Призраки прошлого

Вас когда-нибудь преследовали призраки прошлого? Нет? А меня да. Я видел ее, мою милую Лори… Она была со мной все время. Я слышал ее ласковый голос, говорил с ней. Просил прощения. Я так виноват перед ней. Из-за меня она…  

Это случилось два года назад. В то лето мы вдвоем поехали на море. Стояла невыносимая жара, но это не мешало нам наслаждаться нашим путешествием. Мы ходили к берегу каждый день, ездили на экскурсии в загадочные дольмены (моя бедная Лори обожала подобные таинственные вещи) и много фотографировались. Бледная кожа сильно загорела, что очень ей шло. В роковой вечер мы были в ресторане, пили дорогое вино и ужинали сочным лобстером. А после сели в первое попавшееся такси и поехали к, снятому на время отпуска, небольшому домику почти на берегу. Расплатившись, мы вышли и решили немного пройтись по пляжу. Вокруг почти не было людей. Лишь влюбленная парочка, запускавшая больших воздушных змеев, парень с расписным бумерангом и мужчина с женщиной, рядом с ними двое деток строили песочный замок, украшая его ракушками, водорослями и красивыми камушками. Отойдя подальше, я достал фотокамеру и решил сделать пару снимков Лори на фоне синего моря и изумительного заката из красного и оранжевого тона.  

Одна из фотографий всегда со мной. Та, на которой она так беззаботно улыбается, придерживая тонкими ухоженными пальцами соломенную шляпку от теплого ветра, который колышет подол ее белого летнего платья. Образ моего ангела.  

Это была последняя фотография моей жены. Помню, я отстранился от фотоаппарата, чтобы посмотреть на мою любимую вне объектива, мгновенно что-то мелькнуло и глухо стукнуло. Лори покачнулась, вскрикнув, и упала на горячий песок. Я в панике подбежал к ней, аккуратно перевернул тело жены на спину, придерживая за голову. Пальцы дотронулись до чего-то липкого и теплого, я отстранил руку и глянул – и о боже! Это была кровь, ее кровь! Она звала меня по имени, пыталась сказать из последних сил, а после сделала последний выдох и замерла. Я закричал, начал трясти ее за плечи, просил подождать, пока приедет скорая, умолял не оставлять меня одного. Я целовал ее еще теплые лицо и руки, пока меня не увели подъехавшие полицейские и врачи, накинув мне на плечи красный плед. Я не мог поверить в происходящее. Ведь все было хорошо. Но она умерла.  

Меня трясло.  

Полиция задавала мне вопросы, на которые я пытался четко ответить, но со стороны это выглядело иначе: я мямлил, запинался, внезапно мог что-то выкрикнуть и начать махать руками. Видя мое состояние, они ушли и больше не подходили в тот вечер. Домой я вернулся один. Перед глазами все еще стояла картина, как бледное тело запаковывали в длинный черный мешок, застегнули на молнию и увезли, по-видимому, в морг. Я не спал, сидел всю ночь на диване, иногда прикладываясь губами к бутылке горького коньяка. Утром принесли прессу, мой взгляд случайно упал на открывшуюся страницу некролога, где я увидел фотографию жены. В горле застыл ком. Сжав бумагу, я разорвал ее на маленькие клочки и просидел так до самого вечера, пока мне не позвонил один из полицейских, чтобы сообщить причину смерти. Моей Лори пробили череп. Бумерангом. Ярость охватила меня в тот момент. Этот коп сказал, что это несчастный случай, несчастный, вашу мать, случай! И они не намерены заводить уголовное дело против обладателя такой «безобидной» вещицы, которая была, к слову, привезена из-за границы и стоила огромных денег! Выслушав соболезнования, я с силой швырнул трубку об стену.  

Ему жаль, ха! Чушь собачья.  

Вернувшись в родной город, я похоронил жену, а затем… начал пить. Безбожно напивался каждый вечер. Друзья пытались помочь мне, но в итоге даже они отвернулись. Вскоре я потерял работу и остался в одиночестве и без денег. Едва сводил концы с концами с помощью мелких работенок, которые иногда мне попадались. А затем я увидел… ее. Дрожь и холод пробрали до самых костей. Она стояла напротив кровати, смотрела на меня голубыми глазами и улыбалась, ее рыжие волосы, как всегда, были уложены в аккуратную милую прическу. Я думал, это сон. Но Лори не уходила. Лишь на время. А когда возвращалась, я ощущал дикий холод, кожа покрывалась мурашками. Однажды вечером я заговорил с ней. Она ответила, что скучает, ждет меня. А я… не смог ничего сказать. Правда была в том, что я хотел быть с ней, вернуть ее, но покидать этот мир я не был готов. В тот раз я перебрал с алкоголем до белой горячки, сам вызвал скорую помощь. Что было потом, я не помнил. Очнулся уже в реанимации под капельницей с какой-то трубкой во рту, из-за которой противно саднило горло. Голова гудела и сильно тошнило. Чуть позже я понял, что на мне не было одежды. Когда ко мне подошла медсестра и извлекла трубку, я стал ее расспрашивать тихим, хриплым голосом. Она объяснила мне, что меня доставили с острым алкогольным отравлением в больницу святого Бортоломея на скорой машине.  

Спустя несколько часов мне принесли ужин, это была гречневая каша с большой котлетой.  

Два раза ко мне подходили какие-то врачи и спрашивали о моем самочувствии и о том, почему я столько выпил. Пришлось поведать им мою историю. Уже через день меня перевели в психиатрическое отделение с острыми отравлениями, в моей карте значилось «попытка суицида». Я многочисленное количество раз говорил врачам, что не пытался покончить с собой, но никто мне не верил. И только в день выписки я осознал один момент. «Ее» больше нигде не было. «Она» ушла. Радостный я вернулся домой. Мне стало лучше. Ненадолго. Спустя неделю я снова стал видеть Лори. Я кричал на нее, прогонял, просил прощения, но она продолжала, улыбаясь, смотреть на меня и говорить о том, чтобы я пошел с ней.  

На следующий день я записался к психиатру, к которому бессмысленно отходил полгода. Больше моя милая мертвая Лори не оставляла меня одного. Я сменил место жительства, перестал посещать своего лечащего врача, оборвал все контакты с внешним миром. И продолжал сходить с ума. До того момента, пока не нашел замечательный выход.  

***  

На два месяца я поселился в маленькой комнате отеля «fatal fever», в которой находилась одна лишь кровать с тумбой, да большое зеркало в центре комнаты. Задуманный план должен был осуществиться 25 июля, спустя ровно год со смерти Лори. Я твердо решил, что этот день станет для нас последним.  

В роковой вечер я вернулся домой поздно, оставляя за собой мокрые следы. Несмотря на то, что окна были плотно занавешены, с улицы слышался шум дождя, который безостановочно бил по тонкому стеклу. На полу валялся всякий мусор в виде бутылок из-под пива и пустых пакетов из-под всякого фастфуда. Я присел на край кровати, от чего покрывало тут же намокло. Но не было нужды вытирать пол и сушить волосы, больше не было. Вы знаете, что такое безумие? Нет? А я знаю. Безумие – это когда у тебя есть все, о чем ты мог мечтать, но в один миг ты безвозвратно теряешь все, что имел, все. На этом жизнь обычно и заканчивается. Партия проиграна. А что же еще остается, кроме веревки, табуретки, да мыла? Вы знаете, что такое моральная боль, которая сводит тебя с ума? Нет? А я знаю. Это не когда тебя бросает любимый человек, не когда ты ссоришься с родителями и уходишь из дома. Настоящая боль – когда ты не можешь поговорить с любимым человеком, просто потому что его больше нет. Это когда тебе больше некуда возвращаться, потому что дома, как такового нет. Когда в самый дерьмовый день в твоей жизни тебе некому позвонить.  

— Не обманывай себя, Джон. Ты один. И ты никому не нужен.  

Заткнись. Заткнись! Заткнись!! Я не один!!!  

— Неужели? Назови хотя бы одного человека, которому можешь позвонить, который выслушает тебя!  

Нейтон, Бет, Курт...  

— Можешь не продолжать! А-ха-ха-ха! Это твоя бравая команда? Да они смеются над тобой! Нейтон заглядывался на меня и даже приставал. Бет, о, Бет. Паскудная стерва, которая выбила себе место в фирме. Твое место. А ведь ей всего лишь пришлось покрутить своей задницей около босса. Курт не лучше. Ты же питал к нему особые дружеские чувства? Он был тебе, как брат? Этот так называемый брат лицемерил о тебе за твоей спиной. Ты же сам прекрасно знаешь, кто они. Кучка жалких придурков.  

Да, это они во всем виноваты!  

— Джон, а, Джон? Ты боишься смерти? — ласковым голосом спросила Лори. – У каждого человека есть свои страхи, но порою мы не задумываемся об этом. Чего стоит бояться на самом деле? Обычного паука, который даже не укусит тебя или заболеть раком легких от сигарет? Да, страхи опасны, столько людей погибает только из-за страха. Но все находится в нашей голове. Мы сами выбираем наши страхи. Чтобы от них избавиться, нужно найти переключатель в своей голове и нажать на него. Щелк и ты бесстрашная машина.  

Я слушал свою жену и понимал, что она права, права во всем.  

— Я не боюсь смерти, — с какой-то странной уверенностью ответил ей.  

— Тогда чего ты ждешь? — нахмурившись, спросила она. — Иди же ко мне.  

Веревка, табуретка, да мыло.  

Веревка, табуретка, да мыло…  

Настенные часы медленно отсчитывали секунды, давящим эхом разнося по комнате свой счет. Тик-так, тик-так.  

Время пришло.  

Я направился в ванную и вернулся только минут через пятнадцать с веревкой в руках, от которой пахло душистым лавандовым мылом. Пододвинув табурет в центр комнаты, я забрался на него. Привязал веревку к люстре и накинул на себя узел, затянув тот. Оглядев комнату последний раз, я без сожалений, закрыл глаза, раскачался и отшвырнул ногой табурет. Упав, тот задел стекло, которое покачнувшись, упало следом, разбиваясь на множество неровных осколков. Грохот разразил комнату, как гром среди ясного неба. Узел в одно мгновение затянулся, я закряхтел, ноги дрыгались в предсмертных конвульсиях, руки непроизвольно сомкнулись на веревке, впиваясь в ту, почерневшими от грязи, ногтями. Перед глазами все плыло. Образ моего ангела оставался со мной до последнего.  

— Я люблю тебя, дорогая, — из последних сил я прошептал хриплым голосом. Предсмертная агония продолжалась не больше пяти минут, удавка сдавливала сонную артерию и трахею. Я чувствовал, как сердце, то ускоряется, то замедляется. Перед тем, как сердце отбило последний удар в своей жизни, я подумал: а завтра мир продолжит существовать в своем привычном темпе. Утром зайдет хозяйка отеля, чтобы снова сделать выговор по поводу неуплаты за комнату, сморщится от жуткого запаха, а спустя пару секунд закричит, обнаружив меня мертвого. Возможно, на крики сбегутся люди, кто-то додумается позвонить полиции, которая на время расследования обклеит комнату полосами, запретив туда входить кому-либо. А вскоре я попаду на первую полосу того самого некролога в газетах, заголовки будут гласить: «В отеле «fatal fever» обнаружено тело 40-летнего повесившегося мужчины…».