Пакибытие вьеш

Открытость замкнутого мира. Как образуется параллельный мир, который не может стабильно проявляться из-за «эффекта вложения» (ковергенции руп) материальных объектов?  

Возможность появления таких параллельных миров иллюстрирует простая модель, которую может построить любой школьник. Надо сесть против любого источника света, взять отдельный листок бумаги, какое-нибудь пишущее приспособление и острую бритву или скальпель. Нарисуйте на вашем листе бумаги множество параллельных отрезков произвольной длины, штук 10 – 20, расположив эти отрезки в произвольном порядке, но так чтобы они были параллельны друг другу. У вас на листе образовался частокол каких-то чёрточек. Возьмите этот листок и сверните его в трубочку, с направляющей общей осью вдоль ваших параллельных отрезков с минимальным наложением краёв листа с нарисованными линиями друг на друга. Теперь, если посмотреть сбоку этой трубочки на источник света, то будет заметно, что некоторые участки трубочки темнее, а другие светлее. Это понятно – при наложении участков темных полосок друг на друга создаются области затемнения. Чем тоньше ваша трубочка, тем она будет темнее. Налюбовавшись на трубку с затемнениями разворачиваем её и, положив ваш листок на какую-нибудь мягкую поверхность, по этим линиям опять в произвольном порядке делаем пять- семь надрезов, но только по линиям, не разрезая листка до конца.  

Если теперь свернуть нашу трубочку вдоль вектора общих направляющих, то возникнет две сложности. Во-первых свернуть трубочку правильно цилиндрической формой станет физически гораздо сложнее, чем это было до того как мы сделали надрезы – отдельные участки полосок трубочки будут сопротивляться продольному изгибу, трубка будет пытаться приобрести форму исковерканной трубы, с неровными стенками. Чем тоньше трубочка, чем сильнее она скручивается, тем сложнее будет заставить стенки трубы подчиняться «правильной дугообразной кривизне». Во-вторых если мы теперь взглянем сквозь эту рваную трубу на свет сбоку, то картина освещения внутри трубки станет скорее ровной, свет внутри станет поляризованным (если наши разрезы не будут совпадать на оси рассмотрения, направленной от вашего глаза в сторону источника света, как бакены).  

Сразу укажу, что скрутить правильную, ровную трубочку из надрезанной в нескольких местах бумаги сложно, эта трубочка будет всячески пытаться изобразить некую уникальную абстрактную скульптуру. Если листок бумаги- трубочки долго мучать, то он порвётся.  

Что объясняет опыт с этой своевольной трубочкой в применении к целому миру? Совершенно все процессы в материальном мире можно изобразить в виде отрезков ощутимых проявлений для каких то органов фиксации явления, для органов чувств. Эти значимые части мира, нас окружающего, это наши отрезки. Пока мы смотрим сбоку от плоского листа бумаги на эти полоски – пути проявлений, то их совокупность видится для нас как сплошность того мира явлений, в котором мы привыкли жить.  

На каком-то участке взора через «поле линий», если поднять плоский лист до уровня глаз, мы увидим почти сплошное тёмное пространство перед собой. На других участках листа будет видима некая «кривая сетка с угловатыми контурами пустот». Все эти линии на ровном листе, это наш материальный мир, данный нам сейчас в том виде, в котором мы можем опираться на его видимые (в том числе – приборам) явления. Если обернуть этот листок с опорными линиями вокруг себя, то этот листок и будет нашим миром, в котором мы всё время находимся. Это наша труба, наш горизонт событий.  

Если смотреть вдоль событийных линий, то мы встанем на роль программиста нашего мира, «бога множества опор», рассчитывающего продолжительность и выбирающего повороты, рельсы важных для нас явлений. Мы всегда смотрим на этот мир с более, чем одной позиции, с боков и разглядываем его, наш трубный мир, изнутри с разных горизонтов. Однако если представить себе внешенего наблюдаетеля, то он будет видеть наш листок мира, обернутый вокруг нас. Каждый из нас в этом мире будет смотреться как некий «объект с ножками», клетка, напоминающая нейрон, «болтающаяся» в туннеле из событийных линий. Вектор параллельности наших опор это – время, так как мы его воспринимаем.  

Пока эта труба мира существует без разрезов, наше существо будет спокойно бежать «ножками» по наиболее притягательным, наиболее тёмным «рельсам» из прошлого в будущее, всё то время, пока есть то, что можно воспринимать и чем воспринимать. Что такое разрез на месте линии явления? Это валентность, связанность с внешним объектом, с секущей трубой. У каждого нашего опорного рельса есть, кроме видимой, используемой нами части значений, некая не нулевая «глубина укоренения» в мире. Пока эта линия не надрезана, мы не видим глубины, принимаем эту глубину за нулевую, линия отрезка для нас двухмерна, у неё есть только две компоненты: длина линии и параллельность. Третий, выявляемый только нашим восприятием, «шаг опоры» (плотность линии), это не параметр явления, но параметр лично того, кто смотрит, опирается, бегает «по рельсам жизни». Мы специально упростили себе задачу, нарисовав все отрезки параллельными друг другу, в общем временном потоке. В реальности они, эти опорные отрезки, не параллельны, но мы так решили, что «период опорного явления» для нас самый важный фактор вещественности «рельса».  

Итак у каждого отрезка явления нашего ощутимого мира заранее есть период существования (длина), есть совокупная ширина, состоящая из совместной плотности, но глубина явления для нас прежде была несущественной. Держит рельс вещественности и – ладно. Создавая на месте линии разрез, мы демонстрируем нашему внутреннему «бегунку с ножками», нашему исполнителю, что у некоторых опорных линий есть ещё и параметр глубины, в которую «просачивается» внешний свет, оторажающий собстенную энергетическую компоненту отрезка. Эта энергетическая компонента опоры в мире очень важна, она букавально ломает наш мир устойчивого «бега по ровным рельсам». Чем более энергичны сами отрезки, по которым мы бегаем, как по подвластным нам явлениям, инструментам нашего мира, тем менее наш мир стабилен, тем труднее в нём найти параллельные отрезки, на которые удобно опираться. Поляризованный свет внутри трубы мира это туман и бездны, которые открывается перед бегунком с ножками. Чем чаще на пути исполнителя встречаются «энергичные разрезы, тем больше у его жизни ада и неустойчивости в нашей жизни. Мы привыкли пользоваться мёртвыми, стабильными вещами, безо всякой «глубины». С глубиной отрезков наш мир (мир исполнителя внутри трубки), становится неуютным и труднопредсказуемым. Мир без разрезов это модель объяснённого мира, ровного, без перерывов поддержки, такого мира в котором всё расчитываемо, плоско и статично до горизонта. Мир, исковерканный разрезами глубины валентности, уже больше напоминает реальное положение дел.  

У вдумчивого читателя, способного понимать то, что он делает и что за модель он построил, возникает резонный вопрос: если мир один, только тот, который составлен телом «трубочки нашего горизонта явлений», то откуда берётся этот внешний наблюдатель, которого мы вывели за пределы трубы- стручка нашего бега по направляющим, и который нарезал нам несколько «глубинных» щелей «энергичности отрезков» в произвольных местах?  

Он берётся из соседа, иначе говоря из функции остановившегося «старшего брата». Мы в нашей трубе не в одиночестве. Каждый исполнитель не уникален, потому что он с чего-нибудь да слеплен, по какой-то схеме. Вообще не существует уникальных построенных исполнителей. Если нам кажется, что исполнитель уникален, то это впечатление создаётся недостаточностью нашей информированности. Итак мы не уникальны, вокруг нас бегают по «рельсам явлений» такие же или очень похожие на нас исполнители. У этого облака «бегущих по трубе» есть единицы, на позиции которых мы иногда становимся вне зависимости от желания нашего выбора. Любой внутримирный объект, существующий «в потоке нарастающего времени» и опирающийся более чем на один «отрезок вещественности» окружающего мира может быть эмпирически выведен за поток временного сопротивления. Волны времени это не более, чем мономерный делитель шагов, индиферентный эфир событий, который мы привыкли определять скалярными величинами нарастания. Можно посчитать, что через «пять делений по часам» пройдет пять волн, а можно посчитать что и двадцать пять. Время, «требуемое для достижения» это умозрительная «скорость накопления мощности» явления. Отсюда, кстати, дзен- иеговистская позиция предвечного «пакибытия» Иисуса Христа. На место Иисуса можно поставить любого исполнителя (теоретически). «Всё уже случилось», ничто не ново под Луной. Только вот увидеть, что там – в прошлом и в будущем – уже случилось, может только равный Иисусу...  

Вернёмся к нашему внешнему наблюдателю, нарезавшему нам ломающие статичность наших ожиданий щели в произвольном порядке. Этот «большой брат» уже существует среди нас и всё равно смотрит на нас со внешней стороны «трубки мира». Мы его проявили тем, что произвели опыт. Наш мир уже стал не ровным, уже принял вид некой «ломанной трубки», на которую повлияли «энергопроводящие», светопроводящие разрезы. В нашей модели появилась составляющая глубины укоренения отрезков, которые щели тоже могут образовывать свои параллельности, свои плотности пересечений. Этот мир, даже на плоском листе бумаги, не обёрнутом «вокруг», уже трёхмерен, в нём есть длина фиксации явления (во времени), ширина (параллельность) и глубина, проводящая энергию, котрую мы считаем собственной жизнью явления. Рисунок «фронтов» отрезков фиксации явлений представляет из себя отдельную карту, которую тоже можно считать ладшафтом нашего мира.  

Эта трёхмерность архитектуры нашего мира может быть рассмотрена как поверхность плоская, а может быть представлена, например, как замкнутая многомерная кривая, упрощая – как трубка, где наши глубинные разрезы могут частично совпадать при противопостоавлении к источнику яркого света. Ось наблюдения за нашим трубчатым миром извне, протянутая между глазом «остановившегося сбоку» и источником яркого света, это удобное допущение (на модели) для того, чтобы стала заметна архитектура связности в протяжённой трёхмерной модели мира.  

Можно представить, что мы смотрим изнутри туннеля с разрезами, а окружающий свет проникает через цветные окна фюзеляжа этой окружающей нас «трубы». Но при таком рассмотрении «изнутри калейдоскопа» будет непонятно, откуда берётся представитель иномирья, который наш косой брат и дух. Фактически этот брат, «смотрящий» на калейдоскоп нашего мира «со стороны», это часть нас, но идущая по своим полоскам света, по своим глубинным лучам наших же опорных явлений. Этот иной, «скользящий сосед», он все время рядом с нами и мы не чуем его потому, что мы считаем его не существенным дополнением к той карте мира, которую мы себе нарисовали для своего удобства.  

Таким образом трёхмерное явление, существующее в потоке нарастающего времени, обязательно имеет ещё два измерения: «уподобления фронтов явления» (объемных подобий) и «дугу интенсивности струны». Мерность это возможность разделить объект на шаги фиксации, на шаги нарастания явления. Вложеннная мерность создаёт каскад сплошного уподобления, волну материализации. Откуда, как есть, и произошла вся материя – из замерших каскадных упаковок энергии. Чем плотнее сталкивающаяся энергичность, тем выше суммарная мощность фронта (прим. – тут формула А. Эйнштейна отлично работает).  

При наложении параллельных форм друг на друга с одинаковой «валентностью» (это упрощение! ) в нашей трубчатой модели мира возникает секущий туннель череды явлений, «самих для окружающего бытий», в который туннель можно поместить точно такого обитателя- испонителя, какой существует и в том мире, который нам привычен. Точнее, этот обитатель там уже есть. Его мы пародируем, когда смотрим на наш резанный фюзеляж- калейдоскоп «течения нашего времени» со стороны, в произвольном направлении внешего источника света. Иными словами: при проявляемой череде феноменов для этих феноменов есть своё, независимое от нашего восприятия измерение. Примитивизируя «модель трубочки» до эмпирического утверждения: если на Землю упало более трёх метеоритов то сим на Земле проявленно метеоритное измерение. Без эксперимента, показанного и растолкованного выше, «метеоритная вера» выглядит как бред или как вера, основаннная на бредовом допущении.  

У любого явления, отображаемого через запись в периоде его пошагового отклонения, параллелизма, есть пара нулевого отклонения и есть девиантное, неполное подобие. Вот эти наши параллельные линии они отражают полное подобие, раскиданное по плоскости. Если принять лист за одну мерность, которая нас не касается, мерность эфира с нулевым значением, то встречающиеся «пороги линий» могут быть элементарно выражены битами со значениями, отличными от нулевых.  

При рассмотрении листа реальности поперёк линий получается «расчёска» бинарного кода. Такую (подобную) «расчёску» сегодня можно увидеть на любом лицензионном товаре. Для маркировки товаров нам не важна энергетическая составляющая этих линий, со значениями, отличными от нулевого. Если раскрасить этот штрих-код в разные цвета, то у нас получится уже суб-трёхмерный штриховый хкод, раскрываемый, даже если мы не будем представлять эту гребёнку в трёхмерном виде, графически. Штрихкод наносится линиями для удобства считывания нестатичными инструментами, формально это линия точек на плоскости, состоящая из чередования нулей и единиц (01011001).  

Если отровать штрих коды от упаковок с товарами и представить себе множество, где штрихкоды важнее самих товаров, то получится материальное измерение с избыточной с насыщенностью. Для нас такое измерение «линий штрихкодов в себе» будет неприменимым, но формально и дискретно в нашем мире это множество, пространство, построенное штриховыми кодами, существует. Мы можем применить для себя это «сообщество штрихкодов» только фрагментами, но нельзя отрицать существование потенциальной сплошности такого «измерения штрих- кодов». Такой мир нам кажется очень скучным, но если рассматривать и наш, привычный мир через восприятие атомарного деления, то он этот наш мир не менее скучен.  

Пересекая пару и более листов параллельных явлений, выраженных например в штриховых кодах и в спектральных графиках, которые выглядят очень похоже на штрих- коды, но отличаются от этой системы представления данных по генезису, мы получаем уже многовариантый, интегрированный мир с многомерностью, хотя формально обе гребёнки – штрихкода и радуг – состоят из одних и тех же битов- атомов и периодов, где есть заполняюще- буферизующий «эфир распространения».  

Для создания «зародыша трёхмерного мира» нужно всего две прерывистых линии значений с одной «общей» точкой их пересечения. Любая преграда, встречаемая потоком частиц, создаёт такое единичное пересечение. Если эти преграды периодичны во времени или пространстве, то это и есть новое измерение.  

Многомерное, функциональное измерение, «мир» возникает вследствии интерфенеции, градиентно- ступенчатого пересечения волн, свёрнутого в цикл, замкунутого на себя. Или «свёрнутого в трубочку». Не существует обитаемого кем-то внутри мира с одной осью ординат (мерных шагов), с одной шкалой отсчёта, прибавления качества. Поэтому в скалярном, т. е. «ступечато- нарастительном» времени никто жить не может. Но если это волнообразное время – шаговый декремент энергии – с чем-то пересекается, то в точке пересечения уже появляется интерферационный объём более с чем двумя осями- градиентами разностей.  

Любой объёкт, способный двигаться в системе координат «трубного» измерения не прямолинейно, т. е. обладающий собственностью (телом) и способностью накопления собственной энергии в этом теле способен изменять фронт атаки своего множества значений по отношению к волне статичного времени. Такой самостоятельный энергетический объект является формальным жителем трубчатого мира и представляет из себя объёмную структуру трубчатого (дискретного) мира, способную менять свою связность с участками окружающего его комплекса статичных значений.  

Накапливающий энергетическо- расходную избыточность объект считается живым или, как сказано выше, жителем статичного мира, который сам «считается» с окружающим миром константных отношений, кратен ему. Любая динамическая единица, способная тратить накапливаемую энергию на выбор используемых им констант, может считаться волевым объектом, жителем, смертным.  

Этот формальный житель существует внутри архитектуры констант, его окружающих, можно сказать, что он – гражданин того мира, в котором он пребывает. Однако любой объёмный мир состоит не только из констант и их наполнителей, но и из динамических пороговых переходов, наследующих материальным составляющим, которые сами подчиняются закону саморазрушения, пределов прочности тел. При динамическом ослаблении участков контура «трубчатого» мира в этом контуре вознкает собственный обменный контур перестройки, меняющий одни константы на другие.  

В ходе такой вынужденной перестройки материальных объектов мира обязательно соблюдается внутренняя мерность шага этой перестройки, но живой объект может попасть «между площадками» статичных состояний окружающих значений. Благодаря накопленной в «теле» энергии живой объект может «перепрыгнуть» с одной площадки на другую, если этих площадок не каскад и если у этого живого объекта хватает энергии для «прыжка».  

В случае каскада разрушений «площадок статичности», энергия живого тела фактически мгновенно испаряется – ей не в чём удержаться. При таком разрушении часть накопленной энергии тратится на попытку удержания тела от разрушения и собственную перестройку, но большая её часть переходит в волну «освобожденной» энергии, наследуемой «окружающим» миром, состоящим как из дискретных участков замкнутости, так и из отношений контуров вариативной связности. Собрать эту энергию «обратно» нельзя, но можно отследить вектор её рассредоточнения. Отсюда начинается практика отслеживания энергетических импульсов, более прилегающая к бухгалтерии, нежели к лекции.