Маяк /// -пилот

Я села на огромный камень и достала банку тунца.  

Ненавижу тунец. Но это ни шло ни в какое сравнение с тем ощущением, когда у тебя отнимается душа.  

Я решила стать волонтером на маяке. Об этом мне шептали дельфины в моих снах, а моя склонность к романтизации дала сил собрать свою походную холщовую сумку и рвануть на холодный каменный остров в никуда.  

И ведь, по правде говоря, когда твоя жизнь не стоит ровным счетом ничего, то и терять тебе нечего. А так хотя бы сделаешь полезное дело – поможешь хотя бы кому-то не сбиться с пути. Ведь себе ты помочь уже не смог.  

Не понимаю этого всеобщего ажиотажа вокруг тунца. Вот он-то как раз, по-моему, и не смог определиться с тем, что ему надо в жизни. Поэтому и превратился во что-то среднее между рыбой, птицей и мясом. По виду, вроде, скумбриевый, по вкусу мясной, а по консистенции и вовсе цыпленок. С людьми так происходит повсеместно. И меня от этого тошнит. Со временем начинаешь обрастать плотноструктурным мясом и становиться неповоротливой рыбиной, а в итоге лишь и годишься на корм таким, как ты сам. Или более самостоятельным и легким на подъем людям, которые не бояться брать ответственность за свою жизнь. Ненавижу тунец.  

Маяк создавал ощущение отрешенности, аккомпанируя внутреннему состоянию существовать без эмоций. Сырой, каменный стержень, пропитанный океанической солью ледяного океана Фарерских островов. Расположенные между Шотландией и Исландией, эти кусочки датской Земли манили своей уединенностью, дисциплиной и собранностью.  

Я попыталась создать, хотя бы какие-то условия для уютного проживания, в этой крохотной комнатуле, а ведь она и правда была поистине совершенно крохотной -- примерно 3 на 4 метра. Жилище пропахло вскрытыми консервами, плесенью и отслоившейся слоем штукатурки. На полу – холодный бетон, устланный крохотным прикроватным бордовым ковром с симметричным замысловатым узором. — пожалуй это было единственный объект искусство в комнате. В общей зале были прибиты 2 книжные полки с литературой, как не удивительно, моряцкого направления, а также “Приключения Моби Дика”, "Том Сойер" и, почему-то, пара детективов Агаты Кристи. Остальная литература носила сугубо технический характер и для меня, как для человека далекого от морских терминов — совершенно непонятное. Ну, лучше, чем ничего.  

Я решила опробовать себя в качестве хронолога и записывать все происходящие на маяке хоть сколько-то значимые события — прыжок касатки, горбик белохвостого кита, показавшийся среди пучин, странные звуки судна, в последовательности которой ранее. я не слышала. Достаточно быстро я поняла, что мне абсолютно необходимо подучить азбуку морзе.  

Наш рацион состоял из рисовой и перловой слизистой кашки на завтрак, сои, неочищенных злаков и птичьего мяса.. Фруктов было мало. Мне дико не хватало редиски, сметаны и огурцов, но зато иногда привозили тридцатку яиц. Еженедельные посылки с вертолёта обычно поставляли исключительно белково-углеводую пищу для длительного насыщения. Еще хлеб. Из него мы делали сухари. Печи у нас не было поэтому мы разрывали его на куски и складывали на валуны вне здания. Они пропитывались солёным воздухом и со временем засыхали. Такой вот деликатес. Можно с соусом, если остался или просто в сухомятку. Кофе варить было негде, но был кипяток. И черный чай в пакетах. Единственная опция – покрепче или помягче.  

Интернета и телевидения не было. Из современных развлечений – старенький AKAI, ламповый телевизор и пачка кассет 90-х годов. Несколько из них были в записанными. Что было особенно любопытно – а кто же их сюда привез?  

Я перестала искать себя и свой путь, я решила отдаться воле случая и стать смотрителем маяка в свои 27.  

Это всяко лучше, чем запивать транквилизаторы выдержанным ширазом и надеяться, что 20 мг антидепрессанта с коробочкой стимулирующих БАДов помогут тебе прожить этот день. И следующий. И следующий. Здесь нет тем, идей, спиралей в голове и прожорливого всепоглощающего механизма твоего ресурса. нет внешнего. Есть лишь ты и твое долженство.  

Я считаю квадрат не только лучшей формой татуировки, но и идеальной форма существования. Ровные, четкие грани, понятные углы и никаких неточностей, приводящих к диспропорции. Баланс внешнего и внутреннего соблюден, а больше и ничего и не надо -- цель существования достигнута. Но вот чем занять себя после -- совершенно неясно.  

В служении маяку и его земле – виделся прекрасный способ сбежать от внешнего, но я совсем позабыла, что главный источник страданий – себя саму я не могла оставить на материке.  

Здесь-то и начались мои забавные, а порой трагичные инциденты.  

Утром, в 05:45 началась моя смена. В углу комнатушки литература к изучению:инструкции по назначению всех видов аппаратуры маяка, приборов и оборудования; 2 пыльных тома основ электротехники, оптики. Потрепанные пособия по физике и химии, ведь смотритель должен знать о свойствах горючих материалов, порядок фокусировки источников света, правила пользования амперметрами, вольтметрами, и другими измерительными приборами. Пока интересно но ничего непонятно.  

Зубы мы чистили под лимтым рукомойником, похожим на советские дачные умывальники, гле для подачи воды, нужно было нажимать на стержень, который давал воде ход. К слову говоря, запасы пресной водытоже были. ограничены – ее привозили галлонами, стояли фильтры, прочищающие соленую воду, но та вода была пригодна лишь для мытья, но никак не для утоления жажды.  

Для меня алюминий умывальника был сродни поверхности луны. Луна вдохновляла меня своей холодностью и отдаленностью. При этом, она не могла позволить себе сиюминутно отсоединится от Земли. Она будто заранее заручилась ее поддержкой и заключила договор о притяжении. Человеческий род не умеет так прогнозировать. Он тужится и прыщет слюной в попытках планирования, кичится выдуманными достижениями, пытаясь доказать себе, что хотя бы на что-то способен. Самобытная, но с невидимой вечной связью, без лишнего тепла и слюней. Луна размеренная и самостоятельная. Предметы там падают медленно, ты всегда успеешь подумать, прежде чем принять решение – не то, что на моем родном угасающем небесном объекте. Кто-то мог бы назвать ее брошенной и скупой, но я так не думаю. Она просто смогла. А мы – нет.  

Почему я думаю об этом просто ополаскивая руки?  

– Ты просто не терпишь плоских решений и пытаешься все наделить смыслом. Иногда жизнь – это просто жизнь, Со.  

– Нет. Не наделяя смыслом простые процессы мне вновь становится тошно существовать – будто с меня снимают кожу живьем и блюют желчью на оголенные ткани  

– Да, Торес был прав – в образных метафорах тебе равных нет, тебе бы книги писать  

– Брось, ты снова себя возвышаешь над миром, самой от себя не мерзко?  

– Надо бы подумать об оптимизации запасов воды и почитать вводник по оптике  

Софи улыбнулась, закончила монолог и отправилась в день.  

__________________________________________________  

Глава 2.  

Мне всегда хотелось получить сет электрических разрядов куда-то в висок, чипировать мозг на новый лад, убрав из него всё чувственную составляющую, механизировать несовершенное тело. Стать подопытной в операции по сепарации сознания – тоже хорошо. Или, по крайней мере, получить доступ к возможности выбора. На практике реальности выбора-то у нас и нет. То, что вещают вокруг зомбированные келики это ни что иное, как попытка выжить заняв свою никчемную жизнь хотя бы какой-то идеей. Так и живет 99, 9% населения этой рудиментарной планеты. Я росла на “Матрице” и всегда негодовала, что в моем мире нет возможности предпочесть синюю таблетку красной. Вся моя семья выбрала бы синюю таблетку. Увы, но свою сказку я решила строить сама, ведь за меня ее никто не построит.  

Каша была странная, то ли качество воды, то ли сырье кормовое — я пока не разобралась. По вкусу колко, сытно и шаром в горле застревает. Жаловаться себе уже не интересно, да и пользы никакой. После завтрака я отправилась к берегу, взглянуть на окрестности, чтобы изучить что здесь к чему. Мой сменщик Марк уже занимался плановой проверкой прожектора, поэтому вышла я в одиночку. Дикие чайки парили в поисках своего завтрака. Бранч. Интересно, бывает ли у чаек бранч? Было бы забавно наблюдать, как одна потчует другую рыбиной, а вместо океана — просекко. Океан был сегодня криклив и неспокоен, мне нравилось смотреть вдаль. Шумные черные волны размером с гараж — об этом я могла только мечтать, этого мне не хватало. Я прошла по кромке воды перепрыгивая по булыжникам самых причудливых форм. На морях вы такого не увидите. Древние породы, перемолотые солью и агрессивной стихией. Какая рыба может тут быть в такой шторм?  

Около 100 метров пейзаж не менялся, но мне было дико любопытно что же там за углом. Маяк возвышался самобытной брутальной скалой, меня это впечатляло и злило. Почему я не могу ощущать ничего кроме крайностей? Обязательно засунуть себя в самую жопу, чтобы почувствовать хотя бы что-то. Почему мне всегда надо было куда-то бежать? Добежала. Повернув за край Земли ничего не изменилось, все также серо и плоско. Я до сих пор не верю, что Земля круглая, ведь я не видела этого своими глазами. Попробуем довериться? Я всегда думала, что человеческий глаз может видеть больше, но увы, мы все ограничены. Здесь не было деревьев и любой зелени — большой холодный кусок камня посреди океана. Сегодня мне предстояло изучить главные правила управления маяком. Марк уходил со смены в 3 часа, до этого момента у меня было свободное время. Я понимала, что обрекла себя на рутину, но, наверное, этого мне и не хватало.