Письма, которое ты никогда не прочтёшь.

Отсчёт времени.  

Кто-то, когда-то задумывался над тем, сколько времени ему отведено на этой земле? Я думаю, что нет. Если бы мы задумывались над тем, сколько нам суждено прожить, то, больше бы ценили то, что мы имеем. Старались бы прожить жизнь так, чтобы в ее конце, можно было сказать: «Я сделал или сделала, то-то и то-то, и не жалею об этом. Я успел или успела». Но, мы не думаем. Мы тратим время на работу, проводя на ней большую часть жизни. Мы ссоримся с любимыми из-за всякой ерунды: не там поставил чашку, или не так висит полотенце в ванной, и все. Ссора вспыхивает на пустом месте.  

Вы не разговариваете день, два, а может и больше. И все из-за чего? Из-за какой-то чашки? Будь она трижды неладна. Вместо того, чтобы потратить это самое время, на обычное общение за ужином. Спросить, как прошёл день, какие планы на выходные, куда поехать в отпуск. За всей этой рутиной мы забываем, что такое любить. И только когда, мы теряем родного, любимого человека, только тогда, мы понимаем, насколько сильно его любили, и как его не хватает.  

Как теперь жить дальше?  

А жить придется.  

***  

Я снова один в этой душной, пропитанной табачным дымом, тоской и лекарствами квартире. Если бы вы пришли ко мне в гости, то, явно бы подумали, что здесь живёт старик. А я ещё не старик, далеко не старик. Просто, я очень одинок, и тоскую. Тоскую по человеку, которого безумно люблю, по сей день. И я очень устал.  

На улице давно уже ночь, и только в моем окне тускло горит свет от настольной лампы, на моем столе. Я опять закуриваю очередную сигарету, глубоко затягиваюсь, ощущая как лёгкие наполняет горький табачный дым и, выдохнув его, достаю блокнот. Я снова пишу тебе, очередное письмо, которое, все равно вернётся.  

«Здравствуй, дорогой мой Ян.  

Сегодня снова целый день идёт дождь. Как же он достал. Такое впечатление, что там, на небе, забыли закрыть кран. А я, как всегда, забыл зонт и промок. Ты бы снова стал на меня орать, что я так скоро и голову забуду. А потом, взял бы полотенце и, когда я стянул бы с себя всю мокрую одежду, принялся бы вытирать мою голову. Все ещё причитая надо мной, какой я олух, но, любимый. Я, как всегда, заболел бы, а ты, бегал бы, вокруг меня, похуже моей мамы. Ты помнишь, Ян, когда я привез тебя к ней знакомиться, что она тогда сказала? Она сказала: «Наконец-то, кто-то другой будет смотреть за моим беспомощным сыном». А я ведь действительно был таким. Не умел и яичницу себе приготовить. Ты научил меня всему. Я так по тебе скучаю, Ян. Ты даже себе не представляешь…»  

Ставлю в конце три точки, и чувствую, как горькие слезы выступили на глазах. Откладываю ручку, вытираю их рукой, не дав им упасть на лист, и продолжаю писать. Я понимаю, что если не закончу, то просто не смогу уснуть.  

«… А ты помнишь, как мы познакомились? А я помню. Ты принес ко мне свой сломанный ноутбук. Я тогда ещё работал в небольшом магазинчике, и мы чинили всякий хлам, давая ему второй шанс. Ты сказал, что меня тебе, как хорошего специалиста по электронике, посоветовали друзья. У твоего ноута заклинил дисковод, вместе с диском. А я специально тянул с ремонтом, назначая тебе дни, чтобы ты приходил. Ты мне сразу понравился. Ты тогда очень волновался, будет ли все нормально работать, и так смешно морщил нос, внимательно слушая весь мой умный бред, что я тебе плел. Я заверил тебя, что все будет работать нормально, только если мы сходим куда-нибудь после работы. Я ждал, чего угодно. Отборных матов в свой адрес, угроз. Но, ты согласился. А через два месяца, мы съехались. Как же я хочу, чтобы все было как прежде. Хочу возвращаться домой, где бы ты меня ждал. Это не справедливо. Почему ты меня бросил? »  

Заканчиваю писать, аккуратно вырываю исписанный лист и, сложив его, запихиваю в конверт. Пишу адрес, зная, что оно все равно вернётся и займет место в ящике моего стола, со всеми остальными такими же. Потому что, адресата уже четыре года как нет. Поднимаюсь со стула. Господи, я всё-таки старик. Во мне болит все. Мне кажется, что даже волосы на моей голове, и те болят. Опять придется пить снотворное, иначе, проваляюсь до утра, так и не сомкнув глаз. Иду на кухню, и по дороге останавливаюсь возле нашей совместной фотографии, которая висит все там же, на стене в коридоре. Она чёрно-белая. Я помню, как ты любил чёрно-белые фотографии.  

Поначалу, я очень злился на тебя, за то, что ты оставил меня. Это все мой эгоизм. Теперь я не злюсь. Я тоскую.  

— Ты все такой же. А я постарел. Даже седые волосы появились, — шепчу твоему изображению на фото, и легонько, самыми подушечками пальцев, касаюсь твоего лица. Какой же ты красивый. Губы, я до сих пор, иногда, ощущаю их прикосновения. Глаза, эти серые, с поволокой, глубокие глаза. Когда ты смотрел на меня, я готов был идти за тобой хоть на край света. Теперь только фото.  

Постояв минуту, продолжаю путь к намеченной цели, то есть кухне. Подхожу к шкафу, открываю дверцу, и ищу нужное лекарство. Достав оранжевую баночку, и открыв крышку, высыпаю одну таблетку себе на руку, и долго смотрю на нее. Потом ещё одну, и ещё одну. В инструкции четко указано, не больше одной, иначе — передозировка. Но, я так устал и хочу уснуть, чтобы увидеть моего Яна во сне, и больше не просыпается. Там мы вместе. Там он жив, и мы счастливы.