Болезненный кинжал

* * *  

Где-то севернее раскинулся на многие сотни миль, во одну широкую полосу, хвойный лес. Ели, сосны, изредка лиственницы в нем росли, затмевая кустарник среди своих корней и создавая темно-зелёный уют. По нему текли ручьи, гуляли олени, росли грибы и ягоды.  

За ним расположилась одинокая деревня.  

Вид с неё открывался на горный хребет ещё севернее. Там была серая гряда, тянувшаяся вдоль лесного массива. Каменная стена, разрубленная на скалы, покрытые льдом и снегом.  

И веит от них чем-то неродным. Но жители уже давно привыкли.  

Никто не замечал со временем этой враждебности, а почуять её можно было лишь только что прибывшим. Те, кто родился здесь и вовсе не узнают о том, что ощущали их предки.  

Но так ли это важно?  

Узнать можно по поведению обывателей. Точнее одной, крестьянки.  

Имела она нехорошую привычку, брать чужое. Но проявилась эта дурная черта лишь один раз.  

* * *  

Прохладный вечер.  

Урожай собран уж давно. И наступила скучная домашняя осень, крестьяне занимались бытом, чинили инструменты.  

Ветта была самой типичной жительницей поселения. Пшеничные волосы, слегка выпученные большие серые глаза, здоровое крепкое телосложение, под стать той руке, что держит серп. Как клинок при дворе, только серп при сарае, коса, ведро, прочее…  

А было ей менее двадцати лет…  

И вот, когда за слюдяным оконцем спустились сумерки, она вязала рубаху для мужа. Доброфей ушел охотится, с другими поселенцами.  

Но послышался некий стук по окну.  

Ветта поднялась со стула, подошла, из темного оконца, покрытого инеем, трудно было что-то разобрать. Она лениво подошла к печке, заглянула, закинула ещё дров и вернулась к рубахе.  

Лицо её сделалось грустным.  

"Что-то мне не нравится… не то всё это, а не знаю я что именно…"  

И от того, что не знала, сделалось не только печально, но и глупо.  

Но сложное душевное состояние развеялось после повторного отчетливого стука.  

Ветта поднялась, надела накидку, лицо исказилось в раздражении, она резко выскочила на улицу, и тут же попала под порыв сильного холодного ветра. Почувствовались сотни иголок на щеках. Где-то в поле некий тёмный силуэт мчался прочь, с чудовищной скоростью, будто его просто несло, с порывом ветра, как лист.  

–Что это… – прошептала она, сощурив очи в омерзении.  

Фигура исчезла.  

Идти следом крестьянка не решилась…  

Но ретировалась в свой бревенчатый домик.  

И со всей силой хлопнула дверью, заперев её и прислонившись спиной. Затем опомнилась и кинулась к окну, прикрыв её шторкой, таким хозяйским движением руки, наглым и воинственным.  

–Чертовщина… – плаксиво произнесла Ветта.  

* * *  

На следующий день Ветте было жутковато, но гораздо лучше.  

Заснуть она ночью так и не смогла.  

С утра сходила за водой, принеся домой два ведра перекусила сыром, запив отваром из трав, заваренным в третий раз и достигшим пика крепости.  

Пошла в поле.  

Их хижина находилась на западном краю деревни, также растянутой вдоль размытой границы леса, между молодых ярких елей петляли здесь тропы, слышалось блеяние, мычание, другие сельские мелодии.  

Её шаги по дёрну были мягкими и ловкими.  

Позже наткнулась на что-то.  

Ветта слегка прищурив глаза вглядывалась в черный предмет, лежащий впереди. Они осторожно подошла и нагнулась над ним, но взять не решилась.  

* * *  

Спустя какое-то время мужичье вернулось с охоты, принеся дичь.  

Доброфей особо не был разговорчив.  

Ветта почувствовала какой-то холод. Ещё до того, он перестал с ней общаться, и стал угрюмым. Они не беседовали вечерами, он не владел ею по ночам и их объединял именно быт. Но было это весьма удобно.  

И некий туманный по смыслу, но острый по ощущению, страх не позволял Ветте дотрагиваться до этой ситуации, обсудить её.  

Иногда, днем она пекла хлеб и ей представлялась сцена, когда сама гневно не выдерживала и заводила долгожданный и суровый разговор на эту тему. И от него она не ожидала в фантазии ничего, кроме удара.  

* * *  

Шли дни, другие…  

Быт протекал всё также размеренно.  

А на Ветту наваливалась скука. Прошли только две недели, когда страх ночной исчез. А с мужем она так и не поделилась.  

Мысли о увиденном покинули пшеничный мозг Ветты, и ей казалось, что жизнь потеряла всякий вкус. В доме исчез уют, здесь стало мрачно, даже опасно. Тревога нарастала.  

Почему-то в деревне прекратились праздники.  

Она приходила, когда собирались другие девушки, они пели песни, но приходить стали не все.  

И через месяц общение в деревне полностью пресеклось.  

До такой степени, что Ветте стало страшно бродить по деревне.  

Пасмурная погода аномально стояла, но дождя не было. Край высох и замерз. Поля были такими пустынными и заброшенными, что можно было бы испытать дичайший страх, если на них кто-то появится, потому как это будет противоестественно.  

* * *  

День.  

Погода обычная, как всегда.  

Но мороз спал, стало теплее, ветер также исчез.  

Ветта была одна. Она, поевши каши, ощутила резкий порыв, вскочила внутри помрачневшей, от недостатка света, хижины и бросилась к окну.  

Нарастала определённая тревога. Некое осознание тяжелой ситуации к ней пришло. Ветта почувствовала легкую тошноту, потемнело в глазах, и она кинулась к кровати, чтобы не упасть на пол. Черная роза расцвела в очах и растворилась, голову сдавило, но всё прошло.  

Ветта взяла в себя руки.  

"Там никого нет… Доброфей? Всевышний, я даже не вспомнила о нем, где он? Он ушел? Я же даже не помню этого! "  

Но увидев рубаху, топор и другие вещи мужа, успокоилась.  

"Надо просто взять и уйти. "  

Ветта принялась собирать походный мешок.  

По окончанию сборов оделась, глянула в окно и вышла, невероятно бесшумно закрыв за собой дверь.  

На улице была тишина.  

Жуткая тишина.  

Губы тихо прошептали:  

–Где люди, где скот?  

Скривив лицо от ужаса и омерзения, Ветта направилась к тракту, ведущему на юг. Он взяла с собой топорик и камни для искры, вяленное мясо, заготовленное для Доброфея, как если бы он пошел на охоту.  

Конечно, можно было бы заглянуть в хижины, люди могли просто сидеть по домам, но Ветте, почему-то не хотелось, да и она твердо знала, не понимая откуда, но абсолютно уверенно, что людей здесь нет.  

Они исчезли.  

"Ушли? Собрались и ушли? Когда я спала может?  

С уст слетел нервный печальный смешок.  

В полусапожках из мягкой кожи, шаг за шагом к дороге, теперь уже среди возвышающихся елей.  

И вдруг встала.  

Ветта замерла, нужно было решить.  

Её посетило желание, вернутся и поднять кинжал…  

"А стоит ли? Зачем он мне? "  

Прошли какие-то минуты, показавшиеся часами, мучительными и скользкими. Страх, скрипел в голове и Ветта еле сдерживала себя, чтобы не начать накручивать себя, и не воображать ужасающие образы того, что могло происходить в ближайших зарослях кустарника.  

И ведь действительно, зачем?  

–А что мне на самом деле остается? Ха, я селянка. И должна верить во всякое, но мы все помнили, что это слухи. Мой дед учил меня: "Не верь в чушь…" И я не верю, дедушка. – уже шепотом, – я не верю, не верю в чушь…  

глазах появились слезы, выступили красными молниями капилляры.  

"Этот ужас отнял у тебя всё, ты должна! Но что за безумная мысль? "  

Ветта сделала шаг. Хрустнула ветка и на неё накатила волна страха, тысячами малейших иголок щекоча изнутри.  

Затем, подул ветер, вначале Ветте это не понравилось, но в небесном своде появилась прореха и солнца лучи пробились. Стало светло.  

–Да… – с облегчением произнесла она.  

И засмеялась, так по-детски, но так искренне…  

Лицо расцвело, улыбка сама растянула покусанные губы, до предела.  

С обретенной силой, самолюбиво решила пойти и взять кинжал, возможно он дорогой и на него можно будет обменять пару монет, которые не помешают ей, в её душераздирающем бедствии.  

Пройдя на поле, она нашла то место.  

Черный кинжал, все также лежал, это был без красок из чисто черного металла монолитный кинжал, он переливался на солнце. Ветта аккуратно присела и подобрала его, даже как-то неуклюже.  

–Да. Я сделала это!  

"Теперь, бежать, бежать отсюда! "  

Тогда небо затмили тучи, прогремела гроза.  

* * *  

Там, в поселении, на неё накатила волна паники, и она, потеряв все прочие эмоции, железной хваткой держа кинжал в руке побежала к тракту.  

Ей всё думалось, что её бывшие друзья и земляки пойдут со стороны гор, и пойдут в деревню, а затем в лес, искать её. Но зачем? Для чего? Не ясно, Ветте абсолютно не хотелось встретится с ними.  

Уже идя по лесу, она успокоилась.  

Покуда не наступила тьма, а вечер уже хмуро заявил о свое наступлении, Ветта развела костер.  

Подкрепилась тем, чем смогла, коркой хлеба и глотком воды. Аппетит совсем пропал. Укуталась в плащ и заснула.  

* * *  

Утром открыла глаза. Хотелось ещё поспать, но страх колок ехидно её сознание, и заставил встать, и придал великой бодрости.  

"За что это? Отчего же мне думается, что они идут? Идут уже из деревни!? Нет! я сама это выдумываю, это я сама, только я сама! Прекрати, просто перестань думать об этом и возьми себя снова в руки, там в деревне это у тебя получилось…"  

Короткий завтрак и вновь дорогу. Он шла меж деревьев, держа дорогу в десяти шагах по близости. Ей не хотелось идти по тракту. Она бы видела длинный открытый коридор позади. И это пугало, если вспомнить, откуда она ушла.  

Мили сменяли друг друга, прежде чем силы отступились, ноги заныли.  

Понадобился перевал.  

Ветта села аккурат под лиственницу, достала ломтик вяленного мяса, стала не спеша жевать, затем достала второй кожаный мешок, с вином, сделала глоток. Грустно уставила вникуда, и когда расслабленные черты лица стали тянуть кожу с черепа вниз, сделал второй глоток, и за ним сразу третий.  

Вздохнула в каком-то сомнении.  

"Да, девочка, ты не думала, что такое может произойти. Это же полный бред. Насколько это всё неестественно! И только…"  

Мысль резко оборвалась, как нить, стоило только заметить темный размытый и неясный в отдалении силуэт, подобный человеческому, промчавшийся меж лесной чащи, скрывшийся где-то в дали.  

Селянка застыла. Страх просто вдавил её в дерево, он вжалась в корни и задрожала, ей стало холодно, затем жарко. Она достала кинжал.  

–Ветта! – послышался короткий бас Доброфея.  

Он стоял поблизости.  

–До… Добро… – она не могла выговорить.  

–Ветта! Что ты здесь делаешь?  

–Ты, тебя не должно быть здесь! – истерично всхлипнула крестьянка, – ты ушёл, и не вернулся.  

–Ветта, прости, иди сюда.  

Он подошел, встал рядом с ней на одно колено и прижал к себе. Она не сопротивлялась, но мягко и беспомощно уперлась сжатыми замерзшими кулачками в широкую грудь поселенца, её мужа.  

Когда с ужасом поняла, что это был не Доброфей.  

Она сыграла. Немного отодвинулась, и не подала виду, её внутренне колотило и почти трясло, в висках забила кровь, но черты лица были другие, это был не её муж.  

Он прижал её ещё раз, тогда он безвольно, казалось бы, опустила руку вниз.  

Что есть силы…  

…выхватила кинжал и вонзила в глаз.  

Ветта с отвращением почувствовала, как клинок глубоко утонул в голове, с характерным звуком.  

Не-Доброфей не кричал, он просто упал, с остекленевшими глазами, как кукла из плоти.  

–Кто ты? – заливаясь слезами спросила Ветта, её лицо скривил плач. – Кто ты такой! – из глотки её вырвалось плаксивое приглушенное рычание, перемешанное с отвращением.  

Ветта приуныла. Он тихо встала, собралась и пошла прочь, далее, в выбранном и единственно доступном направлении.  

Когда вышла на тракт, почему-то пришло спокойствие.  

Она оглянулась.  

Долго, протяжено, чуть раскрыв рот, посмотрела назад, вдаль пройденных миль.  

"А кого ещё я могу здесь встретить? "  

Когда Ветта повернулась вперед, то на дороге увидела черный силуэт. Неподвижно стоявший посреди тракта.