Лёд и пламя.

Уже у самой реки, небольшой отряд белогвардейцев отступающих белогвардейцев, внезапно наткнулся на конную разведку красных. Перестрелка разгоралась все сильнее и сильнее. Есаул Иванов понимал, что если сейчас ввязаться в бой, то потом, когда к красным подойдёт подкрепление, тогда… все, конец… Прощай наивные мечты и это все, уже когда почти у цели. Однодневный переход через границу и прощай,, немытая Россия,, Ведь все уже позади: И Добровольческая Армия генерала Деникина, и адмирал Колчак со своим Временным правительством. Все разбиты в пух и прах, как и вся жизнь, теперь полетевшая кувырком. Всё теперь решалось именно здесь. У неизвестной таежной речушки. Неужели это и есть последняя точка в его жизненной эпопее и есаулу, от этих мыслей, стало как-то не по себе…  

Поручик Михаил Костров лихорадочно искал выход. Что теперь делать? Когда он услышал первые выстрелы, то это было так неожиданно, что он чуть не опрокинулся, вместе с лошадью, с обрыва.,, Боже, как все это надоело. Эта проклятая война, кровь и кровь. Сколько ещё, неужели это никогда не кончится.,, Но самое страшное для Михаила было то, что с ним была Саша. Сколько раз он ей говорил, что она должна вернуться домой… Или вообще эмигрировать. Не женское это дело – война. Но разве её заставишь. А сколько раз они уже были в таких переделках. И каждый раз он думал, что это все – конец. Обидно конечно, после всего пережитого, после стольких боев… Ведь бывало и хуже. Обидно, вот так глупо, погибнуть. У самой границы. И черт его дернул, пробиваться через Дальний Восток, в Харбин. Ну и ситуация…  

Мурзик, так звали худощавого учителя пения, при первых же выстрелах слетел с повозки. Так как лошади шарахнулись в сторону. И самое страшное: он потерял свои очки, без которых не мог обойтись ни шагу. И теперь он ползал по земле и слепо ощупывал все вокруг себя. В отряд есаула Мурзик попал случайно. У нег не было никаких политических убеждений. Словом, он был ни за,, белых,, ни за,,красных,,. Все это ему было непонятно. Как могут люди убивать друг друга. Однажды, на улице, Мурзик случайно столкнулся с группой революционных матросов. Они были пьяными и когда он произнёс:,, Извините господа, вы позволите мне пройти.,, За что был жестоко избит. Как,,недорезанный буржуй и враг революции,, Матросы оказались анархистами. После этого случая Мурзик уже ненавидел красных. Да и белых он не очень уважал, было за что. И вот так швыряла жизнь Мурзика из огня да в полымя. Как щепку. И даже имени у него не было. Просто Мурзик, но он и к этому прозвищу уже привык. Он уже убедил себя, что такая уж у него СУДЬБА. Крест его. А в общем то он был человек незлобный, безобидный. С поручиком Костровым они познакомились на одной из переполненных ж/д станций. Паровозов не хватало и они несколько дней провели возле вокзала. И с тех пор Мурзик не отставал от поручика и его славной невесты или жены Сашеньки. А ехать ему было все равно, лишь бы подальше от этого ада. Кроме музыки и своей скрипки, Мурзик теперь уже ничего не любил. Не за что было любить этот серый, грязный мир…  

Есаул Иванов лихорадочно размышлял, снова заряжая свой револьвер. Своего ординарца Митьку он ещё вчера послал искать находящуюся здесь, где-то рядом банду батьки Пули. Есаул рассчитывал договориться с батькой насчет безопасного прохода через границу. В обмен на свои пулеметы. И теперь эти надежды таяли, а Митька так и не вернулся. Есть ещё конечно вариант: уйти рекой. Но это уже крайний случай. С золотом и камешками, что он собрал за всю войну, далеко не уйдешь. Останешься на дне этой речки. Но на той стороне без этого добра делать нечего. Там богатых родственников нет. И бросить все жалко.,,Что же ты жизнь со мной делаешь!,, – с горьким сарказмом подумал есаул -,.Но надо что-то делать, пока не поздно.,,  

Есаул огляделся вокруг, вроде рядом никого нет. Хорошо, что он приказал не бросать пулеметы. Без них бы пришлось совсем туго. Есаул подвинул с места небольшой валун, быстро оцепил свой пояс с монетами и камешками и уложил его в ямку. Потом подвинул валун на место. Теперь надо запомнить приметы. Авось, он ещё вернется сюда. Со стороны оглядел свой тайник, вроде бы ничего не заметно. Есаул вспомнил, что в пулемете ещё остались патроны и он подполз к нему. Надо всыпать,,краснопузым,, напоследок и уходить. А то уже совсем к реке прижали. И конь, его любимый конь, куда-то убежал.  

Командир взвода красногвардейцев Науменко теперь лежал в грязной луже, между валунами и не мог поднять голову. Пулеметные очереди осыпали свинцовым дождем все вокруг. Не повезло ему. Первой же очередью его крепко зацепило и теперь истекал кровью. Он ничего не мог поделать. Не мог помочь своему отряду, не мог командовать, а силы покидали его. Как же это случилось, откуда они взялись, да еще с пулеметами.,,С той стороны пришли, или наоборот, уходят?,, – эти мысли ещё шевелились в его затуманенном мозгу.,,Кажется, с ними в отряде был комиссар, который направлялся в казачью станицу Сиреневскую. Что же он не командует?,, Когда бойцы вместе с комиссаром добрались до своего командира, тот уже умирал. Да, глупо и нелепо умирать вот так, здесь, на окраине молодой республики Советов. Он так и не увидит победы Коммунизма. Не обнимет своих детей. Так не хочется умирать – это была последняя мысль в потухшем сознание.  

Комиссар рассредоточил людей и приказал отвести лошадей в укрытие. Сразу послал за подмогой. Комиссар взял командование на себя. Смерть командира, конечно, была неожиданной, но за свою жизнь Александр видел столько нелепых случаев, что уже привык. Хотя, конечно ему всегда было жалко тех, кто умирал. И если бы он не был большевиком, то наверное, был бы попом, батюшкой. Бой действительно начался внезапно. И в той банде у реки, наверное, были закоренелые вояки. Они первыми открыли стрельбу. Кто они? Бандиты,,,зелёные,, так называемые или остатки недобитых белогвардейцев? Решили за границу податься? Теперь его задача, как командира, не дать врагу уйти. Прижать их к земле и держать до прихода подкрепления.  

Эта бессмысленная война порядком уже надоела комиссару. Он растерял своих близких. А сколько было убито народу. Революция, любая революция, конечно, требует жертв. Но зачем её делать такой ценой. Сколько погублено интеллигенции. Это ведь цвет нации, её мозги, её будущее. Конечно, это класс буржуазии. Но ведь именно интеллигенция начала эту проклятую революцию. И теперь Александр не понимал, зачем убивать врачей, учителей. Зачем этот террор, эта ненужная кровь, этого он уже не понимал и как большевик, член РСДРП(б) с 1905 года и как человек. Да и многое было неприятно для Александра. Ещё до революции 1917 года, он отвозил деньги партии В. И. Ленину в Швейцарию. Там увидел рядом с Лениным Инессу Арманд – женщину интеллигентную, отдавшую всю себя революции. Но Александру она не нравилась. Бросив своего мужа вместе с тремя детьми, она ушла к его родному брату. А потом и его бросила. И теперь вот Владимир Ильич… Что-то все же не так правильно. Эти расстрелы дворян. Кого устрашать. Это ведь свой народ. Именно поэтому Александр и напросился куда подальше. Вот и попал сюда, на Дальний Восток.  

Ротмистра Цыганкова этот бой тоже не слишком обрадовал. Годы работы в контрразведке у Колчака не пройдут даром, если он попадет к красным. Сам Цыганков был родом из простых. Его мать прислуживала господам Голощениным, где её и совратил молодой драгун, гвардеец, красавец, их отпрыск. И родился Цыганков, через свои связи в столице Голощенин – старший, действительный статский советник определил своего незаконно рожденного внука в военное училище. Ротмистр с таким трудом выбивался в люди, из этой нищеты. Как вдруг грянула революция… И вот он здесь, на берегу этой невзрачной речушки без названия.  

К чему этот бой, надо немедленно уходить – это говорил ему его опыт. Ротмистр понимал, эти пулеметы только на время спасут. Потом их окружат, прижмут к реке и переловят, как мокрых щенят. Поэтому надо немедленно уходить вдоль берега. К черту все. Надо взять с собой этого поручика с девицей. Они-то и отвлекут все внимание на себя. Все, надо быстрее уносить отсюда ноги.  

Сашеньке захотелось заплакать. Ну почему вот так вот. Опять стрельба, опять смерть, опять кровь. Сколько раз она видела все это за два года, как она рядом с Мишенькой. Неужели это никогда не кончится. Сейчас ей хотелось только одного. На свой родной луг, на усадьбе в деревне. Бабочки и ромашки, пение жаворонков в вышине. Мирно пасущие лошади… А когда это было, даже не верится, что это было. Теперь уже ничего не вернется обратно. Сколько раз говорил ей Мишенька:,,Уезжать надо тебе Сашенька, побыстрее, подальше. России больше нет.,, Но она не могла жить без Мишеньки. Ей все казалось, если она покинет его, то он сразу погибнет. И вот она, курсистка Смольного института, прошла, проехала всю Россию из конца в конец. А счастья своего так и нашла, как не нашла покоя и домашнего уюта. Нет, было конечно, но все временно, не навсегда.  

В семье отставного полковника лейб-гвардии Измайловского полка, Алексея Михайловича Кострова было трое сыновей: Александр, Михаил и Павел. Отец хотел, чтобы дети пошли по его стопам. Ведь служба Отечеству и государю в их семье было потомственной. Но получилось иначе. Михаил и Павел были зачислены в Павловское пехотное училище, а Александр, по настоянию матушки, все же не стал военным. Он поступил в университет. Павлик погиб в 1914 году, в Восточной Пруссии. Михаила революция застала на фронте в звании поручика. И что поразило его в первую очередь, то, что кухарки и плотники сами хотят управлять страной. Быдло всегда останется быдлом. Конечно и среди них есть гении, но ведь чтобы управлять, надо знать законы политэкономии. Хотя бы знать элементарные законы финансирования. Ведь чтобы командовать дивизией, офицер должен закончить Академию Ген. штаба. Михаилу все казалось, что вся эта чехарда скоро закончится и все вернется на круги своя. Но почему-то ничего не исправлялось. Ни завтра, ни послезавтра. А наоборот, становилось все хуже и хуже и тем более все непонятнее. Но одно Михаил не мог простить большевикам – теперь у него не было дома, родного дома. Усадьбу в деревне сожгли, а городскую квартиру экспроприировали. И теперь нет у него ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.  

А Александр Костров – студент МГУ, почему-то, несмотря на воспитание с детства в строгих рамках, уже с самого начала учебы проникся вольными думами Бакунина, Плеханова, князя Кропоткина. Он много читал: Фурье, Оуэна, Смита. И много было переписано от руки, смысл написанного был понятен Александру. Томазо Компанелло -,,Город Солнца,, – город, где нет денег. А значит нет и зависти, зла, стяжательства, воровства. Но, постепенно переходя от одних обществ, кружков и знакомясь с другими, Александр взрослел сам. И когда он познакомился с марксистами, то понял, что это именно для него, его стезя.  

После того, как Александра арестовали второй раз, да ещё с запрещённой литературой, все пошло кувырком. И учеба – его исключили из МГУ, дома – отец отрекся от него и запретил показываться на глаза. Лишь матушка, с оказией посылала ему деньги. От которых Александр, в силу своего воспитания, отказаться не мог. Да и не хотелось обижать матушку, она ведь ни в чем не виновата. Её редкие письма с размытыми строчками, наверное от слез, Александр носил с собой.  

Революция внесла ясность и свои коррективы в дальнейшую судьбу Александра. До революции он был курьером между заграничным филиалом партии и теми, кто томился в застенках царской охранки. Знание нескольких иностранных языков, светское воспитание не вызывало подозрений на границе. Но уже после октябрьских событий 1917 года. Александру пришлось окунуться в такие дебри совсем другой жизни, который и не приснится в самом страшном сне. Брат пошел на брата, сын на отца. Нация начала уничтожать сама себя. Причем, смерть всегда первыми выбирала самых лучших. Вот так и Савелий Игнатович Потапов, потерявший трех своих сыновей, тоже пытался понять суть бытия: с кем быть. Но ни у белых, ни у красных ответа он так и не нашёл. И тогда он стал Батькой Пулей. С такими же обиженными казаками Дальнего Востока стал защищать свою землю, свою правду.  

Отряд Батьки Пули после прихода туда остатков белогвардейцев барона Унгерна и казаков атаманов Семенова и Дутова, постепенно превратился в банду. Батька Пуля уже еле сдерживал своих,,орлов,, от иногда совсем ненужной жестокости. Да, трудно человеку без Бога, без веры. Ведь человеку что нужно: чтобы был сыт, одет, обут. Такие мысли блуждали в в голове Батьки Пули. Все эти размышления разрушили доложив, что поймали,,беляка,,. Который говорит, что как раз их-то и искал.  

Ординарец есаула Иванова Митька, вернее Дмитрий Островной, сам был из казаков Донского Казачьего Круга. Носил серьгу в ухе, что означало, что он единственный сын и продолжатель рода. В опасных мероприятиях: как атака, разведка посылаться не должен. Но теперь это ненужный атрибут. А незнающие вообще его принимали за цыганенка. Воевал он, потому что все воевали. А за что воевал, толком не знал. Раньше было: за царя и Отечество, а сейчас ни царя, да и Отечество какое-то непонятное. Красные расстреляли отца за то, что не захотел буденовцам своих лошадей отдавать. Спасибо есаул Иванов к себе пристроил. Есаул ведь сам, по молодости, в Первую Мировую под началом Митькиного отца служил.  

Раза два Митька натыкался на разъезды красных. Но конь и казачье чутье, от деда, наверное, тот пластуном служил, выносили с богом подальше от беды. Наконец, уже полусонный, в лесу наткнулся на небритых всадников. И когда его, обезоруженного и связанного, привезли к Батьке Пуле, Митька безмятежно спал.  

Здоровенный, бородатый мужик, перепоясанный ремнями, а это был сам Батька Пуля, одной рукой легко приподнял с телеги сонного Митьку. Поставил перед собой. Когда Митька открыл глаза, в нос ему сразу ударил запах сала и чеснока. Батька Пуля после рассказа Митьки о своем отряде, задал ещё несколько вопросов и призадумался:,,Да, пулеметы это, конечно, кстати, но ведь к ним патроны нужны будут. Да и эта лесная жизнь ему уже порядком надоела. Хорошо ещё у него кругом свои люди. А как прозевают они, налетят красные, изрубят в лапшу и весь сказ. Чтобы за кордон уйти и переждать там всю эту неурядицу, деньги нужны – золото. Вот он, этот случай. У офицеров этого добра навалом наверняка. Дворянское отродье – белая кость, голубая кровь. Вот и завести их отряд подальше, в глухомань, а там… А грехи, грехов у него и так навалом, все равно все не отмолишь. Часовню поставлю.,, – успокоил себя напоследок Батька, приняв решение.  

Свой отряд, если можно было назвать этот сброд отрядом, батька собирал часа два. Потом поставил перед собой Митьку, сказал краткую речь:,,У реки Вьюшки красные окружили отряд белых и крошат в капусту. А там женщины и дети. Надо помочь бедолагам отбиться.,, Про женщин и детей Батька для красного словца сказал, хотя и не верил, что прошибешь эти опалённые души своих вояк. Под конец добавил:,,Есаул обещал пулеметы, ну и …,, – тут Батька увидел широко раскрытые глаза ординарца. Он положил руку на плечо Митьки и сказал, прищурясь:,,Уже давно бой идет. Вот я подумал, пулеметы ведь, а оно вона как.,,  

Батька Пуля поднял руку и заорал:,,Мужики, братья, выручим православных. С богом. Поспешай братцы.,, Он вскочил на коня и сразу бросил его в галоп. Он помчался вслед своим разведчикам, которые уже проведали все дороги к реке. Сзади, ломая молодые деревца и ветки, его догоняли остальные его,,братцы,, в предвкушении еще одного боя. Кто знает, может последнего для кого-то.  

Комиссар понимал, что после гибели командира, ему не поднять бойцов на пулеметы. Тем более, он для них чужой.,,Неужели товарищ Воронов не успеет подойти вовремя со своим эскадроном.,, Комиссар велел передать по цепочке, чтобы берегли патроны. Под пулеметные очереди разнеслась разнеслась команда:,.Окружить и не высовываться. Будем ждать подкрепление.,, И тут комиссар увидел, что от валунов, где скрывались белые, отделилось несколько человек. Они, прячась за камнями, перебираются вдоль берега. Комиссар хотел приказать, чтобы их не выпускали, но тут заметил, что среди четырех беглецов находится женщина. Её сразу было заметно по платку на голове. Передав по цепи, чтобы не стреляли, комиссар, взяв с собой пять красноармейцев, стал перебираться наперерез. Он решил захватить их в плен и все узнать.  

Сашенька выполняла все свои движения как кукла в балагане, которую дергают за нитки и заставляют танцевать. Все плыло перед глазами как в тумане. Она слышала только голос Мишеньки. И ещё все ей казалось будто бы происходит как в кошмарном, дурном сне.,,Ну когда же все это закончится, Господи!,, – молила она и не верила, что это все таки закончится. И, наконец, они все соберутся в гостиной и будут спокойно и чинно пить чай из огромного тульского самовара с медалями на сияющим боку. Потом она сядет за рояль и станет играть Шопена. И не надо будет бояться, что в дом ворвутся те или эти. Не все ли равно кто. Она так устала от вида крови, от безысходности. Когда же наконец, ей можно будет иметь детей. Своих детей. Хотелось закрыть глаза и не открывать их долго-долго. Пока все это не закончится.  

Ротмистру Цыганкову стоило большего труда уговорить поручика на этот дерзкий прорыв. Перекрывая пулеметную стрельбу, ротмистр показывал на пустой барабан револьвера. Поручик не хотел рисковать, ведь здесь они пока были под прикрытием. Но Михаил понимал: если сейчас к красным подойдет подмога, то тогда конец. Выбора не было, надо было увозить отсюда Сашеньку.  

Когда ротмистр ещё раз цепко оглядел поле боя. Он заметил, что с ними Увязался ещё и этот чертов очкарик.,,Тоже жить хочешь, студент.,, – подумал без злобы Цыганков.,,Ну, теперь главное не прогадать. Даже если догонять начнут, то поручик и прикроет его собой и своей женой. Вот ведь дурак. Баб что ли мало.  

Перебираясь через валун, ротмистр вдруг заметил со стороны красных какое-то движение. И уже внутренне почувствовал опасность.,.Так и есть – заметили. А почему не стреляют?,, – мелькнула догадка:,,Наверное, хотят живым взять, коммунисты – гуманисты. А в Крыму сорок тысяч пленных офицеров, говорят, к,,стенке поставили,, Ротмистр сплюнул с досады, что пулемет не прихватил:,,Да с ним вообще не уйти. Ага, их пятеро всего. Нет, шестеро. Ну, ничего, побалакаем.,, – подумал Цыганков, прикидывая обстановку.  

Махнув рукой поручику, чтобы продолжал движение, ротмистр стал доставать из седельной кожаной сумки Гранаты.,,Хорошо, что сумку с гранатами прихватил.,, – обрадованно вспомнил Цыганков и увидел, что поручик ползет к нему.,,Вот сопляк. Не навоевался.,, И ротмистр, показав поручику гранату, зашипел ему:,, Ползи вперед, вдоль реки, отвлекай внимание. Я их встречу.,,  

Наконец поручик понял и поспешил обратно к Сашеньке. Мурзик, ничего не понимая, заметался между валунами. Мурзик пополз за ней. Эта девушка была для него как утешение. Как вера, хотя бы во что-то хорошее.,,  

Ротмистр, стараясь быть незамеченным, отполз чуть в сторону. Конечно, это было рискованно, но Цыганков уже ко всему привык и знал, что иногда надо и рисковать, чтобы снять весь банк.,,Мы попьем ещё шампанское.,, – подумал он, стараясь унять дрожь. Он уже весь промок от журчащих между валунами родничковых ручейков.,,Хорошо, что песок а не глина.,, – подумал ротмистр и начал складывать перед собой гранаты.  

Первым же взрывом комиссара оторвало от земли и швырнуло на камни снова. Очнулся он от боли. Словно огненный шар засел в левом боку и ниже. Да и ногу, правую ногу он совсем не чувствовал. Во рту сразу стало солоновато от крови.,,Неужели все, конец.,, – мелькнуло в голове у комиссара. Со стоном приподнявшись, комиссар огляделся вокруг, оценивая обстановку. Ему открылась страшная картина. Четверо бойцов лежали вокруг него, истерзанные сколками и залитые кровью. Пятый боец ещё стоял, пытаясь куда-то выстрелить. Лицо его представляло кровавое месиво. Комиссар встал и начал пробираться к нему, но тот упал, выронив винтовку, рядом со своими ребятами. Все пятеро не шевелились. Много смертей он видел за последнее время и уже привык. Но сейчас ему было больно. Ведь именно он, Александр Костров, привел их сюда. Привел на смерть. Почему он жив, а ребята нет…  

Шатаясь, комиссар встал, опираясь на винтовку, подобранную рядом. Вглядываясь в сторону реки, он, наконец, увидел беглецов. Вернее, смутно начал различать от камней их очертания. В голове гудело как в паровозной топке. И тогда он закричал в бессильной ярости, срывая голос:,,Стойте!,,  

Ротмистр Цыганков, перекидав все свои гранаты, поспешил догонять поручика.,,А здорово он их. Собрались в кучу, как бараны.,, – довольный собой думал ротмистр и тут услышал вдогонку чей-то крик. Цыганков обернулся и увидел окровавленного красноармейца.,,Все-таки живучие эти,,краснопузые.,, – подумал он и потянулся к поясу, к кобуре с револьвером. И тут с ужасом обнаружил, что кобура порвана и пуста. Револьвер, наверно, он обронил.,,Что делать? Надо спрятаться, бежать.,, – побежали страшные мысли. Ротмистр уже видел, как красноармеец поднял винтовку и целится именно в него. Цыганков оцепенел.  

Первая пуля больно рванула френч на плече. Ротмистр упал на большой валун. А пули ещё, одна за одной, впивались в его, ещё молодое, но уже умирающее тело. Вот она, правда этой войны. Страшной и бессмысленной, ибо она была не врагом. А просто народ убивал сам себя. Своих детей. И две стихии столкнулись в яростной схватке. Две стихии: лед и пламень, пламя и лед. Все крушилось, ломалось и уничтожалось вокруг. Но пламя, растопив лед, само погубит себя водой. Но никто не хочет сдаваться.  

Есаул расстрелял ещё один магазин у пулемета. Посмотрев все вокруг, обнаружил последний магазин.,,Нет, надо отсюда выбираться. Хотя бы рекой. Куда-нибудь подальше, чтобы потом вернуться сюда за своим,,будущем,,. Когда все будет кончено. Есаул ещё раз посмотрел на своё заветное место. Потом, не выпуская пулемет, он начал отступать к воде. И тут его что-то больно кольнуло в голову. Какая-то шальная пуля, срикошетив от камней, попала именно в него.,,Нет, только не это. Ну неужели нет БОГА на этой грешной земле…, -успел подумать есаул и упал. Пальцы в последний раз судорожно сжались в кулаки и застыли. Лишь только влажный песок комьями ссыпался между пальцев, как уходящее счастье. И, уже остывающие глаза есаула уже не видели, как вдоль берега появились всадники. Они, дико улюлюкая и размахивая сверкающими шашками, налетели на пеших красноармейцев. Это были люди батьки Пули.  

Поручик Михаил Костров не видел, что комиссар, расстреляв ротмистра, отбросил винтовку. Чувствуя, что вместе с кровью, вытекающей из раны, уходит и жизнь, комиссар подобрал другую. Ему было больно, но комиссар, как смертельно раненный барс, еще находил в себе силы. С трудом, передернув затвор винтовки, он вскинул её и прицелился. Присущей только женщинам чувством, Сашенька почувствовала опасность. Что сейчас произойдет что-то ужасное. Тем более, крик комиссара был для неё предвестником беды. Что-то знакомое, далекое, из прошлого почудилось Сашеньке.  

Тут Сашенька с ужасом узнала в окровавленном красноармейце и который целился в них из винтовки, Александра. Да, это был очень похожий на брата Михаила человек. Тем более голос. Конечно, она могла ошибиться.,,Это невозможно!?,, – подумала Сашенька и невольный, полный отчаянья крик уже вырвался из груди:,,Саша, Александр, это мы, Саша, не стреляй. Я и Михаил!,,  

Александр ей всегда нравился своей серьёзностью, но тогда она была ещё юной девушкой-гимназисткой. Конечно, её любовь была тайной. И вот ведь как довелось встретиться. Сашенька подбежала к Михаилу и начала поднимать его.  

Офицер, вставший рядом с девушкой, показался до безумия знакомым. Неужели это Михаил. Ведь это его непослушные вихры развеваются сейчас на ветру. И эта девушка, это же Сашенька. Это же её голос. Только она теперь совершенно взрослая. Теперь Александр совершенно ничего не понимал. Ведь он считал, что Михаил уже давно погиб в огне этой проклятой Гражданской войны. А Сашенька, Саша, как же она здесь оказалась? Александр уже совсем ничего не соображая, сделал шаг по направлению к ним. Это ему удалось с трудом. Потом ещё и ещё. Так, опираясь на винтовку, он пытался приблизиться к ним, к своей прошлой жизни, которая ему казалась голубым, сказочным сном.  

Михаил, наконец, тоже узнал своего брата, хотя и не видел его давно. Он машинально нащупал свой револьвер и вынул его. Потом он прицелился в приближающегося брата и выстрелил.,,За отца, за маму, за поруганную, оплёванную Россию.,, Михаилу не так уж и был ненавистен брат, как то дело, за которое воевал его старший брат. Которое превратило церкви в конюшни, а всю Россию в сплошной, грязный бардак.  

Сашенька, увидев в руках Михаила пистолет, бросилась к нему. Схватила его за ворот шинели и закричала ему в лицо:,,Ты что, это ведь твой брат, твой брат Александр.,, И потом, отпустив его, зарыдала, бессильно опустившись на камни.  

А в это время Мурзик метался между камнями. Когда загрохотали взрывы гранат, он упал лицом прямо на камни. Лицо он прикрыл ладонями, но теперь пальцы были разбиты в кровь. Потом Сашенька что-то закричала. Когда перед собой Мурзик увидел лошадиные копыта, он наконец встал. Сразу на него надвинулось перекошенное, бородатое лицо. Бандит свирепо размахивал шашкой, собираясь нанести удар безоружному Мурзику. Но бедный Мурзик, взглянув в лицо бандиту, понял, что сейчас его убьют. И его больше никогда не будет на этом белом свете.,,Может, на том свете обретём мы наконец покой.,, – подумал он и закрыл глаза, чтобы ничего не видеть.,,А может оно и лучше, что его убьют. Сколько может это продолжаться? Ждешь, ждешь, что завтра, наконец, будет лучше. А получалось всегда, что завтра было ещё хуже, чем вчера.,, Волна облегчения захлестнула его и понесла. Бандит, наконец, подобравшись поближе, все же решил рубануть. Так, на всякий случай. Свистнула в воздухе шашка и Мурзик, учитель пения в бывшем, обливаясь кровью, упал на камни. Бандит ещё удивился:,,Почему этот очкарик заулыбался перед смертью.?,, Потом он ещё долго будет вспоминать эту улыбку. Особенно, когда в 1937 году, его в Иркутской тюрьме НКВД поведут в подвал, в знакомый коридор, где он раньше сам расстреливал,,врагов народа,,.  

Михаил отбросил револьвер и наклонился к Сашеньке:,,Боже мой, во что я превратился. Сашенька, миленькая, прости меня.,, – зашептал он, обнимая её. Он даже не заметил, что сзади появился всадник, который тоже увидел отблески его погон. Михаил обнял Сашеньку и начал целовать её заплаканное лицо. И тут его пронзила острая боль в спине. Потом ещё и ещё и он упал, вместе с Сашенькой. Упал, закрывая своим телом свою любимую. В последний раз, пытаясь оградить, защитить Сашеньку от этого злого и ненавистного мира.  

Александр увидел, как появились всадники, размахивая шашками. Вот один из них подскочил к Михаилу и несколько раз ткнул брата шашкой. Александр вскинул винтовку и выстрелил в уже отъезжающего бородатого всадника. Тот, взмахнув руками, свалился с лошади. Тогда Александр, стараясь превозмочь боль во всём теле, бросился к брату.  

Когда он добрался до брата, Михаил уже не дышал. А Сашенька, да, действительно, это была именно она, ещё шептала окровавленными губами:,,Не надо, не надо…,, Глаза её, её красивые глаза были уже какие-то чужие и безумные. Только теперь, за много лет, впервые комиссар Александр Костров вспомнил вновь о Боге:,, Неужели это Наказание Небесное, за грехи наши. Господи, ну почему все вот так несправедливо в жизни. Наверное, я действительно родился не в то время и не том месте. Ведь всё могло быть иначе.,, И тогда Александр горько заплакал от бессилия что-либо изменить. Он ещё не знал, что потом придет 1937 год, когда ему, японскому шпиону, тоже придётся плакать от боли и бессилия, и несправедливости. И опять вспоминать о БОГЕ. Ведь его вспоминаем только когда нам плохо…  

Место боя эскадрон,,красных,, с ходу взял в окружение. Бандитам мало кому удалось уйти. Опять был жестокий бой. И опять умирали люди. Продолжалась бессмысленная бойня, именуемая Гражданской войной. Лёд и пламя. Огонь растапливал лёд и он, превращаясь в воду, гасил огонь…