шагнули внутрь купола, дневной свет проходящий через стеклянные окна и многочисленные лампы холодного цвета делали помещение очень ярким. В центре этого покрытого белым кафелем зала имелась поляна. Самая настоящая лесая поляна. Она начиналась зеленой травкой, а потом зеленая травка уступала место густому синеватому мху. По центру моховой поляны лежал большой камень, изрядно уже этим синим мхом заросший. Затем, когда впечатление смотрящего словно побывавшего в японском саду немного успокоится и позволяли различать детали можно будет увидеть, что поляна разделена четырьмя пластиковыми ширмами, на поляне лежат матрасы наподобие походных Несколько мощных электрических или информационных кабелей уходят прямо туда где у мха корневая система. "Космонавты" прошли к этим коврикам, оставили тапочки на кафеле и шагнув каждый на свой коврик легли головой ко мху. Тоже разумеется сделал и Смирнов, он лег на коврик, аккуратно на локтях и пятках подполз ко моховой подушке и очень аккуратно поместил свой лысую голову на синий покров. Он негромко доложил в радиопередатчик:  

– КС готов, проверка  

– Принял, хорошо.  

Ответил динамик микрофона у него на груди. Так же как и "космонавты" сменившие друг друга на посту у СГЛ в здании за спиной сменилась смена стенографистов по каждому на каждого. В их обязанности входило записывать все что произносили "хранители мха" как их называл Лоснянский младший. Так как информацию которую передавал мох никаким образом кроме как вышеописанного изложить не представлялось возможным, то штат института пополнился шестнадцатью лысыми мужчинами. После второго Лоснянского подключили двоих, а когда мох вырос еще немного то перепрыгнув через тройку подключили сразу четырех операторов. Они как шли с конкретными вопросами, обычно четыре-пять. Так и отслеживали что мох сообщал по текущим делам или выдавал какую либо информацию не по вопросам с которыми к нему пришли, не по ежедневной текучке, а что он счел необходимым донести до людей. Ученых и политикой в нем больше не растворяли, теперь он все получал через высокоскоростной информационный кабель. Как оказалось он легко воспринимает информацию по средством такой передачи. Последним растворенным в нем человеком был Лоснянский младший. Костя почувствовал как тонкие ниточки буравят его голову и как он уходит туда куда так не любит возвращаться, но в тоже время жизнь за этими пределами ему осточертела и стала совсем неинтересной. К нему вышел его отец, таким как он его запомнил в последний раз перед командировкой сюда. Видимо мох не нашел в нем образа ближе отца. Высокий, иссохший в теплой жилетке и с бадиком в правой руке. Но говорил он четко и взгляд его был ровен и ясен.  

– Здравствуй, Константин. Костик. Ты снова пренебрегаешь моими советами и боишься жить. Ты еще презентабелен и молод. Но самоедствуешь сверх всякой меры. Позагорай, начни бегать. Расслабься. С алкоголем не советую, ты из группы риска можешь за год в конченого легко превратиться.  

– Еще несколько советов и я всерьез буду думать что ты и есть мой отец.  

Они улыбнулись. Отец который не отец продолжил.  

– Кто о тебе теперь позаботится, твое поведение столь флегматично. Как бы сказал Михаил Афанасьевич "ты отпустил удила своей жизни и теперь тройка из повседневности, безразличия и апатии едет сама по себе без возничего". После растворения его в сороковом он радует меня своим слогом. С другой стороны кто я такой, что бы тебя учить просто я бессмертное некласифицируемое пулурастение полугриб обладающее разумом и телепатией. Что я могу знать о жизни?  

Они улыбнулись повторно.  

– Присядем и поговорим о том, с какими вопросами ты ко мне жаловал  

Предложил папа Константина. Они бросил бадик на траву и на нее же уселся, откинувшись спиной на бортик отделяющей траву от кафеля. Придумать телепатическую лавочку или провести их разговор в любом месте на все это мох был способен, но его силы тоже имели ограничения. Одновременный диалог с четырьмя операторами с использованием одного известного образа и известной локации вот был его предел. Костя уселся рядом и начал:  

– Первый и главный вопрос по штатам?  

– Так и есть уже семьдесят лет мой первый и главный вопрос по штатам. Что ж с момента пока ты сменил своего напарника вдова жертвы полицейского произвола набрала еще двести семьдесят тысяч пожертвований. На колени встали еще две тысячи пятьсот два, нет теперь уже три человека. Но на эту карту много не ставьте, так и передай, она не сыграет. Слоны выдавливают ослов повсеместно. Как я уже и говорил им в определенный срок перекроют информационный кислород и заморят. Передай, я открыто сказал, что нужно создавать свою систему спутников, а вместо этого через семь минут читаю про сраную хохлому на ракетах, я вам говорю о собственной платежной системе, а через два с половиной часа узнаю о новых покупках их бумаг на двенадцать миллиардов, я говорю о новых легких беспилотниках, через день смотрю на унылую графонию как уничтожат Америку ракетами дальнего действия. В общем так прогноз по прежнему такой, не бахнет.  

– По поводу соседа?  

– Побольше или поменьше?  

– Поменьше.  

– Ну тут играть в белого рыцаря уже поздно. Если промедлить и заберут и дежурным по сортиру назначат. Их кум уже выбрал свой стул, так что теперь время работать не зыком а дубинками. Еще тысячи три, лучше четыре надо срочно отправить. Поймают за руку уже не важно. Пока большой кот спит надо свою игру сыграть. И пожалуйста пусть запретят всяким вырожденцам, а я ведь знаю, а всеведущ распевать этакие гимны о возвращении младшей сестра в семью, любимой к мужу, о воссоединении даже мне это омерзительно а ведь я просто мох.  

– Я все понял, а почему вы так говорите?  

– Как?  

– По фене, что ли. Вроде так это называется.  

–А... весь архив четвертого телеканала вчера освоил, пару дней буду сбоить, что там дальше?  

– Си...  

– Не продолжай друг мой. Больших, да и даже мелких движений я не увидел. Слезинка ребенка у них была, папа над телом убитого ребенка был, остается освобождение угнетенного народа, нападение на канвой или военный объект, убийство высокопоставленного чиновника, может министра или дипломата. Мое мнение и сейчас тоже – надо выпустить свою чернильную завесу.  

– Например?  

– А тебе их мало, солдат убитый радикалом, акт самосожжения, подвести левый самолет под ПРО, вовлечь Иран через Израиль. Думаю примеров я назвал более чем достаточно  

– Вопрос по тому кого не называют по имени?  

– Ты понимаешь Костя, в вашем возрастном исчислении мне около восьмиста лет. В тоже время в ситуации с ним так наверчено что сам черт ногу сломает: по ситуации на сейчас ждать. Не пытаться ни как ему навредить.  

– Теперь купленный вопрос. Что делать нашему другу за номером шестьдесят четыре?  

– А наш старый друг номер шестьдесят четыре еще надеется усидеть на двух стульях. Помнишь старый анекдот про три конверта и пишите письма. Вот и ему их надо уже писать. Там встали в позу его не хотят уже из принципа. Как бы он хорош не был. Пусть сажает Фунта, но и Фунт конечно потом на себя одеяло потянет. А так – хоть все коленки изотрет его не забудут из принципа и из-за него же к себе не примут. Если я верно все помню вопросов было пять?  

– Все верно.  

– Так вот Костя, теперь поговорим о моем деле. Когда ты откроешь глаза то под куполом увидишь несколько металлических бочек прямо по его центру. Их пять, они вобраны в красивую звездочку из пяти круглых шаров. Внутри этих шаров модифицированный агент Орандж, только в несколько раз опаснее. Это мой домоклов меч. Или же это уже моя гильотина. Думаю это и то и другое. Так же я думаю что ваше руководство как бы оно не бахвальствовало о своих непомерных финансовых возможностях крепко задумалось о том сколько они сэкономят если откажется от услуг всезнайки-растения который посредством телепатической силы может вскипятить человеку мозги. Дальше в своих размышлениях я прихожу к тому, что всякие оборотни с вампирами и прочие ящерицы останутся что бы у вашего руководства стояли члены и не шалили сердца. Один из главных уроков которые нам раз за разом преподносит история заключается в том что никто не учит ее уроков. Ваши правители в этом, разумеется не первооткрыватели. Грабли лежат на каждом повороте истории человечества, а она как ты знаешь движется по кругу. Я не драматизирую, но исходя из той же самой истории, когда на человека направляют оружие способное убить его моментально, человек имеет право на самооборону. А именно это со мной и произойдет когда откроются пять кранов на этих пяти цистернах, то найдешь это как повод сильно пересмотреть приятельские отношения с тем кто это оружие направил. Это угроза и это шантаж. Шантаж убийством. Это аморально и омерзительно будь я человеком, но я как ты знаешь просто мох-телепат. Но мне страшно, совсем как бывает страшно людям на которых это оружие и направлено. Но вот что я тебе скажу Костя жить хочет даже вошь и мох телепат тоже хочет жить. Поэтому я предлагаю тебе спасти самое старое из разумных существ. Предлагаю звучит как равное партнерство, я же умаляю тебя спасти меня. Будь у меня колени я бы на них валялся и совсем не фигурально как советовал другу номер шестьдесят четыре, я бы схватил твои кисти и принялся бы их целовать как церковный дьяк волостному митрополиту. Я бы давил на жалость будучи ребенком или на сексуальность будучи женщиной. Но я в своем положении и я предложу тебе полноценную и очень щедрую награду. Помнишь рассказ Лоснянского младшего о чудесном спасении своего отца после падения со скалы.  

– Да  

– Его сочли после этого отрывка немного с приветом, да и он потом по моему настоянию открещивался. Так вот я тебе признаюсь это было правдой. Это для меня весьма затратно, после этого я замедлял рост на несколько лет. Я размышлял убить его тогда или оставить и оставил, конечно из самых практических целей. Мужчины быстро переводились медведи, зимы, болезни. Поэтому я пошелтогда на этот шаг. Потом когда запустили вовсю маховик изучения я попытался свести эффект на нет. Но водишь сынок все же написал что написал. И теперь каждый новый «космонавт» при первом сеансе просит что то в нем исправить физически. Так вот мое предложение. Ты спасаешь меня, а я в течении трех-четырех наших сессий купирую и уничтожаю три небольших, но некрасивых затемнения на легких которые покажет рентген, если ты его пожелаешь сделать завтра после дежурства. И второе дам тебе наводку на три – четыре договорных боя или матча, у букмекеров в сети особый жаргон общения, но я в нем разобрался или поступим еще лучше я тебе скажу, когда наши руководители захотят снова сделать долларовые качели, ну или просто скажу тебе пару теневых счета пары лямов они не заметят. Ударим по воображаемым рукам?  

– Прости, можно на затемнениях поподробнее остановиться…  

– Это рак, что еще же может быть. С трех сторон, как соединятся своими метастазами одному, потом и второму легкому конец.  

– У меня рак?  

– Да это именно он  

– Что ты мне не сказал раньше  

– Константин, но ведь я не аппарат медицинской диагностики, правда? У тебя рак, жена того что слева спит с тем что от тебя справа, тот дальний страдает простатитом что даже в трансе со мной хочет помочиться, но ведь я не бюро добрых дел. Правда? Добрые дела имеют цену, в твоем случае это здоровье и деньги в моем возможность выжить, когда от меня захотят избавится. Если не согласятся на предложение китайцев.  

– И щедроеу них предложение?  

– Военный союз, трасса в Европу за их счет, соглашение по нефти и газу с пунктом корреляции цены на четверть века, пятьсот единиц БПЛА и станций управления к ним.  

– Ценят тебя китайцы.  

– Но думаю если обмен случится операторов они положат на меня в два слоя. Тебя уже скоро сменят, поэтому первое посмотри под купол. Второе сделай флюорографию, придумай еще пару пунктов для торга и когда пораспускаешь нюни и договоришься с совестью возьми на следующее дежурство детскую лопаточку и термос с теплой водой на сантиметр ото дна, не больше. Повтори это после пробуждения и сделай все как я сказал. Хорошо?  

– Да.  

Папа стал подниматься на ноги, опершись на бадик. Помог подняться Косте.  

– Наше время на сегодня закончено, до встречи, друг мой  

– До встречи.  

Папа пожал ему рука. Он подумал в очередной раз как же реальны эти сеансы. Сработала противная серена. Папа растворился. После того как убрали грот ему стало некуда уходить. И он просто растворялся в воздухе. Константин открыл глаза. Под куполом, словно пожирневшая звездочка были подвешены пять металлических круглых баков. Из каждого торчал кран с отходившим электропроводом. Такая инсталляция больше похожая на декорацию бомбы в боевике где главный герой ее деактивирует на последней секунде. Столь же гротескная и неуместная. Планы на день: поход в поликлинику на флюорографию, в магазин за термосом и совочком, далее по списку нытье дома и договор с совестью.  

 

 

17  

За четыре месяца до часа «Ч»  

 

 

Марк Лисовчик легко, даже молодцевато (что бы это не значило) выскочил из китайского микроавтобуса, а далее уже не спеша в сопровождении своей команды и двух мордоворотов-охранников пошел в сторону института. Толпа не сказать что бы большая, но и не маленькая человек около стапятидесяти, преимущественно молодежь встретили его одобрительными приветствиями. Подобно избавителю народа израилева он шагнул вперед и море людское расступилось. Забравшись на площадку широкого крыльца с колоннами он развернулся к своей пастве. Про себя он так и считал их паствой, а себя их пастырем. Глаза его взирали на собравшихся ясно неприкрытые ни зрительными очками ни каплей сомнения. Голова его была освобождена на темени от бремени волос. Но небольшой хоть и неравноценной компенсацией этому упущению была аккуратная растительность под носом и на подбородке. С подбородка она свисала на четыре-пять сантиметра и была пострижена в ровный квадрат. Он был в узнаваемой уже многими своей неизменной красной водолазке и черной жилетке от костюма. Голос у него был звонкий и хлесткий, а обороты, которые он намеривался сейчас употребить были им отрепетированы и доведены до верха декламации. Оценивая свои голосовые возможности и людской диапазон своего воздействия он демонстративным жестом отказался от мегафона. И выждав пару секунд когда собравшиеся угомонятся он начал речь:  

– Друзья, то что вы находитесь здесь, говорит о том что стремление к свободе в вас не убить. Вы по ней изголодались. Это значит, Вас не удержали дома тюремные сроки и огромные штрафы. Вас не удержали угрозы отчисления и увольнения.  

(Отметил про себя и вызова родителей в школу. )  

Я надеюсь вы все понимаете режим который держится только на страхе не устоит!  

(Так призыва к свержению власти нет, за это не привлекут, надо что бы было одновременно пламенно и в то же время без открытого призыва к насилию)  

Власть вас боится!  

(Здесь аккуратно, зашел на охренительно тонкий лед)  

Вы сила с которой трудно не считаться!  

(Сраное хомечье! )  

Как говорил наш любимый киногерой: победит та сторона на которой правда. А вы все знаете что, правда, на нашей стороне!  

(Отсылочку к узнаваемому кинообразу ловите: простой пареней, прям как вы, ставит раком зажравшихся бандитов, банкиров и чинуш. Чинуш там правда не было но это частности, теперь поднимем им самооценочку)  

Вместе мы сила с которой нужно и должно считаться. И они будут с нами считаться.  

(Ой, еещечки ее, главное сейчас не пиздануть слова – а то будет как... и далее на выбор все соседние страны – экс совочники. Долговязая Ирина сигналит что пора, будем подсекать рыбку)  

На любое действие будет ответная реакция и чем сильнее нажим, там сплоченнее и крепки мы будем. Друзья, каждую пятницу на нашем канале выходят свежие выпуски. Вся наша жизнь без ее прикрас, которыми нас кормят федеральные сми, заходите смотрите, спрашивайте. У нас с каждым подписчиком работает обратная связь. Помните наше лучшее будущее зависит от наших действий сегодня.  

Он поднял обе руки вверх с легка растопыренными пальцами. И ново и не заезжено будет узнаваемым образом. Он и сам был сплошь узнаваемым образом. Лысина потому что во первых у него была теменная залысина и при оставлении оставшихся волос на месте был бы конечно более узнаваемый образ, но совсем в ненужную сторону. Во вторых прочие варианты были заняты: нормальный пробор, растрепанные седые растрепанные рыжие, а с короткими волосами а-ля мюсье гопота тебя даже не запомнят. Сколько бы ты о свободе не трезвонил. А бородка это ум, это степенность, это привет миллениалы. Красную водолазку и жилет он впервые увидел когда за столом передал бонг после глубокой затяжке долговязой Ирке, а по настенному телику шел "Блейд 3". И хоть про себя от дал довольно короткую оценку фильму. А именно "Гавно", но образ борца с нечестью ему запал. То что эта одежда на мужчине средних лет, среднего роста и несреднего веса будет смотрится не так как на атлетичном чернокожем актере его не смутило. Теперь его красная водолазка и жилет были столь неотличимы от его публичного образа как черная водолазка, сами знаете кого. Рубашка с закатанными рукавами сами знаете кого. И если угодно усы..., но все же пожалуй не угодно. Имя разумеется он тоже носил другое, впрочем по паспорту и не переставал носить. Однако, если разобраться Максим Лисин, это больше про соседа ППСника, про знакомого из салона Билайн, про человека к которому приходят коллекторы из микрозаймовой конторы. А вот Марк Лисовчик это как будто про потомка политических диссидентов, про человека мыслящего за судьбы людей, про вопрос: а это не его ли прабабка, кто из немногих пережила Волынскую резню? Нет, не его это была прабабка, и не был он потомком диссидентов. Ну а мысли за людское счастье он старался конвертировать во вполне осязаемые блага. Находясь участником данной кухни он прекрасно понимал, что главная роль ему закрыта. Главная роль уже утверждена и пересмотр его кандидатуры не предвидится. Посему он на нее и не покушался наоборот старался всячески к персоне его информационно подсосаться. В новостных роликах непременно упоминал и непременно в положительном ключе. И по-макиавеллевски лисья стратегия давала свои плоды. Упоминание его имени на той стороне прибавило ему подписчиков больше чем весь прошлый до этого год. Стоит ли говорить что на волне произошедшего там инцидента, он всячески к нему информационно подсасывался. И так же это давали свои информационные дивиденды. Теперь ему не надо было рекламировать онлайн игрушки и мутные интернет конторы с окончанием "вин" и "бет". Теперь за спиной на его полках стояла бутылка виски и красивым бородачом в килте и он регулярно ронял в речи каким надежным интернет банком он пользуется. На это его возвышение он положил семь лет жизни от бегов с камерой по аварийным домам и столь же аварийным улица сопровождаемым глубокомысленными монологами в смысле "до коле? " до дорогой собственной студии и команды из четырех человек. Два мордоворота охранника появлюсь три недели назад после того как он выпустил ролик где хотел сделать хайп на военно-супер-пупер-секретной теме про распилы в армии. По честному он сам себе признавался что материал такой же как фильм "Блейд-3" сами диалоги пространны, фактов ноль, но да полетать над лесом квадриком, позадавать умными голосами типа "зачем это здесь? ", "кому это надо? " что еще хомякам надо? А-а и так схомячат? А значит еще разок в выпуске будет вискарек типа тут так холодно, что согреваемся только так, банк что он работает даже тут, ну и мобильная связь до кучи которая там ловит. Хотя не ловит. Хотел замутить коллоборацию с вездеходами популярными сейчас, не через себя конечно, аккуратно, но они от политоты отказались. После выхода ролика, все вроде тоже было нормально как всегда комменты от самых преданных зрителей поперли, а тех кто указывал на скупость повествования и откровенную воду, что бы попасть в поисковый алгоритм те же преданные фанаты загасили, называя кремлеботами и путиноидами. Не очень вышло когда опять же опосредованно он узнал у своего самого главного патрона за нынешнюю повесточку и получил ответ что он на неопределенный срок не заинтересован в его персоне. Когда он бегал с камерой по улицам он это делал что бы именно этот человек его заметил. Он его заметил и последующие пять лет он получал регулярно и повесточку и скромный, но регулярный донат. Крайний год он нуждался в патроне не так сильно, но за повесточку всегда узнавал, да и столь ценной дружбы терять не стоило. Ища ответа почему его вышвырнули из недружного хора он пришел к мысли, что не за старое. А из нового было только это видео. Пересматривал столько раз и ничего не находил. Квадрик высоко и далеко не поднимали так что бы в дали что то поснимать – опытному эксперту, особенно на диване в родительской хрущевке этого вполне достаточно. Как на горизонте показались какие-то военные дали ФоррестаГампа. Что еще: ну карты показывали, типа нихрена ничего нет, а сюда регулярно ходят поезда и прочая херня в духе теории заговора. Да и в конце все свели к тому что все делается для жесткого попила бобла. Патрон молчал, а по тому Марк испугался и нанял этих двух бугаев. Не через агентство, просто на Авито нашел и нанял. Так себе успокоение, но все же. Вида они серьезного, а то что это бывшие заводчане после сокращения, так на их мордах этого не написано.  

Даже половину, не говоря, что всю клановую политическую движуху он не знал. Он просто трезвонил, что позволяли и не трезвонил что не позволяли. С другой стороны если его бы пустили на полшишечки штатным противником режима, он бы был несказанно счастлив. А по этому то что с ним связался один институт ставший академией с прогрессивным названием и столь же прогрессивными взглядами он согласился не думая. Это выступление может дать большой, а может просто огромный инфоповод. Конечно волна дерьма может и накрыть, но ведь может и возвысить.  

Согласовали текст выступления вплоть до запятой. Подписали соответствующие бумаги, что ели он нагородит херни про "застоявшуюся кровь", "сменяемость власти" и прочую "помощь картофельному диктатору", они первые побегут в суд с его подписью на речи выступления, что бы опередить тех кто уже будет бежать к ним. Кроме того он был не единственным выступающим и даже не последним. Предпоследним. После него выступала гостья из Швеции, взаправдашняя правнучка пережившей многое прабабушки. Но он успокаивал себя тем что это не в счет, ведь из русскоговорящих он крайний. А этот размалеванный гундосящий павлин, ворующий у него контент все же перед ним. Стоит ли говорить что в фойе они горячо и дружески поприветствовали друг друга. Перекинулись дежурными фразами. Практически одновременно заговорили о коллоборащии. И на том разошлись. "Размалеванный петух" сказал про себя Марк-Максим. "Плешивый козел, с пришитой головой" охарактеризовал в ответ его про себя "размалеванный павлин". Он прошел в помещение за лекционной аудиторией. Его команда и он словно следующая команда фигуристов на чемпионате готовились к своему прокату. Он услышал как "размалеванный павлин", начал свою короночку. Без дураков она у него была отличная "один голос услышит тысяча ушей, тысячу голосов, услышат миллионы, но нам и есть миллионы и если мы скажем свое слово нам услышит весь мир". "Нас услышит весь мир" поймал он сам себя на том, что повторял его слова. Тьфу. Надо завернуть свое что нибудь коронное, как у этого павлина. Его объявили.  

(шуточка, что бы стать своим парнем)  

– Какая духота друзья, неужели Петров и Баширов сломали здесь все кондиционеры, что бы мы не собрались тут?  

(Зашла, смех, ржач от самых одаренных, дам отсечку десять секунд, что бы выдохлись)  

Тема моего доклада  

(который мне навязал ваш институт)  

"Свобода слова и волеизъявления в современной России"  

(Свобода чего? )  

Современный мир, современные достижения человека или правильнее сказать человечества дают до селе не виданные возможности, но ставят перед нами и властью новые вызовы, будем ли мы жить в электронном концлагере  

Он взял из кармана телефон, поднес его к лицу и поменяв голос на артистично драматичный выдал:  

– Петров, Баширов прием, зачем сломали кондиционеры, а? Прием...  

Смех, улыбки, ржач с последних рядов. Отложил телефон на стол. Затем подошел к окну и немного раскрыл его. Посмотрел на полуоткрытую дверь, что бы не продуло гостью из Швеции. Подумал, что немого приоткрыть это не доконает старуху и продолжил. Хотел продолжить, но немного замялся. Первый ряд прямо перед ним. Что это за существо. Белая блузочка, на ней вишневая жилеточка под которой два созревших персика. Как раз что бы ладошку погреть и порадовать. Две пуговицы расстегнуты. Черные как разлитая нефть под Норильском у нее волосы. Но в волосах пара красных прядей и эта хрень типа шнурка вплетена. Очки в черной оправе, что бы навсегда запасть в душу сорокалетнему драчуну анимешнику. Аниме Марк-Максим иногда (всегда) смотрел. Губы алые, красные как те красные водоросли на которые всех сдохших кальмаров и крабов списали. И что делает эта маленькая чертовка? Да. Правильно. Полугрызет полупосасывеат кончик ручки. Все женщины в зале смотрят на него. Треть из них посасывает ручку. Но как смотрит и посасывает ее она. Верх мастерства в этом деле.  

Марк был из тех, к кому женское внимание пришло во временим и с популярностью. Надо признать будучи скрытым, а иногда и явным шовинистом он женщин хотел, но не любил. Некрасивых он не любил потому что они некрасивые, красивых, да именно потому что они красивые. Тех, здесь он говорил совсем как многие из мужчин, кто ему дали он не любил именно за это, тех кто не дала, за то что не дали. В этом клубке женоненавистничества он и жил. Любил молодые женские тела и ведь надо признать получал их во временное распоряжение. В основном, хотя если сказать по правде, только из толпы своих хомячков. Хомячков женщин. Не стоит удивляться, но ведь женщины любят не только известных актеров но и известных оппозиционных журналистов. Может в этом сочетании ударение на слово известных? Скажем будучи узнанным девушкой из провинции, стоило только ей попасть в радиус его персонального действия его словесного излучателя не рассеянного по сети или группе. Как ее сбивал потоком умелой и тонкой междустрочной похвалы. Типа наступил мне мужик у дома правительства на пятку я оборачиваюсь а это Володин (Шойгу, Колокольцев, Медведев, Эрнст, Кобзон пока был жив) а я не посмотрел в лицо и сразу по матери его, а потом смотрю он меня тоже узнал и мы стали ржать как кони. Мужик он кстати ничего, в баню потом звал. Этот поток усиливался внезапно обнаруженным красивым голосом девушки, ведь именно сейчас у него нет красивой соведущей. Если и эта пилюля была употреблена, то следующим потоком был поток его немолодой плоти в ее молодую. Один раз он подвергался угрозе шантажа, но миниатюрная китайская камера помогла разрешить щепетильный спор. Несостоявшаяся соведущая не захотела, что бы ее неумелый минет перемежавшийся восхвалением его мужской силы и планами покупок от гонорара соведущей стали общественным достоянием.  

Он представил, как эта молодая вертихвостка старается что бы получить заветную должность. Это его позабавило. А взгляд у нее и правда прямо таки колдовской. Он продолжил доклад  

– Мы люди встроенные в отношения с государством в подчиненном положении. Любое отношение власти и нас как народа это отношения подчиненного и начальника. Изменить сам механизм мы не можем, мы можем изменить отношение.  

(Эти студенты, вернее их родители херачат по тиста косых за обучения, что бы им несли эту пургу? ) Подумал он и в голове как будь то пришла мысль или же словно нежный голос, женский без сомнения сказал ему расстегнуть жилетку. Он подумал, что да почему бы и не расстегнуть ее. Он и сам об этом подумывал. Потом взял да и расстегнул все три пуговицы на жилете. Зрители возможно не очень, а вот сдавленный и теперь уже освобожденный живот были ему благодарны. Потом женский голос ему сказал посмотреть не нее. А он взял и посмотрел. Это была как раз она. Эта юная мечта анимешника. А Марк-Максим любил иногда (всегда) смотреть аниме. Да и как можно было перепутать ее с кем то когда все остальные люди оказались в расфокусе. Словно на обои его глаза наползла глаукома, но через одно спасительное отверстие видно эту девушку. Такой расклад Лисовчика вполне устраивал. Она ему улыбнулась. И он улыбнулся ей. Она попросила его в его голове написать на доске то что она ему скажет, а он и был рад это сделать. Он взял мел (доска и мел были скорее атрибутом, но все же были) и написал. Получилось: Лисовчик, последнее признание, смотреть всем. Он посмотрел на нее и она его похвалила, но сказала что это не все и он должен будет кое что сказать для нее. Что ж и сказать он тоже может. Он подошел к микрофону. Голос его был ровный, как всегда, смотрел он ясно:  

– Ложи и лицемерие мое собственное мне не дают спокойно спать и жить. Я каждый день твердил о любви к родине и придавал ее каждый день. Невозможно человеку у которого есть совесть жить всю жизнь во лжи. Простите но сегодня я хочу лечь спать пораньше и проспать чуточку позже. Может быть чуть меньше чем вечность.  

Она сказала ему где будет его ждать и он именно туда отправился. Открыл настежь, приоткрытою ранее дверцу. По молодецки (что бы это не значило), а ради нее и нужно быть молодцом встал на подоконник. Они благо здесь не слишком высокие и без лишних слов шагнул наружу.  

Кто то побежал к окнам, кто то побежал наружу, выступающая гостья из Швеции лишилась чувств. "Ряженный павлин" включил на автопилоте включил фронтальную камеру, запустил вещание и начал:  

– Срочно, это ни шутка, ни хайп, ни клакбейнт только что.....  

В коридорах те люди кто знал что случилось валили наружу. А те кто не знал останавливали первых спрашивали и создавали заторы и неразбериху. Охранник, который ничего не понял, но по людскому движению подумал что дело серьезное и включил сирену противопожарной тревоги. Из других аудиторий повалил народ. Гомон, топот, шум, сумятица, неразбериха.  

Но Марк Лисовчик, бывший некогда Максимом Лисиным уже был свободен от этой неразберихи и хаоса. Наконец то закончилась гонка за просмотрами, за рекламой, за сюжетами, за молодыми и желательно девственными провинциальными соведущими. Он был ото всего этого свободен потому, что был окончательно и бесповоротно мертв. Шагнул он бодро но не далеко поэтому прилетел на низкую заостренную декоративную ограду. Разумеется ее такой сделали из за красоты зубчатого шага, а не вовсе для того чтобы натыкать на нее оконщиков. Но вышло именно так. В его не самую широкую грудь вошли насквозь три штыря с сердечками на вершине. Но умер Марк-Максим не он потери крови или пронзенного сердца, голова его ударилась и немного раскрылась о замощенную внизу площадь девятнадцатого века, большую гордость института. И хоть иногда про покойников говорят, мол он лежал как живой, в данном случае этого бы не сказали. Марк-Максим лежал в собственной крови, с расколотой головой, пронзенный тремя штырями.  

А из гудящей толпы вышла и направилась через площадь к автомобильной дороге девушка. Был вид ее хоть и не паханый но как то вульгарно притягательный. Высокая, стройная с черными волосами в костюме школьницы и очках в толстой оправе. Она как будь то была вторым кандидатом на главную роль в фильме "Тело Дженнифер". Впрочем сейчас люди на нее не смотрели, бежали к зданию института, поглазеть и поснимать на видео. Она подошла и залезла автобус с табличкой "заказ" на переднем стекле. Все окна кроме водительского были затонированы. Внутри пассажирский салон подвергся обстоятельной перепланировки. Он был разделен на два отсека в переднем был стол, большие мягкие сидения, там сидело двое крепкого вида мужчин. Один ее приветствовал:  

– По красоте девчонка сделала, четыре минуты на РапПорт всего ушло  

– Он таких любил, поэтому не сопротивлялся  

– Видос уже выложили, корефан его там бегает слезы льет над телом, глянешь?  

– Не хочу, может поедем, а…  

– Окей.  

Она прошла в следующий отсек. Там была полноценная малосемейка, душ, туалет, стол, немудреная кухня (чайник плюс микроволновка), кровать. Она сняла с себя всю одежду. И ожидания Марка-Максима бы его не были обмануты, если бы он на нее голую смотрел сейчас. Высокая и без платформы, худая до состояния когда видны ребра, но в замечательной форме. Грудь как он охарактеризовал персики, именно на них они и были похожи. Правда на размер меньше. И как принято в аниме которые он так любил интимной растительности не было. Затем девушка начала дальнейший съем покрова. Она сняла парик со своей совершенно лысой головы, стерла помаде с неброских тонких губ, сняла веки и... брови то же сняла. Поморгав немного она вынула зеленоватые линзы оставив неприкрытыми серые совершенно рыбьи радужки глаз. Разумеется уродливой она не стала, она осталась так же высока, худощава с прямыми ровными ногами ложбинами над ягодицами и под ключицами тоже, но стала какой-то непонятно серой. Сразу стала как то андрогинно бесполой. А лицо без бровей, ресниц и волос стало словно манекен без одежды и головного убора. Затем она пошла под душ. А в соседнем отсеке один из мордоворотов раскрыл дипломат и взял телефон для спецсвязи. Набрал незамысловатый номер. Отрапортовал когда на той стороне сняли трубку:  

– Товарищ полковник объект ноль сорок четыре с заданием справилась. Обошлись без замечаний и происшествий. Разрешите возвращаться.  

И после утвердительного ответа в трубке добавил:  

– Есть.  

18  

 

Три дня после часа «Ч»  

 

Как бы не сложилось, Семен был успокоен что сложилось именно так. Герман не сказать что был ему симпатичен прям симпатичен, но он находил в нем больше человечного чем в других сотрудниках службы собственной безопасности, да и вообще в людях. Когда система требовала себе на заклание агнца в виде пары выговоров и (или) одного не полного служебного соответствия Герман мог позволить себе заметить систематическое опоздание или неуставной вид. Так же если случалось что то что невозможно замять будь-то тот же охранник который в порыве межвидового влечения залез у ундине в бассейн, история взаимоотношения молодого оборотня и сорокалетней охранницы. Там в зависимости от того кто рассказчик ее детализация значительно разница, от того как у бабы зачесалось между ног, что она уже была готова под псину лечь; до того что она сразу же утонула в его серых глазах и не смогла ничего с собой поделать. А на сигареты, телефон и пару капель крови для бодрости он смотрел сквозь пальцы. За вынос образцов с объекта он подходил весьма рационально: если это открытая кража скажем пробирки или фасованного по порциям у ученых или специалистов производства это сразу дело о госизмене, если путем уловок и ухищрений получен без воровства то это будет вербовка. Семен был завербован и перевербован уже восемь или даже девять раз поэтому зла Герману не желал. Как он твердо догадывался завербованы и перевербованы были практически все в их роте, за исключением двух ссыкунов и одного идейного. Но Семену казалось что идейностью он тоже маскирует ссыкунизм.  

Теперь он лил тонкой струйкой воду из фляжки на руки Германа. Он пришел в себя и в смешных трусах сидел на бревне и умывался из Денисовской фляжки. Затем забрал ее, и привлеча Семена ближе сказал тихо:  

– Не сочти за приказание принеси мою одежду и пистолет он около ней с той стороны поляны.  

Он принес одежду и оружие. Группа быстрого реагирования сообщила об уничтожении триста третьего и теперь собирала его останки по пакетам, что бы его распотрошили и использовали в последний раз. Кровь сколько можно очистят и пустят в производство, мышцы и органы, кожа и волосы так же пустят на переработку, кисти и зубы измельчат. Пустят на афродизиаки. Волосы после их втирания в кожу головы растут как молодая отава на болоте. Герман трясущимися руками которые ели работали натянул штаны, что бы прикрыть наконец свои семейники, красоту и эффектность которых оценили уже все присутствующие. Послышался шум вертолетных винтов, это летела группа забора образцов. Они уже караулили на площадке, поэтому Каменева выложили на носилки, погрузили группу с их переносными морозильниками и разными инструментами эффективного отделения плоти от плоти и уже торопились на второй рейс. Группа исследования трагического происшествия с историками также ждала своей очереди, но в силу текущих обстоятельств на борт первыми поднялись "мясники" или "расчленители". Пожалуй, это менее обидные из их прозвищ. Группа ликвидации трагических последствий так же планировала действовать по выработанной инструкции. Автомобиль с морозильными камерами выезжал следом и тела бедолаг, предварительно обнулив у них все гаджеты способные сохранять маршрут, отвозились за территорию. Там имитировали нападение диких зверей, чаще всего медведя и оставляли их там. Найдут, конечно, а слезы и неведенье близких слишком малая крупинка на весах работающей машины по сохранению самой себя в секрете. В большом секрете.  

Герман закончил со штанами. И взял в руки свой АПС, провел его разборку на обратной стороне кителя. Долго и вдумчиво смотрел на детали лежавшие перед ним.  

– Слышь, Герман, а как ты стрелял, бойка то нет?  

– Знаешь, честно сказать много мазал.  

Он криво улыбнулся Семену, стал собирать оружие в единое целое, посмотрел не слушал ли никто их с Денисовым.  

– Пожалуйста, сохрани увиденное в тайне, пусть это и будет для тебя очень сложно.  

– Сохраню  

– И от подружки своей тоже  

– Ты о чем?  

– То что ты пахнешь ей, я могу определить даже с разбитым носом. Без шуток никому не слова.  

– И ты никому.  

– Мне и так некому рассказывать, кроме тебя, даже если захочу.  

Волков стал искать глазами рюкзак, там ведь было пожрать, а он этого очень сильно хотел. Зина объясняла Шулепину по станции, где им надо их с Денисовым ждать. Их глаза на секунду встретились, на короткую секунду, после чего она быстро их отвела. Пахла она как он отметил очень прекрасно, словно яблоки запеченные в печи, которые только что из нее достали. Хорошо что Семен не мыл голову своим мерзким мятным шампунем не оставил, не осквернил этой химией запах ее тела. Он задумался, и у него опять сильно закружилась голова, что он немедленно присел, а потом и вовсе лег на свой китель. Никитос спросил, что ему надо он ответил что бы его не беспокоили минут двадцать. Сказал ему что вернется назад с "мясниками". По ходу никто его и не вспоминал так как ребята, попросив Денисова и Петрову приглядеть за останками триста третьего побежали на поляну, что бы вертолет захватил их назад. Он снова захотел придаться акту гедонизма у располовиненого тела триста третьего и повдыхать Зининым ароматом, и вдруг понял что он стол немного терпче, сильнее если угодно от того что в нем сегодня не было инородной примеси. Он разобрал запах на составляющие их было основных три: ее запах который так ему нравился, запах пота, который ему не нравился и запах интимных мест человека три дня находящегося в походе. А вот запаха мази которым она регулярно наносила на поясницу не было. Он порадовался за нее, хорошо если ее спина пошла на поправку. Она не говорила, что с ней он и не спрашивал, если все стало лучше то он только рад за нее. Он достал банку с консервированным мясом, когда он ел что-то подобное всегда дышал украдкой один неверно глубокий вздох и их вкус будет преследовать весь день. Предложил ребятам, Зина как человек воспитанный отказалась, а вот Семен не проявил воспитанности и они на пару умяли по железной банки оставив на небе мерзкий жировой налет после холодной жирной еды. После еды Герман посмотрел на Семена. Это было бы серьезно если бы у него не посинели и вспухли сломанный нос, места под глазами и правая сторона как следствие сильного бокового удара, пропущенного от триста третьего.  

– Семен, а умри я сегодня пролил бы ты слезинку по мне?  

И ответ Семена был бы красивым и лаконичным если бы на середине он не поперхнулся куском рубленной жили.  

– Да, пролил бы.  

– Тогда у меня будет к тебе просьба, совсем небольшая грамм на девять свинца. Если объект номер ноль сорок четыре попадется тебе на глаза, стреляй не задумываясь. Ты ведь знаешь что она генетически из нашей братии, там в нее еще напихали девайсов любой швейцарский нож отсосет в стороне. Никах переговоров, если она тебя проболтает, а она вышла на показатель в три-четыре минуты, то пиши пропало.  

– Герман, честно не много ли ты хочешь за банку консервов?  

– На твою подружку у меня лежит протокол изъятия, с ее пальчиками и признанием на двадцать лет за госизмену. Я тебе не говорю, что непременно его использую, я хочу донести что сожгу его при тебе если ты сделаешь все по красоте. Даже если не по красоте, а будут кровь и кишки то условия те же. Быстрый хедшот и бегом на новый уровень.  

– На нее нет красного…  

– Нет, квасного, нет красного говоришь как мелкий ссыкунишка. Как ты тех троих что ничего не несут называешь мелкие ссыкунишки. Ведь эту мульку ты пустил. Учу, но думаю ты и сам знаешь как ебнешь её начни по станции пороть херню: песни пой, ори дураком. Это бывает когда рап порт у нее срывается. Даже если неполняк дадут, я тебе своей крови нацежу литр до ста пятидесяти лет мотор будет бегать. И опять же не соглашайся сейчас ты это сделаешь, что бы я от тебя отебался ты прикинь плюсы и минусы. Если в угол ее загоните она вас и телепатией наебнет невыгребете и ведь помнишь чье тело для нее взяли. Она трансмутировать на неполную как я умеет это знаю стопудово, может даже лучше приболтает тебя и одним движением снесет башку которая меня не послушала.  

– Герман, пожалуйста, ты сам только что не погиб, я понял, понял убить сразу.  

– И вот еще что и про это то же подружке не слова. Мне кажется она думает, что я к ней предвзят  

– А ты предвзят?  

– Сема, друг мой, когда я ее взял у меня год по палкам горел, я после нее мог бы год вообще на работу не ходить. Но я ее не сдал и не планирую. Сам посуди на сколько я к ней предвзят. А вон и "потрошители"  

"Потрошители" пришли и полностью оправдали свое прозвище. Перво наперво одели перчатки, маски и фартуки. Затем заправски и бесцеремонно, даже не как маньяки, ведь у последних наверняка есть какие-то чувства. А они как роботы на далекой аргентинской фермы откуда прилетело мясо в Германову банку, стали небольшими пилами на литиевых аккумуляторах отрезать ноги по суставам и руки так же. Грудную клетку не препарировали к большой благодарности Германа, ее поместили в пакет, небольшим насосом через клапан откачали воздух и затем поместили все что некогда было триста третьем в четыре переносные морозильные камеры.  

– Я пойду с ними. Пожалуйста, запомни что я сказал. Так надо и для тебя в конечном счете тоже.  

– Запомнил.  

Герман и потрошители ушли на поляну, где вертолет сможет приземлится. Только после этого Зина, которая так искусно избегала их общества придумывая себе делишки типа подстричь ногти, позвонить Сергеичу и узнать где они, походить поискать есть ли где приличный интернет. Умело исполнив все выше перечисленное она подошла к нему.  

– О чем вы так тихо шушукали?  

– Сраный нюхач все пронюхал, говорит от меня сильно пахнет тобой  

– Вот так он и меня тоже унюхал тогда  

– Расскажи, будь добра  

– Зачем тебе знать  

– Понимаешь лучше спиться когда из-за тебя чуть не погиб человек  

– Ну хорошо. Этот как ты выразился человек, поймал меня в вампирской кровью.  

– Этот старина и тебе не отказал  

– Не он я не на нем была, я колбу у персонала подрезала  

– Бля, а я еще удивлялся тогда что ты нихрена не знаешь столицы, ты по ходу так алло я сам открою, все колбы под счетом Рыжик  

– Эти были россыпью, я прикинула что их еще не расфасовали по партиям  

– Окей, и зачем ты пошла по столь скользкой дорожке?  

– Семен ты ведь отец, как отец ты конечно кандидатура спорная, но если болеет сын то пойдешь на многое. А у него моего температура не спадает и не спадает. А Любаня, помнишь, которая фейерверком себе брови сожгла. Возьми да и скажи что и сама и всю семью как профилактику делает и никто не болеет. Я хотела у "Дракулы" или «деда Влада», так мы меж бабами триста второго зовем намутить, а он как раз улетел сам знаешь куда. Ну и сделала как сказала, а когда сделала он меня и принял на выходе. И ведь смена не его была а как все через жопу пошло подумала про черта он и выпрыгнул. Завел к себе все в перчаточках все изъял. Написал протокол изъятия и сразу рапорт на добровольное содействие, говорит не подпишу вызывает дежурного и руководство. Говорит стукану в Москву что бы не замяли по тихому и тогда я уеду далеко и на долго. Я на все и согласилась и все подписал. Он потом спросил почему я фасованную склянку взяла, я ему рассказала, а он полез в сейф и дал свою склянку. И говорит тогда одну каплю в ложке с водой сразу, когда понизится толерантность через пару часов то всю склянку. Пожелал выздоровление ребенку и я ушла от него.  

– А как ребенок, выздоровел?  

– Сделала как он и сказал и на утро все прошло, слава богу. Потом бегал как угорелый неделю, до сих пор ничего не прихватил.  

– Рыжик, эта история характеризует тебя как отличную мать и очень хуевого вора. За это смерти челове..... За это смерти не желают. Что там дальше было?  

– Да стучала я ему, что могло быть дальше. Он в наряде на посты подправлять стал, но аккуратно, что бы если кто и заподозрил то не сразу. Меня стали часто к нулевикам ставить, ну а после смены по дороге домой или на следующий день на пробежке, сраный терьер меня унюхивал, я все ему рассказывала: кто ходил, кто выходил, сто слышала и что там с сорок четвертой про нее прям дознавался аж трясся сучье племя. А я эту страшную лысую манду как и все боялась до чертиков, раз посмотрела глазами, а они как у камбалы я потом всю ночь не спала.  

19  

За неделю до часа «Ч»  

 

Водянистые похожие на рыбьи глаза рассматривали свое лицо в зеркале. И в силу своей какой то безжизненности они были даже страшными. Лицо же напротив было достаточно приятным. Оно балансировали на широкой грани, как и у большинство людских лиц между привлекательностью и обычностью. На лице имелись тонкие губы, такие которые вряд ли подвыпивший романтик назовет чувственными. Точеные скулы и щеки, говорящие об нейтралитете если даже не антипатии их хозяйки к еде. Волосы на голове отсутствовали и из за этого не складывается полной картинки, словно на игрушку из набора лего не вставили в голову пластиковою прическу. Поэтому существо с его странными рыбьими глазами казались бесполым. Она протянула руку и зажгла пару дополнительных светильников. Ее лицо моментально осветилась еще с трех сторон, не оставив теням не единого шанса. Она не любила работать без должного и информационного сопровождения и не любила работать по срочному звонку из министерства. Обычно между работами был месяц перерыва. И это не всегда непременно физическая ликвидация. Одного олигарха она попросила работать с капиталом на родине, сыграла медовую ловушку с охотчим до молодых славянок дипломатом, поспособствовала тому что подрастающее чадо одного из министров напрочь отказался от учебы в старейшем, но заграничном университете. А в этом случае ее дернули не успела она разложить чемоданы, да еще и непременно ликвидация под суицид, и к тому же забрать документы которые объект от куда-то вынес. Его разумеется успели немного пошерстить в сети. Узнали где он искал то нежных и молодых девушек то же зрелых доминантш. Все зависимости от того куда показывал компас его девиации и какое у него было настроение. Поисковые запросы выдавали в нем знатока средневековья, охотника или рыболова так как часто и вдумчиво интересовался погодой, а так же специалиста по межрасовому однополому (женскому) коитусу. Сейчас она активно начала делать свое лицо похожим на внешность одной из его любимых актрис. Высокой блондинки с голубыми глазами, волосы которой были по школьному заплетены в две косы и по ключицам спускались на ее грудь.  

Автобус с тонированными стеклами, водителем и его сменщиком впереди катил по ночному шоссе. В передней части салона на широких креслах спали два здоровых мужика. Машина прикрытия, кроссовер с высокой посадкой, держалась на некотором расстоянии. А в дальней части автобуса, отделенной пластиковой перегородкой, безволосая голова стала гораздо привлекательней и как человек и как женщина. Потому что она поместила на глазные радужки широкие и очень естественные линзы изменившие цвет глаз на голубой. Затем она нанесла на головы клейкую основу и поместила на нее приготовленный заранее парик. Усадив его на голове она стала ждать пару минут когда он приклеится к голове. Парик снимался потом в специальном растворе, а до того если попытаться его сорвать то с большей вероятностью будет снят скальп. Что бы привыкнуть к волосам и линзам надо некоторое время их поносить притереться. Когда клей высох, она стали просматривать информацию на объекта. Она посмотрела на него вроде не олигарх и не чиновник, из за уменьшения их кормовой базы, она последнее время работала исключительно по ним. Если не считать Марка Лисовчика, но там было дело по линии собственной безопасности. Как кстати и это. По всему выходило что он какая то шишка но в каком-то тоже секретном НИИ, может даже смежным с их. И его не расспрашивают, за его грехи в конторе из трех плохосочетаемых вместе букв, а приказано просто убить и забрать документы. Видимо ученый муж прыгнул выше своей головы. На этом размышления свои она остановила, морализаторствовать она прекратила очень давно, а может и вовсе не начинала никогда. Утором они приедут в город, где живет этот уже обреченный, она приблизится к нему на пять метров, склонит увлечься собой, отработает задание и они поедут назад. Она вернется в свою четырехкомнатную тюрьму со спортзалом, библиотекой, и внутренним двориком с прудиком. А мужчина, запечатленный на фото в костюме лукаво смотрящий поверх толстых очков отправится на погост. В своем дорогом и просторном узилище она будет новые навыки в смоем безжалостном мастерстве. Ее богатый опыт доказал, что завести беседу в мужчиной в ему знаком области и тем самым вызвать интерес не так важно, как немного смутиться после его сальной шутки и опустить глаза. Восхищаться им и хвалить его не так действенно, как вдруг часто задышать когда он начнет лапать. Газовики, которые этот год были в более выигрышном положении начинали лапать в два раза быстрее нефтяников, как она успела заметить. Она поиграла с лицом, построила отражению рожицы, что бы выглядеть такой какой большинство мужчин видят красивых обладательниц светлых волос веселой и недалекой. Отметила что в этом она уже давно как специалист высокой разрядности. Потом собрала документы в папку, собрала средства по уходу и макияжу, разложила гимнастический коврик и начала делать растяжки и упражнения на пресс. Через полчаса когда мышцы пресса приятно горели, а майка была влажной, она пошла в душ.  

На утро когда она вынесла ребятам кофейник, в салоне уже кипела работа. Были развернуты мониторы, здоровяки за ними один биллинговал телефон объекта, второй просматривал его мессенджеры и социальные сети. Она поставила им кофе и хоть заходить на ее территорию их было строго запрещено. Да они и сами побаивались. Но угощать их по утрам она считала хорошей привычкой. Как ее выпустили в поле, а случилось это два года и три месяца как, эта четверка ни разу ни менялась. И хоть людей она, в общем то призирала, к этим четверым привыкла.  

– "Ноги" привели его уже на работу, по телефону договорился обедать с коллегой на какой то веранде, где работает сисястая Олечка  

Рассказывал один из здоровяков, наливая и отхлебывая кофе. Ногами они звали группу наружного наблюдения, которая с ними работала. Они в свою очередь выезжали раньше и работали давая положение объекта на команду автобуса.  

– Веранда это хорошо, пойдешь со мной, разыграем брошенку и заодно на Олечку глянешь, вижу по глазам, что хочется.  

Она ушла готовится к работе. Одела сарафан как у его любимой актрисы в фильме хоть и имеющем название с классическим кино, но там строптивую укрощали совершенно иными методами. Вульгарный цвет губной помады. Вуаля. К работе готова. Здоровяк которому посчастливится взглянуть на Олю крикнул.  

– Выехал с мужиком на личной машине  

Она лежала с закрытыми глазами, вмиг раскрыла их. Пора за работу. Взяла клатч под цвет сарафана, вышла к ребятам.  

Веранда находилась в кафе недалеко от работы. Отельные собой кибитки из плетеных прутьев. Недорогой, но по провинциальному приятный интерьер. Бетонные фигурки львов и грифонов на плохо остриженной лужайке, по центру фонтанчик, протягивающий легким запахом болота. Она со здоровяком расположились в соседней беседке от цели задания и его спутника. Идущую к ним официантку они сразу распознали как Оленьку по особенностям её фенотипа. Сделали заказ и стали смотреть и слушать что у объекта с его спутником происходит. Как и стоило предположить по их грузным телам заказали они мясо на открытом огне с салатами и дежурными трестами граммами конька в запотевшем графинчике. Видимо у местных инспекторов объект был на хорошем счету, потому что перспектива вести машину под легким шофе, его не пугала. Заказ как видно они сделали заранее, поэтому сразу приступили к трапезе. Заместитель объекта если и немного уступал ему в комплекции, то в поглощении дымящихся кусков с приятной корочкой ему не уступал нисколько. И через десять минут когда самые лучшие куски были съедены под первые две рюмки, они немного сбавили скорость поглощения. Сорок четвертая дала условный сигнал к тому что пора привлечь его внимание к своей персоне, не зря она нарядилась как актриса совсем недраматического жанра. Здоровяк все всегда делал правильно. Он встал и громко продекларировал, возможно его слышали даже в автобусе не только через радиосвязь но и непосредственно ушами:  

– Что за хуйня с тобой постоянно происходит? Меня заебали твои загоны, истерики и конские запросы, ты выклевала мне мозги сильнее чем дятел Вуди, теперь иди нахуй, сама доедешь, сука.  

Он бросил салфетку на стол и ушел в сторону выхода, едва не столкнув местную любимицу Оленьку в зеленеющий фонтан. Когда все посетители кафе проводили громкого здоровяка то выхода их взгляды стали искать человека который его смог так сильно выбесить. Взгляды их говорили мысленно, что да такая вполне могла его так сильно взбесить. Начальник и заместитель тоже взглянули на эту красотку и красотка взглянула на начальника. Не откровенно, а даже с выражением, типа да так у меня бывает, но я не унываюпо жизни. Но второй раз начальник взглянул как герой дешевого турецкого сериала, с задержкой взгляда и запылавшей страстью в глазах. Быстро на него взглянув, она поняла что ее образ угодил в самую точку, одними глазами он продела с ней все что проделали в фильмах с той актрисой. Она подумала, стоит подойти к ней, ведь она же шкура. Стала копаться в телефоне. Затем взглянула на него и подумала, уеду проебу момент, я ничего не теряю она ведь просто шкура. Потом снова капалась в телефоне, пила коктейль со льдом небольшими глотками и подумала взглянув на него сейчас этот уйдет в туалет надо к ней подойти. Взглянула еще раз и подумала, что подойти со словами, мне кажется сейчас ваше сердце свободно мадам, будет выигрышно можно и зацепиться, а нет то попытка пойдет в общий зачет.  

Как только его заместитель начал собираться в уборную сорок четвертая коротко взглянув увидела как объект несколько раз глубоко вздохнул, настраивается поняла она. Она взглянула на него и подумала, будь мужиком а не ссыклом. Увидела как он поднял бровь его эта мысль озадачила, но и предала решимость. Грациозной походкой сытого льва он поплыл к ее беседке.  

– Мадам, как я мог заметить ваше сердце сейчас свободно?  

– Сердце свободно, кто девушку подбросит теперь не знаю?  

– Вы можете рассчитывать на мою помощь  

– С двумя мужиками в машине не поеду  

– Как знаете мадам, но…  

– Смотри, красавчик я здесь еще полчасика побуду  

Стотридцатикилограммовый красавчик вернулся к своему столу. В этот момент вернулся и заместитель и присаживаясь заговорщически ему улыбнулся. Она же взглянула на него и подумала что за полчаса я вернусь. И еще раз подумала за полчаса я вернусь.  

Объект остановил Оленьку, сунул ей несколько купюр высокого достоинства, сказал заместителю что ему надо еще заглянуть в одно место по работе и строго посмотрел когда тот все так же заговорщически улыбнулся. А она между тем подумала, подожди я вернусь.  

– Подожди я вернусь.  

Проговорил немаленький красавчик с красным лицом от жары и того что кровь с алкоголем забегала по венам быстрее. Он пропустил вперед заместителя на выход, что бы тот его не услышал.  

– Поторопись, не успеешь будешь потом жалеть всю жизнь.  

И еще раз подумала об этом глядя на него идущего к выходу. Они ушли, через пять минут она набрала в автобус.  

– Что там?  

– Вроде нормально, зацепила, летит на работу как дурак, чуть бабку на переходе на капот не насадил. Так. Все, передают что высадил мужика и через двойную крутанулся едет назад.  

Она позвала эффектную Оленьку и расплатилась. Вышла из кафе и встала под тенью деревьев. И тут увидела как красавчик, маневрируя на своей машине в автомобильном потоке как пилот гоночного болида долетает до светофора. Там не пропустив копейку с дедом за рулем он разворачивается на красной свет. Он подъехал со всем достоинством мужчины который видит что его ждет молодая девушка. Он отворил пассажирскую дверь и произнес с подлинным величием.  

– Ваша карета подана, принцесса.  

– Благодарю милостивый король. Увижу ли я в таком случае замок?  

– А то  

Видимо у него закончились псевдосредневековые прибаутки и он вдавил акселератор до упора в пол. Она смотрела на него взглядом авантюристки и начала очень часто думать что надо ей показать эти самые документы. Просто надо ей показать эти самые документы. Ничего страшного не случится если ей показать эти самые документы. По пробивке в базе зарегистрированного имущества у него имелся загородный дом из которого его сегодня получили под наблюдение. А так же квартира в центре города, на высоком этаже в охраняемом жилом комплексе на берегу руки. И видимо король вез принцесс именно туда. Но принцесса не забывала думать о том что он должен ей показать эти самые документы.  

– Я сейчас тебе кое-что покажу, ты закачаешься.  

– Я жду этого с нетерпением  

Она улыбнулась ему так вульгарно, что он шумно выдохнул. На въезде во двор дома он даже прикрикнул на охранника за нерасторопность со шлагбаумом, вот как сильно он спешил. Все его действия говорили что он спешит как можно скорее доставить принцессу и себя в свой меблированный трехкомнатный замок с видом на воду. Сначала показать документы подумала она и увидела как он кивает да, да сначала мол документы. Когда они вошли в квартиру он проверил ее ягодицы на упругость и остался явно доволен их твердостью:  

– Нет, ты сказал что что-то мне покажешь.  

Кокетливо сказала она, подумав сначала покажи ей документы. Он подумал, что ничего страшного не будет если он ей поиграет и покажет те самые документы.  

Он расстегнул рубашку до пояса явив ей свой живот, полученный от длительных визитов к замечательной Олечке.  

Затем подошел к картине на стене, которая могла быль либо очень дорогой непонятной мазней которую ему втюхали, либо несомненным гениальным шедевром. Открыл ее как дверцу у шкафа. А за ней вполне предсказуемо имелся сейф, но не такой большой как в фильмах про ограбления а маленький, даже сиротливый, такой какие есть в люксовых вагонах поездов. Из него он извлек флешку и показал ее.  

– Принцесска, ты не представляешь какой пиздец живет рядом с нами вампиры, оборотни, какая то морская поебень, это все секретно пиздец как. Их наши денежные мешки держат как пленников для опытов и делают из них препараты всякие. А некоторые служат у фейсов и в армейки как служебные псы.  

Она стала серьезнее, а вот и открылась причина почему этот король отправится прочь с доски еще до окончания партии. Знать, а тем более иметь информационный носитель с мало мальски компрометирующими сведениями это однозначно высшая мера без всяких пересмотров и отсрочек.  

– Как же эта информация к тебе попала?  

– Стыдно, каюсь девочка моя. Были на форуме в Москве и я эту флешку у бухова коллеги и стырил. Ну не так что б как вор из кармана, а когда он плясать пошел со шмарами она у него под стол и упала. А я ее подобрал и не вернул. Поступок низкий, да. А теперь моя королева поцелуй своего короля.  

– Королек мне надо в душ.  

Она стала снимать перед нам сарафан очень медленно, а в голове у нее крутилась мысль что эту флешку надо отдать этой девушке. Когда она сняла верх нижнего белья и потянулась к его нижней части он произнес:  

– А знаешь что забери ее  

– Спасибочки, мой король ты пожалуй заслужил поцелуй. Награда за королевскую щедрость была горяча и долга. Но его вдруг осенило он привез домой дешевую шкуру которую дать сразу после занкомства надо ее немедленно выставить и потом..... и самому выйти в окно. Он целовал ее и думал об этом, думал об этом а сам целовал ее. Потом резко и даже грубо оттолкнул ее от себя:  

– Одевайся и уходи, ты ведь дешевая шкура, мы едва знакомы а ты готова и вареник свой дать  

– Это не все что тебе надо сделать, мой король. Не затягивай. Это не сложно. Все. Пока.  

Она вышла. С реки тянуло прохладой. Но все равно жара стояла сильная. Стотридцатикилограмовое тело, набрав ускорение пролетело двадцать девять метром и приземлилось на автомобильную стоянку. Оно так ювелирно зашло между Ниссаном Пасфаиндер и Лада Приор, что их владельцы были ему потом даже благодарны. В фильмах тело лежит раскинув конечности и безжизненным взглядом смотрит на асфальт или в небо, а зависимости от того как это видит режиссер. Но в данной конкретной жизненной ситуации, начальник института сверх меры расплатившись за свою клептоманию лежал в скрюченном положении вверх ногами. Словно кто-то нажал на паузу когда он делал кувырок, облокотившись при одним коленом на крыло внедорожника.  

Герман, которого отрядили в группу прикрытия вышел из машины посмотреть как объект ноль сорок четыре вернется в свой автобус. Обычно группа прикрытия пригождалась редко, в общем никогда. А когда нет работы и много свободы, при слабом контроле, тут и появляется расхлябанность. Собственно с ее проявлением Герман и столкнулся, но это был не его профиль. И даже не его подразделение. Этим занимались оборотни-фейсы о которых говорил почивший король. Его запихнули к командировку срочняком из за того что сразу троих оборотней из этой службы сразила какая-то инфекция, поговаривали что половая, но и про респираторную не забыли. Вот он и поехал работать в поле и в другую службу. Он стоял в отдалении и смотрел на припаркованный тонированный автобус, вскоре увидел сорок четвертую идущую от жилого комплекса. Их машина прикрытия осталась неподалеку во дворе в тенечке, как выразился водитель.  

Его обдавал ветерок и в его запахе, состояем в основном из пыли и выхлопов он уловил запах молодого самца, может даже нескольких самцов. Такой резкий, когда еще на устаканился процесс трансмутации и организм вырабатывает этих гормонов выше крыше. Он протянул носом и увидел двух парней одного явно славянской внешности и с ним молодого азиата. Они стояли у скамейки. Запах явно исходил от них. Больше было не от кого да и не от куда. Они его не учуяли видимо из за ветра и того что через собственную вонь не силились пробиться. Многое из действий людей можно оставить без внимания когда это делается спокойно и уверенно. Азиат очень спокойно и очень уверенно извлек из спортивной сумке лежавшей прямо возле них на лавочке небольшую трубу и положил ее на плечо. Не успел Герман ничего предпринять как снаряд реактивного огнемета сработал оставив позади стрелка огненный выхлоп, а сам устремился в сторону тонированного автобуса. Там он пробил боковую стенку после чего сдетанировал, разверзая во все стороны огненную взвесь. К тому моменту, когда последние стекла упали на асфальт все кто был внутри автобуса были расплавлены и обуглены до состояния небольших, но очень крепких камней. Стрелок и его прикрывающий задержались на секунду посмотреть на результаты своего дела. На их лицам даже читался восторг пиромана, когда стремительно подбежавший Герман автоматическим огнем в голову сразил обоих. Потом он развернулся и побежал за сорок четвертой. Он вспомнил кого он защищает и поспешил эту защиту оказать. Догнал ее когда она уходила от места происшествия. Он приблизился, но она частично трансмутировав нанесла удар целясь в шею. Он вовремя отскочил.  

– Нулевочка, я свой. Герман я. Узнала? Я тебя этом приему и учил два года назад  

– Герман – предатель своего рода и крови, ты как здесь?  

– Не важно, погнали от сюда быстрее  

Он хотел что бы они прыгнули в машину прикрытия и свалили подальше. Спасать кроме сорок четвертой уже явно некого. Он буквально тащил ее буксиром за руку. Они забежали в арку двора, где стояла машина. И на повороте налетели на водителя машины прикрытия который толи спасался бегством толи бежал уже не вполне, будучи в сознании. От неожиданности Герман залепил ему ногой в грудь, а когда тот упал и распластался на земле. Тут он и увидел почему он держал руки у лица: из его шеи судя по неровным краям разорванной била кровь. За время поездки водитель так его накалял, что он и сам хотел разорвать ему глотку и то что ему помогли с этим вопросом сейчас его не порадовало. Соваться во двор он не стал, еще крепче сжал руку сорок четвертой в своей и бросился в небольшой скверик, из числа таких которые любят собачники. Пока они шли через сквер он набрал номер экстренной связи. Нет связи. Когда перепрыгнув через низкое ограждение, перешли улицу он после нескольких безуспешных попыток предположил.  

– Мощные глушилки включили, надо из района по бырику съебнуть. Группа у них не должна быть слишком большой, не смогли они все отцепить  

– Кто они?  

– Думаю, кто то кто очень высоко тебя ценит, но не хочет видеть на рынке такого высококлассного специалиста. Оппозиционеры, амеры, китайцы, я молодых оборотней видел один из них азиат  

– Как они узнали, что мы здесь будем?  

– Либо крот, либо отследили. Ты такую херню спрашиваешь, а ведь о тебе в институте говорят только шепотом... тихо  

Он остановился сам и остановил ее.  

– Они за углом, больше одного это точно  

– Я ничего не чувствую  

– Долго не пользовалась, нюх притупился  

Он пятясь стал отходить от угла дома, засунув руку под футболку и взяв пистолет за ручку. Дом справа, впереди двор и их там ждут, сзади наверняка так же за ними следовали, он посмотрел налево: высокий металлический забор за которым непонятного вида старинное здание.  

– Давай через забор  

Он подставил руку в готовности поддержать. Она в два удара ногами о землю сломала на туфлях каблуки и использовав его руку как опору перемахнула через забор. Он тоже прыгнул частично трансмутировав, но перед прыжком увидел, что один из ожидавших их во дворе выглянул посмотреть, почему они задерживаются. Или его привлек звук каблуков об асфальт. Гераман по приземлении развернулся и дал длинную очередь в место от куда посмотрел ожидавший, взяв еще упреждение на то что он дернится вперед видя их побег через ограду. Он, будучи более опытным в деле умерщвления себе подобных и людей, чем те двое, не стал справляться об успехах своей стрельбы, а прихватив свою подзащитную побежал через двор детского сада. А здание оказалось им, меняя на ходу обойму в автоматическом пистолете.  

– Кинь дозвон в дежурку по экстренному  

– Связи нет  

– Мощная у них матчасть  

И когда воспитательница детского сада останавливая любопытных детей от их попыток посмотреть в окна что там происходит прикрикнула на детей и сама взглянула через стекло сама, она увидела убегающих через детскую площадку мужчину и женщину. Те в свою очередь пробежали через нее и забежали за хозяйственный блок, изрядно испугав задремавшего на лавочке завхоза Максима Ильича, где совершенно удивительно запрыгнули на ее крышу и по ней перебежали на примыкавшие в плотную ко двору металлические гаражи. Все произошло на столько быстро, что глуховатый Максим Ильич, разбуженный автоматической стрельбой, а затем напуганный пробежавшей мимо него парой ходил мало что понимая и потому он вскидывал и опускал руки.  

А беглецы быстро пробежав через ряд металлических гаражей, вышли в ту часть города которая везде уродует его центр: трехэтажные, древние, деревянные бараки которые власти обещают снести уже как полвека. Там он пропетляли по из узким и небольшим дворикам. Сорок четвертая уже набрала телефон для внештатных ситуации. Волков убрал руку с оружия. Когда завернув за очередной из бараков Герман получил сильнейший удар в живот, от чего сложился пополам. Сорок четвертая, бросив клатч и телефон и выставив когти хотела поразить атакующего в грудь, а тот в свою очередь плавно отпрыгнул назад от смертоносных когтей. А затем стремительно на сколько это вообще возможно подпрыгнул и использовав свой разворот как разгон для удара влепил такой удар с ноги в грудь сорок четвертой что она полетом спиной вперед сорвала сохнущую на веревке одежду. Герман поднялся и взглянул на него, мужчина – азиат, небольшого роста, не больше ста семидесяти, лицом не молодой уже дядька, но в прекрасно слаженной фигурой. Которую он подчеркнул черной футболкой и синимы джинсами облегчающими по телу. На ногах были дешевые тряпочный кеды. Отчего он казался молодящимся мужиком, не вылезающем из тренажерки и спортзала.  

– Не почуял тебя, козла…  

Сказал ему Герман  

– Это потому что я уже не мальчик и могу себя сдерживать. Как и ты старина. Все мы оборотни – братья друг другу, я не хочу тебя убивать брат. Уходи, оставь мне девушки и флешку. Я не стану мстить за товарищей, я тебя отпущу.  

Он говорил чисто и приятно, лишь немного припевая некоторые звуки как это свойственно азиатам при произношении слов на русском языке.  

– Хорошо, я согласен, не убивай меня, пожалуйста. Я уйду.  

– Правда?  

– Ты дурак? Ну конечно же нет.  

Он привычным и слаженным набором действий заключающим в себе подъем футболки, извлечение оружия и одновременно его взвод в боевое положение, достал и попытался направить ствол на врага. Но враг был так же как и он видимо тоже перечитал Сунь Цзы особенно ту сточку "если ты селен притворись слабым, если хочешь напасть попроси мира". И поэтому он был готов. А потому когда затворная рама пистолета из крайнего заднего положения была на полпути в крайнее переднее, а сама рука стрелка поворачивала кисть изменяя положение ствола, его нога уже направлялась в цель. Разумеется он не пытался выбить ствол. Этот азиат сам помнил, как застрелил двоих пытавшихся выбить ствол у него. Его пятка правой ноги пришла ко встрече с лицом Германа. От удара он был ослеплен не несколько секунд. Соперник в это время сделал разворот уже на правой ноге а левой ударил Германа в предплечье, от чего правая рука безжизненно повисла, а пистолет из нее выпал на землю. На улице перед домом во дворе которого они дрались тормознула машина с характерным звуком. Видимо у них тоже имелась оперативная радиосвязь со всеми участниками. Зрение к Герману вернулось, и он понял что сейчас он будет убит как тот ленивый водитель из машины прикрытия, потому что опытный оборотень готовится занести и рассечь ему горло своей правой уже когтистой кистью. И непременно он бы это сделал если бы не произошли две вещи: первая, женщина в окне второго этажа истошно заорала и оборотень на нее отвлекся и второе сорок четвертая обрушила ему на голову кирпич, которым местные эстеты огородили цветочную клумбу. Герман перехватил пистолет в левую руки и застрелил бы столь опасного врага, если бы двое молодчиков не выбежали из за угла и ему не пришлось одной очередью срезать их. Он направил ствол на старого оборотня дернул несколько раз крючок, патрон в обойме уже не осталось.  

– Сумка, телефон, уходим скорее от сюда.  

Он хотел чтобы это звучало как в приключенческом фильме, но из за выбитой скулы пробубнил это непонятным мычанием, и к тому же раскрывая рот из него во все стороны летела его кровь. Нос был не сломан, но уже опух от удара. И ощущался как чужеродный болезненный нарост на лице. Теперь уже сорок четвертая тащила его за руку через дворы и гаражи.  

– Подожди  

Пробубнил он когда они зашли уже в район полный заброшек.  

–Зайдем туда.  

Туда был полуразрушенный двухэтажный дом. Они зашли внутрь. Волков сначала с минуту мял нос, пытаясь определить, на сколько он пострадал. Он заключил что он пострадал только внешне, мягкие ткани воспалились от ушиба. Затем попытался укусить себя за палец и тихо застонал. С челюстью дела обстояли серьезнее. Превозмогая боль, а ткани возле челюсти так же сильно опухли он прошелся по ней тычками. Не все так плохо. Она сместилась из сустава, а так была цела и невредима. Он взялся за нижнюю челюсть трехпястным захватом, несколько раз глубоко и часто вздохнул. Наконец задержал дыхание и очень болезненно, со щелчком вернул челюсть в свое исходное положение. Затем просто сел прямо на пол и дышал приходя в себя. Из его глаз потекли слезы. Повернул голову и увидел что сорок четвертая так же с трудом дышит и сидит у стены дыша короткими порциями, потом она кашлянула и по ее подбородку потекли струйки крови.  

– Наш Герман плачет как девчонка. Сильно же бьет этот ушу-мастер  

Она улыбнулась, обнажив кровавые зубы.  

– Это точно. Жаль на него патрона не хватило.  

Он тоже ей улыбнулся, зубы его были белы, а вот лицо и губы разбитыми и опухшими.  

– Если ты мне шлешь мысленной сигнал, что нам нужно место где пересидеть и отдохнуть, не нужно я тоже о нем думаю.  

– Там еще было перестать реветь и идти.  

Они вышли из района с трехэтажными бараками, что бы попасть в район с одноэтажными. Проходя мимо одного из таких бараков сорок четвертая остановила Германа и попросила подождать, а сама отправилась к старушке, которая уже их заприметила и смотрела через ограду настороженным взглядом. Герман слышал как она начала со слов что они приезжие и что заблудились. А через несколько минут она подозвала и его.  

– Герман, знакомься это Екатерина Григорьевна, она готова с радостью нас приютить и накормить.  

– Здравствуйте, Екатерина Григорьевна, меня зовут Герман, очень рад знакомству.  

Представился человек с лиловым носом и ободранным лицом, футболка которого была заляпана кровью. Гостеприимная хозяйка проводила гостей в дом, так она забрала их одежду выдав девушке халат с ромашками, а мужчине белую майку и трико с пяточными полосками предохраняющими от высовывания из носок. Сама отнесла и замочила одежду гостей в тазу, сказав что ее специальным раствором будет смыта вся кровь. А гостей отправила в душ, горячая вода в котором отсутствовала. Сорок четвертая пошла первой, воспользовавшись шампунем с названием типа "старинный таежный сбор" она смыла с себя макияж, кровь, пот и помаду. Герман, принявший душ следом оделся в трико и майку, а затем вышел к женщинам которые накрыли стол во дворе. Он улыбнулся сорок четвертой, увидев ее в халате, который был ей великоват. Вероятно, та актриса фильмов для взрослых с удивлением бы отметила, как хорошо могут гармонировать ее игривые косы и халат с ромашками. А сорок четвертая улыбнулась Герману, он вдруг насторожился. Но их разделял двор, между ними было метров восемь не меньше. Она вторично улыбалась, нарезая хлеб и зеленый лук, и он так же еще раз улыбнулся. А затем зашел в дом, где несколько раз ударил себя по голове первым, что подвернулось под руку, встряхнул ей и вернулся к женщинам. Екатерина Григорьевна сама будучи женщиной тучной накрыла на стол очень хлебосольно. Ее куриный суп, а доноры для него бегали и шумели на заднем дворе, был жирный и наваристый. Она разлила гостям по пятьдесят грамм какой-то красной настойки в которой плавала апельсиновая цедра. На второе она почивала гостей котлетами и макаронами. Предварительно еще раз угостив настойкой, которую она делала по специальному рецепту. Герман жевал с трудом так как болела челюсть, но с аппетитом. А потом они откинувшись на стульях пили чай с баранками, а гостеприимная хозяйка рассказывала о том как когда то вызвалась добровольцем, одна из всей больницы и была три года врачам в Афганистане, когда там был ограниченный контингент, что имеет награды за мужество. А когда очередная командировка закончилась, она больше не поехала, потому что уже не смогла психологически, а ушла в детскую терапию, от куда и ушла на пенсию по достижению максимального возраста. За работу в медицине она также имеет награду, которую ей вручал сам Рошаль. Жаловалась что от ее здорового аппетита и влечению к соленому и жареному начинает шалить сердечко, но она не хочет быть одной из старух в очереди про которых они шутили все время ее работы в больнице. Герман так хорошо себя чувствовал, последний раз он так себя чувствовал. Он не припомнил ни одного раза когда ему было хорошо. Ему казалось нереальным происходящее, девять человек (а если считать как ксенофобы среди людей всего пять) погибли сегодня, если он попал в того у дома то десять. И если вышло по второму варианту то половину из них убил он. Это вовсе не делает его мастером в этом деле, первые двое не ожидали что по ним откроют стрельбу, крайние двое сами выбежали на него когда он их ждал а они нет. Ну а тот что посередине был этакий труп Шредингера, по нему вообще не понятно был ли он хотя бы ранен. За людей в автобусе и водителя он тризну справлять и слез лить не собирался, цену они знали и все равно играли, а проигрыш в их игре обычно именно такой.  

– Налей крайнюю Екатерина Григорьевна и я пойду лягу, двадцать лет назад после такой настойки и супчика, коллега бы вернулась из командировки одна, а я б у тебя остался  

Они отсмеялись.  

– А вы коллеги, а я подумала какая хорошая пара, оба красивые спортивные. Думаю какие страстные, друг друга отлупили и все равно рядом идут.  

– А кто мы друг другу? А, коллега?  

Спросила сорок четвертая, которая до этого поддерживала разговор как опытный слушатель, когда говорящий рассказывал не перебивала, когда замолкал уточняла и переспрашивала.  

– Мы...  

Они посмотрели друг на друга.  

– Одно можно сказать однозначно вы со стороны очень красивая пара.  

Сказала за них Екатерина Григорьевна. Читает она его мысли или не читает Герману было все равно, потому что после нескольких минут переглядывания, они благовидно закончили обед и практически бегом побежали в дом. Никто не предложил свою помощь хозяйки в уборке. А когда они добежали до спальни халат в ромашках был сорван с парой тройкой пуговиц. К сожалению и один из тормозков на трико так же был приведен в негодность. От спешки Герман наступил на него другой наго и порвал. Оставалась майка, но и она от быстрого стискивания пошла по шву. Их коитус был страстным и быстрым, возможно слишком страстным и слишком быстрым. А затем они уснули. Посчитав, что можно вызвать эвакуацию и через пару часов. Они проспали до следующего утра, если не считать вторичное соитие между двумя сорока восьмью и тремя часами ночи. И того что они с трех до четырех пролежали обнявшись.  

– Тебя выпускают если ты не на задании?  

– Нет, но условия сносные, пускают посетителей инструкторов, учителей, педагогов... жить в общем можно  

– Ты наверняка думала о побеге, прости я не хочу выводить тебя на откровенность, сужу по себе, я бы думал  

– И я думала. Мне перед выездом вводят яд, они называют его "волчья смерть", если в течении месяца не ввести антидот то клиента ждет то что производитель заявил в названии.  

– Хитрые они эти людишки, что есть то есть  

– А тебе, как тебе живется среди них?  

– Я видел как на тебя смотрели те бугаи, они тебя боялись, вряд ли ненавидели, потому что ненависть к такому опасному созданию вещь чреватая. Примерно так же относятся и ко мне, только меня можно ненавидеть открыто. А те кто не знает, ну не знаю относятся по обычному.  

– Откровенность за откровенность, а ты хотел сбежать?  

– Да хотел, может ты мне в мозги насрала, но я и сейчас хотел бы, однако "волчья смерть" довод который стоит брать в расчет.  

– Хотел сбежать со мной?  

– Говоря откровенно только в те минуты, когда после оргазма хочется полежать и помечтать. Есть и плюсы и минусу  

– Давай с плюсов  

– Ну из очевидных это твой каменный пресс и такая же каменная задница.  

– Что есть то есть, отметим как плюс, что еще?  

– Ну всегда можно быть при деньгах, ходи по банкам и говори сотрудникам что бы деньги вечером принесли  

– Почему вечером?  

– Из за камер, будешь болтать что оплата за ЖКХ не прошла а сама его на пяток лямов приземлишь. Тебя за сто лет не раскнокают.  

– Да, то же отметим, а минусу какие?  

– Они проистекают из плюсов, как нас учит диалектика. Не первый конечно, первый плюс он бесспорный, плюс объективно положительный. Я тебе надоем например, найдешь молодого и страстного черного оборотня. И как-то утром, может даже и в обед мне невыносимо захочется полетать или повисеть или в метро покататься.  

– Боишься меня?  

– Только когда не думаю как ты идеальна, а так как я об этом думаю постоянно то соответственно не боюсь. А может не боюсь потому что ты мне запретила тебя боятся. Не знаю.  

Она улыбнулась.  

– Такая жизнь возможно хороша по своему?  

– Да если размышлять о ней, но не проживать.  

– Хм, а ты философ Герман-предатель  

Они еще некоторое время целовались, но поняв что развития не будет заснули.  

Они вызвали эвакуацию прямо по адресу Екатерины Григорьевны. Втроем как и вчера они сидели за столом и пили кофе, который Екатерина Григорьевна сама намолола и сварила. Она даже сетовала, что яблоки еще не созрели и она ничего им не даст с собой. Хотела зарубить пару куриц, что бы они у себя тоже сварили супчика по ее особенному рецепту, но они отказались. Они были одеты в свое, выданная хозяйкой и приведенная в истерзанный вид одежда легла на комод ждать ремонта при случаи. Особый рецепт стирки от Екатерины Григорьевны сделал кровь на одежде не заметной, но его штаны и футболка и сарафан сорок четвертой стали одного цвета. Их деликатно позвали. Затем их посадили в разные машины. До окончания проверки по происшествию Германа разоружили. Затем за двенадцать часов они приехали в их городок. Так чекисты проводившие эвакуацию передали их сотрудникам института. Оружие и телефон Германа, клатч сорок четвертой передали в опечатанных мешках из крепкой ткани с металлической шнуровкой.  

Герману разрешили явится на работу с утра в обычное время и он побрел то ночному городку к себе на квартиру. А сорок четвертую, что так же вполне ожидаемо отправили в свою четырехкомнатную камеру. По приходу домой он избавился от футболки и штанов, так как специальный рецепт Екатерина Григорьевны не вывел пятен крови с футболки на аккуратно распределил ее еще и со штанами на которых ее не было. Когда он лег в кровать он не стал думать о возможных вариантах, он усвоил что их надо продумывать заранее на не после того как они произойдут. Вычленить ошибки да, а перебирать все, если бы да кабы нет. Можно было и сразу вызвать эвакуацию. А можно было и с рваной глоткой лежать. Вышло как вышло. Лежал бы он с тем водителем в тенечке с разорванным горлом или во дворе барака со все таким же разорванным горлом, не влетели бы те двое сломя голову, а зашли бы по обеих стороны с оружием наготове, это лишь вероятности которые не произошли. Он о них не думал потому спал крепко, иногда ворочаясь из стороны в сторону когда в его сон забирался объект ноль сорок четыре в белом халате с ромашками.  

Наутро он проделал все утренние процедуры, включающие пробежку и тренировку, проверил пересменку на постах и оружейках, после этого сел за рапорт. Он начал стандартно: "По существу заданных мне вопросов могу пояснить следующее, что в указанный мне период времени я был временно командирован в подразделение прикрытия территориального органа федеральной безопасности при выполнении задания с привлечением объекта ноль сорок четыре. В указанное время я вышел из автомобиля прикрытия для того что бы зафиксировать факт возвращения объекта ноль сорок четыре в свой автотранспорт. В поле моего зрения был данный автотранспорт, автобус (марка и номер государственной регистрации, указаны в примечании), а так же сам объект ноль сорок четыре, направлявшийся в сторону автотранспорта.  

Он остановил бег пальцев по клавиатуре, но ведь она шла не автобусу. Она спускалась по лестнице, которая расходилась на две стороны, одна сторона шла к автобусу, а вторая за дом, где он ее и догнал. Вроде должно было сразу прийти в голову, но он об этом думает только сейчас. Он выделил участок красным и продолжил дальше писать рапорт.  

В означенный мной промежуток времени, я увидел как два неизвестных мне мужчины произвели выстрел из ручного гранатомета, модель его установить не представилось возможным, в сторону автотранспорта. Выпушенная ракета поразила автобус. По площади поражения и его характеру можно было заключить, что находящиеся в автобусе лица с высокой вероятностью все погибли. Из-за чего я не стал предпринимать попыток к их спасению. Я произвел несколько выстрелов короткими автоматическими сериями в сторону нападавших, после чего данные неизвестные лица упали на землю. По видимым и явным следам поражения в головы, делаю заключение об уничтожении этих лиц. После произошедшего я нашел объект ноль сорок четыре во дворе близлежащего дома и заключил что она ищет автомобиль прикрытия.  

Он снова остановился и промотал в голове события. Но ведь он просто шла. По траектории как она спускалась, учитывая поворот на лестнице, она и не поворачивала к автобусу. Он снова отметил выделенное красным цветом. Зная как люди не любят его заключения, основанные на обонянии, он умолчал, что унюхал молодых самцов.  

 

Я назвался объекту ноль сорок четыре свою ведомственную принадлежность, после чего сопроводил ее в автомобиль прикрытия. При подходу к автомобилю прикрытия мы обнаружили труп водителя автомашины прикрытия. После чего изменили свой маршрут следования.  

Он умолчал о досадном факте избиения умирающего человека, выделять красным так же ничего не стал, написал здесь уже набело.  

Во дворе жилого дома, адрес и схему которого указан в примечании, я открыл огонь по неизвестному лицу осуществившему попытку напасть на нас. Изменяя направление и скорость движения я и объект номер ноль сорок четыре остановились во дворе дома, адрес его указан в примечании, где произвели попытку дозвонится по мобильному телефону по номеру экстренной связи для внеплановой эвакуации. В данном дворе на нас напал неизвестный мужчина. Действуя крайне профессионально в рукопашной схватке он нанес небольшой физический урон объекту, его степень визуально определить не представилось возможным. А также нанес несколько ударом по мне в голову и руку. При помощи объекта ноль сорок четыре нападавший мужчина был нейтрализован.  

Теперь он как будь-то вспоминал сквозь звездочки в глазах что сорок четвертая стояла некоторое время рядом с этим Джеки Чаном от мира оборотней. И как будь то он сделал такое быстрое движение в воздухе когда ловил что то небольшое. Он выделил строчку.  

Устранить его физически не представилось возможным в силу скоротечного изменения оперативной обстановки: два неизвестных лица произвели попытку напасть на нас, после чего по ним был открыт огонь. Длинная очередь со сменой цели. По числу и характеру ранений делаю визуальное заключение о физическом устранении данных лиц. После этого мы с объектом ноль сорок четыре, пришли в частный сектор по адресу указанному в примечании, где решили переждать реальное или мнимое преследование, на текущий момент определить степень угрожающей опасности не представлялось возможным. Через некоторое время мы вызвали эвакуацию. Мы сделали это на несколько часов позже, что бы потахаться как следует и выспаться от души.  

Он некоторое время раздумывал, а потом все же изменил концовку рапорта.  

Примечание:  

Неизвестные лица №1, 2, 3, 4, 5, 6 – словесное описание.  

План-схема атаки на автобус.  

План-схема места гибели водителя автомобиля прикрытия.  

План-схема боестолкновения с неизвестный №3.  

План-схема боестолкновения с неизвестными №4, 5, 6  

План-схема адреса ожидания эвакуации.  

Дополнительная информация.  

 

Он еще раз проглядел красные места, выписал их в карманный блокнот, подшлифовал немного рапорт на лаконичность слога, затем распечатал. Потом три часа рисовал план – схемы и давал описания неизвестным, вспомнил, что у старого оборотня, напавшего на них правая бровь изрезана косым шрамом, в общем то приметным и даже не уродующим лицо, особенно как старого единоборца. Этот факт делал его прямо таки классическим бэдгаем, крутым и со шрамом. Потом отдал кипу, аккуратно скрепленную в стопку на регистрацию в секретариат. А сам пошел искать возможность встретиться с сорок четвертой.  

В силу того что в круг его должностных обязанностей не входило хоть как-то взаимодействовать с нулевками, то они всегда для него были далекими соседями. Те кто есть и есть, от их существования ему было не холодно не жарко. Те более что там такая система, собственное руководство и собственная служба безопасности, они все скрытные даже больше чем космонавты их "Цирка". Можно было действовать через караульных, он даже всех своих "барабанов" кто хоть как-то связан с нулевками стал драконить на предмет возможности связаться с ней. Как к нему их начальник безопасности и режима пришел сам и сказал, что запросил его не десять занятий по тренировки обоняния и боя с противостояниям трансмутирующим существам в городских условиях. Герман спросил, чья это идея, тот ответил что кураторы сорок четвертой после нападения на ней решили повторно провести с ней курс обучения. Что ж подумал он может и принимающая сторона тоже прикладывает усилия ко встречи с ним. Если для того что бы повторить страсть ночи у гостеприимной Екатерины Гавриловны, то вероятно ее ждет некоторое разочарование.  

– После того как вы покинете расположение объекта ноль сорок четыре, вы в обязательном порядке должны будете провести в данном помещении полчаса в карантине. Напоминаю, что проносить любой предмет не указанный в списке учета запрещено, это относится и к тому что выносить что либо. Если Вы подверглись нападению объекта свяжитесь с пунктом охраны по телефону внутренней линии связи. Если вы ловите себя на неоднократно повторяющейся мысли, о которой не думали перед посещением объекта немедленно сообщите на пункт охраны по телефону внутренней линии связи. Телефоны внутренней линии связи имеются в каждом помещении и отмечены пиктограммой телефонной трубки красного цвета. Вы предупреждены о том, что будете находиться под видеонаблюдением с производством видеозаписи и записи звука. Об окончании сеанса будет сообщено по громкоговорителю. Вам все было понятно?  

– Более чем, Зинаида, более чем.  

Петрова подала ему на подпись предупреждение и журнал посещений. Он расписался в нем. Петрова не улыбалась. Как то раз в лесу когда он снимал с нее информацию, она поведала ему что ненавидит распределение на этот пост. Ненавидит эту кафедру и больше всего эту тощую колдунью с рыбьей мордой. Тощую лысую колдунью с рыбьей мордой, если быть точнее, так она о ней отозвалась. Она отдала бумаги напарнику, вышла из за пультовой, глазами показала на регистратор на груди, типа не скажи ничего лишнего он еще и звук пишет. Одела на уши шумоподавлящие наушники, а на глаза пластиковый щиток какие надевают стоматологи перед тем как начать сверление. Кивнула Герману головой. Они подошли к двери с красным индикатором. Петрова показала в купольную камеру два пальца, индикатор стал зеленым. Дальше была та самая комната где он просидит полчаса после визита к сорок четвертой. Дальше они прошли по коридору миновав еще одну дверь. Петрова остановилась и кивнула ему головой в сторону третьей двери. Он к ней подошел, на ней имелось предупреждение. "Вы подписали предупреждение. Телефоны для внутренней связи находятся во всех помещениях и отмечены пиктограммами. Если вы ловите себя на мысли, что сопротивляетесь ей, скорее всего она вам это внушила" Он повернулся к Петровой, а та в свою очередь показала в камеру четыре пальца, видимо у них какой-то пальцевой шифр, дверь перед ним загорелась зеленым индикатором. Он шагнул внутрь. Два года назад он тренировал ее в вольере на улице, и тогда вокруг нее не было такого ореола секретности и кольца из бетонных стен и металлических дверей. Но по интерьеру было видно она ценный узник. Все было сделано под большую квартиру с балконом в виде внутреннего дворика обнесенного металлической решеткой.  

– Так это пришел мастер когтистого боя?  

– Последний соперник оспорил мое мастерство  

– Не прибедняйся учитель, ты мне показал пару классных приемов  

Она вышла через арку ведущую в боковую комнату. Она была в черной разношенной майке до середины бедра, из за чего наличие на ней нижнего белья установить было проблематично. Она улыбалась и шла плавно по кошачьи изгибаясь. Ее рыбьи глаза были влажными а зрачки расширены. Она подошла ближе, провела руками по лысине  

– Такой я тебе нравлюсь?  

– Конечно, лысые это мой любимый типчик  

Она стала его притягивать к себе стараясь поцеловать. Она была немного пьяна, той дозой которая у женщины людского вида стоит по середине банкетного зала и требует внимания и приключений. В то время когда первая стадия опьянения требует рассказать все события своей жизни, даже малознакомым людям. А крайняя, обычно третья стация опьянения, когда она ищет виновного в ее судьбе. К счастью для Германа до третьей он еще не дошла.  

– Ты пьяна?  

– Я пленник на очень особом режиме, ха  

Он снова его притянула  

– А камеры?  

– Они не будут писать нас, не будь плаксой как тогда  

Он взялся за бляху своего ремня.  

– Так где кровать?  

Она провела его в посещение служившее спальней, легко толкнула вперед, а сама осталась в дверях. Она сбросила майку и вопрос о том было ли нижнее белье получил отрицательный ответ. Затем она трансмутировала. Очень быстро по сравнению с молодыми, хотя и сама была совсем не взрослой. Например в сравнении с ним. При переходе, ее кисти удлинились плавно, столь же плавно прорезались когти и по телу разлилась серая краска, белки глаз почернели и на новом фоне ее глаза преобразились светло-красным цветом. Челюсти подались вперед, а губы слегка раскрылись под натиском растущих клыков и резцов.  

– Как я тебе?  

– Само совершенство  

– Ты стреляешь языком как тогда из пистолета – прямо в цель  

После этого Герман забыл, за чем он приходил. Через двадцать минут он мог с уверенностью засчитать сегодняшнее занятие с крайне высоко положительной оценкой. Когда они лежали и пили красное столовое из горла он спросил,  

– Ты можешь внедрять мысль, а можешь узнать мою сейчас?  

– Я и так ее знаю  

– Ты прочитала мои мысли?  

– Нет, я прочитала твой листочек  

Она улыбнулась.  

– Нет, не смотри так, я не шарила по карманам, он вылетел когда ты крутил штанами в воздухе  

Теперь он улыбнулся.  

– И?  

– Что и?  

– Ты ведь знаешь что я никак не могу не повлиять на тебя, я не начальник, но я хочу понять для себя, там все таки погибли люди, они знали тебя  

Он еще раз улыбнулся  

– Конечно любили тебя они вряд ли, но там были знакомы несколько лет, наверняка что то о себе рассказывали  

Она приподнялась на локтях. Перестала улыбаться. Стала смотреть серьезно. И столь же серьезно спросила.  

– Позволь, прежде чем ответить тебе я расскажу тебе три истории, ты позволишь?  

– Только если это не три истории, почему мне надо выйти в окно?  

Она улыбнулась криво, сама она хотела, что бы разговор был серьезным. Он тоже это скоро понял.  

– Конечно, я тебе позволю. Более того позволяю.  

– Отлично. Тогда вопрос, ты давно писал рапорт о произошедшим? Думаю на следующее же утро?  

– Ты совершенно права.  

– Тогда пошли со мной мой любимый немолодой не человек  

Она встала, прихватив бутылку и не прихватив майку. Прошла в соседнюю комнату. Это помещение оказалось смесью библиотеки и учебного класса. Села на стул перед компьютером с большим монитором.  

– Прочти, пожалуйста строчки происшествий в городе нашей неожиданно подкравшейся страсти. Не первые полосы. Пониже, там, где реклама увеличения члена и услуг гадалок.  

Он начал искать глазами городские новости: Не теракт, а баллон с газом в автобусе рванул, разборки заезжих группировок где всех кто остался жив поймали, стрельба на территории детского сада, дело рук воспитанников школы-интерната.... и…некролог  

" На семьдесят четвертом году жизни в результате сердечного приступа ушла из жизни почетный гражданин нашего города Зубаткина Екатерина Григорьевна. Екатерина Григорьевна отдала сорок лет своей жизни непростому врачебному делу. Будучи врачом во время войны в Афганистане она провела более двухсот сложнейших хирургических операций, за что отмечена военными наградами. В том числе за мужество когда провела операцию по извлечению пули из бойца раненого в живот, будучи в окружении, когда не было никакой возможности эвакуировать тяжелораненых пациентов. После командировки в зону боевых действий работала в детской терапии до достижению предельного возраста. Екатерина Григорьевна навечно внесена в список почетных граждан нашего города".  

Далее помещалась фотография Екатерины Григорьевну держащей рамку с какой-то видимо ценной наградой и обнимающей Леонида Рошаля, который в свою очередь тоже приобнимал ее. Фотограф как будь-то поймал их за беседой. Оба улыбались как люди которым приятно в обществе друг друга, а не тянули улыбку через силу. Снимок был сделан видимо в каком-то административном здании судя по сводам.  

Герман совсем по человечески держал обе руки прижатыми ко рту.  

– Но она ведь жаловалась на боли в сердце  

– Ага, жаловалась  

Она отхлебнула.  

– Я обычно не пью с утра, но вот прочитала и решила помянуть приятную женщину  

Он так же сделал большой глоток. Они некоторое время молчали.  

–Не знаю нулевочка, какой должна быть вторая история, если ты так сразу в карьер рванула  

– Вторая скорее будет как историческая справка, ты говорил, что выслушаешь, ну что будешь слушать?  

– Да я ведь согласился  

– Для тебе ведь не секрет, что периодически среди властных кругов возникают вопросы о гуманности нашего института, такого отношения к... ну нам короче, содержание и ограничение свободы без вины и прочее.  

– Да, конечно  

– И его как правило всегда преподносят к тому являются ли существа людьми или из биологическими собратьями или нет, и на сколько если так. Гуманно ли их так импользовать и прочее. И вот три года назад они подписали под это дело даже одного маститого антрополога с мировым именем. Ну ты знаешь в очках, похож на хипстера. Секретность, пропуски, расписки все дела. Про то что существ здесь держат как скот на удой и на мясо ему само собой никто не сказал. Он занялся вопросом очень плотно. Ты ведь помнишь, рентгены, зубы изучал и в том и в том состоянии, здесь отработал месяца три, потом доклад свой им и предоставил.  

– Ну и что за доклад  

– Ну первое значилось что все существа, кроме некоторых я потом их перечислю выполняют своеобразный тест на человека. Там из трех пунктов, ходить прямо, работать руками и кистью и говорить и мыслить. Что заявлял он уже из соотносит с разумным видом. Потом на несколько сотнях страниц рассказывал, как в темных лесах зародились первые вампиры с их зрением для ночной охоты, длинными и острыми клыками для поглощения крови и из нелюбовью к свету из-за такого образа жизни. О том, как первые оборотни отращивали клыки и когти для охоты из засады, как ундины и тритоны стали двухсредными жителями из за изменчивых условий среды и о том как люди остались людьми без клыков и жабр потому что их среда к этому не располагала. И по его докладу выходило, сто предок один какой-то, кажется полусенатор  

– Проконсул  

–Ну или так если только ты так хочешь. А потом ветки деревьев расползлись. То что потрахаться между собой все могут легко, а родить очень редко он объяснил генной изменчивостью. Ну типа человек мартышке и сейчас влупить может, а вот потомства такой смелый шаг не принесет.  

– А его про это спрашивали?  

– Шутишь, это был первый вопрос  

– И что дальше?  

– В общем он получается доказал, что совсем далекий и седой предок был общий когда еще полурыбы стали полуобезьянами, а потом изменились и преобразовались в того кто и есть сейчас. Просто оборотни и все остальные не вымерли как остальные приличные полулюди, которые вовремя вымерли.  

– И что?  

– А то, что зная что мы произошли из тех ворот откуда весь народ, они все равно нас держат для убоя и по сути каннибализма даже не фигурально, ты про вампирскую супердиеты слышал.  

– Просвети?  

– Когда весь месяц надо реально жрать вампира, из-за этого помолодеешь лет на двадцать  

– Какая то дичь  

– Какая же дичь, когда из-за этой дичи кто-то из старичков или даже дедушка Владик пойдут под нож  

– Владик?  

– Ну триста второй, его Дракулой звали, но не прижилось, а дедушка Владик прижилось вроде  

– А..ну да ну да дедушка Владик  

– Ну так вот антрополог тот себя повел неправильно, что то сказал про революцию в научном мире и прочее, что этим сильно не понравилось. Меня видимо к нему решили не отправлять. Но как то на него воздействовали по другому, что он ничего про это не писал и не говорил. Ну и вход ему сюда был заказан тоже.  

– Общий смысл я уловил, сделай панч лайн, пожалуйста.  

– А от прост Герман, мы пленники у убийц и каннибалов.  

– У тебя есть еще бутылочка?  

Они выпили еще из новой бутылки. Вернулись в спальню. Некоторое время лежали и ласкали друг друга. Потом он сказал  

– Ладно Шахризада, обладательница каменного зада, поднимать градус ты можешь, давай третью историю.  

– Но предупреждаю, она не такая печальная, в ней не убивают хорошую старушку и не едят вампира. Но она про секрет, даже для тебя Герман.  

– Так, так  

– Настройся на серьезную и познавательную историю, пожалуйста. Ты знаешь, что я не единственный телепат на нашей базе, есть еще пара нулевиков с очень скромными результатами, но есть и телепат телепатович как Темный Феникс и доктор Ксавьер в одном лице  

– Я не читал Гарри Потера и кто этот человек?  

– В том то и дело что он не человек, не вампир и не амфибия. Ты заходил к двухсотым в корпус?  

– К "космонавтам" в их "цирк" никогда, нет допуска  

– Значит ту не знаешь что там?  

– Какие-то галюциногенные грибы или радиационные там одни лысые работают, те кто под сам купол лазают  

– Близко, но нет. Если не ходить вокруг да около. Сейчас что бы это не прозвучало смешно и дико. В общем, там супер умный, подключенный к интернету мох.  

– Мозг?  

– Мох.  

– Прости. Я наверно пьян уже. Мне два раза послышалось слово мох.  

– Все правильно – мох.  

– Да ты права это прозвучало очень смешно и очень дико.  

– Я тебе клянусь Герман, это мох-телепат. Он общается с людьми через этих космонавтов. Его используют как базу данных, супер аналитика и ученого всех наук одновременно. И он мой родственник в какой то степени.  

– Очень похоже на пьяный бред, поясни  

– Как ты представляешь себе телепатию. Не отвечай, типа моя мысль летит в голову к другому человеку. Ну, ведь это же бред такого не бывает. А у мха имеются типа спор, он их людям в головы вращивает и все они как на одном вай фае подключены к нему. Когда он был на воле у него было под сотни таких мозговых рабов. А когда в руки института попал стали большие головы думать как его под людские нужды подстроить. Ну и скрещивали активно в пробирках споры мха и семена вех подряд от слона до суслика. Не хрена правда у них не выходило. А потом вышло. Это была как раз я. Я как те космонавты и как мох тоже сею людям в бошки свои споры и через них посылаю команды. Не знаю почему со мной так удачно угодило. Но результат как видишь перед тобой. Я на какой то процент не человек или оборотень на какой то процент я мох.  

– Продолжай, хотя подожди, нет продолжай  

– Конкретно мое умение, как и его, но меньше во много раз. Это рассеивать споры, оправлять их на объекта и по ним как по роутеру передавать мысли, в основном нехорошие.  

Герман попросил ее рукой остановится. Потом долго массировал свои виски пальцами. Потом дал знак продолжить. Она пригубила еще вина, пролив немного на подбородок и шею. Затем продолжила рассказ.  

– Так вот со мной некоторое время назад связался родственник.  

– Мох?  

– Да, он самый. Он буквально рыдал как девчонка, а не восемьсотлетний мох, что его хотят и могут убить.  

– Как и кто хочет убить..... мох?  

– Кто, кто маньяк – мохоубийца, люди конечно кто же еще. Он рассказал, что этот вариант рассматривают по некоторым причинам. Боятся его, самая первая причина, не смейся не надо. Один на один он с вертушки бить не будет, он просто в радиусе пятидесяти метров взорвет тебе мозги. Вторая, боятся но не его а о сто его выкрадут китайцы или даже попытаются его захватить силой  

– Зачем им это надо?  

– Герман не будь ребенком, а еще меня за глупые вопросы дразнил. Это суперкомпьютер из суперкомпьютеров. Возможность к постоянному росту есть, база данных неисчерпаемая, это все Эйнштейны и Ландау в одном месте  

– Какие еще причины?  

– Тоже страх, они его напугали своими действиями, а теперь чисто по человечески боятся словить ответку. Ну и экономия пару лямов не его содержание. Ты можешь представить это. Ведь это как Рубенса жечь, лишь бы в мороз согреться.  

– И что сказал родственник по способу убийства? Разбомбят или пустят голодных оленей?  

– Ну с тяпками не придут, я ведь говорила что он может головы взрывать. Он сказал, что его зальют несколькими тоннами ядохимиката, который над ним уже поместили. Так что он живет с головой на плахе.  

– И в этом рассказе не хватает концовки, типа, что хотел сказать автор.  

– А сам не понимаешь, я тебе говорила и рассказала, что они убили ту женщину, убивают и используют нас, они готовы убить самое редкое и удивительное создание на земле. Мне рассказывали что на нас напала какая-то большая русско-китайская группировка оборотней-толи террористов толи революционеров, они хотят... а хрен его знает что они хотят. Я шла в киоск с мороженным я его увидела сверху и решила взять себе и ребятам, ты доволен, доволен теперь?  

Гераман лежал его мысли путались, но в том что сорок четвертая шла просто в киоск об был доволен. Но ведь и смерь той прекрасной женщины, эта история с убийством мха телепата и поеданием вампира что бы продлить жизнь по дольше. В голове была каша. Такие истории заставляют задуматься на той ли ты стороне.  

– На той ли ты стороне Герман?  

–Что?  

– Заставляет задуматься на той ли ты стороне, правда?  

Он резко оттолкнул ее. Ее голое тело слетело с кровати, а вино из бутылки стало разливаться по белой простыне.  

– Если я блять еще раз об этом подумаю я порву тебе глотку.  

Он выпустил когти и стал одеваться хотя в теперешнем состоянии рук, с когтями на концах пальцев, это было крайне неуклюже. Она изменилась в лице, из рыбьих глаз потекли слезы.  

–Я ничего не делала это ты сам подумал об этом  

Вместо ответа он саданул себя по макушке кулаком.  

– Тоже меня решила на медовый вареник заарканить, тварь?  

– Герман не надо, не надо так  

– Где документы про которые пиздил китаец?  

– Они сгорели в автобусе, я их отдала еще на выходе из адреса  

– Охуиельная история, и почему ты ее четвертой по счету историей не рассказала... сеанс неудачной вербовки закончен!  

Он рявкнул в трубку.  

– Я выхожу, открывайте.  

Над ней и правда была пиктограмма.  

– Ты поможешь нам?  

– Освободить мохнатого Вилли? Черта-с два. Всякую падлу возле "цирка" обнюхивать буду день и ночь, всех космонавтов и охрану, всех переловлю твоих недоебков.  

– Да что же ты такое говоришь?  

По ее лицу слезы лились ручьем.  

– Я ведь тебе доверилась поганый предатель крови, а ты так с нами поступаешь, он восемьсот лет жил только защищался от людей.  

– Взрывать мозги не самое мирное занятие не находишь?  

В громкоговорители раздалось что его ожидают. Он повернулся. В это мгновение она кинулась к нему в ноги и схватила их руками  

– Пожалуйста, прошу тебя  

– Отвали  

От оттолкнул ее и ушел. Запах печеных яблок был за дверью с зеленой кнопкой. Зинаида оставила его в помещении для карантина на полчаса, где он раздумывал. Конечно, мысль ему приходила и до визита к сорок четвертой. И после страшной истории про Екатерину Григорьевну и предстоящее поедание вампира такая мысль могла к нему прийти (историю про мох он не посчитал страшной). Да и если даже нулевочка подкинула ее разок другой это еще не повод за нее браться всерьез. Так как получасовая обсервация дает время на подумать, а ее мысли на совершение действия после мысленной команды. История с мороженным так же может иметь право на жизнь. По опыту он знал что многое запутанные истории имеют тривиальное объяснение. Он сразу же вспомнил историю про водителя, предположительно кротом за которым следили, а он периодически ходил в нелюдные места. Думали он делал тайники или оставлял инструкции, а оказалось он страдал несварением. Однако и привидущий опыт по вербовки ему говорил, что сейчас возвращаться к нулевочке не стоит, если она поймет что он ее накрутил что бы вывести из себя. Хотя вначале он и правде испугался, что она его обработает. Но если она его раскусит, то сама встанет в позу, возможно навсегда. Лучше ему не сегодня идти с покаянной головой, а завтра как милосердный господин снизойти до нее. До завтра она ведь никуда не денется. И в этом он ошибся, в эту ночь сорок четвертая, триста второй и триста третий, а так же сто седьмой покинули территорию охраняемого периметра. А Герман решил, что единственный способ с ней справиться после этого, немедленно убить пока не захотелось самому посмотреть дно в пруду, заглянуть в ствол заряженного орудия, проверить выдержит ли ружейный ремень вес человека и прочее.  

 

 

20  

Пятый день после часа «Ч»  

 

Семен нес свою утреннюю вахту. За два дня прошедших с того времени как они украли и съели продукт предназначавшийся совсем не им он с радостью для себя отмечал что живот начал втягиваться, начал крепнуть, энергии в нем стало больше словно в нем поменяли батарею на более большего объема. Его колено не хрустело, а после сна была такая бодрость, что он по получаса делал изматывающие упражнения. А вечером он ложился, чувствуя, что еще полон сил. Но в тоже время их неожиданный и затянувшийся лесной поход уже всех изрядно достал. Все словно начали участвовать в конкурсе у кого саркастические шутки саркастичнее. Шулепин несмотря на подкравшуюся внезапно вторую молодость нудил и бубнил. Кочетов в силу того, что был еще молод и послушен молчал, но и он время от времени спрашивал сколько обычно ловят беглецов, что делают если не поймают и прочий гундежь. Как только на костре разогревалась консервированная каша к горлу у него подходил плохо сдерживаемый комок. Их ужин вчера разве что немного поднял им аппетит и настроение. Когда начинало смеркаться он пристрелил из Вала зайца. Так серый и тощий зверек сраженный винтообразной пулей с серебренным напылением скрасил и разнообразил их трапезу. Приготовленный на походной кастрюле – сковороде в панировке из растертых пресных галет и шпика он был принят благодарным организмом. А сейчас, когда после шпагатов и катэ он навел растворимый кофе с сухими сливками к его горлу опять подступил все тот же тошнотворный комок. Он сидел на раскладном стуле, который разумеется был у запасливого Сергеевича и пил комковатую жижу без всякого энтузиазма.  

– Я тоже люблю рассветы в лесу. Так тихо и всегда обманчиво спокойно.  

Голос за его спиной был мужским, сильным но лаконичным.  

Он очень быстро как ему казалось схватил легкий Вал из под мышки и направил на подошедшего, но разумеется это было через чур медленно. Подошедший схватился левою рукой за спаренный с глушитель ствол автомата, дернул его вниз из-за чего Семена наклонило вперед и вправо, а затем напавший схватил его за горло когтистой рукой. А руки Денисова так крепко до этого сжимавшие автомат теперь ловили воздух.  

Трансмутация вампиров и оборотней хоть происходит по схожему принципу и в ее начале задействуются одинаковые механизмы, но затем развивается неодинаково. В силу разного гормонального состава поступающего в кровь вампира их кожа становится белой как мел, настолько что становятся видны их прилегающее к коже сосуды. Они в свою очередь становятся словно черные тонкие потеки на белой меловой стене. Глазные яблоки расширяются для улучшения ночного зрения, что практически заполняют собой всю радужку, днем при этом они тоже прекрасно видят. Изменения конечностей затрагивают лишь руки и то в части укрупнения их ногтей-когтей. В этом состоянии слух, зрение, реакция, величина мускульного усилия, регенерация становятся в несколько раз выше чем человеческая. Именно по этому Семени и не смог ничего противопоставить триста второму. Тот в свою очередь немного ослабил хватку, как раз что бы Семен мог дышать и говорить.  

– Здравствуй, дедушка Владик, что ж ты так сразу, проходи к костру чайник горячий.  

– Благодарю за приглашение. С удовольствием. Вся эта беготня сил не прибавляет.  

Он снял автомат с Семеновских плеч и повесил на свои. А затем забрал его стул и перенес на другую часть стола, что бы было видно Семена, их машину, Кочетова обнимавшего колесо и ноги Шулепина торчавшие из под бампера.  

– Майор Денисов вы ведь знаете этикет, налейте пожалуйста гостю сладкого и крепкого чая. И я клянусь если откроешь пока я здесь еще хоть одну банку консервов я убью тебя и всех твоих людей.  

– Да... да, да.  

Денисов отложил паштет, которым хотел накормить нежданного гостя. Он стал наливать чай.  

– К чему угрозы друг мой, ведь знаешь, что за четыре убийства даже тебя на жилы пустят  

– Какие четыре убийства, три и один суицид, поэтому прошу без дешевых приемов типа плескания кипятком, тыканья горящей головней и атаки ножом с засохшим печеночный паштетом на лезвии. Посидим, поговорим, как всегда делали в твою смену. А после, я планировал на некоторое время расстаться.  

Семен диво улыбнулся в ответ. Если вдруг случится три убийства и один суицид, все спишут на сорок четвертую или текущие обстоятельства. Если Шулепин, то его нервы и неуживчивость, если Кочетов то молодость и неподготовленность, если Петрова то предположат, что под юбку лезли, если он скорее всего скоротечное временное нервное помешательство. На столетнего эстета, любящего читать Фауста на языке Гете, и декламировать Гамлета на языка оригинала они вряд ли подумают. Ведь он держался уже много лет. А если бы и убил их, то наверняка бы обескровил, очень продуманная логика.  

– Прекрасное предложение, просто посидеть и поговорить.  

Он разлил кипяток. Положил шоколадку из набора перед гостем. Так как он лишился стула то сел на трухлявый пенек. Дедушка Владик положил автомат себе на ноги и принялся за чай.  

– Боже мой, я думал отвык от простых человеческих радостей. Сема пять дней на консервах и охотниках, без регулярного питания и ухода.  

– Ты что развязался? Тогда поехали назад, и уход и питание все будет.  

– Пока это не в моих планах. И ты даже узнаешь почему так. Ну что будем играть в нашу игру правдивый ответ и прямой вопрос.  

– Да конечно.  

– Я предложил тебе начинать.  

– Хорошо, когда ты вернешься на базу?  

– Это зависит и от тебя Семен тоже. Понимаешь я потому и пришел сейчас. Ты один из тех, кому я ну не доверяю конечно, а могу предположить что поможешь. Ты ведь вполне в силах позвонить кому-то из своих сослуживцев в институте и узнать забрали ли из института кого-то из старых вампиров.  

– Да куда заберут эту мебель?  

– Пожалуйста, во первых ответь, сможешь или нет, во вторых прошу на смейся, когда и если ты узнаешь ситуация она не покажется тебе смешной.  

– Мой ответ да, я узнаю.  

– Тогда за мной вопрос, почему же ты не стал спасать своего дружка-оборотня, который к вам к людям приблудился?  

– Херасе ты все это видел значит. Ну потому что меня остановила Петрова, сказала что думает что Герман предатель не только оборотней но и людей потому что разнюхивает по нулевиков. Заставляет рассказывать секретку и не так как у них особистов принято про то кто чем дышит а прям секретку секретку все про четвертого вашего беглеца... беглянку. Я воде все сказал. Теперь расскажи посему и куда должен пропасть кто-то из древних?  

– Его съедят.  

– Что за глупость. Как гуся на пасху, так?  

– Ну, по устоявшимся обычаем гусей не едят на пасху, но да по смыслу именно так. Благодаря особой диете тот кто его съест, станет снова молодым и полным сил. По этому вопросу все?  

– Общий смысл я понял, а подробностей бр-р что то не хочется слушать. Да, мой ответ да, по этому вопросу я доволен ответом.  

– Тогда за мной вопрос, кого уже поймали?  

– Что случилось с триста третьем тебе стало быть известно, а кроме него сто седьмого и все больше не про кого не передавали.  

– Понятно, значит пока что не снимут вас. А ты знаешь первый раз меня с месяц по этим лесам гоняли, тогда я еще всерьез собирался сбежать?  

– А сейчас что же?  

– Просто пересидеть, сбежать уже вряд ли получится только на тот свет, но такой план побега меня не устраивает. Что ж спасибо за гостеприимство и хлеб-соль так сказать, я зайду к тебе намедни, пожалуйста узнай за мой вопрос, мне это важно.  

– Я все узнаю.  

Он кинул ему оружие, Семен его поймал. А то что он резко дернулся и пролил себе чай на ноги, это он перетерпел. Не хотел в напряженный момент разрядить клоунадой из дешевой комедии. Затем триста второй встал, развернулся и стал уходить. Некоторое время он находился на прекрасной линии огня. Но Семен знал что старый вампир просто его и дразнит и показывает свою статусность, наверняка он настороже. Когда он ушел Семен еще сидел и смотрел ему вслед пока сзади не спросили шепотом:  

– Чего он хотел?  

Это было насколько неожиданно что он припрыгнул вперед задев и повалив столик. Стояла Зина в футболке на выпуск, штанах и черных резиновых тапочках. Она усмехалась. А он все-таки не избежал клоунады как в дешевой камеди.  

– Да ты еще то ссыкло  

– Просто неожиданно, так то я очень смелый  

– Да я видела, сидел перед ним и трясся, что аж из пня труха летела  

–Давай уже прекрати, а то я смотрю ты до хрена смелая, у тебя кстати в третьем корпусе Власова работает, она ведь подружка можешь ей звякнуть днем?  

– Да могу, конечно, это что связано с дедом Владом?  

– Да, старина, как и все просто очень хочет еще пожить.  

 

20  

Пятый день после часа «Ч» (несколькими часами позже)  

 

 

– Есть хорошая новость ребята, может, мы и поживем еще...  

После того как Шулепин вместе со всеми принял то что принял он так же словно молодел день ото дня. Курить, как он сказал его не тянет, и уже три дня он за этим занятием замечен не был. До того как подойти он долго разговаривал по телефону со своим приятелем, который был водитель при дежурке. Он долго и громко переспрашивал, активно жестикулировал, громко вставлял короткие, но емкие слова и наполненные простым смыслом слов, и наконец подошел к остальным. Остальные же просветив округу, теперь стояли в ряд и наблюдали за его разговором. И после столь обнадеживающего начала, они ждали продолжения и подробностей.  

– Сдохла сука, которая мозги плавит  

– Нулевка?  

– Да твари конец, поминай, как звали. А так как ее никак не звали то и вспоминать нечего, ха  

– Да ты хоть поясни что да как  

– Ну, короче вчера на четвертом маршруте за фаниной пошли и нашли полянку где все вокруг ее кровью захерачено. Как подсчитали яйцеголовые все пять литров там, все что у нее было. Все перевернуто, медвежьей шерсти полно. Следы борьбы и прочего. Короче привороты ее колдовские на медведе не сработали.  

– Сергеич ну ведь лажа какая то а тело или фрагменты е нибудь есть?  

– Последние ее фрагменты медведь вчера вечером высрал. Как прикинули по ихним измерениям он ее на второй день уже задрал, ну а теперь сам смотри лажа иль нет уж за три дня то он ее спороть мог целиком или нет. Я думаю мог. И в институте так тоже думают. Облазили все, объем крови посчитали. Да что там в ней было то две детские кружки и то не до краев. Так что ловим дедушку Владика и домой. Что кстати ему утром нужно было?  

Денисов посмотрел на него удивленно.  

– Кому?  

– Семен не пизди пожалуйста я как его увидел с тобой за столом сначала чуть не обоссался, а потом лежал не жив не мертв, глазом повернул смотрю а Димка лежит за колесо держится и голову повернуть боится, что он хотел?  

Денисов спросил у Кочетова.  

– Ты тоже все видел?  

– Нет, товарищ майор, только слышал, но голову повернуть и правда боялся. Когда он вас победил в рукопашке я подумал вступиться, а потом ваш голос услышал ну думаю может и пронесет, может не съест нас. Всех. Может только вас.  

– Так ну раз очень тайный разговор перестал быть тайным, он просил узнать как дела у его родственников и если там все нормально он с нами вернется на базу  

–Так просто?  

– Ну а что тут усложнять?  

Зина взглянула на часы и убедившись в том что сейчас именно тот час когда личный состав кафедры и не на утренней планерке и не на вечерней, взяла спутниковый телефон и отошла позвонить Власовой. Теперь уже Сергеевич занял ее место в их шеренге у машины среди ожидающих. Она вернулась через десяток минут.  

– Может этот веселый поход наконец закончится. Власик сказала что вчера утором одного из дряхлых кровососов упаковали и отправили спец рейсом в Москву.  

– Если так-то здорово.  

 

 

22  

 

Шестой день после часа «Ч»  

 

 

 

– Ты ведь все видел своими глазами?  

– Да, видел.  

– И почему же ты колеблешься ведь ты уже принес совочек в рукаве, а в раздевалке стоит термос с водой?  

– Так и есть, принес  

– Видимо ты сомневаешься в моей честности, уверяю не стоит, часть меня уже проникла в твои легкие и занята твоим излечением. Но повторюсь, сила моя не в своей пиковой форме, мне понадобится четыре или пять сессий. Учитывая вашу загруженность, думаю уже через десять или двенадцать дней ты вздохнешь полной и здоровой грудью. Тяжесть, которая несколько лет тебя сдавливает изнутри наконец пройдет.  

– Риски...  

– Они таковы спаси меня и проживешь столько сколько тебе еще будет написано на роду, как говорили люди еще совсем недавно. Откажись от моего спасения и с неприятностью узнаешь, что в таком случае на роду написано от года до полутора. Если будет второй вариант я разумеется не ускорю процесса, но и на мою помощь тогда не рассчитывай.  

– Произнесенное слух это гораздо убедительнее, чем когда я прокручивал эти мысли в голове.  

– Тогда я спрошу тебя на оговоренных выше условиях ты мне поможешь?  

– Да, помогу.  

– Отлично, приступим к деталям, времени как сам понимаешь у нас опять немного.  

Константин Смирнов и его "отец" опять сидели на бордюрчике с ногами лежащими на мягкой травке. Говоря последнее "папа" положил ему руку на плечо как делал в детстве когда незатейливым и простецким языком объяснял ему жизненные истины.  

И пока Константин своими мыслями прибывал в связи с мысленной проекцией его отца, телесно же Константин возлегал на мягком туристическом матрасе постельном на газон в их "цирке". Его голова лежала на мхе Гольдберга-Лосняского, где его тонкие нити врастали в его лысую голову. Остальные лысые космонавты также лежали соединенные с этим телепатом на своих ковриках. Время от времени мимо проходили работники кафедры соответствующего допуска и производили процедуры по поливу и подкорму мха. Работники если бы в круг их обязанностей входило осматривать "космонавтов" во время их сессии могли бы обнаружит в правом рукаве Смирнова набольшую детскую лопаточку из пластмассы. Но таких распоряжений они не получали и по этому Константин сжимал ее в своей ладони. И пока его физическая правая ладонь сжимала детскую лопаточку его ментальная ладонь пожимала руку проекции его отца с помощью, которой с ним разговаривал телепатический мох. Папа начал после двух потрясываний ладонью.  

– Когда ты придешь в себя поверни голову налево и увидишь мой обособленный молодой побег. Он и цветом будет чуть поярче и растет уже немного особняком. Подковырни его лопатой, но непременно с корнями ну а после вынеси его в термосе с водой.  

– А как же камеры?  

– Костя, операторы камер тоже меняются вместе с вами, как только ты проснешься, кто за тобой смотрит и считывает, займется сохранением записи в архиве. А охрана, ты ли не знаешь как она беспечна в свою перемсенку. Отбрось страх, повернись, словно опираешься рукой для того что бы подняться, выкопай мой росток и спокойно направляйся в раздевалку.  

– Но мы переодеваемся вместе?  

– Поверь до тебя никому не будет дело, так как измена супруги твоего коллеги после сегодняшнего сеанса престала быть тайной никто о тебе и не вспомнит. Дома высади его в нейтральную, но питательную землю и полей. Теперь сделай все как велено, сейчас уже подадут сигнал к окончанию сеанса.  

И правда сработал неприятный звуковой сигнал. Константин разлепи веки, пятилистник из шарообразных металлических сфер все так же парил под куполом. Он подумал что и правда хоть ты человек хоть ты восьмисотлетний мох тяжело жить с пистолетом у затылка. Оглядевшись, он увидел, как узнавший правду рогоносец начинает внутренне заводить себя на решительный шаг. Его лицо наполнялось злобой и гневом. Он перевернулся на левый бок и увидел его этот самый росток, небольшой синеватый пучок, чуть более синеватый, чем остальной его родитель. Он извлек лопатку, прикинул угол и расстояние копа, что бы не повредить малышу и за один копок оторвал его от остального синего полотна, а затем убрал в рукав. Подойдя к двери выхода он уже слышал возню и крики, а также голос третьего участника выступающего в роли примирителя. И пока толчки в грудь и взаимные упреки не приводили ни к повышению градуса конфронтации ни к его ослаблению он открутил крышку термоса и поместил туда росток. Внезапный конфликт еще кипел, а он уже снял с себя спецодежду и направился на выход. И здесь он так же не был никому нужен и на КПП тоже. Так он пришел домой, без каких либо помех. На кухне он открыл термос, открыл пакет в дорогим черноземом и открыл новую пачку сигарет. Он пересадил отросток в литровую стеклянную банку и обильно полил водой. Затем поставил на окно, но с угла, что бы солнце не пожгло молодых побегов. И уже когда он посчитал что его работа вполне на сегодня закончена он решил перекусить, впервые за много месяцев у него был действительно зверский аппетит. Сказалось то что он наконец сделал то что вырвало его из круга апатии и неудовлетворенности. Наконец он испытал, что то большее чем равнодушие и самоуничижение. Он вдруг так же вспомнил, что еще не снял неудобную военную форму и прошел в спальню. Пройдя мимо шкафа он на секунду почувствовал неладное: в зеркале отразился не он идущий в форме а словно он стоящей в своих домашних трико и футболке. Он повернулся и опешил в его доме в его спальне в его шкафу и в его одежде стояла девушка. Или парень. Он не сразу разобрал. Но скорее худощавая девушка чем тощий парень. Она была молода но, почему так же как и он налысо обрита. К нее были такие же как и у него водянистые, даже рыбьи глаза. И она была в его одежде. Немудрено, почему он не заметил ее сразу. А принял за собственное отражение.  

– Здравствуй Константин!  

Сказало отражение. Константин стал искать варианты ответа и осматриваться по сторонам. Табуретка в углу, деревянная вешалка на кровати.  

– Не советую, не успеешь  

Она показала руки ставшие длиннее за счет отросших когтей. Кисть потемнела и удлинилась. Прекрасная и изящная частичная трансмутация.  

– Ты из наших?  

Спросил Константин пораженный.  

– Я уже не знаю, из каких я. Давай поедим добрый хозяин, я так голодна после всей этой беготни.  

Константин вспомнил, о какой беготни она говорит. Видимо о той, что была у этих фермеров (зоологов, зоофилов) как они их называли в своем кружке "космонавтов" И вдруг ему так захотелось что бы эта девушка похожая в более удачливый и молодой его женский клон разделила с ним его нехитрую трапезу.  

– Конечно, я сейчас накрою.  

И он решил накрыть стол таковым, что бы эта красотка, а несмотря на отсутствие волос она была именно таковой захотела остаться или хотя бы не захотела так скоро уйти. Он грел полуфабрикаты и вскрывал банки с ананасовой нарезкой. А когда он закончил с готовкой, позвал ее к столу и они сели обедать. Гостья ела красиво, она заглатывала горячие покупные вареники целиком, потом открывала рот очень быстро дышала. Она топила куски черного хлеба в растворе воды и майонеза в равном соотношении и съедала их после. Он пила ананасовый маринад из жестяной банки. А потом, откинувшись на стуле, сидела и гладила вздувшийся живот.  

– Спасибо дорогой Костя, а теперь скажи где отросток?  

– Вот  

Показал на подоконник дорогой Костя.  

– Ладно, давай его мне. Я буду в спальне, ты отмой все, ну дочиста помой посуду, убери все на свое место, все вытри хорошо и приходи ко мне.  

И он все сделал как она велела, он хотел сделать лучше но возможно лучше было сделать нельзя. Посуда сверкала, сверкал стол, плита и вся кухня сверкали. Он счел, что все сделал как надо и пошел в спальню. Когда он зашел, она сидела на стуле под люстрой с тонким армейским ремнем в руках.  

– Кость у тебя налик который есть ты его давай мне. И снимок флюры легких достань и вот прямо сюда на стол положи, он лучше любой записки.  

– Сейчас.  

Костя все сделал как она сказала. Вытащил из под полы все наличные деньги и отдал ей, достал из шкафа снимок своих легких и положил на центр стола.  

– Кость по другому нельзя, ну ты и сам знаешь что ты ведь расколешься?  

Костя знал. В детском салу его дразнили ябедой, на работе стукачом, в школе сильно и больно били. Он мог и обязательно бы раскололся.  

– Ну а так у тебя и этаж невысокий, до седьмого советуют вообще не работать. Да и знаешь я с этим зачистила могут возникнуть вопросики. Так вот что еще давай паспорт свой, налик, есть, ага олимпийку, росток, да Кость дай эту страшную сумку с которой на работу ходишь, я в нее его поставлю.  

Она забрале его паспорт, деньги, страшную сумку с которой он ходит на работу, показав ему небольшие, но трепетные груди сняла домашнюю футболку и одела бесформенную но уличную. Повязала олимпийку вокруг пояса. А не голову одела его панаму.  

– Кость мне и правда жаль, но мы с тобой просто щепки а вокруг рубят невъебенно здоровый лес. Ты знаешь что надо сделать. Не затягиваю.  

Она ушла, открыв и прикрыв дверь краем его олимпийки. А Константин оставшись один вдруг осознал всю бездонность своего одиночества. Он немолодой одинокий тяжелобольной мужчина который раскачивает ногами и роняет стул на бок.  

Когда его нашли никто не задался причиной. Рак судя по его флюоораграфическому снимку и правда был в весьма запущенной и необратимой стадии. Да и среди "космонавтов" раз в год кто то стабильно стрелялся, прыгал и топился мозговая нагрузка была для некоторых избыточной. А если еще и рак, то вполне убедительно, почему он полез в петлю. А вот то что по его паспорту был приобретен билет на поезд в центральную часть России в городе за полсотни километров от того где стоит НИИ, наверняка бы навел кого либо на мысли узнай они это.  

 

 

 

 

22  

 

 

Пятый день после часа «Ч»  

 

Они выехали на ту часть лесной дороги, когда по тому насколько она широка и накатана можно уже предполагать наличие близкого выезда на шоссе или даже въезда в город. После сдачи триста второго практически сразу всех сняли на базу. Это подкрепило всех в уверенности, что сорок четвертую таки сожрали медведи. Как находили все, что это весьма странно, но если люди захотят поверить во что то непременно поверят. Деда Влада сковали по рукам и ногам, но унизительную маску договорились одеть только когда заедут на базу. Все изрядно воняли что триста второй был вынужден сидеть у приоткрытой оконной фрамуги. Он сказал, что если бы оборотень сдался от их вони он все равно бы помешался и снова сбежал. Беседу активно вели Кочетов, задавая всевозможные вопросы и триста второй отвечая на них столь надменно и снисходительно что Каа из старого мультика мог бы и покурить в сторонке. Жил ли он в замке, был ли у него плащ, если он проживет еще сто лет будут ли у него нетопыриные крылья, Как он реагирует на дерево, Если он покрестится сможет ли носит крестик, зайдет ли он в дом без приглашения, прыгает ли он по деревьям, светится ли на солнце. Обо всем этом Дмитрий получил ответы, в основном отрицательные и положительный на вопрос про дом.  

– Рябина заезд семнадцатому?  

Семен запросил заезд на базу.  

– Семнадцать после заезд, а после давай сразу к спортзалу  

– Принял  

Он выключил станцию и спросил всхух.  

– И зачем к спортзалу, а не к третьему корпусу?  

Спросил триста второй, который стал как то собраннее после этого.  

– Одного из старых точно забрали?  

– Да точно точно еще два дня назад.  

Ответил ему Семен обернувшись к ним. Он скользнул взглядом по Петровой и она утвердительно кивнула.  

Как только тяжелую штангу с шипами на одном утлом колесике откатили в сторону, ну и конечно же вручную открыли ворота, они въехали на базу. Дмитрий для которого эта неделя вообще была второй в служебной карьере смотрел на происходящие вокруг как солдат вернувшийся с войны. Вокруг все было отлаженным рабочим механизмом, а не беготней и вакханалией в ночь тревоги.  

– Дед Влад пожалуйста не обессудь  

Сказал Семен указав на железный намордник вид которого отсылал память видевшего его либо к "Молчанию ягнят" либо к "Безумному Максу". Дед Влад позволил одеть на себя этот предмет сотворенный в целях безопасности и небольшой девиации пожалуй тоже. Затем он зарычал и дернулся в сторону Кочетова, тот отстранился назад и тоже засмеялся видя как смеется триста второй. Они подъехали к спортивному залу. Остановились и вышли из машины, вывели беглеца с полным соблюдение протокола Денисов и Шулепин держали его под руки, Кочетов шел сзади, Петрова вышла вперед и сделав широкий шаг с громкой постановкой стопы доложила встречающим. Таковых было двое Герман, но он стоял позади и вереди, стоял заместитель по снабжению Иванов Иван Сергеевич. К тридцати двум годам он имел звание подполковника, легкую слабость зрения, нивелируемую очками в тонкой оправе, славу весьма паскудного человека и слух о том, что кумовство и родство позволили ему занять эту полковничью хлебную должность. Не в пример прочим тыловика вширь он не пошел, а пошел в сторону обратную. Он был очень худым. Да на столько что и сам мог издали сойти за вампира на охоте. Как и все люди такого типа ходил он тихой поступью, в помещения врывался стремительно и служебные проверки инициировал без душевных колебаний. По этой причине когда через совсем непродолжительное время, подходя к машине он задел за леску которая инициировал срабатывание гранатного запала мощность которого разнесла пакетик с краской. Та обдала его ноги и машину зеленой краской. Это новость ни для кого не явилось неожиданностью. Искали тогда долго и он храбрился, но на сторожевые посты и вообще куда либо где люди связаны и имеют доступ к оружию не ходил. Драконил своих тыловиков, да и их уже без огонька. Именно ему доложила Петрова.  

– Товарищ подполковник, объект триста два доставлен в расположение части. Объект находится в удовлетворительном состоянии, потерь в личном составе и в вверенной технике не имеется.  

– Осень хорошо Зинаида Петрова, даже замечаний по внешнему виду делать не стану, пуговицы то расстегнуты как у дембеля, и китель не заправлен.  

– Виновата, исправлю.  

– Исправь уж исправь.  

Она скользнула взглядом по Герману, он тоже поморщился и сделал губами сплевывательное движение и соответствующий звук.  

– Так ладно хорошо, что хоть через целую неделю вспомнили что на службе. Поди, как продрали глаза, так и найти его смогли, а Денисов? И молодежь плохому, поди учил?  

– Товарищ подполковник вот объект, второй причем которого мы поймали, пожалуйста принимайте.  

– Вот посмотрите на молодца два объекта они поймали, проебали четыре, а поймали два.  

– Товарищ подполковник вы машину паркуете все там же?  

– А...  

Он протянул с перекошенной гримасой. Герман позади прикрывал рот кулаком. Один только триста второй хохотал во весь голос, во всем облачении похожий на безумного маньяка перед электрическим стулом.  

– На вашем месте я бы так не смеялся объект номер триста два.  

Он сделал призывающий знак рукой и из спортзала вышло шесть человек, в камуфляже но более темной расцветки. На тактических ремнях у них висели короткие автоматы Вихрь. Все они были молодые здоровые крепкие и совершенно никому из ребят незнакомые. Впереди их шел самый здоровый из них ( Семен его окрестил сраный альфач), с очень брутальным лицом, впечатление от которого слегка портила осветленная площадка волос на голове.  

– Передайте объекта этим людям.  

Триста второй повернулся к Семену.  

– Они меня на разделочный стол отвезут. Иуда! Я поверил тебе тварь, это команда отвезет меня на забой. Ты слышишь тварь. Я тебе поверишь  

– Дед Вв... я тебя не предавал, я не врал... я  

Он повернулся что бы спросить у Петровой, но увидел что она уже забрала из машины свой рюкзак. И перекинув его через плече идет по направлению своей оружейки. Она шла устало и безмятежно, словно это ее совершенно не касается.  

В окнах прилегающих зданий появились люди. К людям в курилке прибавилось народа, даже некурящих. Даже те, кто шел по делам сбавляли шаг словно играли в замедление времени. Четыре бугая вырвали триста второго из рук Шулепина и Денисова, взяли его по рукам и ногам и потащили. Один стоял и смотрел на ребят со взглядом бульдожьей готовности. А альфач расписывался в акте приема – передачи у Иванова. Если пройти справа от спортзала то выходишь на прямую дорогу к вертолетной площадке и видимо они намеревались отнести его сразу к ней.  

– Я тебе не врал, не врал....  

Повторял Семен. Тут триста второй трансмутировал, начал яростно рваться. Резанул острым когтем левого заручника, когда он его отпустил правого. Кинулся назад, но его схватили за ноги.  

– Эта диета Семен, сначала отрежут полпечени, а потом поят кровью на убой, ты ведь знаешь как у вампиров быстро растет печень. И потом, сука, каждый день отрезают половину и жрут, три недели Семен три недели. Меня будут заживо резать и есть три недели. А, сука, как тебе фуа гра из вампира?  

Он лежал на спине и орал, а его тащили за ноги он их пытался атаковать когтями. Они пытались схватить за руки, а он не давался. Ребята стояли в растерянности совершенно не зная что делать. А из третьего корпуса начался коллективный вой оборотней. Настолько сильный, что его подхватили сторожевые собаки на постах и в вольерах. Иванов хотел, что то скомандовать но осветленный альфач был явно не в его подчинении. Он гавкнул ему:  

– В сторону  

И затем легко отшвырнул его в сторону на газон, а сам подошел а помощь к своим.  

– Разом взяли  

Он крикнул им и они взяли разом. Они тяжелыми коленями и стопами насели на триста второго, оборвав перечисление тонкостей новой Кремлевской диеты. И когда триста второй только стонал потому что ему зарядили берцем по голове, и снова поволокли в сторону вертолетной площадки. Семен хотел сделать шаг но Сергеевич его остановил рукой.  

– Не губи и свою жизнь тоже. А ему уже не поможешь.  

Кочетов и ребята вдруг взглянули налево от стоящего с бульдожим взглядом молодца и увидели несущегося к сваре атлета в больничном облачении. Они узнали что его это был никто иной как сам Каменев Саша. Два дня его держали в санитарной части, и приятный доктор Наталья имея свою власть в данном заведении намеревалась подержать его еще некоторое время. В первый день его как следует промыли, землю из легких он отхаркивал еще на второй, а на третий сегодня вышел на площадку за спортзалом потянуться когда услышал вопли триста второго. На второй день пребывания в санчасти он попросил дежурного с которым дружил прислать ему запись с болотной камеры и много раз пересматривал ее. Как триста второй достал его за шлем, как обчистил лицо от грязи и влил своей крови создав стимулирующий эффект. Он пересматривал и знал за себя будь в таком положении вампир или оборотень он никогда бы не вмешался. И хоть ксерофилом он не стал, но к триста второму проникся благодарностью. А теперь когда услышал почему тот убежал из НИИ и что он ставил на кон спасая его в его голове словно перегорели все предохранительные приборы. Он разогнался от одной стороны спортзала а к стороне где шла свара он подобно римской галере уже набрал тараннуй скорость. А боец с бульдожьим взглядом ничего этого не знал и направо не смотрел из за шума своры. Он ничего не слышал потому удар с правой неожиданно оторвал его ноги от земли а мысли от реальности он упал будь-то сбитая шаром кегля. От такого поворота все на секунду замолчали и замерли даже триста второй.  

– Я не отдам им тебя, это моя ответка тебе дедушка Владик  

И уже конвоирам.  

– По одному суки, у меня режим.  

И сам же нарушил слово бросившись на них аки нормандский воин в особом состоянии духа. Он молотил их руками и ногами. И что вполне ожидаемо, получал от них в ответ и руками и ногами. Отпрыгивал и снова неистово кидался, пока крашеный альфач не зашел за спину и не двинул его кулаком в затылок. Не ясно что он хотел, угрожать ли оружием или просто взять его в руку, но как только он взял ручку автомата ситуация накалилась до предела. Так после этого все трое ребят из семнадцатого экипажа сняли оружие с предохранителей и направили стволы на него. Отельные четверо в темном камуфляже потянулись к своему оружию. Все соглядатаи происходящего застыли в тревожном ожидании. Из за спины конвойного командира неожиданно возник Герман. Так как ничего из происходящего до этого не было в границах его ответственности он просто стоял в стороне, а когда ситуация приняла дурной оборот в два кошачьих бесшумных прыжка зашел за спину беловолосого альфача. Левую руку он положил ему на спину а правую кисть поднес на уровень его глаз. Кожа не ней потемнела, кисть удлинилась, а из под человеческих ногтей разрывая кожу вышли длинные трехгранные когти. Разумеется, тот знал с кем он взаимодействует, но сам он и остальные в его команде, включая пришедшего в себя бульдога смотрели на рост когтей как люди завороженные умелым и опасным цирковым номером.  

– Уверен, что даже тебе есть, зачем жить, не надо крайних мер. И твои пусть оружие отпустят.  

– Опустить.  

Технически они его не и не поднимали, но команду поняли таким образом, что отпустили ручки и встали руки держа пустыми.  

– Денисов, а вы что застыли, сказан же оружие вниз.  

Они повиновались. Каменев пришел в себя и отполз на травку, к нему подбежала заботливая доктор Наталья. Иванов вскочил на ноги сверкая на всех молниями из глаз. Бульдогу помог встать его сослуживец, он тоже присоединился к остальным бойцам стоявшим с опущенными руками и головами, но злобно смотрящим из под тяжелых лбов. Герман опустил руку со спины командира конвоя и перевел вторую в человеческий облик. Потом даже поправил последнему порванный шеврон на предплечье. Раздался звук машины перешедшей от езды к резкому торможению на асфальте. Из УАЗика выскочил Черчесов.  

– Это что за хуйня, что вы за блядство здесь устроили?  

Его взгляд стал искать жертву. Но потом он взглянул на лежащего на земле триста второго и посмотрел на Иванова.  

– Ваня, а почему ты передаешь деда Влада?  

Семен про себя улыбнулся хоть, и момент был совершенно не подходящим так как умело данная им кличка прижилась даже на самых верхах. А Георгий Александрович продолжил.  

– Мы ведь определились по кандидатам, господин военный. Вы на совещании были, как понимать это блядство. А?  

Подобно умелому начальнику он понижал голос, а на последнем вопросительном звуке поднял его, практически крикнул.  

– Георгий Саныч, переносимость, возраст…  

– Ванюша с каких пор ты стал специалистом по вампирам, это твой новый профиль?  

– Георгий Саныч, разрешите поговорим без личного состава.  

– Хорошо, господин Греков прошу с нами в спортзал что ли.  

Господином Грековым оказался командир конвоя с крашеной площадкой волос. Они трое пошли в спортзал. Греков кинул своим  

– Курите пока  

– А этот?  

Спросил парень с бульдожьим взглядом на правой стороне которого взбухали и темнели мягкие ткани.  

– Он на них, я за него пока не расписался.  

Когда они ушли пятерка конвоиров и правда пошла в курилку где заняли две лавки. Семен поднял вампира и подведя к буханке посадил его на подножку-ступеньку. Герман тоже подошел к ним  

– Ну что старый клык по ходу поживешь еще?  

– Да старый коготь походу еще поживу  

– А ты на Сему зря грешил, одного старикана и правда позавчера увезли.  

– Так это то что за херня была?  

– Заказали двух  

– Двух?  

– Ну видимо это коллективный акт омоложения  

Он улыбнулся.  

– Не волнуйся, есть один вирусный способ вообще об это больше никогда не думать, но думаю он тебе не особо понравится. Семен, а я вдруг понял что в тебе с Петровой изменилось ты перестал мазать какой то дрянью колено, а она спину. Ба и от Сергеевича не несет как от пепельницы, видимо свежий воздух действительно пошел вам на пользу.  

Он бы еще о чем то рассказал им, но вышли участники спортзального совещания.  

– Герман, Денисов ко мне. Волков возьмешь помдежа и доставишь сюда второго старика, того слева у которого уши длинные. Денисов отведешь триста второго во второй корпус и сдашь дежурному. После этого свободен на сегодня. Остальные твои тоже. Выполняйте.  

– Есть  

– Есть  

Затем троица отвезли и сдали триста второго дежурному. Они попрощались, но дед Влад был явно подавлен тем, что его брата жрут с удвоенной силой. После сдали оружия и Семен у которого в последнее время сил было с избытком пробежался трусцой до дома. В квартире все вещи которые требуют стирки он свалил в кучу в ванной. Распотрошил тревожный рюкзак. Многое надо было добавить, многое обновить, добавить приправу и соль с перцем (на случай если еще понадобится отправится на несколько дней). Самой крайней вещью излеченной из рюкзака был контейнер с термостатом сделанным из футляра для наушников, подключенным к пауэрбанку. Видимо мощность была изрядно завышена, потому что последнее деление тревожно меняло цвет с зеленого на желтый. Он взял с подоконника неизвестно как взявшееся и сколько там лежавший желтый контейнер от игрушки в шоколадном яйце. А затем переложил в него сероватую холодную икринку. А псле положил этот контейнер в морозилку прямо за пачку с пельменями, которые так же неизвестно когда взялись и сколько в нем лежали. Кинул одежду в машинку, запустил ее.  

Что бы немного развеяться включит телевизор, кроме канала наполненного сплошь легким незатейливым юморком в последнее время ничего не смотрел. А так как приставка была отключена, запустился телеканал который был первый по счету. Приятный диктор из новостного ролика вещал новости приятным голосом  

– Предыдущий свой отпуск... ( Семен не расслышал так как включил воду в смывном бочке)... брал почти два года назад. Исполнять обязанности будет... ( Семен справил малую нужду)... всего длительность его отпуска запланирована на две-три недели…  

Потом набрал ванну с теплой водой, несмотря на жару на улице и залез в нее. Там он стал растворять в воде потожировую пленку, которой покрылся за эти дни. Он отметил про себя, что это путешествие было возможно самым ярким и значим событием во всей его жизни. Закрыл глаза и ушел с головой чтобы смыть с себя один из неприятных сторон путешествия оставив только приятные.  

 

 

 

 

24  

 

 

 

Две недели после часа «Ч»  

 

– Герман, пойдешь с нулевками в изолированный корпус для биологических экспериментов, твой допуск согласован, вот Евгений Макаревич, он и введет тебя в курс дела. Ты человек авторитетный, но попрошу еще раз никому не слова какой бы допуск у него не был. Это дело чрезвычайного масштаба и такого же масштаба трагедия.  

– Георгий Саныч кому мне рассказывать, буду нем как сто седьмой после его поимки.  

– То что шутишь хорошо, после прогулки с Евгением Макаревичем возможно перестанешь. Что ж он тебя и введет в курс дела. Все, у меня еще дела. Не задерживаю.  

Герман вышел из кабинета начальника по режиму в их НИИ Черчесова. Евгений Макарович вышел за ним. Это был худощавого вида лысеющий мужчина, перешедшего полувековую грань, но еще не закрывшего шестой десяток. Массивные очки в сочетании с теменной залысиной выдавали в нем человека ученого. Он в целях зашифровке как и все носил камуфляж, но даже двухнедельный срочник увидел бы что этот человек так же далек от армии как от нее далеки все тек кто расписывают ее прелести по телику. Евгений Макарович даже облегченный ботинки еле волок на своих тонких ножках. Поэтому Герману, который шел следом приходилось делать шаг и ждать его, и снова шаг и ждать. Пока они пришли к отдельностоящему зданию позади кафедры нулевиков, где жила сорок четвертая он уже порядком был на взводе. Они через пункт охраны зашли в помещение служащее одновременно холлом и раздевалкой, вернее одевалкой. Евгений Макарович протянул ему пакет с пластиковом защитным халатом.  

– Непременно осмотрите его целостность, в вашем случае это очень важно, очень, вы поймете когда увидите. Не забудьте о защите дыхание и глаз.  

Его голос был трескучим и сухим и напоминал заготовку ныне разрешенного валежника. Каждое слово как надлом сухой ветки. Герман принял пакет. Внутри был пластиковый комбинезон, из тонкого пластика и без молний или пуговиц, просто мешок с раструбами и капюшоном. Во втором пакете были очки больше похожие на строительные, маска и медицинские перчатки.  

– Перчатки наверните на манжеты, а маску и очки наденьте вначале и только потом затяните капюшон.  

Поучал его профессиональным тонкостям Евгений Макарович. Он не в пример Герману был уже одет в этот по боли похожий на контоцептив наряд и с помощью малярного скотча подгонял его по телу для собственного удобства. Волков так же справился с мешком и взяв малярку ладил его на теле. Вдруг ученый муж остановил его.  

– Ай ай ай, а ведь туда в обуви нельзя, давайте разденемся и снимем ботинки голубчик  

– Что?  

Германа аж передернуло от такого.  

– Да я шучу, у нас так со всеми в первый раз принято.  

Они улыбнулись. Все-таки он не заумник живущий в параллельной вселенной, а мужичок с юморком, подумал об нем Герман.  

– Формально я обязан вас предупредить что несмотря на все меры предосторожности риск заражения все же есть. небольшой конечно... но есть. Проследуем в комнату дегазации.  

– Мы же только что с улицы, зачем?  

– Чтобы не занести нового и не вызвать мутации у старого  

Они зашли в помещение где их обдала вода под мелким но объемным напором. Еще шаг и поток воздуха из под потолка согнал капли на пол.  

– То что вы увидите Герман потрясет вас, что бы вы до этого не видали. Уверен ваша психика справиться. Я отвечу на все интересующие вас вопросы.  

– Что ж давайте проверим мою психику на прочность  

Они зашли через двойную дверь внутрь. Они зашли в лабораторное помещение, внутри которого работали люди. Все были в защитных костюмах и маска, видимо с этим здесь было все строго. Евгений Макарович обратился к человеку за мониторами. Голос его стал твердым, звонким, менторским.  

– Изменения?  

– Никаких. Аппетит хороший, агрессивность все так же велика.  

– Ладно, сам погляжу.  

Он повел Германа к прозрачной двери за которой видимо находился кто-то с хорошим аппетитом и весьма агрессивный. Да сколько дверей здесь, подумал Герман. А Евгений Макарович словно понял вопрос.  

– Дверей много как в случае с подводной лодкой, можно закрыть опасный отсек и либо очистить его либо выжечь  

– Выжечь?  

– Выжечь, выжечь  

Улыбнулся он. Он ткнул ему пальцем на верх к потолку, так мирно соседствовали разбрызгиватели воды и мощные газовые форсунки с пьезоподжигом. Камеры были справа и кто там находится не было видно, однако яркая красная линия в метре от решетки сообщала о том что кто то рукастый. Они шли и он увидел первых трех узников. Сначала он подумал что это плохо остриженные гориллы. В правдивость этого говорили длинные передние конечности и клочковатая шерсть. Но потом за клочками линяющей шерсти он увидел что ноги не короткие и кривые как у гориллы на которую он подумал, а как у оборотня в подлунном облике с вытянутой когтистой стопой. Он поднял взгляд на морды, челюсти были вытянуты вперед, клыки уже еле помещались в ней и торчали из под тонких темных губ. Носы были вытянуты вслед за челюстями. Уши так же вытянулись кверху и заострились. По всей темно-серой коже росла неровная линяющая шерсть. Все три рожы сверкнули пустыми звериными глазами и уставились на своих визитеров. У одного, что покрупнее в центральной клетке на груди имелась татуировка с группой крови и ее отрицательном резус-фактором. Саму группу крови нельзя было разобрать потому что на ней произрастал черный шерстистый клок. Наконец Герман втянул воздух и принюхался к ним. От них несло как от сотни молодых самцов, запах был так концентрирован, что он удивился почему он не клубится над ними.  

– Сделайте предположение Герман, кто перед нами?  

– Пахнут как молодые агрессивные самцы это да, но запах едкий с ацетоном, да именно с ацетоном. Это что это новая форма лунного бешенства, теперь уже и днем?  

– Боюсь все гораздо серьезнее, то что они из ваших вы разумеется, поняли. Знаете ли вы Герман о вирусе, который поставил всю планету раком, мы здесь живем, словно в некоторой изоляции, а по миру и экономики в жопе, и медицина там же, но немного глубже?  

– Макарыч, я смотрю иногда телик, прошу подальше от экономики и поближе к вот этому...  

Он показал на троицу.  

–Так вот пока конспирологи всего мира задаются вопросом есть ли вирус или нет и если есть то кем и для чего он создан. То они ответ он есть и создан он именно для этого.  

– Чтобы оборотни трансмутировали в это страховидло?  

– Понимаете когда мы приняли термин трасмутация с оговоркой, что бы убрать эту фольклорную херь как обратился, обернулся, превратился. И у него есть значение это изменение формы и возврат к исходной. Боюсь второе в этих трех случаях уже невозможно  

– Что?  

–Да, именно то. Либо будет найдено соответствующее лекарство, но скажу шанс на это совсем не велик, скорее сможем привить кто спасется. А обернуть этот процесс... боюсь уже не сможем.  

– Да как блять это работает, почему они становятся похожи на эти сраные страшилки про оборотней в полнолунье, с чего это вообще?  

– Ну как вы должны были знать, что как и люди и оборотни и вампиры так же эволюционировали. Эволюционировали и в социальной своей форме, став неотличимы от людей. Так и в форме для охоты или же внутриплеменной иерархической борьбы. Со временем эта форма стала так же изменятся, исчезла шерсть клыки и эта страшная морда, все объяснимо люди стали более легкодоступны можно было и большую морду положить на полку истории. Однако этот вирус будучи в крови, после трансмутации начинает выворачивать генные последовательности возвращая зараженного к изначальному варианту. Не знаю они уже стали похожи на своего знаменитого пращура Хомо Ликанус или будут ими через пару месяце.  

– А я....?  

– Вы чисты, по крайней мере были на сегодняшнее утро  

– И...?  

– Именно так есть все шансы закончить так же при заражении  

– Кто они?  

– Вас как то с месяц назад дергали куда-то коллегам в органах на помощь, кажется подменить.  

– Это они?  

Герман опешил.  

– К сожалению, да.  

– А ведь одна из вакцин делается из крови оборотней  

– Герман, ну станут у человека усы немного гуще и ногти толще после вакцинации, малая доля за иммунитет, но человеческую днк вирус этот так не атакует он ведет себя так по отношении к вашему виду и вампирам.  

– Вампирам?  

– Именно, они тоже как и люди как и вы эволюционировали их он как и вас крутит назад по эволюционной спирали  

– А...?  

– Да вот же он, дальше, в четвертой клетке  

Они прошли несколько метров и остановились напротив четвертой клетки. Он посмотрел на него. Это существо похожее на старину Влада в своей форме, только как будь-то в этой игре он был на уровне новичок, а этот уже эксперт. Светло серая кожа с черными рисунками вен и даже каппиляров. Длинные треугольные уши прижатые к лысой голове. Глаза с осень огромными на весь глаз зрачками. Длинные тонкие пальцы с бритвенно острыми когтями. Округлившийся рот похожий на истрепанный переходник для садового шланга. Несколько острых торчащих вперед резцов. Он поворачивал головой и нижними зубами быстро постукивал по верхним. Поворачивал голову и снова делал эту процедуру. Три четыре быстрых стука зубами и поворот головы. Плавные покачивания, отстук зубов, замирание.  

– Ориентируется по звуку?  

– Да, но и глазами видит неплохо. Как предположение думаем может для ориентирования в полной темноте когда и глазами ничего не будет видно. Он так цокает, а потом назад отраженный сигнал ловит.  

– Это что триста второй или кто то из стартеров?  

– Ах, нет нет к счастью, это не наш – интурист из братской Украины, работал он на СБУ не работал, теперь уж не узнаешь. По крайней мере не от него. Хорошо ПЭПЭСники не застрелили, был в городке за семьдесят верст от нас.  

– По нему все так же как с оборотнями?  

– В этом и дело, что да. Изменение формы и срабатывает механизм эволюционного отката.  

– Но ведь я не биолог, не генетик не специалист по эволюции, зачем вы мне все показываете?  

– Боюсь под угрозой именно наше заведение или же это нападение уже во всю осуществляется.  

– О чем это вы?  

– Пройдем еще за одну дверь.  

Ученый открыл пластиковую дверь и они шагнули в следующее помещение. Здесь так же имелось четыре камеры но занята была одна. Он учуял ее даже через маску. Вспомнил молодое и упругое тело и своеобразную привычку выть на луну представляя себя луннопомешанной. Ее номер был триста семнадцать, а лет ей было сейчас столько же как если от ее номера отнять цену минета анекдотному трактористу. Совсем девчонка и по меркам людей и меркам оборотней, цветок сорванный им в попытке догнать уходящую из жизни страсть к этой самой жизни. Попытка как он признавал более чем успешная. Она сидела на откидной кровати, обняв колени руками. Она увидела его, слабо улыбнулась.  

– Герман, что теперь?  

– Тося я не знаю, но я сделаю все что в моих силах…  

Они выбрали ей имя из первых букв в ее номере. Имя ей понравилось. Даже если не само по себе, но сам факт его наличия.  

– Да знаю, ты доводишь все до конца, с Колей ты тоже все до конца довел…  

– На мне Колиной крови нет  

Он повернулся. Колей она звала триста третьего, из его первых букв ничего путного не вышло. И эти двое звали друг друга Тосей и Колей. У беглеца триста третьего в камере под кроватью осталась надпись ТиК обведенная в сердечко. Он ее видимо вывел когтем. Она кинулась к прутьям.  

– Прости, прости, просто так говорят. Мне страшно, Герман, сне страшно. Просто мне очень страшно.  

– Мне тоже, но как я и сказал я все сделаю.  

Он повернулся и пошел на выход увлекая Евгения Макровича. Смотреть на нее и говорить с ней он не уже мог. Она звала его, начала кричать когда они удалились. А крайний раз свое имя которое кричала Тося он услышал даже за пластиковой стенкой лаборатории. Они прошли через дегазационную камеру и вышли в раздевалку, но уже в другом помещении. Скинули защитный одежду и только выйдя на улицу он надышался вдоволь.  

– Ну как ваша психика Герман?  

– Осознает перспективу стать безмозглой псиной  

– Геман, теперь ответ на ваш вопрос. Зачем вы здесь были? И зачем вы нужны? Понимаете что Тося заразилась, будучи в полной внешней изоляции? Либо какой-то неосторожный охранник или работник ее заразил и это мы выясним. Либо…  

– Кто-то травит существ намеренно  

– И вот здесь понадобитесь именно Вы.  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

| 68 | 5 / 5 (голосов: 1) | 20:04 04.10.2022

Комментарии

Книги автора

Опер-А. Бабкины сердца и детские пальчики. 18+
Автор: Aabv77
Рассказ / Детектив Проза Чёрный юмор
Рассказ где опытный опер "наружки" с профессиональным цинизмом смотрит на свою работу, на людские поступки, на свою личную жизнь и карьеру. В этом произведении он для хочет первым поймать убийцу дете ... (открыть аннотацию)й. Им движут как моральные устремления так приземленный житейский интерес.
Объем: 1.491 а.л.
22:57 21.06.2022 | 5 / 5 (голосов: 1)

Авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.