Лик войны

Сколько лет длилась эта война? “Пять лет”, -ответил рассудок. Всего? В это сложно было поверить.  

Я сидел в холодном окопе и с помощью бинокля просматривал вражеские позиции. Это было смешно, всего пол года назад меня бы высмеяли, а до войны вообще не поняли б о чем я говорю. 5470 году уровень технологий позволял маленькому коммуникатору делать оптическое приближение в четыре раза больше нежели бинокль в моих руках, но если на то пошло, то этим никто не пользовался ведь можно было легко подключится до спутниковой аппаратуры. Сейчас они наверное плавают на орбите в качестве космического мусора. “За что мы воюем? ”, -каждый раз все чаще приходится напоминать себе причину. Она была в том что Арос, этот мир, вместе с десятком прочим решили получить независимость от МВО (межпланетного военного объединения).  

–Мы жаждем свободы! Мы больше не будем планетой легко управляемых фермеров! -кричал с трибуны оратор, как это было давно, если посмотреть всего пару лет назад, а по ощущениям прошли десятилетия. Я тогда был молод, горя и очень жаждал перемен, казалось мир предо мной из пластилина, стоит только приложить усилия как он был подчинился предо мной. Не смотря на то что сам я не любитель революций и переворотов, то массовое безумие, что буквально витало в воздухе пожрало и меня. Впрочем это все прошлое, ныне же было жуткое настоящее.  

Рядом взорвался снаряд, я упал на дно окопа, проглотив ком грязи, но это была не проблема. По вкусу земля не сильно отличалась от наших пайков, что нам поставляют со штаба. А забавно ведь ранее я всегда сытно ел, на Аросе выращивали наверное все питательные растения, что нам известны. На это был выделен целый материк, а на втором выводили скот для самых разных нужд. Поставки с нашей планеты ходили даже на Землю!  

А теперь мы жители Ароса с жадностью впиваемся зубами в безвкусный серый батончик. Что остается делать?  

Иногда я думаю в этом наша проблема, мы слишком сытно ели, не сильно напрягались, ведь всю сложную работу делали механизмы. Они заботились о растениях, животных, помогали: стричь, доить, забивать на мясо, собирать урожай.  

После этих воспоминаний мне всегда сложно удержать улыбку, судьба по-настоящему жестокая стерва. В первые годы войны, боевыми действиями занимались машины. Небольшие людские пехотные группы сопровождали роботизированные войска, чтобы перенять контроль в экстренных ситуациях. Также люди стояли на посту главнокомандующих не более, это была война машин.  

Первое время нам удавалось побеждать. Боевые машины захватывали фабрики, строили на них сборочные цеха под нужды войны и с помощью них получали постоянное подкрепление. Кажись день два и все, мы победим, такая манящая свобода была почти в наших руках. Нам обещали волю, быть кем угодно, свободу от строя который нам навязывала МВО, как же я хотел бы сейчас снова вернутся на свою ферму.  

Всё изменилось в 5472 году, планета Форлокс подверглась массовым бомбардировкам, что привело к климатическому апокалипсису на поверхности. Это было военное преступление, что стоило жизням миллиардам людей. После этого события МВО не долго отставало, оно мгновенно ответило бомбардировкой, пускай и более щадящей, по Аросу. Из-за этого на планете технологический прогресс сильно откатился, хотя и не полностью. На поле боя можно было встретить как и штурмовые лазерные винтовки, что превращают человека в груду обгорелого мяса, так первобытные лук и стрелы.  

Я сам сейчас держу в руках лазерную винтовку. Потрепанную, помятую, она успела побывать у многих хозяев, но все так же эффективную. Сколько людей воевало с ней? Кто перенес в нее частичку своей души, сознания, мыслей и принципов. Сложно было сказать, но что почувствует следующий её владелец? Поймет ли кто либо мое безразличье? Я устал, мне надоело слушать как люди разжигают ненависть сами к себе, но что либо изменить не в силах. “Убивай, либо будешь убит”, – но за что? Всё теряет смысл после того как единственное поистине ценное, жизнь тает будто снег в июльскую жару.  

Каждый верит что сражается за высшую цель: родину, свободу, отечество. Но это и ломанного гроша не стоит по сравнению с жизнью, непонятной, невообразимой, неповторимой. “Почему же ты воюешь? ”, -спрашивал рассудок, а я не знал что сказать. “Воюю за себя, за родных и близких, за тех кто рядом со мной”, -отвечал ему, но сам не мог поверить. Как минимум этот блеф позволял заткнуть совесть на короткие промежутки времени, особо это было важно когда твой прицел направлен на человека. Ты либо стреляешь, либо нет, эмоции недопустимы.  

Мы как дикие звери, жаждем убивать, но боимся. Пытаемся постоянно себя оправдать. Вы замечали какой основной мотив войн? Это отличие, его уничтожение, или наоборот защита. Мы пытаемся проявить свою индивидуальность, но при этом подчиняемся закону толпы. Стремимся к миру и порядку, но созданы войной и кровопролитием. Мы противоречивы, от того и грешны. Метаемся как мячик, вверх, вниз, вверх, вниз.  

Получаем одно, но тут же жаждем противоположного. С помощью этого мы двигаемся, развиваемся и эволюционируем. Это как не смешная шутка, чтобы жить мы должны убивать. Ирония, страшная и жестокая.  

–Враг наступает, к позициям! – прозвучала команда с динамики аппаратуры радиста, что сейчас тихо посапывал, опершись спиной на холодную стену. Но как только прозвучала команда он проснулся и как и прочие кинулись к укреплениям с оружием на перевес.  

Поле боя было затянуто дымовой завесой. Это горела техника, укрепления, люди, которым не повезло оказаться здесь во время авиа налета. Я пытался разглядеть наступающих но увидел лишь темные силуэты. Мы начали стрелять. Били огнем на подавление. Мой ослепляющее белый луч винтовки зацепил как минимум одного. Я надеюсь они умерли быстро, или иначе их ждала долгая и мучительная смерть вдалеке от любой доступной помощи, ведь не какой медик не полезет под перекрёстный огонь, лишь от одних мыслей ставало не по себе.  

–Умрите твари! -прорычал радист, пуская в сторону нападающих неконтролируемый поток пуль.  

–Они тоже люди. – ответил я ему.  

–О, только не они. – с улыбкой прохрипел радист. Это был полный человек, что в нынешних реалиях было очень редко, с рыжей бородой и бакенбардами. Болотистого цвета лицо было украшено похожим на картошку носом.  

Я в некотором роде завидовал ему. Он стрелял, убивал людей, но видел в этом смысл, в отличие от меня. Каждое утро мне приходилось молится, чтобы мой враг не смог подойти слишком близко, нет не подумайте меня не страшит смерть. Я боялся увидеть лица моих противников.  

Мы отбили наступление, нам так показалось. Как только мы собирались вернутся в окопы начался ответный огонь. Шальная пуля попала прямо в лицо радисту, в его огромный, похожий на картошку нос. Снаряд был разрывным, от лица человека остались лишь только ошметки. Еще секунду покачавшись на месте он упал и грохот его падение для меня был громче нежели взрывы артиллерии, что не на секунду не смолкали.  

Шок от смерти товарища прошёл быстро, даже слишком. Он ведь был человеком, пускай и не лучшим представителем, а теперь его нет, угас как задутая на ветру свеча и никто не скорбит за ним. "Рано скорбеть о мертвецах... ", – мысль прервал снаряд, что взорвался совсем рядом возле окопа, ударная волна откинула нас всех назад, но каждый тут же подорвался и встал на свое место. Лишь я лежал на грязи и мечтал умереть быстро и безболезненно, интересно, если в меня попадет снаряд все пройдет быстро? Задавая, себе этот вопрос я медленно поднялся и вернулся на свою позицию.  

–Давайте отступим. -предложил я, но никто не согласился со мной. Все эти люди рядом были пропитаны патриотизмом, что конечно очень почетно, но настолько глупо. Когда род человеческий поймет, что жизнь дороже клочка земли. Страна это в первую очередь народ, живые люди, души, а не грунт, камни, глина и песок.  

Со мной никто не согласился, а значить и мне придется оставаться. Я дорожу жизнями, своей, моих знакомых, друзей и родных, а эти люди стали мне как родные. “Пора жить, пора и умирать”, -пронеслось в рассудке, с этим сложно было спорить.  

Мы встали на позиции и начали стрельбу. Я палил по темным контурам, что с каждым метром были все четче и четче. Спустя несколько выстрелов в меня попали. Я упал на дно окопа, едва переводя дух.  

Противник все приближался, но странно боль от ранения развеяла мой страх. На место него стал гнев и жажда крови. Я хотел убивать, забрать жизнь в отместку за причинённую боль. Круговорот насилия, что когда-то приведет наш вид к вымиранию подхватил и меня.  

Выхватив тактический нож, винтовка вышла из строя после падения, я кинулся на одного с врагов, что проникли в окоп. Он хотел выстрелить, но мне удалось отвести дуло в сторону, после чего вонзил кинжал прямо в горло.  

Враг упал на землю, лицом в верх. Только мой взгляд случайно зацепил его, как весь гнев, пыл, как рукой сняло. Эти черты, они были так знакомы. Рыжие волосы, бледная кожа, и... Его нос, он был похож на картошку. Точно такой же как у радиста, таким его запомнил я, ведь проверить уже не было возможности, его разнесло пулей. Были отличия, но основные черты были так похожи. По спине пробежали мурашки.  

Возможно этот человек также был радистом, ныне он захлебывался кровью, запачкал свою козлиную бородку, бледный подбородок.  

Я поднял глаза, и увидел, что окоп захвачен врагами, моих друзей и товарищей убивали, но все это потеряло смысл. Мне хотелось им помочь, но меня как будто сковало, звуки катились как из другого мира. Расфокусированный взгляд успел увидеть направленный на меня пистолет, вспышка...