ТАЙНЫЕ ЗАКОУЛКИ ПАМЯТИ... Глава 5

Тайные закоулки памяти... глава 5  

Я внезапно понял, не всё в моих радужных мечтах может сбыться, но выбора-то не было. Десять дней я валялся, бездельничал – никаких процедур, никаких лекарств, только сдача всяческих анализов и беспредметные беседы с дежурным врачом. Абсолютно не ведаю, что не понравилось главврачу медкомиссии в моих анализах, но уверен – что-то его насторожило, других замечаний от остальных врачей не было.  

Сейчас удивляет – пролетело с тех пор почти шестьдесят лет, а перед глазами вырисовываются так чётко дни и ночи того жаркого, душного лета. В палате нас было четверо, из которых только я и, наверняка, во всём госпитале один из абитуриентов, два офицера и один солдат – целыми днями общались. Мне, в то время совсем молодому пацану, который ещё только мечтал стать лётчиком, были очень интересны рассказы всех, кто уже жил настоящей аэродромной жизнью, авиацией. Меня поразил, растрогал рассказ ещё молодого капитана – диспетчера, который служил на КДП (командный диспетчерский пункт) и месяц тому оказался свидетелем катастрофы самолёта Миг-15. Это произошло во время его дежурства. В тот день несколько пилотов-инструкторов выполняли обычные тренировочные полёты (полёт по кругу, полёт в зону), погода идеальная – штиль, видимость, как говорят лётчики – “миллион на миллион”. Внезапно, уже на прямой, у самолёта отказ двигателя, как позже сделала заключение комиссия – пилот надеялся дотянуть и сесть на ВПП (взлётно посадочная полоса), но это не получилось, и самолёт столкнулся с торцом посадочной полосы. А пилот в момент удара нажал ручку катапульты, спасительной высоты для парашюта не хватило, и он с высоты 50 метров рухнул на бетон. На глазах у капитана, тело его друга – пилота (они семьями дружили и жили рядом в семейном общежитии), несколько раз, как мячик отскочило от земли.  

Потрясённый увиденным, он отчаянно нёсся к неподвижному телу друга. Невероятно, но его товарищ был жив, и он внезапно услышал его последние слова: “Не смей, не трогай меня…” Крови нигде не было, позже выяснилось – кости скелета были все переломаны. А потом были похороны и горе молодой вдовы с однолетним сыном. Всё это увиденное и пережитое отразилось и на его состоянии здоровья. Поэтому врач-невропатолог и положил его в госпиталь на реабилитацию. Много интересного я узнал за те дни и про военную авиацию и некоторые подробности подготовки первого отряда космонавтов. Но моя память, что тоже удивительно, выталкивает иногда из закоулков какие-то случаи, которые наверняка также сыграли роль в формировании моего характера, моего мировоззрения. Во время того вынужденного отдыха в госпитале, моя судьба подкинула мне, на первый взгляд, обычный жизненный сюжет, доверенный мне солдатом, ставшим мне другом. Эти вспоминания о его судьбе и дружеская переписка с ним волновали меня очень долго.  

Когда я впервые вошёл в палату, одна свободная кровать находилась впритык к кровати, на которой сидел в одних шортах и негромко пел под гитару парень – красавчик, а остальные больные с удовольствием слушали мой любимый романс: “Сиреневый туман”. Я сразу отметил чудесный тембр голоса и явный профессионализм певца, к тому же его отличал рост под два метра и хорошо накачанная фигура. Только песня закончилась, он пригласил: “Проходи, вот рядом со мной свободная койка, меня звать Миша”. Так у меня на десять дней бездельничанья в госпитале, появился хороший товарищ, интересный собеседник. После первого знакомства и расспросов о причине моего нахождения в госпитале, я узнал, что Миша сейчас проходит действительную военную службу, как рядовой службы связи, а в госпитале из-за травмы ноги. С первых же минут общения почувствовали приязнь друг к другу и доверие, а в дальнейшем выяснили, что нам по душе одни и те же писатели и поэты. А уж вечером, после ужина, он окончательно покорил меня своим талантом.  

Он, на правах старожила, повёл меня в “красный уголок”, где к тому времени собрались врачи, медсёстры, обслуживающий персонал и больные. На небольшой сцене стояло пианино и Миша, присев к нему, начал исполнять, хорошо знакомые мне произведения Шопена, Моцарта. Как я узнал позже, такие концерты он давал каждый вечер и в завершение их, исполнял арии из опер, а капелла. Должен признать – это меня шокировало, такой талантище и звание – солдат. В тот вечер и полночи я с интересом слушал исповедь этого неординарного парня. Не смотря на то, что он был на пять лет старше меня, чувствовалось, что он растерян, неуверен в своих силах и ему нужна дружеская поддержка, совет. От его рассказов возникало ощущение, что ему даже поговорить искренне, по душам не с кем. Его отец был директором спиртзавода под Харьковом, а мать ушла из семьи и исчезла из их жизни. Отец растил и воспитывал сына в одиночку, очень сурово, жёстко, с раннего детства он обучался музыке, пению. Благодаря этой тяжёлой, постоянной учёбе он стал виртуозно играть на аккордеоне, пианино, гитаре. Простого, беззаботного детства он был лишён, а затем отец заставил его поступить в консерваторию. И вот уже обучаясь в консерватории и проживая в общаге, под воздействием друзей-разгильдяев, взбунтовался, поступил против воли отца – пошёл в военкомат, где его и оформили рядовым в войска связи. Прервал всякую связь с отцом, мне его было жаль, я решился и рассказал ему о своём отце-изверге и уговорил его помириться с отцом, он при мне написал большое, тёплое письмо отцу. Больше года мы с Мишей переписывались – после армии жизнь у него наладилась, стал артистом. А я, после десяти дней безделья, так и не получил добро на приём в училище (анализы так и остались отрицательными). Стыдно сознаваться, но получив на руки документы и уже в поезде, следуя на Полтаву, лёг лицом к стенке и почти всё время пути тихо, молча, плакал. Ох, как же тяжело, в молодые годы, получать такие тяжкие удары судьбы – снова на распутье, неизвестность и только неосуществлённые мечты!  

© Copyright: Юрий Чуповский, 2021 год