Будни знахарки

– Тимофей, кого там черт принес? – раздраженно рявкнула ведунья, услышав скрип половиц в сенях.  

Спавший на печи сиамский кот повел ухом и протянул:  

– Я сквозь стены видеть не обучен. Наверное, опять кто-нибудь из деревенских за зельем опохмельным явился.  

– Заходи уж, чего боишься? – вздохнула ведьма, отложив вязание.  

В дверях топтался молодой парень, упираясь головой в невысокий дверной проем.  

– Бабушка…  

– Какая я тебе бабушка? У меня вообще-то имя-отчество есть, а вот внуков что-то не припоминаю. Нина Петровна я, вы ж все в деревне знаете, – Нина внимательным взглядом пробежалась по добротно сшитой, но простого кроя одежде, по натруженным рукам и отвела взгляд, встретившись с синими глазами гостя.  

– Извините… Так я что пришел то. Мне помощь ваша нужна.  

Колдунья печально покосилась на недовязанный носок.  

– Тимофей, не за опохмельным зельем он явился, чаю завари для меня и… как тебя зовут то?  

– Юра я, сын Петра-кузнеца – гость присел на краешек лавки.  

–…и Юрке налей. Давно я у вас не бывала, значит, думала – подросток ты еще. Чего стряслось то у тебя? Неужто отец заболел?  

Юра покачал головой.  

– Нет, бабуш… Нина Петровна. В том и дело что не подросток я. Женился в том году, да вас в селе не было – говорят, на шабаш летали.  

Нина Петровна ухмыльнулась, вспомнив запах моря и портвейн который где-то раздобыл Тимофей во время того спонтанного отпуска.  

– Да, на шабаш. Именно. С коллегами советовались да знаниями менялись. Так что с женой-то твоей? Не мила тебе, что ли?  

– Нет, наоборот! Так это я ей не мил стал, похоже! Тоска ее какая-то гложет, а какая – не говорит. Не ест почти, не спит, худая стала, бледная… Сидит все, да оставить в покое на все расспросы просит, – взволнованно зачастил парень.  

– Странно. Вы ведь вроде по большой любви женились, всегда вас вместе видела. А к лекарю-то нашему ходил? Может не моя это работа, пилюль каких бы выписал, может расстройство желудочное… – ведьма вновь украдкой глянула на вязание.  

– Да водил, говорит – ничего не понимает, вроде здорова, а что-то точит ее уже третий месяц ведь, – расстроенно произнес Юра.  

Нина Петровна задумчиво крутила в руках чашку. «Порча ли? Завистник, что ли какой завелся? Так на такой срок порчу подпитывать постоянно надо, если бы кто-то такого уровня в деревне был – я бы знала», – проносились вихрем мысли в уже совершенно седой голове.  

– Юра, не люблю я из дому выходить – сам понимаешь – изба присмотра требует, да и зелье упарить нужно. – Ведьма кивнула на слабо булькавший на печи котел и разгладила на коленях тщательно отбеленный фартук. – Привел бы ты жену свою ко мне, посмотреть хоть, что там и как. Может вообразил ты себе бед, а там что-то обычное кроется.  

Юра вздрогнул – неслышно подкравшийся кот положил лапу ему на плечо. О третьем участнике беседы он успел напрочь забыть.  

– Нина Петровна, не пойдет она. К лекарю и то едва привел.  

– Тогда делать нечего, значит остаешься ты, Тим, – резюмировала колдунья, помешивая варево изумрудного цвета.  

– Ой, Нина, у нас так мыши расплодились нынче, да и дел других полно… – вильнул хвостом сиамец, намереваясь улизнуть на чердак.  

– Медовуху вылью – пригрозила ведунья. Кот застыл с поднятой лапой.  

– Ну, Нина, зачем столь крайние меры, такой урожай был, кощунство так продукт переводить…- мурлыканье Тимофея лилось едва ли не слаще наваренной им медовухи. – Что надо-то, пойти девицу утешить?  

– Да не знаю я – устало огрызнулась Нина. – Обстановку разведай, посмотри нет ли игл под порогом, ножей в подушках, хворь-травы в приправах. Посмотри, может, кто рядом ошивается постоянно.  

Обрадованный Юра вскочил и залепетал:  

– Спасибо вам, Нина Петровна, что не оставили, помочь пришли…  

– Идите – оборвала поток благодарностей колдунья. – Тимофей, завернешь к лешему – о медовухе забудете до следующего урожая, я вам обещаю!  

Сиамец пренебрежительно фыркнул.  

– Вот всегда ты так, и в мыслях не было! Я очень разочарован! Какого же ты обо мне мнения, Нина! Юра, пойдем, я не намерен более выслушивать эти несправедливые упреки! – распушив крючковатый, не раз переломанный хвост, кот увлек растерянного верзилу за дверь. эти несправедливые упреки! – распушив крючковатый, не раз переломанный хвост, кот увлек растерянного верзилу за дверь.  

Ведьма устало улыбнулась – питомец строил из себя смертельно обиженного по десять раз на дню. «Что же все-таки с этой девушкой? Неужели я прозевала появление в деревне кого-то равного? » – думала она, отрешенно помешивая свое варево.  

Августовский вечер медленно накрывал деревню. В лесу стоял аромат малины и тяжелый запах мха. Светлая шерсть Тимофея почти светилась на фоне сочной, темно-зеленой травы.  

– Что насчет оплаты, кстати? – вкрадчиво поинтересовался кот.  

Юра нервно сглотнул.  

– У меня есть деньги, ты же знаешь…  

– Неинтересно – махнул хвостом Тимофей, – Если разберемся – дрова нам поколоть надо, да в поленницу сложить, у Нины сил не хватает, а у меня топор из лап выскальзывает.  

Парень обрадованно закивал – сыну кузнеца трудиться руками – не привыкать.  

Тем временем тропка от дома живущей в стороне от деревни колдуньи, вывела их на накатанный тракт, и засветились первые окошки домов.  

– Вот и наша изба – синеглазый богатырь отворил перед котом калитку.  

– Неплохо живете, видимо приданое то на свадьбу щедрое было? – ухмыльнулся сиамец, наподдав лапой замешкавшейся курице.  

– Ну так… Кузнецов то в деревне все ценят – покраснел парень.  

Тимофей осторожно провел лапой над порогом избы. Ничего. «Хмм, странно», – подумал он. «Больше всего похоже было на происки завистников – богатая семья, искренняя любовь…», но виду что растерян не подал.  

– С причиной твоих печалей познакомишь хоть? – поинтересовался сиамец.  

– Да, конечно… – вдруг угасшим голосом ответил Юра. – Оленька! У нас гость!  

Дверь из комнат в сени распахнулась и на пороге показалась женщина. Тимофей внимательно окинул ее взглядом. «Странно… Одежда явно не стирана давно, лицо усталое, но волосы почему-то уложены в затейливую прическу, и цветы вплела даже…» – машинально отметил сиамец.  

– Оля, познакомься, это мой приятель, Тимофей. Будь добра, налей для него миску молока…  

– Лучше самогону – поморщился кот.  

– Хорошо. Проходите, Тимофей, – бесцветным голосом ответила девушка. «Да, а Юрик то прав», – пронеслось в голове сиамца. «Тут явно ее силы утекают куда-то… Но, куда?.. »  

Нина добавила в котел горсть сушеного зверобоя и задумалась. «А вдруг и правда, в деревне кто-то открыл Дар и применил его во зло? Да нет, мы бы узнали», успокаивала себя ведунья. «Может Лешего обидели чем? Или русалкам воду замутили? » – еще горсть трав оказалась в котле. «Черт, а вдруг, что серьезное… Не стоило Тима отпускать одного», – женщина решительно сняла котел с печи и рванула завязки фартука.  

Тимофей осторожно, выставив вперед усы, ступал по дому за Юрием. «Ничего. И тут чисто. Кого же вы так обидели, интересно? » – размышлял кот, проходя через многочисленные комнаты богатой избы. Молчаливой тенью, Ольга ступала следом. Ее пустой, безэмоциональный взгляд начинал выводить Тимофея из себя.  

– Юр, убери ее, а? – шепнул сиамец.  

– Оленька, золотце, ступай к себе, пожалуйста – мгновенно отреагировал тот.  

Ольга, молча кивнув исчезла.  

– Тим, все, мы все обошли. Что скажешь?  

– Да ничего не скажу – хмыкнул кот. – Нину надо звать.  

– Не надо. – донесся голос из полутемного коридора.  

– Что, опохмельное доварила? – хихикнул сиамец.  

– Отстань, идиот пушистый – огрызнулась растрепанная ведунья. – Юра, а точно ли вы все обошли?  

– Ну, еще наши с Олей покои, но зачем? Туда никто кроме нас не заходит.  

– И все же, дай гляну, – тихо сказала Нина.  

Сын кузнеца пожал плечами и открыл дверь на самый верхний этаж.  

– Оля, разреши, я зайду? – начал было он, но Тимофей, отодвинув его, просто вошел в покои. Ольга сидела у трюмо и расчесывала свои выхоленные пряди.  

– Черт… – пробормотала ведьма.  

Сонный взгляд Ольги засверкал яростью. – Юра! Как ты смеешь пускать чужих в наши покои? – гневно вопрошала девушка.  

Не обращая внимания на злость хозяйки дома, Нина ловко выхватила гребень. – Кикиморы, – бросила она подбежавшему Тимофею.  

– А, ну понятно. –хмыкнул тот. – Посеяли, а она запала на красивую штучку и подняла.  

– Ффух, я уж думала кто-то чужой – вытерла выступивший пот со лба колдунья.  

Юра осторожно но крепко держал за руки вдруг обезумевшую жену, которая, казалось, была готова растерзать тех кто покусился на ее находку.  

– Тим, ты там с ними медовухой постоянно делишься, вернешь потерю, ладно?  

– Тогда с тебя литр опохмельного, и ты приводишь в сознание эту… Ольгу, – осекся сиамец, увидев сталь в синих глазах сына кузнеца, сжимавшего рыдающую супругу.  

Нина уже деловито закатывала рукава.  

– По рукам. Загуляешь с нимфами – вылью, клянусь!!!