Прыгун фартовый

Как пахло клеем в «Доме книги»,  

Когда с шестом Савельев прыгал!  

Блоха его кусала в мясо –  

Взлетал упруго он над массой,  

Презрев ступеньки, прямо в кассу!  

Стихи всегда чтецам загадка:  

Что вспоминал поэт бесштанный,  

В повойник вставив домотканный,  

Скроив продукт, чтецам желанный,  

Зарифмовав по швам да складкам?  

Кто тот Савельев? Чей спортсмен?  

С шестом он бегал по «Бродвею»?  

Нет вам ответов. Но взамен  

Дарю предположений веер.  

Не скучно будет многодневно  

Историкам трудов нетленных  

Искать Савельевых-атлетов  

Средь череды иных портретов.  

Да, был Саваельев славным парнем,  

Хоть в чемпионы он не вышел...  

Не зависал за стойкой барной,  

Стремился он «быстрей и выше»,  

Но сбит был девушкой гитарной  

И обращён в мужья фанфарно.  

Духовно вырос, расплодясь,  

Он, женской лаской возбуждён,  

Из коммуналки прыгнул в грязь,  

Где мок под ледяным дождём,  

Тонул в снегах, болота мерял,  

Бурил базальт, точил металл...  

Рубли копил в «Сберкассе», веря,  

В неё, как Ленин в «Капитал».  

Вернулся к жизни городской,  

Уже в годах немолодых.  

Жена, не выдержав покоя,  

С дитём дала ему под дых,  

Поставив перед фактом сложным:  

Согласна жить она как мать,  

По многу месяцев, положим,  

Но дядьке стоило понять,  

Что звон струны, мотив бренчаний,  

Скабрезных просит окончаний,  

А с ними, как итог печальный...  

Развод – как финиш расставаний.  

Квартира пилится по ванне.  

Савельев снова в коммуналке,  

Дитё осталось той нахалке,  

Бабло стекает в алименты,  

И депресняк под комплименты  

Коллег, друзей, случайных связей,  

Не отомстить судьбе – заразе...  

Заброшен шест, все бабы – суки,  

Савельев мается от скуки:  

Рутина институтских склок,  

Оклад не крупен, всё – «совок».  

На что потрачены года?  

Лет десять кануло безвестно:  

Как смыла вешняя вода...  

Двенадцать лет! Когда уж честно.  

Он посчитал: Хруща идеи  

Скатились, юность унеся,  

С шестом уехал он на Зею  

И там скакал, в её лесах...  

Не Хрущ Никитка –  

   Жук кремлёвский,  

Строитель сам, герой Савельев,  

Мошкой искусан, под берёзкой,  

Лежал бессильно, шест посеяв...  

Явился леший перед взором  

Из затухающей зари,  

Был косоглаз он, мутен, вздорен,  

Хоть так, хоть эдак посмотри.  

И сделку, спекулянт, пройдоха  

Он сходу парню предложил:  

Мол, ты мне – годы, но не сдохнешь,  

Лишь подпись кровью положи.  

Что ж... Дело сделано, дружище.  

Как говорится – «жопиздан! »  

Уныло смотрится жилище,  

Из крана капает вода...  

Но жив. На шест взирал несчастный,  

С которым выпрыгнул в «застой»:  

Денадцадь лет ушли напрасно!  

Забрал их леший с берестой.  

Печальных нот тут не осталось,  

Рассказ закончу я мажорно:  

Савельев умным оказался,  

И дружбой с чёртом бережёным.  

Уже с заказом чётким, жутким,  

На грани смерти лёг в кювет...  

Кто он теперь?  

Так в том и шутка –  

        Ищите сами сей ответ.