Полет в будущее (14+)

В точке относительного будущего прошлое смотрится наивным. Мне довелось побывать как в прошлом так и в будущем, впрочем как все мы. Только мое будущее заглянуло подальше многих. Не буду утверждать, что знать стала больше или какие способности открыла в себе. Нет, все гораздо проще и возможно где-то скучно ведь от будущего мы часто ожидаем больше чем от прошлого. Хотя если предположить что будущее это старший брат прошлого, тогда ничего удивительного. Если посмотреть на многих ученых и их рвение в своем деле, и не подумаешь что прогресс может придти не с их стороны, а от туда, от куда совсем не ждешь. Все техническое совершенство данного настоящего может перевернуться от вспышке идеи, мысли. Как зародился мир от вспышке света так и мир человека не устоит от светлой идеи. Весь быт пойдет по другим правилам и порядкам. Возможно ли порой сравнить ученого с каменным человеком. Во всем своем мастерстве охоты он никогда не сможет сотворить часы, зачем они ему? Так и в наше время можно удивить лишь тем что нужно как воздух или вода, а что нужно? Так в один из дней настоящего возникла безумная идея и через сколько то лет была воплощена в реальность. Желая продлить свою жизнь, были созданы капсулы времени. Это незатейливая конструкция бороздила пространство, обгоняя скорость света, по отведенной ей траектории. Осознание ошибки этого изобрететия пришло в один момент с болью потери любимых и близких. Увлекательное путешествие окончилось холодным душем реальности после сладкого сна. Но мир уже стал меняться под действием этой идеи. Как идея революции меняет игроков, так и эта идея, пожить подольше других, стала перекраивать уклад и порядок. Страны приобрели союз двенадцати. Маленькие объединились в округа для удобства правления. Воин больше не было, ибо нескем было воевать, во главе двенадцати стран был один из двенадцати правителей. Они были отобраны путем теста, как двенадцать представителей своих стран в возрасте двадцати лет. И стали они править по пятилетке каждый из своего округа всем миром. Данные о правлении передавались в капсулу следующего правителя за год до пробуждения, через регалии. Двенадцать башен монолитов разместились по округам. По ним в последствии и стали называть правителей. Союз двенадцать монолитов.  

Рассказ же сей о влюбленности и если хотите о наивной любви, но это решать вам видящим все со стороны. Где-то между пошлом и будущим был прекрасный день проведения ярмарки. Упавшей на меня лучик света и обдувающий нежный ветерок радовали как полевого цветочка, всеми лепесточками я радовалась этому моменту. И этот миг счастья совпал с упавшим на ярмарочную поляну взглядом монолита. Возможно хозяин взгляда давно не чувствовал ни солнца, ни ветра, ни счастья. И иллюзия свежего глотка соблазнила сорвать свободный цветок. Но цветы угасают и теряют свой нежный аромат и дабы продлить лучик света, меня поместили в футляр для продления цветения. Когда-то зародившиеся далекие воспоминания потревожили сердце монолита создав чувство воспринятое любовью. Поистине любовь видеться каждому по своему, истину же сложно понять, а порой и принять. Здесь многое зависит от духовного развития самого человека. Голодный духом за истину примет страсть, страсть обладать тем лучиком, что на лепестках с ветром свободы вздыхать.  

Живя от полета до полета среди террас монолитной башни постепенно привыкала к одиночеству. Мне уже стали понятны мотивы мужа при решение моей судьбы. Постепенно, понимание переросло во что-то нежное и немыслима была уже разлука. И в это время как испытание с выше, на первом годе пятилетнего правления я поняла что нахожусь в положение. По началу это меня обрадовало, но радость сменилась замкнутостью. Этот уход в себя становился заметным. Нужно было принимать решение. Что делать? Ребенок как и его родители станет заложником башни. Откладывая полугодовое медицинское обслуживание, я тянула время для принятия решения. Вспомнилось, как к концу четвертого года жизни с мужем, посетила его за работой. Где ненароком приоткрыла дверцу прошлого, взяв с небольшого столика кулон на цепочке, в нутрии которого оказалось фото красивой женщины. Здесь теплые руки мужа накрыли мои ладони.  

–Милая, это не стоит брать.  

–Прости, но можно все таки узнать о ней.  

Спустя короткое молчание, которое было занято отправлением частички прошлого на место.  

–Милая это важная часть моего прошлого, но все же это прошлое и пусть там и останется для тебя и меня.  

Видя мое недовольство ответом, вздохнув продолжил.  

–Когда то я ее любил. Но перед первым полетом в будущее она погибла, что причинило мне большую боль. Пощади меня, не спрашивай больше об этом. Ты настоящее и будущее для меня.  

В этом далеком прошлом, семя пшеницы бережно посаженное в благодатную почву до наступления коллапса, что запорошил слой благодати, выжженной пустыней. И семя заснуло в нутрии высушенного сердца до лучших времен. Заснуло на века блуждая в космосе обгоняя свет. Свет, что необходим для всего живого. Без него ни что не прорастет и капля животворная не упадет.  

Постепенно зарождался план, план побега из башни. Попросив мужа сделать дубликат того кулона, с моим и его фото, чем удивив его. Но возражать он не стал. В короткий срок заказ был доставлен. Заказ который я сделала для нашего ребенка, чтоб знал своего отца. А вот с одеждой попроще пришлось задуматься. Весь мой гардероб хорош для прогулок по красивым террасам с их башенками с садами, прудиками и мостиками соединяющие их. Сады были созданы для замены земли. Среди фруктовых деревьев и ягодных кустов обитали маленькие птички и мелкие животные приученные к рукам. В небольших прудах плавали рыбки семейства карповых, что за едой чуть в руки не бросались. Все это было и красиво и грустно, все мы были заперты в клетке, моя же помещена в клетку времени где прутьями было одиночество. Казалось что пространство в нутрии ее сжималось с каждым полетом и дышать становилось все трудней. Взглянув на обстановку залы с изящной мебелью и драпировками на стенах что служили окнами. Эта ткань не подходила для моих целей слишком богато, нужно что то простое. Тут я подумала о льняных простынях и не забыв о наборе для вышивания, мой план стал воплощаться. Занятие шитьем проходило под целью чем проще тем лучше. Ко времени чуть заметного моего положения все было готово. Согласившись на осмотр я сложила в самодельную сумку немного еды и воды, одежду с ножницами. И вздохнув одела кулон на шею приготовившись к полету на мед осмотр. Перед уходом положила под подушку мужа письмо и вышла из залы на площадку, где ждала капсула для перелета. Осмотр проходил в башнях на расстояние тридцати минут полета и длился два дня. Пролетая над гладью знакомого озера по обыкновению попросила автомат снизить скорость. Обычно это давало мне возможность разглядеть красоту данного место, но не сегодня. Заранее приготовленными ножницами я ударила по панели управлении в наиболее подходящий момент. Разом все замигало и закрутилось, свет, пейзаж все шло кувырком. Тревожный голос автомата что то неприятно говорил только больше нагнетая тревоги. Глаза заболели из за сильно закрытых век от страха, та же участь постигла руки сжимавшие сумку. На удивление тело оставалось не подвижным, будто воздух в один миг стал плотным и не давал мне двинуться. Приоткрытые глаза увидели, отходившую от стенок кабины как плацента радужно переливающуюся спасательную сферу. Она обволокла меня и вытолкнув часть крыши вылетела мыльным пузырем вместе со мной, из уходящего под воду аппарата. Приземлившись на поверхность воды и чувствуя себя рыбой в пакете, приложила не мало усилий доползти, скользя до берега. Только коснувшись травы оболочка лопнула будто и не было, а я очутилась покалено в прохладной воде. Увязая в иле и хватаясь за траву, с трудом выкарабкалась на берег. Присев всем своим телом ощутила прохладу свободы с запахом леса и сырости. Стукая себя по телу, я снова испытала месть к насекомым, что нещадно кусали. Всем сердцем ощущала как давно меня не было на земле. Вспомнит ли она меня, вспомню ли я как на ней жить. Переодевшись мой путь продолжился в глубь леса подальше от крушения. Борясь с ветками, что нещадно царапали и били, с каждой минутой вспоминала что земля любит, постоянно закаляя и не преподнося всего на блюдечке. Заставляя трудом и терпением достичь результат своих плодов. В трудах я совсем потеряла чувство времени, но приобрела гудение ног и стоны желудка. Присмотрев к вечеру дерево, с удобными ветками для ночлега я вскарабкалась на него. Здесь уничтожив все свои скудные запасы прошла ночь в борьбе со сном. С первым просветом проредившим ночь еле сползая с дерева на землю побрела дальше. Возможно это судьба что сферы контроля жужжавшие все темное время в отдаление так и не приблизились ко мне. Боясь что удача изменит на несгибаемых ногах я побрела дальше от этого места. Ноги с трудом выполняли мои желания, спотыкаясь уже и на ровном месте при свете дня. Что привело к раздражению на саму себя и невеселым мыслям. В башне я баялась за заточение нашего с мужем ребенка и его эмоциональном и духовном развитии, а теперь после побега меня мучила мысль о глупости что я совершила. Подвергнув опасности и малыша и себя, и какого будет моему супругу. Страх вытеснил здравый смысл сковав мой разум, пустил корни отчаянья. Как быстро я стала сдаваться. К концу второго дня борясь с унынием я повторила уже проверенный способ ночевки. В этот раз забраться на дерево было сложней, хотя внешне оно почти не отличалось от вчерашнего. Балансируя на ветке старалась не думать о синяках и ссадинах. Машинально нащупывая рукой кулон, без результата. Его не было. Слезы полились рекой. Почему я плакала? На кого обижалась? Нет это слезы собственного бессилия. Все это по моей вине. Это не лучше. Подвергнув опасности себя с малышом и не подумав что будет с мужем, причинив ему такую боль. На этом силы оставили ноющее от боли тело и ночь взяла над моим разумом верх.  

Вот уже три часа как было получено тревожное сообщение о потерянной управление капсуле. Двенадцатый глава не находил себе места. Самому ему нельзя было покинуть башню правления, оставалось ждать от службы контроля новостей. Стук шагов нарушил поток беспокойных мыслей. На стол был положен диск и сделав поклон уважения, глава службы контроля отошел в сторону замерев на месте. Как только рука монолита коснулась диска на столе материализовалась платье с кулоном на цепочке. Подняв подвеску оборванная цепь тут же поползла в низ под действием тяжести как якорь приплывшего корабля. Проворно подхватив ее не дав упасть, монолит открыл кулон с фото. Вторая рука коснулась платья не имевшего недостатка.  

–Простите двенадцатый глава, но платье было снято. Не сорвано. – не поднимая взгляда от пола сказал служащий контроля.  

–Оставьте меня на час.  

Положив кулон в карман монолит отправился в зал покоев проходя быстрым шагом коридоры и террасы. Перебрав все вещи жены и не найдя ничего, что дало бы ответы на вопросы. Присел на кровать вытащил из кармана кулон и выдохнув опустил голову на подушку прикрывая глаза рукой с кулоном. Под подушкой зашелестело и тут же скользнувшая туда рука достала лист бумаги. То что он искал было письмом.  

«Дорогой мой муж я понимаю твой выбор нести груз ответственности в служении веками. И я разделяла его вместе с тобой для тебя. Но сейчас решается судьба нашего народившегося дитя. Я не хочу ему судьбы быть заложником башни. Мое сердце разрывается на части от необходимости данного выбора. Прости мой дорогой муж».  

Прочтя, рука монолита сжала листок не щадя его так же как он не пощадил читающего.  

–Милая что же ты творишь – и в этом было столько горечи.  

Диски на висках главы сверкнули серебром. Они вели запись как окружающей обстановки так и эмоциональный настрой правящего и являлись символом власти или еще их называли регалией власти. Информация в них была по всем правящим монолитом и каждый во время своего правления мог по зову мысли увидеть любое событие и узнать эмоции правящего главы в тот момент.  

Мысли скользнули на века в прошлое во время, перед первым полетом. Его рука сжимала нежную руку жены в сочетании с поздним летом это порождало много позитивных эмоций. Шум улицы и машин в дали, щебет птиц в подстриженных кустах. И на первом плане всего этого действия в главной роли любимая женщина. Воркующая что то с улыбкой. Что он не помнил по сути он никогда не вслушивался в ее щебет. То что она рядом улыбается этого более чем достаточно. Только вдруг она затихла и супруг не сразу это понял. Взглянул на жену увидел протянутую руку с коробочкой в которой лежал кулон с ее фото.  

–Это чтоб в полете я была рядом. У меня такой же будет с твоим фото.  

Через пару дней после этого летнего дня ошибка глупого водителя оборвала жизнь его любимой. Забрав надежду на радость. Затем решение стать именно двенадцатым главой уйти в паллет как можно дальше в будущее. Этот миг путешествия изменил все кроме его, не залечив раны и не уменьшив боль потери. Сколько прошло времени он не знал. Не было ни желания ни возможности посчитать. Как на экране обзора он увидел ее. Что было в ней? Он не мог понять что зацепило взгляд. Возможно почувствовал схожесть в характере и манере поведения. Ему захотелось узнать эту женщину. Подтвердить или опровергнуть предположение зародившиеся гдето в груди. Заставившее сильнее забиться сердце. А теперь он сжимал этот листок.  

– И что я должен делать? Или что я могу сделать?  

Вернувшись в башню правления монолит приступил к выполнению своих обязанностей. Надеясь на добрые новости в ближайшем будущем. У жены как и у всех обитателей башни имелся датчик тревоги срабатывающий в момент сбоя организма и отсылающий данные местонахождения носителя. Пока датчик молчит значит с женой все в относительной норме. Да и служба контроля делает свое дело.  

Очнувшись от мокрого прикосновения ко лбу. С трудом открывшиеся глаза увидели женщину по возрасту похожею на меня. В ее глазах читалось облегчение и радость. Простая одежда придавала ей какую-то мягкость. На голове толи шапочка толи платок прикрывал русые кудряшки.  

– Ну вот, а то мы уж волновались и волновались. Полтора суток спите. А ведь покушать надо, попить чего ни будь для сил. В вашем то состоянии нужно питаться хорошо. Совсем не берегли вы себя.  

Услышала наставления только открыв глаза, а ведь и понять еще не могу чего я здесь? Откуда? Реальность не заставила себя ждать быстро настигла мой разум, а с ней вернулась боль в теле и жутко хотелось пить. Губы были сухими и потрескавшимися. Будто прочтя мои мысли сердобольная хозяйка подала чашу с водой. С болезненным глотком в тело влились небольшие силы с большим голодом. Желудок не скромно громко запел.  

– Подождите я бульон принесу. Сразу много нельзя есть. А уж попозже как следует поедите.  

Прошло пару дней и тело под окрепло. Хозяйка дома с супругом узнав о моем бедственном положение предложили пожить у них пока в виде помощницы по хозяйству и нянькой с детьми. Детей в семье было не мало, что давало возможность попрактиковаться, да и одежда для малыша достанется по наследству. А ко времени срока родов будешь нашей гостьей и радостью с малышом. Любовь к детям в этом доме была везде, сам быт дышал поддержкой и помощью друг другу и глубоким уважением к хозяину дома. Много они меня не спрашивали. Мои объяснения ограничились тем, что я потеряла дом и мне негде жить.  

Так по не многу я стала привыкать к новому укладу здесь он почти не отличался от моего старого, до полета во времени. По-видимому это были члены общины живущие по старинке и мало использующие нововведения прогресса. Работы было не мало с уходом за домом и детьми. Более тяжелый труд хозяева выполняли сами. Но и этого труда хватило для появления на руках забытых мозолей. И это было приятно для души но больно телу. Жизнь стала казаться сказкой. Время от времени руки безрезультатно искали кулон на шее. И его отсутствие давало очередную порцию укола тоски в груди. Тот же укол возникал видя теплые отношения между хозяевами дома. Это напоминало какую боль я причинила своему мужу и говорило о привязанности к нему. Ко сроку родов взаимная привязанность с детьми хозяев окрепла так что они ходили за мной по пятам. Старшие с радостью проводили вечера прося рассказать ту или иную историю. Благо книг прочитано мной не мало, да и старые сказки моего детства пригодились. Все нюансы беременности вызывали удивление на саму себя, а начало родов ввело в шок. Отошедшие воды ввели в ступор из которого вывела одиннадцати летняя дочка хозяйки на счастье оказавшаяся рядом. Укладывая меня в постель отправила брата помладше за мамой, а меня давай успокаивать напоминая тем хозяйку дома. Подоспевшая мама девочки разогнала всех оставшись только со старшей дочкой. Начались хлопоты чередующиеся с приступами боли. В какой момент все потемнело я не помнила, время потеряло смысл боль перекрыла все и окончание ей подарила темнота.  

Глаза вглядывались в нее пытаясь найти хоть что то, но нашли кого то. Чей-то силуэт подходил все ближе и ближе. Страх заставил сердце стучать словно оно хотело убежать, а вместе с ним участилось дыхание будто не стояла на месте скованная страхом а убегала со всех ног. Закрыв глаза и оглушенная своим сердцебиением я ждала когда кончиться кошмар и вот ощущение объятий заставили вздрогнуть, а затем успокоить знакомым запахом супруга. Руки поднялись для ответного объятия обгоняя открывающиеся глаза.  

– Прости меня. Я причинила тебе боль. Прости. – шептала жена мужу.  

В ответ его руки только сильней прижали к себе жену.  

Это все что я помнила из беспамятства. Открывшиеся глаза увидели дочку хозяйки хлопотавшую возле колыбельке с младенцем куда попадали лучики солнца уже следующего дня из открытого рядом окна. У меня была дочка и пока беспамятство владело мной ее кормила моя сердобольная хозяйка и в последующие два дня была ее кормилицей. Молока хватило и на ее полуторогодовалого мальчика и на мою дочку.  

– Что было? Как я оправилась? – спросила я лежа в постели и наблюдая за кормлением свой дочки.  

– Чудо – сказала хозяйка, отворачиваясь лицом к окну – Как дочь назовёшь.  

Повернувшись ко мне спросила с улыбкой вторая мама.  

– Ангелина. Она для меня будто ангел.  

Так побежали наши с Ангелиной веселые деньки в большой семье. Растущая дочка радовала меня званием матери. И каждый раз испытываемая радость оборачивалась грустью, напоминающей о муже, которого лишила счастья быть отцом. Это было не справедливо по отношению к нему. Сделала ли я лучше, да и как может быть лучше если любимому человеку больно и одиноко. Наблюдая за младшим сыном хозяйки, я немного отвлекалась от обличающих мыслей. Этот мальчик по всюду сопровождал мою дочь, не отходя от нее с пеленок, хотя сам только, только из них выполз. Их привязанность была сильной и необъяснимой.  

Так в трудах и заботах время пролетело до трех лет жизни Ангелины. Столько я уже не видела супруга. Та жизнь казалась миражем и страх что меня найдут давно не беспокоил. Меня не находили это было и странно, и удивительно. Пока в один из дней приходя из леса с корзиной ягод, сопровождаемая дочкой и детьми мы наткнулись на капсулу перелета. Корзина вместе с сердцем упали на траву возле ног. Взяв на руки дочку и краем глаза следя за детьми, подбирающими корзину с дарами леса. С детьми, шагавшими по моим следам огибая дугой капсулу приближались к дому. Заглядывая за пассажирский транспорт и надеясь все же не увидеть знакомых лиц в нем. Но ожидания не оправдались у входа в дом стоял сотрудник башни в отличительной одежде с нашивкой монолита. Эти люди на протяжение веков поколениями служили двенадцати правящим.  

– Госпожа вам пора. Конец пятого года правления приближается. Пришло время готовиться к полету. – с поклоном до пояса постойки смирно сказал служащий, не выдавая никаких эмоций.  

Не задавая вопросов, я занялась сбором к отлету. Хотя что там собирать! Хозяева с детьми стояли у дома и на их лицах читалось не удивление, а грусть прощания нарушавшая их покой. Младший мальчик тут же стал изображать рукой полет капсулы выплевывая звук. Это напомнило о такой же его игре после рождения Ангелины. Какое-то время это его занимало пока не переключился на другие игры, теперь же занятие вернулось с новым интересом. Обняв поочерёдно всех на прощание и еле оторвав младшего малыша от Ангелины. Сидя в капсуле сердце сжималось от потока слез и крика младших детей. Казалось дети плакали и за меня хотя на моем лице была скорее пустота. Полет из сказки в реальность проходила почти в тишине. За исключением моих мыслей, кричащих стуком сердца. Хотя реальность тревожила и до отлета укалывая горечью вины за мысли о счастье. Муж имел полное право радоваться вместе со мной, а я его обокрала. Как теперь смотреть ему в глаза и вообще в его сторону. Что может оправдать меня. Как можно сделать счастливой дочь делая несчастным ее отца. Может это все иллюзия, мираж в пустыни, мои попытки сделать как лучше. Только лучше для кого? Руки крепче сжали Ангелину, сидевшую на коленях и краем уха, слышался ее восторг на происходящее за окном капсулы. Полет был одновременно долгим и быстрым, с изводящими мыслями не дававшими и шанса на оправдание. Я сама себе судья и осудила себя заочно без прощения. В мыслях не заметила приземление аппарата на одну из террас башни где кто-то нас встречал. Сокращающееся расстояние не пощадило моих чувств, не дав еще время на размышление или самобичевание. Встречал супруг. Диски на его висках светились золотом, что говорило о хорошем настроение. Это немного успокоило. Мягкое приземление будто в замедленной съемке медленно открыло дверку, и рука служащего помогла выйти на твердую поверхность гладкого мраморного покрытия башни. Пару шагов, сделанных застыли во времени и даже глаза не смели приблизить расстояние к мужу. Руки опустили малышку прижав ее к ногам, не давая свободы действия. И мои глаза не сводили взгляд с каштановой макушку дочки. Зато головушка Ангелины с любопытством бегала, выглядывая до селе незнакомые места. Твердые шаги заставили отвести взгляд с маленькой головушки. Чем ближе подходил муж, тем сильней бил колокол в груди казалось его можно услышать и за пределами башен. Подойдя супруг присел на корточки возле них и взял за ручку дочку.  

– Ну здравствуй Ангелина, дочка моя. – сказал он улыбаясь.  

Это было сказано так просто, что в миг обезоружило все мои дурные размышления. А следующая фраза выгнала их, не дав шанса на возврат воздвигнув стену доверия к мужу.  

– Прости меня, жена моя. Я виноват. – сказал он, приподнимаясь и глядя на меня с добротой.  

– В чем! Это же я сбежала и …- дальше не поворачивался язык сказать, что подвергла опасности себя и дочь.  

– Видимо я плохо любил если тебе в голову не пришло посоветоваться со мной. Но я исправлюсь. Буду над этим работать. Пойдем домой.  

Взяв на руки дочку и вложив в свою руку, руку жены потянул ее за собой. Радость, облегчение и много чего хорошего зародилось в груди жены отразилось на посветлевшем улыбкой лице. Одним взмахом одного слова муж рассеял все что ее тяготило.  

– Я хочу кое-что тебе показать. – сказал муж, держа направление в правящую башню.  

Проходя по узнаваемым переходам в зал монолита жена правящего двенадцатого удивлялась всей красоте и сказочности этого места с его террасами с маленькими водопадами и фонтанами над морем облаков. Здесь как на олимпе чувствуешь себя богиней. И как это восхищает только если ненадолго. Заложник олимпа — это грустно, как и судьба богини, что на землю смотрит с тоской.  

Войдя в зал монолита, муж опустил Ангелину на пол дав ей небольшую свободу ограничивая до поры присмотром. Диски сверкнули на висках и посередине зала появилась сфера, до этого имевшая окраску хамелеона скрывавшую свое присутствие. По взмаху руки окна приглушили свет, и сфера стала воспроизводить картинку.  

Несколько капсул опускались возле очень знакомого и родного дома в лесу. Люди со сферическими зондами быстро вбегали в помещение где на кровати лежала бледна как полотно я с закрытыми глазами в беспамятстве. Хозяйка со страхом на лице хлопотала возле меня отдавая распоряжения старшей дочке державшей плачущего младенца, наспех завернутого в пеленку. Вбежавшие не прошенные гости легонько отодвинули беспокойною женщину приступив к выполнению своих профессиональных обязанностей. Чуть позже в импровизированный госпиталь вошел бледный на лицо монолит. Глава двенадцати не отрываясь смотрел на угол где кипела работа по спасению человека. Один из спасителей подошел к монолиту и сказанные им слова подействовали положительно, отразившись на потеплевших дисках, а два шага в сторону к одиннадцатилетней девочке заставили сверкнуть их золотом. Протянув руки, он попросил младенца.  

– Это девочка государь – с этими словами малышка успокоилась на руках отца.  

Вестник добрых новостей приступил с помощью сферы к осмотру младенца на руках отца. И через несколько минут одобрительно кивнув отошел в сторону к остальной группе со сферами где суета сходила на нет оставляя со мной уже спокойную хозяйку дома.  

Экран моргнул и переключился во двор дома где проходил разговор хозяина семьи с главой двенадцати. Глава просил позаботиться о людях что ему очень дороги не приказам, а просьбой.  

– Пусть моя жена пока не знает о нашем визите. Можно оставить сферу для наблюдения? Она будет настроена на мою супругу и дочь, не потревожив вашего уединения.  

Следом пошли вырезки из моей и дочки жизни вплоть до сегодняшнего момента. Видимо запись все еще велась.  

– Но как? – вопрос и недоумение на лице жены заставили главу стать серьезным поняв, о чем спрашивает супруга. Подойдя к ней взял ее за руку.  

– Капсула тревоги, вот здесь – он погладил возле запястья большим пальцем – когда организму угрожает опасность она срабатывает, высылая координаты места нахождения. Так мы успели к тебе – диски на висках блеснули холодом, но через пару секунд тепло золота победило.  

На этом потрясения закончились и дни побежали по всюду сопровождаемые сферой, фиксирующей жизнь супругов с дочкой. Так понемногу заново текла жизнь в башне и незаметно для всех стало все преображаться от детского присутствия. Даже сфера контроля не избежала этой участи на ней с некоторых пор стали красоваться корявые ромашки на стебельках. С подходящим временем к отлету я снова начала хандрить и это не укрылось от мужа. Все мои усилия по усмирению грусти обернулись провалом она вновь и вновь вылезала наружу. В день отлета муж попросил меня с дочкой в монолитную башню.  

– Милая я не могу принять это решение без тебя, но прошу подумать хоть и не долго. Времени почти нет. Поддержишь ли ты меня в решение не брать в полет нашу дочь.  

Я замерла, не сразу сказанное стало мне понятным и грусть последних дней вылилась наружу слезами. Я обняла мужа, а Ангелина, увидев слезы матери стояла, дергая за клочок одежды, с трясущейся нижней губкой.  

– Но как? На кого? Как она будет без нас? Как мы без нее?  

– Не всегда все так как мы хотим. Как думаешь сможем мы ей заменить то что ты дала в эти четыре года ее жизни или в последующие. Школа с одноклассниками, сестры, братья, замужество, дети, внуки. Там ее ждет много, а мы цена за это. – вздохнув супруг махнул рукой – пустите гостей.  

В зал вошли хозяева дома где в заботе и любви прожили несколько лет мама с дочкой. Их дети, не отходившие от родителей, глядели с большим любопытством по сторонам, а младший только завидев Ангелину подскочил к ней с крепкими детскими тисками тисканьями. Со счастьем в сердце и слезами радости обняла всех. Но радость встрече была не долгой тут же почти пришло время прощаний и прощений. После объятий и поцелуев с болью оторвали от себя дочку и передали в руки хозяйки счастливого дома. Туда где смех детей и запах травы с землей, там, где в огороде летают пчелы и плодоносят ягоды, а вечером за ужином выпивается кружка парного молока со свежим горячим хлебом. Там тепло и в хлебе, и в людях, там все дышит жизнью и трудом.  

Казалось все это мне снилось во время полета и чувство чего-то нового было после пробуждения. Будто был там, где было очень хорошо, но не помнишь где. И спустя мгновение, пролетевшее в шестьдесят лет супруг заступил на очередные пять лет правления. На следующий же день он предупредил о госте что нас посетит и это было необычно странно. Мало кому удавалось попасть в монолит как гостю. Встреча с гостем происходила в рабочей башне и первые же шаги гостя по залу заставили меня присесть от внезапного головокружения вызванного почти точной копией моего мужа. Из его рук свисала знакомая цепочка и подойдя ближе гость протянул украшение мне.  

– Госпожа, это вам от бабушки.  

Привстав, дрожащими руками я приняла ношу и только заботливые руки мужа не дали упасть, а бережно усадили меня в кресло. Мужчины разговаривая отошли в сторону оставим меня наедине с мыслями о кулоне и прошлом. Что-то жужжащее привлекло мое внимание. Это была знакомая сфера контроля, теперь на ней почти не осталось чистого места от росписи карандашом. Цветы что были нарисованы при последних днях с дочкой заросли именами и фразами. Мама плюс папа ровно Ангелина, Ангелина плюс кто? Не могу вспомнить чье это имя. За этим знакомым именем было ровно любовь и следом нарисованы два кольца. Затем все было исписано подписями и именами с пожеланиями.  

– Она ждет вас, госпожа. Бабушка ждет – это вырвало из размышлений о именах.  

– Да, да мы едим. Сейчас же. Правда? – потерянный взгляд на мужа говорил о непонимание происходящего.  

– Позволь сначала все приготовить. – муж старался предотвратить срыв жены.  

– Что готовить? Что? Наша дочка столько уже ждет. Столько.  

Слезы текли по щекам, голос дрожал, а ноги не слушались.  

– Как думаешь она простит нас? А мы себя?  

Супруг обнял жену, не давая ее ногам подкоситься.  

– Милая, это наша дочь. Мы дали ей то чего нет у нас. Право выбора в жизни, своего пути.  

Вошедшие медики провели небольшие манипуляции по усмирению нервов супруги монолита дав слабую надежду на понимание и прощение. Спустя некоторое время мы уже летели в оглушительной тишине, и только время от времени сжимающая мою руку рука супруга вытаскивала из тревожных мыслей давая силы для борьбы за счастье. Тишину нарушило объявление о приземление в то же место от куда были забраны она с дочкой шестьдесят лет назад. Казалось это было будто вчера, все воспоминания о том времени остались такими же яркими и светлыми как цветение цветов возле дома.  

Правнук подошел к пожилой женщине что встречала их во дворе и поцеловал ее в щеку. Что-то сказанное ей на ушко заставило ее улыбнуться и посмотреть на меня голубыми глазами дочки. Все страхи улетели, испугавшись добрых и ласковых глаз, а нежное объятие вновь воздвигло прочную стену вокруг благодати, что ни один страх туда больше не вернётся. Не отпуская дочка потянула нас в дом где был накрыт праздничный стол, за котором сидели и старые, и молодые. Дети бегали вокруг стола кто с пирогом, кто с ватрушкой и унять их было невозможно.  

– Мама, Папа — это мое богатство, и я хочу с вами поделиться тем чем вы меня одарили. – обведя рукой всех и все сказала дочка со слезами на глазах.  

Я не могла не плакать. Муж возможно держался из последних сил доверив реветь мне за двоих. Диски на висках светились золотом как никогда, выдавая его чувства. Застолье было теплым и веселым, шутки и слезы перемешались здесь вместе с яствами на столе. Муж дочки оказался тем малышом что еще в детстве не отходил от нее и дом этот оставили ему в наследство, чтобы здесь по завещанию бывших хозяев, когда придет время встретить меня с мужем. Это было наше достояние и наше счастье и дали это нам наши потомки. Теплая рука супруга повела меня на крыльцо где в задумчивости он стал смотреть на звезды кое где прикрывавшимися сферами контроля, следящими за обстановкой.  

– Жена, я тут предложить хочу кое-что. Вообще все уже подготовлено до нашего прилета из времени. Главы как-то прониклись нашим положением и предложили остаться на земле если мы того хотим. На пост взойдет наш правнук. За эти пять лет я его подготовлю как приемника монолита он уже прошел тест контроль на совместимость дисков. И если все будет хорошо давай…  

Он не смог договорить из-за взгляда, переместившегося со звезд на жену, что стояла ни жива, ни мертва с текущими в три ручья слезами. И было не понятно то ли утешать или что другое делать. Он просто обнял, прижав к своей груди где сердце билось сильней обычного.  

– И еще. Я бы оставил тебя здесь, но тебя кое кто ждет в башне. Тебе нужно поговорить с одним человечком.  

Это подействовало успокаивающе и любопытство заставило высушить слезы радости. Пришло время расставаться хоть и ненадолго. Это было тяжело как голодному человеку, только-только откусившему свеже выпеченный хлеб отложить не съевши до конца. Так и мы не могли наесться общения с родными людьми. Но меня ждала встреча и на следующий день в зал моих покоев вошла девочка лет одинадцати с письмом в руках. Его она подала мне с извинениями за беспокойство. Приняв письмо, не вставая с кресла, я стала читать.  

«Милая госпожа, я автор письма являюсь женой одиннадцатого монолита, а девочка что вручит его, наша дочь. Пожалуйста позаботьтесь о ней. Вы поймете меня как никто больше, пережившие боль разлуки со своим чадом ради веры в ее счастье. Мне кажется вы примете решение остаться во времени на земле. Помогите моей дочери жить человеческой жизнью на земле. Помогите ей жить человеком среди людей и найти свое счастье обретя друзей, семью, детей. Простите что многое прошу и доверяю самое дорогое, что есть у нас с мужем. Моя вина за мой эгоизм, быть мамой зная, что мы затворники башни, возможно теперь спадет с плеч с надеждой на вше милосердие к моей дочери и ее родителям. Доброго вам пути в земном времени. »  

Взглянув на юное создание скромно стоящую возле меня сердце сжала тоска за милое создание, что пришлось разлучить с родителями. Резко встав руки сгребли ее в охапку, утешая себя и девочку.  

– Все будет хорошо. И маму с папой мы твоих дождемся. И праздник устроим такой, что дух захватит.  

Рука девочки коснулась цепочки на шее и звякнул кулон, такой же как у моей дочери с фотами родителей внутри.  

– Что это? – спросила я прикоснувшись к дорогой памяти на груди девочки.  

– Это традиция теперь. Давать детям родительский кулон. У мамы такой же с моим фото. – юные глаза грустным светом смотрели в открытый кулон.  

– Вот обретешь семью, детей. Мы твоей маме семейное фото поместим в кулон, да и сферу подготовим о твоих достижениях. – поспешила отвлечь приемную дочку от грустных мыслей.  

И потянулись наши дни после переезда в дом дочки. Теперь жизнь захватила нас бурей событий. Праздники, рождения, свадьбы и много работы между ними. Моя приемная дочь после общения с Ангелиной воспарила духом и скоро обзавелась друзьями своего возраста.  

Пять лет протянулись не заметно и событий в них было больше чем за век моей жизни. Все было в том числе и первые потери, но на то она и жизнь человека, радость и печаль вместе. И потом если что-то потерял значит имел и, если больно значит был богат, а бедной я уже была. И становиться тепличным растением больше не хотелось в том мире нет ничего кроме существования. Теперь у меня есть близкие люди что дают силы идти дальше, и я для них тоже сила.  

С нашим решением стал меняться уклад монолитных башен. Вокруг основных были отстроены поменьше и были отданы потомкам что помогали в труде монолитов. Наши с мужем дети и внуки приняли эстафету по заботе о детях двенадцати монолитов. Дабы была хоть малая радость у них в их не легком труде затворников башен. Счастье материнства мое сердце испило до дна как компенсация за разлуку с дочкой. Теперь мы с мужем путешествуем во времени на земле в наших потомках. В этом столько счастья, что не сказать словами и на земле можно жить вечно надо только не ошибиться в расчетах. Вы уж поверь человеку, жившему не один век.