Добро пожаловать домой, Билли!

Он ехал по знакомым местам, и сердце щемило от воспоминаний.  

Сколько он не был здесь? Десять, пятнадцать, если быть точным, то семнадцать лет, и три дня.  

Три дня назад было её день рождения.  

Семнадцать лет назад, на рассвете, он ускакал, как тогда думал, навсегда.  

– Чего ты добился за эти долгие годы? Что ты хотел себе доказать?  

Что ты свободный и независимый? Что тебе трудно дышать в четырёх стенах?  

Да, твердый камень под головой, и звёздное небо, самая лучшая для тебя постель. Запах конского пота, и кожаного седла тебя возбуждают больше, чем запах женщины. Но тогда почему ты все эти семнадцать лет отгонял от себя её образ?  

Боже, как она была красива в лучах заходящего солнца. С её стройных бёдер стекли капли воды, в которых отражалось оранжевое солнце.  

Это видение преследует тебя по ночам, а ты упорно пытаешься доказать себе, что твоё сердце принадлежит прериям.  

Не ври, Билли, самому себе не ври.  

Эта женщина завладела твоим сердцем. Ты у неё в плену, и с этим ничего не поделаешь, – говорил Билл, смотря как Звёздочка щиплет траву  

Он подошёл к своей верной спутнице, которая, вот уже десять лет, носила его по прериям и горным ручьям.  

– Ну что, старушка, двинемся туда, где старине Билли поднесут кружку темного пива, – сказал он, и запрыгнул в седло.  

Приближаясь к знакомому салуну он услышал голос, который не смог забыть.  

– Ах ты старый чёрт. Я же сказала, чтобы ты держал свои вонючие руки при себе.  

Из дверей кубарем вылетел старик, а вслед ему неслись ругательства.  

На пороге, с ружьём в руках, стояла стройная женщина, сдувая с лица непослушную прядь волос.  

– В следующий раз получишь пулю в зад, – кричала она, удаляющемуся старику, под одобрительный хохот из салуна.  

"Она не изменилась. Эта чертовка всегда умела за себя постоять. Салли, моя Салли, боевая девочка", – думал Билли, привязывая Звёздочку к столбу.  

Стоя на пороге салуна, он разглядывал посетителей, которые при его появлении прервали разговоры.  

Их глаза встретились.  

Салли смотрела на него, с гордо поднятой головой.  

"Он вернулся. Я знала, я всегда это знала. Свободолюбивый Билли забрал часть моего сердца, и должен был вернуться, чтобы остаться навсегда.  

Как ты трусливо тогда бежал. Думал, что я сплю, и ничего не слышу. А я знала, что эта ночь будет последней. Я не спала, слушая твоё дыхание. Я старалась запомнить каждую твою морщинку, каждую трещинку. Я гладила тебя по волосам, а ты во сне смешно вздрагивал.  

Ты был таким трогательным и беззащитным. Во сне все мужчины беззащитны, как дети. Мне хотелось прижать тебя к себе, и никогда не отпускать. Если бы ты тогда не уехал, то я бы перестала тебя уважать. Ты все сделал правильно, Билли.  

Глаза. Всё такие же колючие и нежные. Мне ли не знать, сколько нежности могут дать эти мозолистые, пропавшие порохом руки.  

Да, жизнь тебя потрепала, виски совсем седые.  

А я не забыла линию твоего подбородка, и тот маленький шрам на брови, который я целовала.  

У Мари тоже есть шрам, почти в том же месте, что и у тебя. Эта девочка такая же безбашенная, как и ты.  

Сколько бессонных ночей я провела у её колыбели, моля бога о том, чтобы ты вернулся домой.  

Да, Билли, у тебя, который не признает четырех стен, есть дом, где тебя ждали все эти долгие годы", – думала Салли, не отрывая от него глаз.  

– Добро пожаловать, Билли! – сказала она.  

– Спасибо, Салли, – ответил Билли, усаживаясь за стол у окна.  

– Да это же старина Билли, – раздался голос из глубины зала.  

– О, Билли, ты вернулся, старый бродяга.  

В салуне поднялся шум, гам, старые приятели узнали его.  

– Мари, дочка, налей нашему гостю темного пива.  

– С возвращением домой, – сказала Салли, ставя перед ним кружку с пивом.