Златоглавые. книга первая. Аз воздам.

Только упав на дно  

Самого глубокого колодца  

Можно увидеть красоту звёзд  

При ясном небе.  

вступление  

День выдался солнечным и жарким. Вроде бы конец лета, а температура зашкаливала за двадцать пять, даже в тени. Народ из душных квартир потянулся к прохладе парков и водоёмов. Даже фонтаны, дающие маломальскую прохладу, были забиты до отказа. На лавочках ни единого свободного места. В центральном парке, у небольшого озерка с утками и лебедями, было особенно многолюдно. Тень от дубов великанов и близость воды сделали тенистый уголок самым популярным в эту жару.  

На лавочке у самой кромки воды сидит батюшка. Народ, заполнивший все места для отдыха до отказа, в своем стеснении старается не беспокоить его. Тот сидит в гордом одиночестве, словно падишах. Его церквушка, не видимая из-за раскидистых крон деревьев, находится неподалёку. Духота достала и священнослужителя, вынудив искать спасения вместе со всеми, под сенью исполинов. Достав из дорогого, серебряного дипломата, так не сочетающегося с сутаной, свежий батон, он отламывал хрустящую корочку и с удовольствием ел. Мякиш кидал голубям. Этим прожорливым пернатым жара была нипочём и столпотворение людей в одном месте, было им только на руку. Они как всегда, торопясь и отпихивая друг друга, расклёвывали всё, чтоб не кидали. Хлеб, семечки или просто конфетти, им было всё равно. Расклёвывали с азартом любой мусор. И как это бог назначил эту птицу –птицей мира? Батон был свежим и горячим. Небольшой парок запаха свежего хлеба растекался вокруг батюшки, отчего у окружающих сразу просыпался аппетит. Пекли такой вкусный хлеб прямо у церкви, в недавно отстроенной им пекарне. Когда настоятеля спрашивают, как удаётся печь такой хороший хлеб, священник отвечал: «секрет фирмы». На самом деле секрета нет, просто следят за рабочими строже. Минимум воровства да соблюдение технологии выпечки, вот и всё что необходимо. Рецепты домашнего хлеба изобрели задолго до нас, наши предки.  

Мимо проходила бабушка, хотя старушкой её можно назвать лишь с натягом. Зоркие глазки так и шныряли по сторонам, осматривая и подмечая всё, что вокруг бы не происходило. И только одеяние и сгорбленность, выдавало в ней пожилую леди. Увидев батюшку, она резко выпрямилась и перекрестилась. Суетливые пальцы осенили себя знамением и застыли на уровне пояса, как бы в недосказанности. Переминаясь с ноги на ногу она явно хотела привлечь внимание попа. И тот её заметил. Окинул снисходительным взглядом даму в возрасте, поманил её и добродушно разрешил поцеловать руку.  

– Как здоровьечко родная? Давно ли посещала храм божий?  

–Да на недели раза три захожу батюшка. Ставлю свечи всем святым, да помолится не забываю.  

Поп одобрительно покивал головой и отвернулся, как бы отпуская её, а сам занялся прежним делом, забыв напрочь о её существовании. Женщина с секунду постояла на месте, ожидая продолжения разговора. Но не дождавшись, торопливо потрусила дальше.  

– Если не было бы таких набожных людишек – Подумал поп -«десятину» назначенную помощниками архимандрита, никогда не собрал бы в срок. А это значит лишиться хорошего доходного места. Переведут в Сибирь и вовсе оттуда не выберешься. Жена конечно тоже поедом будет есть, да и как не ругаться, строительство домика на Ривьере тоже недёшево обходится. А эти заграничные деляги работают только за мани – Нет денег, нет услуги.  

Кормя голубей и размышляя о своих насущных проблемах, священник не замечал мальчишку, сидящего у самой кромки воды в кустах. Тот хищно смотрел в сторону прожорливых и ленивых птиц. Круги под глазами да и весь его потрёпанный, жалкий вид говорили о том, что он давно не ел, да и спал где придётся. Всклоченные волосы были покрыты подвальной пылью и остатками строительного мусора. Ночевать прошлой ночью пришлось малышу на заброшенной стройке, коих немало развелось в городе. Афёры с продажей недостроя были в самом разгаре. Даже в такую жару парнишка не снимал своего покрытого грязью пальто, из порванного кармана которого торчал конец вязанной шапки. Когда свежий мякиш батона падал на траву, он, старательно скрывая и сглатывая набегающую слюну. Глаза неотрывно смотрели, как крылатые обжоры расправляются с кусками хлеба, раскидывая крошки по сторонам. Голодные спазмы живота заставляли его вздрагивать и сжиматься в комок, как маленького забитого волчонка. Он так и порывался схватить пролетающий мимо мякиш булки, но сердитый взгляд настоятеля сдерживал его на месте.  

Проезжающий мимо лавки ребёнок, на своём допотопном велике, громыхая добавленными наворотами и трещотками, на время заставил попа отвернутся и посмотреть, что там за шум. И в то же мгновение, словно серая тень, распугав голубей, мальчик бросился за кусочками батона. Он за секунду собрал почти всё, что ещё лежало на траве, и скрылся снова в кустах. Часть из них мальчик схватил вместе с мусором и травой, выдернув второпях её с корнем. Бедолага жадно глотал, временами даже не пережевывая куски батона, несмотря на грязь и песок застрявшие в хлебе. А взлетевшие голуби, от страха или от своей вредности, пометили подол сутаны святоши белыми пятнами, так ярко выделяющиеся на чёрном. Не делай добра, не получишь... Прекрасное настроение батюшки быстро улетучилось. Он подскочил как ужаленный, покрываясь пунцовыми пятнами от злости.  

– Ах ты погань малолетняя. – Воскликнул он и уже тише прошипел, пытаясь отчиститься – Почему государство их не отловит и не запрёт в спец школах всю эту беспризорщину. Только пейзаж портят и людям по человечески жить не дают.  

Ворча святой отец поднялся со скамьи. Потом со злостью забросил остатки батона в озеро, где плавали утки и лебеди, и отправился прочь от озера, по брусчатой дорожке, ведущей прямо к церкви. Он не видел озлобленного взгляда в спину голодного мальчишки, да и что ему эти взгляды, с них денег не наскребёшь. Он их уже видел не раз. Привык. Эти нищеброды замучили его со своими просьбами о подаянии. Хлопчик же, давясь слезами от обиды, продолжал запихивать в рот испачканные землёй комки мякиша. Потом, утирая слёзы на грязном, осунувшемся от голода лице, отправился в другую сторону.