Шаг в бездну

Ещё бодрый старик неспешно открыл окно в летнюю жару. Внизу, на бесчисленное число этажей ниже, равнодушно шумел мир живых. Старик взобрался на подоконник. Вот так, ещё один шаг и всё закончится. Шаг навстречу этому равнодушному миру в этой сизой летней мари. Действительно, так ли уж необходима жизнь? Жизнь вообще и эта стариковская жизнь в частности? Чего он в ней не видел? Любовь? Какая уж у старика любовь … Дети? Выросли детки, им не нужен. Общество? Общество только вздохнёт с облегчением, видя как никому не интересный, лишний человек, лишний рот, камнем полетит из окна. Конечно, кто-то из лицемеров вздохнёт, имитируя сочувствие, но ведь это – только традиция внешней вежливости.  

Старик не потому жаждал смерти, что был смертельно болен. И невнимание его взрослых детей, по большому счёту, его не трогало. И никакое безответное чувство к какой-нибудь юной красавице не волновало его душу. Он был здоров и равнодушен к большинству вещей, которыми обычно увлекаются люди, на что-то надеющиеся. Старик умирал от голода, ему нечего было есть, а еды было взять негде, просить он никого ни о чём не желал, следовательно, логично решил старик, он имеет право предупредить самоубийством ту мучительную смерть от недостатка пищи, которой он в скором времени всё равно умрёт. Самоубийство было лёгким выходом из тяжёлой ситуации. Ну, сколько он там, на асфальте возле дома будет мучиться? Минуты две от силы!  

От сладкого предвкушения скорого избавления от многонедельного, даже многомесячного голода, который так мучил его, он испытал приятное ощущение победы. Им не взять его голыми руками! Он не позволит этим злодеям так запросто распоряжаться его жизнью – он сам примет решение! Злодеями здесь были люди, человечество, которое так спокойно толкало его к самостоятельному прерыванию собственной жизни. Что держит человека в жизни? Надежды? Удовольствия? Похвалы других людей? Как это всё ничтожно … Человека держит в жизни бессознательное, животное, даже детское желание жить, страх смерти. Но ведь, сколько же в этом желании неразумного! Человек может жить, только опираясь на других людей. А если люди тебя не поддерживают?  

Вспомнился Сенека, философ, мудрец, краснобай. Как легко, говорил он, избегнуть позора, несвободы, неизлечимой болезни – нужно только оружие, а то и просто крыша повыше, чтобы перестать испытывать дальше этот ужас жизни. Сам Сенека, как красочно описывает Тацит, покончил с собой по приказу императора. Что будет после смерти? Ничего. Пустота. Чего же мы боимся в смерти? Краткого мучительного момента, тонкой грани между жизнью и смертью, более ничего. Когда человек жив, то смерти нет. Когда человек мёртв, нет жизни, нет боли. О чём жалеть? Что каких-то совершенств можно достигнуть в жизни? Каких? Денег? Что за свинство! Знаний? Да ведь всего не узнать. Наслаждений? Тьфу! Солдат-герой, идущий в бой, обязан не очень-то держаться за жизнь.  

Сколько людей, узнав о его смерти, всерьёз пожалеют его? Никто! Родители давно умерли, они бы расстроились. Но пьющий отец, может быть, так бы ничего и не понял, пребывая в алкогольном чаду. Мать страшно переживала за своё единственное дитя, она бы, действительно, была бы в горе. Но не тогда, когда была уже совсем старой маразматичкой, а когда ещё была молодой и бодрой. Впрочем, и тогда она переживала за маленького сына, а не за того облезлого старика, в которого тот маленький сын сейчас превратился. А если бы сейчас была жива, старая, посмотрев на его старческие же горести, может быть, просто равнодушно отвернулась бы. Ведь старики равнодушны ко всему, даже к смерти детей, даже к собственной смерти.  

Женщины … Да, может быть кто-нибудь из них, давно устаревших старушек, случайно узнав о его уходе уже через многое время после случившегося, припомнит что-нибудь из их встреч, из их чувств. Впрочем, все давно всё забыли, потому что, если бы помнили его, то не оказался бы он так одинок. Да и сами, наверное, уже многие умерли. Вот ещё – одиночество. Он всегда был одинок, одинокий волк, считал это нормальным и не желал иного. Что ж, одиночество помогает без помех самому себе выбрать момент и способ смерти. Как считали древние мудрецы, только мудрый может сам управлять собственной смертью. Только ему это дано. Дурак же будет длить свою никому не нужную и даже вредную окружающим жизнь.  

Что толку колебаться, подбодрил себя старик, ни еды, ни, тем более, работы у него от этих абстрактных мыслей не появится. Современное общество – общество врагов. Смерть ближнего только порадует окружающих – меньше конкурентов, меньше непредсказуемости существования рядом живущего человека. Человек – только сгусток общественных отношений. Если общественные отношения базируются только на крепких локтях, на крепких кулаках, да на стремлении спихнуть друг друга с дороги, то добровольных сход с дистанции желающего уйти должен с одобрением приниматься всяким адекватным человеком. Старик вздохнул полной грудью, ещё раз внимательно оглядел далёкий горизонт и сделал шаг в бездну …