Обманные аметисты 18+ Глава 1 - 33 ( продолжение повести "Вальс на булыжниках")

... Как хочется отдохнуть. Руки устали, тело ломит. Может уже заболела? Нет, заболела бы намного раньше, а сейчас просто очень хочется спать. Веки сами смыкаются. По коридору слышатся торопливые шаги.  

– Мария! Маша! Где эта Машка находится? – слышались ворчливые возгласы нашей Валентины Петровны.  

– Чего ты ее Машкой называешь? Хорошая трудолюбивая девушка. Другие вон уже давно сбежали, а эта все работает. Устала, наверное, отдыхает в подсобке, – звучал мелодичный голос старшей медицинской сестры Анны Васильевны.  

– Чего это отдыхает, смена еще не кончилась? Вся ночь впереди, – и с громким стуком отворила дверь, за которой я присела отдохнуть.  

– А вот ты где. Быстро иди в двадцать седьмую палату, срочно убрать там надо и дезинфекцию сделать, – прокричала командным тоном.  

Высокая, жилистая средних лет женщина мощной фигурой закрывала все пространство двери. Это о них говорят, что в горящую избу войдет и коня остановит. Думаю, что коня не остановит, а просто голову ему свернет. От ее громкого голоса в голове били колокола. Быстро вскочила, протиснулась мимо и побежала по коридору. Защитный костюм заглушал голос, и что еще кричала мне вслед – не слышала. Уже закончила убирать палату, когда открыла дверь Анна Васильевна.  

– Напряжение спало, пройди дезинфекцию, и отдохнем немного в зоне отдыха, там тебя жду, не забудь ультрафиолетовую лампу включить, – сказала она.  

Наконец-то немного отдыха. Быстро занесла швабру, ведро и пошла на пункт дезинфекции. Медицинскому персоналу положено два часа на обед, но при таком объеме работ и тяжелых больных мы совершенно не успевали отдохнуть.  

Анна Васильевна сидела на скамейке и немного дремала.  

– Садись Маша, поспи, – пригласила она, – возьми свою бутылочку, разогрей в микроволновой печи и попей чай.  

Я присела на стул и начала утолять жажду чаем.  

– Тетя Аня, ну почему меня так Валентина Петровна не любит?  

– А она никого не любит. Себя тоже не любит. Что-то не везет ей по жизни – вот она такая и сварливая, но ты не обращай внимания. Мы уже давно к ней привыкли. Работник она хоть куда, все у нее в порядке и работает без устали и от других также требует. Забывает, что мы не машины и иногда работаем на пределе.  

– Тетя Аня, я уже семь месяцев работаю, а ни разу не принимала больных. Мы это все проходили в медицинском колледже, можно я хоть одного больного оформлю в больницу.  

– Да зачем тебе это надо? У тебя своей работы полно, ночью немного затишье, набирайся сил.  

– Ну, одного больного можно приму. Представляете: привозит машина больного, я принимаю, расспрашиваю обо всем, месяц за ним ухаживаю. Молодой человек влюбляется в меня.  

– А почему ты решила, что привезут молодого человека, фантазерка?  

– Я загадала, если больного человека выхожу, то поступлю дальше учиться в Вуз и стану настоящим доктором. Мне обещали дать рекомендации из этого госпиталя после окончания эпидемии. Ну, можно приму больного. Никто не узнает об этом. Это моя мечта сейчас.  

– Неизвестно когда эта эпидемия закончится, уже полгода длится, а больные поступают и поступают. Ну, хорошо! Какая первая скорая помощь приедет, тот и будет твой долгожданный пациент.  

– Вот спасибо, – и подбежала к окну выглядывать суженого.  

Машины не было. Днем иногда становились в очередь с больными, а тут, ни одной скорой. Украдкой посмотрела на Анну Васильевну – она спала. Весь медицинский персонал за это время научился быстро отключаться для отдыха, драгоценные минуты покоя давали новые силы для работы. В костюмах, которых ходили в этой зоне летом очень жарко, а вот поздней осенью стало легче, а может просто привыкли. Отличаем друг друга только по комплекции и именам, которые написаны прямо на материи впереди и на спине.  

На территории госпиталя горит свет, очень тихо, скамейки под окнами отражают свет фонарей, кажется, что все замерло в этом мире. Эта обманчивая тишина скрывает мягкий шум приборов, которые замеряют параметры наших больных и вентилируют легкие. За приборами на пульте следит дежурный врач.  

Вдали увидела огоньки скорой помощи. Машина направляется к нашему корпусу.  

– Анна Васильевна. Везут к нам больного, – начала трясти ее за плечо.  

– Маша, напугала меня. Везут – значит довезут, одевайся и пошли быстро на первый этаж в приемный покой.  

В приемной уже стоял фельдшер, когда мы опустились на лифте.  

– Принимайте больного.  

Анна Васильевна взяла сопроводительные документы.  

– А где данные паспорта, СНИЛС? Где направление в наш госпиталь? Анализы, что у больного ковид?  

– У больного вообще нет документов, – нам его, то есть ее спасатели передали. По всему городу возим, ни одна больница не берет. Говорят, что не их пациент. Определили вроде ковид у нее. Принимайте, а то помрет бабушка в скорой помощи.  

– А почему решили, что ковид?  

– Без сознания, плохо дышит, хрипы. Принимайте, – на повышенных тонах начал говорить фельдшер.  

Я стояла в растерянности, что делать? Все надежды о молодом пациенте разом рухнули. Анна Васильевна взглянула на меня с сожалением.  

– Ну что будешь ждать следующего, – спросила с легкой иронией.  

– Нет. Буду принимать эту женщину, – вылезло моё упрямство, села за стол, вытащила бумаги для оформления больных в стационар. Фельдшер с шофером уже везли каталку.  

– Распишитесь, что приняли пациента, мне еще в МЧС отчитаться нужно, – сказал фельдшер.  

На каталке лежала старая женщина, закутанная в потрепанную телогрейку, на шапке платок, завязанный, где-то за спиной. Руки и лицо белые и только быстрые хрипы напоминали, что она еще жива.  

– Боже! Вторую бомжиху за сутки привозят. Где вы ее взяли? Почему к нам? Как ее оформлять?  

– Да вид у нее не очень хороший, но не может она быть бомжихой. Нашли заблудившиеся туристы в горах, вот просто об нее споткнулись. Так бы никто и не заметил. До дороги МЧСники тащили на себе, а там уже и скорая помощь подъехала. Бомжи в горах не ходят, они в городах обитают. Ну, спасибо, мы поехали, – и они быстро исчезли из приемной.  

– Маша, давай быстро заполняй документы, надо все с нее снять. Пиши пол женский, среднего роста – метр шестьдесят, возраст около семидесяти. Пульс слабый, обморожений не обнаружено, дыхание частое с хрипами. Неси новый мешок под одежду. Смотри сотовый, только не работает, – она снимала одежду, а я заполняла анкету под диктовку.  

Под телогрейкой обнаружилась приличная одежда. Пришла недовольная Валентина Петровна, принесла больничное облачение. Начала помогать раздевать больную.  

– Пока анализы все сделают, в бокс везите, – сказала она.  

– Но там же маленькая комната и лежит уже одна женщина, вторая кровать не поместится, – пыталась возразить я.  

– Одна бомжиха другой не помешает – в бокс ее, пусть на каталке полежит, может и перетаскивать не надо, – и она сама покатила больную к лифту.  

Я кинулась ей помогать. Вот и мечта. Только теперь я поняла, в какие рамки загнала себя. Все сбудется, пусть только выживает мой первый пациент.  

Наверху нас уже ждал врач, пока мы везли, он успел бегло осмотреть больную, раздавал команды – все задвигалось, несли капельницы, ставили уколы. Я сидела в коридоре на подоконнике и наблюдала за суетой, моя помощь пока не нужна. Быстро все стихло, прокралась к боксу и заглянула туда. В комнате лежали две пожилые женщины. Казалось, что они спали глубоким сном. Следом неслышно зашла Анна Васильевна, проверила капельницы, посмотрела сатурацию, взяла меня за плечи и вывела из комнаты.  

– Пока им нужен только покой. Жаль, что нет у них никаких документов. Может все-таки найдутся родственники, и лечение лучше будет для них. Позвать, если подвезут принца, – она загадочно посмотрела на меня.  

– Нет. Уже хватит, пойду мыть коридор.  

Перед передачей смены заглянула в палату, бабушки лежали без изменений, но живые. Я отправилась домой.  

По дороге купила продуктов, но смогла дома только попить чай с булочкой и уснула мертвецким сном. Проснулась поздно вечером, приготовила себе еду, включила телевизор. Новости слушать давно не могу, везде говорят только о коронавирусе, а мне на работе его вполне хватает. Живу одна, никто особо меня не беспокоит, учеба перенесена на дистанционное обучение, но она начнется только через две недели.  

Мысли возвратились к этой женщине, чего это она такая старая делала в горах? Да и горы от нас очень далеко, чего это ее к нам привезли? Кто она такая? При ней не обнаружили документов. А что будет, если не найдутся родственники?  

Это получается, как мою маму похоронили в неизвестной могиле, а мы с папой узнали об этом через несколько лет. Хотя он тоже не так долго прожил после ее смерти. Но я за ним ухаживала, он был всегда рядом. Вспомнила, что документы я так и не сдала, и свидетельства о смерти у меня нет. Достала шкатулку с ценными бумагами. С фотографии на меня смотрела немолодая, но еще и не старая мама. После ссоры с отцом без вещей и документов ушла к другому мужчине, сказала, чтобы ее не искали. Папа ждал, что вернется, попросит прощения и останется с ним навсегда. Но она не вернулась ни через день, ни через месяц. Иногда приходили письма без обратного адреса, в которых писала, что у нее все хорошо. Мамины документы положила в сумочку и решила взять на работу.  

На следующий день пришла в гости подруга Ася. Она работает в соседнем корпусе, но с более легкими больными. Стрекотала об одном больном, который уделяет ей много внимания, угощает фруктами и конфетами. Похвастаться перед ней нечем, и я рассказала, как принимала первого больного, и о своей мечте после колледжа идти в медицинский институт. Ася посмеялась надо мной, и снова все разговоры крутились около ее загадочной любви.  

На следующую смену одела больничный скафандр, захотела навестить альпинистку – бабульку. В комнате стояла одна кровать, каталка отсутствовала, я обомлела. В комнате лежала одна бабушка, пригляделась, вроде стала узнавать в ней свою пациентку. Волнение немного улеглось. А где же другая? Подошла Анна Васильевна.  

– Умерла на следующую ночь, не приходя в сознание. Видимо еще долго в морге придется лежать, пока похоронят. Эта еще держится, но так никто ее и не искал. Где взять документы, кто она такая? Главный врач Галина Ивановна ругалась, надо разыскать родных.  

– Тетя Аня, есть документы, лежат в сумочке, передали родственники, потом покажу, – неуверенно сказала я.  

– Маша ты врать не умеешь, даже и не пытайся. Откуда они у тебя?  

– Мамины.  

– А вдруг ей понадобятся?  

– Уже не понадобятся. Давно уже не нужны.  

– А не просрочены? И как будет выглядеть – вы на одной фамилии.  

– Да не должны быть просрочены, а фамилия у меня отца. Не догадаются. И прописка разная, расходились, разъезжались по разным домам, потом снова соединялись.  

– Хорошо, потом внесем в компьютер, и табличку на кровати поменяем. Иди, работай, а то Валентина уже свирепствует.  

– Можно к ней заходить буду?  

– Не можно, а нужно. Ее закрепили за тобой, так что ухаживай.  

– Ой, спасибо! А она выживет?  

– Ну, я не бог. Будем надеяться. Все, что врач выписал, мы делаем. Видимо много побочных болячек у нее. А сказать не может. Будем изучать. Ну, беги.  

Документы внесли, табличку поменяли. Теперь ее звали Новикова Светлана Юрьевна. Я уже свыклась, что вместо принца привезли бабульку. Она напоминала мне мою маму, которая просто бросила нас с папой.  

– Маша ты где? Опять заходила к своей принцессе? – язвительно спросила Валентина.  

– К какой принцессе?  

– Которую, вместо принца привезли, – громко засмеялась она.  

Если бы не маска, то все могли увидеть, как я покраснела, но так никто ничего не заметил, только еще несколько человек смехом поддержали язвительную Валентину Петровну. Интересно кто ей мог все рассказать, неужели тетя Аня? Надо спросить, но больные забирали все время, и поговорить с ней мне долго не удавалось.  

Через несколько дней мне представился случай поговорить с Анной Васильевной.  

– Тетя Аня. Откуда узнали, что я принимала бабульку? – спросила я.  

– Вот то же самое и я хотела спросить. С соседнего корпуса пришли эти новости. Не догадываешься, кто это мог быть?  

– Наверное, Ася. Даже главный врач проходит мимо меня и улыбается.  

– Прямо уж улыбается, ты сквозь маску видишь?  

– Я по глазам вижу.  

– Если хочешь, чтобы никто не знал, никому не говори. Умей держать язык за зубами. Ну, теперь воспринимай как шутку и все забудут. Будешь обижаться – долго будут помнить. Ничего – учись выживать в коллективе, – и тихонько похлопала меня по плечу, – как у нас родственники Светланы Юрьевны не объявились?  

– Нет, никто не искал. Может она богатая предпринимательница. В бреду об алмазах, золоте, аметистах говорит. Бред конечно. А может такое быть?  

– Опять сочиняешь. Я людей за версту чую, простая пенсионерка. Её нижнее бельё видела? Разве богатая дама будет в таком простом белье ходить? Ни маникюра, ни педикюра, прически нет. Да и богатые по горам не шастают, а в джипах разъезжают или на собственных самолетах. И отдыхают на Канарах, а лечатся в Германии. А эта лежит в комнатушке, которая совсем недавно называлась просто подсобкой. Так что оставь свои сочинения для будущих детей.  

– А может клад у нее?  

– Видимо от работы у тебя крыша поехала. Больше отдыхать надо. Ладно, надо идти работать.  

Перед тем как уйти с работы, зашла к своей подопечной. Она металась в бреду, я положила руку на голову:  

– Все хорошо. Спи спокойно.  

Бабушка притихла, видимо заснула. Хотя она спала день и ночь...