Колосья пшеницы

Я родилась много веков назад на небольшом скалистом острове посреди синего моря. Помню, что там было очень жарко, и на маленьком круглом поле росла золотистая пшеница.  

Совсем малышкой я проводила рукой по спелым колоскам, прыская от смеха, когда они щекотали мою ладошку. Там я была счастлива. Совсем недолго. Но чувство это иногда греет меня. Я не помню лиц своих родителей и сестры, зато запомнила рожи убийц изнасиловавших мою мать, заколовших отца и разбивших камнем голову маленькой Аглеа.  

Чёрный корабль полный чужаков увозил меня от дома, и, привязанная к мачте, я смотрела на дымящуюся соломенную крышу нашей хижины. Странно, но горечи не было, ведь там всё равно теперь некому было жить.  

Они кидали в меня камни, пользуясь моей неподвижностью, резали ножами лицо и тело, вытворяли другие мерзости. Я мечтала умереть, но мне не дали этого сделать. Когда жизнь уже по капле уходила из меня, и начали чудиться колосья золотистой пшеницы впереди, по деревянной палубе босиком прошли три женщины в белых одеяниях. Чёрные волнистые волосы, раскосые горящие огнём глаза. Складки пеплоса не могли скрыть высокую большую грудь и длинные красивые ноги. Но больше всего мне запомнились белые пальцы с острыми ногтями. Такие я видела только у красноголовых птиц, иногда прилетавших на наш остров.  

Странно, но мерзавцы, убившие мою семью не видели женщин. Они ходили мимо них, мне даже показалось сквозь них, но не встревожились. Не заметили чужаков на судне.  

– Ты хочешь отомстить, девочка? – спросила меня женщина с властным голосом и с красными зрачками, стоявшая ко мне ближе всех.  

– Нет, я хочу умереть и соединиться со своими близкими.  

– Так не получится, – капризно дёрнула она подбородком. – Сначала ты должна отомстить. Тогда и только тогда ты сможешь снова увидеть родных.  

– Зачем мне мстить? Это глупо, – бросила я, уронив голову на грудь.  

– Не глупее смерти на пиратском судёнышке, встретив её привязанной к мачте. Я помогу тебе.  

– Как?  

– Ты разрешишь мне наполнить сердце ненавистью, а я дам тебе взамен дар, который когда-нибудь соединит тебя с семьёй. Но это будет не скоро. Ты согласна? – глаза незнакомки блеснули.  

– Согласна, – кивнула я.  

– Но ты должна искать! – тонким голосом, от которого заныли зубы, произнесла вторая женщина, отличавшаяся от первой только цветом глаз. Они были алые словно угольки в очаге.  

– Кого?  

– Не кого, а что. Ты будешь искать глупость, неверность, жадность и злобу. С помощью своего дара ты заполнишь этот сосуд, и, когда он будет полон до краёв, ты обретёшь, то, что хочешь.  

Третья эриния (да, да, это, конечно, были богини ненависти и мести! ) с оранжевым пламенем в глазах бросила мне средних размеров склянку под ноги, а первая просто улыбнулась, показав острые зубы.  

В тот же момент сёстры исчезли, а путы сползли с моего тела, которое налилось силой. Подняв склянку к глазам, я увидела, что внутри возникла чёрная смолистая капля. Совсем маленькая.  

– Что это, капитан?! – закричал со страхом чернобородый здоровяк, обожавший часами мять мою маленькую грудь. На его шее появились большие выпуклости, чернеющие на глазах.  

Только сейчас убийцы заметили, что я свободна. Но им было теперь не до меня. Один за другим они падали на палубу, и скрючившись, умирали в мучениях.  

"Всего одна маленькая капелька за полный корабль пиратов? – подумала я с отчаянием. – Эдак я долго не вернусь к своей семье».  

Так началось моё путешествие. Корабль носило по волнам, прибивая то к одному острову, то к другому, и везде я искала глупость, неверность, жадность и злобу. Жаль, что почти все носили эти чувства внутри себя. В очень редких случаях я не трогала людей меньше других подверженных этим порокам или разрешала выздороветь тем, кто мог исправиться.  

Шли годы, десятилетия и века, а склянка моя наполнилась менее чем наполовину. Корабль давно превратился в пыль, также как и высохшие тела убийц моей семьи. Я скиталась по миру, появляясь, то там, то тут, и нигде мне не были рады.  

Но однажды мне повезло. Я отправилась следом за группой всадников в металлических одеждах, вооружённых до зубов. Ох, как я тут разгулялась! Опустошая целые города и регионы, я лёгкой походкой шла по обочине дороги, ладошкой ведя по траве. Вот только ничего не чувствовала. Совсем. «До конца осталось совсем чуть-чуть», – говорила я сама себе, оставляя за спиной костры, на которых сжигали тела умерших, и многоголосый плач выживших.  

Я ошибалась. Чем больше заполнялась бутылочка, тем больше требовалось ей жертв. Ещё долгие десятилетия я путешествовала по миру, видела войны, победы и человеческую глупость. Свой дар теперь использовала значительно реже, ибо люди поняли, как с ним бороться. Поняли, но не до конца. Мне оставалось совсем чуть-чуть, когда я снова взялась за старое. Горы, степи, маленькие, смешные, улыбчивые люди и вдруг... другие – серьёзные в белых халатах, с красными звёздами на головных уборах.  

Я помню доктора с зелёными глазами, ухаживавшего за больными и оставшегося равнодушным к моему дару. Он был идеален, и я отстала от него. Ночами мужчина что-то писал, смешивал жидкости, колол иголками больных, а потом... увидел меня. Да, да, я уверена он увидел меня. Взгляд врача остановился на моём лице, он вздрогнул, зрачки расширились от удивления.  

Мурашки пробежали и по моей спине. Я влюбилась в него, хоть и не знала, что это за чувство. Несколько дней ходила везде следом, а он вздрагивал, когда я останавливалась рядом, и тёр глаза под очками пытаясь убедить себя в том, что просто не выспался. Он лечил последствия моего дара. Почти не отдыхал, страдал, а я мешала ему. Мешала!  

Однажды, когда он тревожно задремал прямо за столом, склонив голову над тетрадкой с записями, мне удалось поговорить с ним.  

– Ты устал, милый?  

– Да, но это всё из-за проклятой чумы. Я должен, должен решить задачку. Больше некому!  

– А зачем?  

– Спасти людей.  

– Но они заслужили смерти. Они злы, завистливы, неверны...  

– Это не нам решать.  

– А кому?  

Ответа не было. Врач только улыбнулся во сне. Словно ребёнок. И улыбка эта произвела на меня неизгладимое впечатление. Я неожиданно поняла, как устала от всего этого. Решения было принято мгновенно.  

Дзинь! Вдребезги я разнесла проклятую склянку, и чёрные маслянистые капли растворились в воздухе, словно их и не было никогда, а я, поцеловав доктора в небритую щёку, отправилась восвояси, в степь, понимая, что здесь мне не место. Да, я никогда больше не встречу свою семью. Так что ж, хватит уже тешить себя несбыточными надеждами.  

Ветерок развивал за спиной мои светлые волосы и подол чёрного одеяния так надоевшего за эти тысячелетия. Я шла в пустоту, которая была мне уготована. Однако меня ждал сюрприз.  

– Аканта! – позвал меня до боли знакомый голос, который я не забыла даже спустя бездну времени.  

И вот поле пшеницы расстелилось передо мной, тяжёлые колосья касаются ладоней и мне снова смешно, как в детстве.  

Ко мне, улыбаясь, вприпрыжку, бежала моя младшая сестра. Аглеа совсем не выросла и была такой же как в тот день. Слёзы на моих щеках робко торили дорожку новой порции влаги, а я, подняв взгляд, вздрогнула. За сестрой по полю неторопливо шли мои родители, в объятия которых я бросилась.