Суккуб

Мерзость ноябрьской погоды резко контрастирует с теплым и сухим микроклиматом метрополитена. Попав в него озябшие пешеходы, ставшие пассажирами, облегченно вздыхают, смахивают с себя ледяные капли, рассупониваются и заполняют голубые вагоны.  

Однажды, таким ноябрьским днем, в конец полупустого вагона зашла молодая леди, стильно одетая и тщательно отретушированная. Несомненно она направлялась на какое-то торжество. Удобно расположившись возле дверей и опираясь спиной о стойку леди эффектно распахнула элегантное пальто и явила миру неземной красоты декольте. Магнитной, мраморной белизной, щедростью размеров, изяществом форм и допусками, куда мог бы проникнуть посторонний взгляд, оно было на самой крайней планке приличия, однако грань не переходило.  

Барышня привычно уткнулась в айфон, а в другой конец вагона зашел мужчина. Возраст его было трудно определить -- мешали тяжелые потертые очки на носу и широкая, густая, с робким вкраплением седины, борода. Одет он был небогато, но чопорно, опрятно и в темное. Подмышкой дядя держал свернутые трубой бледно-желтые бумажные листы большого формата.  

Двери закрылись и голубой вагон, покачиваясь, побежал в тоннель.  

–- Грядет православный праздник "День Иконы Божией Матери Всех Скорбящих Радости!," -- густым басом возвестил мужчина гражданам пассажирам.  

Свет несколько раз мигнул, как бы подтверждая сие. Глашатай поздравил всех с наступающим праздником и посетовал, что ныне многие рабы божии, всуе предаваясь праздности и чревоугодию, не упомнят всех праздников. А это нехорошо! В качестве вспоможения проповедник предложил приобрести у него православный календарь с отмеченными в нем всеми церковными датами. Стоимость --сто рублей.  

И пошел вдоль вагона, развернув продукцию.  

Выручив пару-тройку сотен, мужчина добрался до конца вагона и, приготовившись к выходу, встал возле последних дверей. А там вдруг обнаружил это восхитительное декольте. Впрочем, почему вдруг? Где-нибудь в середине августа такое можно и не заметить. Но в ноябре!..  

Сквозь грохот вагона был слышен шум яростной борьбы. Воля православного праведника боролась с его же зрением. Глаза бедняги с жутким скрежетом сползали на сторону, рискуя вывалиться из орбит, но нос держался строго по курсу -- на стекло двери и черную бездну за ним.  

На остановке торговец смиренно опустив голову вышел и мелкими шагами потопал на другую сторону платформы. И вдруг остановился -- искушение таки свернуло ему шею. Он обернулся... Но, увы, двери уже смыкались. Всё...  

Голубой вагон закачался и побежал дальше.