Наступила ночь

Наступила ночь  

Вечер. Огромный и скалистый каньон, окрашен ярко-красными тоннами. Ветер слегка колыхал листья на деревьях, а огромный солнечный диск в далеко, на горизонте, начал уходить за блестящую водную гладь. Малиновые облака в небе почти не двигались, создавая особое ощущение покоя.  

Пестрые птицы перелетали с ветки на ветку, озаряя округу яркими переливами звуков. В стороне, на опушке, пробегало стадо диких лошадей, оставляя решение клубы пыли.  

Дивная природа. Особенную магию, ей придавали искорки от костра, гаснущие в небе сами по себе.  

Там, внизу у небольшого ущелья, в котором когда-то бушевала шумная река, сейчас блестели сталью небольшие кувалды и молотки. Строилась железная дорога. Рабочие трудились, создавая вокруг себя много шума и суеты. Сверху, с небольшого пригорка, сидя у костра, за ними молча наблюдало три тёмных силуэта. Сидели уже не первый час. Костер сердито трещал поленьями, а красные искорки бликами отражались в их черных глазах.  

В ожерельях на их шеях проглядывались кости животных, а в их угольных волосах торчали перья диких птиц, одежда была аккуратно сшита их шкур. Лицо самого старшего из них вдоль и поперек было исписано морщинами. Двое помоложе походили друг на друга. Вероятно были братьями. За ними, поодаль располагалось несколько десятков шатров. Языки костров плясали на их макушках. Звучал едва различимый звук предмета похожего на дудочку.  

Вдруг, самый старший их тех, кто сидел у костра, протянул руку в направлении рабочих. Неспешно набрав воздуха в грудь, он начал свой длинный монолог. На языке, который сегодня едва ли можно было распознать.  

– Видите дети, этих людей? – сказал он.  

Совсем скоро, они станут нашими соседями. Станут жить, охотиться и строить дома рядом с нашими домами. Пройдет совсем немного времени и этих людей станет так много, что наше соседство начнет их раздражать. И они начнут придумывать причины, чтобы мы оставили эти места.  

Затем, он замолчал, но не спускал глаз с рабочих копошившихся внизу. Кто-то из них заметил его и позвал своих товарищей, указав на него рукой, выкрикнув что-то такое, от чего вся бригада истошно рассмеялась. Смех эхом пробежался по каньону. Несколько диких уток оттолкнувшись от земли, захлопали крыльями и быстро набрали высоту. Очень скоро, они превратились в черные силуэты на красном небе, которые быстро уходили вдаль.  

Молчание возобновилось.  

Один из тех трех, что был моложе остальных, обернулся на стоящие поодаль шатры. Там, среди соплеменников, он увидел своих детей, игравших в охотников, своих братьев и сестер, своих друзей. Их лица изображали покой и гармонию. Эти люди жили в гармонии с природой и с животными, с самими собой. Гармония наполняла их сердца и становилась образом жизни. Сидящему у костра сделалось грустно. Он не хотел, чтобы его потомки лишались этого. Проглядев так еще некоторое время, он наконец повернулся, обратившись к самому старшему из них.  

– Ну почему же тогда, мы не можем их просто прогнать? Зачем нам эти люди?, – спросил он.  

– Да. Мы можем прогнать их. – ответил старец. Но они все равно вернутся. Только на этот раз со страшной сокрушительной агрессией. Ты ведь пробовал торговать с ними вчера и помнишь чем все закончилось. Они всегда будут пытаться получить все, не давая ничего взамен. Также они поступают и с природой: срубают деревья, но не сажают новых. Убивают животных, стреляя из своих ружей без счета и просто для забавы. Используют других людей как рабов. Едят гораздо больше, чем им требуется. Они все равно вернуться, потому что привыкли потакать своим желаниям, а для этого нужно место. Увы, сын мой, это неизбежно. Пройдет не так много лет и там (рукой он указал на живописный лес вдалеке), и здесь (указал на место, на котором сидел) всё будет заставлено домами и салунами, отелями, борделями и прочим. Их желания будут только расти, а города увеличиваться. Каменные улицы и фонарные столбы начнут оттеснять деревья и луга, а железная дорога будет вести их всё дальше. Со временем начнут исчезать дикие животные, пока не исчезнут почти все. А те, что останутся, будут жить в клетках для забавы.  

Старец отвернулся от своих слушателей, снова уставившись на работяг, всё еще лязгающих металлом внизу и достал длинную курительную трубку. Наполнив её, поджог содержимое лучиной и поднёс её к губам.  

Почти стемнело. Белая цапля вдалеке замерла, очевидно увидев свою будущую добычу. Рыжая лисица покинула свою нору, из которой торчало три напуганных мордочки. Мягкий ветер нежно покачивал колоски, листья на деревьях шуршали. Лошади слегка гарцевали в стойлах, в кустах тихо стрекотали сверчки.  

Старец, пускавший белые клубы дыма, медленно поднял взгляд к темнеющему небу, на котором уже зажглось тысячу мерцающих звёзд.  

– Цивилизация, – продолжил он. Так они это называют. И в этой цивилизации нет места для таких, как мы. Пройдёт еще немного времени и о нас будут лишь вспоминать, как о пережитке прошлого, писать легенды и рассказывать сказки. А потом и вспоминать перестанут.  

Старик замолчал, двое тех, что были помоложе, погрузились в глубокие думы, глядя на пёстрые языки пламени. Последняя частичка солнца исчезла за блестящей водной гладью. Наступила ночь.