У первых ОЖД

Старый двор,  

Облупившихся стен перемазки,  

Скатов жесть  

Отоконных, нагретых, навесов,  

Средь холодных ветвей  

Пробиваются сказки  

Про чиновников прошлых царей.  

И про бесов.  

Где-то здесь Достоевский,  

Сюртук запахнув,  

Перспективы покинув  

Дворцовых приёмов,  

Пробирался к доходной  

Квартире в дыму  

Отмороженных сцен,  

Философских канонов.  

Рядом Пушкин –  

Кудрявый и мелкий повеса,  

Грог, Европа,  

Восточный предел «силь ву пле»,  

Но «лицейский птенец»  

На балах неуместен –  

Эпиграммы в романах  

Продолжил «в селе».  

Тут Берггольц, Кочергин,  

Тут французы и финны,  

Моноколи в пролётках,  

Протоколы в кабинах,  

Дом Большой,  

Дом старинный,  

Дом... С глупой лепниной;  

Окаём иззубрен  

Труб фабричных Причиной.  

«Нет прохода! »,  

Развод,  

Над бездонной пучиной,  

Променад и забор,  

Битник бит кирпичиной,  

Тут величий позор  

И оград чёрный флёр,  

Белой ночью не спится –  

Гулянок простор!  

«Елисея» лицо, на затылке – без солнца.  

Кто придумал,  

Что жить  

Можно в тёмных колодцах?  

Все на волю! В бараки окрестных болот,  

В гаражей автопарк!  

Там, где танк не пройдёт.  

В нитях рельсов, в складах,  

В пустырях, в корпусах,  

На капустных полях  

Да на свалках петровских,  

Насыпной, окружной,  

На висящих мостах,  

Орден девушки-бабушки, Софьи Перовской.  

Въелся в камень модерн, революции гарь,  

Не столица давно, где рабочий пивал,  

Порт как море и смог – иностранная хмарь,  

Институты с кафе, ресторанный развал,  

И летишь, дельтапланом, над той панорамой,  

Смотришь вниз –  

«Ленинград»!... С бескультурной программой.