4 стихии

В темную комнату вошли трое. Неизвестные были одеты в мантии темно-синего цвета с фиолетовой оконтовкой. Ткань струилась до самого пола, мягко ложившись на поверхность. Вдруг в этой тишине раздался властный женский голос: "Начнем".  

Свечи, стоявшие по кругу, в один миг зажглись. Огоньки плавно плясали на фитильке.  

В этот момент из тени вышло четыре человека – три парня и одна девушка. Один блондин с голубыми глазами, высокий, статный. Второй темнокожий с темными-темными волосами, которые были собраны в небольшой пучок. Он был атлетичен, с яркой улыбкой. Девушка с короткими, белыми, как снег волосами шла, немного прихрамывая. Ее под руку держал третий парень. Пастельно-рыжие пряди спадали на его худощавое лицо, он пытался их сдуть, но все попытки были тщетны. Девушка, увидев это, легко махнула рукой. И пряди, гонимые дуновением ветерка, послушно легли в прическу.  

– Бла-а-агодарю, – протянул парень, смотря на девушку.  

Та лишь улыбнулась ему самой очаровательной улыбкой, что была в ее арсенале. Но этого хватило молодому человеку, чтобы его щеки покраснели от смущения.  

– Я попршу вас отнестись серьёзно к тому, что сейчас произойдёт в этом зале. Не стоит так улыбаться, господин Илдэн.  

– Прошу прощения, госпожа Всевышнего огня, – сделал небольшой поклон и опустил голову.  

– Встаньте в круг, дети мои.  

Четверка встала в круг, взялись за руки, предчувствуя, что это их конец. Они последний раз стоят вот так бок о бок.  

– Я была рада работать с вами, ребят.  

– Мы тоже, Эдна.. мы тоже..  

– Прошу тишины. Господа Всевышней земли и неба, встаньте на свои мес..  

Не успела женщина договорить, как в комнату вошел мужчина преклонного возраста. Он был горбат и сухожилист. Его маленькие узкие глаза были с  какой-то хитринкой, а длинные седые прядки усов спускались почти до пола.  

– Вы явились, – язвенно проговорила госпожа Всевышнего огня.  

– Стар я, что поделать. Но не стоит так язвить, имейте уважение, госпожа.  

Промолчав, женщина обернулась к собравшимся: "Господин Всевышнего неба, приступайте".  

Один из людей в мантии поднял руки вверх. Он начал читать на латинском заклинание: "Mihi data potestas venti, gyro trahe, et testam facit magicam. Accipe robur eorum qui in hoc circulo stant, amen! "  

Вокруг круга начал собираться ветер, он кружил и становился выше, словно торнадо. Те, кто был внутри сего деяния, начали подниматься, будто невесомое перышко. Их тела начала окутывать дымка, руки разъединились, появилось яркое-яркое свечение.  

Раздался голос следующего мага: "Donum terrae donatum mihi, salva et salva, robur filiorum meorum transeat in vasa sequentia, et bono corde impleatur! Amen".  

Из земли вырвались корни. Они силой схватили ветреные коконы, обвивая их, сдавливая до хруста костей. Затем из рук госпожи Всевышнего огня вырвалось яркое пламя. Войдя в круг, оно коснулось знаков стихий, нарисованных на полу. Знаки загорелись, а купол ветра на мгновение охватило пламя, потом вспышка, крики..  

– Вода все-е-е помнит, она ничего-о-о не забыва-ает, – протягивал старик, подходя ближе к кругу, – Aquam meam, fluentem aquæ, lucidum ignem extingue, sed memento animarum eorum qui in defensione hujus mundi adjuti sunt, – вода выплескнулась из его дрожащих рук, метнулась в самый центр, соприкоснувшись с огнем, комнату окутала дымка. Запахло чем-то специфическим – жженым мясо в перемешку со скошенной мокрой травой.  

– Вот и все. Да прибудет покой душам хранителей, – потушив свечи, женщина вышла из комнаты.  

День того же дня.  

Школа Буксфорда – лучшая школа Норвегии. Здесь обучают детей в разных направлениях. От творчества до науки. Выпускники поступают в лучшие ВУЗы, становятся известными научными деятелями, творцами. Учеба нелёгкая, но дети стремятся, прикладывают немало усилий для достижения своих целей. Одним из таких подростков является Сайджел- девочка, что много времени уделяет учебе, занимает разные призовые места и ее можно считать гордостью школы Буксфорда....  

– Мир, что в третьем?  

– Я не даю списывать. Отстань!  

– Аргх, Артур, а у тебя что?  

– А-а.. Что?  

– Я спрашиваю, что ты в третьем написал.  

– В третьем чего?  

– Один тебе на голову, уже ничего. Сай!  

– Ты когда-нибудь успокоишься? Сейчас учитель вернется и даст тебе.  

– Ответы?  

– Да-да, ответы, – вздохнула Сайджел, запустив руку в свои каштановые волнистые волосы.  

В классе немного стало тихо, ученики продолжили решать задания. Порой переговаривая, как будто они депутаты на совещании. Шли секунды, минуты.. Учитель все не возвращался. Случилось что?  

– Ребят, а почему в школе стало так тихо?  

– Не знаю..  

– Думаю, что к директору вызвали.  

– Тогда бы передали через систему оповещения, а мы ничего не слышали.  

Дети снова принялись решать задачи, дурачились, искали ответы в интернете.  

Школьную тишину нарушила пожарная тревога. Послышался голос:"В здании произошел пожар, просим сохранять спокойствие.."  

– А-А-А МЫ СГОРИМ! МЫ СГОРИМ!  

– ТИШЕ! УСПОКОЙТЕСЬ!  

– ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ? ЧТО НАМ ДЕЛАТЬ?  

– Мамочки.. Нам уже не убежать.., – девочка оглядела коридор, где уже пылал огонь, пожирал все на своем пути. В ужасе закрыла дверь.  

– Намочите ткань и приложите ее к носу, а лучше завяжите на затылке! Снимите шторы и свяжите их! Мы спустимся вниз.. должны успеть. Тут невысоко! Всего лишь второй этаж.  

Шторы с карнизом полетели вниз. Ткань быстро связали, и привязанную к батарее, бросили в окно.  

– А теперь все бегом вниз! – кричала Сайджел, активно размахивая руками.  

Первый, второй, третий, четвёртый, пятый..Одиннадцатый и двенадцатый. Двадцатый.. двадцать пятый. Большинство уже было на земле, далеко от здания, как дверь "разломало" огнем. Комнату быстро охватило пламя.  

–Помоги-и-те..кха-кха.., – прохрипел кто-то в углу.  

– Лола?  

– Я зде..кха.., – девушка сидела в углу, свернувшись калачиком, и тихо плакала. Ее голубые сияющие глаза теперь были красными от слез и будто они погасли, будто на этом месте, как ей казалось, и закончится ее жизнь. Так она думала, но Сайджел бросилась на помощь. Как всегда это делала, порой глупо и безответственно, ну, прямо как сейчас: девушка обогнула несколько парт и подняла Лолу с пола, та была уже практически без сознания. Запрокинув руку девушки на свое плечо, Сайджел принялась идти в сторону окна. Огонь становился все больше и больше.  

– "Торопись, Сай, ну же! Давай! " – думала девушка про себя, поднимая одним рывком с земли перевязанные друг с другом шторы.  

Обмотав полуживую Лолу тканью за талию, сбросила из окна, та полетела, словно акробатка под куполом на лентах. Оказавшись на земле, девушку развязали и оттащили, дожидаясь скорую. Сайджел упиралась руками в подоконник, она была готова перелезть через окно, как в ногу впилось что-то острое.  

– А-А-А! – крикнула от боли и наступающего отчаяния Сайджел. Пытаясь всем помочь, она забыла, что надо спасти и себя. Теперь есть несколько секунд на размышление: спрыгнуть, невзирая на боль в ноге или смотреть на то, как тебя медленно пожирает огонь.  

Сделав свой выбор, девушка оперлась на подоконник, оттолкнулась одной ногой и запрыгнула на самый краешек. Где-то внизу были слышны голоса: кто-то кричал, чтобы Сайджел прыгала – дети, взрослые, спасатели растянули большое полотно. Несколько пожарных бежали к тому окну, хотели было уже лезть за девушкой, но не успели, последнее, что увидели – медленно поднимающиеся вверх руки и пронзительный крик. Сайджел тем временем лишь закрыла лицо руками и застыла. Последнее, что увидела девушка – яркое свечение языков пламени..  

Горело все: от парт и стульев до детских рюкзачков, тетрадей.. Едкий дым заполонил всю школу. Такое чувство, будто этот запах можно было прочувствовать за тысячу километров отсюда. Пожарники не справлялись, не успели. Школы Буксфорда не стало. Как и тех, кто не сумел сбежать из здания, яростно охваченного огнем.  

Полгорода собралось на месте происшествия. Как бы их не отгоняли правоохранительные органы – народ все приходил и приходил.  

– Девочка моя! Сайдже-е-ел! Где ты? – кричала женщина с мокрым скомканым в руке платком.  

– Она..Никто не видел как она спускалась.. – подошла учительница, немного прихрамывая.  

– Что с ней? Где моя дочь?  

– Боюсь, что теперь.. Лола.. Сайджел спасла ее.  

– Вы.. вы хотите сказать, что.. моя девочка.. единственная кровинушка.., – женщина упала на колени, горько рыдая. Теперь никто и ничто не сможет утешить материнское сердце, потерявшее ребенка.  

Учительница присела на корточки и приобняла за трясущиеся плечи женщину.  

Несколько часов ушло на то, чтобы разгрести малую часть обломков, вынести обугленные детские тельца. Простой народ помогал чем мог – утешали родителей, братьев и сестер, которые в этот солнечный, радостный день лишились частички себя; другие же помогали расчищать территорию школы.  

В небольшой группе людей кто-то выкрикнул: "Сюда скорее! Помогите, здесь ребенок! "  

– Невозможно! Что это? – бросая обломки, люди подходили ближе.  

– Какого черта?!  

– Как такое произошло? Надо достать ее оттуда!  

Под грудой камней, свернувшись калачиком, лежала девушка. Рыжие волосы окутали ее умиротворенное лицо. На ней не было ни единого ожога, только тонкие шрамы, что тянулись от предплечья к запястью.  

– А она живая?..  

– Первый раз такое вижу!  

Девушку освободили из-под завала, аккуратно положили на землю, дожидаясь медиков.  

На удивленные голоса, подошла одна из матерей, надеявшаяся, что это ее ребенок. Что он еще живой!  

– Ах! Это же девочка моя.., – мать села на мокрую землю и положила голову дочери на колени, – Родная, я знаю, ты жива.. Прошу, открой глазки.., – гладила по голове, целовала лоб, крепко прижимала к груди. Слезы снова покатились градом, падая на лицо юной девушки.  

– Ма.., – открыла и снова закрыла янтарные глаза, снова теряя сознание.  

– Врача! Скорее! Она жива!  

Пригород Германии  

Дети бежали в свои дома. Тишина, что была недавно, сменилась сильным ветром. Птицы пролетали над головами, ища укрытие. Маленькие зверьки бежали в небольшие леса, дабы спрятаться в своих норках или под корнями деревьев. Ветер так и не переставал идти, лишь набирал силу, все больше круша, ломая ветки, срывая листву. Это был самый настоящий смерч, что разрушит и снесет на своем пути любые преграды, он создаст свой "уют", от которого потом долго будет не избавиться.  

– Скорее! Мы должны успеть добежать!  

Большинство домов уже было с закрытами окнами и шторами, выключенным светом. В полной тишине стояли семьи посреди коридоров или комнат без окон. Они ждали. Ждали, когда эта стихия утихнет.  

Дети всё бежали. Им осталось совсем чуть-чуть до одного из домов, как кто-то с болью выкрикнул. Двое даже не удосужились обернуться, продолжая идти к дому. Кто-то окрикнул, что невзирая на боль надо бежать, но также не помог.  

– Фри-идрих, помоги, не бросай! – кричала зареванная девушка.  

– М-мне б самому спастись.., – больше не оглядываясь парень побежал к остальным, смахивая с круглых очков листья, что так усердно нагонял ветер.  

– Фридж.. Прошу тебя-я..  

Вздохнув, парень сделал шаг. Еще. И бросился в обратную сторону.  

– Фридрих, ты куда? Скорее домой!  

Мальчишка поднял на руки девушку. Та обхватила его шею руками и негромко прошептала: "Спасибо.."  

Вот так Фридрих с девушкой на руках и шли к дому. Шаг за шагом. Было уже близко как кто-то из друзей крикнул: "Фридж, сзади! "  

Парень немного обернулся и застыл в ужасе – на них летел огромнейшего размера рекламный щит. В голову не пришло ни одной мысли. Только улыбка мамы, что прощалась с сыном, отпуская на прогулку. Вот так она и отпустила сына в последнюю прогулку его жизни.. Думал мальчишка, смотря сквозь зловестный щит, как тот, словно испугавшись взгляда, неожиданно свернул. Не задев ни девушку, ни Фридриха. Просто сменил курс..  

Те, кто это видел, стояли с горящим изумлением в глазах. Никто так и не проранил ни слова.  

Фридрих зашел в дом, опустил на пол девушку. Оперевшись о стену, медленно съехал по ней, снял очки. В один миг в его глазах все потемнело.  

Чехия  

Прага – изумительный город с невероятными красотами, необыкновенными домами и такой же необычайной историей.  

Здесь совершилось множество открытий, которые повлияли на ход истории. Например, Ян Янский, чешский психиатр, в 1907 году разделил кровь на 4 группы. Это открытие коренным образом изменило подход медицины к лечению больных. Выдающимся донорам присуждают медаль имени Янского.  

– Мам, я скоро приду! Прошу, подожди еще немного! Осталось пройти парк.  

– Валерие, у нас очень мало времени..  

– Ма-а-а...  

– Валерие? Дочка, что с тобой? Алло! Алло! – в трубке послышались гудки.  

Маленькая девочка лежала на давно забытой тропинке парка. Ее окутала дрожь, глаза молили о пощаде, с губ вылетали тихие стоны боли.  

– Я же просил остановиться. Тебе стоит отдать, то что ты у меня украла. Верни, тогда все будет хорошо.  

– Не-ет, это не.. принадлежит вам.  

Мужчина все ближе подходил. Из его узких злых глаз будто вырывались грозы и молнии. Валерие прижала пробирку с лекарством ближе к груди.  

– Отдай.  

– Это не в-ваше.., – тяжелые вздохи, всхлипы, – Я несла это тяжелобольному мальчику, потому что никто н-не смог.. принести ему..  

– Ох, какая ты заботливая, аж тошно! Только и у меня есть ребенок, но какого-то *** всем плевать! Я хочу, чтобы ты просто отдала мне это чертово лекарство!  

– Ни за что, – Валерие начала подниматься, как над ней навис мужчина и приложил к земле.  

Детский вскрик, злобный смех.  

Протянув свою грязную руку к лекарству, девушка со всей силы ударила ногой. Мужчина лишь пошатнулся, но этого хватило, чтобы Валерие смогла подняться. Только от этого он пришел в дикую ярость. Найдя камень, подошел к юной девушке и схватил ее за ворот блузки.  

– По-плохому значит? На! – приложил увесистый камень к голове девочки и разжал руку. Та, будто лешившись веса упала. По ее лбу катились капельки алой крови, запутываясь в длинных каштановых прядях.  

– Твою мать! – развернувшись, побежал куда глаза глядят, лишь бы его не заметили рядом с убитой девушкой, хотя кто станет идти там, где все давно заросло, нет света и одна лишь пугающая тишь? Сбавил темп и пошел легкой походкой, будто он чист, как осенний лист.  

Так прошла минута. Две. По холодной земле прошла дрожь. Неяркий, тусклый свет. Ветви деревьев, что гордо смотрели в небо, наклонились, а соприкоснувшись с землей, начали подползать к девушке, огибая жестяные банки, фантики, и все то, что когда-то принадлежало человеку.  

Ветви мягко проникли через окровавленную футболку, подходя все ближе к сердцу. Одна из веток чуть поднялась и вошла в грудь девушки, та дернулась, и вот уже вернулась в этот мир, как сухие прутья стали проникать вслед друг за другом. Послышался крик боли, но ветви не останавливались.  

– Хр-р-р... А-А-А, прекратите, хватит! – Валерие приложила все усилия, чтобы поднять руку и в следующий миг вырвала всю дрянь, что лезла ей в сердце, распространяясь по всему организму.  

Девушка поднялась. Ее глаза, что горели утром ясным огоньком, теперь были хрустальными, безжизненными. Ладони все были в крови. Они пачкали одежду, лицо.  

До больницы, куда она шла, оставалось совсем немного. Так она и шла, накинув капюшон на голову, дабы не сталкиваться взглядом с людьми, что обязательно осудят или предпримут того, чего совершенно не стоит делать.  

Двери больницы открылись со скрипом. Медленно войдя в холл, Валерие осмотрелась и не найдя маму, присела на один из кожаных диванов. Ближе к какому-то растению, где рассмотреть персоналу ее будет нелегко.  

Но через какое-то время ее все же заметили.  

– Что с тобой, девочка?  

– В.. все.. хорошо, – прохрипела Валерие.  

– Как? Ты вся в крови!  

Взглянув на бейджик медсестры, протянула: "Моя ма-ама здесь работает. Ее жду".  

–Мне позвать ее?  

– А она уже здесь?  

– Как ее зовут?  

– Валерие, доченька моя! – женщина средних лет подбежала к девушке и крепко обняла.  

– А вот и мама нашлась. Здравствуйте, Божена Томаш. Кхм, не буду мешать. Ах, да, я сделала отчет.  

– Благодарю, помоги перевезти мальчика в операционную.  

– Да, сейчас же.  

Когда медсестра отошла, Божена снова повернулась к дочке: "Милая.. Что случилось? Ты бледная такая, вся в крови.."  

– Я бежала от какого-то безумного мужчины.. Он напал.. Ударил тяжелым камнем.. Помню как лежала вся в крови, а потом..  

Женщина приложила руку к сердцу девушки, затем с каким-то звериным испугом убрала, почти отдернула руку.  

– Я посмотрю?, – Валерие лишь заметно качнула головой. Расстегнув ветровку, показались корни дерева. Они находились в самом сердце, совершали похожее на настоящее сердце пульсирующее движение, – Мне надо осмотреть тебя. Пойдем скорее. Я обязательно помогу избавиться тебе от этого, – с дрожью в голосе говорила мама девочки.  

Санкт-Петербург  

Осень в Петербурге выдалась холодной. Серое небо, такие же серые дома. Унылые, грустные люди, идущие после тяжелого рабочего дня в свое "гнездышко". Детсадовцы, чей мирок так беззаботен, что им все в радость, даже такая тоска не может заставить грустить их. Школьники, что также веселяться, гуляют, прыгают в куче желтых листьев, но уже менее активно.  

– Дашь закурить? – послышалось где-то сбоку.  

– Не знал, что такая милая девочка-отличница употребляет такую дрянь.  

– Пф, а ты нет что-ли?  

– Насть, ты зачем это делаешь?  

– Что?  

– Не строй из себя дурочку.  

– А кто сказал, что я сейчас дурочкой притворяюсь?  

Парень поднялся со ступеньки, смотря в глаза девушке. Он был на несколько сантиметров выше, но это никак не смущало юную леди, наоборот, она даже с какой-то насмешкой смотрела на него. Он мягко прикоснулся к ее подбородку, очертил силуэт.  

– Эй, что ты делаешь?! – ударила парня по руке.  

Тот лишь усмехнулся, затем поднял рюкзак с земли и пошел прочь со школьного двора.  

До дома парень всегда шел по одному маршруту – через Любашинский сад. Он мог часами гулять по этому чудесному, тихому месту. Остановившись у одного фонтана, протянул руку в холодную воду. Неподалеку приземлилась птица. Она забавно наклоняла голову, будто рассматривая молодого человека.  

– Иди, попей, – парень улыбнулся, снова окуная пальцы в воду.  

Птица было уже села на край, как вдруг улетела.  

– Эй, куда ты?  

– Ты с кем это тут разговариваешь? – из-за спины вышла девушка со школьного двора.  

– Ну, вот ты испугала ее.  

– Кого ее? Воображаемую подружку? Ахаха.  

– Да нет же, синицу.  

– Ничего, в следующий раз у тебя точно получиться напоить ее.  

– Возможно.. Слушай, Насть, а тебе нравятся птицы?  

– Хм, да не особо, а что это вдруг ты спросил?  

– Да так.. Забудь.  

– Забавный ты, Владик.  

– А что во мне забавного? – парень поднял глаза на собеседницу, немного нахмурившись.  

– Я разве не вижу как ты пытаешься заполучить мое внимание?  

– Не понимаю о чем ты.  

– Теперь ты дурачка строишь? Сейчас вообще странный какой-то. То он видите ли весь заботливый парнишка, то какого-то крутого нахала из себя строишь.  

– Это я то нахала строю?  

– А кто меня трогал полчаса назад?!  

Тут Влад замолчал, не зная что ответить.  

– Хи-хи, я бы точно их поженила, – пробежала небольшая компания маленьких девочек.  

– Чего? Возьмите свои слова обратно, эй! – прокричала Настя вслед, грозя кулаком.  

– Эй, ну ты чего? Мне кажется, что мы с тобой..  

Развернувшись лицом к Владу, девушка процедила сквозь зубы:"Не будет никогда никаких "мы". Понял?! "  

Настя смотрела на реакцию Влада, а затем ушла по одной из песочных тропинок, освещаемых светом фонаря.  

– Сумасшедшая девчонка! Боже, за что мне все это?  

Всмотревшись в свое водяное отражение, парень с какой-то тоской вздохнул. Вынудив из кармана монетку, бросил в воду, загадывая желание. Монетка со звоном опустилась на дно. Влад еще какое-то время наблюдал за водной гладью. Улыбнувшись своему отражению напоследок, ушел, скрываясь в свете вечерних фонарей.