Вещие сны кока

Вещие сны снятся с четверга на пятницу – так люди Оглоблину говорили.  

Вещий то был сон, или не вещий, но снился тот теперь Оглоблину из ночи в ночь. В сне этом кок всегда не успевал приготовить новому своему экипажу обед : без пятнадцати одиннадцать уже на судовых «котлах» было, а он только на камбуз подорвался – чего он уже успеет приготовить – сгоношить за сорок-то минут?!  

Менялись во сне моряки, суда и акватории морей, но неизменно опаздывал с обедом Оглоблин.  

Ему не снились внезапные бомбёжки, и ядерный апокалипсис, которые уже на полном серьезе рассматривались не как версии, но почти как неизбежность. Оглоблину снилось, что конь на камбузе у него еще не валялся, и экипаж останется голодным.  

Срам-то какой! Так показать товар лицом новому, только что прибывшему на судно экипажу: какой дешевый и незабываемый теперь на весь рейс «косяк» – сроду, ведь, у него такого не было!  

Сегодня, наконец, Оглоблину приснилось что он не с обедом запаздывает – завтрак уже почти пропустил: тридцать пять минут восьмого на часах! Теперь он и сыру-то с колбасой, даже наспех и криво, порезать не успеет – вон, уже первые недовольные, голым чайком позавтракавшие, из надстройки потянулись. Чего же он, Оглоблин, творит?!  

И стюард подлянку втихаря подкинул – не разбудил! Впрочем, чего с него взять!  

Однако, еще во сне, кажется, Оглоблин уже говорил себе теперь: «снится все это – только снится! ». И просыпался тотчас.  

Но сегодня, сбросив остатки сна вместе с одеялом, резко сев в койке, Оглоблин решил наконец разобраться с мозгом своим беспокойным, и подсознанием буйным: откуда все то берётся?  

Ну, конечно – соскучился он уже по работе своей неблагодарной – есть такое дело: в море пора… Тут и беспокойство, конечно – там, в море, он деньги день за днем помаленьку зарабатывает, а здесь, на берегу, тратит – проедает, хоть и не сорит ими вовсе. Но, какая ведь ситуация-то кругом экономическая: только крутиться каждый миг, как белка в колесе, а иначе нищета в два счёта накроет!.. А и в море – какой еще новый экипаж попадётся – а ну, как наберут молодежи-мажоров – поколение роллов и хот-догов: с этими троллями стычки будут неизбежны. Но все же, понимал Оглоблин, не тем знаменательны так настойчиво являющиеся сны были…  

И в это ранний, чистый миг утра, когда лучше всего видится большое и главное, понял и Оглоблин – четко и ясно, зачем шлёт Небо те сны. Пока он вокруг да около мирного камбуза судового опаздывает, крутится – воюет – большой, настоящей войны в мире пока не случится: какая-ж война, когда теперь обед по расписанию!  

«Значит, – кивнул своим мыслям Оглоблин, – еще поживём! ».