Ночные прогулки. Дорога вдоль кладбища.

Когда я вышел на дорогу, уже порядком стемнело. Насколько я мог видеть, на дороге никого не было. Но конечно будут еще путники. Вон сколько огней горит в зданиях завода. Завод этот – градообразующее предприятие, монстр огромных размеров. Смена заканчивается в одно время для всех, и рабочих прямо от проходной подхватывают автобусы и везут в город, а там развозят по домам. Но если кто задержался и не имеет личного транспорта, тому приходится топать пешком. Вот по этой дороге, только она одна ведет в город.  

Я пошел вперед. До города идти минут сорок, не так уж много на мой взгляд. Плохо другое. В одном месте путь преграждает река в глубоком рве и единственный путь – по железнодорожному мосту. Днем-то раз плюнуть, а вот когда стемнеет... Мост всегда плохо освещался, того и гляди навернешься с двадцатиметровой высоты и поминай, как звали. Далее был участок, когда дорога шла мимо кладбища. Ну тут вообще неиссякаемый источник слухов и баек. Особенно, когда один фонарь на всю округу с вечно отсутствующей лампочкой. Я сам не из робких, но пустынная дорога в темноте мимо кладбища – это что-то...  

Хорошо хоть луна яркая, дорогу видно вполне сносно. Я шел в полном одиночестве и думал, что хуже – люди в такое время и в таком месте или их отсутствие? Никого нет – страшно, встретишь кого – тоже страшно, мало ли кто это...  

Вот идет вроде кто-то. Или мне показалось? Нет, точно – шаги. Быстрые, возможно кто-то меня хочет догнать. Вроде даже шаги ускорились. Ну точно.  

– Здорово, приятель, – услышал я за спиной.  

Я обернулся и остановился, поджидая догонявшего. Ко мне подошел мужичок средних лет, типичный такой работяга, просто одетый. Джинсы и джинсовая же куртка, под ней водолазка. Чуть ниже меня, ни худой, ни толстый, крепенький такой. Сгодится вполне. Судя по лицу, не против время от времени пропустить стаканчик-другой. Это плохо, но выбирать не приходится.  

– Здорово, – я протянул руку для рукопожатия. – Сергей.  

– А я Гарик, – ответил он, оценивающе меня рассматривая. Но все зовут меня Трофимыч.  

– Серьезно?  

– Ну да, отец мой – Трофим Павлович Игнатов. Царствие ему небесное.  

– Значит, Трофимыч... – его лицо мне показалось знакомым. – Это не ты фрезеровщиком у Савельева?  

– Ну так, – он расслабился и заулыбался в полный рот. – В пятом цеху фрезерую. Пойдем, – он настойчиво подтолкнул меня плечом, – вдвоем веселее.  

Мы пошли по дороге. Мне стало неуютно от бесцеремонности моего нового знакомого, а тому захотелось поговорить.  

– Хорошо встретить кого-то с завода. Ты тоже в город? – спросил он, но тут же спохватился. – Ну да, конечно, в город, куда же еще.  

– Мне в ту же сторону, – ответил я. Не люблю врать. Тем более без нужды.  

– Ну да, ну да, – рассеянно согласился он. Тут одна дорога, поэтому всем в ту сторону.  

Он обернулся на пустую дорогу, потом глянул вбок, как будто высматривая кого-то, и продолжил:  

– А я, черт, задержался сегодня. С ребятами пивка попили, да в картишки перекинулись. Ну их-то понесло, теперь до ночи сидеть будут. А вот мне пора, Ленка, зараза, опять пилить будет.  

В кустах дико заорала ворона. Я вздрогнул от неожиданности, Трофимыч аж подпрыгнул.  

– Ну ты, твою ж…, чтоб тебя. Напугала проклятая. Ишь сердце чуть не выпрыгнуло. Не, ты, Серега, не думай. Мне не в первой поздно возвращаться. Дорогу, как свои пять пальцев знаю. И засветло и затемно хожу здесь частенько. Сегодня луна яркая, облаков нет. Вон все как днем видно.  

Мы подошли к мосту и ступили на металлическую дорожку. Ботинки гулко застучали, мост отзывался глухим гудением. Попутчик мой болтал без умолку. А ведь боится Трофимыч! Боится, оттого и не умолкает, и смеется скорее нервно, а не весело. Я же, напротив, успокоился. То ли просто наличие спутника, то ли именно его боязливость придавали мне уверенности. Я шел, чеканя шаг, рассеянно прислушиваясь к бормотанию Трофимыча, семенившему за мной по узкой металлической дорожке.  

Потом мы сошли с моста и снова пошли рядом по утоптанной дороге мимо густого кустарника, за которым ничего не было видно. Еще несколько минут, кусты закончились, и мы вышли к кладбищу. Далее дорога шла вдоль него.  

Трофимыч замолчал. Видимо вид кладбища на него подействовал угнетающе. А может просто выдохся. По мне так ничего особенного, кладбище и кладбище. Но вот откуда-то набежали облака и время от времени закрывали луну. Тогда совсем становилось темно, дорогу плохо видно, того и гляди провалишься в какую-нибудь яму... или могилу.  

– Как-то жутковато, – пробормотал Трофимыч и нервно оглянулся назад, озираясь.  

– Да, неуютно, – машинально согласился я. И тоже оглянулся.  

– Ничего, – с деланным воодушевлением сказал он, – у меня есть снадобье.  

Он полез за пазуху и достал бутылку водки. Полную, как мне показалось.  

– Во, – улыбаясь, проговорил он. – Сейчас мы...  

– Не надо, – сказал я, – не люблю алкоголь, вкус от него отвратный.  

– Ну хорошо, – не стал он настаивать, – тогда я сам.  

Он взялся за горлышко и приготовился свинтить пробку.  

– Не надо, – повторил я. – Не люблю алкоголь.  

Он не понял. На лице его застыло выражение растерянности. Тем не менее он медленно отпустил пробку и так же медленно убрал бутылку.  

– Спасибо, – сказал я.  

Какое-то время мы шли молча.  

Налетел ветер, и кладбище будто ожило: ветви кустов зашевелились, травы на старых давно неухоженных могилах заколебались, от быстрых прозрачных облаков набегали причудливые тени.  

Спутник мой совсем приутих, но картина и впрямь располагала к благоговейному трепету.  

– Да глупости это все, – громко сказал Трофимыч.  

– Что? – я отвлекся от мыслей о вечном и вернулся на землю.  

– Да байки про оживших мертвецов и упырей всяких, – он деланно засмеялся. – Навыдумывают всякую хрень, а потом сами же себя пугают этими страхами. Глупо в это верить. Кладбище – это неотъемлемый атрибут материального и духовного окружения жизненного цикла человека. Во как! – выдал он с неожиданным красноречием, поучающе подняв вверх указательный палец.  

Я уверен, что не сам он это придумал, а слышал от кого-то. Сам бы он так не смог, конечно.  

– Верить... Можно и не верить, – сказал я, – а вот опасаться надо бы.  

– Да ты че, Серега? – Трофимыч рассмеялся на этот раз совершенно искренне, – реально боишься упырей?  

Небо основательно затянуло облаками, и луна скрылась совсем, стало темно. Очень кстати, так как мы подошли уже почти к границе кладбища. Далее дорога делала поворот, снова начинались кусты по обеим сторонам дороги. Я быстро оглянулся, за нами никого не было.  

– А я вот ни черта не боюсь, – заявил Трофимыч и достал сигарету.  

Я толкнул его плечом, загоняя в большой раскидистый куст бузины. И шагнул следом.  

– А зря, тебе бы стоило, – сказал я и съел его.  

* * *  

Сегодня я управился быстро. До чего удачно получилось. Бывает, приходится опасаться наступления рассвета, а сегодня мне хватило и раннего вечера. Время близилось всего лишь к полуночи, когда я заполз в свою могилу. Трофимыча мне хватит месяца на два. Потом снова придется прогуляться по этой дороге вдоль кладбища.